Белая яблонька

- Ну, вот, мы и управились, - проговорил Мерри с неуклюжим, деланным оптимизмом, - вроде, ничего не забыли... - Спасибо, господин Мерри, без вас я бы никогда так быстро не собралась, - Марта окинула грустным взглядом свой немногочисленный скарб - округлый чемодан с её инициалами и плетеную корзинку с домашней стряпней, гостинцами с кухни, на которых настоял повар, - все вещи сложены. - Может, всё-таки, отбудете по утру? Куда вы пойдете, на ночь-то глядя... Давайте я попробую поговорить с Клахадором... - Нет! - торопливо воскликнула учительница, - нет, это лишнее, не беспокойтесь, пожалуйста. Мой жених снял два номера в местной таверне, там и заночую. И не надо ни о чем просить господина Клахадора. "Не поможет", - уже про себя добавила она. - Очень жаль, что вы покидаете нас так скоро, - пожилой лакей дружеским жестом положил ей руку на плечо, - нам всем вас будет очень не хватать, а мисс Кае так особенно. Надеюсь, вы отыщете себе хорошее место, где оценят ваши таланты по достоинству. Обязательно напишите мне, как только устроитесь. Я буду ждать внизу у коляски, Клахадор распорядился отвезти вас в деревню. "Надо же, с ума бы не сойти от такой доброты и щедрости!" - Очень предусмотрительно с его стороны, как всегда, - Марта встала с заправленной кровати и подошла к зеркалу, - спасибо, Мерри, я сейчас спущусь. Лакей, услужливо склонив кудлатую голову, подхватил её багаж и вышел в коридор, оставляя девушку в одиночестве. Марта взяла с комода шляпку и водрузила себе на голову, прикалывая шпильками к русым волосам. Она не любила смотреться в зеркало, в отличие от жены и дочерей барона де Григу, которые могли часами крутиться у трюмо, пока Марта их обряжала в изысканные туалеты и делала причёски. В жилах Де Григу не было ни капли благородной крови, один только портвейн и сидр, но он отчего-то прозвал себя бароном, хоть и все его владения ограничивались хлопковыми полями и ткацкой фабрикой, куда он периодически грозился отправить "заморыша", то есть, Марту. Вспомнив противный навязчивый запах, сопровождавший всюду барона, учительница поморщилась и отошла от зеркала. Сняв со спинку стула накидку, она окинула прощальным взором уютную спаленку, как бы невзначай выискивая предлог задержаться здесь ещё ненадолго, запомнить эту обстановку тихого домашнего счастья, которое дремлет на мягкой подушке пушистой кошечкой. Даже несмотря на неприкрытую неприязнь дворецкого, она чувствовала себя удивительно хорошо в этом доме, спокойно, ей почему-то казалось, что пока она здесь - ничего плохого не случиться. - Это был чудесный сон, - прошептала Марта, и её зеленые глаза за стёклышками очков наполнились влагой, - но пора просыпаться... Неожиданно в дверь с той стороны кто-то робко поскрёбся. - Марта? Можно зайти? - Да-да, Кая, конечно, - учительница торопливо вытерла слёзы рукавом, - заходи, я уже закончила со сборами. Маленькая хозяйка большого дома появилась в дверном проеме, неловко переминаясь с одной босой ноги на другую и сжимая худыми руками маленькую бархатную коробочку. - Так это правда? - в её голосе тоже послышались плаксивые нотки, - ты правда уходишь? - Кая, почему ты стоишь босиком? - вместо ответа спросила Марта, - так нельзя, ты можешь совсем разболеться. - Почему ты уходишь? - не унималась Кая, схватив её за руку, - это Клахадор тебя выставил? - Никто никого не выставлял, я сама так решила, - Марта приобняла свою любимицу за плечи, - Кая, обстоятельства так сложились, что я вынуждена это сделать. У меня свадьба на носу, да и вообще, тебе нужен другой учитель... - Никто мне не нужен! - Кая громко всхлипнула, прижимая к своей светло-голубой ночнушке коробочку, - я хочу, чтоб ты осталась! Не бросай меня! Я не могу потерять тебя, как папу с мамой... Марта молча обняла рыдающую девочку крепче, не зная, что ей сказать. Кая инстинктивно прижалась к ней, глубоко вдыхая тонкий яблоневый запах, исходивший от её серого платья. - Вот, это тебе, - Кая шмыгнула носом и показала ей на вытянутой руке ту таинственную коробочку, - открой. Крышка с легким щелчком откинулась, и Марта увидела то, что скрывалось внутри - овальную брошь в серебряной огранке с крупным камнем в центре, переливающимся лазурным оттенком. - Это мамина брошь, - пояснила Кая, - видишь этот камень? Он называется "кошачий глаз", из-за белой полосы, бегающей по отшлифованной поверхности. Мама любила эту брошку. Я хочу, чтоб она была у тебя. - Что ты, милая, - Марта была так растеряна, что заговорила не сразу, с открытым ртом глядя на кусочек небесной глади, покоящийся на бархатной подушечке, - я не могу принять такой подарок! - Нет, возьми, - Кая проявила неожиданную настойчивость, захватив своими ладошками пальцы учительницы и сжав их вокруг коробочки, - пусть она напоминает тебе о наших занятиях музыкой и французским... Ты ведь не забудешь меня? Мисс Марта мягко поцеловала её в бледный лоб, чувствуя, как глаза снова предательски защипало. - Я всегда буду помнить о тебе... И буду носить твой чудесный подарок. Спасибо, mon amie... Не бросай только музыку, у тебя отлично получается. Нотная тетрадь у тебя есть, упражняйся хотя бы полчасика каждый день. - Я никогда больше не притронусь к фортепиано, - Кая кулачком размазывала горячие слёзы по щекам, - потому что буду всё время вспоминать про тебя и скучать! - Нет, ты непременно должна играть, - Марта ласково обхватила ладонями угловатое личико, непривычно раскрасневшееся, - через музыку ты сможешь высказать всё, что у тебя в душе, что невозможно выразить словами. Играй, Кая... Играй, когда тебе весело; играй, когда тебе грустно, когда больно, когда страшно, когда одиноко. И ты почувствуешь, как твоя душа освобождается, как тает груз на сердце, как радость рвется ввысь. Только занимайся усердно, девочка моя! И это будет лучшей памятью обо мне, если ты не хочешь меня забыть.

***

- Что и следовало доказать, - Эстебан откупорил бутылку, заполняя пузатый бокал красным вином, - а я ведь тебя предупреждал, что эта твоя затея с работой нянькой ничем хорошим не закончится! Вот - получите, распишитесь! - Я получила место гувернантки, - осторожно поправила его Марта, безучастно размешивая ложкой свою остывшую грибную похлёбку. - Да какая теперь разница, - её жених небрежно махнул рукой, отправляя за щёку очередной кусок жаркого, - по мне так всё одно - ходи за избалованной маленькой писклей и сопли ей вытирай. Никогда не понимал, зачем люди в это впрягаются. Иногда от своих-то детей тошнит, а тут ещё с чужими возиться. - Кая уже не ребёнок, - Марта слегка нахмурилась, походя теперь на мать-орлицу, защищающую своего неоперившегося птенца, - ей уже почти пятнадцать... И на неё столько всего свалилось, что не каждый взрослый выдержит! Бедняжка лишилась родителей, болезнь почти приковала её к постели, в доме нет ни одной родственной ей души... - Послушай, а тебе-то что за печаль? - Эстебан опрокинул бокал, залпом выпив горячительное содержимое, и сразу же плеснул себе ещё, - нашла кого пожалеть, бедная сиротка, тоже мне! Да у неё денег столько, что на всю оставшуюся жизнь хватит! Вокруг неё толпами бегает прислуга, а все желанья сбываются по щелчку пальцев... В его голосе отчетливо звенела зависть, а в помутившемся взгляде заплясали злые искорки. - Лучше бы обо мне погоревала, раз такая сердобольная! Я тружусь не покладая рук в поте лица, чтоб на кусок хлеба заработать, а какая-то чахоточная малявка с жиру бесится, разбрасываясь деньгами! А она их даже не заслужила, ни единого белли! Марта посмотрела на своего жениха, пожирающего свою "скромную" трапезу", состоящую далеко не из одного кусочка хлеба, и вспомнила бледненькую Каю с тонкой кожей, сквозь которую просвечивали вены. Аппетит у девочки был настолько скверный, что порой она еле меньше воробышка, а от слабости не могла даже пройтись по своей спальне. Им пришлось несколько раз останавливаться, что Кая могла перевести дух, пока они шли с Усоппом на тот злополучный пикник... Может, тот противный дворецкий прав, и Марта правда не подумала о хрупком здоровье юной леди, не стоило тащить её в такую даль. Эстебан энергично орудовал ножом и вилкой, отправляя в рот сочные куски мяса, отчего топленый жир стекал по маслянистым губам и подбородку, порядком обросшему щетиной. У Марты от этого вида аппетит пропал окончательно. - Остаться круглой сиротой Кая тоже не заслужила, - тихо произнесла Марта, - и никакие деньги не восполнят этой страшной потери. Она словно деревце, которое посадили в землю из золота и накрыли хрустальным колпаком, оградив от всего человеческого и живого. Но ей не нужна эта усыпальница! Она просто хоронит себя заживо вслед за родителями! Ей нужно жить, радоваться, любить... А любить может только живое человеческое сердце.... - Слушай, хватит уже, надоело твои монологи слушать, тоску навевают, - Эстебан, ничем не смущаясь, вытер рот рукавом, не забыв налить себе новый бокальчик, - и что ты всё об этой сопливой богачке думаешь? Нет, ну ты какая-то ненормальная, Марта, честное слово! Тебя вышвырнули, как поеденное молью пальто, а ты тут убиваешься, о каких-то деревьях и сердцах рассуждаешь... Он рассмеялся и затем смачно кашлянул, едва не подавившись запечёнными перцами. - Да они про тебя уже завтра даже и не вспомнят! И тебе тоже до этих толстосумов не должно быть дела, думай о себе. Этот поганый мир чертовски не справедлив, так что успей урвать свой. Эстебан снова хохотнул, его лицо стало багровым, на щеках и лбу вышла испарина от добротной порции вина. - Вот мне сегодня подфартило, - он расплылся в пьяной улыбке, до краев наполнив бокал так, что спиртное выплескивалось прямо в тарелку, - так что давай, хватит сидеть с кислым видом! Давай праздновать! - Тебя взяли клерком в нотариальную контору? - Марта изо всех сил постаралась изобразить радость в голосе, но получилось неубедительно. - Нет, - Эстебан громко икнул, - в этом захолустье не нашлось приличного места для моего... широкого ума! Но знаешь, я не стал ни перед кем унижаться, в отличие от тебя... И нашел недурной способ подзаработать! - Какой способ? - девушка насторожилась, поскольку если её жениха посещала какая-то идея, то ничем хорошим это, как правило не заканчивалось. - По вечерам в этой таверне собираются разные людишки, - Эстебан глотнул из своего бокала и чуть не поставил его мимо стола, - интересные... и небедные. В картишки перекидываются. И тут, сидя за столом, можно наскрести столько деньжат, сколько за неделю в пыльной конторе не заработаешь! - Подожди, - Марта воззрилась на него со страхом, перемешанным с негодованием, - ты что, снова взялся за старое? - Ну, так, - беспечно пожал плечами её жених, - просто решил тряхнуть стариной, так сказать. Ручки-то помнят! - Эстебан! - она уже не могла скрыть возмущения, - а твои руки, часом, кандалы не забыли? Ты чудом тогда избежал долговой тюрьмы! И поклялся мне никогда больше не прикасаться к картам! - Ну, так я их и не трогал руками, - он шутливо вскинул ладони, будто фокусник на арене, - я был в перчатках! И Эстебан зашелся смехом, весьма довольный своей остротой. Но вот Марта не шутку не оценила. - Прошу тебя, не играй больше, - сказала она тихо, но твердо, глядя на него назидательно поверх очков, - я просто боюсь за тебя, ты же сам знаешь, как переменчива бывает удача! - Фортуна - женщина, а женщины все ко мне благосклонны. И не пойму, чего ты так всполошилась, - он отставил недопитый бокал и недобро глянул на неё, - между прочим, я для тебя стараюсь. Чтоб моя будущая жена не знала ни в чем нужды и жила припеваючи. А для хорошей жизни нужны хорошие деньги. - Легкие деньги не сулят хорошей жизни, Эстебан... - вспомнила Марта слова отца, капитана Келлера. - И что, предлагаешь горбатиться, довольствуясь крошками, пока кто-то пирует?! - Эстебан вдруг впал в ярость, кровь, разгоряченная бутылкой вина, забурлила, - ты меня вздумала учить, да? Что, забыла, из какой кабалы я тебя вытащил? Как у барона де Григу выкупил, как свободу подарил? Всё забыла?! - Эстебан, что ты, - Марта нежно обхватила своими тонкими пальцами его засаленный рукав, - я никогда этого не забуду, я так тебе благодарна! - Врешь! - он вдруг взвизгнул и отдернул руку, надув губы, как обиженный карапуз, - ты неблагодарная! Я столько для тебя, а ты даже не способна оценить мою доброту! Раз не видишь ничего этого, то смени эти дурацкие очки, которые вечно с твоего носа спадают! - Эстебан, - она заговорила извиняющимся тоном, как можно мягче, - милый, я всё вижу... - Уйди, - бросил он, взяв пустую бутылку и проверяя, не осталось ли чего на донышке. - Эстебан, прости меня... - Уйди, я сказал! - Эстебан демонстративно отвернулся, скрестив руки на груди, - бестолковая! Марте ничего не оставалось кроме как молча встать и пойти через шумный зал, пристыженно вжав голову в плечи. Откуда-то доносились звуки концертины, праздные гуляки хохотали и непрерывно чокались пивными кружками с огромными пенными шапками. И никому не было дела до одинокой учительницы в сером платье. - Будьте добры, дайте ключ от моей комнаты, - Марта говорила ещё тише обычного, стоя у барной стойки и пытаясь не разреветься. - Вашей комнаты? - удивленно переспросила официантка, коснувшись чепчика, - что-то не припомню вас среди наших постояльцев, мисс... - Мой жених у вас поселился, а вторую комнату оставил за мной... - Вторую комнату? - та поспешно перебила Марту, - простите, но вы что-то путаете, мисс... Господин Эстебан попросил только одну, для себя. - Но... - девушка даже не сразу осмыслила услышанное, - но как же так? Мы же договорились... - Извините, мисс, я ничего не знаю, обсудите это с вашим женихом Мне надо работать. Марта растерянно пошла к лестнице, ведущей к меблированным комнатам на втором этаже, двигаясь по инерции и не видя ничего вокруг из-за слёз, стоявших в глазах. Внезапно прямо перед ней возникла чья-то фигура, которую она случайно задела локтем. - Прошу прощения... - пробормотала девушка, не задерживаясь, однако этот некто сам удержал её, положив массивную ладонь на плечо. - Ну, как можно не простить такое очаровательно создание! Услыхав знакомый голос, Марта, уже вступившая на ступеньку, немедленно повернулась. Его обладатель стоял облокотившись на стену и курил, выпуская из-под шляпы тонкий дымок. Это был тот самый грубиян, побивший посуду и лишивший Эстебана обеда в их первый день в деревне Сиропа. Клахадор ещё тогда за неё вступился... - Добрейший вечерок, мисс, - Хинце приподнял шляпу с перьями-ушками, почтительно склонив голову, - не ожидал, что мы с вами ещё увидимся. Для Марты эта встреча была куда большей неожиданностью. По правде говоря, этот тип тогда её изрядно напугал, и она надеялась, что больше его не увидит. А сейчас он стоит перед ней, исполненный любезности. - У меня не было возможности вам представиться, позвольте исправить сие досадное упущение, - не дожидаясь её ответа, он сам схватил её руку, поднося к губам, - Хинце. А как вас звать-величать, миледи? - Марта, - машинально ответила девушка, но тут же осеклась, высвободив свою ладонь, почувствовав колючее прикосновение его усов, - но я не думала, что такая возможность выпадет. - Все ещё на меня сердитесь? - Хинце уловил напряжение в её голосе, - поверьте, я искренне раскаиваюсь в содеянном. Быть может, вы предоставите мне шанс загладить свою вину перед вами за ту ужасную выходку? Может, бокальчик игристого или полусладкого поможет сгладить неудавшееся первое впечатление? - Первое впечатление бывает ошибочным, безусловно, однако является самым сильным, - Марта поднялась ещё на две ступеньки вверх, отдаляясь от него, - благодарю за предложение, но я не люблю алкогольные напитки. И думаю, что мне будет неудобно перед моим женихом, если он увидит меня в компании малознакомого джентльмена. Хинце по-прежнему улыбался, но его узкие кошачьи глаза, зорко следившие за ней, выражали отнюдь не дружелюбие. - Очень жаль, - произнес он нараспев, - но рассуждаете вы крайне разумно, мисс Марта, несмотря на то, что довольно молоды. Надеюсь, ваш жених понимает, какое сокровище ему досталось... Марта покраснела и скомкано распрощалась, почти бегом скрывшись наверху. -...а вот Куро, похоже, полный идиот, раз упустил такую маленькой прелестную мышку, - кошачья глаза жадно блеснули, а после стали рыскать по залу таверны в поисках развлечений. Заметив захмелевшего Эстебана, навалившегося на стол, Хинце хитро улыбнулся себе в усы. Похоже, вечер обещает быть весёлым.

***

Марта потратила последние силы на пробежку до комнаты Эстебана и вошла внутрь уже черепашьим шагом. Дойдя до единственной кровати, она в изнеможении повалилась на покрывало, позабыв снять очки. Её поклажа осталась внизу, но спускаться к пьяному жениху-картежнику и этому пронырливому усатому верзиле не хотелось. Перевернувшись на спину, Марта отогнула белую манжету, под которой была приколота брошь, подаренная Каей. В свете керосиновой лампы таинственно мерцало серебро, а крупный камень и правду переливался голубоватым оттенком с белой полосой посередине. Действительно, как кошачий глаз. Учительница любовно провела пальчиком по гладкой поверхности, будто это скромное украшение было для неё самым дорогим на свете. Ей вдруг стало интересно, как оно будет смотреться. Марта встала с кровати и подошла к небольшому зеркалу, прибитому к стене. Приложив брошку к платью под белым воротничком, она оценивающе пригляделась. Вещица не блистала вычурным великолепием, но была неброской и элегантной, как всё стоящее и настоящее. У Марты давно не было никаких украшений, кроме дешевого латунного кольца, подаренного Эстебаном к обручению. Девушка подняла правую руку, обозревая металлический блеск на безымянном пальце. Кольцо почему-то сразу было жутко неудобным, тяжелым, с трудом налезло, а потом его никак было не снять. Эстебан ещё сетовал на то, что ему досталась такая взыскательная и капризная невеста... - Бестолковая... - повторила Марта слова жениха, обращаясь к своему отражению, - ты правда бестолковая! Даже не смогла работать как следует... Отняв от воротника брошь и сжав холодный камень, она бросилась обратно на кровать и зарыдала, зарываясь лицом в подушку. Однако, выплакаться всласть ей не довелось, ибо в дверь требовательно застучали. - Сейчас... - Марта вытащила носовой платок, проворно промокнув щёки и нос, - я иду-иду... Она ожидала увидеть Эстебана, едва стоящего на ногах. Но перед мисс Мартой предстал некто абсолютно другой... - Вы? - от неприятного удивления она сделала несколько шагов назад, впуская неожиданного гостя, - зачем вы здесь?