Бесчеловечный

Мир изменчивый, живой и подвижный. Испокон веков он был главным творением и отрадой десятки богов, что сотворили его. Пробуя снова и снова, затрачивая тысячи лет и бесконечное количество сил, боги корпели над его созданием, желая сделать его поистине прекрасным. Венцом того творения стали люди. Слабые, но в то же время безумно сильные, грешные, но тянущиеся к совершенству – само их существование грело души создателей. Словно заботливые родители, они наблюдали за жизнью человечества, то помогая, то наказывая за жестокость и гордыню. И так было тысячелетиями, пока одному из богов это не наскучило. Позабывший радость и утративший любовь к своим «детям», могучий Бог Солнца и Огня сначала полностью перестал помогать людям, а потом и вовсе стал творить катаклизмы потехи ради. Глядя на изнывающих от голода и жажды людей, творец махом одного пальца мог уничтожить засухой урожай на целом континенте, а на другом устроить страшнейший пожар. Забавно ему было наблюдать за тем, как люди подобно муравьям бегали от огня, спасая свой кров и близких. Маленькие и никчёмные, будто вовсе не достойные жизни. Но так не могло продолжаться вечно. Жестокие забавы не могли не заметить остальные боги, что заботились о человечестве. Верховный Бог Неба и Ветров – Бан Чан – созвал весь Пантеон для решения вопроса, но Бог Солнца проигнорировал его указ, не явившись к указанному времени. — Что нового может сказать этот зануда? — фыркнул Бог Солнца, когда гонец с посланием прибыл в его покои. Стоя перед большим зеркалом, бог защёлкнул застёжку увесистой золотой сережки на ухе и смерил свой лик довольным взглядом. В отражении на него смотрел поистине прекрасный юноша: тёмные глаза его блестели и манили глубиной, густые светлые волосы сверкали подобно золоту, светлая и чистая кожа казалась фарфоровой, а стройное, подтянутое тело дышало силой и молодостью. Как и все боги, Хёнджин был человеческим идеалом, образцом, на который равнялись несовершенные людишки. И осознавая это, Бог Солнца и Огня старался ещё больше украсить себя золотом и драгоценными камнями, чтобы у людей не было и шанса к нему приблизиться. На руках его сверкали браслеты и кольца из дражайших камней, шея была увешена цепочками и ожерельями, а на ушах красовалось несколько серёжек разного размера. — Господин, Вам велено явиться в главный зал. Пантеон ждёт Вас, — почтительно обратился гонец, потупив взгляд. — Скажи им, что я занят. — Не думаю, что Владыку устроит этот ответ, — не унимался слуга. — Почему вдруг вообще все решили, что он главный? Мир был создан при непосредственном участии всех нас. Все десять богов внесли свой вклад в зарождении жизни, но Владыка почему-то только Бан Чан?! — вспылил Хёнджин резко обернувшись к гонцу. — Не ему решать, куда я пойду и что буду делать, так и передай ему! Слуга промолчал. Как и прежде он стоял перед богом, потупив взгляд, но по его стану было понятно, что выполнять поручение он был не намерен. Вместо этого он, не спеша, повернулся в сторону дверей в покои и открыл их нараспашку, впуская в богатую обитель несколько массивных стражников в тёмных доспехах. Словно клякса туши для письма на белом холсте – они смотрелись инородно в божественном жилище. — Это ещё что такое? — заторможено среагировал Хёнджин перед тем, как его схватили под руки и потащили на выход. Сколько бы он ни сопротивлялся, воины крепко держали его и не реагировали на проявление силы. Стало понятно, что те были под магической защитой как самого Бан Чана, так и Бога Силы и Войны – Ли Ноу. Объединились, сволочи! Оказавшись в просторном светлом зале с мраморными колоннами и большим круглым столом посередине, Хван недовольно цыкнул. Все десять богов теперь были в сборе. Все они некогда были словно одна семья, но последние сотни лет отдалились друг от друга, теряя способность договариваться. И Хёнджин был главным нарушителем покоя в Пантеоне. В абсолютной тишине, при каждом шаге позвякивая своими украшениями, Хёнджин прошёл к своему месту и с недовольным вздохом сел на стул. — Я рад, что ты согласился прийти, — негромко начал Бан Чан с дипломатической улыбкой. От этого зрелища Бога Солнца едва не подкинуло. Он не соглашался, его притащили силой! Чан просто издевался над ним! — Пошёл ты к чёрту, — выплюнул Хван, скрестив руки на груди. — Я бы с радостью, но мы больше не можем откладывать этот разговор, Хёнджин. Пришло время тебе остановиться. Вот уже вторую сотню лет ты несправедлив к нашим детям – людям, живущим на Земле. Если поначалу я думал, что засуха – это простое совпадение, то теперь понимаю, что голод и смерти от жажды – твоих рук дело, — со скорбью в глазах пояснил Бан. — Ты уничтожил несколько моих водоёмов! — не удостоив собрата даже взглядом, вставил своё слово Бог Воды – Хан. По правде говоря, они никогда особо не ладили, но последние несколько сотен лет отношения богов воды и огня сильно ухудшились. Хёнджин с большим трудом подавил в себе жгучее раздражение, рвущееся наружу проклятиями. — Ты и мои планы уже не раз ломал, — подхватил Бог Смерти – Сынмин. — Я вынужден работать больше. — Не сломаешься, — усмехнулся Хван, из-за чего получил недовольные взгляды в свой адрес. — Без воды жизнь не способна зародиться. А с учётом того, сколько людей гибнет преждевременно, человечество может просто исчезнуть, — строго отчеканила Богиня Плодородия. — Ты не только Смерти мешаешь выполнять обязанности, но и всем, каждому из нас! — Хёнджин, ты должен остановиться, — мрачно согласился с богиней Ли Ноу. — Твой огонь выжигает мои земли, делая их бесплодными, — покивал Бог Земли и Луны – Чонин. — Я за то, чтобы лишить Бога Огня и Солнца его силы. В ту же секунду подскочив со своего места, Хёнджин сконцентрировал в своей руке жар всех вулканов и хотел направить его в зарвавшегося юнца, но огонь не откликнулся. Согревающее изнутри пламя внезапно погасло, и сколько бы Хван не пытался его разжечь, силы не поддавались. Тому могло быть лишь одно объяснение, которое раскрывало «семейную» связь богов: все они имели возможность влиять друг на друга, объединив усилия. Учитывая то, что стихия больше не подчинялась Хёнджину, это значило лишь одно – все присутствующие боги приняли единогласное решение забрать у него божественную силу. Его низвергают. — Какого чёрта?! — потрясённо глядя на свои руки, выдохнул Хёнджин. — Вы не можете отобрать у меня огонь! Он мой, он буквально я! Вы не указ мне! — Прости, Хёнджин, у нас нет выбора. Сейчас ты абсолютно бесчеловечен, ты слишком отдалился от людей. Но мы помним тебя прошлого, помним, как много ты сделал для жизни человечества, поэтому мы дадим тебе шанс осознать свою ответственность, — не спеша, поднявшись из-за стола, Бан Чан подошёл к бывшему богу и сжал его плечо. — Ты отправишься к людям, чтобы на собственной шкуре познать все тягости жизни, которую ты для них уготовил. И если ты осознаешь, мы с радостью примем тебя обратно в семью. Другого пути нет. — К людям? Да ты должно быть чокнулся?! — вызверился Хван — Я – Бог! Мне не место среди людишек. Вы не имеете права! Он хотел было броситься на Чана с кулаками, но тело охватило магическое свечение. Замерев на месте, Хёнджин с ужасом наблюдал, как украшения одно за одним стали пропадать с его тела. Когда на руках не осталось ни одного даже самого маленького колечка, стала исчезать и одежда, оставляя парня в его первозданном виде. Только тогда он по-настоящему осознал тяжесть своего положения. — Нет, — едва слышно взмолился он. — Я верю, что ты найдёшь правильный путь, Хёнджин. И я буду ждать тебя. А теперь, прощай. Береги себя. Бан Чану хватило всего лишь одного щелчка пальцев, чтобы выбросить того из божественной обители на Землю. Хёнджин и глазом моргнуть не успел, только дыхание невольно задержал, а потом обнаружил себя на сухой пыльной поляне. И теперь его будущее сменилось неизвестностью.

***

Первое, что почувствовал Хёнджин – это невероятный жар на своей фарфоровой коже. Стоя под палящим солнцем, он едва ли мог открыть глаза из-за яркости света. Лёгкий ветерок, который обдувал его, совсем не освежал, дышать всё равно было сложно из-за сухости воздуха. На секунду бог решил, что попал прямиком в ад, выдуманный людьми, но бедная деревенька на горизонте давала понять, что место это было обитаемо и принадлежало людям. Только вот одежды на Хёнджине никакой не было, показываться туда в таком виде было чревато. После недолгого ступора, бог наконец-то почувствовал, как сильно жгло его ноги. Пыльная бесплодная почва была накалена солнцем почти до предела, ходить по ней было едва ли не тем же самым, что и по углям. Стараясь резво перепрыгивать с ноги на ногу, чтобы сильно не обжигаться, Хван тихо ойкал от боли, а потом свалился оземь, не справившись с равновесием. — Да твою ж мать! — взвыл он, стараясь охладить коснувшиеся земли бёдра, но ничего не помогало. Нужно было бежать вперед и прятаться в тени, другого выхода не было. Мир, который он погрузил в жар своей стихии, вот-вот мог расправиться с ним. Желая снизить окружающую температуру, Хван обратился к своей родной силе, но та ожидаемо не отзывалась. Солнце продолжало сжигать его кожу и воздух вокруг. И это оставалось бы для Хёнджина главной проблемой ещё какое-то время, но позади него прозвучал насмешливый голос: — Ты чего тут делаешь, парень? Резко обернувшись к незнакомцу, Хван подавил в себе желание прикрыться руками. В конце концов, скрывать ему было нечего, фигура его была на зависть многим. Тем более перед ним предстал молодой парнишка в заношенной крестьянской одежде, а крестьяне редко что-то понимали в эстетике. — Ты кто? — буркнул Хёнджин настороженно. — Я – Со Чанбин, живу в той деревне, — темноволосый парень махнул рукой в сторону селения. — Так и что ты тут делаешь? Ты сам-то кто? — Я – Бог, меня по ошибке переместили сюда, — почти честно ответил Хван и посмотрел в небо, но в ответ получил звонкий смех и дозу унижения. — Хаха, да ты что?! Бог?! И как тебя зовут, бог? — откровенно потешаясь над парнем, уточнил Чанбин. Хёнджин уже хотел было честно назвать своё имя, как вспомнил о том, что может после этого последовать. Человек наверняка станет просить милости, чтобы Бог Солнца наконец-то перестал сжигать землю своей стихией. Был бы Хван в форме, он бы смог что-то сделать, но лишённый большей части силы, он не мог бы противостоять крестьянину. Мало ли, вдруг тот разозлится на отказ? Ради своей безопасности, бог назвал имя, неизвестное человечеству. — Хёнджин. Меня зовут Хёнджин. — Не слышал о таком, — брови Чанбина скептически изогнулись, но сам он всё-таки остался доброжелателен. Лишь некоторые боги раскрывали свои истинные имена. Кто-то, как Хёнджин, предпочитал заявлять о себе, только обозначая своё положение в Пантеоне – Бог Огня и Солнца. Кто-то придумывал себе второе имя, чтобы не называть настоящего, как например делал Бог Силы и Войны Ли Ноу. Среди богов он был известен как Минхо. А кто-то совершенно не скрывал своего имени: такими, например, были Бог Воды – Хан или Бог Земли – Чонин. — Ты же видишь, какая у меня белая кожа. В этом месте это невозможно, солнце палит. Такая может быть только у бога, — деловито пояснил Хёнджин, дабы придать вес своему утверждению. — Либо ты раб, сбежавший из шахты по добыче золота. Те тоже солнца почти не видят. Ну либо ты наложник какого-нибудь городского чиновника. Руки твои слишком аккуратные для шахтёра, а наложники обычно ничего тяжелее минета не делают, — Чанбин изобразил задумчивость, но быстро протараторил все свои версии. Хёнджин, осознав озвученное, едва не потерял дар речи от возмущения. — Да как ты смеешь, человек?! Я – Бог, один из создателей мира, в котором ты живешь. Кто ты такой, чтобы приравнивать меня к бесправным шлюхам?! — он почти перешёл на крик, но Чанбин быстро выставил перед собой руки в примирительном жесте и поспешил его успокоить. — Да я шучу-шучу, чего бесишься-то. Я ж не утверждаю. Просто людей с такой фарфоровой кожей в этом месте и правда немного. — Я – Бог! — Хорошо-хорошо, бог, — равнодушно согласился Чанбин на радость Хёнджину, но тут же перешёл к другому. — Тебе одежда-то нужна, бог? Или сможешь сам себе наколдовать что-нибудь? Хотелось огрызнуться, наказать человека за непочтительность и смех, но Хёнджин удержал себя в руках. Парень был прав – ему нужна одежда. А где её ещё взять, если не в деревушке неподалёку? Разумным решением было бы воспользоваться этим человеком для того, чтобы получить одежду, еду и жильё на первое время. Мысль о ночёвке в крестьянской халупе бросала в дрожь, но вариантов было немного. — Нужна, — кивнул Хван, бросив взгляд на заношенную рубашку Чанбина, что когда-то наверняка была светлой, но теперь имела пыльный серый цвет. Чанбин, получив утвердительный ответ, довольно улыбнулся и цыкнул своим мыслям, глянув в сторону деревни. Немного подумав, он стянул с себя рубашку и кинул её к Хёнджину. — Обмотайся этим пока и пошли туда, дома дам тебе что-то получше.

***

Путь до хижины, в которой жил Чанбин, оказался не очень долгим, но Хёнджин запомнит его на всю жизнь. Обжигая пятки о раскалённую почву, он кое-как допрыгал до селения вместе с Чанбином, что всё это время потешался над его положением. Это было унизительно. Хёнджин всеми силами давил в себе желание подпалить задницу мелкорослого человечишки. Двигаясь чуть позади него, Хван смог проверить свои силы на полной мощности – увы, максимум что он мог, это создать небольшой огонёк в своей руке. Этого могло бы хватить для поджигания свечи, но никак не для испепеления целого человека. Идею пришлось быстро отбросить. Тем более, когда они вошли в деревню, проблема насмешек Чанбина перестала быть актуальной. Теперь на него смотрел не один десяток глаз деревенских зевак. Все грязные и в пыли, люди казались измождёнными и исхудавшими. Одежды их были старыми, словно пережили до этого несколько поколений, а обуви у некоторых и вовсе не было. Все эти люди смотрели на чужака тусклыми глазами, и не было в них и грамма интереса или потехи, только опасение и усталость. Лишь дети, которые в отличие от взрослых, ещё имели тень здорового румянца на лице, улыбаясь, шушукались и удивлённо провожали чужака до самого дома Чанбина. И чем дольше они шли, тем больше детей собиралось. Если Хёнджин когда-то мечтал об экипаже и сопровождении, то он думал о лучших воинах и красавицах, а не толпе деревенских оборванцев, что нашли себе развлечение в его полуголой белой заднице. Теперь не хотелось никого испепелять – хотелось сгореть дотла самому, только бы не чувствовать то всеобъемлющее чувство стыда. — Чанбин, ты где его подобрал? — потихоньку стали интересоваться дети. — Кажется, он свалился с неба. Нашёл его на поле недалеко от деревни, — со смешком отмахнулся Чанбин, но дети не поверили. — Не ври! — Я клянусь! Он точно пришелец! Вы же видите какой он белый, он бы сам туда не добрался, сгорел бы уже через час! — не сдавался парень, а когда поравнялся с небольшой двухэтажной хижиной, обернулся к детям и кривляясь упёр руки в бока. — Не хотите, не верьте! А у меня теперь свой личный пришелец есть! Хёнджин даже осознать ничего не успел, как его, точно тряпичную куклу, запихнули в дом под аккомпанемент из детских криков и захлопнули за ним дверь. Не решаясь пошевелиться, Хёнджин долго приходил в себя, вдыхал прохладный воздух и осматривал жилище. Это был бедный домик, состоящий из подобия кухни, одной комнаты и второго этажа. В таком доме едва ли могло поселиться больше двух человек. Обстановка его была пыльной и скудной, как на улице. Измученная солнцем земля разлеталась мелкой пылью повсюду, забираясь даже в дома. И не понятно было, как люди умудрялись выживать в таких краях. — Вот, возьми. Они конечно старые, но хоть что-то, — Чанбин возник из-за спины Хёнджина уже с вещами. Он дал ему потрепанные штаны и рубашку с длинными рукавами. Из обуви оказались только полностью открытые шлёпки, ноги в которых в считанные секунды становились грязными. Но то было лучше, чем ничего, поэтому Хёнджин тихо отозвался: — Пойдёт. Пока он одевался, мысли его кружились вокруг способа вернуться в Пантеон. Бан Чан был богом милостивым, добрым, порой слишком всепрощающим. Его решение стало для Хёнджина неожиданностью. Он никогда не думал, что тот может уготовить для него такое наказание. Но это же значило, что без осознания своих ошибок Хёнджин не вернётся к своей прежней жизни. Нужно было либо действовать в обход Пантеона, либо стоило убедить Бан Чана в том, что он искупил свои грехи. Выбор предстоял нелёгкий. А Чанбин всё это время с любопытством разглядывал Хёнджина, привалившись к хлипкой стене напротив старой кровати, где присел его гость, чтобы было удобнее натягивать штаны. Взгляд его не был смущённым, напротив, тот даже не скрывал своей заинтересованности. Едва заметно улыбнувшись каким-то своим мыслям, Чанбин скрестил на обнажённой груди руки и будто между прочим поинтересовался: — Так и откуда ты взялся, Хёнджин? Не мог же ты и правда с неба свалиться. Хёнджину пришлось отвлечься от застёгивания рубашки и обратить всё своё внимание на парня. Тот даже не подозревал, насколько был близок к правде в своей догадке. Перед ним сидел настоящий бог, а тот смотрел на него без должного почтения, так ещё и стоял так, будто вёл допрос. Хёнджин невольно зацепился взглядом за его накачанные руки, мощную грудь и в целом очень крепкую фигуру. Парень был весьма красив, особенно для простого бедного крестьянина. И если бы не столь печальные обстоятельства, Хёнджин мог бы подумать о том, чтобы осчастливить бедняка, взяв его в наложники. Кстати, это было неплохой идеей. — Я же говорил, я – Бог, — невозмутимо поведал Хёнджин, оперевшись руками о постель. — Да ты что? — наигранно удивился Чанбин. — И что же ты за бог? Бог Пустынь какой-нибудь? Или Бог Наготы? Необходимость назвать положение в Пантеоне, заставили Хёнджина ненадолго задуматься. Говорить правду не стоило. Было бы глупо рассказывать человеку, живущему в нечеловеческих условиях, что ты причина его бед. Стоило назваться чужим именем, так было безопаснее. — Я – Бог Смерти. — Пф, — усмехнулся Чанбин. — У Бога Смерти нет имени, придурок. — Неправда. Ко всем я являюсь под разными именами. У меня их много, Хёнджин лишь одно из них, — выкрутился Хван, твёрдо глядя человеку в глаза. Он мог лишь предполагать, как бы отреагировал Ким Сынмин, что кто-то назвался его именем, но он не мог иначе. Смерть – первое, что пришло на ум в этой унылой обстановке вокруг. — Докажи, — с вызовом качнул головой Чанбин, словно приготовившись смотреть. Хёнджин ненадолго задумался, придумывая, что он мог бы предоставить в качестве доказательств. Однако кроме небольшого огня, что был в его арсенале, у него ничего не было. Справедливо предположив, что крестьянин не имел никакого образования и знаний о мифологии богов, Хван решил использовать свою силу. Наверняка, тому и простого трюка было бы достаточно. Поэтому всего через пару мгновений, Хёнджин поджёг небольшой огненный шар в своей ладони и протянул его человеку. Этого стало достаточно, чтобы глаза Чанбина округлились до невероятных размеров, а рот удивлённо приоткрылся. Осторожно приблизившись к шару, он осмотрел его со всех сторон, словно пытаясь найти его источник. — Как ты это сделал? — потрясённо выдохнул Чанбин. — Я же Бог. Это меньшее, что я могу, — самодовольно ответил Хван с кривой ухмылкой. — Покажешь? — Ты не в цирке, парень. Ты просил доказательств, вот оно, — нахмурился Хёнджин. Нельзя было позволить человеку понять, что это всё, на что он способен. Это было опасно. К счастью, крестьянин согласно кивнул и тут же полез пальцем в огонь, чтобы проверить его реальность. Едва пламя коснулось его кожи, Чанбин болезненно шикнул и отдёрнул руку, на пальце его остался красноватый след. Внимательно рассмотрев ожог, Чанбин снова уставился на огонь перед собой, и теперь в его глазах стало растекаться осознание. — Ты и правда бог? — почти прошептал он. — Да, один из десятки, — усмехнулся Хёнджин, наслаждаясь реакцией человека. Это никогда не надоедает. — Но разве ты приходишь к живым? Никто и никогда не видел Смерть. Лишь чудом выжившие рассказывают легенды. Одни говорят о том, как отвратителен его вид, другие восхищаются прекрасным ликом. Смерть приходит лишь однажды, — Чанбин выглядел сбитым с толку, и лишь последняя догадка заставила его брови взметнуться испуганно вверх. — Неужели, пришло моё время? Хёнджин смотрел на этот цирк и с трудом сдерживал смех. Насколько же эти люди глупые и суеверные! Парень сам поверил в сказки, сам же себя напугал, и сам уже готовился к скорой смерти. Он даже не подумал о том, какое количество людей в деревне увидело лик «Смерти». Это ж тогда всех придётся забрать на тот свет! — Нет, я здесь не по тому делу, — как можно убедительней сказал Хван. — Я здесь по другому поводу. Видишь ли, я услышал твой внутренний зов. Хёнджин сочинял на ходу, не особо вдумываясь в то, что говорил и к чему ведёт, но судя по меняющимся глазам человека, он был в верном направлении. Парень застыл на месте, узнав, что его не забирают на тот свет, а после свалился на колени перед сидящим на кровати богом. Вид его был полностью обескураженным. — Мой зов? Неужели ты меня услышал, господин?! — воскликнул Чанбин, словно понял, о чём говорил Хёнджин. Сам бог немного удивился такой реакции, но не подал вида. Люди часто обращаются к своим богам, наверняка, этот паренёк тоже чего-то просил. Обычное дело. — Я всё слышу, — нарочито величественно подыграл ему Хёнджин, но тут же уточнил. — Но ты же понимаешь, что твой зов не может быть удовлетворён в полной мере, это неприемлемо! Вот сам подумай, что ты от меня хотел? Пусть обходными путями, но Хёнджин решил узнать, по какому поводу парень обращался к Сынмину. И доверчивый человек не заподозрил ничего необычного. — Я просил тебя вернуть мне мою сестру, — погрустнев, выдавил из себя он и тут же гулко сглотнул. Хёнджин хотел было удивлённо охнуть, но остановил себя. Вот оно что… Парень просил невозможного, противоестественного, того, чего Сынмин никогда не мог ему дать. Души людей, покинувшие живой мир, не возвращаются в том же виде. И судя по глубокой печали в глазах Чанбина, тот об этом догадывался. Человека можно было лишь пожалеть, помочь справиться с утратой, но у Хёнджина в приоритете была лишь своя личная цель. Чужую печаль можно было использовать для её достижения. — Твой зов был от всего сердца, душа твоя молила о том же, поэтому в качестве исключения, я могу выполнить твою просьбу, но это будет очень дорого стоить. — Что? Я сделаю всё, что потребуется, господин! — встрепенулся Чанбин и подполз к Хёнджину, не вставая с колен. Глаза его светились надеждой, а руки тянулись к рукам божества, чтобы прижаться к ним губами, но Хван вовремя его остановил. — Стой! Мне не нужны эти пустые почести, у меня есть ещё одна важная миссия. Если поможешь с ней, я выполню твою просьбу. — Всё, что прикажете! — едва дыша от счастья, кивнул парень и убрал свои руки подальше от бога, чтобы не гневать его. — Хорошо, тогда слушай внимательно, повторять я не буду, — сев максимально ровно, указал Хёнджин, зная, что запомнить все свои сказки он всё равно будет не в состоянии. Стоило рассказать выдуманную чушь лишь раз, чтобы больше не пришлось пересказывать. — Местные земли собрали в себе очень много чёрной энергии, которая иссушает воду и убивает людей. Чтобы исправить это, мне нужно провести один сложный ритуал. Но подготовка его требует времени, и всё это время мне надо здесь как-то жить. Если поможешь с жильём и едой, будешь выполнять все мои поручения и указы, я верну твою сестру. Указы могут быть самыми разнообразными, даже опасными. Готов ли ты к такому? — Готов! Всё что угодно! Абсолютно всё! — громче, чем следовало, выпалил Чанбин. Он ещё не знал, чем обернётся для него его искренность. Ему стоило бы бежать прочь, прятаться от хитрых тёмных глаз перед собой, забыть лик божества навсегда. Пусть перед ним был не демон, но коварство Бога Солнца могло быть разрушительней любой демонической проделки.