3+2

      Нас встретили фразами: «Наконец-то, вы нашлись! Время для вас течёт по другим законам?» и почти сразу отправили на выступление. Бал проходил в огромном зале. На стенах во всю высоту висели гобелены с волшебниками и разными существами. Под потолком горели свечи, медленно перелетая в разные узоры. На полу зала из мозаики был выложен герб семьи Лизербут – огромный сапог с золотой вышивкой и палочкой в шнуровке. Сапог едва заметно шевелился под ногами людей, как будто ему было больно или щекотно. Если бы я раньше не видел этот герб во всех углах и коридорах замка, я бы не разобрал его под толпой гостей.       Нас поставили под огромной синей елью в конце зала. Чтобы увидеть её верхушку, надо было выйти чуть ли не в холл. До самого кончика она была увешана золотыми игрушками и мишурой, тоже золотой (кто бы сомневался). По мишуре ползали золотые змейки и катались золотые велосипеды. Странно, что семья с таким богатым эго знает об их существовании. Еловые лапы свисали на плечи крайним певцам в ряду. Руки ребят были заняты, а выйти из строя никто не решался. Они держали жаб и пытались незаметно наклоняться, чтобы спасти глаза.       Юнхо статуей стоял рядом со мной. Он играл на своей флейте максимально собранно, из всего тела двигались только пальцы. Я посматривал на него из-за клавесина, надеясь, что он моргнёт хотя бы один раз за вечер. Не то, чтобы я сам не волновался – браслет в кармане с каждой секундой больше ощущался моим бедром. Думали ли мы вернуть его?       Здравствуйте. Мы тут шли по коридору – а там браслет. Вот, решили, что наверняка ваш.       Тоже чувствуете? Пахнет какой-то фигнёй. И подозрительностью. Вряд ли нас сразу погладят по головке в таком случае.       Бал начался торжественно. Конечно же, с речи родителей Гвендолин. Белинда – как её назвал Дамблдор – вышла в высоком красном платье с длинными рукавами и с короной на голове.       Нам, кстати, тоже разрешили нарядиться во что-нибудь праздничное. После выступления хористы скинули мантии, и девчонки засветили своими платьями. Пятикурсник оказался в смокинге, мы с Юнхо заморачиваться не стали. Чем школьная форма не костюм?       В противоположных сторонах зала стояли два стола для фуршета. Тот, что был ближе к ели, был накрыт для чистокровных волшебников. Наш – неудачников - был у входа в зал. Мисси притащила нам со второго стола пару широких тарелок. Нет, на нашем столе тоже было много вкусностей, но от доступности они теряли аппетитность.       Здесь был и строгий мужчина, которого мы видели в той комнате – папа Гвендолин. Высокий, с тяжелым взглядом и зализанными масляными волосами. Наверное, у них в семье особая любовь к стилю улитки. Только Гвен оказалась бракованной. Мать Оливии – низенькая с косичками – перебегала от одной важной особы к другой, постоянно попадаясь мне на глаза. Её муж оказался невзрачным типом. Настолько, что уже через минуту после того, как мне его показала Мисси, я не мог сказать, кто он из этой толпы.       - Вон там, сбоку. Видишь этих троих? Это семья Гринграсс, чистокровных богатых волшебников. А вон там, нюхает пирог с клюквой? Это Альберт Ранкорн, поговаривают, что он скоро займёт важную должность в министерстве. А там…       Я слушал её невнимательно, натыкая сыр и фрукты на металлический мизинец. Мандарины брызгали соком. Почему нас ещё не поймали? Неужели эльфийка не может нас найти? Или речь в той комнате шла о другом браслете? Что тогда у меня в кармане?       Левой рукой я перебирал камни и подвески. Юнхо болтался где-то с другими хористами и, кажется, до сих пор ни разу не моргнул. Его перепуганные гляделки светили на весь зал. На месте, где мы недавно пели, играла группа гоблинов. Я думал, у гоблинов нет музыкального слуха. Мне попался кусок груши, и я скривился. Ну и гадость. Гоблины закончили пиликать что-то заунывное и завели мелодию повеселее. Мисси вдруг вышла вперёд и топнула ногой в розовой балетке.       - Это же бал, в конце концов. Ты будешь меня приглашать, или нет?       Мы вышли вперёд и сложили руки лодочкой. Затем закружились на мозаичном полу, расталкивая министров и членов уважаемых семей. Мисси постоянно отвлекалась на ноги. За нами наблюдали чуть ли не половина зала. Богатые леди в узких платьях и мужчины в неудобных брюках. Таким танцевать нельзя: растеряют всё свое чистокровное достоинство. После очередного круга Мисси взяла меня за руку и дернулась. Мы остановились.       - Что-то не так?       Она заправила волосы за ухо.       - Нет, просто металл... непривычно.       - Я помешаю?       Рядом возникла Оливия Лизербут, в другом уже зелёном платье и с тем же каменным лицом. От слёз не осталось и следа. Мисси отступила. Передали меня, как эстафету.       С Оливией танцевать было по-другому. Во-первых, не надо было задирать голову. Во всём зале она была единственным человеком ниже меня. Ну, может ещё профессор Флитвик, на пару миллиметров. Во-вторых, в паре вела она. Теперь танец был каким-то официальным, даже спину захотелось выпрямить. В нос мне били яркий запах ванили и бантики с её зализанных косичек.       Она заговорила первой.       - Для того, у кого нет пальцев, ты неплохо играешь на клавесине.       Похвалила, а чувство, будто обгадила.       - Допустим, спасибо.       - Между прочим, для полукровок есть отдельный стол для фуршета. Ваша еда ничем не хуже.       А я грешным делом подумал, что это я такой симпатичный. Это она просто всех нарушителей обтанцовывает.       - И как вы собрались за этим следить?       Меня в очередной раз ударил в лицо бантик.       - Чтобы ты знал, чистокровные волшебники не опустятся до того, чтобы красть с чужого стола.       Мы продолжали кружиться по мозаичному сапогу.       - С чего ты вообще решила, что я – полукровка?       Сейчас будет фраза: «У тебя говно на лице напечатано». Но она только закатила глаза.        - Мы не приглашаем на бал кого попало. Мы всех здесь знаем. Вас выпросил Дамблдор. Узнать про пару детишек просто.       Она впихала столько акцента в слова «мы» и «нас», что они от тяжести рухнули на мозаичный пол. Мне показалось, что среди гостей мелькнуло что-то подозрительное. Глаз на секунду ослепило отблеском. Я дёрнулся и чуть не наступил на её туфлю.       - Аккуратнее!       Может, рядом с ней я в безопасности? Был бы у неё карман, подкинул бы злосчастный браслет. Промелькнула даже мысль кинуть ей за воротник и убежать. Попробуй, поносись в толпе со всеми этими рюшами и бантиками.       - Двигаешься, как бревно.       - Куда уж мне, до вашего величества.       Мы остановились. Оливия убрала с моей шеи руку. В ней был новый клок кучерявых волос. Блеск.       - Я что хотела спросить…       Музыку перебил громкий женский крик. Весь зал переключил внимание в сторону элитного стола. Через секунду один из графинов подскочил и выстрелил в потолок струю красной жижи. Друг за другом, по всему столу кувшины начали плеваться. Фонтаны били высоко вверх, забрызгивая собравшихся почти до самого выхода.       Женщины тут же включили панику. Кто-то испугался, что это кровь, кто-то, что испачкает любимое платье. Одна тётенька попыталась пригнуться и заслониться от капель ребёнком. Гоблины перестали играть и попытались закрыться инструментами.       Оливия скривилась, встряхнув руками.       - Мне не пойдёт красный!       Я стёр с рукава большую каплю и лизнул палец. Брусничный соус.       Капли соуса собирались в струйки и текли по мозаичному полу. Под туфлями и ботинками они стремились к столу чистокровок. Толпа отступила, и в центре круга лужицы сложились в фразу:       «Кровь у всех одного цвета»       Безобразие! Кто-то спёр мою идею съедобного дождя!