Marauders. Soul shards

      — Стоило мне уехать из Англии, и вы убили Антонина, идиоты, — прорычал Кастор.       — Мы не хотели! — воскликнул Ликаон.       — Еще как хотели, — перебила его Рея, упрямо посмотрев на Кастора. — И сделаем так с каждым, кто встанет на нашем пути.       Ремусу не хотелось встревать в их спор. Рею поддержать он не мог — он тоже был против убийства Долохова. Но и встать на сторону Кастора он тоже не мог — Ремус сожалел об убийстве этого чудовища совсем по иным причинам. Он все еще не знал, что с отцом и где он. Все его попытки найти его заканчивались провалом. Возле их дома все еще был патруль егерей. Ремусу хотелось верить, что это знак — если его отца выслеживают люди Волан-де-Морта, значит, он не у него в плену. С другой стороны, егеря могли караулить и самого Ремуса.       Он сидел на толстом поваленном дереве, заканчивая приготовление стрел. Ремус пришел на первую, после долгого перерыва, тренировку Кастора. Рею и Ликаона пришлось взять с собой, хотя Ремус уже об этом несколько раз пожалел — горячие споры между этими тремя не прекращались ни на минуту. Но ему не хотелось оставлять Рею одну в Лондоне. После убийства Долохова Волан-де-Морт открыл на нее усиленную охоту. Их умудрились выследить в гостинице, из-за чего им пришлось вновь искать новое место для жилья, а четверо оборотней, перешедших на сторону Волан-де-Морта, вместе с егерями уже два раза устраивали ей засаду и нападали. А потому Ремусу было спокойнее, когда она находилась рядом. Он чувствовал себя обязанным обеспечить ей защиту, хотя казалось, что ей это не нужно. Но Ремус был ей крайне благодарен, что она осталась с ним. Как и Ликаону, который, в очередной раз лишившись дома, теперь круглые сутки проводил с ними. Даже несмотря на то, что временами Ремусу и Рее хотелось остаться наедине. Он единственный был рад, что их гостиницу выследили Пожиратели Смерти, ведь это значило, что «теперь мы можем найти что-то побольше, где смогли бы жить втроем!». С тех пор втроем они и жили, и куда бы Ремус ни отправлялся, Рея и Ликаон следовали за ним.       — Большая часть моих заказов шла через Долохова, — продолжал разоряться Кастор. — И что мне теперь делать?       — Твои заказы волнуют нас меньше всего, Охотник, — с презрением ответила Рея.       — И это не говоря о том, что вы убили достойного человека, — добавил он, проигнорировав Рею.       — Достойного?! — вспылила она. — Жалкое ничтожество без морали и принципов!       Над ними спикировал Цербер, который издал громкий писк, приземлившись на дерево, где сидел Ремус.       — Ваш приятель со мной согласен, — самодовольно произнесла Рея.       Что ж, это походило на правду. Насколько знал Ремус, Цербер и правда недолюбливал Долохова. Да и Кастор предпочел проигнорировать предательство друга.       — Кстати, милочка, ты в курсе, что самопровозглашенный Лорд не спустит тебе с рук убийство одного из своих ближайших сторонников?       Рея на это только усмехнулась:       — Конечно, в курсе! Его псы уже делали попытки напасть на меня. Как видите, ничего не вышло. Пусть ваш Лорд лично ко мне придет разбираться.       — Делать ему больше нечего, — хмыкнул Кастор.       — Ну, так пусть вас наймет, — она скопировала его усмешку.       — Осторожно, дорогуша, — Кастор ей хищно улыбнулся, положив руку на рукоятку длинного кинжала, что был заткнут за пояс, — за достойную плату я легко это сделаю. Снова.       Чувствуя, что обстановка накалилась до предела, Ремус поднялся. Не хватало еще, чтобы Рея и на Кастора бросилась. Он не мог с уверенностью сказать, кто выстоит в этой битве.       — Я готов, — произнес Ремус, вставая между ними.       Кастор бросил на Рею насмешливый взгляд, а после развернулся к лесу, взмахом руки зазывая за собой Ремуса. Ладонь с кинжала он так и не убрал.       — Не уходите далеко, — напоследок произнес Ремус, повернувшись к Рее и Ликаону. — Здесь, конечно, на многие километры не должно быть людей, но мало ли…       — Мы подождем здесь, — кивнул Ликаон. Рея же не спускала пристального взгляда с удаляющейся спины Кастора.       Ускорившись, Ремус догнал Кастора. Они быстро свернули с тропинки и шли по непроходимой чаще. В высоких кронах деревьев шелестели крылья Цербера. Ремус чувствовал, что несмотря на усмешки и показную расслабленность, Кастор был напряжен.       — Вот поэтому я и не женился, — произнес он вдруг. — Легче с монстром совладать, чем с обычной женщиной.       Ремус не сдержал короткой улыбки:       — Рея — урожденный оборотень, так что, выходит, с ней совладать легче, чем с обычной женщиной.       — Только если ты такой же монстр, — сказал Кастор, глянув на него. Они прошли дальше вглубь леса, когда он добавил: — Древний оборотень в команде — это прекрасно, но твоя девчонка уж слишком своевольная и принципиальная. С ней надо быть аккуратнее.       — Она не моя, — возразил Ремус. — И она вас слышит.       — Правда? — деланно удивился Кастор. — В таком случае, не могу не отметить какая она страстная и упрямая. Будь я помоложе!..       — Боже… — сокрушенно прошептал Ремус, прикрывая глаза. Ему казалось, он за десятки метров ощущал возмущение Реи. А Кастор только этого и добивался — еще разок вывести ее из себя.       — Я к тому, — усмехнулся он, — что та сила, которой владеет твоя Рея, неподвластна обычным оборотням, и она прекрасно знает, что сильнее любого из вас. И пусть она женщина, но стоит ей поманить, и оборотни с радостью за ней пойдут.       — Рее не нужна власть, — уверенно сказал Ремус.       — Как и тебе. И именно из таких людей получаются самые хорошие лидеры. Вами движет идея и благие намерения, а вовсе не жажда власти и силы.       — Если… если она захочет встать во главе оборотней, я не буду против.       Кастор остановился, устремляя на него хмурый взгляд.       — Отдашь власть девчонке?       — Почему бы и нет? Вы сами заметили, она не просто девчонка. Она сильнее любого из нас и ею движут благие намерения.       Ничего ему не ответив, Кастор двинулся дальше. Ремус знал, что у него в этом вопросе был личный интерес. Кастору хотелось, чтобы с помощью Ремуса у него была ручная стая оборотней. Но если ими будет руководить Рея, ни о каком союзе с Охотником и речи быть не может.       — А что насчет твоего другого преданного волчонка? — Кастор вдруг устремил на него заинтересованный взгляд. — Долохов мне рассказывал, чей он отпрыск, и я бы на твоем месте тоже не спускал с него глаз.       Ремуса охватило любопытство.       — Вы знаете кто его родители?       — Знаю.       — И если Ликаон у вас спросит, вы ему расскажете?       Ремусу мог бы и сам спросить, но ему казалось, что было бы несправедливо узнать эту тайну раньше Ликаона.       Подумав, Кастор пожал плечами.       — Может быть. Зависит от того, что он сможет предложить мне взамен.       Ремус нахмурился. И почему нельзя сделать доброе дело просто так?       — Информация, знания — это то же золото, только в ином виде, — пояснил Кастор. — И я не собираюсь растрачивать его просто так.       — Почему я не удивлен, услышав это от вас, — вполголоса проговорил Ремус.       Они заходили все дальше в лес. Временами Кастор останавливался, к чему-то прислушиваясь и приглядываясь, иногда менял направление. Попутно он спрашивал, как часто Ремус тренировался, из чего он сделал свои первые стрелы и изучил ли книги, которые он ему дал. Как бывший ответственный староста, Ремус ему докладывал о своих успехах.       — Я изучил не только ваши книги, — признался Ремус. — Мне и Рея рассказала много интересного об Охотниках.       — Я бы не стал доверять крайне предвзятому мнению древнего оборотня. Они нас представляют сущими демонами.       — Мне так не показалось. Это правда, что Охотниками рождаются?       Помедлив, Кастор с сомнением ответил:       — Скорее всего, правда.       — Вы не знаете? — Ремус удивился его неуверенным ноткам в голосе — такого он раньше от Кастора не слышал.       — Меня, в отличие от тебя, никто не обучал. Просто… в какой-то момент я понял, что должен заниматься именно этим, — он махнул на лес. — В этом моя стихия. Как и отлавливать монстров. Порой и правда кажется, что я был рожден именно для этого.       — Еще Рея сказала, что Охотники видят друг друга. Вы увидели что-то во мне? — Ремусу было неловко задавать этот вопрос. Но ему хотелось знать, что видел в нем Кастор. Возможно, это помогло бы ему разобраться в самом себе. Он и раньше мучился от того, что в нем живет две сущности, а в последние месяцы оказалось, что в нем борются не только человек и волк.       — Не знаю, — в голосе Кастора промелькнул раздраженный тон. — Я сразу понял, что с тобой что-то не так. Монстров я распознаю в два счета, даже если они прячутся за личиной прилично одетой паиньки-продавца книг. Скорее, я унюхал оборотня в тебе, а не Охотника.       Ремусу дано пора бы привыкнуть, что Кастор зовет его «монстром», но слышать это в столь непринужденном виде было оскорбительным. Хотя, он ведь и правда монстр. И Кастор не считает это чем-то ужасным.       — Я привык доверять интуиции, — добавил он. — И она говорила, что ты мне еще пригодишься.       Кастор был как всегда циничен. Но Ремусу не давал покоя еще один вопрос.       — Спрашивай уже.       — Вы анимаг? — выпалил Ремус.       — Да, как и все Охотники.       — И в кого вы обращаетесь?       — Пусть это пока что останется интригой, — Кастор сверкнул ему до боли знакомой хитрой улыбкой.       — Думаю, мне не помешает знать, — рассудил Ремус. — Чтобы я ненароком не подстрелил вас в лесу, пока вы будете в животном обличии.       Кастор на его заявление расхохотался.       — У тебя половина стрел кривые! Если ты кого и подстрелишь, это будет неподвижное дерево.       Ремус не подал виду, что его это задело. Может, его стрелы были и не идеальны, но за время отсутствия Кастора он много тренировался и в последнюю пару недель не было и раза, чтобы он промазал мимо цели.       — Рея сказала, что у Охотников предрасположенность к анимагии, — сказал Ремус. — Что они в раннем возрасте и легко ей обучаются.       — Твоя Рея права. Я полноценно научился обращаться за две недели, когда мне было четырнадцать.       Ремус на него удивленно посмотрел. Его друзья, его талантливые и сильные друзья обучались этой сложной науке не один месяц.       — Как вы думаете… а я мог бы научиться анимагии? — неуверенно спросил Ремус.       — Хороший вопрос, — Кастор окинул его задумчивым взглядом. — Анимагия — высший уровень трансфигурации, то есть та же самая магия. Ликантропия может подавлять магические способности, но только если забросить практику. Ты же полноценный волшебник. Кроме того, в тебе все задатки Охотников.       Вот и Ремус об этом без конца думал, как Рея рассказала ему эту деталь. Если бы он обучился анимагии, он бы смог превращаться в волка в любой момент. Прямо как Рея. Каковы шансы, что она анимаг? Возможно, это попросту ее врожденная особенность, поэтому она может обращаться по своему желанию. Ведь в полнолуния она не может превратиться в человека и как и другие оборотни ждет захода луны.       Они остановились посреди непроходимого бурелома. Кажется, Кастор искал наихудшее место для тренировки.       — Ну что, показывай, чему научился.       Ремус достал из колчана стрелу. Он прикрыл глаза, стараясь сосредоточиться на окружающей обстановке и отпуская собственные эмоции. В нескольких десятках метров переговариваются Рея и Ликаон; в паре километров от них бежит заяц; еще дальше — слышен шум моря и треск старых качающихся деревьев, с которых опадают первые листья, чувствуя приближение осени. В другом конце леса с крон вспорхнула стайка птиц, а на соседнем дубе копошатся лукотрусы; вдалеке крадется лиса, принюхиваясь к следу зайца; в пяти десятках метрах, прямо перед ними, на ветке дерева застыл бельчонок. Ремус чувствовал лес и всех его обитателей каждой клеточкой тела, сливался с ним воедино, ощущая необъятную эйфорию. В один миг он летел над зелеными верхушками, лавируя на потоках воздуха и взлетая все выше; в следующий — он на мягких лапах бесшумно ступал по сухим листьям, преследуя запах добычи; в другой раз ощущал тяжесть рогов на голове и шевелил ушами, вслушиваясь в опасные звуки.       Ремус открыл глаза и сосредоточился на мишени. Сквозь узкий просвет деревьев был виден бельчонок, который держал в лапках огромный желудь. Его серо-коричневая шкурка практически сливалась со стволом дерева, только пушистый хвост то и дело шевелился из стороны в сторону.       Приложив стрелу к луку, Ремус поднял руки, натягивая тетиву. Он медленно выдохнул, вновь фокусируясь на движениях леса, слыша, как с дерева сорвался пожелтевший листочек, и отпустил тетиву. Стрела вылетела из его рук, разрезая воздух и оставляя за собой тонкий шлейф силы и магии, и, наконец, попадая в цель.       — Мимо, — разочарованно произнес Кастор, когда бельчонок спрыгнул на другую ветку и стремительно помчался прочь.       — Разве?       Кастор пригляделся, замечая, что стрела пригвоздила к дереву опавший желтый лист — в считанных сантиметрах над тем местом, где только что была голова бельчонка.       — Мерлин, — устало проворчал Кастор, — ты пожалел какую-то белку? Серьезно, Ремус?       — К чему ее убивать? У нас всего лишь тренировка, пусть живет.       — Какое милосердие, — он покачал головой. — Видел, какой у белки был роскошный хвост? Мог бы сделать сувенир своей кровожадной подружке.       — У Реи уже есть такой амулет. Говорит, что он отгоняет злые силы.       — Как же тогда эта злючка сама его носит?       Пожав плечами, Ремус ответил:       — От вас он ее тоже не защитил.       Смерив его мрачным взглядом, Кастор вздохнул:       — Ладно, давай еще раз. И на этот раз выбирай цель поинтереснее.              

***

             — До чего неприятный мужик! — выпалила Рея.       — Да? — с сомнением протянул Ремус. — А он тебя считает душкой.       Он с Реей отправился в гостиницу на окраине Лондона, где они сейчас жили, а Ликаон пошел в Сохо, чтобы передать тем немногим оборотням, которые перешли на сторону Ремуса, об очередном занятии магией.       — Наглый и самовлюбленный. Моральный урод.       — Неотъемлемые черты его семейства, — вполголоса отозвался Ремус и уже увереннее добавил: — Да, у него есть недостатки, но и масса достоинств тоже. Как и у всех нас, — он на нее многозначительно взглянул. — Уж точно не нам его судить.       — Знаешь, меня с детства пугали Охотниками. Говорили, какие они суровые и жестокие. Я представляла их хоть и нашими врагами, но воинами, у которых есть великая цель. Но Кастор… Он свой Дар использует не по назначению! Постоянно ищет выгоду, не брезгует бесчестными путями. За мешок золота он и тебя скормит Темному Лорду!       — Как бы Темный Лорд ни подавился.       Остаток пути они шли в молчании.       Каждый раз, когда они приходили «домой», Ремусу было совестно, что они бесплатно и обманом живут в гостинице, но иного варианта он предложить не мог. Его скромных доходов едва хватало им на еду, хотя Ликаон частенько приносил им роскошные ужины. Ремус предпочитал оставаться в неведении, откуда он их берет. Зато Ликаон в такие моменты удостаивался скупой похвалы Реи, от чего он мгновенно расцветал, а у Ремуса от этого пропадал аппетит. Ликаон легко насылал Конфундус на маглов, организовал им жилье и часто баловал вкусной едой. Ремусу на подобные шаги было идти трудно, хотя и ему тоже хотелось чем-то порадовать Рею.       Чтобы хоть как-то честно выживать, Ремус устроился охранником в одном из магловских ночных клубов в Сохо. Там никто не знал, что он оборотень, и шансы встретить какого-то из Пожирателей или других знакомых были минимальные. К тому же, через дорогу от клуба находился бар оборотней, и все входящие и выходящие всегда были у него под контролем.       Рея утруждать себя каким-либо трудом не собиралась. При этом она постоянно имела карманные деньги. Ремус подозревал, что она продает обереги, которые плетет из трав, древесины и камня чуть ли не в промышленных масштабах. Но на его предположения об этом она всегда яро открещивалась. Рея частенько им говорила, что оборотни способны выживать без помощи волшебников, маглов или их денег. В их общине все дома были построены собственноручно, овощи выращивались в садах, а мясо добывалось охотой. Если и использовалась магия, то только «природная, настоящая». Ремус ей на это ничего не отвечал, чтобы не вступать в спор лишний раз. Зато Ликаон разглагольствовал о том, что они, за многие века угнетений их собратьев, вправе жить как короли — силой или обманом отдыхая в люксовых отелях и дегустируя изысканные блюда в мишленовских ресторанах. Ремуса радовало лишь то, что Рею трудно было соблазнить роскошью. Иначе она давно бы сбежала с Ликаоном наслаждаться богемной жизнью. И откуда только в нем такая тяга к шику и лоску? Это была одна из причин, почему Ликаон так легко повелся на уловки Долохова: он дал ему красивую жизнь, пусть и ненадолго.       Ремус вновь задумался о его родителях. Очевидно, Долохов был к ним довольно близок. Только вот это в равной степени может оказаться как какое-нибудь благородное семейство, так и парочка бандитов. Из слов Долохова он понял лишь то, что отец Ликаона уже мертв, а его мать принадлежит к кельтам. Но Ремусу эта информация ни о чем не говорила.       Когда они оказались в номере, Рея взмахом руки зажгла свечи на столе. Она по-прежнему не признавала электричество и запрещала Ликаону включать телевизор. Впрочем, это не мешало ему смотреть какое-нибудь популярное скетч-шоу или просто бессмысленно щелкать каналами, когда Рея покидала их номер.       — Рем…       Он повернулся к Рее, удивленный ее непривычным, осторожным тоном. На ее лице застыло сплошное беспокойство.       — Я слышала, о чем ты говорил с Охотником. И… я, конечно, была польщена, но я вовсе не хочу «править» оборотнями. Я не тот, кто им нужен…       — А я не согласен, — прервал Ремус. — Именно ты — то, что нужно оборотням. Ни я, ни Фенрир, ни кто-либо другой не озабочен их судьбой так, как ты.       Рея на него ошарашенно смотрела. Она явно недооценивала свои силы и не верила, что справится с подобным статусом. Тем более, когда лидерами в стаях оборотней испокон веков были мужчины.       — Рея, — мягко произнес он, — я не собираюсь взваливать это все на тебя. Но как я и раньше говорил, так и сейчас: лучше всего мы справимся с тобой вместе.       В ту ночь, когда Рея решила остаться, он признался ей, как много это для него значит. Да, она верила в собственные идеи и принципы, которые шли вразрез со взглядами Ремуса, но еще она верила в него. А еще — Ремус в этом не сомневался — если бы Рея считала его задумку провальной и злом для оборотней, если бы не верила в успех его кампании, она бы никогда не осталась.       — И не нужно умалять своих достоинств, — добавил Ремус. — Оборотни тебя любят. Даже… после всего, что случилось. Они тебя любят и уважают. И не только за то, что ты… — Ремус неловко смолк, окинув ее многозначительным взглядом — он не смог произнести, насколько она хороша собой. — Но и за то, что ты — настоящий воин и лидер. В тебе силы и мужества побольше, чем во всех нас, в этом Кастор прав. Так что, я бы на твоем месте подумал об этом.       — И почему ты это говоришь? — Рея опасно прищурилась. — Хочешь бросить нас и уйти со своим Охотником?       — Нет, — твердо ответил Ремус. — Я говорю это, если вдруг… со мной что-то случится.       Он уже не раз думал об этом. На войне он рисковал каждый день; смертельные заклинания летали в считанных сантиметрах — кто знает, когда следующее попадет в него. И ему было бы гораздо спокойнее, если бы Рея, в случае несчастья с ним, взяла руководство на себя. Может, у них и разные цели, разное видение прекрасного будущего для оборотней, но Рея не дала бы им пропасть. А многим, очень многим из них нужна помощь.       — У меня есть решение получше, — заявила она. — С тобой ничего не случится, если мы с тобой вместе с оборотнями уйдем отсюда…       — Рея, — прервал Ремус, — я не могу уйти. Ты это знаешь. Более того, я хочу попросить оборотней присоединиться ко мне в этой войне.       Она подняла него взгляд, полный смеси удивления и возмущения.       — Знаю, мне пока лишь немногие доверяют и готовы идти за мной. Но… Орден, Министерство теряют слишком много людей. А оборотни, особенно, если подучатся магии, могут дать достойный отпор.       — Ты готов их вести на убой?! — перебила она. — Они тебе верят!..       — Я дам им выбор! — он чуть повысил тон. — Я никого не буду заставлять. Но если кто-то захочет бороться вместе со мной…       Ремус регулярно агитировал всех переходить на его сторону, чтобы пытаться наладить мир с волшебниками и Министерством магии. Многие с ним соглашались, но при этом не проявляли каких-то активных действий. Но им Ремус был благодарен и за то, что они перестали устраивать намеренную охоту на людей в полнолуния.       Ликаон радовался и малым успехам: в Ремусе лидера признали уже шесть оборотней, которые полностью перешли на его сторону. Признаться, Ремус надеялся на большее, но все равно не терял надежды. С каждым его приходом в бар все больше оборотней начинали задумываться над его словами. А шестеро его новых союзников убеждали остальных объединяться.       Взамен Ремус обучал их магии. Они встречались пару раз в неделю и каждый раз на новом месте, чтобы их не могли выследить. Троим его подопечным уроки не требовались, и они лишь приходили практиковаться и обсуждать планы. Ремус возлагал на них большие надежды: два брата-близнеца, Гери и Фреки — им было около тридцати лет и их заразили ликантропией всего четыре года назад, они были сильны физически и магически и крайне замотивированы вернуться полноправными членами в магическое сообщество; как и бывший мракоборец, женщина сорока лет — Хель. Этим троим удалось не растерять магические способности и сохранить ясный человеческий разум вместе со своими волшебными палочками.       А вот с остальными было сложнее: двое мужчин, которые не держали палочку в руках уже многие годы, и подросток, который никогда не обучался магии. Их всех укусили более десятка лет назад, и сейчас они с трудом создавали даже самые простейшие чары. Но Ремус неожиданно открыл в себе дар преподавания и с энтузиазмом встречал любые сложности.       — Министерство по-прежнему нас ненавидит, — уже спокойнее произнес Ремус. — Оно не готово давать нам шанс. Как и большая часть волшебников.       Рея презрительно усмехнулась и покачала головой, но ничего не сказала, закусив губу. Уж слишком часто они спорили по этому поводу.       — Но если мы покажем себя на войне, — продолжал Ремус, — если совершим что-то стоящее, у нас есть шанс заслужить уважение, хотя бы немного доверия.       Ремус искренне верил, что это будет первый шаг к установлению мира. И пусть этих шагов предстояло еще сделать сотни.       Она не успела ответить, как в коридоре послышались торопливые шаги, а следом к ним ворвался Ликаон.       — Завтра все придут на встречу, — отрапортовал он. — Гери и Фреки удалось убедить еще парочку человек прийти на занятие.       — Замечательно, Ликаон, спасибо, — воодушевился Ремус. Братья обладали красноречием и обаянием, чего не хватало Ремусу, и именно они переманивали людей на его сторону.       — Это еще не все! — Ликаон вытащил из куртки свернутый пергамент. — Это для тебя.       На пергаменте никаких пометок или восковых печатей. Обычный лист, «сшитый» магией, чтобы не прочитали чужие. Аккуратно разорвав, Ремус открыл небольшую записку. Он пробежал взглядом по строчкам. С плеч словно гора свалилась, дышать стало легче. Ремус облегченно улыбнулся:       — Это от отца. Он в безопасности.       — Поздравляю, Рем, — Рея ему мельком, но искренне улыбнулась.       Он ей кивнул в знак благодарности и перевел взгляд на Ликаона:       — Кто тебе его передал?       — Мужик с жутким шрамом на лице.       — Уильям Бутчер? — обеспокоился Ремус.       — Да, точно, он.       У Ремуса не было доверия к Бутчеру — он лояльно относился как к Ремусу, так и к Волан-де-Морту, продолжая работать на него. Но он обладал обширными связями в магическом мире, и Лайелл, знавший многих оборотней, запросто мог через него выйти на Ремуса. Решив, что он еще сам переговорит с Бутчером, Ремус аккуратно сложил пергамент и убрал в карман.              

***

      Ремус возвращался в гостиницу после встречи с оборотнями, когда с ним по зеркалу связался Сириус и сказал, что вечером они ждут его в доме Софии на «мародерское собрание». Ремус воспрянул духом. В последние дни ему казалось, что жизнь понемногу налаживается. Несмотря на смерти и разруху кругом, несмотря на потерю приятелей и Тьму, нависшую над Англией, он находил положительные стороны — с отцом все хорошо; рядом с ним Рея и Ликаон; он делает успехи в охотничьем мастерстве; все больше оборотней переходит на его сторону и прислушиваются к его идеям.       Сегодня они собирались в заброшенном парке в промышленном районе Лондона. На встречу, помимо шестерых уже знакомых оборотней, пришло двое новичков. Рея без конца шептала ему на ухо, что он должен быть начеку. Несмотря на то, что все они заражены ликантропией уже не один год, никто из них не входил в стаю Фенрира и никогда не бывали в их лагере. Все они жили сами по себе, в изгнании и в одиночестве, и лишь когда пошел слух, что Ремус агитирует выстраивать мир с волшебником, в баре Сохо стали появляться новые лица, желающие с ним встретиться. Рея не исключала вариант, что это могут быть шпионы вражеских стай или Волан-де-Морта. Может быть, от Фенрира или Мёрдока не было ничего слышно, но вряд ли бы они позволили Ремусу так легко встать во главе новой стаи. Ремус об этом не забывал, хотя и не мог не радоваться тому, что у него все больше последователей.       К назначенному часу Ремус трансгрессировал в Белгравию. В гостиной уже была вся компания: Сириус и София сидели на диване, прижавшись друг к другу, Джеймс восседал на кресле, а Северус занял стул возле камина. Еще был низзл, который зашипел и вскочил с колен хозяйки, стоило Ремусу показаться в дверях.       — Отлично, все в сборе! — произнес Джеймс, когда они закончили с приветствиями, и посмотрел на Северуса. — О чем там я…       — Ты говорил про зелье.       — Ах да, — вспомнил Джеймс. — Лили сейчас вернулась к зельям. Я рад, что она, наконец, смогла отвлечься от нашего горя, но она ушла в это с какой-то маниакальной одержимостью и придумала что-то супер-сложное. А потому ей нужна консультация профессионала. Ты сможешь к нам как-нибудь заглянуть?       — С радостью, но напомню, что у меня нет к вам доступа.       — Это не проблема, Регулус сегодня посвятит вас обоих в Тайну.       — Лили нужна и моя помощь в зельях? — улыбнулся Ремус.       — Нет, но она по тебе соскучилась и будет рада видеть просто так.       Ремус неожиданно осознал, что тоже успел соскучиться по подруге. В Хогвартсе они проводили немало времени вместе, выполняя обязанности старост или находясь в компании Джеймса. Но с последней их встречи прошло больше восьми месяцев. Ему не хватало ее всегда сияющей улыбки и того комфорта, который неизменно появлялся рядом с ней.       — Осталось уговорить Регулуса открыть нам доступ, — скептически заметил Ремус.       Регулус считал, что раскрывать доступ к Поттерам для Северуса и Ремуса небезопасно, будто бы они, в случае смерти Блэка, сразу сдадут их местоположение врагам. Ремус же считал, что Регулус попросту ревнует и не желает делиться обществом Джеймса и Лили с другими.       — Я с ним уже договорился, — заверил Джеймс. — Пришлось непросто. Но где он сейчас? — Джеймса посмотрел на Сириуса.       — Опять в комнате заперся, — проворчал он. Сириус прокашлялся и как заорал: — РЕГ! Бегом сюда! Все тебя ждут!       София картинно поморщилась от крика и отвернула лицо от Сириуса. А Ремус только сейчас заметил, насколько болезненный у нее вид. Она выглядела истощенной, щеки ввалились, потрескавшиеся губы искусаны, а на бледном лице ярко выделяются синяки под глазами. Но при этом от нее исходил жар — Ремус его с расстояния чувствовал — магия вокруг нее искрилась, но, казалось, что ей это доставляет лишь дискомфорт.       В комнату мрачной тенью вплыл Регулус. Бросив взгляд на брата, он произнес:       — Не обязательно было орать.       Ремус старался не задерживать на нем взгляд. И без того было понятно, что младший Блэк переживает не лучшие времена. Но сейчас он походил на дементора, который одним своим присутствием нагонял тоску.       — Ты чуть не пропустил самое интересное, — Джеймс со своего кресла взглянул на Регулуса, — я как раз всем рассказывал, что напал на след, ведущий к Диадеме.       У Регулуса в глазах полыхнула неприкрытая тревога. Всего на секунду, но Ремус успел заметить. Он невольно дернулся, но тут же нацепил скептическую маску на лицо.       — Да? И где же?       — На перекрестке трех улиц.       — То есть там, где мы в прошлый раз искали?       — Непосредственно на самом перекрестке, — добавил Джеймс, не спуская с Регулуса взгляда. — Там, за одной из стен, что-то скрыто. Там мощные магические вибрации, осталось только заклинание подобрать.       — Ты это с помощью своих мракоборческих штучек выяснил? — поразился Сириус.       — Да, не зря столько времени на учебу угробил, — кивнул Джеймс.       — Что ж, прекрасно, — протянул Регулус, — обязательно исследуем это место подробнее.       — Я думал, у тебя радости побольше будет, — заметил Джеймс.       Ремус был солидарен с Джеймсом. И ответ у него был только один: Регулусу уже была известна эта информация.       Он старался положительно относиться к Блэку — все же, это младший и любимый брат Сириуса. Но Регулус постоянно хитрил, обманывал и не собирался ни с кем считаться и сотрудничать. Вот и сейчас, он хоть и уверенно сохранял бесстрастие на лице, но Ремус кожей чувствовал все его эмоции и лихорадочные мысли — пусть он не мог их прочитать, но становилось ясно, что Регулус желает раздобыть Диадему в одиночку, и он к этому уже близок.       — Прощу прощения, — Регулус виновато склонил голову, — я сейчас не в настроении скакать и кричать от восторга, как это обычно бывало.       — Ладно, прощаю, — произнес Джеймс повелительным тоном, заставляя губы Регулуса сжаться в тонкую полоску. — Выбери день на неделе, я зайду за тобой и вместе пойдем искать Диадему.       Регулус явно остался не в восторге от этой идеи, хотя и бровью не повел.       — Это свидание на двоих или я тоже могу присоединиться? — уточнил Сириус.       — Кстати, — Джеймс перевел взгляд на друга, — тебя Лили тоже хотела видеть. И вообще, ты давно к нам не заходил!       — Как ты лихо перевел тему с третьего лишнего на вашем свидании, Джеймс, — заметил Северус.       Ремус же с удивлением заметил, как помрачнел Сириус. И дело было явно не «свидании» его лучшего друга и любимого брата. Обеспокоилась и София, устремив на Сириуса взволнованный взгляд.       — Давай теперь к делу, — Джеймс вновь посмотрел на Регулуса.       — Ты точно уверен? — спросил Блэк. — Я тебе целый список аргументов привел, почему этого лучше не делать…       — Уверен, уверен, — прервал Джеймс.       Тяжело вздохнув, Регулус произнес адрес дома Поттеров, раскрывая им Тайну Фиделиуса, и добавил:       — Раз уж Поттеру плевать на их безопасность, то мне и подавно.       — Эй! — возмутился Джеймс. — Мне не плевать! И я полностью доверяю Рему и Севу!       — Как угодно, — отозвался Регулус и направился на выход.       Джеймс проводил его пристальным взглядом.       — Пойду поговорю с ним, — он поднялся с кресла. — Он становится совсем невыносим.       Как только Джеймс вышел, Сириус недовольно проворчал:       — До чего мы дожили — Джеймс утешает Рега!       — Уверен, что утешает? — произнесла София. — Вполне вероятно, что они готовят какой-нибудь самоубийственный план «Как прикончить Темного Лорда».       — Или договариваются о свидании, — предположил Северус.       — Регулус явно остался не в восторге от этой идеи, — сказал Ремус и поделился с друзьями своими наблюдениями.       — Я так и знал! — выпалил Сириус. — Знал, что он успел что-то пронюхать!       — Когда бы он успел? — усомнилась София.       — Когда вас с Марти усыпил, например. Или в другой день. После… после убийства Эмми мы даем ему слишком много свободы. Надо все же поставить на него руны слежения.       — Он же взбесится, — усмехнулся Северус. — Уверены, что хотите будить этого зверя?       Да, Регулус не потерпит подобного ограничения свободы. Никто бы не потерпел. И Ремус был удивлен, что Сириус готов идти на столь радикальные меры — сам бы он тут же взбунтовался.       — Вариантов у нас особо нет, — нехотя произнес Сириус. — Либо позволить ему самому найти Диадему. Но так он продолжит еще больше… чудить.       — Это так ты называешь убийство Кэрроу? — поинтересовался Северус. — Младший брат немного почудил?       — А тебе их жаль? — перебила София с той же интонацией. Она, как и всегда, вставала на сторону исключительно Регулуса.       — Нисколько.       Ремусу казалось, что за последние три месяца он привык к тому, что над Северусом словно грозовая туча висела. Но сегодня, он хоть и вел себя привычно, от него несло колючим холодом. Он находился здесь, но все его мысли были далеко, он окончательно закрылся в себе, отталкивая от себя любое внимание и взгляды.       — Ну что, удалось его утешить? — спросил Сириус, когда Джеймс вернулся в гостиную.       — Вряд ли это возможно, — мрачно заметил он. — Но ему однозначно не хватает общения.       — Он нас к себе в комнату не пускает, — возразила София, — и разговаривать с нами не желает.       — Ну, это с вами, — усмехнулся Джеймс. — А меня он пустил и со мной поговорил. Он даже согласился вместе поискать Диадему.       Ремус считал, что радоваться рано. Джеймс привык доверять друзьям, и, кажется, он доверяет и Регулусу, которому ничего не стоит его обмануть.             

***

             Ремус пересекал длинный двор, направляясь к штабу, когда его нагнал Сириус. Они оба торопились на очередное собрание. Однако в доме никого еще не было, кроме Фенвика, который одиноко стоял возле окна, устремив на серый пейзаж пустой взгляд.       — Бенджи, привет, — произнес Ремус, оказавшись в гостиной.       — А?.. Да, привет, — он обернулся к ним и кивнул. Но, едва его взгляд остановился на Сириусе, на лице отразилась ожесточенность.       С убийства Эммелины прошло всего две недели и, кажется, Фенвик справлялся с этой ситуаций едва ли лучше, чем Регулус. Он всегда был привязан к Вэнс, еще со школьных времен. На ее похоронах он не сдерживал слез и оставался на свежей могиле, когда все уже давно разошлись.       — Надеюсь, твой брат сюда не заявится, — Фенвик не спускал горящего взгляда с Сириуса.       Он явно был настроен на конфликт. То ли от горя, то ли от желания хоть куда-то выплеснуть эмоции.       — Рег не виноват в случившимся, — ответил Сириус с поразительным спокойствием.       — Ну да, точно, — усмехнулся Бенджи, — ей же угрожали не из-за него. И Алекто убила Эмми, потому что вовсе не хотела отомстить этому мелкому паршивцу.       — Алекто убила, потому что у нее это вошло в привычку. На войне все рискуют.       — Только вот Эмми рисковала вдвойне!       — А ты думаешь, она этого не понимала? — Сириус тоже начал терять терпение. — Она прекрасно знала об угрозе. Рег знал об этой угрозе! И он ее предупреждал о возможных последствиях. Но она сделала свой выбор.       Фенвик долго прожигал его ненавистным взглядом.       — Прекрасное утешение. Может быть, и ты когда-нибудь сможешь утешить себя тем, что София тоже осознавала возможные последствия своего выбора, если вдруг тебе придется ее хоронить.       Сириус окончательно сошел с лица.       — Это еще что значит? — он шагнул навстречу Фенвику. — Будешь угрожать?       — Сириус, — предостерегающе позвал Ремус, когда у того уже палочка в руках мелькнула.       Ремус не верил, что Фенвик говорил всерьез — в нем кипели эмоции, его раздирала боль и обида. Но у Сириуса ум за разум заходил, когда кто-то угрожал Софии.       — Вы же все вместе живете, не так ли? — Фенвик вскинул брови. — Кто знает, какую беду на себя накличет Рег. А там и София может попасть под удар. Но ничего, это же ее выбор.       Уже и Ремус обеспокоенно посмотрел на Фенвика. К чему он это говорил?       — Если с Софи что-то случится, — процедил Сириус, — клянусь, смерть Алекто покажется тебе милосердием.       — Ты не из-за меня беспокойся, а из-за братца своего, который одно зло с собой несет.       — Если уж Рег несет с собой зло, то меня тебе и подавно не стоит провоцировать.       — Всем привет! — в комнате появилась Марти с Леви. Ее широкая улыбка сползла с лица, взгляд перебежал с Фенвика на палочку Сириуса и остановился на Ремусе. — Что происходит?       — Блэк, ты опять затеял склоку? — поинтересовался Леви.       — Нет! — возмутился Сириус. — Это не я начал!       — Так мы тебе и поверили, — Марти в картинном осуждении покачала головой.       — Все нормально, — Ремус ей неловко улыбнулся. — Мы… просто поговорили…       Сириус убрал палочку, но суровый взгляд то и дело возвращался к Бенджи, который вновь отвернулся к окну.       — Вы уже знаете новости? — Марти опять просияла. — Кто-то грохнул Банди!       — Теда Банди? — поразился Ремус.       — Два дня назад его мертвым нашли в его доме, — подтвердил Леви. — Умер от потери крови. Но плохо то, что никто не знает ни кто убил, ни что это были за чары.       Ремус с непониманием переглянулся с Сириусом. Насколько они знали, Банди был довольно близким другом Северуса, но он накануне вечером даже не обмолвился о том, что Тед мертв. Или же Северус еще не знал о случившемся?       — Не вижу в этом ничего плохого, — произнесла Марти. — Этот человек оказал всему миру большую услугу. Я бы руку ему пожала.       — Было бы хорошо, если бы мы знали, кто истребляет наших врагов, — возразил Леви. — Совсем не обязательно, что это наш «друг».       — Может, это Регулус Блэк? — ледяным тоном предположил Бенджи. — У него появилась привычка вершить личную вендетту в обход всех законов.       — Ты никак не угомонишься?! — взорвался Сириус.       Фенвик лишь скользнул по нему безразличным взглядом.       — А как Айви? — спросил Ремус у Марти, пытаясь увести тему от очередного скандала.       — Ну… она, конечно, в шоке, но, мне кажется, в глубине души она рада, что освободилась от этого психа. Ей пришлось забрать тело и транспортировать его на родину. Она неделю пробудет в Штатах. Как раз до дня рождения Астрид! Наша крошка будет рада такому подарку… кто из нас не мечтал увидеть труп Банди?.. — восхищенно протянула Марти.       Ремус ей поражался. Раньше он не замечал, чтобы Марти с таким благоговейным восторгом говорила о чьей-то смерти. Ровно наоборот, она тяжело переживала каждую потерю членов Ордена и даже погружалась в тихую печаль, если умирал кто-то из врагов. Она была шокирована, узнав о смерти Долохова, и говорила, что это огромная потеря для магического мира (она наверняка нашла бы общий язык с Кастором). Марти ценила человеческую жизнь превыше всего, и не важно, кому она принадлежала. Но, видимо, Банди за человека она не считала.       — Кстати, — она вдруг устремила на Сириуса взгляд, — у меня к тебе дело будет после собрания.       Но Сириус ее вряд ли услышал, он все еще метал на Фенвика грозные взгляды.       В гостиной образовалась тишина, когда в воздухе, то и дело исчезая, зависло размытое серебристое облако. Очертания животного можно было едва разглядеть, с помехами звучали несколько голосов. Напряжение и чувство опасности у Ремуса обострилось мгновенно.       — Это Патронус Доркас! — воскликнул Фенвик. И правда, у Патронуса проглядывали длинные ноги и изящные рога волной — антилопа Медоуз.       Они все сорвались в тот же миг. Пересекая двор, чтобы трансгрессировать, Леви направил их всех в разные точки: Фенвика на место дежурства Доркас, Сириуса и Ремуса — к ее дому, а он и Марти отправились в Косой переулок, к ее работе.       Ремус понял, что они угадали с местом назначения, в ту же секунду, как они трансгрессировали. Вокруг творился настоящий хаос. Часть магловского дома, в котором жила Доркас, была снесена взрывом. Три этажа рухнули, придавливая под собой людей и поднимая столб пыли. Вокруг кричали и звали на помощь.       Они с Сириусом устремились на звуки сражений. Ремус слышал, как вдали за ними появился и Фенвик, который тут же послал Патронус остальным членам Ордена.       Ремуса на мгновение пронзил ужас, когда перед ними открылась картина, — Доркас в кольце Пожирателей Смерти, а напротив нее Волан-де-Морт. У нее рассечена щека, а зеленая рубашка пропитана кровью, но вокруг нее так и сверкали молнии, срывающиеся с ее палочки. Три тела в масках Пожирателей неподвижно лежали на развалинах, сраженные ее чарами.       Они бросились ей на защиту. Ремус с ходу обезвредил одного из Пожирателей, пытаясь прорвать их круг; Сириус запустил заклятие в Волан-де-Морта, которое он не глядя блокировал. К ним наперерез устремились две высокие фигуры, вскидывая палочки и не давая им приблизиться.       — Доркас! — закричал Ремус, когда с палочки Волан-де-Морт сорвался изумрудный луч. Но она не слышала, отбивая заклинания Пожирателей.       Словно стрела, заклинание ударило в ее грудную клетку. На губах застыл удивленный возглас, ее тело на миг зависло в воздухе, озаряющее зеленым светом, а после безжизненно рухнуло на пол.