Marauders. Soul shards

      Сириус и София              Стоя перед зеркалом, Сириус застегивал рубашку (Бланк настояла на белой). Арктурус обязал всех «прилично одеться» к ужину и знакомству с Эммелиной. Сириус и наплевал бы на его просьбу, но этот ужин был ради Регулуса, а потому совсем не подходящий случай демонстрировать свой характер. Впрочем, несмотря на волнения младшего брата, а Сириуса предстоящий ужин мало волновал, все мысли последние несколько дней крутились вокруг одного.       — Черт, — прошипел он, когда, дойдя до ворота, обнаружил, что сбился на одну пуговицу и теперь весь ряд криво застегнут.       Выругавшись сквозь зубы, он ненароком сильно дернул, расстегивая обратно, и тут же на пол полетели пуговицы. Сириус от бессилия вымученно застонал. Все не так! Все кругом не так, как ему надо! Он обессиленно опустился на стул, пока София достала палочку и, прошептав заклинание, вернула пуговицы на место.       — Давай помогу, — мягко произнесла она, за руку поднимая его обратно. Сириус ей безвольно поддался — что еще ему остается? Он больше ни на что не годен.       Она встала перед ним и принялась не спеша застегивать пуговицы с самого низа, без всякой магии, собственными руками. Его одновременно и безудержной нежностью к ней накрывало, и злостью на себя. Сколько всего она для него делает, терпит его, любит, а он в очередной раз облажался. Не защитил ее, не смог за нее отомстить, а потом и вовсе подверг опасности.       Оставив пару свободных пуговиц у ворота, она подняла на него глаза.       — Сириус, хватит.       — Не могу! — выпалил он.       Они все еще толком не говорили о произошедшем. В ночь, когда они узнали об убийстве Долохова, София от счастья перебрала с шампанским, а Сириус впервые за очень долгое время напился с горя. В ту ночь они о чем-то бурно спорили, но никто из них толком не помнил о чем именно. А после он ушел на длительное дежурство; потом — череда жестоких нападений Пожирателей Смерти по всей Англии, и он вновь сорвался. Кажется, кого-то убил, кого-то покалечил — он плохо помнил происходящее. Опомнился он лишь дома, когда увидел Софию. Она два дня пролежала в постели не вставая, следующие пару дней с трудом восстанавливалась с многочисленными зельями, и лишь накануне вечером сказала, что все хорошо.       — Прости меня, Софи… — кажется, в тысячный раз произнес он.       — Не нужно, Сириус, — прервала она. — Я понимаю, ты был расстроен… Но это же Долохов, мы радоваться должны!..       — Как я могу радоваться?! — тут же вспылил он. — Это я должен был убить его! Я! Я столько раз пытался, а ему в итоге просто глотку перегрызли!       — Долохова мечтал убить каждый второй житель Англии. Кстати, в том числе и я.       — Мечтали! — перебил Сириус. — Вот именно! Пока все мечтали, я пытался! И именно я должен был это сделать!       — Долохов искусный и опытный дуэлянт, — аккуратно произнесла София. — Он сильный Темный волшебник. Против него нужна была большая сила…       — Все равно! Это должен был быть я!..       Сириус не мог этого озвучить, не мог подобрать слова, но ему хотелось, чтобы Долохов умирал с сожалением о том, сколько мучений он доставил Софии. Ему хотелось, чтобы Долохов об этом сожалел, чтобы, подыхая в муках, думал о том, что именно это — его карма за содеянное, за причиненную боль Софии. Но в итоге Долохов умер и вряд ли думал о нем или Софии. А Сириусу так хотелось, чтобы именно они были его последними мыслями.       — Ничего, — отмахнулся он, натянуто усмехнувшись. — У меня еще Белла-тварь осталась.       Улыбнувшись ему в ответ, София ледяным тоном произнесла:       — Надеюсь, я смогу пережить твою месть ей. А иначе все зря получится.       Мрачно на нее глянув, Сириус промолчал. Он понимал какой вред наносит и ей, и себе, используя сильную Темную магию. Но и спустить Беллатрисе с рук содеянное он не мог. И какой вариант оставался? Только если убить ее без помощи магии. Возможно, у него есть шанс обезоружить, связать и всадить нож ей в сердце. Отомстит сразу и за Софию, и за себя. И он займется этим в ближайшие же дни, чтобы никто другой не отнял у него возможность отомстить.       — Сделаю все так, что на тебе это не отразится, — пообещал Сириус.       Он прошел к распахнутому настежь окну и сел на подоконник, доставая сигареты. Заходящее солнце окрашивало зеленый парк Белгравии в насыщенные краски и золотило фасады соседних особняков. Теплый воздух пропитался ароматами запущенных и дико-растущих кустарников роз, которые заполняли двор де Бланков. Вдали, на площади Гайд-парка, раздался звон церковного колокола, оповещая о начале вечерни — семь вечера, им пора отправляться в дом к Арктурусу. Старшие Блэки жили в Челси, совсем неподалеку от Белгравии, и Сириус с Софией планировали пройтись пешком.       — Ты готова?.. — Сириус повернулся к Софии, но тут же прервался на полуслове, только сейчас замечая ее. — Ты пойдешь в этом? — он не скрыл радостной улыбки, окинув ее восхищенным взглядом.       — А тебе не нравится? — она ему лукаво улыбнулась в ответ.       — Нравится, — крепко затянувшись, не спуская с нее глаз, он взмахом палочки уничтожил сигарету и шагнул навстречу Софии. — Более чем.       Вместо привычного вызывающего и дорогого платья, какие она неизменно надевала на встречи с его родственниками, сегодня на ней были узкие классические брюки и белоснежная рубашка, заправленная в них. На уголках ворота, застегнутого под самое горло, можно разглядеть вышитые золотые розы — они же были и на широких манжетах, волосы гладко выпрямлены, собраны в высокий хвост и перетянуты золотой лентой.       — Но, боюсь, родня не только не одобрит, но и не узнает тебя, — счастливо улыбнулся Сириус. — Леди в брюках? Они явно предпочтут твои откровенные платья.       — А что предпочитаешь ты?       — Сложный вопрос! — Сириус картинно задумался. — Больше всего ты мне нравишься в моей футболке на абсолютно голое тело. И в вызывающих красивых платьях тоже.       Сириуса понесло: София и ее всевозможные различные образы — одна из его любимых особенностей в ней. В нежно-розовом сарафане или же в вечернем бордовом платье, в джинсах и рубашке или в шортах и топе, в шляпах или кепках, на высоких каблуках или в кедах — ему нравилось всё!       — И этот выбор, — он вновь окинул ее взгляд, — сегодня стал одним из моих любимых!       — Ну, Арктурус же просил всех прилично одеться, — усмехнулась она. — Надо хотя бы раз послушать.       Видимо, ради Регулуса на уступки готов идти не только Сириус, но и София тоже.       — А еще Вэнс наверняка наденет что-то изысканное и элегантное, как и всегда, — добавила она. — Не хочу на ее фоне привлекать к себе негативное внимание со стороны твоих родственников. Хотя бы в первый ужин.       — Зато Эмми это подчеркнуло бы в более выгодном свете! — заметил Сириус. — Для Арктуруса это однозначно был бы плюс, что она хотя бы «одевается прилично, в отличие от будущей первой леди».       — Да ладно тебе, — фыркнула София, — Вэнс и так обходит меня по всем пунктам. Блэки будут от нее в восторге.       — А вот и нет, — уверенно заявил Сириус. — У нее есть кое-что, чего нет у тебя. И это точно не понравится моей родне.       София на него заинтересованно глянула.       — И что же это?       — Принципы.       Бланк наградила его недовольным взглядом.       — Abruti. (Придурок.)       — Но это правда! — весело произнес Сириус. — Эмми ярая и принципиальная защитница маглорожденных и других угнетенных. А тебе на все это плевать.       — Это не так!       — Именно так! Именно этим ты и подкупила моих родственничков. Тебе вполне комфортно транжирить семейное золото, не рисковать лишний раз своей очаровательной задницей и с бокалом шампанского в руке философствовать обо всех обездоленных. Ну чем не леди Блэк?       Выдержав долгую паузу, она на него сурово посмотрела и произнесла:       — Ты мне не нравишься.       Счастливо улыбнувшись ей в ответ, Сириус сказал:       — И я люблю тебя, Софи. Кстати, помоги мне выбрать шубу.              Регулус и Эммелина              Регулус еще никогда не собирался так долго. Он перемерял все свои мантии, с трудом остановившись в выборе. Несмотря на любовь к зеленым и графитовым оттенкам, он выбрал шелковую мантию цвета глубокого индиго (Эммелина наверняка наденет что-то любимой синей расцветки, и ему хотелось быть ей подстать). Он еще не надевал эту мантию, и для знойного вечера она отлично подходила. Ткань легкая и струящаяся, а при ярком свете свечей переливается от темно-синего до почти черного. Под мантией — белая рубашка с платиновыми запонками и уголками на ворот в виде заостренных миниатюрных щитов с гербом Блэков, точно такой же был на пряжке ремня.       Начищая по второму разу свои любимые броги, он все думал, не поторопился ли. Да, в тот момент, когда он предложил Эммелине знакомство с его семьей, казалось ему единственно верным решением. Ему это было необходимо: он докажет ей серьезность своих намерений, а она согласится и дальше не заявлять публично об их отношениях. Но не усложнит ли это его положение?       София ему сказала, что он вначале должен был рассказать Эммелине правду, а потом уже знакомить ее с семьей. Сказала, что знакомство заставит Вэнс еще больше доверять Регулусу, еще больше их сблизит, и тем ей будет больнее, когда она обо всем узнает. Где-то в глубине души Регулус и сам это осознавал, но сейчас он придерживался плана «все отрицать» — слово Пожирателей против его слова — Эммелина должна поверить ему. И знакомство с семьей, его серьезное отношение к ней должны сыграть ему на руку. София его оскорбила в непечатном виде и сказала, что он еще об этом пожалеет, но больше не спорила.              В семь вечера он зашел за Эммелиной. Его догадки оказались верными, но она все равно поразила его своим выбором одежды. Эммелина всегда носила блузки и брюки, лишь иногда сменяя их юбками. Но сейчас на ней классическое платье из темно-синего атласа чуть ниже колена, еще сильнее подчеркивающее небесную голубизну глаз; широкий пояс и квадратный вырез украшены жемчужинами, длинный полупрозрачный рукав приоткрывает изящные руки. К шее плотно прилегает его подарок — серебряное ожерелье с сапфиром, что идеально легло в ямку между ключицами, а волосы тяжелыми прядями аккуратно уложены за спину. Она все равно сохранила свой лаконичный и утонченный стиль, но и выглядела по-особенному привлекательно. Регулус не представлял, чтобы старшие родственники остались равнодушными — лично его ее образ сразил наповал.       — Выглядишь восхитительно, — прошептал он, не отрывая от нее взгляда. — У родни просто нет шансов.       Она ему улыбнулась в ответ.       — Мы еще и в одной цветовой гамме, — заметила она, окинув его взглядом. — Это нормально?       — Арктурус с Меланией на все приемы одеваются в единой расцветке. Они это оценят, — кивнул Регулус, проходя в комнату.       — Посмотрим, — с сомнением протянула она.       Эммелина была настроена весьма скептически, за последние три недели она уже израсходовала весь запас волнения и сейчас относилась к встрече с настроем «будь что будет». Но Регулус все равно был рад, что к сборам она подошла ответственно. Старшие Блэки однозначно положительно встретят ее образ (особенно, по сравнению с вызывающими нарядами Софии).       — Все пройдет хорошо, — осторожно произнес Регулус. — У меня ни единого сомнения нет — ты им понравишься. Дедушка Арктурус, может быть, и будет придираться, но он сам по себе такой, вечно критикует всех подряд.       — Но, я так понимаю, окончательное решение «можно ли нам быть вместе» принимает именно он? И понравиться мне нужно ему? — она говорила с отчетливым скепсисом в голосе.       — Тебе не нужно стараться специально. И дедушка никакое решение не принимает. Его принял я, и уже давно.       В ответ она лишь тяжело и многозначительно вздохнула.       — Я иду на это только ради тебя, Регулус.       Прозвучало с напускной важностью, а потому он позволил себе улыбнуться и поблагодарить ее. Последний раз взглянув в зеркало и поправив и без того идеально лежащие волосы, Эммелина задержала взгляд на его лице.       — Нам уже пора выходить, — произнес Регулус, указав на часы.       — Минутку, — отозвалась она и прошла к столу.       Выдвинув ящик, она из него что-то достала и, спрятав за спиной, подошла обратно к Регулусу.       — Прежде чем мы пойдем… У меня для тебя кое-что есть, — произнесла Эммелина, улыбаясь на грани смущения и ехидства. — Заходила недавно в магазин, увидела и подумала о тебе…       — Подарок? — в замешательстве спросил он.       Регулус довольно часто ей что-нибудь дарил, будь то просто цветы, какой-нибудь аксессуар с сапфирами или аквамаринами, идеально подходящими к ее глазам, или же редкую книгу. А вот Эммелина ему еще ничего не дарила.       — Да, — она протянула ему на ладони небольшую бархатную черную коробочку.       Заинтригованно на нее посмотрев, Регулус взял коробочку и раскрыл. Его мгновенно окатило смущением. Об этой теме он старался лишний раз не думать; иногда об этом заговаривала Эммелина, София или Сириус, пытался Поттер и Мартиша, но Регулус сразу пресекал все эти разговоры и их идиотские улыбки. Только будучи наедине с собой, посмотревшись в зеркало, он мог сказать, что «ему идет». А еще это стало привычкой: каждый раз, когда он сидел над Дневником, книгой или каким-то исследованием, глубоко задумавшись о чем-то, пальцы всегда тянулись к сережке в ухе, прокручивая ее. Он даже отрастил волосы чуть длиннее, чем обычно носил, чтобы скрыть сережку, но крошечный изумруд все равно иногда мелькал в густоте черных завитков. Мартиша оказалась права — его образ это вполне освежило, хотя он в этом ей никогда не признается.       — Красиво, — выдавил Регулус. — Мне нравится.       На самом деле, он и сам давно подумывал купить сразу несколько вариантов, чтобы менять их в зависимости от гардероба. Но Эммелина его опередила. На черном бархате лежала сережка из платины — тонкое кольцо, которое вставляется в мочку уха, а на нем небольшая цепочка, держащая изящную звезду с неровными гранями, а в центре — переливающийся синевой опал.       — Она и к твоему сегодняшнему образу подойдет куда больше, — Эммелина продолжала широко улыбаться.       Стараясь не смотреть на ее лицо, он прошел к зеркалу, вытащил крошечный изумруд из уха и вставил платиновое колечко с синей звездой. Идеально.       — Тебе безумно идет, — полушепотом произнесла Эммелина, вставая рядом с ним и восхищенно глядя вместе с ним на его отражение. — А твои родственники про это ничего не скажут?       — Конечно, нет, — отмахнулся Регулус. — Сириус опять заявится в шубе, а София в провокационном платье. Моя сережка — это меньшее из зол.              Северус              Последние дни штаб он практически не покидал, круглые сутки занимаясь изготовлением противоядия от собственного же яда. Да и сам не рисковал лишний раз уходить — Темный Лорд бушевал. Северус еще никогда не видел его в подобном состоянии. После стычки с Лили он наконец пришел в себя, но от него такой Темной силой несло, что над штабом уже неделю громыхал гром в скопившихся черных тучах, тогда как над всей остальной Англией стояла солнечная безветренная погода. Убийство Долохова его окончательно вывело из себя. Старший Лестрейндж и Долохов — два его самых верных сторонника в этой войне. И сейчас он потерял не только преданного соратника, но и старого друга.       Северус никогда бы в жизни не подумал, что Темный Лорд способен хоть на какие-то глубокие чувства, но слухи, что Долохов умер у своего Повелителя на руках, заставили изменить его мнение. Долохов успел вызвать Темного Лорда, успел сообщить, что в опасности и нужно подкрепление. Темный Лорд с дюжиной Пожирателей прибыли через считанные минуты, но все равно оказалось слишком поздно. Никакие чары не помогли, Долохов так и захлебнулся собственной кровью.       Досталось всем: на собрании был полный разнос, до смерти запытали одного из егерей; всю последнюю неделю Темный Лорд бушует — по Англии ураган зверских нападений; а еще он обещал отомстить оборотням — всем и каждому, кто не перейдет на его сторону.       Северус пытался связаться с Ремусом, но тот слишком занят и чем-то обеспокоен, кажется, он никак не может выйти на связь с отцом.              И вот сегодня наконец у Северуса выдался свободный вечер. Он планировал провести его за исследованием немногочисленных улик, найденных на месте убийства Деборы. Но накануне опять приходил Поллукс и в приказном тоне сообщил, что они идут на ужин к Арктурусу Блэку. Повод он ему так и не сообщил, «пора тебе хотя бы иногда проводить время с семьей» — все, чего удостоился Северус.       Ему хотелось послать Блэка куда подальше, но, надо было признать, Поллукс ему во многом помогал и поддерживал. И Северус должен быть хоть немного благодарен. Все же, это обычный ужин — с него не убудет.       Утром Блэк прислал письмо: с адресом дома Арктуруса и Мелании и привычной припиской «форма одежды: парадная!!!». Северус и проигнорировал бы эту строчку по обыкновению, но в этот раз там стояло сразу три восклицательных знака.       Северус все равно не планировал баловать Блэка какими-то вычурными нарядами, в какие одевался он сам. Тем не менее, к делу подошел ответственно. Несмотря на то, что он не собирался лебезить перед Блэками и называть их «семьей», выглядеть неопрятным бедняком в доме Арктуруса Блэка тоже не хотелось.       Впрочем, Северус все равно придерживался неизменного стиля. Классические черные брюки и черная хлопковая рубашка, застегнутая под самое горло, с такими же черными маленькими пуговицами, которые абсолютно не видны на фоне. И еще более глубокого оттенка длинная черная мантия из плотной ткани. Северус презирал различные аксессуары и украшения, однако в доме Принцев за последние недели он нашел много интересного. А потому, вместо привычной крупной пуговицы на его мантии крепилась темная бронзовая застежка в виде миниатюрного черепа ворона — она сделана с тончайшей проработкой деталей: клюв, глазницы, даже «закостенелые» мышцы и волокна можно разглядеть.       Может быть, в Северусе и есть что-то блэковское, но пусть сами Блэки не забывают, что в первую очередь он — Принц.              Арктурус и Мелания              Отдав домовикам последние распоряжения по поводу ужина, Мелания обернулась к Арктурусу и радостно произнесла:       — Вот уже и второй наш внук приведет в дом свою избранницу. Я и не думала, что мы доживем до столь славных временем!       Арктурус в ответ наградил ее холодным взглядом. Любимая супруга с возрастом стала слишком мягкосердечной, особенно по поводу всего, что касалось детей и внуков. Арктурус же не терял головы.       — Она — Вэнс, — напомнил Арктурус. — Предатели крови похуже Уизли. Те хотя бы слепо влюблены в маглов, а Вэнсы не один закон протащили, уничтожая наши права и разделяя их с маглорожденными.       — Если она понравилась Регулусу, значит, в ней что-то есть.       Аргумент неплохой — Регулус предан семье и ее идеалам, и не стал бы связываться с недостойной девушкой. Но оставалось одно «но».       — Регулус еще слишком молод, — отозвался Арктурус, — им могут руководить гормоны и…. новые впечатления, если ты понимаешь о чем я. Я был бы не против, если бы это было его временным несерьезным увлечением. Но приводить ее в наш дом? Знакомить с семьей? К чему такая спешка?       — А я рада! — упрямо заявила Мелания. — Мисс Вэнс — чистокровная и образованная девушка.       — Для наследника Блэка этого недостаточно, — перебил он. — Пусть Регулус лишь второй наследник, но его партия должна быть безупречной. Взгляды и принципы Вэнс идут вразрез нашей семье и нашему обществу. Сегодня она будет сидеть за одним столом с нами, а завтра — с маглами. А что она даст будущим наследникам?! В каком развращении она их будет воспитывать?!       — Арктурус, я понимаю твои переживания, — смягчилась Мелания. — Но пока что рано судить. Вдруг, она тебе понравится? Вспомни, изначально ты даже Сириусу не хотел давать шанс, а увиделся с ним и поменял свое решение.       Арктурус отвел взгляд. Это было правдой. До ужина со старшим внуком он был настроен крайне категорично — Сириус опозорил род, предал их семью и их идеалы — для Арктуруса он был не то что пустым местом, а врагом рода. Но Поллукс с Вальбургой не один день уговаривали его встретиться с Сириусом и дать ему шанс, и в итоге это стало одним из его лучших вынужденных решений, пусть Сириус и тянул за собой вагон сложностей.       — Сириус — это исключительный случай, — произнес Арктурус. — Он жил в распущенности и разврате Гриффиндора семь лет, но он все еще Блэк. А Вэнс нам чужая.       — Уже нет, если ее выбрал Регулус.       Арктурус ничего не ответил. Ему и так пришлось идти на уступки: первой леди Блэк еще никогда не была француженка, предки могут не простить ему подобных своевольных решений. Но мадемуазель де Бланк сразила его своей харизмой и характером, ну, и еще светловолосой копной волос и лентами в них, чем она так походила на его дражайщую супругу Меланию, которую он любил больше всего в этой жизни. Но Вэнс… это будет уже слишком. Пусть она и чистокровная англичанка, и даже с дальними Блэками в родстве, но их принципы и образ жизни никогда не уживутся вместе.       — Посмотрим, — с сомнением протянул Арктурус.       Встав перед ним, Мелания отвела его руки и принялась сама застегивать на нем рубашку. Арктурус только сейчас понял, что сбился на одну пуговицу. Но любимая супруга это вовремя заметила.       — Никаких «посмотрим», Арктурус, — с мягким наставлением произнесла она. — Будь добрее к собственным внукам.       Опустив на нее взгляд, он ответил:       — Пока эти внуки — два змея, от которых не знаешь, чего ждать, добрым я с ними не буду. Сириус только почувствует слабину, сразу решит, что ему все дозволено. А Регулус вовсю смотрит на старшего брата. Вот и предательницу крови к нам в дом ведет.       Застегнув последнюю пуговицу на вороте, Мелания перекинула через его шею галстук. Ни у него самого, ни у домовиков никогда не получались такие красивые узлы, как у нее. Ну, а Арктурус уже который десяток лет испытывал некоторое удовольствие, когда она затягивала петлю на его шее.       По традиции сегодня они оделись в один цвет. Выбирала как и всегда Мелания. А потому сегодня они в черном, разбавленном темными горчичными оттенками. Драпировку ее длинного черного платья украшали золото-горчичные вставки и золотая вышивка по всей груди; как и внутренняя сторона мантии была с темным золотым оттенком, что изредка мелькала при шаге или движениях. Такого же цвета лента держала высокий пучок ее светлых волос на голове.       На нем же куда больше черного. Классический черный костюм-тройка и сверху мантия с таким же, как у Мелании, глубоким темным золотым подкладом. Ну, и еще галстук расшит тонкой золотой нитью.       — Почему молчишь? — требовательно спросил он, когда она закончила повязывать галстук на его шее. Ее мнение, собственно, единственное мнение, которое его действительно интересовало.       — Я сказала все, что хотела, Арктурус, — она подняла на него прямой взгляд. — Ты должен быть добрее к внукам.       — Добрее? — усмехнулся он.       — Может быть, у тебя есть варианты? Может быть, у тебя есть десяток внуков, из которых ты можешь выбрать наиболее подходящих тебе? Нет. От Ориона у тебя только два наследника, и ты должен считаться с их выбором.       — Не должен!..       — Должен! — перебила она. — Если ты хочешь, чтобы род Блэк продолжал жить, ты должен считаться с их выбором.       — Но наши принципы!..       — Принципы! — презрительно воскликнула Мелания. — Что тебе важнее — принципы или наличие правнуков с фамилией Блэк?       — Конечно, если смотреть под таким углом, то, по-твоему, я должен и с простаками смириться!       — Мисс Вэнс — достойная девушка, — твердо произнесла Мелания. — По крайней мере, я так поняла из отчета Поллукса. Мы обязаны дать ей шанс!       Поразмыслив, Арктурус тяжело вздохнул:       — Хорошо. Шанс ей будет. Но только один.       Осуждающе покачав головой, Мелания от него отступила, поворачиваясь к зеркалу и разглаживая невидимые складки на мантии — гости вот-вот придут.       — Что не так? — спросил он.       — «Единственный шанс» не только ты даешь мисс Вэнс, но и Регулус — тебе. Не одобришь его выбор сейчас, он к тебе больше «со своим выбором» никогда не придет. Вот и решай, Арктурус, что тебе важнее — многовековые принципы и отсутствие правнуков или же продолжение рода, но смягчение некоторых взглядов.       Арктурус ей ничего не ответил. Этот вопрос и этот выбор он уже вдоль и поперек обдумал еще несколько месяцев назад, когда принял решение назначить Сириуса преемником главы рода.              Вальбурга              Вальбурга наносила последние штрихи — немного туши на ресницы, пудры на и без того бледные скулы, украшения на себя. Кто-то считал, что викторианская мода давно ушла, но Вальбурга всегда считала этот стиль самым элегантным. Вот и сегодня она выбрала достаточно привычный для себя образ для званого ужина. Черное тяжелое бархатное платье в пол с глубоким V-образным вырезом. Лиф украшен тонкой вышивкой геральдическим символом рода Блэк, а юбка декорирована кружевными вставками. На шее тяжелое колье с черными опалами, а пальцы увешаны массивными кольцами. Поверх обязательно мантия с отложным воротом, украшенным тонким кружевом, как и на платье. В собранных в высокую прическу черных волосах в отблесках свечей сияет тонкая едва заметная тиара.       Сидя перед зеркалом, она окинула взглядом свое усталое лицо. В последние годы жизнь ее помотала. Впрочем, не сказать, что ей и раньше счастливо жилось. Но очередной уход из семьи Сириуса, «смерть» младшего сына, а потом и убийство Ориона состарили ее на добрый десяток лет.       И все же, надо сказать, что сейчас у нее появился новый смысл жить. Она все еще не верила, что не только ее Регулус, но и Сириус сейчас снова с ней. Ночами, будучи одна, она все еще порой может разреветься от счастья, что ее старший мальчик дал ей шанс, дал шанс их семье.       И именно поэтому ей было так страшно, действительно страшно проводить ритуал. Сириус ясно дал понять, что если что-то пойдет не так, он уже никогда не простит. Но Арктурус был непреклонен, требовал немедленных действий. Только вот на Арктуруса угрозы Сириуса не действовали, а для Вальбурги самый большой страх — разрушить то хрупкое, что образовалось между ней и Сириусом.       Наверное, она до конца дней будет сожалеть обо всех ошибках, допущенных в воспитании детей. Но ей было страшно не оправдать надежды и ответственность, которую на них с Орионом возложили их родители. Воспитать наследника рода — что может быть более важным? Вальбурга с самого начала старалась балансировать: давать любовь и нежность, но оставаться строгой и требовательной мамой. Но Сириус с малых лет был неуправляемым, он не слушал никого — ни ее, ни Ориона, ни дедушек, ни бабушек; всегда шел всем наперекор, вредничал, изводил всю семью и ее в особенности. Регулус на его фоне рос нежным ангелом, хотя и его любознательная и беспокойная натура не давала Вальбурге расслабляться.       Им было всего по пять и три года, а Вальбурга уже тогда не могла начать день без дозы сильных успокоительных, в обед это щедро приправлялось вином, а ночью — крепким снотворным. И так несколько лет. Иногда ей хотелось кричать от бессилия; иногда — сбежать и навсегда покинуть дом. Она сходила с ума от долга, что висел на ней с момента рождения: быть достойной Блэк, быть достойным примером для младших братьев и сестер; быть достойной супругой; родить и воспитать достойных наследников. А она не справлялась, ни с чем не справлялась. Вся жизнь в бесконечной гонке за идеалом, которого ей никогда не достичь. Она не смогла воспитать достойного наследника; Орион, ее чудесный Орион всю жизнь с ней был несчастен; а отец не раз попрекал ее тем, что она не оправдала имя Блэк.       Порой, от смеси всех лекарств, что она принимала, у нее заходил ум за разум. У нее все чаще мелькали вспышки гнева и появлялись провалы в памяти, ее часто накрывали приступы гнева. Но она все равно помнит, как ее в очередной раз накрыла ярость, она подняла палочку, прокричала заклинание, и в ее старшего сына ударилась красная молния Круцио. Его звонкий, пронзительный крик, полный боли, все еще часто снится ей в кошмарах. Ей не раз приходилось наказывать Сириуса — запирать в подвалах в попытке хоть как-то проучить, лишать его любимых вещей, бывало, ему доставалось ремнем. Но такое случилось впервые. Как и впервые ее ударил Орион. Он тоже потом жалел о содеянном, но как и она, он не смог сдержать себя в руках, узнав, что произошло с его первым наследником. Вальбурга же понимала — она заслужила куда более сурового наказания, чем обыкновенная пощечина.       С того дня вся жизнь окончательно пошла под откос. Если до этого Сириус ее показательно презирал, то после — стал откровенно ненавидеть. Он не боялся ее или старших родственников; его провокации стали более изощренными, вызовы более смелыми. Он все чаще и чаще в открытую унижал их многовековые традиции, их предков, пренебрегал правилами приличия и своим долгом. А после — сбежал. За всю многолетнюю историю рода Блэк это был первый случай, когда семью покинул первый наследник.       За шестнадцать лет Сириус измотал ей все нервы, ей часто в тайне хотелось, чтобы он исчез. Но в итоге это стало одним из худших дней в ее жизни. Она не помнила себя от горя. Никто никогда не был на нее так похож, как ее старший ребенок; она никого не любила с такой силой, как его.       Ее единственным утешением всегда оставался лишь Регулус. Если Сириус был ее полной копией, то Регулус перенял многие черты своего отца, а Ориона Вальбурга всегда уважала и по-своему любила. Так и Регулус был ее светом во все ее темные времена. Идеальный ребенок — умный, сильный, ответственный, с чувством долга и истинно-семейными взглядами. Она никем так никогда не гордилась, как своим младшим сыном. Хоть где-то она преуспела! Вот он — не только идеальный сын, но и идеальный Блэк. Еще когда дома жил Сириус, Вальбурга души не чаяла в Регулусе. Каждый раз после скандалов со старшим приходила к младшему искать утешения. И находила — Регулус всегда отвечал ей крепкой любовью и привязанностью. У него тоже характер был непростой, с детства упрям и настойчив, всегда был целеустремлен не по годам, но с какой же нежностью он всегда реагировал на ее несмелые объятия! Ему и пяти не было, а он искал ее общества, обнимал, целовал руки и звал ее «мамочка». В то время как Сириус всегда брыкался, отталкивал ее и, едва говорить научился, едва освоил французский, звал ее исключительно «maman».       Она часто не понимала — почему именно на ее долю выпало столько испытаний? Дети Блэков всегда были сложными и своенравными, но в большинстве своем — преданные семье и ее идеалам. Сириуса воспитывали так же, как и всех остальных первых наследников. Правда, Поллукс и Арктурус все еще говорят, что их внука развратила излишняя нежность, любовь и вседозволенность, которой окружила его Вальбурга в первые годы его жизни. Может быть, они правы, и юного Блэка надо держать под жестким контролем. А может, так сложились звезды, и иного пути у Сириуса попросту не было: ему нужно было уйти, чтобы однажды вернуться.              Сколько трудностей пройдено, сколько горя она пережила, но сейчас Вальбурга могла сказать, что она — счастлива. Счастлива настолько, что боялась об этом говорить, боялась об этом даже думать. Но Сириус снова в семье, он — официальный преемник главы рода с достойной (пусть и французской) партией под руку — о большем Вальбурга не могла и мечтать. А сегодня еще и Регулус приведет в дом свою девушку. Кажется, что счастью просто не будет предела.       Да, она не особо рада, что Регулус выбрал именно Вэнс. И Вальбурга все еще корит себя за вспышку гнева, что выплеснула на сына, когда только узнала о его связи. Ей и сейчас часто трудно контролировать свои эмоции. Но за прошедшее время она все обдумала и успокоилась. Вэнс чистокровная и делает жизнь ее сына лучше, а это — главное. Если потребуется, она против отца и Арктуруса пойдет, но поддержит Регулуса в его выборе.