Судьбоносная встреча.

      Не то, что бы Вульфвуд был верующим человеком, но, кажется, кто-то свыше определённо сжалился над ним, подарив второй шанс исправить свою жизнь.       Темнота в сознании постепенно рассеялась, и появился свет, на который Николас, не раздумывая, пошёл.       Веки задёргались, а после и вовсе открылись, но падавший на глаза солнечный свет заставил их закрыться обратно. Вульфвуд чувствовал свое тело, и что он лежит на чём-то мягком.       Он снова открыл глаза, и первое, что он увидел — пучки засушенных трав, развешанных на верёвочки прямо под деревянным потолком. Рана в плече отдавалась тупой тягучей болью, с лёгким жжением на коже, вызывая желание коснуться её рукой и почесать.       Он понятия не имел, где находится.       Повернув голову в сторону, Николас замер. Рядом с его ложем сидел незнакомец: юноша, на вид от силы лет двадцати. Солнечные лучи путались в его светлых волосах, делая их похожими на золото. Незнакомец мирно спал, прислонившись спиной к стене хижины и устроив голову на коленях, периодически дёргая носом.       Перспектива очнуться в обществе чёрт знает кого отнюдь не радовала. По мнению Вульфвуда, никто не станет спасать чью-то жизнь просто так. Необходимо было срочно убраться отсюда.       Николас попытался двинуться, чтобы почувствовать свои мышцы и оценить общее состояние, и тут же застонал, когда тупая боль сменилась на острую, словно молния, пронзая всё тело.       — Ха?! — светлая макушка тут же встрепенулась.       Разбивший пелену дремоты звук заставил ресницы затрепетать в попытке проморгаться, и лишь спустя секунды, когда глазам вернулась возможность ясно видеть, они уставились на его источник.       — Святые девы… — уголки губ задрожали и поднялись вверх. — Ты проснулся!       Вэш словно засиял, то ли от радости, то ли от лучей утреннего солнца, пробивающихся сквозь окошко и заливающих всё вокруг своим светом. Он бросился к подопечному со счастливой улыбкой.       — Нет-нет, не двигайся, тебе нельзя! — подрагивающие от волнения пальцы легонько похлопали по смуглым плечам.       Звонкий голос блондина, гиперактивность и взгляд, столь искренне выражавший беспокойство, заставили Вульфвуда напрячься. Вопреки сказанному, что нельзя шевелиться, Николас дёрнулся прочь от мягких прикосновений, попытавшись отползти поближе к стене, но тут же тихо шикнул от боли, вновь прострелившей его плечо.       — Даже шевелиться не думай, тебе нужен отдых. О, точно!       Под нравоучительный бубнёж про какой-то «постельный режим» и то, как важно его придерживаться, Вэш наклонился к полу, поднимая с него глиняный кувшин. На верхушке его горлышка расположилась широкая деревянная кружка, видимо, служащая ещё и крышкой.       Пару раз повторив, как важно лежать и набираться сил, а не подрываться, чуть солнце взошло, Вэш наполнил кружку странной жидкостью, пахнущей чем-то травяным, и протянул её Николасу.       — Вот, выпей. — получив в ответ недоверчивый взгляд и молчание, улыбка постепенно сползла с лица, сменяясь серьёзностью. Неожиданно тёмные, в сравнении с золотом волос, брови сошлись на переносице.       Вульфвуд хмуро уставился в чужие голубые глаза, а после недоверчиво покосился на поднесённую ко рту деревянную кружку с сомнительной жидкостью. Он был похож на дикое животное, загнанное в угол и явно не желающее идти на контакт, даже если ему искренне хотели помочь. Во что, кстати, Николас слабо верил.       Он упрямо отвернул голову в сторону от вновь предложенного напитка. В нос ударил резкий травянистый запах, отчего он тут же поморщился.       — Выпей, говорю. Это лекарство! — с видом самой строгой мамочки сказал Вэш, уже готовясь вливать содержимое чуть ли не сразу в рот упрямца.       Заметив, что тот не унимается, Вульфвуд приоткрыл губы, чтобы ответить. Понадобились добрые несколько секунд, чтобы собрать силы и прохрипеть:       — Сначала…ты…выпей.       Ответом послужил тихий вздох, с которым Вэш покачал головой, а затем, как ни в чём не бывало, отпил мутной жидкости. Глоток вышел недостаточно большим, чтобы обделить раненого лекарством, но и не настолько маленьким, чтобы выглядеть неубедительно.       Выражение лица совсем не изменилось, лишь голос, ранее строгий, смягчился:       — Вот, видишь? Всё в порядке.       Поведение подопечного совсем не обидело Вэша, даже наоборот, пробудило его чуткую натуру.       В мыслях сразу же замелькали воспоминания о том, как Рэм давала лекарство детишкам, перед этим пробуя его и показывая, что то не будет слишком противным. Или как, порой, во время вылазок в лес, соплеменники пытались приручить диких зверушек, ранее не видевших в человеке ничего, кроме угрозы для жизни.       Дав незнакомцу достаточно времени убедиться, что от сомнительного отвара не вырастут рога и не отвалятся уши, Вэш снова протянул ему деревянную кружку, поднося её край почти вплотную к поджатым губам.       — Теперь ты.       Ещё несколько секунд с сомнением покосившись, Николас всё-таки выпил предложенное до дна.       Жидкость обволакивала нёбо и горло, оставляя после себя травянистый вкус. Она оказалась до того горькой и противной, что он громко закашлялся, с трудом проглатывая остатки.       — Ну и дрянь! — Вульфвуд скривил лицо и откинулся обратно на мягкие ткани.       Как ни странно, но через несколько минут, от испития отвратительной жижи стало легче. Зудящая боль отошла куда-то на второй план, давая возможность телу расслабиться. Николас молчал, рассматривая развешанные пучки трав и прислушивался к ощущениям в своём теле. Вроде ничего не происходило, значит действительно не яд. Зачем его спасли?       Через какое-то время Николас соизволил повернуть голову в сторону и вновь взглянуть на своего спасителя.       — Сколько…я был в отключке? — прохрипел он, рассматривая юношу глазами, которые от падавшей на них тени выглядели ещё более тёмными, чем на самом деле.       — Ну, дня… — Вэш на секунду завис, словно пытался не сложить в своих мыслях «один плюс один», а решить хитровыдуманную формулу, — …три?       Забрав деревянную кружку и убедившись, что тот выпил всё до последней капли, он вновь закинул её на горлышко бутылки, а затем вернул задумчивый взгляд к чужим глазам. В тени они казались почти чёрными, но изредка проникающие солнечные лучики заставляли их расцветать синевой. Никогда раньше он не видел таких глаз.       Как бы легко не было залюбоваться, один вопрос, мучающий всё это время, вновь всплыл в голове, возвращая в реальность.       — Ты помнишь, как оказался там, в лесу? Когда я нашёл тебя… — Вэш на секунду замер, прокручивая в памяти леденящую душу картину. Произнести фразу «я думал, что ты не жилец», язык не повернулся. — Не важно. На тебя кто-то напал? Помнишь хоть что-то?       Вульфвуд предпочёл играть в молчанку, игнорируя заданный ему вопрос. Конечно он помнил, что с ним случилось, до мельчайших подробностей, только предпочёл не разглашать это. Неизвестно, где он находится, кто этот парень, а главное, зачем спас его. Может быть его хотят в очередной раз использовать в своих целях, вот только… Вульфвуд не позволит этому случиться. В голове тут же созрел план: дождаться хотя бы малейшего улучшения состояния и сбежать под покровом ночи.       Корни недоверия к людям вросли в самую глубь его души.       Николас прикрыл глаза, какое-то время прислушиваясь к звукам вокруг. Как ни странно, стояла тишина, нарушаемая лишь шелестом листьев и отдалённым пением птиц. Значит он всё ещё в лесу, но…где именно?       — Где я нахожусь? — задал он следующий вопрос, вновь обратив своё внимание на незнакомца.       — Ты в безопасности, — попытался приободрить его Вэш, но попытка эта успехом не увенчалась. Впрочем, чего он ожидал? Что проснувшийся, чёрт знает где, раненый путник обрадуется неточному ответу, больше похожему на подозрительную отговорку? — Ты в нашей деревне. Мы далеко от города, так что здесь безопасно.       На минуту замолчав, проверяя, захочет ли незнакомец ответить чем-то кроме недоверчивого взгляда, блондин продолжил:       — Я нашёл тебя в лесу, пока собирал ягоды. Учуял запах крови — думал, какой зверь раненый, а там ты. Ну и, в общем, я поднял тебя и отнёс сюда. Всю ночь за тебя молился. — с неловкой улыбкой, почесав затылок, Вэш отвёл взгляд. — Хвала Святым девам, ты выжил. А вообще это Рэм постаралась. Залатала тебя как следует!       Переживания и искренняя радость отразившаяся на лице этого паренька, резанула остриём ножа где-то под рёбрами. Неожиданное чувство защекотало горло, так, что Вульфвуд сглотнул и вновь закрыл глаза, будто хотел спрятаться от чужого внимания.       Этот парень точно был глупцом. Спасти человека, брошенного в лесу, ещё и притащить в родную деревню. Идиот, точно идиот. Даже улыбка дурацкая. И светится так, будто перед ним лежит не раненый разбойник, а слиток золота. Николасу была невдомёк такая доброта. Впрочем…может это была и не доброта вовсе.       Даже за самой доброй улыбкой может скрываться лицо Дьявола. И Вульфвуд хорошо это запомнил. В голове сразу всплыл облик Разло, одарившей его точно такой же доброй улыбочкой, протягивающий руку помощи тогда, когда он в ней так нуждался. Только обернулось это всё, отнюдь, не радушно.       Вульфвуд постарался отогнать от себя наваждение и зажмурил глаза. Постепенно мозг снова начал впадать в дремоту. Голос паренька ещё что-то рассказывал, но Николас уже не разбирал слов, чувствуя, как тело становится тяжёлым. Зацепившись за произнесённое имя «Рэм», он окончательно погрузился в сон.       Кем была загадочная Рэм и чем она вообще занималась. Лекарь? Может быть, разбойница? Это ему и предстояло узнать.       В следующий раз, когда он открыл глаза, судя по лучам солнца, пробивающимся сквозь трещины деревянной стены с другой стороны, был вечер. Незнакомец всё ещё находился здесь. Только на этот раз он сидел спиной к ложу и, судя по движением руки, что-то старательно зашивал. Николас видел в согнутых пальцах тонкую иглу, поблёскивающую в лучах уходящего солнца.       — Ты возле меня целыми днями торчишь? — звуком своего голоса он вынудил паренька вздрогнуть от неожиданности.       — Ауч! — послышалось шипение, умудрившегося засадить кончик иглы в собственный палец, Вэша, — вот зараза… — язык тут же небрежно мазнул по проступившей алой капельке. — Я-то? Ну да…ты же даже с кровати встать не можешь, как я тебя одного оставлю.       Несмотря на весёлость голоса, он вовсе не насмехался над чужой беспомощностью. Возможно, даже наоборот, относился к ней с куда большей бережностью, чем следовало бы. Что поделать, когда почти всю жизнь воспитываешься такой же «курочкой-наседкой».       Завязав последний узелок и перекусив тонкую нить, Вэш явил своё творение: заплатку чуть выше колена, не совсем аккуратную и, честно признаться, выглядящую немного нелепо, но вместе с тем жутко естественно. Будто всегда там была.       Наконец, белокурая макушка трепыхнулась и повернула лицо к Вульфвуду:       — Тебя звать-то как? А то уже который день с тобой сижу, а имени не знаю.       И снова эта глупая улыбка…улыбка доверчивого ребёнка. Вот только дети не меняют взрослым повязки и не отпаивают их травяными отварами.       Николас подавил смешок. Ну что за нелепый парень. Такой точно не может представлять для него угрозу. Вульфвуд заёрзал на месте, опираясь локтем в ложе и слегка приподнимаясь на нём.       То ли тот странный отвар на него так подействовал, то ли дневной сон, но сейчас он чувствовал себя гораздо лучше, чем после пробуждения. Боль в плече напоминала о ране, зато голова не кружилась. Даже голос звучал гораздо чётче, когда он заговорил:       — Я Николас. Николас Д.Вульфвуд. — он смерил незнакомца внимательным взглядом, подмечая определённые детали: неаккуратно стриженные волосы торчали в разные стороны, отдалённо делая парня похожим на ежа. В левом ухе поблескивала маленькая серёжка в форме капли росы. Широкая холщовая рубашка была небрежно заправлена в штаны, оставляя снаружи кусок, который болтался в свободном полёте. Штаны незнакомца были отдельным видом искусства: все в заплатках, а в некоторых местах и вовсе усеяны созвездием маленьких дырочек.       В глаза Вульфвуд старался не смотреть. Отчего-то было неловко сталкиваться с таким…по-детски невинным взглядом.       — Ну, а ты, Златовласка, кем будешь?       — Златовласка?.. — золотые ресницы удивлённо затрепетали, как вдруг… — Эй, эй! А ну лежать!       Вэш подорвался с места и принялся укладывать новоиспечённого знакомого обратно в ложе: бледными ладонями он настойчиво придавил широкую грудь, попытавшись удержать её на месте. Для серьёзно раненого у Вульфвуда было многовато сил, и двигался он куда увереннее, чем во все прошлые разы. Да уж, правду народ говорит: на некоторых «заживает, как на собаке», и дело тут явно не в отварах. Много раз наблюдавший за чужим выздоровлением, Вэш впервые видел такого резвого «пациента».       Вульфвуд тихо шикнул и сдвинул к переносице свои тёмные брови, отмахиваясь от чужой помощи.       — Я тебе не пёс, чтобы по команде ложиться. — огрызнулся он, неуклюже пытаясь отвязаться от неугомонного паренька. Но сил оказалось недостаточно, так что через несколько секунд Вульфвуд снова был уложен на лопатки, и теперь зыркал недовольными взглядом.       — Какой ты неугомонный. Николас Д. Вульфвуд! — то ли передразнивая, то ли пытаясь распробовать новое имя, губы сами растянулись в улыбке. Звучало, как минимум, гордо, а то и вовсе по-королевски. Только вот вряд ли перед ним сейчас лежал представитель голубых кровей: уж больно буйный нрав.       — Я Вэш. Вэш Аддерли. Будем знакомы, Николас.       — Аддерли? Лесной мальчик, значит.       Вэш не успел и слова сказать, как позади тут же послышался тихий шелест. Через секунду дверь в небольшую хижину отворилась, и в проходе показалась женщина: чёрные волосы спадали до пояса непослушными прядями, а аккуратное белое платье, стянутое на талии коричневым корсетом, на вид было таким воздушным, словно его сшили не из ткани, а из пушистого облака.       — Я смотрю, вы познакомились. — когда она заговорила, её голос звучал, словно лесной ручей. — Вэш уже сообщил мне, что ты пришёл в себя. Меня зовут Рэм.       «Так вот она какая, эта Рэм» — проскочила мысль в тёмноволосой голове.       Вульфвуд таращился на женщину во все глаза, словно увидел самое настоящее чудо. Ему казалось, что Рэм, как минимум, вылезла из детских сказок или баллад, которые так любили петь барды в тавернах. Она напоминала ему лесную фею, и почему-то от неё Вульфвуд совершенно не чувствовал опасности.       Судя по тому, как засияли глаза Вэша, стоило ей войти в хижину, можно предположить, что женщина эта приходилась парнишке как минимум дальней родственницей, ежели вовсе не родной матерью. Он снова посмотрел на Вэша и мысленно сравнил их. Его взгляд не заметил ни единого сходства, так кем же они друг другу приходились?       — Нужно сменить тебе повязки. — женщина подошла к одной из полок, висящих на стене. Загремев скляночками она принялась старательно что-то там искать.       — Постой, Рэм! — глаза Вэша тут же распахнулись, а сам он так активно замахал руками, словно пытался не просто привлечь внимание, а смахнуть всё вокруг себя. — Ты понимаешь, этот парень хоть и раненый, но очень. буйный! А ещё…       — Не надо. Я сам. — Вульфвуд тут же вспыхнул румянцем до самых кончиков ушей. Мысль о том, что за ним будут ухаживать, как за немощным стариком, казалась до боли стыдной.       — …Несговорчивый. — тихо выдохнул Вэш, наконец опуская руки.       — Ничего страшного. — Рэм снисходительно улыбнулась и, наконец-то найдя на полке нужное, опустилась на колени возле ложа. — Ох, прошу прощения, как мне к тебе обращаться?       Вульфвуд почувствовал от женщины слабый запах цветов. Смотря на неё можно было подумать, что она совсем молодая, но паутинка морщинок в уголках глаз выдавали её настоящий возраст. Николас прикинул, что ей должно быть уже 40.       — Николас Д.Вульфвуд. — второй раз повторив своё имя, он отвернулся.       — Приятно познакомиться, Николас. — женщина протянула руки, но удивлённо вскинула брови, когда Вульфвуд слегка отшатнулся и заметно напрягся.       Он действительно напоминал дикого зверя. Необузданного и своевольного. Рэм разглядела в чужих глаз осторожность, недоверие, готовность к опасности. Выражение её лица стало ещё мягче, чем прежде.       — Не бойся. Это будет быстро и совсем не больно.       С ним говорили, как с ребёнком, за что Вульфвуду стало ещё больше неловко. С ним вообще кто-нибудь когда-нибудь так говорил? Вряд ли.       Тяжело вздохнув, он всё-таки позволил Рэм, совместно с Вэшем, усадить себя и снять повязку с плеча. Впервые за несколько дней он мог взглянуть на свою рану. Наверняка зрелище было не из приятных, но сейчас кожа была аккуратно сшита между собой, так, что останется только шрам, как напоминание о произошедшем. И напоминание о том, что судьба дала ему второй шанс.       Сгорая от стыда, он позволил Рэм омыть его тело прохладной водой и обтереть шероховатыми тряпками. Руки у женщины были в маленьких мозолях, но прикосновения, вопреки этому, мягкие и успокаивающие. Николас наблюдал, как женщина опускает тонкие, длинные пальцы в одну из баночек, зачерпывая из неё какую-то субстанцию. Вязкая, тёмно-зелёного цвета мазь ощущалась лёгким жжением на зашитой ране. Вульфвуду не нравилось это чувство уязвимости, и он был рад, когда новые бинты дали ему ощущение некой защищённости.       — Ну, вот и всё, закончили. — Рэм снова улыбнулась и ополоснула руки в деревянном тазу. — Вэш, принеси нашему гостю немного еды с ужина. И захвати себе, я знаю, что ты почти не ел эти дни.       Когда тот скрылся, Рэм снова повернулась к подопечному:       — Он очень волновался за тебя. Все эти дни отказывался покидать хижину, и даже когда я подменяла его, всё равно оставался. Мне с трудом удавалось уговорить его сходить хотя бы перекусить.       При упоминании еды желудок Николаса отозвался голодным урчанием. Только сейчас он осознал, что не ел уже несколько дней. Прислонившись спиной к стене, Вульфвуд слушал слова женщины. Он решил промолчать в ответ на них. Люди, спасшие его, казались ему странными. Они были такими беззаботными, словно понятие «осторожность» было им незнакомо. Впервые он встречал кого-то, в чьих глазах был самый настоящий свет, не скрытый за ширмой боли. Внутренний голос призвал попробовать вновь довериться, но Вульфвуд снова заглушил его.       Рэм тоже замолчала, решив не беспокоить юношу своей болтовнёй. Она медленно покачивалась из стороны в сторону, тихо мыча какую-то мелодию. Вскоре дверь отворилась, и вновь показалась светлая макушка, сопровождаемая звонким голосом:       — Я вернулся, — пролепетал Вэш, явно запыхавшийся. — вот!       Он держал глубокую миску, из которой, от его чрезмерной активности, едва не выскакивала ложка.       — Не переживай, Рэм, я тоже поел. На ходу и совсем немного, но мне достаточно, правда!       Неловко улыбнувшись, он занял привычное место и поднёс угощение к лицу Николаса. Едва успев потянуться к ложке, Вэш обнаружил, что та тут же «исчезла», появляясь в чужой руке.       — Я и сам в состоянии держать ложку в руке. — темные брови вновь свелись к переносице. Однако помощь с тем, чтобы поддержать миску, ему всё равно понадобилась, поэтому Вэш, с чувством ликования в душе, принялся за это простое задание.       Деревянная миска была наполнена овощной похлебкой, источающей такой аромат, что желудок свернулся в узел от голода. Попробовав первую ложку, взрыв вкусов на языке вынудил Николаса немного поверить в волшебство. Кажется, ничего вкуснее до этого он в жизни не ел. Он набросился на еду с таким видом, будто боялся, что её в любой момент отберут.       Когда миска опустела, Николас почувствовал, что силы на дальнейшую активность его покинули. Ложась обратно, он продолжил смаковать вкус, оставшийся во рту, медленно погружаясь в сон. Даже если еда была отравлена…ну и пусть. Это далеко не самый худший исход — по крайней мере, он умрёт сытым.