Чертёнок хочет поиграть

— То есть ты хочешь сказать, что какой-то умник в каком-то там году придумал переводить нормальный алкоголь в какое-то стрёмное пойло? Это либо безумие, либо просто слабоумие и долбоёбство, — Антон фыркнул и, сложив руки на груди, окинул скептическим взглядом потёртую столешницу дешёвой кухонной тумбы, заставленную различными ёмкостями, которые они только что принесли. — Я ведь правильно понял: просто смесь бухла и всякого дерьма? — Выражаясь твоим языком - да. Антону было скучно проводить очередной вечер в компании четырёх стен и без какого-либо интересного занятия, да и просто стало интересно, что там такое Попов творит, поэтому он принял предложение сходить на общую кухню и, если можно так сказать, провести какую-то часть дня в не особо приятной компании какого-то чувака из соседней комнаты, которому пришлось отдать припасённую бутылку минералки. В алкоголе Антон особо не разбирался, предпочитая пить либо пиво знакомой марки, либо вискарь по советам продавцов из сетевого алкомаркета, а иногда даже, на каких-нибудь светских или около того мероприятиях, мог позволить себе бокал шампанского, поэтому обо всех этих коктейлях (конечно же, кроме самых банальных и классических) не знал и узнавать не планировал, но благодаря Арсению ему довелось узнать, что крюшон представляет собой смесь вина и любого алкогольного напитка либо обычной или газированной воды с добавлением фруктов или ягод; ну а сегодня они будут использовать для приготовления напитка всё сразу — всё, что они принесли: и алкоголь, и минералку – «для свежести», как сказал сосед. — Как это - «всё сразу»? — Антон смотрел на него как на городского сумасшедшего, ибо сомневался, что из всех принесённых ингредиентов получится что-то стоящее (или хотя бы нормальное). — Не знаешь такого высказывания? Подарить тебе словарь на Новый год? — Арсений снова поймал недовольный взгляд. — Ну ладно, если не хочешь мешать всё, то подбери к вину что-нибудь нормальное. Я сейчас вернусь. Антон, озадаченно хмыкнув, повернулся к тумбе, пока Арсений, по всей видимости, смотался в туалет. В пластиковом тазике сейчас лежало несколько баночек с приклеенными бумажками: на каждой было название содержимого. Взяв небольшую бутылку с остатками белого вина, он налил немного жидкости в глубокую стеклянную тарелку и продегустировал. Подумав над вкусом, стал подбирать второй алкогольный напиток, пока его сосед медленными шагами двигался по коридору, погрузившись в размышления. На самом деле, Арсений был уверен, что Шастун сейчас проводит с ним время чисто из-за халявного бухла. Своё пренебрежение к нему Антон даже и не скрывал, посылая правила приличия, этики и золотое правило морали куда подальше. Только вот молодой человек всё равно не понимал, что же сделал не так за всё короткое время их знакомства, раз смог заполучить такое отношение к себе; а ему, вообще-то, хотелось нормально общаться и дружить. В компании других этот необщительный парень из комнаты напротив был совсем другим: много шутил, искренне улыбался и выглядел очень дружелюбно. Для Арсения Попова он, к сожалению, совсем другой, вечно находится в маске, как Призрак Оперы. Единственное, что оставалось делать в этой странной ситуации, — попытаться как-то сблизиться, расположить к себе и, в конце концов, сдружиться. Но как – оставалось загадкой. Арсений возвращается через несколько минут и застаёт соседа за, судя по его сосредоточенному виду, бурными размышлениями. — Ну, выбрал что-нибудь? — Да! Шампанское и мартини. — Мартини? — Подарить тебе слуховой аппарат на Новый год? Закатив глаза и по-доброму хмыкнув, Попов отставил в сторону выбранные напитки. Теперь пришла очередь Шаста ненадолго (хотелось, конечно, надолго) покинуть соседа, чтобы поставить ноутбук, оставленный невыключенным, на зарядку, потому что в планах было всю ночь копаться в интернете. Но, правда, ушёл по-английски, и Арсению оставалось лишь вздохнуть и открыть бутылёк с мартини. Не то чтобы он был как-то задет, обижен или оскорблён. Нет, ему, в принципе, было насрать на всю негативную энергию, что излучал Антон, и относиться к нему по-взаимному плохо не собирался. Теперь его интересовали собственные недостатки, из-за которых его сосед так плохо к нему относится: нужно было что-то менять, наверное. Антон, вопреки ожиданиям, вернулся через несколько минут, да не один, а с Серёжей, которого подцепил на лестнице, когда тот поднимался к ним на этаж, а потом, выслушав жалобы на Попова, сам изъявил желание присоединиться к их мероприятию. — Так, Арсений Сергеич, сделайте одолжение: выбрасывайте мусор, когда замечаете, что пакет переполнен, — Матвиенко остановился в дверном проёме, одним боком подперев наличник, а на другой положив ладонь. — Не, я всё понимаю, конечно, но это же не нормально, что ко мне в нос залетела мошка, когда я наклонился, чтобы выбросить фантик? Шаст звонко рассмеялся, а сам Арсений, кажется, смутился и отвёл взгляд: — Ты пришёл, чтобы меня простыдить? — Да, Арс, пусть тебе будет стыдно за своё поведение, — Сергей продолжил. — Ты виновен в смерти безобидной мошки, которая спокойно летала над нашим мусорным ведром, вероятно, имела семью, работу, ипотеку — и в один миг её не стало из-за того, что ты не выбросил мусор несколько дней назад. — Бедная мошка. Буду винить себя в её смерти всю жизнь. Антон даже возгордился, что у них с Серёжей таких ситуаций не было. Когда-то они жили вместе: попали в одну комнату по счастливой случайности, когда Антон ещё был зелёным первокурсником, и совместный быт их сильно сплотил — подружились. Первый год совместной жизни они провели тихо и спокойно, стараясь лишний раз не привлекать к себе внимания душных соседей по этажу, а вот второй выдался куда ярче, громче и активнее: набрались смелости и решили побесить окружающих громким смехом, матерной музыкой и стойким запахом табака. Просто Антону надоело учиться, прошла первокурсническая эйфория, да и захотелось погрузиться в настоящую, полную веселья и запоминающихся моментов, студенческую жизнь. Жалоб на них поступало много, но комендант, добродушный дядька лет так под семьдесят, их отклонял, ибо души не чаял в позитивных парнях из сто пятнадцатой. Так бы они и жили до самого выпуска, если бы Василий Палыч не слёг с инсультом; дальше за порядком в общежитии следила противная полная тётка, и следила очень хорошо, к большому сожалению Шастуна: все жалобы от жильцов седьмого этажа она выслушала и приняла к сведению, да так приняла, что выселила его из комнаты, грозно гаркнув, что это лучшее, что она может сделать для парня, ибо «за распитие алкоголя в стенах общежития, по-хорошему, просто выселяют», а тут всего лишь новую комнату предоставили, так ещё и двухместную. Только вот далеко он не ушёл: его новый сосед, Дима Позов, жил в комнате напротив. — Да-а, дружище, не повезло тебе с соседом, — Антон усмехнулся, открывая шампанское, которое, как выяснилось, Попову продали на шестом этаже. — Ну уж получше прежнего, — Арсений растянул губы в ухмылке, бросив на него хитрый взгляд. Сергей провёл с ними ещё минут пятнадцать, пока шёл процесс приготовления, и успел за это время рассказать о своём последнем свидании с Ленкой из третьего подъезда их общежития, дважды прерываясь на очередное отчитывание Арса из-за пустого перевода алкоголя. Затем черпнул напиток чайной ложечкой и, продегустировав, скривился, неопределённо хмыкнул и удалился в неизвестном направлении. — Антон, — молодой человек подходит к нему неприлично, как казалось Шастуну, близко. — Чё? — тот специально отходит в другую сторону: подальше от Попова. — Принеси бокалы, пожалуйста. — Какие? — сложил руки на груди, зачем-то повернувшись к соседу лицом и посмотрев в его глаза. — Винные, — Арсений, прочитав в чужих глазах вопрос «Зачем тебе бокалы?» (конечно, свой вопрос шатен уместил в одно очень красноречивое слово), сразу же продолжил, — будем пить крюшон. Разговаривать с Поповым пока что не хотелось, поэтому молодой человек смерил его недовольным взглядом и просто ушёл, дождавшись, когда ему расскажут о нахождении этих самых бокалов. Что ж я творю? Хочется ли мне сейчас находиться не в своей тёплой комнате, а в засранном коридоре общаги в компании Попова? Нет. Хочется ли мне сейчас переться в чужую комнату, рыться в чужих вещах и искать какие-то, блять, бокалы? Нет! Так зачем я это всё делаю? Почему я вообще позволил Попову втянуть себя в какое-то дерьмо этим вечером? Почему я не послал его на хуй? Что это за невиданная доброта такая во мне проснулась? Пиздец. Ладно, хоть выпью. Поднимаясь на этаж, молодой человек обнаружил, что забыл взять ключ от комнаты, и отметил, что какие-то добрые люди всё же соизволили убрать со ступени использованное средство контрацепции, где уже, казалось, начала зарождаться новая жизнь. Всё-таки общежитие — необыкновенное место. Место, которое стало для многих вторым, а может быть и единственным, домом. Кто-то может сказать, что это опасно и ненадёжно: обычная деревянная дверь с замком не может защитить от посторонних людей, как и старая вахтёрша на первом этаже у входа; всё это рушится о стену слов о самой крутой части жизни. Общежитие — не многоквартирный дом, это многокомнатная квартира. Здесь обитатели далеко не соседи, а составные семьи. Составные муравейника. Всех этих муравьишек связывают, в первую очередь, дружеские, любовные, а может и родственные отношения, а потом уже учёба. Здесь одному не выжить — обязательно нужно найти своих людей. Твоим лучшим другом, твоей опорой должен стать сосед по комнате, а уже потом все остальные студенты. Это, в каком-то роде, золотое правило всех общежитий: не поладишь с соседями — спокойной жизни тебе не видать. Нет, конечно, вряд ли они специально сделают какую-то гадость, но ведь самому как-то некомфортно будет с этим ощущением одиночества. Открыв дверь своим ключом, который был отыскан в прикроватной тумбе меж каких-то ненужных бумажек, Антон вошёл. Было тихо, и эта тишина нагнетала. Каково оказаться в некогда родных стенах совершенно чужим человеком? Впрочем, много времени в комнате, в которой всё напоминало о беззаботной жизни первокурсника, он не провёл: бокалы прятать никто не собирался, положили их на самое видное место — в плетёную корзинку, которую, между прочим, сам Шастун и купил в Фамилии со второй стипендии. Она даже стояла там же: под крашеной табуреткой с фикусом, который, между прочим, подарила Антону тётка из Воронежа, что приезжала в столицу на пару дней, зачем-то захватив с собой листочек растения — пришлось выращивать. Теперь всем этим богатством владеет не Антон, а этот ёбаный Попов, который поливает его фикус и складывает своё барахло в его корзину. Побить бы ему эти бокалы и съебаться восвояси, но у Арсения есть целый таз алкогольной мешанины, поэтому гениальный план мести пришлось отложить: на сегодня они друзья-товарищи, ну а потом Антон побьёт ему бокалы. Да. Не успел Шастун вернуться на кухню, как его уже вытолкали обратно, сказав, что всё давно готово. — Куда мы идём? — он, пусть и не был доволен всем происходящим, всё же следовал за соседом. — На лестницу: буду учить тебя правильно пить крюшон. — А в комнате бухают лишь плебеи? — Антон недовольно цокнул. На его слова Арсений лишь улыбнулся. Они вышли к межэтажному окну с разбитым внутренним стеклом, из-за чего в коридоре стояла неприятная прохлада. Только парень собрался поставить бокалы на подоконник, как кожи его предплечья внезапно коснулась тёплая ладонь в останавливающем жесте. Антон одёрнул руку. — На саму лестницу, я имел в виду. На ступени. — Чё? — Шаст обернулся. — Я что, больной, по-твоему? Я туда не сяду. Не хватало ещё что-нибудь подцепить. — Успокойся, я здесь убрался утром. Теперь они загрязнены лишь от обуви наших соседей. — Еба ты мужик золотой, — саркастично восхитился он, — и убраться можешь, и бухла намесить. Как говорится, и швец, и жнец, и… — И, интересно, на чьей дуде игрец, — мимо проскочил глупо гыгыкнувший Серёга, непонятно откуда идущий. На часах около пяти часов вечера — самое время, чтобы возвращаться из института, с подработок или прогулок, поэтому коридор то и дело наполнялся студентами, которые не поместились в лифт и вынуждены были подниматься наверх пешком. Молодые люди пропустили идущий наверх поток из уставших парней, а уже потом уселись на ступени, совершенно не смущаясь, что они слегка намокли из-за остатка снега на уличной обуви жильцов общежития. Лестница была достаточно широка, чтобы позволить им сидеть на одной ступени, но необходимость прохода для соседей побудила Арсения подсесть чуть ближе. — Ну что, — и протягивает бокал с напитком. — Что? — Шастун повернул голову на пятьдесят градусов, сталкиваясь с расслабленным взглядом голубых глаз. Красивые… нет, нет, тут просто освещение такое... удачное. — Ты готов? — Попов улыбнулся, поудобнее обхватывая свой бокал тремя пальцами. — Я на приёме у Королевы? — он рассмеялся и сделал быстрый глоток, тут же чувствуя, как алкоголь резко даёт по голове. — Эх, всему тебя учить, — всё с той же мирной улыбкой брюнет медленно потягивает напиток из своего сосуда, чувствуя должное расслабление и умиротворение. Прикрывает глаза, как кот на солнышке, и откидывает голову назад. — Ну ничего, успею. — Ну-ну, — хмуро кидает Антон, залпом допивая содержимое бокала. — Удачи.