(не)суждено быть с тобой

«Наша встреча не была случайностью. Случайностей, как таковых, не существует вовсе. Это необъяснимая закономерность, провидение. Что угодно. Но я всегда знал, где-то на задворках подсознания, что нам суждено встретиться».

Всё началось с падения.       Шёл дождь. Падал на землю сплошной стеной, не прекращаясь ни на минуту уже вторые сутки. Для осени это явление вполне обычное, никого этим не удивишь. Только вот на дворе все еще стоял август, и Чонгук недовольно хмурится, разглядывая через панорамное окно кофейни текущую по улице мокрую серость; ёжится, будто обдуваемый северными ветрами, и крепче сжимает в ладонях чашку горячего чёрного чая. Можно сколько угодно романтизировать пасмурную погоду, дождь и океаны, смывающие прохожих с тротуаров, но Чонгуку в такую погоду лишь паршиво. Сплошной дискомфорт. Больше всего душевный. Сидел бы он сейчас с удовольствием дома, под тёплым пледом, отвернувшись от окна, и не совал бы носу на улицу. Но жизнь, увы, не останавливается ни на мгновение, и функционировать в привычном режиме приходится невзирая на погодные условия. Несправедливость вселенских масштабов. Не меньше.       Чимин, назначая встречу, божился и клялся, что не опоздает. Но прошло уже полчаса от оговоренного времени, а тот все еще не появился. Впрочем, это было вполне в его духе.       Как-то Чонгук прождал его два часа, а потом еще столько же выслушивал чиминовы оправдания и негодования по поводу того, что буквально вся вселенная мешает ему быть пунктуальным. Самое невероятное, что это даже было похоже на правду. С Чимином вечно что-то приключалось, особенно, когда он куда-то спешил. То дверь квартиры заклинит, то транспорт не ходит, то встречается бездомный кот, о котором нужно позаботиться, то его собьет зазевавшийся велосипедист. Таких историй набралось уже бесконечное множество. Жизнь менялась, а это оставалось неизменным. Чонгук даже не задается вопросом: что же на этот раз? Все равно покидать уютное помещение и отдавать себя на растерзание непогоде не хочется.       Он глубоко уходит в свои мысли и даже пропускает момент, когда парень в зеленой дутой куртке с растрепанными ветром крашенными в блонд волосами, спешащий ко входу в кофейню, замирает, заметив его через окно, складывает зонт и приветливо машет рукой. В реальность он выплывает, лишь когда тот стучит в стекло, привлекая внимание. Чонгук на это может лишь хмыкнуть: мог бы просто войти и поздороваться по-человечески. Но все равно улыбается и машет в ответ, а довольный Чимин через несколько мгновений уже закидывает руку ему на лечо и тянет легонько на себя, обнимая.       – Оправдываться даже не собираюсь, – просто бросает он, присаживаясь на соседний стул. – Ты знаешь, что пунктуальность не моё.       – Мне все равно нужно было время в одиночестве, – отвечает Чонгук, отворачиваясь и устремляя взгляд на почти пустую чашку, будто изучая ее содержимое.       – Опять хандришь? – друг толкает его локтем в бок, а после стягивает с себя куртку.       – Иди возьми себе чего-нибудь, – игнорирует его вопрос Чонгук. – Я не знал, как скоро ты придешь, и ничего не заказал.       Чимин укоризненно хмурится: ему не нравилось, когда Гук начинал вести себя так отстраненно, – но бросив что-то напоследок, уходит в направлении прилавка.       Чонгук не скучает по тому, что пришлось оставить за океаном. Возможно, это всего лишь погода так на него влияет. Но в душе он ощущает растущую пустоту. Будто чего-то не хватает, но он понятия не имеет чего именно.       Всё это глупости, решает он и обреченно усмехается.       Чимин возвращается с карамельным латте в одной руке и блюдцем, на котором одиноко красуется круассан, в другой. Устраивается поудобнее, а после вновь поворачивается к Чонгуку и замирает.       Этот пристальный взгляд невозможно не ощущать, даже когда все твое внимание сосредоточенно на дне несчастной чашки. Чонгук думает, что еще пара минут и в нем точно образуется внушительных размеров дыра.       – Ну чего? – сдается он наконец.       – Я жду, пока расскажешь из-за чего ты сегодня более хмурый, чем небо за окном.       Чонгук не отвечает. Попросту не знает, что сказать. Все кажется слишком серым? Я тоскую? Но не знаю по чему именно? Смутные ощущения, из которых не вычленишь ничего конкретного: словно множество рек, впадающих в один океан под названием Тошнота. Чонгук хмурится и нервно сглатывает.       – Между прочим, у меня из-за тебя кофе остывает, – Чимин строит недовольную гримасу, пуская в ход все свои актерские способности. – А холодный кофе гадость редкостная. Хочешь, чтобы я без завтрака остался, да?       Чонгук не может не улыбнуться уголком губ. Настырности его другу не занимать. Зато ему действительно всегда не все равно. Эта мысль греет и даже немного успокаивает.       – Да я… не знаю. Правда. Апатия накатила, ничего особенного.       Он замечает, как беспокойство во взгляде напротив сменяется пониманием. Чимин подбадривающе хлопает его по плечу и переключается на еду.       – A я знаю, как тебя отвлечь, – бурчит он с набитым ртом, и делает глоток из своего стакана, пока Чонгук переводит на него недоуменный и заинтересованный взгляд. – Мы с ребятам собираемся сегодня посидеть у Намджуна и отметить начало нового семестра.       – Почему я об этом не знаю?       – Ну, если бы ты почаще отвечал на звонки, то может был бы в курсе.       Чонгук в ответ лишь виновато тупит взгляд. Водится за ним такой грешок.       – На самом деле парни не хотели дергать тебя сразу после перелета. Ну а дальше я согласился исполнить роль благородного посла добрых вестей.       – Сколько пафоса на пустом месте. В этом весь ты! – Чонгук смеется.       А Чимин ловит себя на мысли, что скучал по этому звуку.       – Нам нужно только встретить Тэхёна и можем выдвигаться.       – Тэ... кого?       – Ким Тэхён. Это мой одногруппник, – поясняет Чимин, делая очередной глоток кофе. – С недавних пор он вхож в нашу компанию. Тебя долго не было, Чонгуки, – горькие нотки в голосе не остаются незамеченными. – Нам есть что наверстывать.       Прошло почти пять лет, и многое действительно было упущено за это время. Связь с близкими друзьями не разорвалась, но поддерживать крепкие тесные отношения на расстоянии – дело непростое, с кучей нюансов. Однако Чонгук всегда знал, что дома его ждут люди, которые несмотря ни на расстояние, ни на время останутся близкими и родными. Они были для него второй семьей и едва ли когда-то давали поводы в себе сомневаться. В самые тяжелые моменты именно в них он находил надежную опору и утешение. Сейчас Чимин учится на третьем курсе филологического факультета Сеульского университета. Юнги на четвертом курсе художественного, Хосок бросил учебу год назад и открыл собственную студию танцев, Намджун и Сокджин выпустились в этом году и сейчас работают в компании отца последнего. Чонгук был в курсе происходящего в жизни друзей.       Но о Тэхёне он слышит впервые. Что это еще за фрукт такой?       Парень не был большим поклонником новых знакомств, если они к чему-то обязывали. Подпускать к себе людей для него тяжело и некомфортно. Чона нельзя назвать замкнутым и необщительным, скорее даже наоборот: в шумных компаниях чувствовал себя как рыба в воде и без проблем находил общий язык с абсолютно незнакомыми людьми. Однако он привык держать всех на расстоянии. Кроме горстки избранных. Поэтому к перспективе нового знакомства отнесся скептически. Но если ребята приняли кого-то в свой круг, значит никуда не деться. Наверняка этот Ким Тэхён, и правда, неплохой парень?       Когда Чонгук про себя произносит это имя, то голова внезапно начинает кружиться, а тело будто прошибает электрическим разрядом. Он дергается, сжимает кулаки до побелевших костяшек, резко зажмуривается, пытаясь побороть накатившую волну дереализации. И, кажется, даже не дышит.       Когда через минуту ощущение реальности возвращается, Чонгук громко и тяжело вздыхает и чувствует, как его плечо крепко сжимает чья-то рука. Открыв глаза и повернувшись, он встречается с озабоченным взглядом Чимина.       – Тебе нехорошо? Что это сейчас было?       Хороший вопрос. Еще бы знать на него ответ. В глазах напротив, Чон видит отражение своего собственного непонимания произошедшего. Надо же, он еще не встретил этого Тэхёна, а уже что-то идет не так. Появляется смутное чувство, что он Чонгуку все же не понравится. _____________       Дождь, как ни странно, прекратился. Поэтому до назначенного места, где они должны встретить нового для Чонгука парня, друзья решают пройтись пешком. Чимин по дороге увлеченно рассказывает о последних новостях. А Чонгук, к своему стыду, слушает его в пол-уха, по невнимательности наступая в лужи. Кроссовки нещадно мокнут. У него никак не получается выбросить из головы произошедшее в кафе. Чимину он сказал, что просто резко разболелась голова и все нормально.       Но сам никак не мог отделаться от смутного чувства приближения чего-то неотвратимого. Это не был приступ мигрени, это было словно дежавю, флешбек, который он не успел поймать. Только прочувствовать. Жаль не существует рубильника, который бы разом отключал все мысли. Это значительно упростило бы жизнь.       – Эй, – Чимин машет ладонью прямо перед лицом Чонгука. – Ты вообще слушаешь меня? Или связь с космосом потеряна?       – Да-да, – виновато спешит заверить. – Просто немного отвлекся. Продолжай.       – Я говорю, здорово, что ты вернулся. Нам всем очень тебя не хватало, – играючи толкает друга в бок, а потом притягивает к себе, обнимая за плечи. – До начала семестра есть еще несколько дней, так что можешь расслабиться и вспомнить каково это – быть дома.       – Я уже забыл, что такое «дом».       И это не преувеличение.       Из-за работы отца, требующей постоянных разъездов, почти все детство Чонгуку подолгу приходилось оставаться на попечении практически незнакомых людей, а пять лет назад он был вынужден и вовсе проститься с привычной жизнью и окружением и переехать в США. Там он успел окончить школу и проучиться год в университете, когда у него наконец появился выбор: остаться в Штатах, либо вернуться в Сеул и перевестись в местный вуз. Долго он не думал. Если честно, не потратил на размышления и секунды. В другой стране он так и не перестал чувствовать себя чужим. И хотя в родном городе чувство брошенности, впитанное в процессе взросления, практически его не покидало, здесь ему было лучше. Теперь он вырос, теперь он способен сам о себе позаботиться, теперь ему не нужно задаваться вопросом: «Почему у всех есть родители, а у меня будто нет?» К тому же, было в Сеуле немало хороших воспоминаний. И неудивительно, что почти все они были связаны с его друзьями.       – Ничего, я тебе напомню, – тепло улыбается блондин.       И Чонгук не сомневается.       – А кто вообще этот Тэхён? В смысле, может расскажешь о нем немного, чтобы я понимал, к чему быть готовым?       – Не боись, он тебя не съест. Он на самом деле замечательный, очаровательный парень. Мой одногодка. Довольно закрытый, но добрый. А еще очень талантливый. Ты бы видел его работы…Они стоят того, чтобы их прочитать, голову на отсечение даю! Все профессора отзываются о нем, как о самом талантливом студенте нашего потока, – воодушевленно щебечет Чимин.       – Потише, а то я решу, что ты – главная его фанатка, – смеется Чон.       – А кто сказал, что это не так?       Деланно серьезный тон наталкивает на новый виток мыслей.       – Почему ты никогда о нем не рассказывал?       Чимин мнется.       – Если честно…Не хотел, чтобы ты решил, будто мы нашли тебе замену в нашей компании.       – Мне не пятнадцать, чтобы устраивать такую драму, – цокает Чонгук, но про себя думает, что в этом все же есть смысл. – Но я ценю твою заботу.       Хочется добавить что-то еще, но Чимин, лицо которого внезапно озаряет улыбка, принимается активно махать рукой и перебивает его громким:       – Тэхён-а!       Чонгук прослеживает за его взглядом и метрах в тридцати вылавливает в толпе выделяющуюся фигуру в бежевом пальто. Ровный пробор волос цвета спелой пшеницы. Взгляд, опущенный в экран телефона, где он что-то увлеченно пишет. Услышав свое имя, он находит глазами источник звука, поднимает руку в приветственном жесте и коротко кивает. Парень остается все таким же задумчивым, словно только физически находится здесь, а мысленно безвозвратно тонет в каком-то водовороте, поэтому Чонгука, кажется, даже не замечает. Создается ощущение, что он вообще ничего кругом не замечает. Странный.       Приблизившись, он подставляет себя объятиям Чимина, и вот на его лице уже играет подобие улыбки.       – Вот знакомься, Тэхён – это Чон Чонгук. Чонгук – Ким Тэхён.       И тут их взгляды встречаются. На секунду Тэхён подвисает. Каждый мускул на его лице напрягается. В широко распахнутых глазах плещется что-то непонятное, от чего по коже пробегает мороз, а сам он застывает, будто приведение увидел.       Чонгук так и стоит, протянув для приветствия руку, когда тот демонстративно резко отворачивается к Чимину, пряча кисти рук в карманах своего пальто. И что это, черт возьми, было? Чонгуку не остается ничего, кроме как опешить. Брови сползают к переносице, рот приоткрыт в немом вопросе. Он сделал что-то не так? Когда успел? Чем заслужил такое хамское отношение?       – Идём. Чего терять время? – Ким разворачивается и идет в перпендикулярном направлении, торопливо пересекает дорогу на зелёный и даже не оборачивается, чтобы убедиться идут ли за ним следом. Фантомом в воздухе остается лишь аромат древесного парфюма.       Пак решает, что потом, наедине, осведомится у своего друга о причинах такого беспардонного поведения. Но сейчас молчит, стараясь не заострять внимание на неприятных вещах. Еще весь вечер впереди.       Чонгук же, наблюдая за развевающимися от ветра и быстрой походки полами бежевого пальто, решает, что Ким Тэхён ему совершенно точно не нравится.       Ничего хорошего эта встреча не предвещает.