Долгая ночь: Гнев императора

      — Мой господин, твои враги могут угрожать не только морально! — горячо говорил Игнис, активно жестикулируя. — Ты и представить себе не можешь, сколько покушений мы с моими крудами уже предотвратили… Одна только история с гаргульей чего стоит! Не окажись у меня под рукой заряженного бластера, тебя б уже на свете не было!              — Бластера? — непонимающе спросил император. Игнис, искренне стараясь не закатывать глаза, показал ему оружие. — А, ты об этом… этой…              — Об этой волшебной палке, которая стреляет светом, да-да, — пробурчал Игнис. Недалёкость императора уже достала его настолько, что порой — как и сегодня — он утрачивал осторожность. — Мой господин, ты всё время находишься в большой опасности, и предотвращать её с каждым днём становится для нас всё сложнее и сложнее, ведь ты даже простой осторожности не соблюдаешь!              — Да брось, — император легкомысленно отмахнулся. — Кто посмеет меня тронуть?              — История с гаргульей тебя ничему не научила? — возразил Игнис. — Кто-то ведь выкрутил из решётки болты.              Довод заставил-таки императора призадуматься.              — И что ты предлагаешь мне делать? Из дворца не выезжать? — неохотно наконец пробурчал он.              — Хотя бы не выезжать без охраны. Прислушиваться к моим советам. И близко ко двору ни одного жреца не подпускать. Они всё сделают, лишь бы снова взять власть.              — Не возьмут! — вскинулся император. — Достаточно уже…              — Мне нравится твой настрой, мой господин, но одного настроя мало. Мои круды сделают всё, чтобы тебе ничего не угрожало, но их мало. Да и ты уже, к сожалению, немолод… и с годами не молодеешь. А законного наследника престола, насколько я знаю, нет. Тебе придётся кому-то передать трон…              — Кому-то передать… — император качнул головой. — Придётся. Но этот день пока не настал. Настанет — тогда и передам. Ну, хватит об этом. Устал я. Прикажи лучше подавать ужин.              Игнис обозначил поклон:              — Да, мой господин.              Ужин подавали в церемониальном зале. Основные блюда состояли большей частью из мяса, джунглевых фруктов и тростника, но императору, состоящему на особом положении, ловили в речках рыбу, собирали грибы, пекли хлеб и сцеживали вино. И уж что-что, а готовить (и есть) в Карте любили и умели. После первой декады пребывания в служебной командировке Игнис вынужден был посадить себя на строгую диету — испугался, что доспехи перестанут налезать.              По настоянию Игниса, к императору приставили несколько крудов, которые пробовали все подаваемые ему блюда. Раньше эти обязанности выполнял один из младших жрецов, но с момента их удаления от двора вакансия оказалась открыта. Игнис понимал — с момента заключения мира император стал резко невыгоден всем. Он был последним из династии, семьёй за всю свою долгую жизнь так и не обзавёлся, и если теперь удалось бы его убрать, Карта смогла бы сдать знамёна Селле и объединиться с ней против Праймуса. Сейчас, когда армия Праймуса частично прошла перевооружение и обучение и стала гораздо сильнее (Игнис продолжал получать из третьих рук кое-какие новости с Родины), это не было бы смертельно, но и приятного было бы мало.              За ужином — как, впрочем, и за весь последний год — Игнис ни на секунду не позволял себе расслабиться. Жевал побеги молодого тростника, пощипывал кусочки хлеба, прикладывался к кубку с вином, сделанным из окованного медью черепа жрицы, которая когда-то вела церемонии в тронном зале, и незаметно осматривался. Император ел так, что за ушами трещало, и ни о чём не думал. Каждое подаваемое ему блюдо пробовали два мрачного вида круда в набедренных повязках. Кроме них за столом присутствовали только несколько оперативников военной жандармерии Праймуса — таково было распоряжение Игниса: «Чем больше народа, тем проще спрятать убийцу, мой господин. А за своих крудов я отвечаю головой».              Служанка принесла блюдо с розовой рыбой двух футов в длину — красным галлусом. Чтобы поставить её на стол, она низко наклонилась; один из крудов, который должен был пробовать блюда, принял из её рук рыбу, поставил её перед императором. Тот взял со стола вилку и уже приготовился воткнуть её в галлуса, но тут вмешался Игнис:              — Стой, мой господин! А если рыба отравлена?.. Это…              Второй проверяющий, закатив глаза, отломил кусочек галлуса и отправил его в рот. Прожевал, проглотил.              — Чист, — буркнул. — Можно есть.              — В таком случае… — Игнис перевёл дыхание. — Мой господин?..              Император не ответил. Он сидел, наклонив голову набок, и в шее у него торчала короткая метательная игла, с кончика которой капала густая зеленоватая жидкость. Остекленевшие глаза смотрели в Вечность. Служанка, принёсшая рыбу, исчезла.              — Убийца! — заорал первый слуга, пробовавший еду, но Игнис быстро заткнул его проверенным способом — крепким ударом под дых. Повернулся к своим агентам, коротко бросил:              — Минута на сборы — и валим отсюда! Задание провалено. Остальным передайте то же самое.              Впрочем, Игнис дураком не был. Он понимал — так быстро выбраться не получится. Да и своих крудов он бросать в беде не привык, а на то, чтобы собрать всех, тем более понадобится время. Оказавшись за дверью церемониального зала, уже успев обдумать черновой вариант более реального плана, Игнис скороговоркой сказал ближайшему агенту:              — Значит, так. Всем передать следующее. Императора всё-таки грохнули — скорее всего, сторонники старых порядков. Своё задание мы провалили… но в каком-то смысле и выполнили. Сколько-то времени выиграли, данные добыли. Большего от нас Безмолвный, думаю, и не ждал. Всем уйти из дворца — любыми путями — и упасть на дно. По возможности оставаться на связи. Ночью постараемся выбраться из города. Что дальше — не знаю. Шансы добраться до Праймуса у нас примерное такие же, какие у улитки покорить Орестанские горы… Это можно никому не говорить.              — Есть.              Уже через час по городу разнеслись слухи, что императора убили за ужином. Кто-то (и можно догадаться, кто) утверждал, что расстарался его новый советник, который таким образом хотел сам занять трон. В качестве доказательства приводилось якобы подлинное завещание императора, в котором он отводил власть над Картой после своей кончины советнику. Дикарскому племени было достаточно и таких зыбких фактов. Не прошло и нескольких часов, а советника искали и ловили уже по всему городу, и нетрудно догадаться, какая участь ждала бы его, если бы он попался.              Помимо прочих принятых мер, у единственных городских ворот выставили стражу. Те, кто пробирался ночью по улицам, знали это. Ночь была по-настоящему тёмной, пасмурной, не было даже звёзд, и это играло им на руку. Игнис и его оперативники — те немногие, кто смог избежать ареста — собирались бежать из города. Что делать дальше — не знал никто из них, да сейчас это было и неважно.              К воротам подошли незамеченными. Игнис, заметив солдат, поднял руку, остановил своих крудов:              — Стоять. Снимем стражу без лишнего шума.              Один из оперативников показал ему бластер. Игнис покачал головой:              — Засветимся. Дыхательные трубки к бою!              Дыхательные трубки были ещё одним грозным оружием картианцев, наравне с метательными ножами. Кончики игл, как и лезвия ножей, смазывали ядом на основе смолы древа чёрного духа, от которого не существовало противоядия, и даже малейшего пореза хватало, чтобы жертва скончалась на месте. Такое оружие в мирное время широко использовали охотники, но не менее сильно его любили и заговорщики всех мастей. Снабдил своих оперативников им и Игнис — по вполне понятным причинам.              Залп отравленных игл — и стражники у ворот повалились на землю, как один. Игнис, опустив свою трубку, мрачно заметил:              — Кому-то придётся остаться у ворот, чтобы отвлечь внимание… ну и трупы убрать.              — Генерал-майор, — подал голос один из оперативников, — Ваша жизнь дороже. Все поляжем, если потребуется, а Вас вытащим.              Игнис нервно дёрнул кобуру с бластером. Он признавал правоту своих подчинённых — не мог не признать — но выжить самому, пережить своих подчинённых… Для офицера Праймуса это — высшая степень позора. Впрочем, выбора сейчас нет. Толку в его работе, если он не сможет вернуться к Безмолвному? Он ведь не только поддерживал весь этот год мир между Праймусом и Картой — нет, он был ещё и разведчиком в стане врага…              — Ладно, — проворчал наконец Игнис. — Убираемся отсюда, и чем быстрее, тем лучше.              Ворота поддались после минуты отчаянной борьбы. Пока оперативники вытаскивали за городские стены убитых стражников, Игнис прошёл на конюшню (название весьма условное, в Карте вместо лошадей содержали джунглевых ланей). Отвязал осёдланную лань, которую ему когда-то преподнёс в качестве дара за спасение жизни император, вывел её наружу. Последний раз посмотрел на городские ворота, где уже занимали посты его оперативники. Потерев глаза, Игнис достал из кобуры бластер, поднёс его к виску, но вовремя опомнился. Напомнил себе, что он — разведчик. Вскочил в седло, пришпорил лань. Та, словно почувствовав настроение наездника, торопливо зарысила по дороге на северо-запад.              Лань бежала по узкой тропке, задевая рогами ветки деревьев. Игнис вынужден был пригнуться низко к луке седла — не столько из-за веток, сколько из-за риска получить стрелу в спину. Не успел он проехать и сотни ярдов, как сзади раздался шум. Выбранившись, Игнис ударил лань каблуками сапог в бока. Та вяло прибавила шагу, но быстро сбавила его.              — Чёрт… — прошептал Игнис, облизывая высохшие от испуга губы, и со всей силы пришпорил лань. Взвизгнув от боли, та пустилась во весь дух. Игнис проклинал себя за трусость, но иначе поступить не мог. В любых иных обстоятельствах он принял бы бой, но не сейчас. Сейчас его задача — вернуться в Найду и сообщить Безмолвному, что Карта готовится заключить с Селлой военный союз. Стало быть, Селлу надо любой ценой немедленно вывести из игры. Если Праймус останется с Картой один на один, то последняя обречена на поражение. Дикари ничего не смогут противопоставить технологически продвинутой империи…              Лань вынесла Игниса на берег реки. Натянув поводья, Игнис потрясённо выругался: его всё-таки переиграли! Через реку вёл единственный мост, и крайнее его звено было снято. Перебраться же через реку вброд было невозможно — недавно начался сезон дождей, река разлилась и превратилась в серьёзное препятствие, с быстрым течением, омутами и порогами.              — Дьявол! — выругался Игнис, спрыгивая с седла. Едва его ноги коснулись земли, в бедро его лани воткнулась стрела. Игнис обернулся, медленно достал бластер из кобуры, бросил его на землю. Громко произнёс: — Я сдаюсь. Сдаюсь!              Из-за деревьев появились полдесятка небесных легионеров — двое с копьями и трое с луками. Возглавлял их жрец в набедренной повязке и поясе из костей крудов. Сложная причёска была украшена жемчужинами и зубами — кажется, тоже крудскими. От такого зрелища Игниса передёрнуло. Пнув бластер под ноги жрецу, он уронил сквозь зубы:              — Самому-то не противно всю эту дрянь носить?..              — Уж кто бы говорил, — парировал жрец. — Связать!              Игнис не сопротивлялся. Картианцы накрепко связали его и повели обратно, к воротам столицы. Поравнявшись со жрецом, Игнис вполголоса произнёс:              — Никакая пытка не сможет меня сломать.       

***

             Заседание имперского совета продолжалось уже не первый час. Маршал Краст, канцлер Вик, полковник Салда, временно назначенная на пост начальника генштаба, и ещё несколько крудов, решающие важнейшие государственные вопросы, последнее время работали автономно, без санкции «сверху». После того, как Люпа трагически ушла из жизни, убитая «неизвестным» снайпером (Салда, разумеется, не распространялась о том, что убрали Люпу по её заказу), Безмолвный практически полностью отошёл от дел.              — Значит, решено, — заключил маршал, обводя всех присутствующих взглядом исподлобья. — С корсарами Селлы будем разбираться жёстко. Обучение и перевооружение армии завершено, так что противопоставить нам им будет попросту нечего. Я лично отберу части и возглавлю высадку в Селле… и посмотрим, так ли хороши эти бандиты в бою, как в грабеже беззащитных поселений! Возражения будут?              Возражений не было. Даже Салда, обычно вворачивающая пару-тройку ехидных фраз, промолчала. В конце концов, стать опытным командиром, отсиживаясь в тылу, невозможно.              — Возражений не будет. Отлично. В таком случае, продолжайте совет без меня.              — Да что продолжать-то? — пробубнил Вик. — Всё уже решили. Селла была последним важным вопросом на сегодняшней повестке.              — Тем лучше, — Краст встал. — Я отправляюсь немедленно. В моё отсутствие командование армией на себя примет начальник генштаба.              — Есть, — Салда поднесла ко лбу два пальца. — Не переживай, бардака не допущу.              — Надеюсь, — бросил маршал, выходя из зала советов.              — Надеется он… — добродушно проворчала Салда ему вслед, улыбаясь. — Ладно, офицеры да чиновники, раз совет, как говорите, закончен, то и мне тут делать нечего. Пойду устрою пару внеплановых инспекций. Нервы успокаивает — словами не передать.              — Особенно командирам частей, в которых проводится инспекция, — заметил Вик.              — А нехер такой бардак разводить, при котором проверка что-то может нарыть! — отрезала Салда, открывая дверь зала.              — Свинья везде грязь найдёт… — пробормотал кто-то из генералов, сидящих за столом.              — Я всё слышала! — остановилась в дверях полковник. — Узнаю, кто вякнул — молитесь…              Несмотря на угрозы, вместо военной части Салда сперва отправилась на второй этаж северного крыла дворца, где располагались жилые комнаты императора и его семьи. Она единственная из всего имперского совета ещё не потеряла надежды вернуть Безмолвного в реальность. За её спиной незримо действовал ещё один круд, её тайный союзник, но он к высшим слоям общества не относился, лишь надеялся с помощью Салды добиться более высокого положения.              Северное крыло дворца внешне походило на восточное. Светлые коридоры, раздвижные окна и двери, закрывающиеся на висячие замки, мягкие ковры, гобелены и картины на стенах — одним словом, тёплый и уютный антураж. Салда шла по главному коридору, утопая на четверть дюйма в ковре и в очередной раз прогоняя в голове, что же она скажет Безмолвному.              Дойдя до спальни Безмолвного, Салда открыла дверь мастер-ключом северного крыла. Для приличия постучалась, хоть и имела право входить к императору в любое время суток. В голове у неё раздался тихий голос: «Входи, полковник». Салда раздвинула двери, вошла и не сдержала усталого вздоха при виде развернувшейся картины. Поистине, за годы знакомства она привыкла ко всему, но сегодняшнее зрелище побило все рекорды: Безмолвный, император Праймуса, тиран и деспот Рубы (последний титул был под вопросом, рубийцы явно собирались поднять восстание), просвещённый революционер, перевооруживший и обучивший половину армии, спасший свою империю от полного краха и прочее, и прочее, в халате и ночном колпаке сидел на кровати. Щёки ввалились, обычно живые и быстрые глаза погасли, император страшно исхудал. В воздухе витал неистребимый запах чирка, все горизонтальные поверхности покрывал слой пыли.              — Я когда с дочкой своей подруги в зоопарк ходила, там орестанская каменица лучше выглядела, — заметила Салда. — Напомнить, что это за тварь?..              «Не надо, я на память пока не жалуюсь, — Безмолвный покачал головой. — Каменица орестанская, живёт два года, внешне практически неотличима от булыжника, за что и получила своё название».              — Вот то-то и оно. Каменица в клетке лучше выглядела, Ропот, чем ты сейчас! Показательно, не находишь?..              «А что я могу сделать?..» — устало вздохнул Безмолвный. Потянулся было за бутылкой, стоящей на прикроватной тумбочке, но Салда шлёпнула его по руке.              — Как минимум — перестать заливаться бухлом! — жёстко произнесла. — Или ты хочешь, чтобы я набрала код «скорой наркологической помощи»?.. Как командир твоей личной охраны, я вполне имею на это право… Более того — это мой долг.              «А вот шантажировать меня не надо! — огрызнулся Безмолвный. — Ты тоже далеко не безгрешна…».              — Да, я не ангел. Но свой долг перед империей выполняю полностью. В отличие от некоторых. Вспомни, когда ты последний раз был на заседании имперского совета? Когда последний раз работал с бумагами?.. Как Люпы не стало, ты заперся у себя и пьянствуешь! Я понимаю, что у тебя трагедия, но и ты должен понимать, что у тебя есть долг перед своими подданными!              Безмолвный вместо ответа меланхолично икнул, выдохнув облачко спирта.              — Тьфу, б…дь, кому я это говорю… — выплюнула Салда. — Ты меня вообще слушаешь?!              «Положим, слушаю. Не подождёшь за дверью? Мне нужно переодеться».              — Щаз, — отрезала Салда. — Тебя одного я не оставлю.              Безмолвный молча скинул халат, оставшись в застиранном белье, и начал искать в груде вещей на полу поддоспешник. Салда скептически наблюдала за ним, вскинув бровь, сложив руки на груди и постукивая пальцами по плечу. Наконец император облачился в свой экзоскелет и, слегка пошатываясь, повернулся к полковнику:              «Веди… ну, куда ты там собиралась».              Несмотря на то, что формально совет был закончен, члены заседания не разошлись. При появлении императора все встали, отодвигая стулья. Безмолвный кивнул:              «Сядьте… сядьте».              — Ваше Величество, — заговорил канцлер Вик, — как Ваше самочувствие? Вы…              «Если смог прийти — значит, здоров, — Безмолвный кивнул. — Но спасибо за заботу. Какие последние новости?».              — В Рубе пахнет восстанием, — заговорил канцлер Вик после непродолжительной паузы. — Отправить бы туда кого-нибудь…              — Позвольте мне, — поднял руку Солар. — Маршал занят Селлой, а уж с рубийцами я как-нибудь справлюсь.              «Справишься, — Безмолвный кивнул. — Собери корпус… трёх дивизий хватит?».              — Думаю, да, — Солар медленно кивнул в ответ.              «Отлично. Возьми одну дивизию новой формации и две — старой. Больше дать не могу, сам понимаешь».              — Понимаю, — коротко ответил Солар.              Безмолвный отрывисто кивнул:              «Ещё какие новости?».              — Из Карты нет новостей, — подал голос один из генералов. — Несколько недель уже прошло. Тревожно это.              «Салда, отправься туда и разберись», — велел Безмолвный.              — Есть, — буркнула Салда. — Ох, и не хотелось бы мне туда возвращаться…