Чертёнок хочет поиграть

Импровизаторы (Импровизация)
Слэш
В процессе
R
Чертёнок хочет поиграть
автор
Описание
Антону двадцать с небольшим, он учится в одном из театральных вузов столицы, живёт в общежитии и, кажется, живёт хорошо, пока в его жизни не появляется петербуржец со странным никнеймом.
Примечания
Я не люблю менять возраст героев, так ещё существенно, но в этой работе мне пришлось это сделать. Но, стоит заметить, они тут старше привычного студенческого возраста: одни находятся в диапазоне 22-24 года, другие — 24-26. Предпоследний и последний курс соответственно. Личные достижения: 03.06.22 – 50 лайков Всё. Актив хуже, чем у пятиклассницы.
Посвящение
Всему импрофэндому и отдельно Aldark.
Содержание Вперед

9. Странные события и интересный конец дня

Утро встретило Антона невероятной головной болью, что была следствием удара кирпичом предшествующим вечером. В больницу его в итоге свозили, причём все трое: Павел Алексеевич твёрдо решил, что без него ребята не справятся и обязательно что-то пойдёт не так. Осмотр и рентген показали, что с головой у парня, слава Богу, всё хорошо, но в ближайшее время нужно поменьше умственных нагрузок да побольше отдыха. Он мог бы проваляться в тёплой кровати ещё несколько десятков минут, наслаждаясь тишиной, но терпя болезненное давление, однако заставил подняться негромкий стук в дверь, поэтому пришлось, кряхтя как старая "четырка", подойти к двери и распахнуть её. — Привет, — перед ним появился Попов с противной улыбкой на лице, которая в такую рань вообще казалась неуместной, учитывая, к тому же, состояние одного из жителей данной комнаты, — ты как себя чувствуешь? — Лучше всех, — бурчит молодой человек и возвращается обратно, — чё хотел? — Какие планы на день? — Арсений проходит, закрывая дверь. Шастун сел на свою кровать и включил телефон, чтобы посмотреть время: девять двадцать семь. Было немного удивительно, что в такое время Позова уже нет в комнате — обычно, в свободные дни он покидал её не раньше десяти, наслаждаясь долгим сном. — Буду лежать и умирать от боли, — парень тянется за таблетками, что вчера прописал ему врач. — У меня есть идея получше, — снова улыбнулся мужчина, — пойдём на каток? Антон посмотрел на него этим своим взглядом, который предвещал мало чего хорошего, и на время погрузился в раздумья. С одной стороны, было бы неплохо куда-нибудь вылезти и развлечься, а с другой — с больной головой никуда ехать не хотелось. Тем более, была возможность разбить её ещё сильнее. В голове даже пронеслась мысль, что Арс специально позвал парня на сомнительного рода мероприятие, чтобы расправиться за все плохие слова и косые взгляды. — К Кремлю, на ВДНХ? — А если в сквер наш? Там залили, — тот хмыкает и снова замолкает. — Я хорошо катаюсь. Если что, смогу предотвратить падение. — Ладно, блять, уговорил, — Арсений, кажется, расцветает, — давай часа через четыре только. Пусть улица прогревается. Попов кивает и выходит, а шатен остаётся в пустой комнате в раздумьях об этом моменте. Арс был хорошим человеком, и чтобы понять это, Антону хватило каких-то нескольких дней, проведённых в небольшой компании. И нахуя я подписался на это? Попов зашёл за ним где-то около трёх часов дня, когда Шастун успел сотню раз пожалеть, что согласился пойти на каток: в тяжких, как ему тогда казалось, раздумьях он провёл около сорока минут, а затем включил какой-то подкаст и пошёл завтракать, и в итоге так наелся, что почувствовал тяжесть в животе и вдруг решил, что его состояние более-менее нормально покататься не позволит. — Я щас полечу, — Шастун забавно замотал руками. — Я щас полечу, блять, Арс! — Да успокойся ты, всё хорошо, — мягко улыбается Арсений, поддерживая соседа за локоть. Какими бы странными не были их отношения, шатен всё равно чувствовал какое-то спокойствие от нахождения рядом с Поповым. На катке, на удивление, народу было немного: они вдвоём, две семьи с детьми, маленькая группка подростков и одинокая девушка, скорее всего, какая-то фигуристка или просто любительница покататься в одиночку. Сегодня Шаст мог не очень сильно стыдиться своего неумения кататься и даже попадать раз пять, но вот только этого делать не хотелось из-за головы. Однако, несмотря на расслабленность, в какой-то момент пришлось почувствовать себя лишним: Антон видел, что Арсению в кайф сейчас быть на льду, а он только мешает этим своим неумением, так ещё и бесконечными воплями по типу: «Я падаю», «Держи» и «Лови». Но вот проходит несколько минут, и молодой человек всё-таки выполняет своё обещание и летит, однако его подхватывают крепкие руки Арса, что в разы смягчает падение: он просто сел на лёд, разведя ноги как дитя. — Голова не задета? — Арсений опускается на колени перед ним. — Не-а, — шатен смотрит прямо ему в глаза, зачем-то отмечая про себя, что сейчас, при солнечном свете, они были какими-то другими; сейчас они были красивыми, нежного цвета и вовсе не бесящие. Пиздец. — Ну и славно, — Попов снова улыбается, — будешь кофе? На это Шастун лишь кивает, немного сморщившись от резкого укола головной боли, и поднимается с покрытия, держась за бортик. До кофейни они идут долго, хотя на деле дорога не занимает и десяти минут: дело было в Арсении, который сейчас рассказывал свои глупые омские истории с улыбкой на лице. В заведении они занимают самый дальний столик, так как Шастун сказал, что не любит говорить при третьих лицах, и брюнет уходит делать заказ, услышав от спутника только «На твой вкус». В это время на телефон шатена приходит сообщение от Кати, в котором она спрашивает про местонахождение Позова, а в ответ лишь получает обычное и, скорее всего, обнадеживающее «Не могу ничего сказать». Попов возвращается с двумя кофе по-ирландски, который иногда любил употребить в тяжёлый денёк. В этой кофейне его делают каким-то особенно вкусным: скорее всего, просто добавляли чуть больше виски, чем в других заведениях. Он решил, что сейчас такой лёгкий алкогольный напиток будет как раз кстати, чтобы разбавить возможную неловкость не первой встречи и немножко развязать язык, дабы разговор тоже был хороший. — Кстати, ты видел Поза утром? — вопрошает Антон, притягивая стакан к себе. — Катька чего-то интересовалась. — Видел, часов в девять он проходил мимо кухни. А что за Катя? Не слышал ранее. — Девчонка его, — довольно, по-кошачьи, улыбается Шастун: за своего друга, почти что брата (да-а, а ведь почти что два года назад, когда его ещё никуда не переселяли, парень говорил совсем иначе), он был очень сильно рад, когда предшествующим вечером за разговором тот поведал, что начал встречаться с любовью всей своей жизни. За время общения с Арсением, где-то за сорок минут, что пролетели очень быстро, у Антона снова пару раз проскочила мысль, что тот, действительно, весьма интересный человек, как сильно всё нутро шатена и не хотело это признавать. Он мог говорить обо всём, и делать это не скучно и муторно. Он даже интересно рассказывал о том, что частенько слышит вопли от соседей сверху, а Антон в свою очередь громко смеялся над историей про Серёжу и скрепку, отчего порой к ним поворачивались люди, сидящие через пару столов от них, и вежливо просили заткнуться. — А можешь рассказать историю болезни? — звучало странно, но именно это брюнета интересовало ещё с вечера: он видел, в каком состоянии парень вернулся в общежитие, и пытался сам додумать, что было до этого. И тут начался ещё более интересный разговор: про Мытищи, Щербакова, гопников и Павла Алексеевича, который удивил своим милосердием всех, кто успел услышать эту историю из уст кого-то из участвовавших, так как Лёха, главный, можно сказать, зачинщик драки, утром растрепал во всей красе ребятам со своего этажа, а Макар написал куда-то в локальный чат. — А сейчас как? Сильно болит? — Да нет, — непроизвольно улыбнулся Шастун, — всё хорошо, не переживай. Арсений тоже улыбнулся. Они сидели у стены, увешанной кучей плакатов в ретро-стиле, и пили кофе по-ирландски, параллельно беседуя на рандомные темы. В какой-то момент Арс проболтался, что готовится к скорому выступлению в театре и даже играет главную роль, и Антон искренне восхитился. Он, конечно, подозревал, что такой педант обязательно где-нибудь да пристроился бы, но когда узнал, что этот самый педант будет выступать на Таганке, так вообще дар речи потерял: это была мечта для любого человека, как-то связанного с «актёрским миром». — Если хочешь, я могу достать тебе билет в партер на третий ряд, — внезапно предложил Попов, устремив взгляд куда-то через окно, — это будет не так сложно. Шатен задумался: а надо ли это ему? Он спрашивал себя давно, ещё когда только-только начинал выходить на контакт и налаживать отношения с парнем из комнаты напротив. С одной стороны, ему, не такой уж душе общажной компании, нужны были новые знакомства, новый круг общения и вообще хорошие люди рядом. С другой — внутренний овен мешал жить спокойно, без пассивной агрессии ко всему живому и Арсению. Антон даже пытался вспомнить, что такого случилось в тот день, когда они познакомились, но кроме комнаты не вспомнил ничего. И это звучало безумно глупо: невзлюбить человека из-за того, что он занял твоё место в комнате, в которой ты сам прожил без году неделя. Браво, Шаст. — Два, — улыбнулся молодой человек, — я Илюху приведу, пусть просвещается.

***

— Мне в какой-то момент страшно стало: такого злого Скока я никогда в жизни не видел. Ну, точнее, за всю жизнь в этом общежитии, — Арс сделал очередной глоток своего коктейля. Кафе по-прежнему полупустое, они всё ещё сидят в отдалённом местечке, где их никто не трогает, пьют кофе и просто наслаждаются вечером, который был особенно хорош из-за новогодней атмосферы за окном. Антон хотел махнуть в Воронеж, встретить год с семьёй, но ребята уговорили его встретить всем вместе, будто напоследок: для кого-то этот год был завершающим, и может быть такое, что они никогда больше не соберутся, не сходят в родной бар «Кутузов» и не сотворят всякой забавной ерунды по пьяни. — А вот будет знать, как всем настроение портить своими воплями, — отвечает Шаст, состроив недовольное лицо и зачем-то махнув рукой. В этот момент с пальца слетает металлическое кольцо, со звоном опускается на плитку и укатывается под соседний столик. Шатен заливается смехом и лезет за ним, а Арсений, тихо посмеиваясь, лишь наблюдает. Через пару секунд раздаётся болезненное «Ай!», и стол немного трясётся — неряшливый Антон прошёлся по нему больной головой. — Тихо, Антон, — всё ещё смеётся Попов, но уже как-то умиляясь ситуации, — сильно ушибся? Шаст что-то недовольно пробурчал и вытянул свою аккуратную тонкую руку, чтобы за неё схватились и помогли вылезти. Минута — и он уже сидит на стуле и как ни в чём не бывало, будто и не лазил только что под столом, делает последний глоток напитка: — Повторим? Алкоголь приятно дурманил голову, придавая беседе новые краски: он затмил даже внутреннее отвращение Шастуна, которое ещё вчера давило на мозг, а сегодня уже полностью вылетело из головы и даже не собирается возвращаться. После кофейни они решили немножечко пройтись по тихим улочкам Москвы, и Антону снова казалось, что всё идёт не так, как должно быть. Всё должно быть иначе: они должны просто жить в соседних комнатах, встречаться лишь на этаже пару раз в неделю, а сам шатен должен покрывать его самыми плохими словами за всё, что было сделано по чистой случайности или незнанию. Когда холодный ветер начинает неприятно покалывать лицо, молодые люди понимают, что пора закругляться, и двигаются в сторону общежития. В это время у них заканчиваются интересные темы для разговора, и в ход идёт учёба, обсуждение преподавателей и даже празднование Нового Года. Стоило зданию показаться на горизонте, как от их глаз не скрылась подозрительная толкучка. «Что это там?» — риторический вопрос прозвучал из уст Шастуна, который, несмотря на рост, вытянул шею, чтобы получше разглядеть происходящее. — А что стряслось? — они подошли достаточно близко, чтобы оценить обстановку. На лавочках у входа сидели ребята с разных этажей: кто-то тревожно набирал что-то в телефоне, кто-то просто стоял и слушал, а кто-то успокаивал рыдающую Катю, что сидела, уткнувшись Матвиенко в плечо. — Пиздец стрясся, — к ним приближается Щербаков, тоже бывший в числе столпившихся, и на него уставились две пары глаз, желающие всё разузнать. — Я даже не знаю, с чего начать… Обстановка была весьма странная: суетящиеся ребята, плачущая Добрачёва, нехорошее начало речи Лёхи. Шестерёнки, требующие смазки, в голове Шастуна скрипели с очень громким шумом, который начинал давить на мозги. Ему даже показалось, что погода вмиг ухудшилась, как только окончательно стемнело, включились фонари и подул холодный ветер. — В общем, — как-то незаметно к ним подобрался Сабуров, хороший приятель самого Шаста, которого так сильно преподаватели любили ставить с ним в паре на всяких работах. — В общем и целом, Позова похитили. Шастун молча смотрит на парней, будто бы не может сообразить, что к чему. Он пытается что-то сказать, но вылетают лишь несвязные обрывки слов. Это шутка? Розыгрыш? Преждевременное первое апреля, да? «Пизда это, Антон, самая настоящая пизда», — твердил внутренний голос, и, кажется, становится плохо. — С чего вы взяли? — Попов, скептически хмыкнув, подошёл к основному потоку людей. На него взглянул Матвиенко, который всё ещё пытался успокоить Екатерину, поглаживая по спине и шепча что-то в духе "Всё будет хорошо", а в его глазах мелькнула болезненность. Значит, это не розыгрыш. И понять это также можно по серьёзному лицу Макарова, что стоял среди каких-то второкурсников. — Я слышал, как Кутузов-младший говорил об этом со своими дружками, — раздался голос из толпы, но, повернувшись, Арс не смог разобрать, кто это сказал. Он смотрит на Антона и замечает, как пустеют его глаза и учащается дыхание; паника начинала нарастать. «Что делать будем?» — Серёжа осмотрел толпу и понял, что все в растерянности. Никто не мог дать точный ответ на этот вопрос, хотя многие уже начинали что-то делать: кто-то пытался дозвониться до «связных» с бандой похитителя, кто-то — со знакомыми из полиции, а кто-то просто искал в интернете, что делать в таких ситуациях. В итоге вся группа приняла решение сделать из их небольшого общажного актового зала штаб, притащить туда большую пробковую доску (которую, в принципе, можно найти в подсобке) и оставлять все пометки о деле, будто они в каком-то фильме про ментов. Вот так всегда бывает: приехал ты учиться в Москву, в итоге попал в Петербург конца девяностых. Через двадцать с лишним минут первые три ряда сидений в "актовке" занимали неравнодушные студенты-общажники, которые уже были готовы помочь внести первые заметки. Помещение освещали тусклые светильники у сцены, на которой сейчас стояла доска и Илья Макаров рядом с ней. — Итак, что мы имеем, — Макар развернул блокнот и начал записывать, — Получается, сегодня у нас двадцать четвёртое декабря, семь двадцать вечера, и нет Дмитрия Позова, который, по словам господина Абрамова, был похищен недалеко от кафе «Орбита» в первой половине дня неким Виктором Кутузовым, с которым потерпевший был во вражеских отношениях. — Почему возле «Орбиты»? — Матвиенко перевёл непонимающий взгляд на сокурсника. — Потому что, наверное, так сказали его дружки, — раздражительно ответил Иван. — Да, кстати, среди них я видел Комарова из Политеха. — Так он нормальный, вроде, чувак, — встревает Щербаков откуда-то сзади, — как думаете, есть шанс узнать что-либо от него? На доске оказываются два листка: один с первоначальными данными, другой с упоминанием Виктора Комарова, которого нужно тщательно проверить. Поручили это дело тому же Алексею, так как тот своим привычным состоянием дурачка мог легко войти в какое-никакое доверие и выяснить много чего полезного. Правда, это дело времени, но попробовать стоит. — Ёбаные детективы, — горько усмехается Шастун, откидываясь на мягкую спинку сидения. Постепенно народ начинал расходиться, и в зале осталось шесть человек, которые уже вносили финальные правки в план поисков дорогого друга на первое время. Они решили осмотреть территорию возле места похищения, поискать какие-нибудь улики и опросить персонал, который мог видеть Позова, скажем, при выходе на перекур. В полицию обращаться не было смысла — папочка подстрекателя был очень влиятельным человеком, и закон не играет для него какой-то большой роли. — Но нам же должны как-то сообщить, что Диму похитили, — Арсений хмурится и выдыхает. — Ну и как, блять? Подраться с бомжом за голубя и прислать его с письмом уважаемому тебе? Позвонить и сказать «Здорова, это Витёк, мы тут Димана вашего похитили немножко, увезли туда-то, приезжайте забирайте»? — Щербаков подошёл к доске. — Обычно, когда похищают, хотят что-то получить. В данном случае хотят Катерину, поэтому, я думаю, его либо убьют, либо изобьют до полусмерти и выкинут где-нибудь на обочине. Вариантов немного, выбирай любой. — Бля, Лёх, заткнись! — гаркнул Сабуров прямо на ухо Антону, отчего он вздрогнул и даже немного взбодрился. Эти разговоры продолжались долго и были больше похожи на сплошные дискуссии: велась активная разработка плана действий, продумывание каждого шага и даже расписывание времени с распределением мест. Кто-то должен был отправиться на разведку в компанию Кутузова, подстрекателя сия похищения, кто-то — опрашивать персонал заведения, которое, исходя из известной информации, является местом преступления, а кто-то просто будет жить обычной жизнью в ожидании новогодних праздников, при этом сидя у телефона двадцать четыре на семь на тот случай, если похитители вдруг заявятся и появится важная зацепка. Вскоре все оставшиеся разбрелись по комнатам набираться сил для завтрашних приключений.

***

Мусор вечером не выносят, но Арсений наплевал на это правило и двинулся вниз, накинув на футболку объёмное худи. Он поднимался обратно, когда, случайно устремив взгляд вверх, увидел Шастуна этажом выше. — Антон? — молодой человек поднимается к парню и видит, что тот курит, а его пальцы при этом заметно подрагивают. Тот дёргается и переводит взгляд на подошедшего, а затем произносит тихо, отчего-то севшим голосом: — Почему всё так, Арс? Почему это случилось именно с Димой? — и глаза тоже выдавали это переживание: они метались по всему лицу Попова и выглядели невероятно печальными. — Ну-у, не волнуйся ты так, — его тёплая ладонь опускается на спину юноши, — с ним обязательно всё будет хорошо. За окном светила луна да ветерок качал голые ветки деревьев, немного присыпанные рыхлым снегом. Антон сделал последнюю тяжку и бросил бычок в жестяную банку, стоящую слева, метнув короткий взгляд на Арсения. — Мы его найдём, слышишь? — тот берёт холодную руку в свою и крепко её сжимает. Сейчас, пока он стоит рядом с Поповым и пускает сопли из-за отчаяния, где-то в неизвестном, вероятно, холодном и сыром месте, находится его близкий друг, пострадавший от большой любви к возлюбленной сына местного авторитета. И если его отец реально был уважаемым человеком, пусть немножко и в преступном мире, то сам разбалованный парниша абсолютно ничего из себя не представлял и вдруг решил, что ему дозволенно вот так решать судьбы людей. — Арс… — глаза в глаза, и глупому Антону кажется, что сейчас ему поможет забыться лишь одно. Он кладёт руку на шею мужчины и поддаётся вперёд, впиваясь в мягкие губы. Арсений пытается отстраниться, мычит что-то в поцелуй, но потом сдаётся и целует в ответ, поддаваясь эмоциям своего соседа.
Вперед

Награды от читателей

Войдите на сервис, чтобы оставить свой отзыв о работе.