Разбуди меня

Полтора года назад Он ждал её уже несколько часов, понятия не имея, работает ли она сегодня. Это был единственный способ её встретить — ведь он уже не знал, где она сейчас живёт, как и не знал любых других мест, где она бывает. Охранник здания имени Эдгара Гувера уже косился на него с подозрением, отчего все время приходилось делать вид, что он просто прогуливается, ловя последние лучи летнего солнца. Вряд ли тот ему верил — но пока что серьезных оснований брать его под стражу у них не было. Через четыре часа ожидания она вышла из здания. Одетая в гражданское, в отличие от многих других работников ФБР, её принадлежность к этому месту выдавал только блестящий значок, висящий на ремне. Её должность не предполагала ежедневное использование специальной формы и экипировки — очевидно, сегодня у нее был один из таких многочисленных дней в офисе. — Уэнсдей, — Торп подбежал к ней, стараясь не сильно привлекать внимание охраны. — Я ждал тебя! Давай поговорим ещё раз! Обещаю, буду спокоен и сдержан. Находиться рядом с ней, даже в таких обстоятельствах, было сродни глотку свежего воздуха — ведь он безумно скучал. Последние месяцы без неё были для него сущим адом, поэтому такое, пусть и неправильное, сталкерство давало хоть какое-то ощущение смысла в жизни. — Торп, я предупреждала тебя больше не искать со мной встреч, — жёстко проговорила девушка голосом, не терпящим возражений. — У нас уже давно всё кончено. Смирись, просто смирись. — Мне тяжело, — он посмотрел в её глаза болезненным взглядом. — Дай мне время привыкнуть… Пускай мы будем видеться хоть иногда… — Чтобы привыкнуть жить без меня, я тебе не нужна, — хмыкнула она, а потом снова посерьезнела. — Послушай, мне это совсем не нравится. Прекращай за мной следить и искать со мной встреч. Я этого не хочу. Если я ещё раз увижу, что ты следишь — я сообщу в полицию, и тебе запретят ко мне приближаться. Так что не доводи до этого, и прекрати меня искать. Она была обжигающе холодной и до боли равнодушной. Не то чтобы он ожидал от этой встречи чего-то другого, но осознание, что он больше никогда ее не увидит, ранило его, будто разрезало кинжалом все внутренности так, что всё тело безумно болело изнутри. — Ладно, Уэнсдей, — его голос предательски надломился. — Я понял. Удачи… И… Спасибо тебе. Она посмотрела на него в последний раз и, вместо ответа, коротко кивнула и села в свой автомобиль. *** — Проходите, мистер Торп, присаживайтесь — ледяным голосом сказала Уэнсдей. Она уже не смотрела на него, уткнувшись в папку бумаг, которую ей передала Кинботт. — Я могу идти? — спросила Валери и, услышав утвердительный ответ, удалилась из комнаты. Ксавье стоял посреди кабинета, не в силах сдвинуться с места. Последний раз они виделись полтора года назад — тогда ещё он, полностью отрицая действительность, караулил её у работы и пытался искать с ней встреч. Пытался добиться хоть сотой доли прежних чувств. Увидеть хотя бы одну эмоцию по отношению к нему. На самом деле эмоции у нее были, но совсем не те, о которых он мечтал. Совсем не те, что были раньше. — Присаживайтесь, мистер Торп, — повторила Уэнсдей. — У вас сегодня первая встреча, по её итогам станет понятно, что Вас ждёт дальше. Ксавье медленно прошёл вглубь кабинета и сел за стол напротив своей бывшей. Его взгляд, как прикованный, наблюдал за ней. Запоминал черты лица, которые он и так знал наизусть. Считывал знакомые едва заметные ужимки и жесты на её с виду каменном лице. — Что ж, начнем! — бодро сказала Аддамс и, наконец, снова посмотрела на него. — Кем вы работаете, мистер Торп? — Уэнсдей… Ты сейчас серьёзно? — его голос дрогнул, надломился. В горле будто появился противный ком, который не давал нормально смыкаться связкам. — Зачем это всё? Ты итак все про меня знаешь… — Мистер Торп, — она вздохнула и строго на него посмотрела. — Так уж вышло, что я — ваш инспектор. Прошу называть меня мисс Аддамс. Мне необходимо задокументировать некоторую информацию о Вас на основе ваших ответов. Так что прошу Вас отвечать коротко и по делу, — она сделала паузу и посмотрела на листок перед собой. — Так какой ваш род деятельности на данный момент? — Я — художник, — Ксавье глубоко вдохнул, собирая своё самообладание по крупицам. — Сотрудничаю в основном с галереей Стива МакКинли, — говорил он то, что ей и так было известно. — Часто ли проходят ваши выставки? — продолжала спрашивать Уэнсдей, что-то записывая в бланке. — Последнее время редко… — отвечать на эти бессмысленные вопросы становилось все сложнее, но Торп пытался сконцентрироваться на том, что на этой встрече ему нужно показать себя максимально адекватным человеком. — В чём причина? — Уэнсдей продолжала равнодушно что-то записывать, иногда глядя ему в глаза своим теперь вечно пустым взглядом. — Рисую не то, что нужно, — Ксавье глядел ей в глаза, пытаясь выиграть в гляделки с той, с кем выиграть априори невозможно — ведь она, не чувствуя ничего к нему, даже не понимает, что в его голове идёт какое-то противостояние. — В таком случае что же вы рисуете? — казалось, этот вопрос она придумала сама, а её брови слегка поползли наверх, выдавая хоть какую-то эмоцию. — Свою бывшую девушку, — зло выплюнул Ксавье, больше не в силах играть по её правилам и разыгрывать этот дешёвый спектакль. Теперь уже брови Уэнсдей действительно удивлённо выгнулись, а она сама ещё больше выпрямилась и напряглась. Великолепно. Она всё-таки живая. — Мистер Торп, — начала она слегка напряжённо, будто подбирая слова. — Я так понимаю, Вам сообщили, что эта встреча очень важна для вашего личного дела. Ведётся видеозапись, и наш с вами диалог будет просматривать целая команда специалистов. От ваших сегодняшних ответов зависит ваше будущее. Она смотрела ему в глаза. Торп пытался уловить в её взгляде хоть какие-то привычные эмоции. Но там не было ни привычной любви, ни трогательной нежности, ни соблазнительной женской искринки. Но, пожалуй, там читалось некоторое беспокойство. Совсем немного, но было. — Поэтому я предполагаю, что вы сейчас пошутили по поводу картин, — она стала максимально серьезной. — Что же вы рисуете, мистер Торп? Ксавье вздохнул. Неужели она пыталась его как-то спасти? Вытянуть из этой непонятной безысходности, в которую погрязли все жители этой никчёмной планеты? А вдруг она всё-таки что-то да чувствует? Это даёт надежду… — Я рисую серию картин «Планета в красках». Множество сюжетов из разных уголков Земли. — Ксавье призадумался, пытаясь понять, как лучше объяснить отсутствие вдохновения. — Но последнее время у меня появилось много новых хобби, и на это остаётся меньше времени, чем раньше. Запоздало он понял, что теперь ему придется придумывать ещё больше небылиц. Но если Аякс прав, то лучше всего показаться позитивным человеком, у которого куча дел, чем меланхоликом без вдохновения. — Расскажете о ваших хобби? — Уэнсдей дежурно улыбнулась, и от этого зрелища Ксавье пробрало до костей — вместе с такой родной для него мимикой считывалась какая-то холодная, больно отдающая в груди отстранённость. — Прогулки, встречи с друзьями. Готовка еды, — перечислил он первое, что пришло ему в голову. — У вас есть девушка или парень? — этот вопрос, заданный в лоб, смутил Ксавье. Как она отреагирует, если он ей расскажет о Бьянке? — У меня есть девушка, — сказал он медленно и чертовски неуверенно, будто сам сомневался в этом. Уэнсдей стала записывать что-то в бланк, а её лицо закрыла прядь черных волос. Ксавье хотелось разглядеть её — неужели, она не отреагирует никак? Почему она, вечно смотрящая ему в глаза, именно в этот момент склонилась над бумагами? — Она тоже не вакцинированна, я так понимаю? — она подняла на него взгляд, такой же отсутствующий и равнодушный, как обычно, но будто чуть более стеклянный. Интересно, значит, она всё-таки что-то испытывает от этой новости? — Нет, она вакцинированна, — Ксавье сморщился, произнося слово, которого обычно избегает. Брови Уэнс снова поползли вверх. Должно быть, это редкость — состоять в отношениях с человеком, который не может любить. Ведь поначалу, какое-то время и Уэнсдей была с ним в отношениях, которые ни к чему хорошему не привели. — Вы проживаете вместе? — продолжила допрос Аддамс. — Да, вместе. — Испытываете ли вы трудности в этих отношениях? — продолжала добивать его вопросами девушка. — Нет, никаких трудностей, — дежурно отвечал Ксавье, думая о том, что, скорее всего, такие банальные ответы она слышит от всех. — Вы уверены в этом? — с сомнением спросила она. — Не испытывать трудности в отношениях с человеком, прошедшим курс вакцинации, невозможно. Как минимум у девушки не должно быть к вам романтических чувств, не должно быть потребности в сексе и в совместно проведенном времени. У вас есть секс, мистер Торп? — А вот это уже не ваше дело, мисс Аддамс! — зло выплюнул он, почти крича, выделяя интонацией официальное обращение. Она смотрела ему в глаза, абсолютно бесстыдно засовывая свой нос в его кровать. Прекрасно зная, что там должно было быть её место. Только её, и ничьё больше. Он не помнит, когда у них с Бьянкой был последний секс — но это точно было до того, как она поставила вакцину. Не сказать, что это как-то его заботило — нет, гораздо больше его волновало отсутствие секса с девушкой, сидящей прямо перед ним. Отсутствие её в его жизни в целом. Отсутствие её улыбок и теплых прикосновений к его коже. Уэнсдей не ответила на его громкий выпад и склонилась что-то записывать, тяжело вздыхая. Где-то с минуту она продолжала писать, а затем наконец подняла на него глаза. — Мистер Торп, от Ваших страданий есть проверенный способ избавления, — говорила она с дежурной улыбкой, будто участвовала в какой-то рекламе. — Нет никакой необходимости терпеть этот дискомфорт, если можно просто отключить эту ненужную организму функцию. Медицина скакнула далеко вперёд за последние годы, и уже через несколько месяцев отказников почти не останется, — она сделала небольшую паузу, помогая ему переварить услышанное. — Подумайте, каково Вам будет одному в этом новом мире. Инъекция избавит Вас от тех проблем, что Вы испытываете. — Я уже сказал Вам, что не испытываю никаких проблем, — сквозь зубы пробормотал всё ещё злой на нее Ксавье. — Увы, ваш эмоциональный ответ говорит об обратном, — она снова дежурно улыбнулась. — Пройдёмте, поставим Вам первую дозу. Вот согласие, которое нужно подписать. Сунув в руки парню какой-то листок, Уэнсдей уверенно встала, как будто вопрос был решен. Вот значит как они это делают? Убеждение и эффект внезапности. Ещё и такая формулировка, что не каждый поймет, что он вправе отказаться. — Я не согласен. Я не буду ничего ставить, — уверенно сказал Ксавье, глядя на Уэнсдей. — Очень жаль. Что ж, в таком случае, следующая встреча Вас ожидает через неделю. Вам нужно сообщить нам данные вашего работодателя и вашей девушки, нам необходимо будет тоже их проверить. Ксавье вздохнул. Наверное, это ожидаемо, но у него всё равно было чувство, что он подставляет людей. Записывая информацию о нужных им людях в бланк, он украдкой поглядывал на Уэнсдей, которая, наконец, прекратила что-то писать и теперь просто смотрела в пространство. Казалось, она избегает встречаться с ним взглядом просто так. Только что это было необходимо для допроса, но вот теперь она ничем не занята, а в комнате нет ровным счётом ничего интересного, чтобы зацепился взгляд, и логичней всего ей было бы сейчас смотреть на него, а не куда-то в пустой угол комнаты для допросов. — Держи, — сказал ей Ксавье, протягивая листок. Ее руки в какой-то момент оказались в паре сантиметров от его пальцев, и даже без прикосновения он почувствовал невероятное волнение, а его сердце будто бы выпрыгивало из груди. Уходить совсем не хотелось — хоть на них и направлены всевозможные камеры, призванные скомпрометировать его, но, по крайней мере, он тут находится с ней. И, возможно, он готов ходить сюда целую вечность на своеобразные свидания, если только ему это позволят. — До встречи через неделю, мистер Торп, — Уэнсдей кивнула ему и вышла из кабинета. Хотелось побежать за ней, схватить ее в охапку и забрать к себе. Жутко вспоминать, но что-то похожее он вытворял в первые полгода после его личной трагедии, пытаясь силой заставить ее чувствовать то, что почувствовать она была уже не в силах. Осознавая всю бессмысленность своих действий, он, как заворожённый, поплелся за ней, понятия не имея, куда она направляется. Понятия не имея, что он собирается ей сказать. Он нагнал ее в кафетерии, стоящей в очереди. Отлично. Можно выпить ещё кофе и хоть ненадолго продлить своё время с ней. — Мне сегодня безо льда, Тайлер, — сказала она кудрявому баристе, дежурно улыбнувшись. Парень в свою очередь окинул ее каким-то уж слишком заинтересованным взглядом. Ксавье невольно сжал руки в кулаки. — Тяжёлый день? — улыбнулся паренёк, которого Уэнс назвала Тайлером. — Сегодня просто нашествие отказников. Он улыбался, продолжая бесцеремонно разглядывать девушку, как будто она была ему интересна. Его взгляд скользил по ее рукам, плечам и груди, и Ксавье держался из последних сил, чтобы не вмазать мерзавцу. Она больше не его девушка. У него нет на это никакого права. — А вам что, молодой человек? — спросил его Тайлер. — Чай черный с мятой, — его челюсть все ещё была напряжена, и он выдавил из себя заказ почти силой. Уэнсдей посмотрела на Ксавье, обернувшись через плечо. Что её удивило? Его заказ? Пить вместе чай с мятой было своего рода их традицией, и он сам заказал этот напиток впервые за долгое время только потому, что она сейчас рядом. Она села за свой стол с чашкой крепкого кофе, больше не глядя в его сторону. Тайлер заварил ему чай в большой кружке и протянул напиток. — А ты ведь сам отказник, Тайлер, — едва слышно процедил Ксавье, глядя парню в глаза. — Что за глупости? — казалось, он удивился такой реплике незнакомца, но не подал виду и скромно улыбнулся. — Я вакцинирован, как и все здесь работающие. — Так я тебе и поверил, — Ксавье сверлил взглядом парня, который, казалось, совсем не понимал, чем заслужил его гнев. — Нечего больше на неё слюни пускать, тебе ясно? — Вам показалось, — нахмурился Тайлер, бросив которкий взгляд в сторону Уэнсдей. — Мы просто друзья. — Конечно, вы просто друзья, — зло выплюнул Ксавье. — Ведь она на самом деле вакцинирована. Но если она уже не ощущает на себе мужские взгляды, это не значит, что можно её так безбожно разглядывать! На этой ноте Ксавье взял свой чай и отправился прямиком к её столику. — Я посижу с тобой, — начал он, опасаясь, что если он спросит разрешения присоединиться, то она может отказать. — Я думаю, это лишнее, Ксавье, — медленно попивая свой квад, проговорила девушка. — Предыдущие наши встречи ничем хорошим не кончились. — Давай встретимся вне этих стен, — сразу перешёл он к делу, раз уж Уэнс сама завела разговор о встречах. — Обещаю, что буду держать себя в руках. Просто поговорим. — Зачем тебе это, Ксавье? — она тяжело вздохнула. — Я правда тебя не понимаю. Искренне не понимаю, чего ты добиваешься. Зачем тебе встречи со мной? Чтобы что? О чем ты хочешь со мной говорить? Она была права. Он и сам понятия не имел, чего именно он добивается. Ведь он понимал, что она уже его не полюбит и сделать ничего нельзя. Но он слишком долго сидел сложа руки и предавался унынию. Он всегда считал, что за свою любовь надо бороться. Так что сделать хоть что-то — лучше, чем опять ничего. — Мы же дружили раньше, — пожал плечами парень, тоскливо глядя на свою возлюбленную. — Почему бы нам не продолжить быть друзьями? — Не обманывай сам себя, — она покачала головой. — Ты не сможешь со мной дружить. Если, конечно, не вакцинируешься. Тогда, может быть, мы и сможем встретиться и нормально поговорить. — Не могу поверить, что ты это поддерживаешь, — покачал головой Ксавье. — Этот чертов препарат отобрал у меня счастье! А ты сейчас так спокойно сидишь, и рекомендуешь мне его! — Ты сам у себя отбираешь счастье, Ксавье. — Уэнс выпрямилась и сделала глоток. — Страдать — это твой ежедневный выбор. И, поверь мне, вакцинация в твоём случае — вопрос времени. Видео сегодняшней встречи увидит большое количество специалистов, и даже из этого короткого диалога ясно, что с тобой сейчас не все в порядке, — она посмотрела ему в глаза. — Таких, как ты, страдающих от неразделённой любви, вакцинируют насильно. — Моя любовь была взаимна, — процедил он сквозь зубы. — Этот препарат и есть причина того, почему я вообще страдаю. — Я не буду это с тобой обсуждать, Ксавье, — она вздохнула. — Особенно здесь. Мы уже много раз об этом говорили, но всё без толку. Встретимся через неделю. Если вакцинируешься — так и быть, выпьем с тобой кофе где-нибудь в парке, и, возможно, наш разговор наконец-то будет о другом. И на этой ноте она встала из-за стола и, не прощаясь, быстро ушла обратно в сторону кабинета. Ксавье сидел и размышлял о сегодняшней встрече. Неужели она действительно считает, что можно обсуждать что-то другое? После всего, что между ними было, взять и отпустить — невозможно. Особенно с учётом того, что это не было ее выбором. Она бы никогда не выбрала такое. Тело всё ещё немного потряхивало от сегодняшней встречи с Уэнс. Он не видел её полтора года. Изменилась ли она? И да, и нет. Он помнил её такой же холодной и отстраненной, но сегодня она излучала ещё и какую-то зловещую уверенность в том, что всё, что происходит — правильно. Неужели у этого новомодного препарата, помимо отключения чувств, есть ещё эффект отключения критического мышления? Внезапно на его телефон пришло уведомление о новом сообщении. Открыв мессенджер, чтобы прочитать, он увидел диалог с незнакомым номером. «Приходи сегодня в 8 вечера по адресу 211 S Union St A, Александрия, Вирджиния. Будет закрытая вечеринка. Аякс.» Кажется, на сегодняшний вечер у него в кои-то веки есть планы.