Marauders. Soul shards

      Айви Пазори      

      Август, 1981 год

      

«Кто вмешивается в глубочайшие тайны мироздания, — истоки жизни, сущность бытия, — должен быть готов к последствиям самого опасного свойства»,

Первый закон магии Адальберта Уоффлинга (ГП)

             Сердце вот-вот взорвется от перенапряжения; все тело сковывает, мышцы натянуты до предела, она не может подняться с колен; кричит, зажимает уши руками, но ее все равно заглушает окружающий шум. Пытается зажмуриться, и все равно видит.       Вокруг ослепительный свет, мерцают искры; огромные золотые часы отсчитывают секунды, минуты, дни — пролетают года, десятилетия, века; оглушают тысячи голосов, перед глазами проносятся тысячи образов и людей — они сменяют друг друга, она ни на чем зацепиться не может — ее несет вперед с сумасшедшей скоростью — или же это мир несется мимо нее. Она лишь изредка за что-то цепляется. Крошечная секунда — она видит рубиновые капли в черной земле. Тик-так — часы сдвинулись на деление. Другая секунда — видит Джеймса и Сириуса отчего-то (или к кому-то) бегущих, их переполняющий страх и отчаяние. Видит черные глаза, из которых ушла жизнь. Тик-так, тик-так. Тускнеющий Патронус лани пытается прорваться сквозь сотни дементоров и тонет в них. Видит Софию в отражении раскрошенного на мелкие осколки зеркала и там же изумрудные отблески чар. Ремуса, в окружении полдюжины огромных теней на четырех лапах. Тик-так. Тик-так. Видит блеск стали и черную кровь. Тик-так. Горящий в огне старый пергамент со знаком бесконечности. Тик-так-тик-так. Видит Регулуса, позади которого стоит красивый юноша с коварной улыбкой, видит Реддла. Видит зеленоглазого малыша, что смотрит в лицо Смерти.       Тик-так, тик-так, тик-так.       Часы все стучат и стучат, ускоряют ритм ее сердца, ускоряют ход времени, приближают финал, отсчитывают дни. Она видит созвездия и безумие в знакомых глазах; бушующее черное небо, в котором взрываются звезды. Видит орден на черном лацкане мантии и алые разводы на белоснежной ткани. Видит затаившееся зло в добрых глазах. Тик-так, тик-так. Видит Смерть, Жизнь; видит Тьму, Свет… исход уже предопределен, он совсем близок — Тик-так.       Она слышит крики боли, выкрики смертельных заклинаний; пытается броситься на помощь. Но она пошевелиться не может — вмешиваться ей нельзя, а от ужаса и отчаяния вот-вот разорвется сердце. Глаза жгут слезы, пальцы до крови впиваются в ладони, голос охрип от собственного крика.       — Айви…       Она издалека слышит смутно знакомый голос.       — Айви!       Плеча кто-то касается; она с трудом пытается вырваться из плена видений.       — Проснись, любовь моя.       Нежное касание пальцев по ее горящей коже, легкий поцелуй на губах.       Она распахнула глаза, глубоко вздыхая. В гостиной полумрак и плотно задернуты шторы, перед ней обеспокоенный Тед, а в пальцах она крепко сжимает волшебную палочку. Сердце все еще безумно колотится, ногти впились в собственную ладонь.       — Все хорошо, Айви, — Тед коснулся ее пальцев, заставляя ее отпустить палочку. — Ты дома.       — Ох, Боже, — она с трудом приподнялась и опустила ноги с дивана. Уронив лицо в ладони, зажмурилась. Все тело болело так, словно ее палками били. Голова гудела. Она с трудом возвращалась в реальность.       — Не забывай: всех их за стекло.       Айви ему кивнула. Делая один глубокий вдох, второй, пыталась отгородиться от видений, от бесконечного шума, что наполнял ее голову. Постепенно, но все голоса и мельтешащие картинки, одни за другими, она оттесняла за непроницаемое стекло. Тед несколько лет назад научил ее некоторым приемам окклюменции, которые позволяли ей хоть как-то жить свою жизнь, а не бесконечно проживать чужие. Пожалуй, это одно из немногого, за что она ему благодарна.       — Опять кошмар? — с сочувствием спросил Тед, устраиваясь возле нее.       — Опять…       Только вот не «кошмар». Очередные видения. Они преследуют ее уже не один месяц. Как и подобно всем другим — никакой конкретики, лишь смазанные образы, зашифрованные послания. Большинство из них она уже разгадала — что-то случится уже совсем скоро, а что-то — через недели и месяцы.       — Что ты видела? — обеспокоено поинтересовался он.       Айви подняла на него затуманенный взгляд. Видела она и его тоже. Только вот ей об этом даже думать не хотелось.       — Куда больше меня волнует то, чего я не видела, — отозвалась она.       Ей уже не раз виделся конец войны — ждать осталось недолго. Но и варианты она видела разные — хорошие и плохие. Она всегда видела Сириуса и Джеймса, Ремуса и Северуса, Лили с Гарри. Она много кого видела, но никогда не видела того, кто ей больше всех важен, и ее это пугало. Ни в одном из возможных вариантов окончания войны она не видела Мартишу.       — Обо мне что-нибудь есть? — спросил Тед.       Ее охватило раздражение. Как и всегда, интересуется так, словно она только что посмотрела сводку новостей. А ее от пережитого трясет так, что она едва ли может взять стакан с водой, чтобы не расплескать все.       — Нет, — грубо соврала она.       — Это утешает, — он ей нервно улыбнулся, похлопав по спине. — А то, сама знаешь, положение у меня нынче не самое завидное.       — Сам виноват, — огрызнулась она. Тело все еще ныло, грудную клетку сдавливало, в висках стучало, перед глазами без конца мельтешили черные точки вперемешку с увиденным. Меньше всего ей хотелось обсуждать проблемы Теда.       — Будто сам не знаю!       Он вскочил на ноги, бросив на нее обиженный взгляд — не поддержала. А она тут же смягчилась.       Возможно, Тед единственный, кто действительно понимал ее. У нее в голове круглые сутки шумели чужие голоса — голоса ее близких, друзей, приятелей и совершенно незнакомых людей — кто-то кричал, кто-то без конца о чем-то шептал, кто-то призывал к чему-то или звал на помощь — они не замолкали ни на секунду, никогда. Стоит закрыть глаза — перед ней кинофильм — яркие картинки без конца сменяют друг друга — прошлое, будущее и настоящее — все в одной куче, и постарайся выловить из этого хоть что-то стоящее! Айви все еще учится с этим жить, к этому никогда не привыкнуть. Днем она более-менее научилась отгораживаться от видений, но по ночам, когда тело и мозг расслаблены, они всегда настигают ее.       Но и у Теда схожая ситуация — он не один в его голове. Айви это чувствует каждый раз, когда касается его. Его тоже мучают голоса, его тоже мучают чужие образы, чужие жизни.       — Хочешь поговорить об этом? — тихо спросила она.       Айви прекрасно знала, чей голос слышал Тед последнюю пару месяцев. Он всегда говорил, что убитые им начинают звучать в его голове — у него там уже целый хор. Но Тед еще никогда не убивал кого-то из близких, и Айви понимала, что она не покидает его голову ни на минуту.       — Она все время со мной… — произнес Тед, подтверждая ее догадки. — Обвиняет меня… ненавидит.       Ей трудно было слышать, как Тед жалеет себя, в то время как это именно он лишил другого человека жизни. Как и всегда с ним, ее раздирали противоречивые чувства. Нездоровая привязанность к нему заставляла ее подойти и обнять его, утешить — ведь это Тед, он не может жить по-другому, надо смириться и принять, потому что он — главное в ее жизни. Но другая часть разгоралась ненавистью к нему, хотя, казалось, куда уж больше. Она ни разу не встречалась с Белби, но она видела ее в своих видениях и знала, у нее могло быть совсем другое будущее, лучшее, счастливое, а вовсе не смерть в холодной камере от руки друга.       Айви немало слез пролила в ту ночь. Она тогда еще не знала, что Тед убил ее. Но так иногда бывало, когда умирали невинные по несчастливой случайности. Так бывало, когда чья-то смерть нарушала баланс природы, и будущее всех причастных людей менялось с невообразимой скоростью, доставляя Айви мучительную боль — кровь кипеть начинала, виски давило, мышцы сводило в судорогах.       Убийство невинных — больше всего Айви убивала подобная несправедливость. Жизнь — самое ценное, и никто не вправе забирать ее, даже у самых страшных грешников. А Тед одним своим решением поломал сразу несколько судеб. В том числе и свою. И какая-то крошечная часть внутри нее разгоралась надеждой от этого, пусть она себя без конца и ругала за подобные неподобающие мысли. Ее свобода от Банди не стоит жизни неповинного человека.       Но его жизнь уже начала рушиться. Он полностью утратил доверие своего Хозяина, его регулярно подвергают пыткам, ему приходится агитировать оборотней переходить на сторону Волан-де-Морта. Его жизнь превратилась в ад, и он это полностью заслужил.       — Почему ты это сделал?       — Я не мог по-другому! — выпалил он, повернувшись к ней и устремив на нее горящий одержимостью взгляд. — Кто-то должен был принять удар на себя! И пусть это была бы она! Но не я или Северус!       Глупое оправдание. Ему наверняка опять нашептали голоса. Он не раз говорил, что убитые им все время говорят о смерти, сводят его с ума и заставляют делать это вновь и вновь.       — И с ее смертью у нас появился шанс на успех! Северус столько трудился, чтобы прикончить Милорда! А она все бы испортила! Северус ради нее приготовил бы противоядие! Нельзя было этого допустить! Ее смерть — необходимость!       Айви лучше всех знала Теда и знала, что он еще никогда ни к кому не привязывался так, как к Снейпу. Что их связало — она даже представить не могла, настолько это были разные люди, но факт — Тед его ценил и дорожил им. «Наконец-то появился человек одного уровня со мной по интеллекту», — Тед сказал это ей после его первого знакомства со Снейпом. Да, она давно усвоила, что Банди невыносимо трудно среди неодаренных гениальным талантом людей. Он заметно отличался от большинства, всегда был всем чужим, хотя и старательно пытался влиться в коллектив. Но его причуды за версту виднелись, и потому все сторонились его. Но не Снейп. Он чудесным образом умудрился найти в Теде друга, и Тед этому был непомерно счастлив. Либо же все было ровно наоборот.       — Снейп тебя никогда не простит.       — Он узнает? — Тед устремил на нее отчаянный взгляд.       Выдержав паузу, складывая пазлы видений, она ответила:       — Ты сам оставил ему подсказки. Осознанно. И когда Снейп найдет последнюю, твои дни сочтены.       Тед ей ничего не ответил. Он долгое мгновение таращился на нее, а после опустился в кресло, уронил голову в ладони и выругался сквозь зубы.       Айви тоже выругалась внутри себя. Ей нельзя говорить подобные вещи. Она не имела права предупреждать других о чем бы то ни было. Кому угодно, но ей нельзя вмешиваться в баланс природы, в устройство мироздания. Любое ее вмешательство — мучение для нее же самой: видения разрывали ей голову, сердце грозилось взорваться, а мышцы сводило так, что она пошевелиться не могла, — чудовищная мука, с которой сам Круциатус никогда не сравнится.       Но, похоже, Банди не воспринял ее слова буквально.       — Мне пора на работу, — поднявшись с дивана, она повернулась к нему спиной и стянула спальную футболку, вместо нее надевая служебный костюм и мантию мракоборца.       Последние несколько недель она жила у Теда в гостиной. После статьи де Бланка она лишилась всякого покоя в жизни. Недоверие коллег и членов Ордена — еще не самое ужасное. Пожиратели Смерти временами караулили ее в пустых закоулках Министерства, преследовали на заданиях, стали постоянно дежурить возле ее квартиры. И спрятаться у одного из них оказалось самым безопасным решением.       Тед говорил, что Пожиратели хотят до нее добраться, чтобы навредить ему — Волан-де-Морт сейчас сделает все, чтобы доставить ему как можно больше боли. А еще она им нужна, чтобы выпытать сведения о Луи де Бланке. О нем Тед говорил очень часто и каждый раз в негативном ключе. Когда она к нему только пришла, он устроил ей грандиозный скандал, с обвинениями в предательстве и подлости, с ревностью и злостью. Но не только он был ее слабостью; так же и она — была его. А Тед сейчас как никто другой нуждался в поддержке и помощи, и никто кроме нее дать ему это больше не в состоянии.       — Может, вместе позавтракаем? — несмело предложил он.       Айви на него с сомнением посмотрела. Она старалась держать его на расстоянии, но он не уставал делать попытки сблизиться вновь. И, наверное, она бы легко сдалась, если бы в ее душе не поселился другой. И все же, сомнения частенько проскальзывали. Они впервые живут с Тедом так долго на одной территории. И никто даже не пытается придушить другого или взять в плен, как у них уже не раз бывало. Порой у нее мелькала мысль — может быть, у них еще есть шанс на счастливое будущее? Может, она могла бы спасти его, они бы сбежали и жили где-то вдали вдвоем и счастливо. Но, стоило ей покинуть дом и Теда, в голове прочищалось: все эти мысли не ее, это желания Теда, который всю жизнь только и делает, что переворачивает все вверх дном в ее душе. И, судя по всему, она и правда осталась его единственным шансом на спасение. Только вот Айви совсем не хотелось вмешиваться в его судьбу, хотя возможностей у нее было предостаточно.       — Не сегодня, я опаздываю, — ответила Айви, направляясь на выход. Задерживаться здесь ей не хотелось, придется умываться и завтракать прямо на работе. А иначе шансы Банди все повышались.       — А как насчет ужина? — не унимался Тед, следуя за ней.       — Я… скорее всего задержусь.       Обогнав ее, Тед остановился перед ней. Бешеный взгляд не предвещал ничего хорошего. Как и всегда, его настроение сменилось в одну секунду.       — Или у тебя встреча с этим жалким французом?       — Поверь, Тед, я не собираюсь ужинать ни с тобой, ни с ним. Вы оба мне противны.       Не собираясь вступать с ним в очередной спор, она его обогнула и устремилась к двери.              

***

             После работы она направилась в штаб Ордена Феникса, чтобы встретиться с Мартишей. Утром Айви получила письмо из дома и весь день изнемогала желанием его открыть, но было бы нечестно делать это в одиночку, все же, оно предназначалось им двоим. Мартиша не могла сообщить родным место своего жительства, да и штаб был закрыт от сов, как и Айви не рисковала сообщать семье адрес своей съемной квартиры, поэтому вся корреспонденция из дома шла на ее рабочий адрес.       Оказавшись вдвоем с Мартишей в комнате, она наконец-то вскрыла конверт, и они обе склонились над письмом Астрид, их самой младшей сестры.              «Привет любимые сестры!              Начну с главного: Айви и Марти, я жду вас обеих 27 августа дома на празднование моего пятнадцатилетия. Вы пропустили три моих прошлых дня рождения и больше подобное поведение я терпеть не намерена. Уверена, вам смогут дать пару дней выходных, никакие отговорки я не приму.       Зная ваши навыки в выборе подарков, намекну: я люблю необычные артефакты и талисманы, будет здорово, если они будут как-то связаны с магической историей Британии. Также буду рада кельтским гримуарам.       Единственная просьба: Айви, пожалуйста, очень тебя прошу, не привози с собой Банди. Ты знаешь, в нашем доме ему не рады, хотя мы, конечно же, очень-очень уважаем твой выбор.              Одна из важных новостей — мне прислали значок старосты факультета. Разумеется, это не стало неожиданностью, все-таки, его выдают только лучшим, но все равно приятно (прилагаю фото).       Также в прошлом месяце к нам домой приходил мистер Гербер Гарден вместе с его старшим сыном Наркиссом. Они хотят, чтобы я и Наркисс обручились сразу после моего совершеннолетия, много говорили о сохранении чистоты крови и моей безупречной кандидатуре. Это тоже не стало неожиданностью, но мне пришлось отказать. Я намерена выйти замуж после тридцати и не годом ранее, а до этого посвятить время карьере и науке. Хотя Наркисс мне понравился — он умный, образованный, привлекательный и чистокровный, что, безусловно, плюс.              Теперь к менее важным новостям. Всеми нами любимая Эльза беременна. Айви, готовься, Леди-Ба от тебя не отстанет и тоже потребует правнуков.       Моргана последние полгода провела на Востоке, участвует в древних магических раскопках. Но она меня уже заверила, что будет на моем дне рождения. Она его еще ни разу не пропустила, в отличие от вас. Кстати, она покрасила свои волосы в рыжий. На мой вкус, ей очень идет.       Фиону я не видела с Рождества, она выползает из своего поместья на Манхэттене только на светские мероприятия. Ее лицо постоянно мелькает в «Хрониках колдовской моды». Вы не поверите, но ее назвали самой модной ведьмой этого года. Просто смех. Кажется, эксперты не видели, как она пять лет назад таскала на себе старую шкуру лисы Леди-Ба.       Круэлла нашла себе магла (он какая-то известность в мире музыки) и переехала к нему в Лос-Анджелес. Счастью Леди-Ба не было предела, она было совсем потеряла надежду, что сможет ее куда-то пристроить.       Кстати, с Леди-Ба мы теперь живем вдвоем. Она делает вид, что рада, так как вы все нашли себе какое-то дело, но, на самом деле, она часто грустит. В доме еще никогда не было так тихо. А еще она очень переживает за вас двоих, всегда принимает успокаивающие настойки и приличную порцию виски, прежде чем открыть новости из Англии. Леди-Ба часто жалуется, что здоровье у нее уже не то, боится, что так и не доживет до вашего возвращения. Так что, если вам плевать на мой день рождения, вы обязаны приехать хотя бы ради нее.              С любовью,       Астрид»              У Айви нечто сжалось внутри. Она скучала по сестрам, скучала по Астрид и скучала по бабушке. «Леди-Ба» — Астрид с малых лет так называла их бабушку, считая, что столь знатную и роскошную даму просто непозволительно звать какой-то «бабулей». Ничуть не меньше Айви скучала по солнечной Флориде и океану.       — Покажи фотку, — Марти потянулась за конвертом, в котором оставался снимок. — Боже мой, кто это?! — воскликнула она. — Ее же не узнать!       Айви тоже взглянула на колдофото: с гордостью улыбающаяся Астрид в факультетской форме Рогатого змея и с приколотым к ней значком старосты. И правда, она за три года сильно повзрослела. Последний раз они видели ее одиннадцатилетним ребенком, а сейчас она уже превратилась в юную и красивую девушку. Как и у большинства в их семье, у нее длинные и волнистые светлые волосы и выразительные глаза, только ее — серо-синие с вечно полыхающими в них эмоциями, будто шторм в море — это видно даже сквозь колдофото. И совершенно неповторимые ямочки на щеках при улыбке — в семье таких ни у кого не было.       У Айви невольно слезы на глазах проступили. Она обожала этого ребенка, и ей было безумно жаль, что она пропускает взросление сестры; пропускает все важные моменты в ее жизни; что оставила ее практически совсем одну. Это Айви росла в окружении сестер, с бабушкой и еще живым отцом, а Астрид сейчас оказалась практически совсем одна, не считая вечно выпивающей и стареющей Леди-Ба.       — Но все такая же заноза в заднице, — усмехнулась Мартиша, вырывая ее из раздумий. — Только посмотри как она манипулирует бабулей! У Ба отменное здоровье! Она еще всех нас переживет!       Кивнув, соглашаясь, Айви перечитала строчки письма. Ее куда больше тревожили другие моменты будущего младшей сестры.       — Гербер Гарден… Знакомая фамилия. Кто это?       — Это же один из спонсоров школы! Его еще называют «цветочным магнатом», у него огромные плантации цветов и растений, целые сады. Вся страна закупается у него ингредиентами для зелий да и не только. Его сын учился со мной на одном курсе. Жуткий высокомерный тип. Астрид он точно не подходит!       Мрачно глянув на сестру, Айви тяжело вздохнула:       — Да, ей такой не нужен…       — И ты только глянь: «чистокровный, что, безусловно, плюс». Господи, мы тут боремся за права маглорожденных, а Астрид себе чистокровного жениха выбирает! — весело воскликнула Мартиша. — Где мы не усмотрели в ее воспитании?!       — Ей бабушка наверняка мозги промывает, — отозвалась Айви. — Она всегда говорила, что Астрид — ее самый удачный экземпляр, пусть и злобная ведьма временами. Так что, она однозначно захочет найти для нее идеальную партию и, разумеется, чистокровную.       — Интересно, а чем я — неудачный экземпляр?       — Ты даже школу не закончила, дурище, — улыбнулась ей Айви.       — Вряд ли меня там могли научить чему-то еще, — отмахнулась она и вновь склонилась над письмом. — И ты только посмотри, у нее уже вся жизнь по годам расписана… карьера, замужество. Наверное, еще и детей решит родить в определенную дату и, естественно, ни минутой раньше. И ведь так и будет! Какая скукотища…       — Типичная Астрид.       — И все же, скучаю по ней… — протянула сестра, глядя на снимок Астрид.       — Я тоже, — вздохнула Айви.       — Как думаешь, мы сможем попасть домой на пару дней?       Айви задумчиво посмотрела на Мартишу, как вдруг ее озарила идея.       Она без конца переживала за судьбу Мартиши, тревожилась ее чересчур активным участием в чужой войне и еще больше тревожилась тем, что не видела ее будущего. И сейчас у нее появился шанс вернуть сестру домой. В Америке дело обстоит очень строго с незаконными порталами, особенно, которые нарушают переходы не только внутри страны, но и между границами государств, а Мартиша именно благодаря такому и выбралась в Англию (где она его достала, все еще не говорит). Конечно, в тюрьму ее не посадят, но заставят заплатить внушительный штраф и отправят на общественные работы на благо магического сообщества. К тому же, у Мартиши не сданы выпускные квалификационные экзамены в школе, что тоже накладывает некоторые ограничения по использованию колдовства. Если Айви вдруг «совершенно случайно» сообщит своим коллегам из Аврората в Штатах, что в страну возвращается Мартиша, к ней запросто могут прийти с проверкой, и тогда сестра на неопределенно долгое время задержится в Америке.       — Думаю, можем, — согласилась Айви. — Но есть проблема: я, как мракоборец, могу свободно вернуться в Америку, мне сделают рабочий портал. Только вот я одна им смогу воспользоваться.       — Я могла бы Сириуса попросить сделать мне портал туда и обратно. Приземлюсь где-нибудь в магическом квартале Нью-Йорка, меня там даже не отследить будет! А потом сразу трансгрессирую к дому…       Незаконный портал, ломающий межгосударственную границу, да еще и из страны, где идет жестокая война, — как раз то, что нужно, чтобы Мартишу еще лет десять из страны не выпустили.       Изобразив задумчивость на лице, Айви кивнула:       — Да, должно получиться.       Мартиша тут же расцвела в широкой улыбке и бросилась к столу за пергаментом и пером:       — Надо обрадовать Астрид, что мы приедем!       У Айви немного шевельнулась совесть. Все же, Мартиша уже совершеннолетняя и вправе сама распоряжаться своей жизнью. А ей нельзя вмешиваться в чужие. К тому же, здесь останется Леви, и вряд ли сестру устроит разлука с ним. Но Айви должна хотя бы попытаться.       — Знаешь, — Мартиша оторвалась от написания письма, продолжая улыбаться, — Америку не люблю, но я даже рада буду на пару дней вернуться в Джексонвилл, может, успеем и до океана сходить. Все же, побережья во Флориде разительно отличаются от английских. Это единственное, чего мне здесь не хватает.       У Айви еще больше появилось смятения в душе. Обман и намеренное вмешательство в чужую жизнь — то, против чего была вся ее сущность, хотя ей уже не раз и приходилось к этому прибегать. Желание помочь и спасти близких было куда сильнее, чем страх и последствия от вмешательства в баланс природы.       — Как думаешь, — Мартиша вновь прервалась (она накатала уже целую страницу) и задумчиво посмотрела на Айви, — я могу взять Леви с собой? Я бы хотела познакомить его с семьей…       А вот это в планы Айви совсем не входило. Кацман еще очень даже пригодится в Англии.       — Не думаю, что это хорошая идея…       — Это потому, что он тебе не нравится? — сестра тут же перешла в наступление.       — Он мне нравится! Просто… — Айви отвела взгляд. Она сама не знала, что именно ее тревожит в Кацмане. Она видела, что Мартишей он искренне дорожит. Но еще она видела, что Кацман каким-то образом связан с Темным волшебником. Она никак не могла расшифровать те неясные темные тени и знаки, что были вокруг него. Но одно она знала наверняка — доверять ему не стоит. — К чему так торопиться со знакомством? К тому же, Леви значительно старше тебя!       — Всего лишь на тринадцать лет!       — И ты думаешь, бабушка такое одобрит?       — Ну, она же смирилась с тем, что ты вышла замуж за маньяка-психопата! И с маглом Круэллы смирилась. От Леви она будет в восторге! — выпалила она, хотя уже и без прежнего запала.       — Мартиша, — миролюбиво произнесла Айви, — я ничего не имею против Леви. Но… сама посмотри, Астрид попросила не привозить никого лишнего. Все же, это именно ее день. А познакомить Леви с семьей ты успеешь в другой раз.       Мрачно на нее посмотрев, Мартиша бросила взгляд на колдофото Астрид и тяжело вздохнула:       — Ладно, в другой раз.              

***

             Через пару дней вновь напомнил о себе Джеймс, и Айви, прихватив с собой весь необходимый инвентарь, с тяжелым сердцем отправилась в дом Софии. Ее все еще мучили сомнения. С одной стороны, ей и правда хотелось попробовать свои силы с крестражами. Тем более, крестражи — прямое нарушение баланса в природе, дробление души — самое настоящее варварство по отношению к мирозданию, и у нее есть шанс это исправить. Но с другой стороны, она опасалась за Регулуса. То, что она видела пугало даже ее. Блэк, полный самоуверенности и безнаказанности, уже и так ходил по опасной грани, и Диадема может стать последней каплей.       Айви уже поднималась по лестницам крыльца дома де Бланков, как входная дверь отворилась и появился Луи. Она замерла в полушаге. Хотелось развернуться и убежать. Они не виделись несколько недель и она сейчас совсем не была готова к разговору (Поттер ее заверял, что никого лишнего дома не будет).       — Айви, — он ей приветливо улыбнулся, шагнув навстречу.       Она медленно выдохнула, поправила лямку тяжелой сумки на плече и натянула улыбку.       — Привет.       — Я тебя ждал. Услышал, как София утром говорила о твоем приходе, — пояснил он. — Мне нужно с тобой поговорить…       — Я сказала тебе уже все, что хотела, — прервала она. — А сейчас у меня важное дело, — она поднялась на разделяющие их пару ступенек и собиралась его обойти, но он тоже сдвинулся в сторону, не давая ей прохода.       Она подняла на него злой взгляд. Ей совсем нельзя нервничать и злиться перед важными заданиями. Ей необходимо хладнокровие и спокойствие, а у нее эмоции начинают бурлить, сердце ускоряется от одной лишь близости де Бланка.       — Ты сказала, а я — нет, — настойчиво произнес он. — Ты мне нравишься, Айви. И я тебе тоже. Я это знаю.       Ее раздражала его самоуверенность в себе. Прямо как у Банди! Ни секунды сомнений в собственной неотразимости!       — Нравишься? — насмешливо переспросила она. — Чем?       Луи на нее мгновение удивленно посмотрел, но тут же очаровательно улыбнулся.       — Это у тебя надо спросить. Ведь ты не ушла. Ни в нашу первую встречу, ни сейчас.       Очевидно, ее взгляд говорил лучше любых слов, потому что он поспешно добавил:       — Понимаю, ты злишься из-за статьи, и да, я должен был тебя предупредить…       — Предупредить?! — перебила она, невольно повышая тон. — Ты должен был спросить! Согласна ли я вообще о подобном рассказывать! Согласна ли я участвовать в твоих разоблачающих статьях!       — Айви, он разрушил мою жизнь!       — И мою тоже! — огрызнулась она.       Де Бланк смолк, явно не зная, что возразить.       — А сейчас еще и ты жизнь мне подпортил, — сурово проговорила она. — На меня весь Мракоборческий центр сейчас смотрит так, будто у меня самой Метка на предплечье. У меня и раньше там друзей почти не было — американцев здесь не особо любят, а сейчас и вовсе все стороной обходят. Как и в Ордене многие стали с опаской смотреть. У нас там, конечно, и оборотни, и Блэк, и другие ненормальные личности есть, но жена Пожирателя — первая. Ах да, кстати, — она чуть повысила тон, не давая ему возразить, — возле моей квартиры сейчас тоже круглые сутки ошиваются Пожиратели, — произнесла Айви и с деланным безразличием добавила: — Даже не знаю, что они хотят со мной сделать. Может быть, просто убить, чтобы насолить Теду. А может и запытать до полусмерти, чтобы вызнать какие-то сведения о тебе. Тебя же в народе окрестили моим любовником, что, знаешь ли, тоже не добавляет мне плюсов в обществе: муж — оборотень-Пожиратель Смерти, любовник — бывший Пожиратель Смерти и наследник деспотичного французского рода.       Айви замолчала, с разочарованием думая о том, что мужчин она выбирать совсем не умеет.       — Мне жаль, Айви, — тихо произнес Луи. — Признаюсь, я был ослеплен желанием отомстить и не подумал, как это отразится на тебе.       От де Бланка исходил мягкий теплый свет; несмотря на сумерки, а его кожа будто освещалась ярким солнцем. Он искренен и чувствует вину. Айви далеко не всегда могла так легко считывать эмоции, но столь явная реакция говорила о том, что Луи перед ней полностью открыт и не пытается прятать мысли и чувства.       — Я вовсе не против, — уже спокойнее произнесла она, — ты можешь мстить ему сколько тебе потребуется. Делай что хочешь. Но не надо меня в это впутывать.       — Не отрицаю, я совершил ошибку. Мне не следовало тебя обманывать и использовать. Да, изначально у меня именно такой план и был, но потом… вы умудрились покорить меня, Айви Пазори. И с тех пор я ни о ком больше не могу думать.       Ее неожиданно охватило волнение. Он вновь говорил искренне. Но какой ответ он ждет от нее? Ведь и он умудрился ее покорить. Да так, что она училась оказывать сопротивление Теду, находя в собственном сердце чувства к Луи. И все же, озвучивать подобное она совсем не была готова, а де Бланк успел разрушить хрупкое доверие, что между ними установилось.       Собираясь пройти мимо, она поднялась на последнюю ступеньку, оказываясь с ним наравне, но он вновь перегородил ей дорогу.       — Прошу, Айви, дай мне еще один шанс!       Ей так хотелось, так хотелось дать ему шанс. Пожалуй, он единственный, кроме Теда, с кем она чувствовала себя так хорошо и свободно. Пожалуй, даже более хорошо и свободно, чем с Тедом, который без конца держал над ней контроль, осознанно или нет.       Де Бланк умен и силен. И привлекателен — этого не отнять, даже без руки — ему это ничуть не мешало быть учтивым, заботливым и лучшим. Лучшим джентльменом. Лучшим любовником.       Она невольно зажмурилась, чувствуя, как к щекам приливает жар. Воспоминания о непозволительном наполняли ее голову чаще всего.       И почему только она не может заглянуть в собственное будущее?! Почему она так часто видит чужое, но не может узнать свое?! Хотя бы одну подсказку! О том, что ей делать, как поступать.       Луи всегда был к ней внимателен, всегда с интересом слушал ее и спрашивал о ее жизни; он красиво говорил на французском и описывал Париж так, что ей там нестерпимо хотелось побывать; он никогда не давил на нее и всегда с уважением относился к любым ее желаниям. Искренне это было или притворство, чтобы разузнать у нее сведения о Теде? Ведь «открылся» он только сейчас, а до этого она была ослеплена собственными нежными чувствами к нему, мало обращая внимания на его показную сдержанность и галантность.       — Айви… — он несильно сжал ее ладонь.       — Нет! — выпалила она, раскрывая глаза и выдергивая руку.       Одно она знала наверняка: ей не хотелось никаких отношений, не хотелось ничего! Она устала от Теда, устала от любого внимания к себе. Ее много лет убивали бесконечные предательства Теда. Ее ранило предательство Луи. И ей хотелось хотя бы немного отдохнуть от неразберихи в собственной душе.       — Я никого не хочу видеть! И тебя в том числе!       Развернувшись, она устремилась к двери. Она ахнула, когда де Бланк крепко перехватил ее руку за локоть, возвращая к себе.       — Отпусти! — она уперлась руками в его грудь. Он стоял непозволительно близко.       — Вначале скажи, что я тебе не нравлюсь.       У нее перехватило дыхание от его прямого и настойчивого взгляда в считанных сантиметрах от ее лица. Она невольно попятилась назад.       — Скажи, что тебя не тянет ко мне, — он не спускал с нее взгляда, наступая на нее.       Она попыталась мотнуть головой, но лишь тяжело сглотнула.       — Скажи, что ты не думаешь обо мне.       В горле пересохло и она лишь беспомощно открыла рот.       — Скажи, что ты не мечтаешь обо мне.       Банди всегда разговаривал с ней в похожем приказном тоне; упивался собственной властью над ней. И де Бланк такой же. Пусть и так отличается внешне. Айви только сейчас заметила, насколько они кардинально разные: у Теда шелковые каштановые пряди, а у Луи — мягкие золотые локоны; у Банди глаза зеленые, а у де Бланка — голубые. Но этот властный тон она никогда и ни с чем не спутает.       — М-м-н-нет! — выпалила она на последнем усилии воли. — Не мечтаю! Не думаю.       — Это твой окончательный ответ? — спокойно спросил он.       — Да!       Он бесконечно долгую вечность смотрел ей в глаза. А у нее кожа начинала пылать от жара, что от него исходил. Он злится? Или это азарт? Или радость от того, что он понял правду несмотря на то, как отчаянно она пыталась соврать?       — Хорошо, — он неожиданно отпустил ее, отчего она спиной врезалась в дверь. — Дам тебе еще неделю подумать.       — Я не передумаю, — голос предательски дрогнул, от чего де Бланк едва заметно усмехнулся.       — Знаешь, когда все закончится, я собираюсь вернуться в Париж. Навсегда. И я планирую, что ты поедешь со мной.       Айви на него ошарашенно смотрела, не находясь с ответом. Она даже не знает французский…       — Увидимся, — он подхватил ее ладонь и неуловимо коснулся губами, прежде чем развернуться и уйти.       Она так и продолжала стоять, навалившись на дверь и глядя в удаляющуюся спину де Бланка, пока он не скрылся за воротами дома. За несколько минут всю душу из нее вытряс! И как только она умудрилась попасть в эту ловушку?       Из нее вновь вырвался возглас, когда вдруг дверь распахнулась и ударилась ей в спину.       — Ох, Айви, — наружу выглянул Регулус, — прости, не знал, что ты прямо за дверью. Не ушиблась?       — Все нормально, — она опять поправила лямку тяжелой сумки на плече, а Регулус с подозрением посмотрел на нее, а потом окинул взглядом двор:       — Ты одна?       — А надо было кого-то еще привести?       — Я услышал, как кто-то ругается, но Сириус и София в это время находились в поле видимости, вот я и удивился.       Айви только сейчас обратила внимание, что окна гостиной распахнуты настежь. И какие именно подробности ее переживаний донеслись до обитателей дома? Ей стало неловко, она совсем не любитель публичных сцен.       — Сама с собой говорила, — бросила она безразлично, — пыталась отговорить себя от участия в этом мероприятии.       Не дожидаясь его ответа, она шагнула к двери.       — Минутку, — Регулус нацепил ледяную (хотя ему наверняка показалось, что очаровательную) улыбку, преграждая ей путь. — Айви, я тебе премного благодарен за помощь, но… я не хочу впутывать всех в это дело. В гостиной и Поттер, и Сириус с Софией. От них больше шума и суеты, чем пользы. Сама понимаешь, они будут тебя отвлекать. Как ты смотришь на то, если мы с тобой вдвоем отправимся в наше пустующее поместье на севере?       Айви смерила его мрачным взглядом. От Регулуса у нее частенько мороз по коже шел, она это даже толком объяснить никак не могла. Всегда показательно хладнокровен, сдержан и вежлив, расчетлив и часто жесток. Но внутри у него пламя и огромная сила, которые, только дай слабину, выйдут наружу без всякого контроля.       Ей еще потому не нравилось с ним общаться, потому что она знала: она для него никто. Нет, он и правда испытывал к ней интерес в свое время, и сейчас даже относится со вполне искренним уважением и ценит ее способности. Но для него все люди делятся на скупой круг близких людей, за которых он и умереть готов, и на всех остальных, которых он легко пустит в расход, если будет надо.       Так что, по доброй воле она с ним наедине никогда не окажется.       — Я обещала помочь именно Поттеру, — ответила Айви, — а потому останемся здесь.       В гостиной ярко горели многочисленные свечи, София сидела в кресле с «Придирой», а Сириус и Джеймс о чем-то негромко переговаривались. Но, стоило ей войти в комнату, все внимание тут же переключилось на нее.       После коротких приветствий, Регулус у нее спросил:       — Тебе что-нибудь нужно? Для работы.       — Только крестражи.       — Какой-то конкретный?       — Все. Если с одним не получится, с другим попробую.       Регулус не скрыл разочарование на лице, но устремился на выход из комнаты. За ним поспешил Джеймс со словами: «проконтролирую, чтобы ничего не забыл».       Айви опустила сумку на пол и осмотрелась.       — Ваш низзл дома?       — Охотится, наверное, — ответил Сириус. — А что?       — Кошачьих часто используют при различных ритуалах.       — Да у нас кошачьих и без него достаточно, — проворчал Сириус.       — Это не обязательно, — согласилась Айви.       — Что значит «используют»? — обеспокоилась София.       — Ничего серьезного, но если бы Като всего лишь находился рядом, его энергетики вполне хватало, чтобы… мне было легче.       Да уж, что-что, а успокоиться ей необходимо, а иначе ничего не выйдет. И присутствие низзла оказалась бы как-никогда кстати.       — Пойду поищу его, — сказал Сириус, прежде чем выйти из комнаты.       Как только Айви осталась с Софией вдвоем, в комнате камнем повисли тишина и напряжение, что тоже не добавляли спокойствия. Айви прекрасно знала, что не нравится Софии, хотя младшая де Бланк ей импонировала. По непонятным причинам, но Айви испытывала к ней непривычно теплые чувства. Может, дело было в том, что Айви чувствовала в ее отношении некое сострадание. То ли от того, что Софии приходится жить с двумя несносными Блэками, то ли от того, что ее ожидает — еще одна абсолютно невинная жертва на чужой ей войне. А может, дело было в том, что они обе — ведомые, кто попал под власть манипулятивных и нездоровых ведущих. И сейчас Айви как никогда могла поставить себя на ее место — когда в жизни появляется кто-то, кто может быть важнее, чем тот, кто предназначен самой Вселенной.       Обессиленно опустившись на диван, Айви закрыла глаза и прижала пальцы к вискам, стараясь избавиться от всех лишних эмоций и мыслей, что переполняли душу и голову. Один выдох, второй. Старалась избавиться от шума тысяч голосов и мельтешащих картинок, отодвинув их за непроницаемое стекло.       — Все нормально? — аккуратно спросила София.       — Мне надо успокоиться… встретила твоего брата только что, — непроизвольно вырвалось у нее.       А у Софии взгляд неожиданно изменился. Айви не понимала, что в нем — то ли сожаление, то ли злость — не на Айви, на брата.       — Я Луи очень люблю, — призналась София. — Но и он иногда бывает придурком. И все же… он хороший человек. Самый лучший в нашей семье.       Айви невольно задержала взгляд на Софии, на подкорке мозга вновь замелькали отрывки чужих жизней. Они с братом были совсем разные. Луи — любимый сын, гордость семьи; София — недолюбленный и вечно одинокий ребенок. Луи, с его золотистыми волосами, всегда сияющей улыбкой и легким, заразительным смехом, с морем обожателей и блестящим будущим. Пока он лично не столкнулся с горем, был уверен, что весь мир у его ног. София, с малых лет ожидающая агрессии от внешнего мира и даже от близких, всегда в семье ощущала себя чужой, словно заблудший котенок в гнездо гадюк. Неудивительно, что она сейчас так остро нуждается в любви Сириуса. Впрочем, со старшим Блэком была полностью идентичная ситуация. Большая удача, что эти двое нашли друг друга. Пусть и причиной тому оказался Регулус.       Айви невольно вспомнила о Банди. Совпадение ли, что она тоже приехала в Англию и через свою родственную душу встретила другого?       — Мне он нравится, — выпалила Айви, глядя на Софию. — Твой брат.       Наверное, будет не катастрофой ей об этом рассказать, чтобы хотя бы немного разгрузить голову.       — Я знаю, — София ей непривычно мягко улыбнулась. — И ты ему нравишься. Он тут весь извелся из-за того, что тебя подставил.       Айви вдруг неожиданно легко стало на душе. Будто бы она не доверяла словам Луи, а словам Софии мигом поверила.       — А тебе нравлюсь? — с усмешкой спросила Айви.       — Ну-у… — София на мгновение отвела взгляд. — У меня редко меняется первое впечатление, но, я думаю, у тебя есть все шансы завоевать мою симпатию.       Прозвучало это с карикатурными, высокомерными нотками, только вот и Софию сейчас окружал мягкий, теплый свет. Кажется, впервые она не испытывала к Айви негатива и раздражения.       — Признаюсь честно, завоевывать симпатии — не моя сильная сторона, — улыбнулась Айви.       — Понимаю, — поморщилась София, — я в этом полный ноль.       — А как же Блэки? Сириус рассказывал, ты всю семью покорила.       — Это же Блэки, — отмахнулась она, — чокнутым нравиться легко. К тому же, у меня уже был опыт.       — Като нашел! — в комнате появился Сириус, на руках которого смирно сидел низзл. — А где Джеймс с Регом?       — Обжимаются, наверное, в спальне, — отозвалась София, — не зря же вдвоем пошли.       Сириус нахмурился, не оценив шутку, а Айви произнесла:       — Ты успел Като отыскать, они за это время несколько раз могли принести крестражи.       — Скорее всего, Рег опять сцену закатил и торгуется, — оставив Като на диване, Сириус направился на второй этаж, — сейчас я их приведу.       Айви потянулась к низзлу и провела ладонью по шелковой черной шерстке.       — Во многих культурах коты считаются проводниками между мирами — человеческим и духовным, — произнесла Айви, поглаживая Като. — Они воплощают собой магию, интуицию, независимость. Где-то их используют для предсказаний, а где-то для защиты от злых сил и негативной энергии. Они легко чувствуют опасность и отгоняют ее.       Като доверительно приблизился к ней, прикрывая глаза от удовольствия.       — В других культурах они считались священными животными, которым поклонялись. В иных — демоническими существами, способными приносить несчастье. В средневековой Европе у каждой приличной ведьмы всегда была кошка, ее помощник и защитник. Низзлы, по сути, усовершенствованная версия котов.       — Я его нашла совершенно случайно, — произнесла София. — Точнее, это он меня нашел. Прямо здесь, в моем дворе, — она махнула на окно гостиной.       — Низзлы не появляются случайно. Они появляются только возле тех людей, кому необходимы. Выбрав одного хозяина, они привязываются к нему до конца своей жизни. А еще низзлы никогда не живут дольше своих хозяев, — добавила Айви, подняв взгляд на Софию.       Но она не успела ответить, как в комнате появились Джеймс, Сириус и Регулус. Последний был чересчур взбудоражен, хотя на лице и оставалась холодная невозмутимость мертвеца.       — Я был прав, — произнес Сириус, бросив взгляд на брата, — кое-кто пытался спрятать Дневник.       — Он все равно ничем не поможет. Он на контакт не идет!       — Давайте начинать, — перебил их Джеймс, — я не могу надолго оставлять Лили.       Айви согласно кивнула и поднялась, взяв свою сумку.       — Чем-то помочь? — участливо поинтересовалась София.       — Нет, я сама.       Освободив низкий журнальный столик, она накрыла его черной бархатной скатертью с замысловатым переплетением рунных символов. Сверху поставила семь собственноручно приготовленных свечей из трав и воска. Она один раз взмахнула рукой — многочисленные свечи в гостиной погасли, второй — вспыхнули семь свечей. В комнате воцарился полумрак.       — Тебе подвластна беспалочковая магия? — поразился Регулус.       — Только тушить и зажигать свечи, — ответила Айви. — И другие мелочи.       — Софи тоже так умеет, — сказал Сириус.       — У меня это непроизвольно!       — Все равно это круто!       Пока они переговаривались, Айви опустилась на колени перед столиком и достала книгу в старом, потрескавшемся, кожаном переплете и раскрыла ее на закладке. Еще раз обежав заклинание взглядом, она посмотрела на Регулуса.       — Достань крестражи. Все, кроме Кольца.       Она решила начать с поиска Диадемы. Все же, это дело было в приоритете. Она не знала, хватит ли у нее сил на два сложных ритуала, а потому выяснить чей осколок души в Кольце они смогут позднее.       Регулус нехотя выложил на стол Дневник, Медальон и Чашу.       У нее зашумело в ушах, к горлу поднялась тошнота. Она зажмурилась, пытаясь избавиться от очередных видений.       Образ плаксивой девочки в очках; сквозящий холод уборной; высокая фигура Василиска; чей-то плач, шипение. Грязная лачуга; красивый дом у дороги; бездомный на вид мужчина с кольцом; ужин; три трупа. И тут же следующий кадр: юный Том Реддл в библиотеке, на его пальце старинное Кольцо, в руке — Дневник, переплетенный в кожу. Он пишет в нем, а его слова кажутся змеиным шипением: «Я не боюсь смерти. Я уже не человек».       Виски пронзила острая боль, Айви сжала голову руками, сгибаясь.       Том Реддл, молодой, но уже с ледяным взглядом, отливающим кровью. Он склоняется над женщиной, лицо которой залито слезами. Держит в руках Чашу, сияющую золотом, и шепчет слова, полные обещаний. В следующий миг женщина падает на пол, а ее глаза застывают в безмолвном ужасе.       Кажется, будто сердце сейчас взорвется в груди от перенапряжения. Айви никого вокруг себя не видит, сплошная Тьма, ее ориентир — огонь свечей, которым нельзя дать потухнуть.       Темные закоулки Лондона. Высокая фигура идет в тени, навстречу неровной походкой двигается магл. Том Реддл сжимает в ладони Медальон, он холодит кожу, питает своего хозяина силой предков, придает уверенности. Под слабым светом фонаря появляется мертвенно-бледное лицо со стертыми признаками человека. Из прорези рта вырывается заклинание, проулок на миг освещается изумрудным светом, а следом — удар мертвого тела о землю.       Она с трудом открыла глаза, пытаясь отдышаться, дрожащей рукой убирая пряди от лица.       — Айви, все нормально? — Джеймс так же сел на пол сбоку от нее. — Ты что-то совсем белая.       Перед ней стали появляться очертания остальных. Это для них прошла всего пара секунд, а ей вновь пришлось пронестись сквозь чужие жизни, сквозь три смерти, пропуская это все через себя.       — Нормально, — хрипло ответила она и прокашлялась.       Достав из сумки термос с укрепляющим настоем, она сделала пару глотков, медленно приходя в себя.       Айви заставила себя взглянуть на крестражи. Дневник, Медальон, Чаша… Каждый из них — осколок души, воплощение Тьмы и зла. И в каждом из них — частица той леденящей душу жестокости, которую она только что увидела. Айви знала, к Дневнику она даже притронуться не сможет — в нем сразу два осколка души. А крестраж-Медальон создан, когда от Реддла уже ничего не осталось, когда в его душе прочно поселилась Тьма. Оставался один вариант.       — Попробую с Чашей, — сказала Айви, и Регулус поспешил спрятать Дневник и Медальон в кармане своей мантии.       — Нам как-то помочь тебе? — беспокойно спросил Сириус.       Мотнув головой, Айви ответила:       — Просто… сидите тихо и не мешайте.       Она волшебной палочкой сдвинула Чашу в центр скатерти между свечами. В золотых боках мелькали отблески огоньков, Айви старалась не всматриваться в отражение, уже сейчас замечая там неясные тени, чей-то внимательный взгляд, направленный прямиком на нее.       Положив палочку рядом, она закрыла глаза и опустила ладони над Чашей. Кожу тут же обожгло ледяной магией Смерти. Стараясь отделаться от тошноты и дрожи, от навязчивых мыслей, она начала шепотом зачитывать заклинание на санскрите:             

aṁśaṁ tava bhrāmātmanaḥ (частица твоей заблудшей души)

āhvānaṁ karoṁi (я призываю тебя)

prakaṭayitvā yathā (явись, чтобы…)

tava śaktiṁ gṛhayituṁ (…я мог узреть твою силу)

      Она сбилась со счета, в который раз зачитывала заклинание, но голову наполняли лишь неясные видения. С каждым разом их становилось все больше и больше, сквозь них переплетались светящиеся линии. Как вдруг вспыхнул яркий свет, а следом замелькал кинофильм, ускоренный тысячекратно.       Она пытается проследить путь, зацепиться за детали. Старинный замок; каменные стены; гобелен с троллями; целый город из старого хлама; Диадема с сапфиром и чья-то коварная улыбка; легкий взмах палочки — перед глазами подделка и записка, написанная изящной рукой. Айви пытается замедлить видения, но они лишь ускоряются. Темная, кроваво-бордовая мантия; кривой шрам на груди; взгляд травянисто-зеленых глаз из-под глубокого капюшона. Тауэрская башня; перекресток, расходящийся в три разные стороны; деревянная табличка и название латынью на ней.       Яркие картинки резко погасли, образуя вокруг нее непроглядную темноту, в которой слабо горела лишь одна свеча.       — Айви!       Она вздрогнула, приходя в себя. Рядом с ней взволнованный Джеймс, возле него Сириус и София. А по другую сторону стола, на котором горит единственная свеча, на нее выжидательно смотрит Регулус. Она невольно отшатнулась назад, спиной врезавшись в диван. Видение или ей просто показалось? Может, дело в свече? Но в серых глазах будто мелькнул кровавый отблеск.       — Ты что-нибудь видела? — спросил Регулус.       — Да… да, кое-что…       Она видела образ человека, который украл Диадему. Раньше им встречаться не доводилось, но она уверена, если встретит его — узнает. А еще видела подсказки, где Диадема спрятана. Но это место ей незнакомо.       И нужно ли все рассказывать Регулусу? Как он поступит с этими знаниями? Отправится один на поиски или будет работать со всеми сообща? Вряд ли второй вариант.       — Диадема в Англии, — произнесла Айви. — В Лондоне.       — О, уже хорошо, — обрадовался Сириус, — далеко ходить не придется.       — Я… не знаю это место…       — Опиши его, — нетерпеливо, с трудом скрывая требовательные нотки, произнес Регулус.       — Перекресток и три улицы…       — Конечно! — недовольно воскликнул он. — Это же в записке было!       — Помолчи, — огрызнулся на него Джеймс и, взглянув на Айви, вежливо улыбнулся: — Что-нибудь еще?       — Это место… то ли магазин, то ли лавка… Какое-то заведение. Там много дерева, много красного…       В памяти вновь всплыла кроваво-красная мантия и взгляд хитрых травянистых глаз. Этот взгляд ее будоражил, поднимал нечто неизвестное внутри. Это зло вряд ли намного меньшее, чем Реддл.       — Это магическое место, не магловское. И название на вывеске на латыни. Правда, не помню, что там написано…       На мгновение в комнате повисла тишина. Все обдумывали, что это за место может быть.       — Если это перекресток трех улиц, наверняка это связано с Лютным, Косым и Сохо, — произнес Джеймс.       — Отлично, — кивнул Сириус, — осталось обойти пару сотен заведений и Диадема наша.       Пока Джеймс и Сириус обсуждали, в каком из многочисленных магазинчиков, баров и лавок может быть спрятана Диадема, Айви посмотрела на Регулуса. Ей даже напрягаться не приходилось, чтобы увидеть, какой рой мыслей наполнил его голову. Не исключено, что он уже догадался, что это за место.       Она знала наперед — он вновь попробует в одиночку раздобыть крестраж.       — Регулус, а ты что думаешь? — к нему обратилась София, кажется, тоже заметив его подозрительное поведение.       Выждав паузу, явно прикидывая всевозможные варианты, Регулус ответил:       — Да, я тоже думаю, что это может быть связано с Лютым, Косым и Сохо. Начинать поиски нужно оттуда, — посмотрев на Айви, он спросил: — Ты видела, кто именно украл Диадему?       — Это человек в темно-красной мантии. Зеленые глаза, шрам на груди, тонкие руки… Пожалуй, это все.       — Это женщина или мужчина?       — Скорее, женщина… Но я не уверена.       У нее вновь и вновь перед глазами мелькали изящные руки, коварная улыбка и травянистые глаза. Если бы Айви ее увидела, она бы ее запомнила.       — Думаю, легче искать место, — произнесла София, а Джеймс и Сириус с ней согласились.       Когда они вновь пустились в обсуждение, Регулус достал Кольцо с черным камнем и посмотрел на Айви:       — Попробуешь узнать, чей осколок души в нем?       — Уверена, того, кто украл Диадему.       — Да, но проверить не помешает.       Айви неуверенно ему кивнула. Вряд ли на это потребуется много сил.       Недолго передохнув и выпив еще полбутылки укрепляющего настоя, она попросила Регулуса достать Кольцо. Бережно спрятав Чашу в карман мантии, он выложил на стол другое свое сокровище.       Она вновь ярко зажгла семь свечей и настроилась. Остальные притихли. Закрыв глаза, она опустила руки над Кольцом. Айви не успела начать зачитывать заклинание, как перед ней замелькали вспышки чужих воспоминаний. Вновь молодой и красивый Реддл; оглушительный сердца стук; летнее платье; пирс на пруду; поцелуй; смертельная угроза; тяжелое признание; чей-то дом; испуганный вскрик; травянисто-зеленые глаза; изумрудная вспышка смертельных чар; оглушительный крик боли разрывающейся на части души.       — Айви! Айви!       Она с возгласом пришла в себя, когда ее за плечи тряс Джеймс. Все свечи вновь погасли. Кажется, она упала в обморок.       С трудом приподнявшись, она пересела на диван. Ее трясет. В голове полный кавардак: ее собственные воспоминания смешивались с воспоминаниями осколка души — не разобрать, где ее, где чужие. Кто-то, кто в этом Кольце, отчаянно хотел вырваться. И как она только повелась на просьбы Регулуса?! Айви сама на себя разозлись! Она сейчас так слаба, осколок души запросто мог завладеть ее телом.       Сириус протянул ей ее бутылку с настоем.       — Спасибо, — отстраненно произнесла она, делая пару глотков.       На колени к ней запрыгнул Като, мордой тыкаясь в ее руки.       Пульс понемногу начал успокаиваться. Перед глазами уже не взрывались огни.       — Ты как? — обеспокоенно спросила София.       — Голова раскалывается…       — Ты что-нибудь видела? — встрял Регулус.       Да, она многое видела.       Глаза определенно одни и те же, но в остальном… Айви чувствовала, что это две совершенно разные личности — осколок души в Кольце и вор Диадемы. Или же с одним человеком произошли столь кардинальные изменения? В любом случае, ей нужно время — видения после ритуалов частенько настигали ее спустя дни и недели.       — Я не уверена, что в Кольце тот, кто украл Диадему, — призналась она.       — То есть, человека ты не видела? — уточнил Регулус.       — Только… образ.       Регулус не скрыл досады на лице. Но он тут же спохватился и вскочил на ноги.       — У меня идея! — он метнулся к книжной полке и достал толстую книгу в кожаном переплете. — Айви, посмотри, — Регулус раскрыл перед ней альбом с колдофото, — это не она? Ты ее видела?       На развороте шесть фотографий, Регулус показывал на верхний левый снимок, но взгляд Айви зацепился за нижний правый. В просторном зале полумрак, а в кресле сидит девушка в черной мантии с зеленой эмблемой со змеей на груди. У нее длинные, непослушные, черные и вьющиеся волосы, на лице холодное спокойствие, а в черных глазах — настоящая Тьма — пропасть, какой ей еще не доводилось видеть. Она будто прямиком в глаза Айви смотрела, медленно растягивая губы в улыбке и поднося указательный палец к губам, призывая к тишине.       Айви невольно отпрянула. Душу вдруг захлестнул необъяснимый страх. Она определенно видит ее в первый раз, но… она уже видела эти глаза — они не раз смотрели прямиком на нее; она уже видела эту девушку — она рядом с ней.       Тик-так.