Marauders. Soul shards

      — У мяты целое множество интересных свойств, — с воодушевлением проговорила Белби, руками отрывая ароматные листочки от стебельков. — Зельевары ее часто недооценивают, считают слишком легкодоступной, а значит — ценности никакой. Но моя прабабушка целое исследование по ней проводила!       Северус слушал ее вполуха. Они встретились в редкий выходной, чтобы поработать над Волчьим противоядием, школьную лабораторию им выделили всего на пару часов, а Белби опять отвлекается. Северус уже заметил ее нездоровую тягу к мяте: она добавляла ее во множество зелий, даже туда, где не особо и нужна. «Для приятного аромата», говорила она. Но для чего делать отраву или яды «ароматнее», Северус не понимал.       — В этом же вся суть! — заявила она, на его очередное ворчание о бессмысленности мяты. — Большинство ядов имеют либо отчетливый горький, либо приторно-сладкий запах. А мята нейтрализует и то, и другое. Захочешь отравить зельевара, — усмехнулась она, — добавь мяту, и он выпьет твой яд, даже ничего не почувствовав.              Северус сонно, нехотя открыл глаза. Легкий аромат мяты мгновенно исчез. Как и ощущение Белби рядом. Лишь из-за полумрака в комнате казалось, что он все еще находится в школьной лаборатории. Только совсем один.       Она снилась ему практически каждую ночь. Каждый раз, когда он не принимал снотворное. Ему казалось, она ему хочет что-то сказать; она вела его по закоулкам памяти, вытаскивая наружу подсказки. Зачастую он плохо понимал, где реальность, а где всего лишь сны — нередко ему снилось то, чего никогда не было. Вот и сейчас, действительно ли она ему рассказывала о мяте? Нет, о мяте она и правда много говорила, как и очень часто добавляла ее в зелья. Но говорила ли она ему про отраву и яды или же его воспаленное сознание додумало это самостоятельно, в попытке найти причины ее убийства?       И тем не менее, чем больше он думал о ее убийстве, тем чаще казалось, что он давно знает имя убийцы. Ему не хватало лишь какой-то детали, чтобы пазл до конца сложился.              Не задерживаясь долго в кровати, он поднялся. Сегодня важный день — вручение дипломов в Британской Академии Зельеварения. А Северуса это даже не особо радует. Единственный человек, который в полной мере понимает важность и престижность обучения в Академии, уже никогда не сможет разделить с ним этот момент. Тем более, по его ощущениям, экзамены он сдал даже вполовину не так хорошо, как мог бы. Да, он по всем предметам получил высокие оценки, но Северус знал — он способен на куда большее.       Съев на завтрак остатки вчерашнего ужина, он сходил в душ, умылся и надел единственную парадную черную мантию. Ровно в полдень Северус стоял в торжественном зале Академии вместе с остальными выпускниками. На импровизированной сцене их было всего пара десятков. В основном это выпускники различных специализированных факультетов, а вот трое, в числе которых и он, были с общего курса, более сложного, включающего в себя все направления в столь тонкой науке. Перед сценой, на многочисленных рядах сидели родственники и друзья выпускников. Северус никому не сказал, что сегодня состоится вручение дипломов, поэтому ему некого было высматривать в зале, в отличие от его сокурсников, которые то и дело махали залу и улыбались. В первом ряду сидел весь преподавательский состав и, во главе с ректором, ученый совет Академии, в числе которого был и мистер Белби, а на последнем — инвесторы и потенциальные работодатели, которые высматривали наиболее успешных выпускников.       Дипломы всегда вручал кто-то из высшего профессорского состава, и в этот раз именно мистер Белби вышел на сцену, чтобы помимо поздравления выпускников, сказать и несколько слов о своей внучке, выпускнице Академии прошлого года. Едва заслышав ее имя, Северус словно отключился. В ушах стоял тихий, но отчетливый звон, заглушающий все остальные голоса. Он не мог, все еще не мог слышать о ней. Ее имя для него — загубленная судьба, жестокая жертва, упущенные надежды; ее имя — жизнь, которая могла бы у них быть и которая уже никогда не будет. Это напоминание о его вине, о его нерасторопности, о его страхах и желании, чтобы она была рядом, пусть и в ущерб себе.       — … мистер Снейп!       Будто очнувшись, Северус взглянул на мистера Белби. Он стоял с золотистым дипломом в руках — наивысшая оценка знаний, такой выдают только лучшим выпускникам. В прошлом году такой получила Дебора. Единственная в своем выпуске. Северус ею до безумного гордился (впрочем, он не сомневался в ее успехе), хотя и всего лишь сухо поздравил ее с этим событием.       — Прошу, подойдите, — позвал его мистер Белби.       Замешкавшись на мгновение (явно произошла какая-то ошибка, Северус сдал экзамены далеко не так хорошо, как мог бы), он направился к середине сцене.       — Примите мои поздравления, мистер Снейп, — мистер Белби вручил ему диплом и пожал руку под громкие аплодисменты. — Вы показали наивысшие знания в науке!       Нет, никакой ошибки, на дипломе лучшего выпускника действительно его имя. Северусу оставалось лишь надеяться, что обошлось без вмешательства мистера Белби. Он бы предпочел обычный диплом, но полученный своими силами, чем лучший, но выданный по знакомству. Но тут рядом с мистером Белби оказался ректор Академии. Он также протянул Северусу руку.       — Поздравляю, мистер Снейп, поздравляю! — для глубокого старца у него был громкий и поставленный голос. — От лица всего преподавательского состава скажу, что мы будем рады продолжить с вами работу. Мы можем предложить вам должность младшего преподавателя, но и для вас найдется место в нашей лаборатории.       — Благодарю, — выдавил Северус, через силу натягивая улыбку. — Я был бы рад продолжить работу в лаборатории.       У него в руках то, о чем он грезил лет с десяти. Ему предложили то, о чем он не мечтал. А Северус даже радость испытать не может. Внутри все равно пустота. Вот если бы Белби сидела среди гостей и родственников выпускников… Северус слишком явно может представить, как он нашел бы ее взглядом. А она ему бы мельком улыбнулась. Скорее всего, она сказала бы что-нибудь в духе: «Лучший выпускник? Я в этом ни секунды не сомневалась». В ее голосе была бы смесь снисхождения и ехидства и едва уловимые нотки гордости за него. Для него ее слова стали бы самыми важными в этот момент.       Но сейчас его взгляд скользил лишь по пустым и безликим гостям.       — Мне бы еще хотелось сказать… — голос мистера Белби дрогнул, вновь привлекая к себе внимание. — Моя внучка… Дебора…       Северус прикрыл глаза, стараясь незаметно сделать глубокий вдох. Неужели опять? Он бы что угодно вынес, только не разговоры о Белби. Она и без того круглые сутки в его голове, даже когда он спит. Он не может, не может, не может о ней слышать. При одном лишь упоминании имени, у него все внутри дрожит, сжимается от боли. Все его хладнокровие и выдержка куда-то улетучиваются. А тут еще и столько народу… Северус все еще стоит в центре, под светом прожекторов. Он не может перед всеми ними показывать свою слабость. Для чего мистер Белби вновь поднял разговор о ней?       — Незадолго до своей смерти… — продолжал мистер Белби. — Она мне рассказала, что созданием Волчьего противоядия магический мир обязан именно мистеру Снейпу.       Помрачнение с Северуса спало. Он с непониманием уставился на мистера Белби, напрочь позабыв о всех людях вокруг. А мистер Белби, не обращая на него внимания, рассказывал, что Дебору шантажом и обманом заставили присвоить все разработки себе (волшебный мир уже был в курсе, что Темный Лорд ей угрожал и принуждал работать на себя). Но она еще пару месяцев назад пришла к своему деду и предоставила все доказательства, что она и Северус разработкой Противоядия занимались вместе. Оказывается, последний месяц лаборанты и профессора Академии проверяли подлинность этих документов. И все единогласно пришли к единому мнению.       — Поэтому… — мистер Белби взял со стола еще один прямоугольный документ. — Это по праву принадлежит вам, мистер Снейп.       Мистер Белби всунул ему в руки патент в тонкой бронзовой рамке, где под названием зелья шли имени создателей:             

«Северус Снейп

Дебора Белби»

      Северус не моргая, во все глаза смотрел на их имена. Года три назад он бы всё отдал, лишь бы в строке создателя стояло его имя. А сейчас… Сейчас ему куда важнее то, что — его имя рядом с ее. Будто бы эта бумажка в рамке — единственное, где они могут быть вместе. Будто это единственное подтверждение, что они были вместе. Вместе над чем-то работали, проводили круглые сутки вместе; вместе обсуждали все новые исследования или чужую глупость; вместе узнавали новое и вместе проводили опыты, вместе ошибались; вместе по вечерам пили ее любимый рислинг и засыпали тоже вместе.       Он бы всё на свете… любые награды, любые призвания, все золото мира и даже все наследство Блэков отдал бы, лишь бы еще один день провести с ней вместе.       — Спасибо, — едва слышно произнес он.       Громко шмыгнув носом, мистер Белби похлопал его по плечу.       — Поскольку Дебора не потратила грант, он полностью переходит тебе.       — Что? — Северус будто в себя пришел. — Нет. Нет-нет, я не могу…       Его ужасала мысль, что придется тратить деньги, которые принадлежат им двоим. Не единожды Северус предлагал Белби сбежать и жить на это золото, но она отказывалась. И как он может теперь, зная, что эти деньги могли спасти ей жизнь, тратить их?       — Вся сумма будет переведена в вашу банковскую ячейку, — твердо произнес мистер Белби. — А дальше вы уже сами решите, что делать с грантом.              

***

             В отличие от сокурсников Северус не мог себе позволить пойти праздновать получение диплома. Впрочем, у него и желания такого не было. Сбежав от многочисленных инвесторов и потенциальных работодателей, он ненадолго зашел домой, чтобы оставить полученные документы и переодеться, и уже вскоре оказался в штабе.       Последний месяц они с Шипманом старались придумать противоядие для Темного Лорда. В лаборатории обстановка стояла не радостная и гнетущая. Вечно спокойный и хладнокровный Шипман был ощутимо злой и раздраженный. После статьи де Бланка в «Придире», Шипмана временно отстранили от преподавания в Академии и работы в Мунго. Пока что доказательств не было, но Мракоборческий центр всерьез взялся за расследования и совместно с магловской полицией уже нашли какие-то зацепки о его причастности сразу к нескольким убийствам маглов. Если так пойдет и дальше, его неминуемо ждет Азкабан.       Состояние Шипмана было как никогда на руку Северусу. Противоядие для Темного Лорда Шипман старался создать без былой дотошности и внимательности, а в формулах стали изредка проскальзывать весьма грубые ошибки. Северус его за это презирал: сам он, в каком бы состоянии ни находился, но когда приступал к работе, всегда был собран и внимателен — Зелья не терпят ошибок.       Утешало и состояние Темного Лорда. Если бы рядом с Северусом сейчас была Дебора, он бы мог сказать, что счастлив как никогда за последние годы. Его план удался. Яд уже активировался и понемногу начинал разрушать Темного Лорда изнутри. Да, он сейчас вынужден придумать противоядие вместе с Шипманом. А последний, как бы часто ни совершал ошибки, а все еще считается одним из первоклассных специалистов. Северусу пришлось, а Шипману удалось несколько замедлить действие яда. Но он уже действовал, и это главное. По подсчетам Северуса, если так пойдет и дальше, то Темный Лорд не протянет и года. Да, срок не маленький, но для Северуса это уже стало лучом надежды, который засиял где-то на горизонте. За все время войны, год — это не так и много, и уж куда меньше, чем полная неизвестность.       Не обошлось и без вмешательства Лили. Северус все еще до конца не знал, что именно произошло в тот вечер, но Темный Лорд уже больше двух недель не устраивал собраний, не появлялся на людях и не подпускал к себе никого, кроме пары целителей, Шипмана и особо приближенных в лице старших Лестрейнджа и Гринграсса и Долохова, которые докладывали ему обо всем, что творилось на поле боя и в стране. Но некоторые моменты они все же предпочитали утаивать, чтобы лишний раз не тревожить своего Хозяина.       А утаивать было что. Статья де Бланка неплохо подпортила их положение. Мракоборцы накрыли сразу две точки сходок егерей, несколько человек убили, нескольких взяли под стражу и все еще допрашивают. Излюбленные заведения егерей и Пожирателей в Сохо и Лютном тоже сейчас под особым контролем. А из-за этого они ни время хорошо провести не могут, ни искать новых союзников. Но хуже всего обстояло дело в Министерстве. После того, как де Бланк рассказал, как можно обезопасить себя от жидкого Империуса, все повально стали принимать указанное противоядие. И сразу трое высших чинов Министерства, в числе которых и один советник Министра, «очнулись» от действия зелья, которое Пожиратели с таким огромным трудом подливали им в чай.       Несмотря на то, что Темный Лорд стал действовать активнее и больше нападать на всех неугодных, несмотря на рост жертв и нарастание страха среди мирных жителей, но в политическом плане они переживали крах, статья де Бланка отбросила их захват Министерства года на два назад.       При этом усилилась и активность Блэков. Многие чистокровные семьи, которые раньше придерживались нейтралитета, все чаще во всеуслышание заявляли о том, что они поддерживают политику Блэков. Вслед за Пруэттами и МакМилланами, поддержку им выразили Абботы, Олливандеры, Фоули, Шафики и еще примерно с десяток менее громких фамилий. Это все еще примерно раза в три меньше, чем у Темного Лорда, но результат уже неплохой.       По воле судьбы, но Северусу приходилось часто видеться с Поллуксом. Он его, разумеется, предупредил о возможной опасности и угрозах Темного Лорда: уничтожить Поллукса, если Северус не приготовит противоядие. Но старый Блэк лишь отмахнулся — он был преисполнен некоего злорадного предвкушения от накаления обстановки в стране. А вот Северус, пусть и нехотя, но должен был признать, что волновался за Поллукса и его судьбу.              Оказавшись в холле штаба, Северус уже хотел направиться к лаборатории, но невольно задержался. За последние недели ему ни разу не удалось спуститься в темницы. В последний раз он был неосторожен, Паркинсон понял, что кто-то спускался вниз, и теперь помимо регулярного патруля на дверях стояли усиленные защитные чары. А Северуса туда тянуло.       Он чувствовал, в клетке, где убили Дебору, он сможет найти больше подсказок. Он явно что-то упустил. У него было слишком мало времени, да и он тогда все еще находился в тяжелом, неспокойном состоянии. А клетку необходимо осмотреть с холодной и ясной головой — он не сомневался, что удастся за что-нибудь зацепиться. Перышко сойки ему что-то подсказывало, но он пока так и не мог понять что именно. Вариант, что Дебора пыталась сбежать сквозь прутья, он исключил — как бы ему самому этого ни хотелось, но он слишком хорошо успел изучить Белби — она не стала бы сбегать и подвергать его риску быть убитым.       Но и это не единственная причина, почему его так тянуло в темницы. Голос. Услышав его и проваливаясь в сон в ту ночь, он вспомнил человека, которому он принадлежал. Но на утро Северус ничего не смог вытащить из своей памяти. И все это время голос с завидной регулярностью звучал в его голове. Северус знал, давно знал этого человека; он разговаривал с ним; он ему прекрасно знаком. Мутный образ без конца крутился в голове, еще секунда — и вспомнит. Невозможность сложить пазл в голове сильно мешала жить, а потому Северус ясно знал: он во что бы то ни стало должен еще раз попасть в темницы.              — Северус! — из распахнутых дверей гостиной показался Натаниэль Гринграсс. — Проходи к нам.       Северус выругался про себя: если бы он не замешкался в холле, успел бы незаметно проскочить в лабораторию. А сейчас сбегать от старшего Гринграсса будет неприлично. Делать нечего, он направился в гостиную. В такой час здесь были только Гринграсс, Реджинальд Лестрейндж и Долохов. Не самая приятная компания. Последний уже, кажется, свыкся с потерей глаза. Вместо обычной повязки у него сейчас была черная и блестящая, из дорогой кожи какой-то рептилии. Впрочем, злости на Бланк у него это не убавило (ее имя из его уст звучало поразительно часто).       — Ну что, тебя можно поздравить с окончанием Академии? — улыбнулся Гринграсс.       — Да, спасибо.       — Куда дальше, Снейп? — спросил Долохов. — Наверняка предложили место в лаборатории?       — Предложили, — кивнул он и покосился на Лестрейнджа. Северус уже слишком давно ждет от него хоть каких-то действий, но Лестрейндж его даже взглядом никогда не удостоит. Но сейчас у Северуса хотя бы план готов.       — Дай угадаю, — Долохов прищурился одним глазом, — тебе предложили, но ты откажешься, и из-за гордости помрешь в нищете точно так же, как и твоя мамаша?       Северус перевел на него безразличный взгляд и ответил:       — С деньгами «папаши» я точно не помру в нищете.       После секундного замешательства, Долохов весело расхохотался (видимо, знает о его родстве с Блэками), Лестрейндж тоже наконец-то удостоил его взглядом. А вот Гринграсс поспешил сменить тему:       — А я думаю, тебе нужно свою практику продолжать! Ты необычайно талантлив. На такое всегда найдутся щедрые инвесторы.       Северус с «инвесторами» уже поработал, и больше ему совершенно не хочется.       — Да, возможно.       — Ты готов вернуться к частным заказам? — участливо поинтересовался Гринграсс. — У меня к тебе сразу несколько хороших зелий на готовку есть.       Северусу нравилось работать с Гринграссом: он ему полностью доверял процесс готовки, не контролируя его, и платил втрое выше рыночных цен. Но Северус уже больше месяца, с момента убийства Деборы, не принимал ничьи заказы. Да и, по правде, даже сейчас у него не было желания нагружать себя излишком работы, он и без того практически не выползает из лаборатории штаба. Но его деньги потихоньку заканчивались, а брать золото «папаши» — слишком много чести, и значит, надо брать себя в руки.       — Да, готов, мистер Гринграсс, — Северус ему натянуто улыбнулся.       — Это замечательно! — обрадовался он. — Пока ты… отсутствовал, мой травник пытался варить по твоим рецептам, но у него даже вполовину не так хорошо получается.       Они договорились, что на следующий день Гринграсс принесет ему все неизрасходованные ингредиенты и список нужных зелий вместе с полной оплатой, и Северус поспешил убраться, сославшись на то, что его ждет много работы для Темного Лорда.              Он уже спустился в пустую лабораторию и успел облегченно выдохнуть, когда дверь вслед за ним вновь отворилась.       — Есть разговор, Снейп.       Северус настолько редко слышал, как разговаривает старший Лестрейндж, что его каждый раз неприятным холодом обдавало от нечеловечески спокойного, размеренного и низкого голоса — словно что-то потустороннее. Казалось, его никогда и ничто не может вывести из равновесия. В купе с фактурным лицом с выдающимся носом, тонкой линией губ и угольно-черными глазами, в которых не видно зрачка, он вызывал чудовищный дискомфорт. При человеческом облике, он походил на человека даже меньше, чем Темный Лорд.       — Да? — Северус повернулся к нему, уже зная, о чем пойдет речь. Он это предчувствовал, его об этом предупреждали. И он был готов к разговору.       — Вероятно, ты не в курсе, — протянул он, неспешно проходя в лабораторию, — но за твое обучение в Академии платила моя семья.       — Я в курсе, мистер Лестрейндж. Я вам благодарен и я с вами рассчитаюсь.       — О, это не обязательно, — на его лице на миг растянулась холодная картонная улыбка. — Эта сумма для меня незначительная, а вот у тебя, насколько знаю, таких денег нет и в ближайшем будущем не будет, и даже заказы Натаниэля не помогут. А мне куда выгоднее, если ты будешь моим должником.       Северуса об этом и Адриан, и Поллукс предупреждали. Блэк и вовсе чуть не взвыл, когда узнал о его долге перед Лестрейнджами: по его словам, ничего хуже нет, чем ходить в должниках перед этой семейкой. Северус и сам понимал незавидность своего положения, но иного выхода у него попросту нет.       — И что вы от меня хотите? — безразлично спросил Северус.       — У меня сразу несколько идей, — Лестрейндж стоял, не шелохнувшись, не моргая, еще больше создавая впечатление, что он не человек. — Для готовки зелий ты мне не нужен, я и сам с этим справляюсь. Но как насчет того, чтобы иногда исполнять мои поручения по добыче редких ингредиентов? Например, тех, которые даже на черном рынке не найти? Мне тут недавно понадобилось сердце фестрала, так пришлось немало повозиться с этой проблемой.       Северус слушал его и благодарил собственную предусмотрительность. Раздобыть из живого фестрала сердце — наверняка далеко не самое худшее, что ему могли бы поручить.       — У меня для тебя найдется масса заданий, — продолжал Лестрейндж. — Работа на Темного Лорда тебе покажется легким хобби...             — Знаете, — прервал Северус, — мистер Лестрейндж, я не согласен на такие условия.       — Вот как? — у него на мгновение брови вверх взлетели. — Боюсь, у тебя нет выхода. В Академии ты подписал договор, согласно которому за тебя платило третье лицо. Я. Если ты читал его полностью, то знаешь, что после получения диплома обязан работать на меня.       Северус к своему стыду договор читал мельком. Темный Лорд и без того объяснил ему условиях их сделки, а в самом документе все формулировки были крайне размытые.       — Да, ситуация и правда неприятная, — произнес Северус и потянулся во внутренний карман мантии за конвертом. — Могла бы быть. Но хорошо, что у меня есть друзья, которые мне помогли. Возьмите, мистер Лестрейндж, — Северус протянул ему конверт.       Даже не притронувшись к конверту, Лестрейндж устремил на него скучающий взгляд.       — Что это?       — Это… — Северусу было трудно перебороть себя. Он еще никогда не опускался до шантажа и откровенных угроз. Но ситуация того требовала, и он к ней готовился не один день и даже не один месяц. — Это «привет» для вас от Адриана. И некий компромат на вашу семью. Здесь лишь один снимок. У меня их несколько.       Прищурившись, Лестрейндж опустил глаза на конверт.       — Скитер в последнее время повадилась писать для «Придиры». Думаю, ее заинтересует и подобная сенсация.       Выдернув конверт из его пальцев, Лестрейндж его раскрыл и вытащил единственное колдофото. Его лицо исказилось в жесткой усмешке. И вдруг, в одну секунду, снимок вспыхнул в его руках, пеплом осыпаясь на пол. Северус невольно отшатнулся; он даже палочки у него не заметил.       — И что ты хочешь? — голос у Лестрейнджа ровный, но в глазах столько ненависти полыхает, сколько у Беллатрисы не бывает. — Аннулировать твой долг за обучение в Академии?..       — Нет, — прервал Северус. — Я его оплачу. Верну вам все до последнего кната. Я хочу, чтобы вы его приняли.       Для Северуса это стало еще одним испытанием, о котором он мучительно думал последние несколько дней. Но разговоры с Поллуксом, да и собственное понимание, кто такие Лестрейнджи, вынудили Северуса сделать это. Его собственной совести и гордости пришлось идти на уступки, лишь бы не оказываться перед Лестрейнджами должником. Да, он мог и попросту шантажом заставить Лестрейнджа аннулировать долг, но Северусу бы не позволила на этой пойти честь. Если уж и играть, то по честному, пусть и по их правилам. А потому неделю назад он посетил Гринготтс и принял наследство Альфарда. Северус поклялся себе, что будет использовать это золото лишь на крайние нужды, и выплата долга как раз такой случай.       Долго вглядываясь в его глаза, Лестрейндж усмехнулся:       — Как благородно.       — Я не хочу лезть в вашу семью, мистер Лестрейндж. Мне безразлично, что у вас происходит. Но и я так же не хочу оставаться вашим должником.       Выдержав долгую паузу, он кивнул.       — Хорошо. Сегодня вечером принесешь все снимки и всю сумму, и мы заключим договор.       Северуса немного встревожили слова о договоре, но он согласился. В конце концов, это разумно. Как и Лестрейнджу, так и ему не помешают гарантии, что эта ситуация останется в прошлом.       — Встретимся в штабе?..       — Нет, — перебил Лестрейндж. — Здесь слишком много ушей. Придешь к нам домой. Адрес и время я вышлю позднее, — не дожидаясь его ответа, он развернулся и направился на выход.       У Северуса вновь нехорошо зашевелилось предчувствие. Не опасно ли идти домой к Лестрейнджам? Тем более, со всеми оригинальными снимками. По мнению Северуса, Лестрейнджи не отличались благородством: запросто отберут снимки и золото, а его выставят за дверь ни с чем. Но какой у него еще вариант?              

***

             Ровно к девяти вечера Северус прибыл в Манчестер. Старинный особняк Лестрейнджей находился на окраине города. Как им и подобает, мрачного вида дом из черного камня в три этажа был окружен высокой кованой изгородью, за которой располагался просторный двор и шла длинная каменистая дорожка к крыльцу. Северус огляделся по сторонам. К его удивлению, достаточно близко была улица с магловскими коттеджами (и как Лестрейнджи жили с таким соседством?). А неподалеку находился лес.       Не заметив ничего подозрительного, Северус прошел через ворота и направился к дому. Едва он поднялся по крыльцу, как тяжелая дверь распахнулась и перед ним появился домой эльф. Северус таких никогда еще не видел. На болезненно-тощем, дрожащем тельце темная тряпица; один глаз заплыл, левое ухо порвано, на руках ожоги, на правой ладони вместо двух пальцев уродливые обрубки, которые замотаны кровавыми бинтами. Северус никогда не отличался милосердием, но это жалкое создание заставило нечто сжаться внутри.       — Мистер Снейп, — тонкий голосок эльфийки дрожал не меньше, чем она сама. — Господин Реджинальд ожидает вас. Эльф вас отведет.       У нее даже имени своего не было. У Северуса вновь закралось чувство, что он зря здесь появился. Впрочем, терять ему нечего.       Эльф, хромая, но торопливо вела его по темному коридору, Северус едва успевал осматриваться. Внутри ничего необычного, так и не скажешь, что здесь живут сумасшедшие Темные маги. Просторный коридор, стены выкрашены в глубокий зеленый оттенок; в тяжелых бронзовых рамах неподвижные портреты волшебников; на полу ковер, который заглушает их шаги. Единственное, что Северусу не нравилось, здесь и окон нет и свет практически отсутствует, лишь в отдалении горят свечи в канделябрах.       Они поднялись на второй этаж, когда эльф наконец остановилась и раскрыла перед ним дверь:       — Прошу, мистер Снейп, сюда.       Кабинет походил на огромную и роскошную залу. Высокие потолки с лепниной, блестящий лакированный паркет, три пары окон задернуты тяжелыми шторами. Вдоль стен расположились стеллажи, заполненные книгами, а посредине широкий стол, за которым сидел старший Лестрейндж. В кабинете настолько темно, что Северусу хотелось Люмос на палочке зажечь.       Северусу молча указали на кресло перед столом. Ему казалось противоестественным, что Лестрейндж всегда молчит. Лишний раз никогда рот не откроет. И на лице настолько непроницаемая маска, что оставалось лишь гадать, какие мысли крутятся в его голове. Северусу от этого было крайне неуютно: он привык большинство людей считывать по мимике, по взглядам, по интонациям голоса. А здесь — никаких подсказок.       — Снимки? — произнес Лестрейндж, как только Северус опустился в кресло.       — Вначале я хотел бы увидеть договор.       Северус готовился стоять на своем, но Лестрейндж, выждав лишь мгновение, придвинул к нему тонкую папку. Он ожидал, что Лестрейндж ему сейчас выдаст огромный талмуд с запутанными пояснениями, но весь «договор» уместился на единственном пергаменте и содержал лишь то, что Северус полностью погашает финансовый долг, передает ему все до единого компрометирующие его семью материалы и клянется хранить известную ему тайну, а Лестрейндж обязуется не требовать дополнительной оплаты, как в финансовом, так и физическом, материальном или магическом виде. Северус начал переживать, все выглядело слишком просто. Вдруг здесь есть какой-то подвох? И для чего столько перечислений видов оплаты? Есть какие-то еще виды, и Лестрейндж ему потом их предъявит?       — Что-то не так? — поторопил Лестрейндж.       — Да нет… кажется, все так.       Он еще два раза перечитал содержимое — и придраться не к чему. Северус знал, что некоторые высшие чины Министерства специально обучаются в магловских вузах, изучают юриспруденцию, чтобы с первого взгляда находить подвох в любом договоре. А у него подобные знания напрочь отсутствуют, он в своей жизни ни единого договора не прочитал и не составил, и сейчас чувствовал себя крайне уязвимым.       — В таком случае, — произнес Лестрейндж, — снимки.       Северус поднял на него взгляд. Надо же, Лестрейндж куда больше беспокоится за компромат, чем за оплату. Видимо, баснословная сумма золота, которую он отвалил за его обучение, и правда для него несущественна. А вот наследство Альфарда заметно поредело, когда Северус забрал необходимую сумму.       — Вначале поставим подписи, — сказал Северус и предвинул пергамент обратно Лестрейнджу.       У него на лице и мускул не дрогнул, но в черных глазах полыхнуло недовольство. Выдернув перо из чернильницы, он поставил размашистую подпись на двух экземплярах. Еще секунду помедлив (все же, интуиция молчала), Северус тоже подписал документ. Забрав один из экземпляров себе, он выложил на стол конверт со снимками и небольшой, но крайне тяжелый сундучок с золотом.       К деньгам Лестрейндж даже не притронулся, сразу взяв конверт. Раскрыв его, он пересчитал снимки и вытащил один наугад. Северус не мог по его лицу понять ни единой эмоции, но краем глаза успел понять, что изображено на колдофото: полуобнаженная Беллатриса настолько в бесстыдной позе, в какой высший свет ее явно никогда не видел, да еще и верхом на отце своего мужа. Лично Северусу от этого снимка становилось дурно, и он не понимал, как Лестрейндж может оставаться настолько бесстрастным.       — Всегда знал, что Эйвери болен, — протянул он, с презрением усмехнувшись.       — Знали, — кивнул Северус, — однако все равно пришли к нему в Гоетию.       Взглянув на него, Лестрейндж ответил:       — И дорого поплатился за эту ошибку.       Убрав снимки обратно в конверт, он, к удивлению Северуса, не спалил их тут же дотла, а закинул в ящик стола. И вновь, без всякой палочки, но по ящику рябь защитных чар пробежала. Придвинув к себе сундук с золотом, Лестрейндж его открыл и обежал взглядом содержимое.       — Если здесь хотя бы на кнат меньше, уже завтра ты ощутишь последствия.       Северус как чувствовал, что «договор» зачарован. Впрочем, бояться ему нечего, в сундук он вложил точную сумму.       — Последствия тебя так же ждут, если ты хоть кому-то расскажешь о снимках или о том, что на них изображено, — Лестрейндж не спускал с него черных глаз. — Своим друзьями или знакомым, журналистам, Темному Лорду или моим сыновьям. Поверь, тебе лучше не испытывать судьбу.       — Случится что-то совсем страшное? — полным безразличия тоном поинтересовался Северус.       — Язык у тебя отсохнет моментально. Потом и глаза вытекут. Возможно, протянешь пару недель, но не более.       — Да уж, звучит неприятно. Постараюсь держать рот на замке.       Лестрейндж его юмор совсем не оценил, продолжая прожигать его взглядом.       — Эльф тебя проводит.       По щелчку пальцев в кабинете появилась запуганная эльфийка. Она бросила на Северуса взгляд и засеменила к двери.       — До свидания, мистер Лестрейндж. И спасибо еще раз, что оплатили мою учебу.       Лестрейндж ему ни слова не сказал, но Северус надеялся, что он сейчас испытывает злость и глубокое разочарование. Он наверняка планировал его эксплуатировать не один десяток лет, но Северус оказался на шаг впереди. Пусть здесь и помогли Адриан, Поллукс и Альфард.       И все же, он не верил до конца, что все закончилось столь просто. Лестрейндж еще наверняка даст о себе знать.       Северус шел по широким коридорам, размышляя, какой еще подвох его может ожидать. Наверное, не зря Адриан и Поллукс его столько пугали, что быть должником Лестрейнджа — худшая участь. Даже десять минут с ним наедине ощущались как вечность один на один с дементором. Северуса уже даже не так мучила собственная гордость из-за того, что он принял наследство Альфарда. Зато он оказался на шаг впереди Лестрейнджа; зато ему не пришлось выполнять варварских или жестоких поручений.       Они были уже на первом этаже, когда Северус услышал из-за закрытой двери громкий голос Беллатрисы. Он невольно замедлил шаг, вслушиваясь.       — … даже не смейте меня заставлять! Я его ненавижу! Ненавижу!       Очередные потоки ненависти от Беллатрисы — ничего нового.       — Это ваш уродец! Ваш ребенок! Вы с ним и возитесь!       В ответ послышался успокаивающий голос Рабастана, а следом и мерные нотки Рудольфуса. Но говорили они не столь громко, и Северус не мог расслышать слов.       Сделав вид, будто у него развязался шнурок, Северус остановился и присел, надеясь, что услышит еще что-нибудь интересное. Где-то на задворках сознания зашевелился разумный голос: сегодня он не раз убеждал старшего Лестрейнджа, что ему никакого дела нет до его семьи, а сейчас опять собирает сплетни и подслушивает. Ему в миг стало от себя противно. Но уши заткнуть он не мог.       — Ваш отец его тоже ненавидит! — воскликнула Беллатриса. — Он бы давно это отродье за порог вышвырнул! Но все мы знаем, почему это здесь! Если вы хотите терпеть и нянчиться с ним — пожалуйста! Но я к нему и пальцем не притронусь!..       — Вам помочь, сэр? — перед Северусом появилась эльф.       — Нет-нет, все впорядке.       Он распрямился, а эльф, тоже уловив повышенные голоса своих хозяев, бросила испуганный взгляд на дверь и взмахнула тощей ручкой, отчего вопль Беллатрисы прервался на полуслове.       — Вам лучше поспешить, сэр, — пролепетала домовик.       Северус был с ней согласен и, больше не задерживаясь, покинул особняк.       Оказавшись за воротами, он смог спокойно выдохнуть. Кажется, все прошло не так и плохо. Он свободен от долга, который угнетал его не один месяц. А услышанное… Северус об этом забудет — его это не касается и, по правде говоря, мало интересует.       Он уже собирался трансгрессировать домой, как вдруг, в чаще леса неподалеку заметил огромного черного пса. Слишком знакомого пса. И как только Северус мог забыть, что за домом Лестрейнджей ведет наблюдение Орден? А он даже чары невидимости на себя не набросил — хорош шпион, нечего сказать.       Пес громко, и будто требовательно, гавкнул и тут же скрылся в чаще. Проклиная себя за неосмотрительность, Северус крутанулся на месте, трансгрессируя в близлежащий лес.       — Сев? — недоуменно спросил Сириус, как только они оказались в тени и окружили себя защитными чарами. — Что ты забыл у этой мрази? — он кивнул на дом родственников.       Северус рассказал правду. Утаивать смысла нет, Сириус знал, что Лестрейнджи платили за его учебу. Умолчать пришлось лишь о компромате (похоже, это его обязанность по гроб жизни). Объяснение облегчило лишь то, что Сириус в курсе, что Северус принял наследство Альфарда (он безобразно довольно улыбался в этот момент, хотя и пытался это скрыть).       — О, ну, выходит, тебя можно поздравить, — он несмело улыбнулся.       Несмотря на положительные моменты, а Северус кожей ощущал, насколько Сириусу некомфортно и тяжело — вроде и старается делать бодрый вид, а в глазах, в голосе все равно проскальзывают сочувствие и жалость. Северус всем богам молился, лишь бы он не начал расспрашивать его о Белби. Он не вынесет этого разговора. С кем угодно, только не с друзьями. Прошло еще слишком мало времени, слишком мало.       — Как… как вообще дела? — скованно спросил Сириус и тут же, не давая ему ответить, выпалил: — Мы так давно не виделись! Мы все… волнуемся, и…       — Паршиво дела, — перебил Северус. — Но приходится как-то жить дальше. И говорить я об этом не хочу.       — Да-да, конечно! Понимаю…       Повисла тяжелая пауза.       Северус знал, что Сириус никогда не станет лезть в душу, он сам это ненавидит. В этом, пожалуй, единственный плюс, что он встретил именно Сириуса, а не Джеймса — этот бы уже завалил бестактными вопросами и своим сочувствием.       Впрочем, надо признать, они действительно давно не виделись, больше месяца. С того самого дня, как Сириус сделал ему портал.       — Нам нужно встретиться, — уже без жалости, твердо и смело произнес Сириус. — У нас всех есть новости и, уверен, тебе тоже найдется что рассказать.       Северус все еще не готов был ни с кем общаться. Тем более, с близкими людьми, которые обязательно будут лезть в душу. Это с чужими хорошо — всем плевать, что у него внутри творится. Ему так было легче. А друзья… им не все равно, они будут задавать вопросы, будут пытаться помочь, будут раскрывать его рану, которая, кажется, никогда уже не заживет. А ему только и надо, чтобы его оставили в покое.       — Встретимся в выходной с Ремом и Джеймсом. Только вчетвером. Придешь?       Но как он может отказать? Они все поддержали его, когда он хотел сбежать. Да и Сириус говорит о каких-то новостях — вдруг, что-то важное? И Эйвери ему без конца говорил, что надо держаться друзей. Что только так есть шанс победить — вместе. А для него сейчас это самое главное.       — Хорошо, — наконец произнес Северус, — приду.