Чертёнок хочет поиграть

— Лёх, а тебе не кажется, что мы выглядим слишком подозрительно? — резко, но негромко спрашивает Шастун, толкая приятеля в бок и отводя в сторону. Мимо проносятся дорогие машины, проезжают хипстеры на электросамокатах, москвичи, погрузившись в сказочный мир Андрюши Пирокинезиса или какой-нибудь чартовой попсы, шагают в сторону кофеен, чтобы выпить чашечку ароматного какао и насладиться атмосферой. Зима в Москве была славная: временами тёплая, временами чересчур морозная, но снежная, и это придавало ей очаровательности. Центральные улицы со старыми домами, пышные хлопья снега, чищенная мокрая плитка, спокойные и местами хмурые люди — вот она, столица. Молодые люди находились в пятнадцати метрах от злосчастного кафе «Орбита», возле которого было совершено похищение Дмитрия Позова одной не очень уважаемой, но влиятельной компанией Виктора Кутузова, сына местного предпринимателя. Если ещё вчера это звучало просто нелепо, то сейчас ещё и смешно, ибо вся эта ситуация с импровизированным расследованием напоминала тот самый русский сериал для телеканала НТВ с небольшим бюджетом, в котором два крутых питерских опера начали расследовать какое-то запутанное дело. Только вот под конец одного из них ещё обязательно должны тяжело ранить или убить, чтобы сорокалетние мужики-работяги начали сильнее переживать за судьбы полюбившихся героев. Антон молился, чтобы бюджет их сериала был побольше и они смогли вернуть в общежитие живого Диму без собственных увечий. В начале восьмого утра в актовом зале, который дружно все звали просто актовкой, проводился такой себе "монин брифинг", где путём жеребьёвки распределили задания по распределённым ранее парам. Сейчас вот его одногруппник Сабуров и Женька Чебатков, третьекурсник с режиссуры театра, пытались связаться с шестёрками Кутузова, дабы получить хоть какую-то информацию и зацепиться за неё. Сделать это было весьма просто: все любили тусить в одноимённом баре и, естественно, пересекались тоже часто. Обычно шестёрки — люди не особого ума, которым легко запудрить мозг и войти в доверие, значит, угостить двумя-тремя бокалами светлого фильтрованного и притвориться давнишними "фанатами" маэстро Виктора не составит особого труда. Остаётся только надеяться, что шестёрки у него действительно окажутся тупоголовыми, как и он сам. У Макара с Арсом дела обстояли получше: им не нужно связываться с кем попало, а просто необходимо «уломать» знакомого Арсения — Станислава Шеминова — тихонечко воспользоваться связями в органах. Нужно было узнать, возможно ли как-то отследить нахождение преступной группировки, чтобы найти Поза, не прибегая к оглашению операции. На прошлом собрании спасательной группировки Щербаков издал очень умную мысль: Диму похитили не с целью получить выкуп. Он нужен им для чего-то другого. Ребята предполагали, что как раз таки для того, чтобы тот не стоял на пути Кутузова к покорению сердца юной красавицы Кати. Но что с Димой-то будет? Подержат пару дней, помучают и отпустят? Может, просто бесцеремонно убьют в новогоднюю ночь и закопают труп в лесу? Парни не знали, что точно им стоит делать, но понимали, что писать заявление о пропаже человека не стоит по причине статуса Кутузова-старшего, да и бессмысленно всё это. Они хоть люди маленькие, но, объединившись, могут повлиять на судьбу своего знакомого и соседа по общежитию. Перед Антоном Шастуном и Алексеем Щербаковым сейчас стояла задача постараться опросить работников заведения, надеясь на человеческий фактор и душевную доброту, и выяснить, видел ли кто-нибудь Поза или подозрительных людей неподалёку, и, если всё пройдёт удачно, можно даже попробовать попросить администратора посмотреть видеозаписи с камеры наблюдения. Сделать это нужно максимально быстро, чтобы начать собрание как можно раньше и заняться разработкой дальнейшего плана действий по спасению Димы. Но для начала, конечно же, нужно попасть внутрь и начать разговор так, чтобы работники не вызвали полицию и их не забрали в отделение. Это сложно, но довольно-таки реально. — А чё подозрительного-то? — на его лице было искреннее непонимание. — Ты в декабре месяце стоишь в тёмных очках, дебил, блин. Сериалов в детстве пересмотрел? Щербаков снял этот не зимний атрибут и покрутил в руках, шмыгнув носом: — Да нормальные очки, чё ты. Не Дольсé Габанá, конечно, но тоже ничего. Кон-спи-ра-ци-я, — далее он открыл дверь и пропустил спутника вперёд. Антон тяжело вздохнул. Виски чуть покалывало от головной боли, а сам парень всем своим нутром хотел убить этого сумасшедшего чела. Он, конечно, нормально относился к Лёше, даже слишком хорошо, но порой эти выходки начинали бесить, а наигранная придурковатость даже могла заставить сорваться на неприличные слова, но их, кажется, всерьёз никто не воспринимал. Так, стоит сказать, было со всеми, кому посчастливилось знать Лёху и попасть в круг его хороших знакомых. По этой самой причине Лёшину группу частенько отпускают с тех самых пар, которые ставят в семь часов — он просто ебал мозги. — Добрый день, — их встречает миловидная официантка. — У вас забронировано? — Здравствуйте, нет, — Шастун приподнимает уголки губ в лёгкой улыбке. — Можем ли мы увидеть администратора? — Да, конечно, одну минутку, — та встречно улыбнулась и двинулась в сторону двухстворчатых дверей с надписью «Вход воспрещён». Антон, честно говоря, вообще не надеялся на успех: по дороге они так и не обговорили чёткий план действий и что вообще будут говорить. Просто так посмотреть камеры или поговорить с персоналом им, обычным студентам (пусть и одного из лучших в России театральных вузов), никто не разрешит, ведь солидной должности в полиции и прокуратуре они не занимают и никогда не будут, а до связей со всякими влиятельными людьми им ещё лет пятнадцать работать. Но нужно как-то выкручиваться, и здесь была надежда на доёбчивость Щербакова и умение Шастуна выпутываться из курьёзных ситуаций. В поле зрения попадает молодая девушка в строгом брючном костюме, которая, показав рукой к ближайшему свободному столику, сразу же последовала к нему. — Чем я могу вам помочь? — произнесла она, стоило парням опуститься на диванчик напротив. — Вчера возле данного заведения произошло похищение, и нам хотелось бы узнать подробности: может, кто-то из персонала что-либо видел или камерам удалось заснять что-нибудь важное, — первым решил говорить Шастун, чтобы не запороть всё глупыми и нелогичными фразами Щербакова. Последний мысленно сделал фейспалм: «Ой дура-а-аа! Кто ж в начале все карты раскрывает?» Будто поймав эту мысль, администратор еле слышно хмыкнула, переводя взгляд с Антона на Лёшу. — Кто вы? Шаст понял, что у него трясутся колени, а сам он вот-вот стыдливо покраснеет. Алексей показывает своё мастерство в импровизации: — Представители правоохранительных органов. Личное поручение генерал-майора Громова, — он быстро предъявил «документ» (Антону показалось, что это студенческий билет). — Поверьте, в Ваших интересах пойти нам навстречу. Девушка, переваривая услышанное, молча взглянула на серьёзные лица пришедших незнакомцев по указу некого генерал-майора Громова (Кто это вообще?) и вскоре поднялась: — Давайте обсудим всё в моём кабинете. В зале негромко играла джазовая музыка, разговаривали люди и ходили официанты с подносами, пока Антон, чувствуя учащённое биение своего сердца, в очередной раз думал, что сошёл с ума. Раньше он был уверен, что после жизни в Воронеже его ничего не сможет удивить, но, как оказалось, всё как раз таки наоборот: подумать и не мог, что ему придётся практически нарушать закон, чтобы спасти друга. Более того, когда-то он также не мог подумать, что другом его станет Позов, просто какой-то странный парень из комнаты напротив. Обстановка была напряжённая; никогда еще не приходилось сидеть в кабинете администратора какой-то кафешки в центре Москвы, при этом не с резюме в руках, а с запутанными мыслями в голове и желанием узнать подробности о том роковом дне. — Теперь мне бы хотелось узнать подробности, — девушка закрыла окно, что стояло на проветривании, и опустилась в кожаное офисное кресло. — Я просто не понимаю, как человека могли, как вы выразились, похитить посреди дня, так ещё у всех на виду в центре города. Алексей снова взял всё на себя. — Думаю, — начал тот серьёзным тоном, — Вы знаете, что в столице никак нельзя обойтись без представителей разбалованной хорошей жизнью молодёжи, особенно в такое время. Сын одного влиятельного человека почувствовал себя богом и решил… решил «разобраться» с сыном чуть менее влиятельного человека. Мы не знаем, что точно произошло, но имеем сведения, что где-то возле вашего кафе и было совершено похищение. Нам нужно закрыть это дело в кратчайшие сроки, и очень хотелось бы, чтобы конец был благополучным для всех: для пострадавшего, для нашего отделения, да и для этого заведения. Понимаете, о чём я? А та как раз понимала: опустила взгляд на тёмную столешницу, погрузившись в собственные мысли. Секунды сменялись минутами, и это уже заставляло переживать чуть больше как Антона, так и Щербакова, который уже успел поверить в свою брехню и триста раз засомневаться. В аппаратной она оставила их одних, понимая, что никакой угрозы эти юнцы не несут. Охранника-контролёра пришлось отправить на перекур, лишь попросив показать, как работает система. Сама же руководительница заведения направилась проверять отчётный лист, чтобы определить, чьи смены были в предшествующий день, и может даже соизволит сама опросить персонал. Любая информация, даже самая малейшая, могла помочь. Невыключенный звук на телефоне дал о себе знать в лице громкого уведомления о новом сообщении. Оставив Лёшу проверять записи, Шастун отошёл к небольшому окошку, который тоже выходил на задний двор. Арсений, 12:48 Как там ваше задание? Узнали что-нибудь? Сейчас Шастун не может назвать причину, по которой он соизволил оставить свой номер телефона этому парню, что всё ещё его подбешивает. Он не может сказать, когда именно «бесит» превратилось в «подбешивает», но точно знает, что это ненадолго. Повод он всегда найдёт. Он искренне попросил Попова не беспокоить его по пустякам, словно он какой-то крутой бизнесмен из корейских сериалов, но тот всё равно продолжает это делать: сообщения приходили раз в неделю, даже были звонки, оставленные сброшенными. Парень уже устал отвечать на всё это через силу и по всем правилам культурного поведения, но последняя адекватная клетка мозга так и кричала: «Он волнуется, Шаст, он волнуется!»

Вы, 12:49

Лёха мотает камеры. Пожелай нам удачи найти зацепку.

Арсений, 12:49 Желаю вам удачи найти зацепку :)

Придурок.

Он шумно выдохнул и, убрав телефон во внутренний карман куртки, опёрся руками о маленький подоконник, устремляя взор на задний двор, вид на который открывается из небольшого окна. В голову лезут навязчивые мысли о вчерашнем дне. Зачем я это сделал? Как?! Как я вообще мог дойти до такого? Резко кольнула острая боль, но не только в разбитую пару дней назад голову, но и куда-то в грудь — туда, где, как рассказывали на уроках биологии, находится сердце. — Шаст, Шаст, Шаст! Смотри сюда! — воскликнул Щербаков, тыча пальцем в одно из окошек записей. — Хм-м, задний двор кафе. — Смотри! Шатен замер в ожидании чего-то интересного, что так привлекло внимание его «коллеги по расследованию». Камера расположена прямо над этим самым окошком и выходит на площадку для курения и лавку, стоящую у стены соседнего здания, в левом же углу виден кусочек проезжей части и колёса машин, что проносились мимо. — Ну-у? — Смотри! — Алексей ударил его по предплечью. Через секунд десять к каменной стене летит тело. Живое. Тело пытается подняться, но его бьют тяжёлым носом ботинка. Сомнений не было: это Дима. Была кровь и, судя по тому, как неизвестный мужчина с наполовину обрезанным лицом склонился перед ним, также был разговор, после которого Дмитрий опять получил. Шастун фотографирует эту видимую половину неизвестного лица, чтобы чуть позже распечатать и повесить на доску к остальным «уликам». Через минуту — может, чуть больше — подъезжает чёрный или тёмно-синий автомобиль. Он, судя по всему, гнал на высокой скорости, поэтому резко заехал в этот "карман" за кафе по специальной дорожке для грузовых машин. «Номер!» — одновременно восклицают парни, когда машина останавливается возле Позова, что прислоняет руку к разбитому носу, и мужчины с наполовину обрезанным лицом. Ещё одно фото (даже все десять, чтоб уж наверняка) отправляются в галерею на телефоне Антона. На улицу из салона транспортного средства выходят ещё двое: водитель и не особо крупный мужчина. Последний придерживает заднюю дверь, оглядываясь по сторонам, пока остальные заталкивают Диму в автомобиль. Сердце защемило при виде друга; побои, кровь, резкие и наверняка очень сильные удары. Страшно даже представить, что происходит сейчас в том неизвестном месте, где Позов находится. Шастун успел заснять всю запись на видео прямо к приходу администратора, которая, поинтересовавшись по поводу поиска полезной информации, сообщила, что бармен, выходящий на перекур, видел, как чёрная машина выезжала из их кармана и двигалась в сторону проспекта Мира. Парни, поблагодарив девушку за содействие и помощь следствию, выходят на улицу и не спеша, минуя ледовые арены на асфальте и плитке, шагают в сторону спуска в метрополитен. — Кстати, — внезапно вспоминает парень об интересующем его вопросе, глянув на рекламу какого-то нового фильма, — а кто такой этот генерал-майор Громов, по поручению которого мы только что приходили? — Понятия не имею. Шастун, рассмеявшись, набирает Макарова.

***

Это всё было похоже на какой-то сон, но точно не походило на правду. "Похитили". Слово «похитили» в их время и так звучало абсурдно, так ещё абсурднее это звучало в сочетании с именем Позова. Он был человеком неконфликтным, открытым и дружелюбным, так что наличие каких-то недоброжелателей было уже удивительно, а тут ещё похищение. Арсений, на самом деле, не знал, к кому ещё можно обратиться за помощью. В Москве у него больше не было влиятельных знакомых, да и знакомых самих было не так много. Конечно, ночью его не покидали мысли, что Шеминов его даже слушать не станет, ссылаясь на занятость, но тогда бы Арсу ничего другого не оставалось, как смело заявить об уходе из театра. Ну, любой здравомыслящий человек, конечно, понимает, что всем, в принципе, наплевать и на мужчине там ничего не держится, но до премьеры спектакля остался месяц, и за это время человека на главную роль найти не так-то просто, если даже не нереально, учитывая, что на январских праздниках никто не согласится учить двадцать листов одиночного текста, а потом оставшийся январь жить в театре на постоянных репетициях. Их театр эту пьесу ставит впервые, и актёра, знающего все реплики главного героя, попросту нет, а «одалживать» актёров в мире искусства не принято. И чем ближе они подходили к этому именитому театру на Таганской, который стал для Арсения чуть ли не домом родным, тем всё больше мыслей было в голове Попова. Пока Макаров, рассматривая красивые старинные картины конца девятнадцатого века, следовал за приятелем, тот скрывал волнение за приветливой улыбкой, с которой обменивался со знакомыми работниками. Поднявшись по служебной лестнице, что находилась в конце коридора за тёмно-красной занавесью, они прошли к кабинету Станислава. Услышав за дверью его голос, Арс метнул в Илью взгляд, которым как бы сказал, что нужно немного подождать и дождаться конца разговора. Они стояли где-то две минуты, а затем, после негромкого стука и разрешения войти, прошли в помещение. — Здравствуй, — мужчина сидел за рабочим столом с какими-то бумагами в руках. — Я ж тебе писал, что репетиция будет завтра, чего ты приехал-то? Макаров кидает простое «Здрасьте» и подталкивает Попова вперёд, чтобы тот, забыв о всех переживаниях и волнениях, сразу начал с важной темы. — Помнишь, на одной из прогонок ты говорил, что у тебя есть какие-то связи в органах? Был бы здесь Щербаков, он бы, стоя сзади, хлопнул себя по лбу и негромко протянул «Ой дура-а-ак». — Не умеешь ты начинать диалог, Попов, — ухмыльнулся хозяин кабинета. — Что случилось-то? Человека убил? — Да нет, тут… — прерывают. — Он убил человека? — мужчина кивает в сторону Ильи. — Тут всё очень сложно, но пока что никто никого не убивал. Шеминов поднимается и, обойдя стол, опирается на него. — Пока что? — У нас в общежитии похитили парня, — на выдохе отвечает тот. — Но мы знаем, кто это сделал, и понимаем, что нужно вести эти поиски без огласки, так как всё решают связи и авторитет. Мужчина неоднозначно хмыкает, сложив руки на груди. Прогонял в голове услышанное, пытался вникнуть и понять, сможет ли он что-то сделать в данной ситуации или нет. Да и ситуация эта тоже была странной: на дворе двадцатые годы двадцать первого века, они в центре Москвы, среди огромного количества людей, и тут произошло похищение посреди дня. Он понимал, что жизнь человека под угрозой, но ведь это может быть обыкновенное недопонимание, когда человек просто уходит и не выходит на связь из-за личных причин, а его уже успели с собаками поискать и похоронить. К чему это может привести? Мозг и учащённое сердцебиение кричали, что не нужно бездействовать, складывая пазл в раздумьях о правдивости, а нужно помогать, нужно спасать. Каждая минута была на счету… — Ладно, — он взял телефон и залез в месседжер, — я постараюсь сделать всё, что в моих силах. А вы поезжайте в общежитие, я подъеду через час, и мы всё тщательно обдумаем. Это означало одно: у них был огромный шанс на успех в поисках Димы. У них была поддержка и помощь Стаса, не последнего человека в определённых кругах, но при этом было и жёсткое ограничение по времени. Дня четыре, максимум пять, не больше. Впереди новогодние праздники, в которые поиски будет вести в разы сложнее. Парни кинули счастливое «До встречи» и вышли из тёмного кабинета руководителя. Стоило им покинуть и здание театра, как морозный ветер, обдавший лицо, напомнил о срочности этих самых поисков. Температура на улице была слишком низкая для средней полосы, а нахождение Позова неизвестно. Его могут держать как в отапливаемом подвале, так и в холодном гараже или старой разрушенной хижине посреди леса. Было принято решение дойти до автобусной остановки и позвонить ребятам, чтобы узнать о ходе их расследований, но телефонный звонок на телефон Ильи поступил раньше. — Шаст звонил, — вдалеке виднеется их автобус. — Внешние камеры записали, как к кафе подъезжала машина. Теперь нам известен госномер и какое-то лицо, принимавшее участие в похищении.