Белая яблонька

Кая быстро поднялась на ноги и выронила недоеденный кекс, и Марта машинально наклонилась, чтоб поднять его, вооружившись салфеткой. - Я жду объяснений, - тон у Клахадора был сдержанный, как всегда, но по нему было видно, что он едва сдерживает своё раздражение, - что здесь происходит? Усопп предусмотрительно забросил в рот побольше печенья и принялся энергично жевать, олицетворяя собой правило "когда я ем, я глух и нем". Марта собирала остатки кекса, буквально физически осязая прожигающий взгляд дворецкого и думая, что ему ответить. Когда последняя крошка была положена в салфеточку, учительница медленно выпрямилась и уже собралась начать свои объяснения извиняющимся голосом, однако Кая её опередила: - Клахадор, не надо так переживать, у нас тут просто небольшой пикник... - Прелестно, госпожа, - сухо отозвался мужчина, - и в каком изысканном обществе! Он смерил презрительным взглядом поглощающего печенье Усоппа, а затем протянул руку растерявшейся девочке. - Идемте, мисс Кая, вам пора домой. Если вы устали, то можем взять коляску. - Но я не хочу, - слабо запротестовала Кая, - почему я должна уходить? Что плохого в пикнике? По-моему, Марта здорово придумала... - Замечательно, - процедил сквозь зубы Клахадор, - иногда мисс Марту посещают на удивление здравые мысли. Я буду несказанно рад выслушать их сегодня после ужина, уверен, нашей уважаемой учительнице найдется что рассказать. Идемте, госпожа. - Я не пойду, - тихо, но твердо сказала девочка, слегка нахохлившись, - я хочу остаться с Усоппом и Мартой! По беспристрастному лицу дворецкого пробежала смутная тень растерянности, почти неразличимая для присутствующих, будто произошло то, чего он никак не ожидал. А затем выражение крайнего удивления сменилось приглушенной яростью. Он шумно выдохнул так, что ноздри прямого носа раздулись, а губы сжались в тонкую линию. Это был бунт! За все время его пребывания в поместье эта девчонка никогда, ни разу не смела вот так артачиться. Кая всецело подчинялась ему, сама того не замечая. Она как послушная овечка шла туда, куда её направляла рука дворецкого, облаченная в белоснежную перчатку. И не сопротивлялась. Пока не появилась эта маленькая учительница в очках, эта чёртова серая мышь! Мало того, что мисс Кая вздумала играть в своеволие, так она ещё и смеет перечить ему, капитану Куро Сотни Замыслов! Клахадор медленно поправил свои очки, усилием воли заставляя себя успокоиться и скрывая свое бешенство. - Мисс Кая, - начал он как можно миролюбивее, но с металлом в голосе, - чересчур долгое пребывание на побережье может плохо отразиться на вашем здоровье. Как и компания этого субъекта. Соблаговолите вернуться в поместье. Усопп, дожевав свое печенье, осознал, что речь идёт о нем, и тон дворецкого ему решительно не понравился. - Знаешь что, - бросил он, приняв воинственную позу, - а соблаговоли-ка сам... - Как скажете, господин Клахадор, - поспешно перебила его Марта, схватив парнишку за плечо и слегка надавив, - я сейчас же отведу мисс Каю обратно домой. - Не стоит утруждаться, я займусь этим, - Клахадор мягко, но властно взял маленькую богатую наследницу под локоть и потянул, увлекая за собой, - и лично прослежу, чтоб моя госпожа больше не оказалась... в неподходящей компании. А вы, мисс Марта, потрудитесь прибрать здесь всё и принести посуду в особняк, я потом пересчитаю ложки и проверю тарелки на предмет сколов. Пригладив ладонью выбившуюся угольно-черную прядь, он произнес тоном, не предвещающим ничего хорошего: - И если вы думаете, что для вас всё закончилось, то вы глубоко ошибаетесь. Сегодня вечером уроков не будет. После ужина я буду ждать вас в кабинете покойного хозяина для разговора.

***

Вечерние сумерки быстро окружили особняк, сомкнув ряды своего призрачного воинства. Время после ужина тянулось убийственно медленно, растекаясь горьким дёгтем. Клахадор предусмотрительно послал за доктором, дабы удостовериться, что мисс Кая в полном здравии, и сейчас они оба находились с юной госпожой в её комнате. Марта же маялась в зале, не зная, чем себя занять и бесцельно слоняясь из угла в угол. Она боялась, что по возвращению в дом дворецкий устроит выволочку всем слугам, знавшим об их пикнике. Однако Клахадор был немногословен, как всегда, и в открытую никому неудовольствия не выказывал. Но вся прислуга в этот вечер будто интуитивно чувствовала его настрой, поэтому все как-то сами собой разбрелись по комнатам, внезапно найдя себе дела. И Марте теперь казалось, будто она осталась совершенно одна, на "съедение" грозному дворецкому. Он велел ей ждать приглашения на "серьезный разговор", но ожидание уже было смерти подобно. Решив, что перед смертью не надышишься, бесполезно пытаться отсрочить неминуемое, мисс Марта собрала в кулачок всё оставшееся мужество, на которое только была способна, и поднялась сама на второй этаж, где располагался кабинет отца Каи. Остановившись перед массивной дверью, обитой красным сукном, девушка вздохнула и принялась мерить тихими шажками длинный коридор. Все лампы были потушены, а единственная полоска света, подающая у выхода на лестницу, казалась далеким маяком. Где-то в глубине коридора мерно тикали напольные часы, и Марта поймала себя на мысли, что каждый раз шагает им такт. Тик-так, тик-так, тик-так... Уходили последние минутки её пребывания в этом доме, и она это прекрасно понимала. Из западного крыла донеслись голоса, кажется, Мерри провожал доктора. Значит, Клахадор должен вот-вот появиться. Прислушавшись к повисшей тишине, Марта ничего не услышала, кроме тиканья часов. В её перепуганном маленьком сердечке затеплилась надежда, что дворецкий, возможно, забыл о её существовании или даже смягчился к ней. Но это было маловероятно. Марта уже усвоила, что Клахадор никогда и ничего не забывал. И снисхождение к слабостям других людей было ему чуждо. - Давно ждёте? - вдруг раздалось прямо у неё за спиной. Если бы мисс Марта была барышней более тонкой душевной организации, то она бы точно лишилась чувств прямо на месте. Но перенесенные в детстве невзгоды все ж закалили её характер, и она отделалась испугом. Учительница медленно обернулась, увидев зловеще поблескивающие очки дворецкого. - Господин Клахадор, - она по привычке сделала книксен, - я решила сама прийти сюда, чтоб вы за мной не бегали. - Не ожидал, что вы на это отважитесь, - хмыкнул он, широким жестом распахивая перед ней двери, - прошу вас. Марта не успела разглядеть убранство кабинета, да её это и не очень интересовало. Клахадор устроился за столом, включив тяжелую бронзовую лампу с абажуром из витражного стекла, а Марта стояла на ковре с видом провинившейся школьницы. Он заговорил не сразу, видимо, решив растянуть пытку, будто его забавляли её терзания. Дворецкий достал из малахитового чернильного набора карандаш и перочинный нож. Марта вздрогнула от тихого треска, с котором тонкое маленькое лезвие выскочило наружу. Клахадор принялся методично подтачивать затупившийся кончик карандаша. - Вы пробыли в этом доме меньше недели, - его голос звучал безжалостно и с плохо скрываемым раздражением, - но уже успели перевернуть все здесь вверх дном. Скажите, я выразился не вполне ясно? Или вы намеренно пренебрегаете правилами? - Нет, что вы, у меня и в мыслях не было нарочно вас... сердить, - тихо произнесла Марта, - просто вы бы никогда не разрешили устроить пикник, а мисс Кае это бы доставило такую радость. Мне кажется, это неправильно, что она все время проводит здесь, ей нужен воздух, нужно общение, нужна свобода, в конце концов... - Свобода? - Клахадор резко чиркнул лезвием, на стол сыпались завитые стружки, - а вы, простите, кто такая, чтобы решать, что нужно моей госпоже? Вас наняли заниматься с ней музыкой и французским, а как я погляжу, вы вместо этого внушаете ей вредные мысли. - Какие вредные мысли? - искренне изумилась учительница, тяжелые очки соскользнули на нос, - о том, что Кая свободна в выборе друзей? Или что ей необязательно ежечасно находиться под вашим неусыпным контролем? Дворецкий резко встал из-за стола, ножки стула визгливо проехались по полу. Выроненный им карандаш упал на стол и покатился к краю, рухнув затем на пол. Рука в белой перчатке сжала рукоять перочинного ножичка. - Вы забываетесь, мисс Марта, - процедил он, - вернее, вы с самого начала так и поняли, где ваше место. Вам была оказана милость работать в доме уважаемых людей, я закрыл глаза на ваше сомнительное происхождение и ваш редкий дар попадать в сомнительные истории. Но ваш так называемый пикник был последней каплей. Вы за моей спиной подговорили всех слуг, надоумили солгать госпожу Каю, да еще и позвали этого маленького голодранца. Вы хоть немного представляете, что могло случиться с мисс Каей? А если бы ей стало плохо? Вы прекрасно знали о её хрупком здоровье и всё равно подвергли её опасности! Он разразился таким монологом, что Марта не знала, куда вставить слово, а потом решила просто благоразумно молчать. Она никогда раньше не видела дворецкого таким взбешенным. - Я уже говорил, что все в этом особняке подчиняются правилам, цель у которых одна - благополучие нашей юной хозяйки. А вы возомнили себя особенной, для вас закон не писан? - Клахадор поправил очки запястьем, - надеетесь таким способом завоевать её расположение, а потом пользоваться им в своих корыстных целях? Мисс Марта намеренно опустила глаза, уставившись себе под ноги, чтоб он не увидел её слез. Ей было больно от унижения чувства собственного бессилия. Она хватала ртом воздух, как выброшенная на сушу рыба. - Я... - прерывысто шептала девушка, - я всего лишь хотела стать для Каи другом... - Моя госпожа не нуждается в вашей жалкой дружбе. Вы думаете, я не понимаю, почему вы так назойливо набиваетесь ей в друзья? Не обольщайтесь, вы - далеко не первая, кто имел наглость воспользоваться доверчивостью юной мисс Каи... И её громадным наследством. Я таких за милю чую, несмотря на все притворство и лживое добродушие. И спешу вас разочаровать, мадемуазель учитель - ваш бенефис в этом доме подошел к финалу. И отныне будете давать свои выступления в местной таверне. Она услышала, как снова скрипнул стул, очевидно, Клахадор уселся обратно, а затем раздался шелест бумаги. - Считайте, что с вами рассчитались. Причем, весьма щедро, больше, чем вы заслуживаете. Марта осмелилась взглянуть на него, наблюдая, как дворецкий открыл секретер и достал оттуда аккуратно связанную пачку банкнот. - Что это? - слабым голосом спросила она. - Ваше жалованье, - дворецкий раздраженно придвинул к ней деньги, - берите и будьте благодарны. Если бы не мисс Кая, я не дал бы вам ни единого белли. Но учительница взять свой заработок не спешила. Она молча склонила и подняла упавший карандаш, чей грифельный кончик был уже сломан, положив его к малахитовой чернильнице. И только после этого несмело взяла сложенные стопочкой белли, будто ожидая, что Клахадор может в любой момент передумать и оставить её без гроша. - Merci, - одними губами произнесла она, будучи не в силах отойти от услышанного. - Если вам больше нечего сказать, - дворецкий вернул на место перочинный нож, положив руки перед собой на стол и сцепив в замок, - не смею вас задерживать. Горничная поможет вам сложить вещи, а Мерри отнесет к воротам. - Вы хотите, чтобы я ушла прямо сейчас? - Марта надеялась, что ей хотя бы разрешат переночевать. - Не вижу причин для того, чтоб вы остались до утра, - Клахадор чуть приподнялся над столом, поправляя очки, - у вас всё? Тогда, всего доброго, мисс Марта. По его гладковыбритому лицу пробежала довольная ухмылка - Клахадор ликовал. Чего уж скрывать, он столько раз представлял, как вышвырнет эту серую мышку, путающуюся под ногами и мешающую его планам. И теперь мог насладиться своей победой сполна. И эта маленькая дурочка в очках всё сделала сама, ему даже не пришлось выискивать повода. Теперь-то всё будет как прежде, он восстановит свою власть над маленькой дрянью и никто ему больше не помешает. Глядя на его ухмылку и сверкающие глаза за стёклышками, Марта поняла, что это уже слишком. Он нанес ей оскорбление, её чести. Дочь капитана Морского Дозора его насмешек терпеть не будет. Да и терять было уже нечего. - Нет, не всё, - в полной тишине её голос зазвучал особенно громко, - я выслушала вас терпеливо, а теперь послушайте вы, господин Клахадор! Сейчас я вам скажу всё, что я о вас думаю! Мисс Марта бесстрашно шагнула вперед, топнув ножкой под длинным подолом платья. - Вы говорите, что заботитесь о своей госпоже? Да вы её такой заботой "окружили", что из вашего "окружения" не вырваться! Вы посмотрите вокруг! Вы превратили этот дом в тюрьму! Бедный ребёнок сидит здесь как узник, ничего не видит, кроме ваших черных костюмов и серебряных ложечек, которые вы старательно пересчитываете! Вы же гасите любую искру радости, здесь везде тихо, как в склепе! Вы не понимаете, что этой вашей заботой вы губите Каю! Марта сама от себя не ожидала такой смелости, она говорила и говорила, будто страха для неё уже не существовало. - Ей нужно научиться жить, понимаете вы?! А вы ей жизни не даёте! Ей не нужны обеды и прогулки по расписанию, ей нужна любовь! А вы ей этого дать не в состоянии! Клахадор даже не сразу понял, как это произошло. Он просто опешил. У мышки прорезался голос, да ещё какой! Он даже не думал, что такое тихое и невзрачное существо может так разговаривать! И с кем - с капитаном Куро Сотни Замыслов, не знающим жалости! Это был уже не мышиный писк... К такому повороту событий он не был готов. Дворецкий ожидал, что Марта будет плакать, умолять не увольнять её, унижаться... Но того, что она набросится на него с обвинениями, он никак не ожидал. Очки сползли на самый кончик носа, но дворецкий даже забыл их поправить. - Вы просто чёрствый, надменный, чванливый педант, который любит помыкать другими! - почти выкрикнула Марта, - и не нужны мне ваши деньги! Вот! Она с силой хлопнула по столу рукой с зажатыми купюрами и тут же пожалела о своей опрометчивости, ибо довольно сильно стукнулась кистью. Прижав ушибленную руку к себе, она поморщилась, но все же договорила до конца всё, что копила в себе все эти дни. - Вы меня возненавидели с первой минуты, как только я перешагнула порог этого дома. Что ж, радуйтесь, ваша взяла - я уйду. Но я ни капли не жалею, что высказала вам всё это в ваше ухмыляющееся лицо! Но насчет сожалений Марта погорячилась. Ибо они настигли её в ту же секунду, видимо, боль в руке вернула и её обычные робость и покорность. Она машинально прикрыла ладошкой рот, но слова уже сорвались с её губ и меткими стрелами попали в цель. Клахадор сверлил её тяжелым непроницаемым взглядом. Марта испуганно пискнула и, не дожидаясь его реакции, опрометью выбежала из кабинета, шурша юбками. Какое-то время Клахадор стоял у письменного стола, пытаясь осмыслить происходящее и собраться с мыслями. Он переводил взгляд с оставленных Мартой денег на сложенный перочинный нож. У него было чувство, будто ему только что отвесили пощечину. В его душе роилась целая гамма противоречивых чувств. Одна его часть желала догнать её и просто придушить голыми руками или прирезать этим ножом... А другая часть не могла не признать, как бы это ни было противно, что это был смелый поступок - взять и высказать правду ему в лицо. Отчаянно смелый. Клахадор бы не удивился, если кто-то из слуг считает его высокомерным и придирчивым... Но произнести это вслух решилась только эта маленькая серая мышка. И самое непостижимое и странное - эта пламенная речь ему даже в какой-то степени понравилась. Это было не по плану, но всё же... И тут Клахадор одёрнул себя, поправив, наконец, свои очки. Нет, ничего иного, кроме брезгливости и торжества, он не испытывает. Вот только почему-то праздновать свою победу дворецкому уже не хотелось...