(не) сломай

      Арсений терпеть не мог ночные клубы. За вечный шум, состоящий из визгов, криков и долбящих басов нелепых песен, которые крутили по кругу, пока зудящие припевы не въедятся в мозги. Про толпы нетрезвых, наглых, не всегда молодых людей и говорить нечего. Нельзя сказать, что он являлся правильным скучным занудой, который предпочитал сидеть за нудными научными книжками в библиотеке и называть это лучшим развлечением. Но все же Попов предпочитал отдыхать иначе. Хотя, может, он слишком рано повзрослел? В любом случае, сегодня он был в ночном клубе и не отдыхал, а работал.              За длинной барной стойкой висело несколько зеркальных панелей, покрывавших стену целиком. Естественно, отражение искажало действительность, но это не мешало сидящему у бара Арсению пить безалкогольное пиво и наблюдать за вип-столами. Ему нравилось, что в этом клубе столы для «элиты» стояли на возвышении. Все как на ладони. Лучше для слежки и не придумаешь, ведь, не привлекая внимания, Попов мог видеть и подмечать гораздо больше, чем если бы сидел рядом.              Шастун с уже знакомой Арсению компанией отдыхал за одним из таких столиков. Естественно, никаких разговоров не услышать из-за очередной глупой песни, да и не нужно это Попову. Бессмысленный треп золотой молодежи его интересовал мало. Да и о чем они могли говорить? О шмотках, телках, байках, наркоте и жадных родителях?              Через зеркало Попов подмечал каждый раз, когда Антон поправлял челку рукой, зарываясь в волосы пальцами, а потом тряся браслетами. Эту любовь парня к украшениям, в основном к кольцам и браслетам, Арсений не понимал. Может быть, это новая мода, о которой он не знал, или, может быть, для Шастуна это что-то значило. Вряд ли Попов скоро узнает об этом.              К слову о моде, все молодые люди вокруг одевались по-разному. Некоторые девушки привлекали внимание не только открытыми частями тела, но и яркими, блестящими элементами гардероба. Когда они танцевали и не знали, что за ними наблюдают, то взгляда отрывать не хотелось. Понятное дело, что все это делалось с целью подцепить мужика на крючок, только большинство забывало, что на девушках из клубов не женятся. Что касалось парней и их стиля, то тут сразу видно, у кого сколько денег. Брендовые шмотки, большие часы, телефоны кричали о богатстве. Шастун вон сидел в футболке со странным принтом, так еще и маленькими дырками на рукавах. Вроде обычная тряпка, а стоила, небось, уйму денег. Как и его зауженные штаны с огромными карманами, как и кожаные ботинки на толстой подошве, как и серебряная цепь на шее.              Антон в третий раз за последние пять минут посмотрел на наручные часы и проверил телефон. Неужели опять? Все выпивали, болтали, отдыхали, а Шастуна медленно охватывала тревожность.              — Вам обновить? — спросил бармен, косясь на его полупустой бокал с пивом.       — Можно, — кивнул Арсений и перевел взгляд на подкачанного парня. — Давно здесь работаешь?              — Уже два года. Это был вроде как временный вариант, — хмыкнул бармен, наливая свежее пиво. — Как известно, нет ничего более постоянного, чем временное.              — Это да, — улыбнулся Попов. — А вон такого парня высокого с цепью на шее часто здесь видишь? — спросил он, слегка качнув головой в сторону вип-столиков. Бармен быстро кинул взгляд в нужном направлении, а потом вновь посмотрел на Арсения и приподнял одну бровь. Попов догадался сразу, что просто так с ним делиться информацией не будут. Он, не спеша и без эмоций, достал из кармана сложенную в четыре раза пятитысячную купюру, положил на стойку перед собой, но не спешил убирать ладонь. — Ну, так что?              — Да, периодически появляется здесь, — закачал головой бармен, оперевшись двумя руками на стойку. — Раз в неделю точно, и всегда в компании друзей.              — И это все? — ухмыльнулся Арсений. — Не тянет на такую сумму, — проговорил он и начал медленно убирать деньги обратно.              — Конечно, это не все, — тут же сказал бармен, заставляя Попова замереть на месте. — Он один из этих.              — Блатных? — не совсем понял Арсений.              — Это тоже, но я немного о другом, — он поджал губы и отвел взгляд, подбирая слова. — У нас клуб обычный, хоть и считается дорогим, здесь чаще всего собирается молодёжь с деньгами и понтами. Конфликты бывают, драки тоже случаются, девушки умеют подливать масла в огонь, — бармен улыбнулся, а Попов все еще не понимал, к чему тот клонит. — Этот парень вроде вписывается, но не совсем. Если бы не он с дружками, то конфликтов было бы намного меньше. Что им мешает ходить в их клубы?              Пока Арсений строил логические цепочки и пытался понять сказанное, бармен ловко забрал деньги и тихо смылся обслуживать других посетителей. А он не промах. Когда Попов осознал это, хмыкнул про себя, а потом снова устремил взгляд в зеркальное отражение.              Шастун грыз зубами цветную трубочку от коктейля и делал вид, будто слушал блондинку напротив, а на самом деле кидал нервные взгляды ко входу. «Что с этим парнем не так?» — мысленно вздохнул Арсений, потянувшись к пиву. Через полчаса, когда Попов начал зевать от скуки и уже не пытался отгонять желание плюнуть на все да уехать домой, Антон неожиданно растянулся в довольной улыбке. Сложно было сразу сказать, кому это он так радовался. Народу в клубе веселилось много, все сновали туда-сюда. Пришлось подождать пару минут.              К их столику подскочил смазливый парень. Русые волосы по плечи, некоторые пряди словно осветленные, много татуировок на руках, легкая щетина и сережка в ухе. Рваная яркая майка, скорее всего, очень дорогая, и зауженные черные джинсы. Худощавое телосложение, хотя виднелись мышцы, а вот ростом выше среднего, но до Шастуна далеко. Новое действующее лицо вписалось в их компанию как родное. Он по очереди поздоровался со всеми, девушек поцеловал в щеку, парням пожал руки, а вот с Антоном они крепко обнялись.              «Это его ты так долго ждал? Это и есть тот самый Егор? Или нет?» — невольно прищурился Арсений и продолжил наблюдать.              Незнакомец присел за столик, начал о чем-то бурно рассказывать, а все и рады слушать да в рот ему заглядывать. Особенно Шастун взгляда не отводил, даже когда официанта позвал, чтобы этому же паршивцу выпить заказать.              Ночь будет долгой. Понял Попов, устало опустив голову на кулак. И оказался прав.              Сначала молодежь почти час пила цветные алкогольные коктейли, трепалась обо всем сразу и ни о чем конкретном. Несколько раз Арсений проходил мимо них в туалет и успел немного подслушать. Как он и предполагал, ничего интересного. Потом им, естественно, захотелось танцевать, это логично и ожидаемо. Накопившуюся энергию нужно было куда-то девать, да и опьянение играло свою роль. Они скакали на танцполе, дрыгали всеми частями тела, громко смеялись и хором подпевали песне. Веселись, как умели, а Попов боролся со сном.              Для нетрезвой компании время летело быстро, а для Арсения наоборот тянулось медленно. Он не знал, чем себя занять, чтобы при этом не привлекать внимания к своей скромной персоне. Хотя кроме бармена его никто не замечал. Тот подходил каждые полчаса и, уже не спрашивая, подливал ему пиво, от которого приходилось ходить по малой нужде. Сам по себе Попов не любил пиво, особенно без градуса, но было бы странно, если бы он ничего не пил, сидя у барной стойки. Лучше уж горьковатый вкус пшеницы, чем сладкие детские коктейли, а алкоголь он позволять себе не мог. Во-первых, Арсений за рулём, а во-вторых, ему все же нужно находиться в здравом уме. Сонливость вместе с усталостью и так мешали вести наблюдение, а если он еще выпьет, то все, пиши пропало.              В один момент он потерял Антона из виду. Казалось, Арсений прикрыл глаза всего на минуту, и Шастун в это время только плюхнулся на свое место, начал жадно пить уже не известно какой по счету коктейль. А открыв глаза, он вдруг осознал, что объекта нигде нет. Куда он мог подеваться? Да и парнишка в яркой майке тоже исчез.              Попов обвел взглядом весь большой зал клуба ровно два раза, особенно внимательно осмотрел танцпол, где отжигали друзья Шастуна, и их пустой столик. Два варианта: первое, Антон вместе с парнишкой свалили и уже Арсению их не догнать; второе, они пошли по зову мочевого пузыря. Надеясь на последнее, Попов пошел в мужской туалет. Пробраться через толпу оказалось той еще задачкой, Арсения успели обляпать и отдавить левую ногу. Зато стоило открыть дверь, как пропажа сразу нашлась.              У белых раковин Антон и парнишка в яркой майке неистово целовались.              Арсений невозмутимо прошел мимо и встал у одного из трех писсуаров. Пиво все же просилось наружу. Краем глаза Попов видел, что эти двое продолжали пытаться съесть друг друга. Теперь стало окончательно понятно, что имел в виду бармен и почему Шастун так себя вел. Любовь, черт побери.              — Поехали ко мне, — вдруг послышался голос Антона.              — А может, здесь? — ехидные нотки.              — Егор!              — Поехали, зануда.              Парни быстро ушли, хлопнув дверью, а Арсений застегнул молнию на джинсах и хмыкнул сам себе. Вымыв тщательно руки, он вернулся в зал и сразу заметил, что Шастун прощался с друзьями и собирал вещи. Финал ночи очевиден, так что можно ехать домой и наконец-то поспать. Завтра у Попова было много дел.       

***

      Кабинет Эльвиры Борисовны за эти пять дней не изменился, как и ее привычка пить мартини в определенное время суток. Арсений опять принес боссу бокал и снова встал рядом с идеально белым ковром. Первые две минуты все ее внимание занимал алкоголь и дольки красного апельсина, так что у Попова было чуть-чуть времени на решение.              Говорить или не говорить?              Врать главе преступной группировки — звучало, как одна из попыток уйти из жизни. Но с другой стороны, он не приносил публичных клятв говорить только правду и ничего кроме правды. Проблема в том, что тема была щекотливой и сложной. Если она не знала об ориентации сына, то предугадать реакцию невозможно. Тем более Арсений считал, что насильный выход из шкафа недопустим. Каждый должен сделать этот тяжелый шаг сам.       — Как успехи, Арсений? — голос Эльвиры вернул его из мыслей в реальность. Попов перевел взгляд на женщину и поджал губы. Только она умела так произносить имена, что невольно задерживаешь дыхание.              — Неплохо, — выдохнул Попов. — Ваш сын имеет определенный круг друзей, с которыми часто отдыхает в клубах и ресторанах.              — Мне недавно звонил декан его института. Началась сессия, на которую он полностью забил. Что скажешь?              «А что тут сказать?» — проскочила мысль у Арсения, а вслух он сказал другое:              — Я не заметил у него тяги к знаниям.              — Откуда же им взяться? — хмыкнула Эльвира. — Ты выяснил, с кем у него отношения? Я хочу знать ее имя.              Ее имя. Она ничего не знала.              — Пока нет, — покачал головой Попов. — Вокруг него много девушек.              Арсений утешал себя тем, что он не соврал, а просто недоговорил. Между этим большая разница.              — Продолжай, — кивнула Эльвира и вернулась к бумагам.              

***

      Датчик на мотоцикле Антона работал исправно, и это облегчало жизнь. Попов смотрел на планшете, где в реальном времени носило парня, пока сам был дома в тепле и комфорте. Сейчас, правда, он сидел в машине перед домом Шастуна и ждал удачного момента, чтобы проникнуть в подъезд. Сам объект наблюдения торчал в центре города возле крутой студии татуировок.              Положив планшет в бардачок, Арсений взял сумку с пассажирского сидения и вышел из машины. Удачно приближалась молодая мамаша с коляской, как раз к нужному подъезду. Он ускорил шаг, на ходу закрыл автомобиль и подошел как раз вовремя. Претворившись джентльменом, Попов помог поднять коляску по лестнице, тем самым оказавшись в подъезде. Дамочка с малышом уехали на маленьком и узком лифте, а он остался ждать другой, чтобы подняться на нужный этаж.              Сначала Арсений оглядел лестничную площадку и, поняв, что здесь один, достал связку отмычек и резиновые перчатки. Осмотр двери занял всего десять секунд. А замок был так себе для сына королевы преступного мира. Открыть дверь, да так, чтобы потом закрыть, и чтоб никто ничего не заметил, — нужно владеть навыком. Благо, Попов имел его. Трудное детство, деревянные игрушки. Замок щёлкнул, и дверь открылась.              В квартире срач, чего и следовало ожидать. Интересно, если прямо сейчас здесь устроить обыск, сколько можно найти на жирный срок? Вопрос без ответа.              Аккуратно ступая, чтобы случайно никуда не наступить, Арсений обошел двухкомнатную квартиру. Найти что-то полезное будет сложно, но попытаться стоило. Гостиная была завалена коробками из-под пиццы, пластмассовыми контейнерами из-под доставок еды, а еще бутылками из-под пива и кучей журналов. Плазма и последняя модель приставки сто процентов были ключевыми фигурами в комнате, все остальное лишь фон. Ничего такого не найдя, Попов отправился в спальню.              Картина маслом. Распотрошенная постель двуспальной кровати, будто там проводили чемпионат мира по дзюдо, а не спали. Дверцы шкафа были открыты настежь, одежда там не знала, что такое быть сложенной стопочкой. Какие-то шмотки валялись на полу. В тумбочке нашлись презервативы, смазка, салфетки и сигареты косяки. Сфотографировав последнее, Арсений пошел на такую же засранную кухню.              Раковина забита грязной посудой, которую, наверное, уже не отмыть. На столе опять коробки, бутылки и пивная кружка, что использовали, как пепельницу, и та теперь переполнена окурками и пеплом. Холодильник стоял пустой, не считая двух сухих кусков пиццы. Зато на его дверце цветные магниты держали три меленьких фотографии гей-парочки. На одной Антон с Егором просто улыбались в камеру, на второй дурачились, а уже на последней целовались. Классическая лавстори.              Арсений запечатлел на телефон их и отправился на выход. Вернуть дверь и замок на место труда не составило. Что ж, он надеялся, что улов будет куда больше. Жаль, у него не было подслушивающих устройств. Очень жаль.              

***

             Следующие пять дней (с понедельника по пятницу) Антон ездил в одно и то же место — в тату-салон. Находился там по пять-шесть часов в день, а потом встречался в разных ресторанах с друзьями или с Егором. С последним — чаще всего у себя дома. Чем он занимался в салоне, Попов не знал, а заходить внутрь было слишком рискованно, так что приходилось довольствоваться лишь догадками. Скорее всего, Шастун забивал себе большую татуировку, возможно, рукав, обычно этот процесс был длительным.              В конце рабочей недели Антон вдруг в гордом одиночестве поехал в бар. Сначала Арсений был уверен, что скоро подъедет кто-то из его компании или Егор опять опаздывал, но когда время начало приближаться к десяти, стало очевидно, что никто и не должен был приехать. Шастун сидел один за барной стойкой, пил светлое пиво, иногда запивал его хреновухой и игнорировал все попытки бармена завести разговор. Сам Попов сидел в трех метрах за столиком, цедил безалкогольное пиво и гадал, чем все это закончится.              Бар, естественно, был переполнен. Много причин: пятница, центр города, лето и много чего еще. Народ чуть ли не на головах сидел, и трезвенников было меньшинство, так что без конфликта вечер вряд ли бы обошелся. Оставалось только надеяться, что их с Антоном это никак не заденет.              Но надежды не оправдались.              — Эй, ты, пидор! — резко заорал здоровенный мужик, вставая из-за своего столика. — Я к тебе обращаюсь! Здесь не курят, уебок!              — Ты кого пидором назвал?! — вскочил с места Шастун, а Арсений устало прикрыл глаза рукой.              У конфликтного мужчины нашлись такие же друзья, что тоже быстро поднялись и в итоге вытолкали Антона на улицу. Чтобы разобраться «по-мужски». А мнение самого Шастуна никто спрашивать не стал. Зато Попов сам отправился следом на выход. Наверное, совесть не позволила бездействовать и смотреть на избиение ребенка.              — А вам не кажется, господа, что трое на одного не честно? — громко, но спокойно спросил Арсений, оглядывая весь этот бедлам.              Пока Попов спешил на помощь, Антона уже успели ударить, и теперь тот самый здоровяк держал парня за руку, скрутив пополам. Второй мужик низкого роста обернулся на голос Арсения и буркнул:              — Проходи мимо, дядя.              — Сложно проходить мимо, когда такая несправедливость, — хмыкнул Попов и резко ударил в переносицу кулаком.              Тот от неожиданности и боли заорал в полный голос и согнулся пополам, но Арсений не отпустил его, еще ударил в голову коленом. Мужик свалился окончательно.              — Ты че блядь?! — воскликнул первый, отпустив Шастуна, и начал наступать на Попова.              Он замахнулся ударить кулаком в глаз, а Арсений оказался быстрее, увернулся, да еще и сам ударил мужика в солнечное сплетение. Добил уже ногой в яйца. Мужик завизжал не хуже девчонки и упал на колени.              Третий верзила стоял неподвижно и хлопал глазами.              — Какие-то проблемы? — спросил Попов, поправляя на себе одежду.              — Никаких, — ответил тот и поднял руки, словно сдавался.              — Охуеть, — выдохнул Антон, потирая запястье правой руки. Все произошло слишком быстро.              Арсений кинул на парня быстрый взгляд и молча удалился обратно в бар. Только сейчас он вспомнил, что даже не заплатил за свое пиво. Естественно, Шастун увязался за ним.              — Ты спас мне жизнь, — проговорил Антон.              — Не благодари, — хмыкнул Попов, остановившись у своего столика, достал кошелёк и кинул три купюры.              — Ну, вообще я надеялся, что меня изобьют до полусмерти, — сказал Шастун, наблюдая за незнакомцем.              — Ты мазохист? — спросил Арсений, наконец-то посмотрев ему в лицо. — Хорошо, в следующий раз пройду мимо, — добавил он и собирался свалить в закат.              — Спасибо, — выдохнул Антон, схватив за его локоть, то ли чтобы удержать, то ли чтобы не свалиться на пол. — Может, выпьем?              — Тебе бы поесть, — Попов сказал это раньше, чем подумал. — Готовенький уже, — хмыкнул он, чтобы разбавить ситуацию. В глазах Шастуна отразилась такая безнадежная тоска, что просто уйти было невозможно. — Ладно, давай, — сдался Арсений и сам повел парня к барной стойке, где тот сидел недавно.              — Меня Антон зовут, — сказал Шастун, плюхаясь на высокий стул.              — А меня Арсений, можно просто Арс, — слегка улыбнулся Попов и подозвал рукой бармена, но ничего сказать не успел.              — Нам вашей знаменитой хреновухи, — радостно проговорил Антон, только потом заметил, как его новый знакомый удивленно поднял брови. — Она лучше водки!              — Еще пива и чего-нибудь жирного, — Арсений обратился к бармену.              — Есть картошка по-деревенски и мясная сковородка, — сказал тот, наливая первую кружку.              — Сойдет, — кивнул Попов и, дождавшись, пока бармен поставит перед ними алкоголь, повернулся к притихшему Антону. — За спасение утопающих? — хмыкнул он и поднял рюмку с мутной жидкостью.              — За них, — согласился Шастун, чокнулся с ним и резко опрокинул рюмку.              Сам Арсений осторожно сделал один глоток и опустил рюмку на стол. На вкус оказалось тем еще дерьмом, пришлось запивать светлым пивом. А уже через две минуты им принесли горячую жареную картошку в масле.              — Я не голоден, — устало выдохнул Антон и сложил руки на груди.              — Ешь, — настоял Попов, подвинув тарелку к парню. Тот посверлил взглядом Арсения пару минут, а потом все же начал вяло жевать. — Ну, рассказывай.              — Чего? — буркнул Шастун, пытаясь стрясти остаточный жир с дольки картошки.              — Почему ты пьешь один в баре? Никогда не поверю, что у тебя нет друзей.              — У меня отменилась встреча, — тихо ответил Антон и потянулся к пиву.              — С парнем? — спросил Арсений и, поймав удивленный взгляд, решил пояснить: — Ты слишком бурно отреагировал на слово «пидор», и сразу говорю, мне насрать на твою ориентацию.              — Да, — все же ответил Шастун. — Он опять меня кинул.              — Может быть, у него что-то случилось, какие-то важные дела, — Попов пытался поддержать, но сам отлично понимал, что все это фигня, а не оправдания. — Да и вообще, это не повод упиваться.              — Просто как-то все достало, надоело все… Давай еще по одной?              Сколько в итоге было этих «еще по одной», сказать трудно, Арсений даже не пытался считать. Только он пил по глоткам, а Шастун рюмками. А между заходами Антон вроде как изливал душу, хотя на самом деле он ходил по кругу, как ему все надоело, рутинная жизнь, одно и то же, никто его бедного несчастного не понимал… Попову оставалось немного: кивать, выражать понимание, хлопать по плечу и подсовывать ему под руку закуску.              В третьем часу ночи Арсений уже без намеков пытался усадить совсем пьяного парня в такси. Антон не просто сопротивлялся, а собирался сесть на мотоцикл.              — Я спасал тебя не для того, чтобы ты разбился пьяным на мотоцикле, — как последнюю аргументацию использовал Попов, придерживая его за плечо. Шастун призадумался или боролся со сном, сложно было понять. — Давай садись в такси, а завтра трезвый вернешься за ним.              — В такси не поеду, — Антон уперся, как баран.              — Ладно, давай я тебя отвезу, — устало произнес Арсений и полез в карман за ключами. Шастун замычал что-то неразборчиво и замотал головой. — Я почти трезвый.              Это правда. Последние полтора часа Попов не пил алкоголь, и сознание у него уж точно будет яснее, чем у Антона. Наконец-то они пришли к компромиссу. Шастун почти сам уселся на заднее сидение машины. Арсений хлопнул дверцей и отправился за руль, надеясь, что того не стошнит и что по пути им не встретится ни один гаишник.              Наверное, для приличия стоило спросить адрес проживания Шастуна, но Арсений подумал об этом, только когда они преодолели большую часть пути. Он резко повернулся, чтобы задать глупый вопрос, и обнаружил Антона спящим. Час от часу не легче. Зато никого не вырвет.              Попов остановил машину напротив нужного подъезда, даже не стал пытаться найти место в переполненном дворе. Потом обошел авто и открыл дверцу у заднего сидения. Шастун все еще спал, подложив руку под голову, как маленький мальчик. Только сейчас до Арсения вдруг дошло, что он еще совсем ребенок, не внешне, а именно душой. Антон — наивный, хрупкий, местами глупый и обиженный на всех ребенок. Взросление, а вместе с ним и боль, разочарование, было еще впереди.              Он осторожно потрепал за плечо Шастуна и совсем тихо позвал:              — Эй, Антон, — тот не сразу разлепил веки. — Мы приехали, просыпайся.              Чистые зеленые, а сейчас болотные глаза Антона уставились в него. Попова словно током прошибло и еще чем-то болезненным.              — Давай затрусим завтра, — вдруг предложил Шастун, даже не думая выходить из машины.              — Давай, — словно под гипнозом согласился Арсений.