Навылет

Мадара просыпается выспавшимся впервые за долгое, очень долгое время. Раньше, когда они ещё жили вместе, с утра комнату всегда затапливало солнце, ведь Хаширама всегда держал шторы открытыми. Но не в этот раз: плотные шторы задёрнуты, сквозь них не пройдёт ни один солнечный луч. Это странно, не похоже на Хашираму абсолютно. Рука затекла, но Мадара не готов и не хочет отпускать Хашираму сейчас. Тот спит как убитый: кажется, что за ночь Хаширама ни разу не пошевелился. Если не знать, что перед тобой живой человек, не покидает ощущение, что Хаширама даже не дышит — настолько неподвижно он выглядит. Мадара не убирает руку, продолжая обнимать Хашираму, потому что чувствует, как поднимается и опадает его грудь. Лишнее доказательство того, что Хаширама всё ещё жив. Мадара приподнимается на локте и осматривает Хашираму внимательнее: заострившиеся скулы, чёрные круги под глазами и какая-то болезненная, абсолютно не свойственная ему бледность. Он против воли передёргивает плечами, вспоминая, каким увидел Хашираму вчера — призраком его предыдущего, выцветшим и абсолютно угасшим. И глаза. Больные абсолютно, не выражающие ничего, с покрасневшей склерой и лопнувшими капиллярами. Слезящиеся от яркого света в коридоре. На какой-то момент Мадаре показалось даже, что Хаширама не узнал его — настолько пустым был его взгляд. Не было привычной яркой улыбки, ничего не было. Бесцветная тень его самого, тусклая и невзрачная. Это страшно. Мадара отпускает Хашираму, целует его в висок и понимает, что того продолжает трясти. Непонятно, чем это вызвано: нервным перенапряжением, недосыпом, общим истощением организма? Сначала Мадара думает, что Хашираме холодно, но нет, температура тела у него такая же, как и всегда — горячая до безумия, обжигающая даже. В чём же тогда дело? Что, блядь, происходит? Мадара не знает наверняка, но очень хочет разобраться. Он встаёт и идёт в кухню, отмечая, насколько не то чтобы запущенной, но безжизненной она выглядит. Будто Хаширама заползает сюда иногда налить себе воды, но не более. Где-то лежит мусор, но посуда стоит нетронутая. Привычного бардака, который частенько оставлял после себя Хаширама Сенджу, нет. Ничего нет. Можно было бы сказать, что всё выглядит чисто и ухоженно, но в том-то и дело, что это не совсем так. Пыль скопилась на полках, в раковине лежит пара грязных тарелок, к которым не прикасались, судя по всему, вечность. Несколько стаканов из-под воды, но на этом и всё. Мадара качает головой и открывает холодильник. Пусто. Нет привычного молока, без которого не представляет своей жизни Хаширама, никаких овощей, фруктов, ничего вообще. Мадара вздыхает и возвращается в комнату за своим телефоном. Хаширама сменил позу: она идентичная вчерашней, он точно так же забился в угол и свернулся в клубок. Его веки беспокойно трепещут, и Мадара просто не может удержаться. Он подходит ближе, убирает спутавшиеся волосы со лба и залипает, пропуская сквозь пальцы мягкие длинные пряди. Мадара целует Хашираму в лоб и замирает на мгновение, вдыхая такой родной и любимый запах. Потом встаёт на ноги и обводит глазами комнату. Искомое обнаруживается на полу под кроватью, Мадара опускается на колени, выуживает ноутбук вместе с зарядкой и возвращается в кухню. Он заказывает продукты и открывает комп. На пробу вбивает в качестве пароля свой день рождения, и усмехается — пароль Хаширама не сменил. Мадара без зазрения совести вторгается в чужое пространство и чужую личную жизнь, и ему, в общем-то, плевать. Ему нужно разобраться, какого чёрта творится с Хаширамой, хотя Мадара уже знает ответ на этот вопрос, но отказывается признавать, что всё настолько плохо. Что по Хашираме настолько сильно ударило их расставание. Но поверхностно просматривая первые в истории переписки, понимает: да, ударило. Да, настолько сильно. Да, даже Хашираму Сенджу может раскатать по асфальту, выворочив ментальные внутренности наружу и превратив их в кровавую кашу. Его отвлекает приехавший курьер, и Мадара начинает готовить еду. Рано или поздно Хаширама проснётся, и ему нужно будет поесть. Из самых первых переписок Мадара уже знает, что Хаширама взял отпуск на ближайшие две недели, а из коротких сообщений с Тобирамой становится ясно, что дел у Хаширамы тоже никаких не запланировано. Он действительно взял две недели отгулов, чтобы просто посидеть дома. Хаширама и посидеть дома. Это в голове не укладывается. Мадара скорее поверил бы, что Хаширама собирается взять палатку, спальник и уйти восстанавливать силы в ближайший лес, но нет. Хаширама действительно решил просто окопаться дома. Это так странно. Дико. Совершенно на него не похоже. Время близится к обеду, Хаширама всё ещё не просыпается. Мадара идёт в комнату, видит ту же картину, что и пару часов назад и раздражённо выдыхает. А потом ещё раз смотрит на Хашираму и просто не может устоять на месте. Он присаживается рядом и ещё раз его целует. В скулу, в висок, рассеянно проводит рукой по длинным каштановым волосам. Внезапно Мадару отвлекает жужжащий звук. Он поворачивает голову и в складках постели видит вибрирующий телефон. На экране высвечивается “Тобирама”, Мадара выуживает телефон из-под подушки рядом с Хаширамой и идёт на кухню. Закрывает дверь и потом принимает звонок. Он зажимает телефон плечом и начинает рыскать на полках в поисках кофе. Для Хаширамы он сделает свежий, когда тот проснётся, но ничего не мешает ему порадовать и себя. — Хаширама, какого чёрта!.. — Попробуй ещё разок, — усмехается Мадара, и на том конце провода воцаряется тишина. — Мадара? — ошарашенно переспрашивает трубка. — В яблочко. — Ты охуел? — шипят ему в ухо, и Мадара не может перестать улыбаться. Вот что-что, а доводить до бешенства Тобираму ему нравилось всегда. Он насыпает зёрна в кофемашину и нажимает кнопку. Кофемашина начинает гудеть, Мадара облокачивается спиной о столешницу. — Так это ты светил онлайн час назад? Я думал, времена, когда ты сидишь со страницы моего брата, остались далеко позади. — Тебе вредно, — хмыкает Мадара. Трубка возмущённо сопит, а потом Тобирама изменившимся тоном спрашивает: — Как он? Мадара улавливает смену настроения и прекращает ёрничать. — Паршиво. Тобирама молчит, и Мадара видит как наяву, как тот хмурится и обдумывает дальнейшую реплику. — Ты… — Тобирама запинается, замолкает ненадолго, а потом всё же продолжает: — Ты не оставишь его? Мадару словно током прошибает вдоль позвоночника. Он никогда, никогда не слышал, чтобы Тобирама разговаривал с ним так. Поразительно. Видимо, Хашираму действительно нихуёво так размазало за последние полгода, раз Тобирама пребывает в таком отчаянии, что просит его. Да ещё и о чём-то подобном. И именно поэтому Мадара отвечает серьёзно, озвучивая решение, принятое им накануне: — Больше нет. Тобирама молчит какое-то время, а потом произносит: — Скажи, чтобы хотя бы написал. Как только… Блядь, всё, иди ты нахуй. Пусть хотя бы обозначится, что жив, когда очнётся. Иди ты нахуй, ёбаный Мадара, чтоб тебя черти сожрали! Держи в курсе. И сбрасывает трубку. Мадара замирает с телефоном в руке, а потом начинает хохотать. И вздрагивает, когда слышит сзади шорох. Он оборачивается и видит Хашираму, который растерянно замирает на пороге. — Мадара? — хриплым после сна голосом спрашивает он. Мадара кладёт телефон на стол и подходит ближе. Он сканирует Хашираму взглядом и пытается сдержать тяжёлый вздох. Выглядит тот всё ещё паршиво, но хотя бы поспал. Судя по сообщениям Тобирамы, в последнее время с этим были просто охуеть какие проблемы. — Это правда ты? Хаширама выглядит потерянным, и Мадара призывает всю свою выдержку и самообладание, чтобы не взорваться. — Это правда я, — говорит он, беря Хашираму за руку. — Это я. Пальцы Хаширамы холодные, безжизненные. Хаширама, вопреки ожиданиям, не вырывает руку, но и в ответ не сжимает тоже. Мадару начинает затапливать отчаяние. — Да что с тобой такое?! — взрывается он. Хаширама отшатывается тут же. Мадара со свистом втягивает носом воздух и пробует ещё раз: — Прости. Прости, я не хотел. Глаза Хаширамы широко распахиваются, по его лицу пробегает какая-то эмоция, настолько быстро, что Мадара не успевает разобрать, что это было, а потом глаза снова становятся стеклянными и безжизненными. Ладно, попробуем иначе. — Есть будешь? — спрашивает он, будто ничего не случилось только что. Хаширама отрицательно качает головой и говорит: — Воды. Мадара кивает, разворачивается к раковине, достаёт стакан и наливает Хашираме воды из графина. Тот молча пьёт и так же молча уходит из кухни. Где-то в глубине квартиры хлопает дверь, спустя время раздаётся шум воды, а потом дверь хлопает ещё раз. Мадара выходит в коридор и видит, как Хаширама уходит обратно в спальню. Он идёт следом за ним и видит, как Хаширама опять ложится на постель, забирается под одеяло и сворачивается в клубок. Мадара просто не может устоять на месте, он заходит в спальню и садится рядом. Он замечает, что Хашираму опять мелко трясёт, и устало закрывает глаза. Хаширама не оборачивается, его глаза закрыты, а дыхание рваное, тяжёлое. Мадара остаётся рядом и гладит Хашираму по голове, пока тот не засыпает. Он видит, что Хашираму до сих пор трясёт и чувствует разрастающееся внутри бессилие. Что, блядь, с ним происходит? Почему так? Что можно сделать, как помочь? Как? Хашираме плохо, это очевидно, но чтобы понять, что именно вышло из строя всё, надо докопаться до первопричины. Первопричина — их расставание, это тоже очевидно, но что именно оно вскрыло, какие раны, что именно сломало внутри души настолько сильно? Мадару их расставание сломало тоже, но примерять на себя боль другого человека не всегда самое рациональное решение, ведь не знаешь наверняка, какая она. Что он чувствует, о чём думает, как это проживает. Мадаре надо знать всё. Он здесь не для того, чтобы добить, напротив, он здесь для того, чтобы собрать воедино, чтобы помочь, протащить на руках через всё дерьмо, если придётся. Он не знает, как, потому что не может понять всего, а того, что он увидел и выкопал в переписках, чертовски мало. Мадара замирает. Переписки. Он в очередной раз целует Хашираму Господи святой Боже как же сильно он скучает, как же сильно ему не хватает его и срывается в кухню. Мадара берёт в руки телефон Хаширамы и вводит тот же пароль, что и на компьютере. Залезает в заметки и не может сдержать ликование. Хаширама в детстве вёл бумажные дневники, а потом, с развитием технологий, отказался от проверенных ручки и бумаги в пользу бесконечных заметок. Пролистав на пробу первые заметки, Мадара приходит в ужас. Всё действительно плохо. Всё действительно плохо настолько. Удивительно, что Хашираму размолотило только сейчас. Как ни крути, он всегда был до ужаса живучим, и мог двигаться на издыхании по инерции долгое время. Равно как и делать вид, что с ним всё в порядке. Мадара готов заложить собственную голову — Тобирама даже не догадывается, насколько на самом деле сложило пополам его брата. И всё же Хаширама дурак. Впрочем, Мадара дурак не меньший. Если бы он знал… Если бы он только знал, как всё обстоит на самом деле, он бы никогда в жизни не заставил их обоих проходить через подобное. Будь проклята его неконтролируемая ревность и импульсивность.