В одной клетке

Первое, что делает Джисон, заходя в автомастерскую, это повыше натягивает чёрную маску, скрывающую нижнюю половину его лица. Он хотел бы и глаза спрятать за солнцезащитными очками, но таковых у него не имелось. Стараясь как можно меньше контактировать с работниками, он хотел было незаметно прошмыгнуть к зоне отдыха с угощениями, но был пойман с поличным. Именно в тот момент, когда он проходил мимо кабинета Чанбина, дверь его распахнулась, и навстречу вышли сразу трое: Чанбин, Сынмин и Хёнджин. Едва они заметили Хана, крадущегося мимо, лица их изумлённо вытянулись. — Стоять! — громогласно скомандовал Со. — А ну повернулся! Ты что, к бухлу вернулся?! В голосе его уже слышались стальные нотки гнева, и Джисон невольно сжался, хоть и знал о своей невиновности. Минхо, шагающий за ним, тоже напрягся, но ему хотя бы было чего бояться. С неохотой повернувшись к друзьям, Джисон принял самое непринуждённое положение и скрестил руки на груди. Он наивно надеялся, что чёрную маску на его лице посчитают частью стиля, ведь он в этот день нарядился в чёрную худи. Но, ожидаемо, увидев его заплывший глаз и синяк на лбу, все ребята разом напряглись. — Воу! Кто так? — поразился Сынмин, а Хёнджин шагнул к Джисону навстречу и аккуратно приспустил маску, обнажая кровоподтёки на разбитых губах и челюсти. — Ебать! — не сдержался Чанбин. — Тебя какие-то коллекторы нашли? Лицо Хвана жалостливо исказилось, но он долго не мог ничего сказать. Лишь хорошо разглядев распухшие скулы, фиолетовые губы и покрасневший нос, он тихо вымолвил «кто это»? — Ну, когда я просил поменяться с Чаном, я не шутил, — обтекаемо ответил Хан, чувствуя давление со всех сторон. Чанбин молниеносно перекинул взгляд на Ли Ноу и угрожающе шагнул к нему на встречу, гаркнув: — Что за дела? — Хён, всё уже нормально, — быстрее, чем смог это осознать, вмешался Джисон. Он сжал крупное плечо босса, не желая становиться причиной скандала. — Забей уже, было за что. — Для такого ты должен был по меньшей мере угрожать его матери! — не унимался Со и обратился к Ли Ноу. — Минхо, ты можешь быть хоть трижды самым эффективным киллером, я всё равно найду, кем тебя заменить в случае чего. Такое недопустимо! Ли Ноу молчаливо кивнул, держась невозмутимо, но Джисон всё равно чувствовал тревогу по поводу сложившейся ситуации. Больше всего он боялся, что в попытке защитить себя Ли раскроет причину такого сильного избиения. А домогательства и угроза изнасилования – это не то, что сильно поднимет авторитет Хана в группировке. Чанбин тогда вообще его в психушку упечёт. После того, как сам добавит, конечно. Но Минхо молчал, и Хан был ему за это безмерно благодарен. Джисон уже решил было, что тема исчерпана, и хотел пройти к угощениям, как в мастерскую зашли Бан Чан с Чонином. Те заметили необычное столпотворение и быстро направились к нему, вынуждая Джисона снова натягивать маску на лицо. — Что-то случилось? — бодро уточнил Бан, приветственно кивнул всем вокруг. — Да так, у Хана просто новое лицо, — фыркнул Чанбин недовольно. Тут же обратив взгляд на Джисона, младший и старший хором охнули. — Это что-то новенькое, — неловко усмехнулся Чан, заглядывая Хану под маску. — Участвуешь в подпольных боях? — Не очень успешно при том, — хохотнул макнэ. — Я хотел, чтобы вы вчетвером с Ли съездили на встречу с информатором, которого мне подкинул Уён, но планы меняются. Поедете втроём, мне нужно переговорить с Ли, — мрачно подытожил Чанбин, и Минхо рядом с Джисоном тяжело выдохнул. Хан, правда, хотел ещё раз вступиться за старшего, но посчитал, что это было уже немного странно. В конце концов, никто бы не понял такого дружелюбия к тому, кто его отмудохал, решили бы, что Хану последний мозг отбили. Поэтому, встретившись единственным видящим глазом с Минхо, Хан потупил взгляд и проследовал за Бан Чаном. После краткой инструкции от Чанбина, Бан Чан усадил младших в свой старенький Форд и направился в одну непримечательную пекарню на краю города. Место то было немноголюдным, но пекарня эта уже много лет имела стабильный доход. Владелец её был мужчиной около сорока лет, который всем сердцем радел за своё детище и постоянно расширял ассортимент. Но это только днём. Ночью этот мужчина толкал порошок, чтобы днём отмывать деньги от него через пекарню. Джисон был наслышан о нём, даже когда-то что-то покупал, но не имел перед ним долгов – цены у него были приличными, так что его товар Хану был не по карману. Однако даже простой контакт с дилером заставлял его нервничать. Благо Чонин отвлекал от дурацких мыслей. — Так это реально Ли Ноу сделал? — поразился Чонин, когда Джисон кратко обрисовал ситуацию. — Я думал, ты прикалываешься! — Это он, — буркнул себе под нос Хан, глядя на проносящиеся мимо улицы города. — Я думал, пока мы его держим, он не решится на что-то такое. Компромат на него довольно серьёзный, на пожизненное тянет, — изумился Ян. Джисон навострил уши, стараясь понять, о чём речь – ему ведь так и не показывали то, что удерживало Минхо в узде. Выходит, материал как-то связан непосредственно с его работой стрелком? Неужели он убивал детей? — Что ты сделал? — присоединился к разговору Бан Чан, не отрываясь от дороги. — Кое-что отвратительное, — с тяжёлым вздохом признался Джисон. — Много что было. Мы… плохо находим общий язык. Я просил Чанбина освободить меня от этой работы, потому что Ли постоянно меня унижает, но хён приказал терпеть. — Так это он начал получается? — уточнил Бан. — Уже сложно сказать, мы оба сделали достаточно, — обтекаемо ответил Хан и поудобнее уселся в кресле, чтобы задремать, если получится. — Просто порой он так сильно меня ранит, что я начинаю сомневаться в собственных силах не вернуться к прошлому. После общения с ним хочется курить или чего похуже. И в ответ я начинаю нести ужасные вещи… — Я поговорю с Чанбином, чтобы мы с тобой поменялись. Это действительно может плохо кончиться, — неодобрительно качнул головой Бан Чан. Джисон ощутил болезненный укол обиды, сочтя такую быструю реакцию результатом его слов о возвращении к наркотикам. Неужели только это достаточно страшно, чтобы его послушали? И неужели всё, на что он может рассчитывать – это жалость? Его врождённое упрямство было не согласно на такой вариант. Если для хоть какого-то понимания со стороны группировки ему нужно было получить по роже, то уже всё равно, что там будет дальше. Он может и дальше жить с этой занозой в заднице. Тем более из головы не выходили воспоминания о том, как осторожно Ли обрабатывал его раны и как потом придерживал, подводя к дивану. Он даже стакан воды ему подал! И об этом хотелось кричать во всеуслышание: непроходимый ублюдок Ли Ноу принёс ему воды! Второй раз в его жизни! Только вот Хан не мог вспомнить, поблагодарил ли он его за это или нет. Возможно, он тут же отрубился. Но не наговорил гадостей как тогда в полицейском участке – уже хорошо. — Забей, хён. Смысл уже что-то менять? Я просил поменяться, чтобы этого, — Хан указал на своё лицо. — не произошло. Оно произошло, а значит, и смысла больше нет. Он не убьёт меня, он вас опасается, сам мне сказал. Джисону захотелось вмазать себе солидный подзатыльник. После того, как его буквально чуть не убили, он своим же ртом отказался от возможности избавиться от неприятного соседа. Мазохистских наклонностей он в себе никогда не замечал, но если это не они, то что? Неужели ему настолько отбило мозг, что он надеется на что-то? Оставь надежду, Хан Джисон, его губы не коснутся тебя по своей воле. Пока он пребывал в меланхоличных размышлениях о собственной вменяемости, машина Бан Чана припарковалась перед небольшой и уютной на вид пекарней. Перед входом в неё стояла небольшая меловая стойка, где рассказывалось о действующих акциях, а вокруг распространялся чудесный аромат свежей выпечки. Всё выглядело красиво и не вызывало вопросов, вот только дворник, метущий дорожку возле пекарни был слишком крупным для своей профессии и слишком внимательно смерил гостей взглядом. Джисон сразу понял – это была охрана. За прилавком их встретил мужчина лет сорока. Сняв перчатки и аккуратный фартук, он вышел им навстречу и предложил сесть за столик у окна. Посетителей в этот момент никаких не было, поэтому они могли общаться почти без оглядки. И всё-таки этот мужчина не отходил от образа обыкновенного бизнесмена, он даже захватил за прилавком небольшой блокнотик с ручкой. — Я слышал, что вам нужна помощь в вашем непростом деле. У меня есть некоторые контакты, и я мог бы ими с вами поделиться, но дело в том, что совсем недавно стая ворон поклевала весь запас муки, который вёз мне мой поставщик, и теперь мне не из чего готовить некоторые сорта хлеба. Я бы хотел, чтобы вы мне помогли найти некоторое количество муки до моей новой поставки и доставили её вот на этот адрес, — мужчина быстро что-то написал в своём блокноте, вырвал его страницу и передал в руки Чонина. Тот прочитал адрес и нахмурившись показал его Хану, в глазах его уже читалось «ты будешь путеводителем». Джисону название этого района было хорошо знакомо – там он прожил большую часть своей жизни, и это же место чуть его не убило. Район трущоб – Санмён – место, где разрушаются жизни, олицетворение гнилой системы, которая выстроилась в стране несколько десятков лет назад, и по совместительству крупнейший рынок наркотиков во всём регионе. — Какой сорт муки мы должны найти? — коротко уточнил Ян, продолжив игру пекаря. — В том районе спрос есть на все виды хлеба, так что любой сорт подойдёт. Важно, чтобы это был недельный запас. Этого должно хватить до новой поставки, — с учтивой улыбкой ответил хозяин пекарни. — Если же сорт совсем дешёвый, тогда привезите двойной объём. — Нет, так не пойдёт, — с лисьей улыбкой возразил Чонин. — Нам нужна конкретика и гарантии. Напишите, пожалуйста, тут, какие конкретно сорта муки вам нужны и в каких количествах. И подпись свою поставьте. Нам не нужны лишние недопонимания. Чонин подвинул к мужчине бумажку с адресом чистой стороной вверх и выжидающе наклонил голову. Джисон подивился тому, как смело вёл себя Чонин. Он не грубил, но тон его голоса явно выражал нежелание находиться в позиции подчинённого. Можно было оправдать его смелость присутствием вооружённого Бан Чана рядом, но Хан хорошо знал, что Ян умел так себя ставить и без поддержки. Просто цель, ради которой всё это делалось, была критически важной для младшего. Чонин потерял своего отца и его бизнес в день своего восемнадцатилетия. В той же бойне погиб и его старший брат, вместе с большей частью людей Ян и абсолютно всеми, кто был в группировке отца Чанбина. Джисон тоже должен был быть там, но пропустил эту встречу, потому что ушёл в очередной недельный трип. Тот день стал последним днём рождения Чонина, с тех пор он его больше никогда не праздновал. В одночасье он оказался единственным, кто мог хоть как-то взять на себя управление остатками бизнеса. Но для этого ему пришлось обмануть семью, сделав вид, что автосервис – его единственное дело. Потеряв кормильца, его мать зареклась соваться в криминал и строго запрещала лезть туда своим детям. Но Чонин слишком любил своего отца, который может и был типичным мафиози с руками по локоть испачканными кровью, но был для своего сына опорой и лучшим другом. Потеряв его и брата, он едва не сломался. И единственное, что спасло его из жалкого состояния – это жажда мести. Вот почему Бан Чан старался всегда быть рядом с ним – он беспокоился за ментальное состояние младшего, который мог рискнуть жизнью ради бессмысленной мести. — Хорошо, узнаю подход господина Ян, — натянуто улыбнулся хозяин пекарни. — Отец хорошо вас обучил. При упоминании отца, Чонин учтиво покивал, но улыбка его померкла. Джисон не мог разобрать, чего в его глазах больше – грусти или раздражения, но точно мог сказать, что Чонина такие комментарии не радовали. Хану даже стало его немного жаль: Чонина учили отнюдь не так активно, как можно подумать. Его отец отличался от своего коллеги по бизнесу – отца Чанбина. Если тот с малых лет погружал сына в криминальные дела, то старший Ян планировал отправить своих сыновей учиться за границу и не посвящал их в подробности своего дела. Чонину пришлось учиться всему самостоятельно с помощью Чанбина. Он погрузился в эту грязь не по своей воле, его туда сбило горе. Этот бизнес словно чёрная дыра затягивал в себя всех, кто не имел опоры под ногами. Вернувшись домой, Джисон застал странную картину: Минхо подсоединял к телевизору новый провод. Он вздрогнул, словно его поймали на воровстве, но доделал начатое дело, пусть и с красными ушами. Хан не знал, как на такое реагировать. Первая мысль была: «Это в знак примирения после того, как отделал меня»? В это слабо верилось, но он сам же притащил в дом два небольших чизкейка, один из которых предназначался вовсе не ему. — Если любишь чизкейк, ешь, он в отдельной упаковке, так что можешь не переживать, я его не трогал, — ставя угощение в холодильник, известил Хан. Минхо на такое удивлённо застыл, теребя в руках упаковку от провода, а когда вернул себе способность двигаться, смог лишь выдавить из себя: — А, хорошо. За весь вечер они больше не произнесли ни слова, занимаясь каждый своим делом. Джисон подсоединил к телевизору длинные наушники и смог наконец-то смотреть любимое аниме перед сном, а Минхо, сидя в это время за столом-островом, уплетал свой чизкейк и тоже подсматривал аниме без звука. Атмосфера почему-то стала удивительно странной, почти смущающей. Когда старший пошёл к себе на кровать, Джисон проводил его взглядом до тех пор, пока тот не скрылся за корпусом телевизора. И что странно, ровно с этого момента происходящее на экране больше не казалось таким уж интересным. Гораздо больше интересовало, чем же занимался Минхо: уснул он или до сих пор сёрфил интернет, читал или может даже работал? Думая об этом, Джисон погрузился в удивительно приятный сон.

***

Сразу после работы Минхо они вместе с Сынмином, которого отправили с ними на случай, если понадобится новое лицо, забрали со склада несколько увесистых пакетов дури и направились в район трущоб. Это был уже второй раз, когда Минхо позволили вооружиться, и именно из-за этого следом за ними увязался Хёнджин. На него слишком большое впечатление произвело лицо Джисона после избиения. Джисон даже заподозрил, что Хван буквально боялся за его жизнь рядом с Ли Ноу. Как бы то ни было, лишний путеводитель в лабиринте трущоб был не лишний, а Хёнджин также был родом оттуда, поэтому мог помочь в поиске нужного адреса. Нести груз доверили Джисону, но напомнили, что приказ Чанбина, который тот дал Минхо ранее, всё ещё был актуален. Если потребуется, Ли Ноу должен был стрелять ему по ногам или рукам. Впрочем, Хану хотелось доказать, что он вылечился до такой степени, что даже держа в руках порошок, он не потеряет разума. Неся рюкзак с грузом на спине, он чувствовал себя абсолютно всесильным. — Ты теперь слишком выделяешься тут, — заметил Джисон, шагая рядом с Хёнджином. — Если бы я знал, что пойду сюда, я бы подготовился, — недовольно протянул Хван. Расхаживая по преступному району в дизайнерских шмотках с ювелирными аксессуарами, он буквально притягивал к себе взгляды. Это хорошо, что он оставил свой байк за пару кварталов до трущоб, а то его бы уже точно отобрали и угнали, а так они передвигались пешком и не привлекали слишком много внимания. Сынмин на протяжении всего пути был крайне напряжённым, озирающимся, словно не знал, откуда ждать опасностей. Джисон быстро сообразил, что к чему. — Никогда тут не был? — толкнул он локтём студента. — В жизни оно даже хуже, чем на картинках, — тихо ответил Ким, глядя на узкую грязную улочку с обветшалыми крохотными домами. То тут, то там разносились звуки старых телевизоров, говор и крики жильцов, а из окон тянулись запахи жареной еды, мусора и палёной марихуаны. Находиться в таком месте было неприятно даже бывалым, а уж парню, вышедшему из семьи среднего класса, это казалось просто немыслимым. — Хах, да, то ещё дерьмо. Проводить тут детство особенно хреново, — хохотнул Хан и сжал его плечо дружески. — Так, тут нам, пожалуй, направо. Джисон почти толкнул Сынмина, резко сдвинув его в нужную сторону, чем здорово удивил Минхо и Хёнджина. Те поспешили за ними следом, пока Хан быстро удалялся от того места, где они завернули. — Нам ведь в другую сторону, там можно немного срезать, — обратился к другу Хван, не понимая, чего тот опасался. — Вот срезать точно нельзя, меня там могут узнать, — неловко хохотнул Джисон, не отпуская плеча Сынмина. Ему очень хотелось ускорить шаг, но это выглядело бы ещё подозрительнее, чем есть. — Тогда пошли бы по другой улочке, той, что чуть ниже, она тоже короче, — возразил Хёнджин. — Туда тоже нельзя, там в самом конце на углу меня тоже могут узнать, — серьёзно качнул головой Джисон. Он хорошо помнил тот обшарпанный двухэтажный домик, где он прожил почти полгода в окружении таких же отбросов. Свалив оттуда, он захватил чужой мопед и продал за бесценок. — Долги что ли? — Да, — стыдливо покусав губу, признался Хан. Было ужасно неловко говорить во всеуслышание о своих финансовых проблемах. Особенно о проблемах, которые возникли вследствие его образа жизни в прошлом. — Сколько ты им должен? Ты ведь крал у меня пятьдесят кусков. Разве не ими должен был платить? — изумился Хёнджин, забежав вперёд, чтобы заглянуть другу в глаза. — На них я прекрасно передознулся, так что было не до возврата долгов, — отчеканил Джисон без эмоций, чтобы не пугать Хвана лишний раз. Тот и так поражённо округлил глаза и почти остановился на месте, впервые слыша о том, что его друг чуть не сдох на его же деньги. Этот эпизод своей жизни Джисону было вспоминать тяжелее всего. Не только потому, что он мало что помнил, но и потому, что после того он как никогда ясно осознал, что, если он продолжит в том же духе, он сдохнет как собака, и никто ему не поможет. Даже в тот раз его откачали неравнодушные прохожие, передав его в руки врачей скорой помощи. Больше такого везения могло и не быть. — Чанбин-хён мне рассказал, что ты как-то раз попытался вынести у него товара на сотню тысяч, — скромно проговорил Сынмин. — Это правда? Джисон ощутил болезненный укол вины и стыда, услышав упоминание ещё одной своей кражи. Да, он предал двух своих друзей, и он раскаивается. Но прошлого не изменить. — Ты когда-нибудь пробовал травку, Сынмин? — собравшись с мыслями и решив смело принимать своё прошлое, спросил Хан. Студент на вопрос чуть нахмурился, но отрицательно мотнул головой. Такому ответу Джисон искренне порадовался. — Вот и не пробуй никогда. Даже если тебе говорят, что это ерунда, что табак вреднее, что где-то она легализована. Никогда, — строго начал Джисон, а потом набрал в грудь побольше воздуха и выдал чистосердечное. — Перед тобой наркоман со стажем почти в десять лет. Первый раз попробовал в четырнадцать, брат-наркоман угостил обычной травкой. Потом пошли колёса, психоделики, потом традиционный кокс, а потом и внутривенка, хоть и не долго. Именно она оказалась самой дорогой – действует недолго, но стоит как крыло от самолёта. Если подумать, я только потому и не попробовал мет. Вот он бы точно стал моим билетом на тот свет, с него мало кто слезает. Так что, если решишь пробовать, подумай о своих близких, кого ты будешь обманывать и грабить, грабить и обманывать. Бесконечно. Закончив свою небольшую исповедь, Хан сглотнул горечь и почувствовал давно позабытое ощущение групповой терапии. Он был на ней всего пару раз, но тогда слова давались гораздо сложнее. Озвучивать проблему всегда страшно в первый раз, но потом становится легче. Новые тревоги уже не так сильно расшатывали уверенность в себе, но Джисон не смог удержать себя от тревожного взгляда на того, кто мог размазать его самооценку тонким слоем и без сожалений. Обратив взгляд на Ли Ноу, Хан встретился с его тёмными глазами, которые смотрели на него прожигающими омутами. Было в его взгляде что-то сканирующее, проникающее насквозь, из-за чего Джисон громко сглотнул, не в силах отвести взгляд. Минхо сам прервал его, звонко цыкнув и неодобрительно покачав головой. Он оставил исповедь без комментариев, и Хан был ему за это очень благодарен. — Это болезнь, — словно в оправдание его, протянул Хёнджин и закинул руку на плечо другу. — Болезнь, которую люди создают себе сами. А ведь всего-то надо просто не пробовать это дерьмо, — согласно кивнул Джисон и повернул к нему голову. — Напомни, сколько я ещё должен? — Не знаю, лучше этим вот всем раздай, — отмахнулся Хван. — Я, в отличие от них, тебе морду бить не буду. Порой Джисону не верилось, что они оба – дети одного мира. Словно лотос, выросший из грязи, Хёнджин умудрился сохранить в себе прекрасное сердце, несмотря на всё дерьмо, что его окружало. Рядом с ним Хан чувствовал себя недостойным, но Хван принял его, когда тот позвонил ему в слезах однажды. В тот день Джисон осознал свою усталость и бессилие перед веществами, он искренне захотел вырваться из этого химозного рабства. От его жизни уже почти ничего не осталось, как никогда до этого он чувствовал близость своей смерти. Хан думал, что потерял абсолютно всех, кем дорожил, но Хёнджин, как оказалось, совсем не злился. Он простил его без промедления и забрал с пляжа очень ранним утром, где Джисон обнаружил себя в компании каких-то торчков. Умыв и отогрев у себя дома, он по просьбе самого Хана отвёз его к Чанбину. — Они мне никто, они травят народ, втягивая в это даже детей. Не думаю, что я вообще буду им что-то возвращать. А ты мой друг, тебе я обязательно верну всё с процентами. Надо будет у Чанбина уточнить, сколько было тебе переведено, — улыбнулся Джисон, и они оба остановились перед двухэтажным зданием с облупленными зеленоватыми стенами. Вход в подъезд здания был полностью открыт, дверь была слишком старой и уже не выполняла своей функции. Зато её функцию выполнял огромный амбал, стоящий на входе. Он расслабленно привалился к косяку и флегматично осмотрел новых гостей, прежде чем позвонить кому-то по телефону. Далее он потребовал показать товар, мельком обыскал и провёл всех на второй этаж к боссу. Джисон ненавидел такие места. Этот притон совмещал в себе не только общежитие для торчков, но и бордель, из-за чего, шагая по тёмному коридору, все могли слышать стоны и животные звуки секса. Запах в этом месте стоял специфический: смесь дешёвой травы, жареного мяса, рвоты и спирта. Сынмин невольно зажал себе рот руками, ощутив первый рвотный позыв. Привели их в самое цивильное помещение этого здания – кабинет босса. И там их ждал тот самый владелец пекарни, который так здорово изображал законопослушного бизнесмена. В кабинете так же стояла довольно неприятная, антисанитарная атмосфера, но большой кожаный диван у стены и письменный стол напротив него добавляли немного уюта «кабинету». — Не ожидал увидеть вас так быстро! А где же молодой босс Ян? — куда фривольней поприветствовал всех хозяин. — У него учёба, — как есть ответил Хан и снял со спины рюкзак. — Недельный запас, как вы и требовали. Джисон выложил на стол все пакеты, и внимательно следил за тем, как мужчина немного надрезал один из них и буквально на кончике ногтя попробовал порошок на вкус. Кивнув каким-то своим мыслям, он сел за стол и аккуратно прибрал пакеты в ящик. — Я ожидал более качественную поставку, так что не могу считать сделку выполненной, — деловито сцепив руки на столе, подытожил хозяин притона. — Мои контакты стоят дороже. — Вот, вы сами здесь всё подписали, — Джисон выложил небольшую бумажку, на которой стояла подпись мужчины. Её ему передал Чонин, велев чётко свериться с написанным. — Это всего лишь огрызок бумаги, — с пренебрежением хмыкнул мужчина. Ситуация начинала выходить из-под контроля. — Мне нужно ещё столько же, тогда я вам передам всю информацию в полной мере, — самоуверенно подытожил хозяин с мерзкой улыбочкой. От столь наглого обмана у Хана даже слова кончились, и только усмешка сорвалась с губ, пока он искал номер Чанбина, чтобы ему позвонить. Намечалось нечто кровавое, судя по всему. Чанбин такое отношение к себе не терпит, всегда очень жёстко реагирует на попытки обмана. Главное, как-то безопасно уйти из притона до того, как сюда приедут бойцы Чанбина с ним во главе. Но едва Джисон приступил к обдумыванию плана отхода, где-то за его спиной, прозвучал звук закрывшейся на замок двери. А потом плечо мужчины поразила приглушенная пуля. Хозяин притона вскрикнул, зажимая раненное плечо, и потянулся куда-то за пояс, чтобы вытянуть оружие, но его кисть тут же окрасилась алым от ранения. В это же время в дверь начали ломиться охранники, и всего через пару мгновений та была практически сорвана с петель. Но это никак не помогло амбалам, потому что как только их головы показались в кабинете, их черепа получили по аккуратной дырке. В кабинете с грохотом свалились два грузных тела, а Сынмин с Хёнджином, взвизгнув, быстро зажали себе рты, чтобы не закричать. Джисон осознал, что не дышал, в тот момент, когда Ли Ноу приблизился к раненному мужчине и грубо усадил того на директорский стул. — Двери закройте! — скомандовал он обомлевшим от страха Хвану и Киму. Те, едва соображая, двинулись выполнять приказ, пока Джисон находился в полном ступоре. — Мне не улыбается тратить тут ещё больше времени, тут воняет тухлым дерьмом! — гневно выпалил Ли Ноу и грубо подхватил раненую руку мужчины. Он с размаху разместил её на столе, вынуждая того болезненно застонать, а потом прижал дуло к уже имеющейся дыре в кисти. — Ты сейчас либо говоришь, где и когда будет поставка, либо от твоей руки будет оставаться всё меньше и меньше живого места, — почти прорычал Ли. — Ваша шаражка пожалеет об этом, — покачал головой хозяин притона и почти сразу мучительно закричал. Один из его пальцев был беспощадно сломан одним точным ударом рукояти пистолета. Только в этот момент Джисон смог вернуть себе способность двигаться и шагнул назад, поближе к Сынмину с Хёнджином. — Хочешь сказать, что ты умудряешься дома драконить его? Ты суицидник? — прошептал Хван ему на ухо, как только он оказался достаточно близко. — Дома у него нет оружия, — с неловкой улыбкой пошутил Джисон, глянув на друга, и оба они вздрогнули всем телом от нового грохота со стороны Минхо и вскрика мужчины. Второй палец так же был раздроблен. Хан невольно подцепил Сынмина за руку, а Хёнджин сам прицепился к нему сбоку. Они трое стояли в стороне от происходящего и сами напоминали заложников. Минхо в одночасье из спокойного, хоть и язвительного стрелка, превратился в демона, мечущего молнии. Было страшно рядом с ним находиться – не дай боже, попадёшь под горячую руку. Он измывался над мужчиной добрых десять минут, которые по ощущениям растянулись на несколько часов. Когда лицо хозяина было уже не узнать из-за кровавых подтёков, а по два пальца рук с каждой стороны были сломаны, он схватил того за волосы на затылке и прорычал в лицо: — Информацию. Продолжишь нести какую-то хуйню – я отстрелю тебе яйца. Как раз проверим, имеются ли они. — Кто ты, чёрт возьми, такой? — едва двигая языком, промямлил мужчина. — Тебя ж найдут потом, я не забуду. — И встанешь в очередь, умник. И как только я об этом узнаю, твоя голова разлетится при первой же возможности, — почти мило отозвался Минхо с самодовольной ухмылкой. — Тебе лучше убить меня прямо сейчас. Потом до меня уже добраться не сможешь. — А зачем мне до тебя добираться? Я обычно не приближаюсь к жертвам. Ходить в каске круглые сутки ты не сможешь, поэтому твой черепок разлетится в любом случае, — нарочито добродушно пояснил Ли. — Я найму снайпера, тебя перехватят. Найму киллера «Ли», — усмехнулся хрипло торговец. И лицо Минхо озарила искренняя насмешливая улыбка. Он отпустил голову мужчины и громко фыркнул. Намеренно надавив дулом пистолета в рану на его плече, Минхо приблизился к нему поближе и с гордостью сообщил: — Киллер «Ли» перед Вами. Перекупить, увы, уже не удастся, я тут работаю не за деньги, к сожалению. Но мне приятно, что Вы оцениваете мои услуги так высоко. А теперь информацию о поставке, пока я не засадил тебе весь магазин в прямую кишку. Поняв, что попался в руки самого смертоносного киллера города, хозяин притона досадливо выдохнул и устало опустил голову. Обессилев от потери крови и избиений, он поведал, что одна столичная группировка заказала оружие у зарубежного поставщика – одного из немногих, кого ещё не накрыла полиция. Большая партия винтовок будет перевозиться в бронированной фуре, замаскированной под фирменную машину производителя собачьего корма. Эта новость означала как минимум то, что вскоре должна была быть задействована взрывчатка, которую изготавливал Сынмин. Джисон уже разок видел, как открывали «консервы» – бронированные фургоны, там требовалось достаточно много хорошей взрывчатки. Записав всё, что говорил держатель притона, на диктофон, Минхо старательно проверил кабинет и коридор здания на наличие там камер. Как и ожидалось, никакой съёмки в таких местах не велось – хозяева таких мест старались не создавать свидетельств собственных преступлений своими же руками. Всё-таки записи могли попасть не в те руки. В итоге, стерев со всех поверхностей следы своего присутствия, Ли Ноу шагнул на выход, позвав всех за собой. Проходя мимо глазеющих торчков и перепуганных шлюх, выбежавших на шум выстрелов в кабинете их босса, он только презрительно бросил им «вы ничего не видели, если хотите жить». Джисон же несуразным болванчиком плёлся за ним, лишь иногда проверяя, не отставали ли Сынмин и Хёнджин. Только сев в машину Минхо, он смог выдохнуть и заметить, как Хван, придержав дверь рядом с Сынмином, передал ему хорошенькую пачку денег. — Что это? — не понял Ким, повертев несвежего вида банкноты. — Бери, тебе же нужно для семьи, — по-простецки пожал плечами Хван. — Захватил это в кабинете. Тебе это нужнее. Поняв, что ему передали ворованные у наркоторговца деньги, Сынмин испуганно округлил глаза и попытался вернуть пачку, но Хёнджин был настойчивым. Он прижал деньги к его руке и убедительно заверил: — Не бойся. Их не хватятся, пачка маловата для такого бизнеса. К тому же, ты под защитой семьи Ян, Чанбина и Ли Ноу заодно. Мне они ни к чему, я их на автомате взял – дурацкая привычка. Немного посомневавшись, Ким всё-таки принял дар и быстренько пролистнул все банкноты, проверяя их количество на глаз. Ему не верилось, потому его «спасибо» прозвучало неуверенно и глухо. В ответ Хёнджин лишь скромно улыбнулся ему и сел на переднее сидение рядом с Минхо. Путь до автомастерской прошёл в полном молчании. Хан не мог отвести взгляда от помрачневших глаз Минхо, которые порой виднелись через зеркало заднего вида внутри тачки. Теперь он смотрел на Ли несколько иначе. Он понял, что в случае чего, тот его легко сможет убить даже без оружия. Скорость и жестокость, с которой тот обращался со своей жертвой, демонстрировали отличную физическую подготовку парня. Джисону до такого было ещё расти и расти. Но что удивило не меньше самой подготовки, так это сосредоточенность, с которой тот действовал. Это было умопомрачительно. Да, точно, это было по-настоящему горячо. И от этой мысли у Хана начинали гореть щёки.