Белая яблонька

Клахадор любил порядок во всем, ничего не бросая на самотек. Осознание того, что способен держать всё под контролем, приносило ему спокойствие и приятное чувство власти. А власть его, Клахадора, в этом доме была абсолютной и непоколебимой, что в очередной раз сегодня подтвердилось. Пусть дурачьё вокруг думает, что поместье принадлежит этой соплячке, которая едва дышит, но он-то знает, кто здесь хозяин на самом деле. И так будет до тех пор, пока он сам не сочтет нужным, что заявить о своем праве на то, что ему причитается. В кабинете покойного отца мисс Каи царил полумрак, разгоняемый газовыми лампами по обеим сторонам от большого окна и свечой на письменном столе. Тонкое перышко чуть слышно поскрипывало по бумаге - верный своим привычкам дворецкий скрупулезно заполнял гроссбух, ведя строгий учет всем финансам. В конце концов, это его будущее состояние, и он обязан содержать его в порядке. Клахадор был убежден, что умеренность это ключ к достатку, ведь многие хитроумные пираты погорели именно на жадности. А он свою меру знал, во всём. За всё время своей службы он ни взял себе ни одной монетки, наоборот, был искренне озабочен тем, как сохранить и преумножить богатство мисс Каи, своё богатство. Поэтому строго записывал все расходы, хотя ответа за них никто с него не требовал. Да и не помел бы. - ...травяной отвар, визиты доктора... - вслух проговаривал Клахадор, быстрым росчерком методично расставляя цифры напротив каждой позиции, - гувернантка... Перо запнулось, на гладкую бумагу капнула клякса, моментально начав расползаться. Клахадор поморщился и отдернул руку, недовольно обозревая запачканную перчатку и цокая языком. Ох, уж эта Мышка! Освободив ладонь от перчатки, он приложил к странице промокашку, а затем зачеркнул слово "гувернантка", борясь с желанием вырвать страницу к чертям и переписать всё заново. Дворецкий захлопнул гроссбух и взял отвергнутые Мартой деньги. - Жалкое, безмозглое создание... - прошептал он, убирая банкноты обратно под замок. Признаться, он не ожидал, что Марта окажется такой гордой. Хотя, это ещё вопрос - гордость то была или глупость. Ей ведь нужны были эти деньги, тут и к гадалке не ходи, с таким-то бестолковым женишком! А она отказалась... И ради чего, спрашивается? Чтобы ему что-то доказать? Клахадор в душе был готов, что она начнёт упрашивать его, умолять, унижаться... А эта маленькая Мышка взяла да устроила ему выволочку! В голове все ещё звучали её слова: "Вы просто чёрствый, надменный, чванливый педант, который любит помыкать другими!" Клахадор был отнюдь не из обидчивых и деликатных натур - все свои обиды он развевал одним взмахом пяти лезвий - но слова Марты царапнули его самолюбие, сильно царапнули. А поведение озадачило. Что-то было в этой глупой маленькой Мышке такого, чего он никак не мог понять. Её поступки не поддавались логике, её поведение не укладывалось у него в голове... Марта была... непредсказуема. Там, где капитан Куро ждал от неё повиновения, она шла на бунт, мышиный, тихий, но ощутимый. А когда он предвкушал вспышку гнева и типичную женскую истерику... Она внезапно смирялась, покорно снося все унижения. Если уж на то пошло, Клахадор унижал её гораздо чаще, чем других слуг, ни с кем другим в доме он так не обращался. Он намеренно отыгрывался на беззащитной маленькой учительнице, прекрасно зная, что деваться ей некуда. Куда она теперь пойдет? Ведь этот тупой индюк Эстебан прав - уроки французского и музыки едва ли кого-то заинтересуют, а бедная глупая Мышка, судя по всему, ничего иного делать не умеет. Без денег, без порядочного места, с этим трусливым идиотом... Куро вдруг резко одернул себя. Собственно, с чего его должно волновать благосостояние какой-то несчастной оборванки? Никто её не заставлял уходить без жалования, пусть теперь пожинает плоды своей гордыни. Гляньте на неё - почти нищая, а спеси как у королевы! Ему все равно, он добился своей цели - дальнейшее его не касается. Теперь можно сосредоточиться на деле, ради которого капитан Куро затеял весь этот маскарад. Кстати, о деле... Дорогие часы под стеклянным колпаком показывали почти десять, пожалуй, стоит навестить девчонку. Клахадор размеренным шагом вышел из кабинета. Коридоры особняка были пустыми, ни Мерри, ни остальной прислуги не было видно, поэтому он решил поскорее добраться до спальни Каи своей "кошачьей поступью". Он уверенно распахнул двухстворчатые двери без стука, ибо считал, что маленькая госпожа уже спит. Однако, к своему удивлению, дворецкий обнаружил её бодрствующей, а вечерние лекарства на прикроватном столике - нетронутыми. И судя по её виду, Кая даже не ложилась. Она сидела на постели в домашнем платье, скрестив руки на груди и глядя сквозь окно на сгущающиеся сумерки. - Прошу прощения, мисс Кая, я полагал, что вы уже отошли ко сну, - начал Клахадор, почтительно склонив голову, - доктор порекомендовал вам отдых... Кая ничего на это не ответила, даже лицом к нему не повернулась, будто его не существовало вовсе. Впервые за столько месяцев, проведенных бок о бок! Вот это был сюрприз, и весьма неприятный. Он вдруг вспомнил, как произносила это слово Марта на французский манер, и настроение у него ухудшилось. Но виду он не подавал. - Почему вы не приняли свои лекарства? Вы же знаете, что для вашего здоровья они необходимы. Позвольте, я сейчас вам подам... Клахадор налил из графина воду в стакан и заботливо поднес его на подносе вместе с пилюлями. Эффект был равнозначен тому, как если бы он вел беседу со статуей в саду. Руки непроизвольно сжали серебряные бортики подноса, но гладковыбритое лицо Клахадора оставалось непроницаемым. - Быть может, вы желаете чего-то ещё, мисс Кая? - Да, желаю, - вдруг заговорила девочка, не меняя своей позы, - я желаю знать, почему ты выгнал Марту. И желаю, чтоб она вернулась обратно. Клахадора застало врасплох не только то, что она произнесла, но и то, каким тоном это было сказано. Кая никогда с ним прежде не разговаривала с такой обидой и недовольством. Дворецкий подавил в себе желание треснуть её по голове этим серебряным подносом, поставив вместо этого его на подоконник и дав себе время собраться с мыслями. Нарастающая луна уже поднялась, прогуливаясь по своему небесному саду и мягко освещая сад земной. Клахадор заложил руки за спину и вздохнул. - Уже довольно поздно, мисс Кая. У вас сегодня был трудный день, сейчас вам нужен отдых. Почему бы нам не обсудить это утром? Уверяю вас, что отвечу на все ваши вопросы, как только вы отоспитесь и почувствуете себя лучше. - Я хочу обсудить это не утром, а прямо сейчас, Клахадор. И хватит говорит со мной как с маленьким ребёнком! "А разве ты из себя представляешь нечто иное? Ты всего-навсего капризная, избалованная и надоедливая дрянь, которую я вынужден терпеть. И единственная причина, по которой я тебя не порезал на кусочки, это необходимость избежать подозрений!" Произнес он это, разумеется, про себя, а вслух спокойно отозвался: - Что ж, если вы настаиваете, миледи... Мисс Марта покинула особняк добровольно, никто её не выдворял. Она получила место вашей гувернантки на определенных условиях, которые не были соблюдены, и она сама приняла это решение, разумное, на мой взгляд... - И какие условия? - с вызовом спросила Кая, - твои, да? - Боюсь, что не мои, мисс Кая, - дворецкий, по-прежнему стоя у окна, поправил очки, не удержавшись при этом и нахмурившись, - все преданные вам слуги подчиняются правилам, заведенным вашим покойным отцом. И я в том числе. Исключений не может быть ни для кого. И самое первостепенное среди этих правил - забота о вас. - Но Марта тоже обо мне заботилась! - Простите, но вы заблуждаетесь, - Клахадор чуть шаркнул ботинком, чтоб девчонка не услышала, как скрипнули его стиснутые зубы, - это была совсем не забота, а угождение. Она просто хотела побыстрее завоевать ваше доверие. Она вам угождала, преследуя свои личные цели, а не думая о вашем благополучии, мисс Кая. Маленькая госпожа вдруг затихла, обдумывая услышанное. Губы дворецкого чуть тронула ехидная улыбка. Он знал, что эти слова ранят трепетное нежное сердечко мисс Каи, ей больно осознавать, что вся "доброта" её любимой учительницы была лишь игрой. Но его ничуть это не заботило, лишь бы девчонка клюнула. - Нет... - в отражении на стекле он заметил, как задрожали её губки, - этого не может быть! Марта мой друг, она не стала бы притворяться и врать... - Мисс Кая, поймите, что она пришла в этот дом не в поисках друзей, а в надежде неплохо заработать. Она никогда не была вашим другом. По крайней мере, бескорыстно. Это было последней каплей для ранимой Каи. Жгучие слезы потоком хлынули из милых карих глазок, сперва она терла их кулачком, а потом зарылась лицом в подушку, жалостно всхлипывая и подвывая. Удовлетворенно хмыкнув, Клахадор медленно отошел от оконной рамы, окинув плачущую малявку презрительным взглядом. Сработало! Теперь она наконец забудет эту Мышку. - Ну, будет-будет, мисс Кая, - с притворным сочувствием тихо произнес дворецкий, склонившись над ней, - я понимаю, вам горько и больно, ваши ожидания обмануты, но... Как я вам говорил не раз, в этом жестоком мире полно подлых людей, не гнушающихся никакой низостью. К счастью, от одной такой особы мы сегодня избавились. Он уже достаточно хорошо распознал все слабости Каи, чтоб дергать правильные ниточки. Всё-таки, как легко было играть с этой девчонкой, внушая ей нужные мысли. Клахадор было подумал, что она вышла из-под его контроля, но он быстро окрутил её своими путами вновь. - Я... я думала, она добрая, искренняя... О, Клахадор, мне так больно! - сокрушалась юная леди, горюя о несбывшейся дружбе. - Время лечит, мисс Кая. Время и сон, - Клахадор укрыл её одеялом и поддел рукой свою оправу, - право же, это досадное происшествие не стоит ваших слёз. Вам просто нужно поспать. И забыть это печальное знакомство. А я буду оберегать ваш сон. Я всегда буду с вами, мисс Кая, всегда буду рядом, чтоб защитить вас. - Прости меня, Клахадор, - девочка легла на спину, немного успокоившись и устремив безучастный взор в потолок, - ты был прав, с самого начала. Но я... я просто не могу поверить, что Марта прикидывалась моим другом из-за денег. Она же всегда говорила, что нельзя кривить душой, это бесчестно! Она же дочь капитана Морского Дозора! - Не удивлюсь, если и это окажется очередной её уловкой, мисс Кая. "Разве может дочь капитана Келлера, героя Морского Дозора, грозы пиратов, быть такой... жалкой размазней и недотепой?" - Спите спокойно, мисс Кая, и ни о чем не тревожьтесь... Я всегда буду рядом, - когда её веки устало сомкнулись, Куро хищно сверкнул очками, проведя пальцами по резной спинке кровати, - я всегда буду рядом... Покинув тихую спальню, Клахадор было воспрял духом и вновь почувствовал себя на коне, вернее, на капитанском мостике. Конечно, вольная выходка девчонки едва не заставила его себя выдать, но в конце концов, всё сложилось так, как он хотел. Всё идет по плану. И больше нет никаких препятствий. Он убедил Каю... Вот только сам никак не мог взять в толк. Почему Мышка не взяла деньги? Как она собирается вообще сводить концы с концами? Клахадор остановился у лестницы, обхватив перила и сжав их. Он слишком часто за этот вечер мыслями возвращался к этой учительнице! Думал о ней чаще, чем позволительно, чаще, чем хотелось бы... А самое паршивое то, что он даже не мог сам себе объяснить - почему? Почему он непрестанно вспоминает о ней? Почему Кая так её защищает? Почему эта серая Мышка такая... непонятная для него? Капитан Куро ослабил черный галстук и распахнул полы пиджак, рука нырнула в карман... И вдруг нащупала нечто маленькое и шуршащее. Похоже на клочок бумаги. - Что это? - вслух спросил Клахадор, вытаскивая неожиданную находку. В его ладони лежала записка, почерк был аккуратный и незнакомый, буквы были старательно выведены, будто автор очень хотел, чтоб адресату понравилось. А в самой записке значилось следующее: "Благодарю вас за спасение! Никто раньше не вытаскивал меня из фонтана, и надеюсь, сей опыт не повторится. Но что бы мне хотелось испытать снова, если позволите, так это любезное ваше отношение. Простите мою несуразность, но я искренне не понимаю, чем вам не угодила. Я бы очень хотела когда-нибудь заслужить если не ваше уважение, так хотя бы чувство примирения с моим существованием. Я прошу прощения, если чем-то вас оскорбила. И прошу вас перестать со мной враждовать. Предлагаю вам дружбу, если примите вы мое предложение. И обещаю приложить все старания, чтоб отплатить вам за вашу доброту ко мне. Как говаривал мой папенька - за всё добро расплатимся добром, за всю любовь расплатимся любовью."