Перья и кровь

В течении последующих нескольких лет я не имел возможности путешествовать по Эфиру, поэтому я углубился не в поиски оставшихся частей легенды о Мальбонте, а в изучение того, что уже имелось.

***

— Тебе непременно нужна именно моя помощь? — Ты первая, кого я встретил с тех пор, как пробудился, — Бонт смотрел на Паулину исключительно честным взглядом, которому она пока успешно сопротивлялась. «Чего?» — Мигдаль Бавель нечасто посещают ученики, и ещё реже мне удаётся столкнуться с кем-то лицом к лицу, — продолжал он, пока Паулина про себя иронизировала: «Ах да, это же только меня по сто раз в год вызывают в кабинет директора». — Откровенно говоря, ты первая, с кем я встретился, поэтому… Да, я был бы очень тебе признателен, если бы ты мне помогла. Последнее предложение Бонт выговорил на одном дыхании, словно ему было безумно неловко просить о таком. Паулине же было неловко его слушать, потому что она не могла понять, как реагировать на эту просьбу: возмутиться подобной наглостью или терпеливо выслушать и вежливо отказать? Помогать этому парню она совершенно точно не намерена. — Ага. Ты и есть тот самый мальчик из Башни? «Ну мальчик – это слишком громко сказано», — вновь про себя съязвила Непризнанная, разглядывая высокого ангела с совсем уже не мальчишескими лицом и фигурой. — Не знаю. Наверное. Как тебя зовут? С губ практически сорвался ответ, но Паулина поняла, что мальчик из Башни – это не тот бессмертный, которому следовало бы раскрывать своё настоящее имя. Или полное. — П… Вио… лина. — Рад встречи, Виолина, — искренне улыбнулся Бонт. — М-м… Ты, кажется, немного растерянной. — Так и есть. — Понимаю, это неожиданно, и моя просьба… — В особенности твоя просьба неожиданна, — резко прервала она его. — Да, верно, — он слегка стушевался, но взял себя в руки. — Так не делается при знакомстве, да? Прошу меня извинить. Э-э… Откуда ты? — С Земли. — А откуда именно? — Зачем тебе это? — Ну-у, наверное, нам стоит узнать друг друга получше? Или это тоже при знакомстве не спрашивается? Прости, знакомства – не моя сильная сторона. Я подумал, что стоит спросить у тебя что-нибудь нейтральное. Ангелы, которые меня посещали, спрашивали, как мои дела и чем я люблю заниматься. Бессмысленно спрашивать, откуда я, потому что все и так знают, что я родился в Мигдаль Бавель и всю жизнь здесь нахожусь. А ты с Земли, она же огромная! Я подумал, что уместно было бы спросить, откуда ты именно. У вас, землян, просто немыслимое разнообразие культур, и мне было бы интересно послушать… Ох, кажется, я опять тебя напугал. «Бедняга, его прям-таки прорвало. Сколько же он не разговаривал?», — сочувственно подумала Паулина, когда заметила, до чего же смутился Бонт. Видимо, он чувствовал себя неловко не из-за своей просьбы о помощи, а из-за того, что в принципе с кем-то говорил. Для него это в самом деле было в новинку. — А ты забавный, — чуть смягчилась она. — Однако я оставлю твой вопрос без ответа. — Я тебя оскорбил? — Вовсе нет. Просто я не спешу разглашать о себе информацию мальчику из Башни, о котором ходит столько слухов. — А, ладно. Как скажешь, Виолина… из зеркала. — Виолина из зеркала? — прыснула девушка. — Почему так? — Я – мальчик из Башни, ты – Виолина из зеркала. Звучит неплохо, не находишь? — несмело улыбнулся он. — Да, ты определенно очень забавный, Бонт. Она вдруг осеклась. «Бонт? Звучит как часть… О чёрт!» Бонт продолжал говорить, но о чём – Паулина не слышала, потому что пялилась на него во все глаза и видела перед собой ещё одну угрозу для жизни. Нет-нет-нет, к чёрту всё это, пора заканчивать! Она незаметно покрутила осколком, и силуэт в зависимости от угла рассеивался и снова обретал чёткость. Теперь она понимала, как он работал. — Это всё, конечно, очень интересно, — Паулина с натянутой улыбкой перебила Бонта, — но мне пора. — Стой! — Бонт дёрнулся, выставив руки вперёд, словно хотел поймать её образ, но она резко спрятала осколок за спиной, оборвав луч, направленный на её зеркало. Паулина схватилась за голову, едва поспевая за ходом мыслей, и бросилась к своей записной книжке. Перо стало судорожно чёркать какие-то слабо связанные друг с другом слова, но со связью между ними она разберётся позже. Главное сейчас – не потерять ни единой ниточки. К глубокой ночи она смогла собрать всё в единую картину на чистом листе: 1. С Экзархом и Рифеем говорил Мальбонте → Кроули вынужденно рассказал о мальчике из Башни. Бонт (мальчик из Башни) под охраной Серафима Кроули. Бонт – часть имени Мальбонте. 2. Экзарх сбегает и убивает Лору → в Девятом Кругу Мальбонте меня запомнил и хотел убить → целью была я, а не Лора? 3. Действительно ли встреча с Бонтом была случайна? Бонт попытается меня убить? 4. Сэми умрёт от зеркала → осколок, который передал мне Бонт? Выясни, что это за зеркало! 5. Мальбонте хочет воспользоваться конфликтом ангелов и демонов → Мальбонте сказал, что Люцифер быстро двигается к разгадке → сон Сэми о нападении на Школу, которое произойдёт, когда у меня останется два клейма → Люцифер будет весь в крови → возвращение Мальбонте планируется в Школе? Для ритуала нужен Бонт? 6. Ритуал: кровь Люцифера, Адамас (предположительно), потир, Бонт (предположительно). Почему Люцифер? Кровь Падшего ангела?

Или

7. Мальбонте – ребёнок ангела и демона. Люцифер – демон, Бонт – ангел. Ритуал должен содержать две стороны? 8. КТО ПРОВОДИТ РИТУАЛ? 9. Падение Люцифера связано с другим Создателем? 10. Мальбонте заперт за пределами Эфира и Земли. Где другой Создатель? Вместе с ним? 11. Ангелы обладали только разумом, затем обрели эмоции и стали демонами. За эмоции отвечал другой Создатель? Шепфа за разум?

______________________

Исполин – не раса! Нарушитель Равновесия.

____________________________ Пройти дорогой его жизни? Всё ещё неясно. Думай!

____________________________

Бонт долгое время спал. Что это значит?

Паулина протёрла глаза. Вопросов в голове, к счастью, больше не прибавилось. Она откинулась на спинку стула и перевела взгляд на звёздное небо. Ей вспомнился трактат Винчесто и небесная загадка, с помощью которой можно будет отыскать храм Метатрона. «Дураку понятно, что это абсолютно безнадёжная идея», — размышляла Непризнанная, попутно разворачивая чертежи своих мечей: «Ксифос №1, №2 Метеоритное железо – рынки Небес и Ада; Кожа – рынки Небес и Ада; Алмазная пыль – Хриса; Золотоносная руда – Хриса; Карбункул – пустыня Палящая Степь». Палящая Степь – именно там пытался отыскать храм Винчесто. Раз уж ей всё равно туда отправляться, то почему бы и не… Паулина тяжело вздохнула, но всё же сделала на сегодня последнюю заметку:

___________________

Найди храм! (попытайся)

Но сейчас она не выберется из Чистилища, да и безоружной туда отправляться нельзя. Значит, сначала она добудет себе мечи и перечитает нужную часть в трактате. А Бонт? А Люцифер? Им друг о друге пока знать необязательно.

***

Паулина со злостью замахнулась и вонзила кирку в неподатливую стену. Выкорчёвывать золотистую руду было гораздо сложнее, чем вылавливать алмазные капли из плачущих стен острова Хриса, и её страшно раздражало, что за час работы она почти ничего не наколола. — У тебя не получится расколоть скалу, как бы сильно ты ни пыталась, — уныло проговорил Дино. — Спасибо, что веришь в меня. Может, поможешь? — Нет, я и так тебе помог с чертежами. Непризнанная подкатила глаза, еле сдержавшись, чтобы не взъесться на своего до помешательства правильного друга. — Как дела? — Нормально. — Непохоже. — Дино, я ценю твою поддержку, но я в последнее время не отличаюсь терпением. Будь любезен, заведи другую тему. Тот равнодушно пожал плечами, вроде как приняв во внимание просьбу Паулины, однако следующий его вопрос показал, что он эту просьбу напрочь проигнорировал: — Слышал, ты попала в неприятную ситуацию. — Ты общаешься с Мими? — удивилась она. — Нет. Люцифер рассказал. — Чего?! — Он на днях немного перебрал с глифтом, и так получилось, что мне пришлось доводить его до комнаты. По дороге у него развязался язык. Ну, с некоторой моей помощью. — Ага. — Он говорил о тебе. — И? Она впервые видела Дино в таком смятении. Он прям-таки был не в своей тарелке от того, что ему нужно было далее сказать, но и промолчать он тоже не мог. — Слушай, я не могу тебе передать весь разговор из уважения к Люциферу… — А из уважения ко мне? — Паули, ты знаешь, как я тебя уважаю и ценю, но сейчас тебе нельзя это знать. Ты сама призналась, что у тебя проблемы с терпением, а я не хочу, чтобы ты опять что-нибудь натворила. — Тогда зачем завёл эту тему? — Чтобы ты обдумала то, что я могу тебе рассказать. Не знаю, что тебе наговорил Люцифер, но, чтобы он ни сказал, это не так. Причина его слов – Сатана. Он хотел тебя обезопасить. — Сказав, что я… — она приготовилась к праведной тираде, но любые слова застряли в горле. — Неважно. Какой толк от этой его защиты, если Сатана и так обо мне знает? — Я думаю, он сам запутался. Хочет переступить черту, но боится за тебя. Хочет стать ближе, но не может из-за своего происхождения. В любом случае у тебя чрезвычайно скверное положение, Паулина. Сатана не должен был даже что-то слышать о какой-то Непризнанной, а теперь подтвердились слухи о том, что его сын шатается с ней, имея наречённую, чей дед – последний живой Великий бес. Понимаешь, как это выглядит со стороны? — Да. Но… как же наше дело? — Странно, что ты спросила об этом, а не о ваших… чувствах, — Дино изумлённо выгнул бровь. — Плевать мне на чувства, Дино, — мрачно уставилась на него Паулина. — Я уже поддалась чувствам и оказалась в глубочайшей заднице. Люцифер обозначил границы – я их буду придерживаться. Сатана знает обо мне – значит, я буду держать максимальную дистанцию с его сыном. У нас всё равно никогда ничего не выйдет, а я не собираюсь из-за какого-то парня рыдать в подушку по ночам. — Как у тебя всё просто. — Прости, если задела. — Нет, я не об этом, — он неопределённо покачал головой. — Мне бы твою решимость и напористость. Если Паулина что-то решила, то она этого добьётся. — Сказал лучший ученик Школы, — фыркнула Непризнанная, но ей было приятно слышать такое от Дино. — Мне этот статус счастья не принёс, а ты… Не знаю, Паулина, мне до сих пор это ваше «дело» кажется равнозначным самоубийству. Но я знаю, как сильно ты преуспела в нём, через сколько испытаний прошла, и, если это и правда поможет Эфиру, то действуй. С Люцифером или без. — С Люцифером или без… — нерадостно усмехнулась она. — Есть проблема – без Люцифера я абсолютно беспомощна. У меня даже оружия нет… — Небо, ладно! — выхватил он кирку. — Но за это ты уже точно будешь в долгу у меня. — Я не об этом, но спасибо, — широко улыбнулась Паулина, однако Дино тут же упрямо бросил инструмент. Она шумно вздохнула и снова взялась за работу, продолжив разговор: — Учитель Фенцио сказал, что у него среди Архангелов есть знакомый. Можно ли как-нибудь выяснить, сколько ещё Школа будет под надзором? Хотя бы приблизительно. — Тебе нужно покинуть Чистилище? — Да. Я должна попасть к кузнецам на Четвёртое Небо.

***

Кривое, косое и прямое – то, что нас сближает!

Зеркало Кривизны – устройство, способное искривлять пространство-время, преодолевать любые расстояния и обеспечивать визуальную и акустическую связь между двумя и более бессмертными.

Наше устройство широко распространено во всём Эфире. Так, им активно пользуется Школа ангелов и демонов, чтобы наблюдать за учебным процессом учеников, выполняющих задания на Земле. Премногоуважаемые члены Совета являются нашими постоянными клиентами, а бессмертные Небес и Ада ежедневного посылают нам письма благодарности за то, что зеркальная фабрика «Блеск», основанная легендарным Нарциссом ещё до нашей эры, значительно упростила им общение с близкими*.

(*И это за несколько тысяч лет до изобретения на Земле программного обеспечения «Скайп»! Подумайте об этом, уважаемые читатели, когда в следующий раз отложите покупку зеркала Кривизны! – прим. гл. редактора газеты «Божественная хроника» от 2015 г. человеческого календаря)

Но это ещё не все преимущества нашего зеркала!

Поссорились со своей второй половинкой? Мама заставляет надевать шапку? На работе проблемы со сроками? Не стесняйтесь выплеснуть свой гнев на зеркало Кривизны, ведь наше устройство продолжает работать даже в разбитом состоянии! Вы также можете взять зеркало с собой. Любой осколок не только вас не поранит, но и свяжет вас с близкими в любых условиях. Достаточно навести осколок на отражающую поверхность и тогда естественный луч света, падающий на зеркало под прямым углом к плоскости зеркала, отразится в зеркале того, с кем вы хотите связаться. Для вашего комфорта мы рекомендуем вам навести осколок именно на зеркало, чтобы изображение и звук были чётче. Но зеркальная фабрика «Блеск» предусмотрела все условия! Если по близости у вас нет никакой отражающей поверхности, то вы всё равно остаётесь на связи. Все те же самые функции, но только лучше!

Покупайте наше зеркало Кривизны, чтобы…»

Паулина захлопнула книгу изобретений Эфира, в которой была приведена газетная реклама о зеркале Кривизны. Изобретение было хоть и удобное, и полезное, и крайне нужное, но из-за современной агрессивной рекламы над фабрикой «Блеск» довольно много потешались, судя по едкому тону автора книги. «Мда, как будто телемагазин посмотрела». Теперь было понятно, что у неё лежало в набедренной сумке, однако откуда оно взялось у Бонта? И если зеркало работало по обе стороны, значит, Бонт может с ней связаться сам. В любое время. У Паулины побежали мурашки по спине. Если её кто-нибудь застанет… Осколок зеркала вдруг завибрировал. «Вспомнишь солнце – вот и лучик!», — скрепя зубами подумала Паулина. — Виолина? Ты здесь? — послышался учтивый тон из сумки. — Я не могу говорить! — зашептала она, почти уперевшись лбом в своё колено, чтобы не приведи Шепфа её никто не увидел, не услышал и вообще не заподозрил ни в чём. — Ты просто так внезапно исчезла, что я… — Уходи! — Что это ты там так судорожно прячешь? — от голоса Фенцио её чуть не хватил удар, поэтому Паулина, не подумав, выпалила: — Наркотики. — Что? «Что?! Почему я сказала это? Ладно, позориться – так до конца». — От земных привычек нелегко избавиться. — Язык у тебя под стать твоим друзьям, — сузил глаза учитель, слабо веря в её сказки. — Поэтому мы и подружились. Извините, это была шутка. Я пойду на урок. Вы же не опоздаете? Меня очень интересует моя оценка за реферат. Я задалась вопросом о том, как оценить деятельность личности, которая внесла значительный вклад в развитие общества, но при этом совершила ряд преступлений против человечности. Знаете, было очень нелегко поместить на пять страниц такую масштабную личность как Цезарь… — Уйди, — приказал Фенцио, который совершенно не выносил её, как он выражался, словоизвержение. Паулина мило улыбнулась ему и спокойным шагом направилась к выходу из библиотеки. Стоило ей пересечь порог, как она забежала за первый угол, чтобы отдышаться. — До чего занимательная тема! — внезапно снова заговорила её сумка. — Я читал «Записки о Галльской войне» и… — Ты до сих пор здесь?! — в бешенстве прошипела она. — Я сказала тебе убраться! — Прости, я всего лишь… — Меня не интересуют твои оправдания. У меня уроки, я не могу с тобой болтать. Исчезните сейчас же! Голос замолчал. Паулина прислонилась к стене и тяжело вздохнула. Этот Бонт ей не нравился. Слишком подозрительный и, кажется, назойливый. И слишком много вопросов он в ней вызывал. С другой стороны, она должна с ним поговорить, вот только когда и где? У неё нет сейчас времени, разве только она не пожертвует своим сном в сотый раз. Оставалось надеяться, что бессмертные не умирают от тотального недосыпа. Она ещё немного посидела и подышала, приведя мысли в порядок, а затем двинулась на урок к ангелу Фенцио. Тот, как обычно, опоздал, но в этот раз всего лишь на десять минут, а не на добрых двадцать пять. Без лишних предисловий он раздал задания, открыл водоворот и вышвырнул учеников в большой мир. Паулина оказалась в каком-то мегаполисе. Язык для неё сейчас везде был одинаковым, поэтому сложно было хотя бы предположить, где она находилась. Развернув маленький свёрток с заданием, она прочла: «Старик живёт в нищете. Он находит на улице кошелёк с контактами владельца. Выбор: 1. Вернуть кошелёк владельцу; 2. Сохранить деньги для себя.» Паулина нахмурилась. Выглядело всё слишком просто, и удивляло то, что мужчина сразу не сделал выбор в свою пользу. Почему? Искать героя её задания долго не пришлось – он сидел на лавке, укутанный в грязную разорванную куртку, рукавом которой он утирал своё не менее чистое лицо. Он с такой жадностью доедал пирожок, будто бы не ел уже несколько дней. Очевидно, старик был бездомным, от того Паулина ещё больше недоумевала от ситуации. Она аккуратно коснулась его плеча. Когда-то он был видным мужчиной, профессором философии в университете. У него была, казалось, любящая семья, вот только сын и дочь, став взрослыми, не протянули отцу руку помощи, когда он по старческой наивности отдал мошенникам деньги. Мужчина в скором времени остался и без жилья. Так он существовал последние два года, и, судя по всему, доброго и человеческого в нём оставалось больше, чем в самой Паулине, которая бы в такой ситуации без раздумий оставила бы кошелёк себе. А старик уже сутки мучался выбором. Причём денег-то в этом кошельке было немного, да и банковских карт тоже не нашлось – человек, который его потерял, не обеднел бы точно. «Видимо, я не такой хороший человек, каким люблю себя воображать», — с каким-то разочарованным признанием подумала она, продолжая копаться в его прошлом. Теперь она видела, что когда-то давно, будучи молодым амбициозным аспирантом, он тоже потерял кошелёк, но бездомная женщина его вернула, даже не взяв награды («это же безрассудно!»), как бы сильно тот на ней не настаивал. Тогда на следующий день он молча подошёл к её ночлегу, хорошенько припрятал вознаграждение и ушёл, надеясь, что хоть как-то смог облегчить этой женщине жизнь. Сейчас он часто вспоминал ту бедную старушку. «Это очень добрый поступок, но трудно быть добрым, когда у тебя пустой желудок и нет крыши над головой. А может, в этом-то и суть настоящей доброты? Оставаться таким вопреки всем невзгодам? Или невзгоды показывают твоё истинное я, разрушая напускную иллюзию доброты?» Паулина присела на лавку. Вернуть кошелёк будет правильным поступком с моральной точки зрения, но старик не получит никаких материальных благ для себя, останется в тех же трудных условиях, в которых находился до этого. А оставив кошелёк себе, он хотя бы сможет поесть что-то помимо одного пирожка за целый день. Но для него была важна честность, которую однажды проявила к нему та старушка. Он хотел оставаться хорошим человеком. Всё склоняло к тому, что выбор ангела – рациональность – был второй вариант. Но Паулина, потешив себя кое-какой надеждой на благополучный исход для старика, выбрала первый. Из не раз зашитого кармана куртки выглядывал самый простенький и дешёвый телефон, который мужчине отдала женщина, проживающая в этом районе и периодически подкармливающая его. Паулина осторожно вытянула его, будто бы он сам вывалился из кармана. Старик взял его, повертел в руках и достал кошелёк, чтобы набрать нужный номер. Через час приехал владелец на солидной машине и остановился, когда увидел своего спасителя. Отбросив смятение, он с неуверенностью протянул старику ладонь для рукопожатия и пошёл к своей машине. Паулина взвыла в голос от разочарования и презрения к этому мужчине, как вдруг он вернулся и снова протянул свою ладонь. Но на этот раз с конвертом. Там были деньги. Гораздо больше денег, чем в кошельке. А дальше мужчина и старик разговорились о жизни. Быть может, всё сложится ещё лучше. Довольная Паулина ещё пару минут простояла рядом с беседующими мужчинами и… чувствовала себя неимоверно глупо. Водоворот не открывался. Она прошлась по двору: сначала в одну сторону, затем в другую – и ничего. О ней забыли? После этой догадки в душе сразу же заиграл азарт. Это был великолепный шанс! Паулина бросилась бежать куда-то наугад. Выйдя на большую людную улицу, она с ненасытностью во взгляде цеплялась за каждый элемент окружения. Город пестрил яркими вывесками и витринами: антикварная лавка, кафе с потрясающе вкусным кофейным ароматом, афиши новых фильмов, уличные музыканты. Иногда Паулина заглядывалась на прохожих: люди спешили, смеялись, останавливались, чтобы написать сообщение, задумчиво глядели куда-то вдаль – каждое лицо рассказывало свою историю. «Как же это прекрасно! Всё такое знакомое, родное… Здесь так хорошо! Не то что там, в зазеркалье», — думала Непризнанная, чувствуя, как по телу разливается давно позабытое тепло, от которого хотелось прыгать и улыбаться каждому незнакомцу. Совсем скоро, захотев вспомнить, что такое спокойная жизнь, она забрела в жилой многоэтажный комплекс. Уже почти стемнело, освещение здесь ещё не включили, поэтому неприметные углы были поглощены тьмой. И из одного Паулина вдруг услышала жалобный скулёж. — Тупая псина, где грёбаная закладка?! Я для чего тебя держу, тварь? — тип в капюшоне гневно пнул собаку – обычную маленькую дворняжку – ногой, отчего та громко взвыла от боли. Паулина дёрнулась так, будто бы сама почувствовала удар. Сердце мгновенно сжалось, а глаза застелила такая жгучая злоба, что она, не раздумывая, бросилась вперёд. Схватив мужчину за шиворот, она с силой, ранее ей несвойственной, припечатала его к стене. — Эй, ты чё, сука, дела… Не успела она расцепить пальцы, как на неё накинулись сзади и рванули на себя. Оказывается, здесь был ещё один человек, но Паулину это нисколько не волновало. Она резко дёрнула назад головой – от её удара послышался хруст, затем вывернулась и нанесла точный удар в горло, с упоением слушая болезненные хрипы. Этого было недостаточно для него. Паулина была уверена, что сейчас будет бить его по лицу до тех пор, пока у него не останется ни единого зуба, но неожиданно заметила движение сзади. Первый тип замахнулся кулаком. Она легко уклонилась, сильным пинком оттолкнула его снова к стене и несколько раз ожесточённо всадила ему в колено в живот. «Нет, довольно! Я должна помочь собаке», — вскрикнуло сознание. Паулина мигом подлетела к животному: оно дрожало, едва дышало и было… без глаза. Морда была вся в крови. — О нет-нет-нет! Тише, малыш, я тебе помогу! — она в самом деле хотела прекратить эту потасовку, чтобы поскорее побежать в вет-клинику, но вид этой еле живой собаки и звук голоса одного из живодёров заставили её потерять всякое самообладание: — Я тебе сейчас кишки выпущу, мерзкая шлюха. Думала, что… Паулина двинулась на него. Он махнул складным ножом, но она перехватила его запястье, больно перекрутила и поймала лезвие. А затем всадила его мужчине в глаз. Кровь брызнула на её лицо и одежду. Он кричал, извивался от боли, а она лишь с презрением отпихнула его от себя. Только Шепфа знает, каких усилий ей стоило сейчас не пропихнуть лезвие по самую рукоять. Непризнанная подошла ко второму и с размаху вдарила ему ногой по разбитому лицу: — Если вы, наркоши, ещё раз тронете хоть одно животное, я вернусь и выколю ему второй глаз, а тебе, ублюдок, я срежу член. До основания. Под корень. Ты понял меня? Он запуганно кивнул, переводя взгляд с неё на своего корчащегося в агонии напарника и обратно. — Деньги гони. — На, забирай! — закричал он и кинул в неё бумажки. — У меня больше ничего нет! Паулина забрала всё, схватила собаку и побежала на людную улицу. Она старалась не смотреть вниз, на комок, который тихо стонал от боли. Губы сжались в тонкую линию, будто бы это помогло бы унять тревогу, граничащую с паникой. — Подскажите, пожалуйста, где вет-клиника? Туда? Спасибо! Всё хорошо, солнышко, всё хорошо! Тебя больше никто не тронет, — приговаривала она. — У тебя такой чудесный глазик, назову тебя Пиратом. Сейчас мы найдём доктора, тебя вылечат и всё будет хорошо… Шепфа, пожалуйста, не умирай! Всё будет хорошо! Все звуки и лица, которыми она совсем недавно восхищалась, превратились в раздражающий шум и ненужное мельтешение. Это всё было неважно. Важно было только то, чтобы не было слишком поздно. Паулина ворвалась в клинику. Из горла вырывались всхлипы, по щекам текли слёзы – всё это она заметила только сейчас. Собаку унесли, и в этот момент все накопившееся переживания перетекли в надежду. — У меня только эта сумма… — вывалила она смятые деньги женщине за административной стойкой. — Если нужно будет, то я ещё принесу… Я… — Девушка, успокойтесь, присядьте. Вот, выпейте воды. Ох, вы вся дрожите! Я вам сейчас принесу мокрою полотенце, чтобы вы немного умылись. Непризнанная обратила внимание на свои окровавленные руки. Уже и не поймёшь, где кровь тех мерзавцев, а где – собаки. «Небо… Я же глаз выколола человеку! Что на меня нашло?», — с ужасом подумала она, но этот ужас был… напускным? Потому что дальше она непоколебимо, без какого-либо сожаления сказала себе: — «Он заслужил. Они оба заслужили». — С собакой всё будет в порядке? — спросила Паулина, когда стала утирать своё лицо. — Сколько стоит лечение? Что я могу сделать? — Пока ничего. Просто приходите в себя. Сотрудница клиники отвернулась и вдруг сверху завыл ветер – это был водоворот. Паулина поплыла по его облакам и в следующий миг оказалась в пустом кабинете Фенцио, который невозмутимо проверял за столом ученические работы. — У-учитель Фенцио?.. — По реферату ставлю высший балл. По заданию – неплохо, в соответствии с ангельской стороной. Ты рационально прикинула и в итоге бездомный оказался в бо́льшем выигрыше. Дальнейшие твои действия оправдали мои ожидания. — О чём Вы? — Я решил проверить, сможешь ли ты придержаться ангельской стороны в стрессовой, экстренной ситуации, — он отложил своё перо и с непроницаемым лицом воззрился на неё. — Не сможешь. — Это была проверка? Но зачем? — У меня всегда были большие сомнения по поводу твоего решения стать ангелом. — Но я ещё ничего не решала, — вспыхнула Паулина. — Ты всё решила на первом уроке, когда выбрала разум. И всё-таки ты мечешься. Это очень плохо. — Да, потому что это всего лишь второй урок. Я ещё толком… — Это твой четвёртый год пребывания в Школе ангелов и демонов! — повысил голос ангел Фенцио, отчего она почувствовала, что сейчас либо задрожит сильнее, либо закричит в ответ. Но Паулина держалась. — Ты должна была уже давно определиться со стороной, учитывая то, в каких кругах ты вертишься. — И что я должна была сделать в той ситуации? Позволить этим наркоманам дальше издеваться над собакой? — с вызовом спросила она. — Ты могла сделать всё то же самое за исключением одного – не выкалывать глаз человеку. — Я-я… — она всё-таки задрожала. Взгляд непроизвольно упал на руки, на одежду, на полотенце с красными пятнами. — Я сама в шоке… от самой себя, правда. Я не ожидала… — Ты поддалась эмоциям. — И сожалею об этом. — Уверена? Учитель так строго заглянул ей в глаза, что Паулина не выстояла: — Нет. Он заслужил. Но, клянусь, я не думала, что способна… Что это будет так легко… — Насколько хорошо ты себя знаешь, Паулина? — Более чем хорошо. — На чём основано твоё знание: на суждении о твоём поведении в обыденных ситуациях или на анализе твоих действий в нестандартных обстоятельствах? В тех, где привычные стратегии поведения вдруг переставали действовать, или действовали не столь эффективно, как того требовал случай. Паулина разинула рот, но сказать было нечего. — Вижу, ты не находишь ответа. В качестве домашнего задания подумай вот о чём: ты – продукт момента или ты такая и есть, а внешний фактор лишь сорвал с тебя маску? Можешь идти. Ангел Фенцио стал копаться в своих вещах, а она стояла в какой-то беспомощности, словно её кто-то приковал к этому месту и без посторонней помощи она сдвинуться не сможет. Продукт момента? Такая, какая есть? Эти пугающие слова эхом отбивали в голове какой-то ужасающий ритм. — Вы ещё кого-нибудь так проверяли? — Считай, это моя услуга тебе. За неё я не стану тебя официально оценивать, но настоятельно рекомендую лишний раз подумать о стороне. — До свидания, — тихо сказала она и неровным шагом двинулась к выходу. — В ближайшие недели Сенат Князей встретится с Советом Серафимов для того, чтобы решить, что делать с расследованием. Жизнь Школы скоро вернётся в своё привычное русло, однако убийца не найден, поэтому за пределами Чистилища нужно остерегаться даже собственной тени. Паулина остановилась и несмело повернулась. В пустом кабинете, в полумраке, фигура Фенцио выглядела странно угрожающей. — Это же ты хотела узнать у Дино? — Мне нужно оружие. Только и всего. — Надеюсь. Принимай сторону, Паулина, в соответствии с твоей натурой. Однажды у меня была ученица, которая пошла против своей природы, и это самый недостойный Серафим, которого только видели Небеса. «Серафим? Сколько же Фенцио лет?» Она кивнула и ушла. В прачечной, где Непризнанная должна была сегодня отрабатывать жадность, её, оказывается, не ждали, так как Фенцио предупредил, что для неё выдал особое задание, поэтому теперь её спокойно отпустили отдыхать. Но от этого она только ещё сильнее запуталась. Фенцио точно её в чём-то подозревал, но в то же время было ощущение, что эта его проверка была похожа на личную помощь. Но зачем ему это? Из-за Дино? Паулина вернулась в комнату тогда, когда Мими крутилась перед зеркалом, и влетела в ванную комнату, чтобы та не заметила кровь. Расспросы сейчас были не нужны. Мими же деликатно постучала в дверь и поинтересовалась, не хотела бы Паулина разделить вечер с ней и мальчишками. Хотела бы. Но не сегодня. Голова шла кругом от того, что произошло и сегодня, и… вообще в последнее время. Паулина слишком устала. — Кхм-кхм, Виолина, ты можешь говорить? — прервал её вялые раздумья обо всём и ни о чём голос из набедренной сумки. В этот раз, к счастью, вовремя – Мими ушла пару минут назад. Она уронила голову, но переговорить с Бонтом было необходимостью. — Да, минуту. Непризнанная вышла из ванной комнаты, заперла дверь и окно, на всякий случай задёрнула шторы. Вытащенный осколок мгновенно среагировал с напольным зеркалом – в отражении появился белокурый ангел. — Здравствуй. Я бы хотел… Это кровь?! — Да… Я выколола глаз человеку. Бонт вытаращился на неё и без стеснения оглядывал. Паулину это даже несколько пристыдило. — И спасла собаку. — О. Это… хорошо, — он попытался улыбнуться, однако сложно было улыбаться тому, кто был обрызган кровью. Тут Бонта винить было не в чем. Возможно, он вообще впервые увидел кровь. — Чем ты болен? — без каких-либо прелюдий решила начать она. — Болен? Я не болен. — Серафим Кроули говорил, что ты очень болезненный, поэтому тебя не выпускают из Башни. — Это неправда. Я никогда в жизни ничем не болел. — Тогда почему тебя не выпускают? — Мне говорят, что это приказ Шепфа. Я ему для чего-то нужен. — Ты никогда не пытался выяснить – для чего? — Естественно, пытался. Я спрашивал у Шепфа, но он сказал, что всему своё время. — Ты общаешься с Шепфа? В смысле… напрямую? — Да, он практически всегда отвечает на мои молитвы, — с исключительно невинным лицом ответил Бонт. «Твою мать», — только и смогла подумать Паулина. — Надеюсь, в столкновении с человеком ты не пострадала? — мило полюбопытствовал он. — Не переводи тему. — Я не… — Шепфа знает, что ты хочешь сбежать? — Он знает, что я хочу свободы. — Ты ему рассказал обо мне? — Нет, но собир… — Ни слова обо мне, ясно? — грозно отрезала Непризнанная. — Хорошо, — согласился Бонт после секундной растерянности от её тона. — Но почему? — Я не хочу, чтобы обо мне и тебе знал сам Создатель. И вообще кто-либо. У меня могут возникнуть очень большие и серьёзные неприятности. И да, я не собираюсь тебе помогать. Молчание рухнуло на них обоих тяжёлым камнем: Паулина уставилась на Бонта немигающим взглядом, а тот, замерев, пытался переварить услышанное. — Ладно, — осторожно сказал он. — Наверное, невежливо настаивать, но позволь мне объяснить… — Не позволю. Во-первых, вытащить тебя из Мигдаль Бавель невозможно. Во-вторых, я тебя вижу в третий раз в жизни. Если хочешь пообщаться, то я не против, но в таком случае ты будешь отвечать на все мои вопросы. — Как скажешь, — пошёл на компромисс ангел, хотя ему явно уже было некомфортно продолжать разговор. — Ты довольно суровая девушка, да? — Нет, просто я не доверяю незнакомцам, свалившимся на меня как снег на голову. — Что ж, справедливо. — Ты говорил, что ты… пробудился? Или долго спал… Что ты имел в виду? — Да, я периодически впадаю в глубокий сон на десятилетия или даже на несколько веков. — От чего это зависит? — Не знаю. — Так, может, это и есть твоя какая-то болезнь? Бонт неловко помолчал. — Не могу сказать. — Значит, ты ничем не болен, но иногда впадаешь в кому. — Куда?.. — Ты зачем-то нужен Шепфа, но зачем – Он не говорит. И ты хочешь сбежать из Башни вопреки приказу Шепфа, — она сделала паузу, но не драмы ради, а потому что думала, как бы тактичнее задать следующий вопрос. Однако Паулина так была взвинчена и измотана, что даже мысль о какой-либо тактичности в ней пробуждала зверя, поэтому она спросила просто и в лоб: — Как ты связан с Мальбонте? — Что?! — Бонт даже чуть пошатнулся, что показалось ей подозрительным. — Мальбонте. Чудовище. Слышал о таком? — Это же сказка Метатрона, нет? — Легенда. Откуда ты слышал о ней? — Не знаю, где-то слышал. — Где-то – это где? Ты заперт в четырёх стенах. — Я не знаю, правда! Может, мне кто-то рассказывал… — Кто? Тебя кто-то навещает? — Паулина упёрла руки в бока с намерением продолжать давить. Так просто она теперь его не отпустит. — Очень редко ко мне приходят Серафимы. Возможно, кто-то из них рассказал. Маленьким я очень любил слушать сказки… — Серафим Эйфа к тебе приходила? — Да, но только единожды. Меня посещали все кроме Верховного Серафима Эрагона. — А демоны к тебе приходили? — Нет. — Не знаешь – почему? — Нет. — Ну хорошо. Тогда зачем к тебе приходили Серафимы? — Наверное, узнать – не уснул ли я опять. — И всё? Странно. Значит, ты определённо связан с Мальбонте, — прищурилась она, отчего сдержанный и вежливый Бонт уже не выдержал и повысил голос от распираемого возмущения: — Каким образом?! — Начнём с того, что твоё имя – это часть имени Мальбонте. А продолжим тем, что Серафимы приглядывают за тобой по приказу Шепфа. — Но Ма… Чудовище – это вымысел. А я реален. — Не такой уж это и вымысел. — Откуда ты знаешь? — Знаю. Снова тишина. И снова они буравили друг друга взглядом. Вот только если Паулина пыталась в чертах Бонта разглядеть дремлющее зло, то в глазах самого Бонта читалось разочарование и обескураженность этим диалогом. — Знаешь, час уже поздний… Я, пожалуй, пойду спать. — Да, иди. Но у меня ещё есть вопросы. — Тогда… до встречи? — сказал он, скорее, из-за собственной воспитанности, нежели из-за желания ещё раз увидеться с Паулиной. Она же, оставив его без прощания, просто спрятала осколок и достала записную книжку. Как же именно этот парень связан с Мальбонте? Он сказал, что он нужен Шепфа… Может быть, Бонт – это тот, кто победит Мальбонте? Или что-то вроде того? С каждым новым ответом становилось всё больше вопросов. Паулина уже должна бы привыкнуть, однако её просто выводило из себя то, что она не могла видеть полную картину. Хотя в последние дни её выводило из себя практически всё. Она умылась, выстирала свою одежду и немного успокоилась. Зарывшись в подушку и одеяло, Непризнанная со стыдливостью и какой-то горечью подумала: «Зря я так накинулась на этого Бонта. Возможно, он лгал, но… Чёрт, в это с трудом верится. Бонт похож на девственный цветочек, а я, очевидно, на мегеру. Надо было действовать более аккуратно. Я его спугнула, едва получив хоть какие-то ответы! Надо…». Надо, надо, надо – везде было это бесконечное «надо». Не хотелось об этом думать, но стоило ей прикрыть веки, постараться подумать о чём-то другом или вообще ни о чём, как вдруг перед ней возник образ Люцифера. После их расставания он часто так появлялся в сознании. На глаза навернулись слёзы, хотя ещё утром она говорила, что не будет плакать в подушку из-за какого-то парня. Нет, глупости. Она поплачет. Пострадает. Перелюбит. Она не будет себя сдерживать, задавливать свои чувства, потому что это никогда ни к чему хорошему не приводит. Паулина даст себе время, но параллельно будет заниматься тем, чем нужно, и так излечит себе сердце. Дино поведал ей абсолютную истину: с Люцифером или без она продолжит делать то, что надо (вернулась к тому, о чём пыталась не думать. Снова это слово «надо»). А это значило, что Паулине предстоял большой разговор с Бонтом.