В одной клетке

Шли дни, Джисон продолжал выполнять главное поручение и вернулся к тренировкам с Чанбином и Чонином, который загорелся сделать себе классный пресс. Он даже успел сдружиться с Сынмином, что время от времени приходил в мастерскую. Бан Чан смог выкупить все материалы у фармацевта в полном объёме, и Джисон всеми силами отгонял от себя удручающую его мысль, что ему не доверили даже этого. Сынмину предстояло сделать достаточное количество взрывчатки для взлома бронированных дверей. По идее, силы его бомбы должно было хватить для деформации даже дверей сейфа, но тот сразу предупредил, что не мог гарантировать такую мощь с учётом тех материалов, что были ему доступны. Те немногие тесты, которые проводились, показывали средний результат. Для него оборудовали укромный уголок на складе, где он мог вдоволь похимичить, и Хан последний раз предупредил парня, что как только он закончит, обратной дороги не будет. Едва ли тот его послушал. — Вчера дверь нашей квартиры подожгли, а на стене рядом написали, чтобы мы отдали деньги до конца месяца. У меня совсем нет выбора, — отрицательно мотнул головой Ким, взвешивая нужное количество какого-то порошка в своей импровизированной мини-лаборатории. — К тому же, я пару дней назад накосячил. — Что ты сделал? — удивился Хан. — Я сказал незнакомому мужчине, что автомастерской управляет Со Чанбин. Потом оказалось, что это был тот самый Чхве Ёнбин, и он лично вручил Чанбину документ на отъём земли третьей – последней мастерской. Он хочет отобрать абсолютно всё. Если бы я знал, как он выглядит, я бы не стал так подставлять хёна, — совсем погрустнев, выдохнул Сынмин. — Хён ничего не сказал мне, но я и сам понимаю, что у него только один выход – бороться. И для этого нужна взрывчатка. Джисон удивлённо охнул, он и не знал, что в его отсутствие происходили такие важные события. Заклятый враг абсолютно растерял последние капли страха и лично явился к тем, кому он уже очень навредил. Теперь была не удивительна странная задумчивость Чанбина в последние дни. Он наверняка постоянно продумывал безопасный план ликвидации обнаглевшего чиновника. Как бы то ни было, день «икс» неотвратимо приближался. С Минхо у Хана дела обстояли тоже не лучше. Несмотря на то, что они всеми силами игнорировали друг друга, проводя вечера в наушниках за просмотром каких-то передач на своих телефонах, время от времени они подкидывали друг другу проблем. Мелкие подлянки стали частью их повседневности, но порой они переходили черту. Сопроводив Минхо до его работы, Джисон разместился на своей излюбленной скамейке рядом с офисом, где работал Ли, и посильнее закутался в бомбер. Рабочий день пролетел достаточно обычно, кроме одной детали – Минхо задержался. Хану пришлось дожидаться его дополнительные три часа. И всё бы ничего, но именно в эти дополнительные часы ожидания на улице поднялся сильный шквалистый ветер, пробирающий холодом практически до костей. Сильный ливень рванул так неожиданно и сильно, что Хан даже не успел толком найти укрытие в ближайшем торговом центре, потому и промок до последней нитки. Минхо вышел на улицу, когда дождь уже закончился, и вид его был сияющим, словно на работе он выиграл миллион долларов. Чуть ли ни подпрыгивая на каждом шагу, он подошёл к насквозь мокрому Джисону, сохнущему на скамейке, и бодро известил: — Можем ехать домой! Хан смерил его довольную физиономию мрачным взглядом и с тяжёлым вздохом встал со своего места. Они направились к парковке, и, пользуясь случаем, Джисон решил узнать причину задержки старшего: — Часто адвокатов задерживают на работе? Какое-то дело не ладилось? — Нет, у нас вполне чёткий график, — невозмутимо отозвался Ли. — Я просто решил доделать кое-какие несрочные дела. Хан глубоко вдохнул и старательно посчитал про себя до десяти. Не злиться, не злиться, не злиться! Он специально говорит это, Джисон! Руки стали зудеть желанием встретиться с лицом адвоката, но Джисон лишь достал из кармана маленький батончик шоколада и в два укуса проглотил его, чтобы хотя бы минимально помочь измождённой стрессом нервной системе. Он дал себе клятву, что больше не поведётся на провокации со стороны Ли, но тот будто поставил своей целью заставить его отказаться от этой клятвы. Когда они дошли до машины, Минхо не пустил Хана внутрь и, невозмутимо глядя тому в глаза, произнёс: — Ты слишком мокрый, чтобы садиться так в мою машину. — Я мокрый, потому что ты задержался и приказал вашему охраннику не пускать меня к вам в офис! Я промок, пока искал укрытие! — возмутился Джисон, глядя на того с другой стороны машины. — Не моя проблема, — хмыкнул Ли и надменно склонил голову в бок, как бы говоря «ну и что ты мне сделаешь»? — Ты знаешь, что Чанбин не обрадуется, узнав, что ты свалил куда-то в одиночестве, — напомнил Хан, уперев руки в бока от бессилия. — Знаю, садись в машину, но не мочи сидения, — пожал плечами Ли. — Как я это сделаю, чёрт возьми?! Я до нитки! — взорвался Джисон, всплеснув руками от возмущения. И по одному только взгляду Ли Ноу он понял – что ничего хорошего тот не предложит. Губы Минхо насмешливо дёрнулись, когда он спокойно тому сказал: — Раздевайся. Джисон подвис на пару минут, переваривая услышанное, но на всякий случай переспросил: — Что? — Раздевайся, — кивнул Ли, не отказываясь от своих слов. Хан оглянулся вокруг, убеждаясь, что на парковке никого не было, и тише, чтобы никто их не услышал, уточнил: — Ты с ума сошёл? — Нет, на мой взгляд это нормальный выход из ситуации, — невозмутимо протянул Ли. — А если тебя остановят на дороге для проверки документов? Они ж увидят у тебя в тачке голого парня! — пытался воззвать к разуму старшего Джисон. — И что? Моя личная жизнь их не касается, — почти скучающе ответил Минхо, заставив младшего невольно напрячься. — И давно я стал частью твоей личной жизни? — прищурился он. — Снимай штаны и хватит трепаться! — вспылил Ли Ноу и открыл дверь к водительскому месту. Больше выслушивать возмущения он был не намерен. Сев в машину, он приоткрыл окно как раз напротив Джисона и скомандовал. — Садись, а одежду сложи в ноги, чтобы она ничего не замочила. — Я что, вообще всё снять должен? — не мог поверить в происходящее Хан. — Ни в коем случае! Трусы оставь. Ещё твоей голой задницы на моих сидениях не хватало! В кармане переднего сиденья есть тряпка, подстели её под себя. Джисону не оставалось ничего, кроме как подчиниться. Смех рвался из него, пока он быстро избавлялся от одежды, стоя на парковке перед бизнес-центром. Он не мог отделаться от мысли, что охрана бизнес-центра наверняка над ним в этот момент от всей души посмеялась, ведь камеры захватывали парковку практически с каждого угла. Минхо неотрывно смотрел за процессом уличного стриптиза, и взгляд его не выказывал хоть какой-то доли неприятия. Наоборот, ему явно нравилось то, что он видел, хоть и старательно это скрывал. Ловя на себе блуждающий тёмный взгляд, Джисон окончательно убедился в том, что Ли не был традиционных взглядов. И когда на нём осталось лишь бельё, Хан запрыгнул на заднее сидение машины и дерзко заглянул тому в глаза через зеркало заднего вида. Уши старшего после взгляда на его голую грудь предательски порозовели. К счастью, в этот день они ехали домой. Что не мог отрицать Джисон при всём желании – это то, что Минхо потрясающе готовил. Время от времени тот делал себе что-то сложное вроде стейк-рулета или лазаньи, но и простой жареный рис у него был потрясающим. Хан успевал схватить ложку или две, если подворачивалась такая возможность. В один из таких случаев, он воспользовался случаем, когда Минхо загружал стирку в ванной. И всё было бы хорошо, если бы Ли не вышел из ванной неожиданно рано. Он поймал его практически на месте преступления и моментально отобрал сковороду. — Какого чёрта? Я говорил тебе не трогать мою еду и посуду! — лицо Минхо исказилось омерзением, и он осмотрел свой рис на предмет чего-то несъедобного. Будто Джисон мог плюнуть в него, не меньше. — Да не смотри ты на это так, будто я тебе дерьма туда подсыпал, — устало возмутился Хан. Такое отношение к нему его уже начинало по-настоящему утомлять. Он не был носителем какой-то опасной болезни, не пренебрегал гигиеной и просто вёл нормальный образ жизни. Не было ни одной причины опасаться его словно прокажённого. Вот только Ли Ноу считал иначе и всеми силами пытался продемонстрировать, как мерзко ему находиться рядом с ним. В этот раз он превзошёл сам себя. Брезгливо нахмурившись, он вывалил всё, что было в сковороде, в мусорку и тут же принялся отмывать посуду, словно от контакта со ртом Джисона, она покрывалась слоем неизвестных опасных бактерий. — Какого чёрта?! Ты мог просто отдать всё мне, раз тебе так противно есть из одной посуды со мной! — едва не потеряв дар речи от шока, изумился Хан. — Ещё чего! — остервенело натирая сковороду, выдохнул Минхо. — Даже подумать мерзко, что побывало в наркоманском рту ради заработка на дозу. Хан гневно сжал руки в кулаки и тяжело выдохнул, он не хотел начинать конфликт, но Ли буквально провоцировал. Хуже, чем обвинение в зависимости, было только обвинение в проституции и сексуальном насилии в отношении кого-то. Обе эти темы буквально будили в нём демона, не способного на диалог. И всё же он старался. — То есть по-твоему я зарабатывал на дозу исключительно путём отсоса барыге? — играя желваками, процедил Хан. — А разве такие как ты способны на что-то ещё? Если только на роль вышибалы, надо же кому-то долги из торчков выбивать. А там уже широкий спектр способов получить желаемый результат. — То есть я настолько тебе омерзителен, что ты готов выбросить результат своего труда? Может быть, я и не человек для тебя вовсе? Как же ты дышишь одним воздухом со мной? — прорычал Джисон, медленно приближаясь к парню, но тот продолжал его игнорировать. Лишь закрыв кран после очистки посуды, он развернулся к Джисону и пренебрежительно выпалил: — Именно потому, что я и так дышу с тобой одним воздухом, я не могу позволить тебе касаться моей посуды. Ещё больше контакта с тобой я просто не выдержу. Проблююсь. Это стало последней каплей. Хан вцепился ему в волосы на затылке и со всего маха вжался своими губами в его губы. Получилось больно, наверняка до крови и ушибов, но по-другому не получилось бы. Он повалил Ли на пол прежде, чем тот смог что-то сообразить, и заломил его руки так, чтобы он не мог сопротивляться. Минхо пытался защититься, но влажные после мытья посуды руки соскальзывали и были мало полезны в борьбе. Джисон прижал его к паркету всем своим телом, стараясь зафиксировать и лягающиеся ноги. Минхо не оставалось ничего, кроме возмущённого мычания в насильный поцелуй. Хан не жалел, кусал его плотно сжатые губы, лизал их и пытался проникнуть языком внутрь. И всё ради того, чтобы как можно сильнее «замарать» нахала, унижающего его в его собственном доме. Полицейские приёмы борьбы и захватов, которым его научил Бан Чан, здорово помогали для удержания сопротивляющегося злоумышленника, Минхо безуспешно пытался вырваться из плена, пока Джисон сам не прервал их недопоцелуй, похожего на изнасилование рта языком Хана. — Слишком грязный для тебя? Проблюёшься? Начинай блевать, я жду, — самодовольно прорычал Джисон в искусанные губы. — Отпусти, сукин ты сын! Ты пожалеешь! — вместо ответа Минхо самоуверенно угрожал, но Джисон всё равно видел искорки неуверенности в глазах напротив. Старший был совсем не готов к такому напору в ответ на свои провокации. — Не могу, я должен соответствовать твоим представлениям обо мне. А что ты там обо мне думаешь? Что я люблю принуждать или даже насиловать, — Хан посильнее натянул хватку в волосах старшего, чтобы тот болезненно прошипел, и больно куснул его за кадык, перемещая одну из рук прямиком на его пах. Почувствовав под ладонью чужие гениталии, Джисон сам инстинктивно двинулся тазом навстречу. Это было отвратительным, самым мерзким действием в его жизни, но было в этом и нечто распаляющее. Находясь в эйфории от неожиданного доминирования над своим обидчиком, Хан намеренно продемонстрировал желание взять Минхо против его воли. — Считаешь меня похотливым животным, насиловавшим кого-то? Хорошо, я стану им, а ты станешь моей первой жертвой, — сгорая от злости и злорадства, Хан на секунду заглянул в глаза Ли Ноу, протискиваясь между его ног. Для правдоподобности своей лживой бравады, он посильнее двинул тазом, имитируя фрикции, и смог поймать мелькнувший в глазах старшего отблеск страха. Он наконец-то добился того, о чём мечтал все дни рядом с ним. Теперь у старшего не было оснований полагать, что в их отношениях он всегда будет иметь доминирующую позицию. До того он занимал её лишь потому, что Хан позволял ему это. Когда Джисон потянул шнурок на домашних штанах Минхо, тот едва слышно выдохнул «нет» и предпринял очередную попытку высвободить руки у него за спиной, которые были придавлены весом двух тел. Его «трахали» сквозь одежду уже около минуты, и чем дольше это продолжалось, тем сильнее накатывала тошнота от бессилия и омерзения к тому, что с ним творили. Хуже стало бы, только если бы он почувствовал в штанах Джисона что-то твёрдое. Но Хан творил всё из чистого желания наказать, из почти подростковой вредности. Нужно было высвободить лишь одну руку, чтобы справиться с ним. Он воспользовался моментом, когда Джисон присосался к его шее, клеймя багряными засосами, которые будет сложно спрятать под галстуком. Минхо всеми силами прогнулся в спине и, сдирая верхний слой кожи, вытянул одну руку из ловушки и ударил Хана по голове с такой силой, что сам на секунду решил, что мог его убить. У Джисона перед глазами растеклась темнота, а в голове мгновенно возник вакуум. Это тянуло на полноценное сотрясение. Он не смог толком скоординироваться, потому быстро оказался прижат к полу, а на его лицо посыпались удары. Минхо бил без пощады, сильно, больно, удары его были поставленными, без единого лишнего движения. Чувствуя растекающуюся по лицу кровь, Джисон уже не сомневался – ему наверняка сломали нос. Но даже несмотря на это, удары продолжали сыпаться на него убийственным градом, и он оставил попытки сопротивляться. «Он убьёт меня» — промелькнуло в сознании Джисона в какой-то момент. Принимая удары, он не мог найти в себе силы для сопротивления. Всё в одночасье стало неважным. Пусть бьёт, если ему так будет легче – это будет отличной местью за порцию унижений, которую получил Ли Ноу. Удары прекратились, когда Хан уже плавал где-то между сознанием и сном. Он чувствовал на себе взгляд Минхо, но видел лишь мутные разводы на потолке. Двинуть даже зрачком казалось невыносимо тяжело. Что-то тихо высказав, Ли Ноу поднялся с него и куда-то ушёл, оставив его лежать на полу, обливаясь кровью из разбитых губ и носа. Джисон не знал, сколько прошло времени, он полностью выпал из реальности, но когда Минхо снова навис над ним, кровь на лице уже полностью засохла. Кое-как обратив на Ли Ноу свой взгляд, Хан увидел, что губы того двигались, но звук до него словно не доходил. Только после нескольких повторений, он смог услышать едва понятное «Живой? Вставай». Естественно, он даже не двинулся. Голова его гудела хуже, чем от передоза, скулы, нос и губы болели, даже брови ныли от боли. Да и не хотелось двигаться, честно говоря. Он мог бы так пролежать ещё несколько дней, если бы его никто не трогал. — Чёрт возьми, почему ты такая заноза в заднице?! — с уставшим вздохом взмолился Ли и потянул его за руки, заставляя принять сидячее положение. Стоило Джисону сесть, из носа потекла новая порция крови, марая губы, одежду и даже пол. — Тебе надо дойти до ванной, так что напрягись хоть немного, твою мать, — Минхо не отставал, он вынуждал побитого подняться и на своих двоих дойти до ванной, словно у того были силы. Кое-как поставив Хана на ноги, Минхо перекинул одну его руку себе через плечо и, крепко придерживая за талию, повёл того в ванную. Когда они медленно добрались до места назначения, старший привалил Хана к стене, а сам мигом опустил крышку унитаза, чтобы усадить на неё Джисона. Тот рухнул на неё с болезненным всхлипом и почти завалился на бок, но Минхо придержал его. — Не падать! — скомандовал он строго. Он вышел из ванной и вернулся уже с небольшим пакетиком из местной аптеки. Разложив всё необходимое на стиральной машине, Минхо трясущимися руками оторвал хороший кусочек бинта, сложил его в несколько раз и смочил над раковиной. Вернувшись к Джисону, он снова скомандовал: — Снимай свою майку. Тот только попытался взяться за ткань, превозмогая боль во всём теле, а Ли Ноу уже потерял терпение и принялся стягивать окровавленную футболку самостоятельно. Джисон оглянуться не успел, как оказался по пояс голым. Минхо, не тратя время на сантименты, принялся оттирать засохшие следы крови с лица, вынуждая Хана болезненно мычать. Он действовал грубо, дёргано, причиняя боль и тревожа пострадавшие губы и нос. Его словно била лихорадка. Но когда поток крови из губ возобновился почти в полном объёме, Ли нервно бросил мокрую марлю в раковину и привалился к стене, переводя дыхание. Всё его тело трясло от напряжения и каких-то внутренних переживаний, природы которых Джисон не понимал. Неужели его так удручал момент, что убить Хана не удалось? Зачем тогда остановился? Хан не понимал, чего вдруг он решил привести его в порядок после того, как сам же избил до кровавых соплей. И в конце концов, когда Минхо вернулся к обработке ран обеззараживающим средством, Джисон не смог сдержаться от вопроса: — Чего ж не убил? Движения Минхо уже смягчились, они были почти аккуратными, и его внимательный взгляд блуждал по избитому лицу, выискивая новые ранения. Хан вдруг осознал, что никогда не видел Минхо ближе, чем в этот момент. До чего ж красивый! — Твой босс убил бы меня. Оно мне надо? Мама расстроится, — удивительно честно ответил Ли, а Хан невольно подумал: «Мама? Везёт же». Он свою даже не помнил толком. — Не стал бы. Ты ему нужен, — возразил Джисон, едва двигая губами. — После дела я уже не буду нужен. Так что не имеет значения, когда: раньше или позже. Итог один. — Удивительно. Опаснейший киллер, а первая мысль о том, чтобы маму не расстраивать, — беззлобно усмехнулся Хан. Минхо заметно напрягся из-за его слов, но он, чтобы не возникло недопонимания, дополнил. — Это даже мило. Ответом стал бинт, с силой прижатый к губам Хана, чтобы тот не болтал. После болезненного скулежа Минхо тяжело вздохнул, но продолжил аккуратно смачивать все кровящие ранки на лице, а потом взял со стиральной машины мазь. Недолго покрутив её в руках, Ли Ноу выдавил немного на ватный диск и принялся смазывать ею разбитые губы Джисона. Тот неотрывно смотрел на его лицо, молчаливо думая о том, что сам всегда наносил мазь пальцами. Выходит, Ли делал это бинтом, чтобы не прикасаться к нему? Насколько же он ему противен? — Я мог бы сам, пальцами, — попытался было поднять руку Хан, как его тут же ударили по кисти. — Руки! Я обеззараживал не для того, чтобы ты грязными пальцами лез! О, так это из-за обычной гигиены? Не потому что тому блевать хотелось от его близости? Джисон удивился собственной глупости и даже почти посмеялся про себя, но поймал строгий взгляд и присмирел. Наконец-то он не ощущал того титанического давления, которое стояло у него в доме. Впервые за всё время рядом с Минхо, он почувствовал давно позабытую лёгкость, словно всё, в чём он нуждался – это хороший мордобой. На фоне этой непонятной эйфории захотелось оправдаться. — Я бы не поступил с тобой так, я нёс всякую чушь, — тихо прохрипел Хан, боясь прозвучать слишком громко. — Я знаю, — мгновенно выпалил Ли и приклеил ему на бровь небольшой лейкопластырь. — Ты бы не смог. Джисон хотел было возмутиться, съязвить что-нибудь в ответ на сомнения в его силе, но быстро понял, что, может, физически он и справился бы, но морально не смог бы на такое пойти. Он бы слился в самый ответственный момент, остановившись на петтинге. Поэтому он даже спорить не стал – Минхо был прав. — Не бойся, я правда чист. Через слюну и кровь не заразишься, — решил всё-таки успокоить «мизофоба» Хан. Но тот так же просто выдохнул: — Знаю. Я видел твои медицинские документы годовой давности. Джисон хотел было шокировано поднять брови, но те не послушались, а всё лицо обожгло болью от движений мышц. — В каком смысле? Откуда? — выпалил Хан, ничего толком не понимая. — Это было моим условием проживания у тебя. Чанбин показал мне их. Он ведь с тобой как мамочка носится. Это было правдой. Чанбин лично следил за его документами во времена, когда он проходил реабилитацию. Все медицинские обследования были под его контролем. Выходит, Минхо давно знал о том, что он ничем не болен, и просто издевался? После избиения злиться на это почему-то уже не было сил. — Не понимаю я его: сначала носится с тобой как с ребёнком, сопли тебе подтирает, справочки собирает, а потом сажает в одну клетку с профессиональным киллером. Словно бройлера на убой вырастил, — скептично хмыкнул Ли. — Плевать, — немного горько отозвался Хан. — Я обязан ему жизнью. Во взгляде Минхо мелькнуло то, что Джисон меньше всего хотел бы там видеть – жалость. Она зажглась на дне его зрачков всего на мгновение, и Хан был бы рад её не заметить. Оставалось только надеяться, что его жалели за разбитое лицо, а не за крайне жалкое и зависимое положение в группировке. — Всё готово, можешь смотреть результат своих стараний. Но пока не обольщайся, завтра будет интереснее, — добродушно сообщил Минхо и даже помог тому подняться с насиженного места. Увидев себя в зеркале над раковиной, Хан невольно охнул. Он выглядел как боксёр, проигравший толпе противников. Особенно пугала бровь, которая была заклеена пластырем – утром он наверняка не откроет глаз. Было страшно ложиться спать. И всё же в эту ночь он спал самым крепким сном.