Разбуди меня

Ужасная трагедия произошла позавчера вечером в районе национального парка Шенандоа, — вещал безразличный голос диктора. — тело Юджина Оттингера, известного как одного из разработчиков вакцины, нашли в одной из местных пещер. По предварительным данным, на молодого ученого напал медведь-гризли. В лабораторном отделе ФБР уточняют, что мистер Оттингер находился в отпуске. Ксавье сморщился и отвернулся от телевизора. Он смотрел этот сюжет уже четвертый раз, но так и не нашёл в себе силы выключить телевизор. Чертовски нелепое стечение обстоятельств, в которое он конечно же не верил. Но тем не менее, если верить новостям, то Юджин был жив и здоров и находился на прежнем месте ещё в тот самый вечер, когда они вчетвером изначально собирались его навестить, до того, как свернули к Джерико. Торп сжал в руке бокал с виски так сильно, что в какой-то момент испугался, что он может сломаться. Усилием воли расслабив руку, он глубоко вдохнул. Кто-то узнал о том, чем занимается Юджин, и убрал его. Вычистил всю его самодельную лабораторию и уничтожил антидот. О том, что Юджина больше нет, стало известно сегодня утром. Эта новость шокировала Ксавье до глубины души, подкосила его волю и желание жить. Последние надежды всё спасти внезапно рухнули. — Так и будешь тут сидеть? — Уэнсдей стояла в дверном проёме, нахмурившись, чем-то недовольная. Ксавье отвернулся, не в силах на неё смотреть. — Вряд ли там скажут что-нибудь новое, — она пожала плечами и прошла к дивану, где сидел Торп. — Послушай… Юджина действительно жаль, мне тоже. Он был одним из тех, кто никогда не унывал и всегда находил выход. Наверное, поэтому он и взялся исправлять то, к чему сам же был причастен. Но я не думаю, что сидеть здесь с кислой миной и бокалом виски хоть как-то может помочь ситуации. Аддамс присела на край дивана, так, будто опасалась сидеть сейчас на нём полноценно и расслабленно вместе с Ксавье. Парень тяжело вздохнул и сделал ещё один глоток. Он понятия не имел, что теперь делать. Казалось, он не мог даже сосредоточиться, чтобы взять себя в руки — все мысли в его голове хаотично скакали и никак не поддавались адектваной систематизации. Только когда Ксаьве понял, что антидот им не достать, он чётко осознал, что на самом деле был совершенно не готов к этому. Идя по этому скользкому пути, он рассчитывал только на победу. Ещё несколько дней назад он был другим человеком, человеком, умеющим чувствовать так, как это было задумано природой. А теперь ему было неловко. Уэнсдей лишили работы из-за его смелой выставки, и теперь ей некуда идти, его собственный контракт с галереей должен закончиться со дня на день. И они оказались здесь, запертые в его доме, без средств к существованию, без тех чувств, что их объединяли раньше. Чужие друг другу люди, у которых никогда не будет больше совместного будущего. — Тайлер звонил. Его отец, похоже, подключил все свои связи, чтобы как-то помочь Аяксу и Энид. Но там всё сложно. Похоже, что они хотят устроить показательный суд. Припугнуть остальных, так сказать. Пока не ясно, чем это может закончиться. Телевизор на фоне не унимался, рассказывая теперь уже какой-то другой сюжет, снова тревожный и мрачный. Виски в бокале заканчивался, и нужно было идти к кухонной зоне, чтобы налить ещё. — Лукас тоже звонил. Ноубул перенес тяжёлую операцию на позвоночник. Врачи пока не дают никаких прогнозов, но, как я поняла, надежды на выздоровление есть. Его охраняют круглосуточно не только полиция, но и местные активисты, которые выступали за него. Ксавье уже шёл за новой порцией виски, наливая себе чуть больше, чем нужно. Алкоголь притуплял боль, которую он испытывал весь сегодняшний день от осознания того, что их счастливое прошлое с Уэнсдей уже никогда не вернётся. Что жизнь всегда будет такой же пресной и бессмысленной, какая она есть сейчас. — Нальёшь мне тоже? Только немного, пожалуйста. Ксавье с некоторой задержкой понял просьбу девушки, и ему пришлось снова доставать только что убранную бутылку. — Ещё звонила Бьянка. Ей звонил Стив, и он ей сказал, что не может до тебя дозвониться. И она тоже не смогла. Похоже, ты весь день не берёшь трубку. Торп молча дал Аддамс её бокал и сел на прежнее место. В голове снова болезненно застучали нагнетающие тревогу новости и собственные мысли, перемешанные с эффектом алкоголя. — Ты не собираешься со мной разговаривать, да? — она сказала это более резко, чём всё, что она говорила до этого. — Что ты хочешь, чтобы я сказал? — он и сам не узнал свой низкий и слегка скрипучий голос. — Что угодно, Ксавье. Я рассказала тебе много всего — или тебя больше не интересуют ни Аякс, ни Уокер, ни даже Стив? Ты просто сидишь здесь весь день, телевизор тебя будто гипнотизирует, и больше тебе ничего не интересно? Ксавье прикрыл глаза. Он улавливал знакомые нотки возмущения в её голосе. Именно так она раньше пыталась чего-то добиться от него, если была недовольна. Именно в эти моменты он садился рядом, притягивал её к себе поближе, обнимал и целовал в макушку, нашёптывая ей на ухо признания в его самой крепкой и ничем не рушимой любви на всём белом свете. И она таяла. Её губы расплывались в мягкой улыбке, всегда строгие и серьезные черты лица становились такими мягкими, что он готов был целовать каждый миллиметр её кожи, её слегка пухлые щёки, чуть заострённый аккуратный нос, пушистые ресницы… Что он мог дать ей сейчас? Его любовь не оказалась достаточно крепкой, чтобы противостоять современной медицине, и все его предыдущие обещания, как оказалось, не стоили ничего. — Ксавье, послушай… — её голос смягчился. — Ну не примем мы этот антидот. И чёрт с ним. Сколько людей уже так живут. Не концентрируйся на плохом, просто не думай об этом. Торп отхлебнул слишком большой глоток виски и закашлялся. Его горло болезненно жгло. А она не понимала ничего. Не понимала всей его боли. От их любви ещё недавно была хотя бы половина — а теперь же не осталось ничего. — Оставь меня, — надломленным голосом сказал он. *** Недели сменяли одна другую в этом пресном и безвкусном водовороте жизни. Ксавье честно пытался начать жить по-человечески, но получалось из рук вон плохо. Стив был первым, кто-таки смог дозвониться до Ксавье. Как оказалось, новости у него были хорошие — Торпа оставляли в галерее, поскольку он вакцинировался. МакКинли продолжал с энтузиазмом что-то рассказывать Ксавье о новых проектах и его возможной роли в них, но Торп знал — едва ли у него сейчас получится хоть что-то нарисовать. И тем не менее, это была хоть какая-то работа. Он всё ещё чувствовал некоторую ответственность за то, что Уэнсдей лишилась работы, и ему следовало какое-то время быть добытчиком в их временном вынужденном союзе, пока она не найдет себе другую работу и не захочет переехать в съёмное жильё. Аддамс с тех пор с ним не пыталась разговаривать. Точнее, она приветствовала его утром, желала спокойной ночи перед сном и говорила только что-нибудь важное, как например то, что ужин готов, или что её не будет завтра дома с двух часов дня. Он ей почти никогда не отвечал. Он не знал, как с ней теперь разговаривать. Весь его план пошёл прахом, и они потеряли больше, чем у них было ещё недавно. Игнорировать девушку и не говорить с ней обо всём, что происходит, было сложно, но всё же значительно легче, чем обсудить то, что они друг другу теперь навсегда чужие люди. Чаще всего Ксавье предпочтитал сидеть в комнате-мастерской у себя дома. Те проекты, которые обсуждал с ним Стив, не получались, и он просто брал в руки кисть и размазывал тёмные краски по холсту, беспощадно переводя один за другим полотна и не производя никакой художественной ценности. В один из таких дней, когда он был заперт у себя и выводил бессмысленные тёмно-коричневые круги на бумаге, к ним пришёл Тайлер. Ксавье даже не сразу это понял — ни стука в дверь, ни звонка он не слышал, а услышал лишь его голос в своей гостиной. — Если честно, не удивлён. Он вроде и пытался быть милым, а всё равно казался мне чертовски странным. Ксавье пулей выскочил в гостиную, забыв даже вымыть руки от краски и снять рабочую рубашку. — Что ты тут делаешь? — Торп с нотками агрессии в голосе смотрел на своего гостя. — Вломился без предупреждения. — С тобой не получалось связаться, — парень пожал плечами и беззаботно улыбнулся. — Да и Уэнсдей много раз тебе говорила, что мне есть, что обсудить, но ты её игнорировал. Собственно, она сама меня сюда пригласила, чтобы поговорить с глазу на глаз. Торп бросил беглый взгляд на девушку. С двумя детскими косичками, в домашней футболке и шортах она казалась особенно маленькой и беззащитной. Её усталый взгляд встретился с напряжённым взглядом Ксавье, и она кивнула в подтверждение слов гостя. Тайлер мельком с интересом окинул девушку взглядом и продолжил. — Насчёт Аякса и Энид. К сожалению, за парня взялись серьезно. И у них слишком много доказательств, что он объединял вокруг себя отказников и устраивал вечеринки. У них всё это есть. И его пышная свадьба тоже. Боюсь, ему сложно будет помочь. Сейчас даже стоит вопрос, судить его здесь или в Алабаме — они специально выбрали штат, где разрешена смертная казнь. Отец подключил все свои связи, и надеется, что хотя бы с Алабамой обойдется. — Ты пришёл мне сказать, что хороших новостей нет? — Ксавье сглотнул противный ком в горле, который часто возникал у него при виде Тайлера. — Энид. Кажется, есть все шансы её освободить. Аякс даёт показания и настаивает на её полной невиновности. Она сама тоже — в основном плачет и говорит, что не делала ничего дурного. Одним словом, вероятно, её действительно могут оправдать. Суд уже через неделю, так что скоро станет всё известно. Торп кивнул. Если быть честным, то последнее время он мало думал о друзьях. С момента смерти Юджина в нём что-то сломалось, что-то, что он так долго в себе искал все эти годы, и только надежда на то, что получится вернуть их с Уэнсдей любовь помогла ему найти в себе силы бороться. Сейчас, когда надежды больше нет, он был чертовски похож на себя полгода назад. Такой же хмурый, грязный и нелюдимый. Такая же бессмысленная жизнь. — Спасибо, Тайлер. Это всё? — Да, Ксавье. Я тогда пойду? Торп снова кивнул. Парень как-то неуверенно встал, как будто не понимал, действительно ли ему стоит уходить. — Моё предложение в силе, — сказал он, повернувшись к Уэнсдей, затем кивнул Ксавье и поспешил уйти. Ксавье так и стоял в проходе, ощущая себя максимально странно. Он чувствовал, как его спину ломит от того, что он долго сидел в одной позе. Уэнсдей тоже не двигалась, как будто чего-то ждала. Торп ещё раз взглянул на входную дверь. Что это Тайлер такое сказал под конец? Какое он делал ей предложение? — Что он имел в виду? — спросил парень. — Что он предлагал тебе? Уэнсдей поджала губы, как будто не была уверена, стоит ли говорить то, о чём она думала. Сегодня она была какой-то слишком бледной и безжизненной, как будто ей тоже приходилось тяжело. — Он предлагал мне переехать к нему, — она пожала плечами. — Это ещё с какой стати? — вырвалось у Ксавье до того, как он успел подумать. — Ну… Пока я не найду новую работу, мне негде жить. Тебя я напрягаю, вот он и предложил… — Напрягаешь? — он смотрел в глубокие карие глаза своей бывшей возлюбленной, в те самые глаза, которые его когда-то особенно волновали, и пытался найти там ответы на все вопросы. В её ныне пустых глазах ответов так и не было. — Я же вижу, как ты напрягаешься, Ксавье, — она вздохнула. — Мне и правда жаль, что я тут мелькаю и отвлекаю тебя. Я перебралась в гостевую спальню, но, кажется, лучше не стало. Ксавье пару раз моргнул, пытаясь вспомнить события прошедших дней. Уэнсдей действительно не ночевала в его спальне, но он понял это только сейчас. Тогда, в самом начале, когда он только узнал, что его с Юджином план провалился, она спала с ним на одной кровати. Когда она успела переехать в другую комнату? Впрочем, вряд ли это сейчас важно. — Ты не напрягаешь меня, Уэнсдей, — он тяжело вздохнул и впервые решил ей сказать правду. — Мне просто чертовски тяжело в последнее время. Не думаю, что, оставь ты меня здесь одного, мне было бы лучше. Я… Рад, что ты здесь, со мной. Он смотрел на неё ещё какое-то время в молчании. Она едва заметно улыбнулась, хотя он, казалось бы, не сказал ничего радостного. В конце концов он отвернулся и поплёлся к своему мольберту, где какое-то тёмное месиво красок застыло в ожидании продолжения картины. *** — Не могу поверить, что ты такой болван, Ксавье! — вырвал его из раздумий знакомый голос, пока он рассматривал колонны просторного холла, в котором все присутствующие на судебном процессе Аякса и Энид ожидали решения судьи. — Бьянка? — Как только она к тебе вернулась, ты стал вести себя как конченный мудак! Казалось бы, ты ведь именно этого хотел? Что ж тебе всё время не так? — Подожди, — Торп замахал руками, отгоняя лицо своей бывшей как назойливую муху. — Ты про Уэнсдей? Не вернулась она ко мне. Она просто временно у меня живёт. — Так что тебе мешает сейчас, пока она ещё живёт у тебя, взять себя в руки и начать всё сначала? — она смотрела на него каким-то пронзительным, пристальным взглядом, от которого по телу Ксавье прошли мурашки. — Улыбнись же ей и обними, подари это несчастное кольцо, которое так долго ждёт своей участи! Я тебя не понимаю, ты столько сделал, чтобы быть с ней, и наконец, когда она вернулась, ты отказываешься от неё? Вот так просто? — Не вернулась она ко мне, — снова повторил Ксавье. — Ты же знаешь… Мы больше не чувствуем того, что было раньше. Всё бессмысленно. Ещё недавно хотя бы у меня оставались чувства, сейчас же любви не осталось совсем. — Выкинь это из головы! — Бьянка закатила глаза. — Полно людей строят отношения даже будучи вакцинированными. Да, это будет немного по-другому. Но, чёрт возьми, неужели она тебе настолько чужая? Ты же говорил, что знаешь в ней каждую мелочь! Я не могу поверить, что тебе всё равно! Было странно слышать это от Бьянки, которая, хоть и всегда понимала силу его чувств к Уэнсдей, но ещё недавно старательно избегала этих тем, дабы не ранить саму же себя. Но какое ей дело было сейчас до их с Аддамс отношений? Разве не в этом смысл вакцины — чтобы каждый жил в одиночку и был счастлив в своём одиночестве? — Я не думаю, что можно что-то вернуть, Бьянка… — Ксавье покачал головой. — В самом начале я отчётливо ощущал нечто, что я должен чувствовать, и это самое нечто было как будто стёрто из моей головы. Прошла пара месяцев, и кажется, я привыкаю к этому. Уже не пытаюсь отыскать это чувство. Знаю, что не найду. А она так живёт уже два с половиной года. Что мы можем построить? Разве что дружбу. Но и здесь я не уверен в успехе. — Ты знаешь, рано или поздно они возьмутся за всех вас… За каждого, кто появлялся на вечеринке у Аякса. За всех, кто был против и открыто об этом заявлял. И в особенности за тебя и за Уэнсдей, после твоей выставки в галерее. Сейчас ты ещё можешь уехать, и увезти её с собой. Куда-нибудь, где тихо и спокойно, где нет охоты на ведьм и никакого принуждения. — Почему ты думаешь, что нам здесь небезопасно? — Торп нахмурился. — Пока что законы только ужесточаются. И, я уверена, рано или поздно проблемы начнутся. Сейчас пожизненное для Аякса — это благо. А вчера он ещё веселился с вами и беззаботно жил в твоём доме. Тем временем присутствующих позвали на оглашение приговора. С Аяксом всё было ясно и так — так как суда в Алабаме удалось избежать, смертная казнь ему не грозила, но лишение свободы на срок, больший, чем он может прожить, ему был обеспечен. С Энид всё было не так однозначно — кто-то прогнозировал ей пару лет лишения свободы, а кто-то считал, что её признают невиновной. И Аякс, и Энид присутствовали в зале суда. Они редко смотрели друг на друга, а их глаза были на редкость пустыми — по всей видимости, они уже подверглись вакцинации, которой в их положении было не избежать. Подобные глаза он видел уже повсюду, и редкий прохожий обладал тем ярким и живым взглядом, который раньше можно было наблюдать у каждого. Голос судьи доносился будто бы издалека, пока Ксавье смотрел вокруг, разглядывая лица. Он знал многих присутствующих, в основном с вечеринок Аякса. Быть может, Бьянка права. В самом деле, так легко найти каждого из тех, кто был когда-то против. Найти и сделать всё, что пожелает власть. Когда Энид признали невиновной, по залу прошлась волна радостного шёпота. Тайлер, сидящий в первом ряду, уверенно кивнул, Донован на соседнем кресле похлопал сына по плечу. Чуть поодаль сидел Уокер-старший, которого Ксавье сначала не заметил. Уокер кивнул своему старому другу, а затем повернулся к сыну и слегка приобнял его. Заседание было окончено, и Ноубул Уокер, вместо того, чтобы подняться с места и пройти к выходу, нажал кнопку пульта своей инвалидной коляски, и она, поддавшись ему, проехала вперёд и повернула направо. К своему стыду Торп только сейчас понял, что после того, как узнал про смерть Юджина, он и вовсе не интересовался состоянием Уокера-старшего. Встав в места, Ксавье поспешил к мэру Джерико, чтобы поприветствовать его. — Мистер Уокер, Ноубул! — он окликнул мужчину, который уже собирался выезжать из зала суда. — Я так рад, что вы пошли на поправку! — Здравствуй, Ксавье! Да, кажется, обошлось. И хотя врачи утверждают, что то, что я выжил можно назвать чудом, пусть будет так! Как ты, Ксавье? Я про тебя что-то давно ничего не слышал. С Лукасом больше не общаешься. Неужели из-за девчонки? — Просто был сложный период, — усиленно размышляя, как по мнению Ноубула Уэнсдей могла повлиять на их дружбу с Лукасом, Ксавье уже в самом деле испытывал стыд за то, что побросал так много друзей в беде и никак не участвовал в их жизни. Взгляд Уокера упал в дальний угол зала, где стоял его сын. Ксавье, повернув голову вслед за его взглядом, увидел, как Бьянка, улыбаясь, обнимает Лукаса, что-то ему в тот момент эмоционально рассказывая. Очевидно, что ребята радовались тому, что Энид вынесли оправдательный приговор. Вот только что-то в их движениях было не так. Лукас провёл тыльной стороной руки по её щеке, легонько поглаживая, а затем слегка склонился и оставил на её губах лёгкий и нежный, такой чувственный и одновременно невесомый поцелуй. И только сейчас ошарашенный увиденным Торп обратил внимание, что её глаза, в отличие от многих других, блестели так, как блестят только живые глаза. Глаза, которые умеют любить.