❄️Вальс во время зимы

      Mood: Yōko Shimomura — Starlit Waltz из игры Final Fantasy XV Матушка рассказывала ей о чудесных царских балах, на которых решались судьбы. Вся благородная знать Снежной стремились попасть на данное мероприятие. Приглашения рассылались лично Царицей, не позднее чем за две недели до назначенной даты. Не имея родословной за собою, ты не упускал шанса побывать хоть раз в жизни на царском балу, ведь проявив себя, прокричав своё имя настолько громко, чтобы Архонт тебя услышал… Тебе могло прийти заветное приглашение. На балу ты мог познакомиться с удивительными личностями. Повстречать любовь всей своей жизни! Заручиться поддержкой богатых семей, а если у тебя самого ничего нет, обрести всё в одну ночь. Однако, за приглашение ты должен платить. Ты обязан по правилам Заполярного дворца прибыть в роскошном наряде, которой не имел право повторяться. В этом таилась одна из причин, почему родители Мари оказались в таком затруднительном положении. Ещё в молодости, когда матушке не было и восемнадцати, она не пропускала ни единого бала. Все роскошные платья остались у матушки с тех времен. Не продать, ведь это память, да и едва ли кому-то нужно было платье, уже показанное при дворе. А вложения были колоссальными. Драгоценные камни, рюши, жемчуга и золотые нити. Искусное кружево, так похожее на инеевый узор льда… Царский бал нельзя пропускать. Будь ты болен, ранен или в положении. Ты обязан появиться пред Царицей. Иначе наказание может быть страшнее казни. Не смей нарушать этикет, не смей не знать танца. Позор тебе будет, если ты хоть в каком-то аспекте облажаешься. Мари это всё ненавидит. И свой собственный вид в зеркале вызывает лишь отвращение. Покойная матушка учила Мари всему, что могло бы пригодиться в высшем свете. Ещё маленькой девочкой её заставляли разучивать полонез, мазурку, вальс. Как верно держаться и порядок всего действия. Не думала Мари, что, закончив кадетское училище, ей придется всё это вспоминать и использовать на деле. Когда ей самой было не больше восемнадцати, на предложение Цзин Юаня стать его спутницей на царском балу, она по наивности сначала отказывалась. — Неужели ты оставишь меня на растерзание этим милым дамам? — спросил её тогда Генерал, с улыбкой хитрой, кошачьей, от которой всё внутри Мари переворачивалось. Она пошла. И возненавидела мать ещё больше, ведь десятилетней девочке не рассказали, что на балах буквально ведётся охота на будущих мужей и жён. Разумеется, знаменитый Самсон, прекрасный в своей экзотической внешности и благородстве манер, был завидным женихом. А Мари было мерзко думать, что кто-то вместо неё будет рядом с ним. В его руках. Танцевать с ним и быть настолько близко, чтобы чувствовать тепло солнца внутри его грудной клетки. Мари никому не давала подойти к нему, а Цзин Юань и не стремился отходить. Думал о её дискомфорте, о напряженной линии обнаженных плеч и дрожи холодных пальцев. Именно после этого акта ревности Царица заметила её. Эту жадность, яростное желание оставить только себе. Архонт говорила что-то о прекрасной любви, о том, как же это прекрасно. В свой первый царский бал Мари стала объектом взглядов и обсуждений. У неё есть родословная, она приемная дочь Генерала Самсона, и по идее, всё в рамках правил бального этикета. Незамужних дам должен сопровождать на балах старший родственник. Только вот обычно сделано это было для показа, словно выездка конная на манеже. Посмотрите какой экземпляр, кто хочет, кто даст больше?! Цзин Юань её тоже никому не хотел отдавать. И тогда пошли слухи. Они тогда не были вместе. Мари не понимала своих чувств, а Цзин Юань не смел давать волю искушению. Только вот каждый видел, как они смотрят друг на друга. На следующем балу Мари было уже 20. На её теле появилось больше шрамов, она продвигалась по службе дальше, зарабатывала свою собственную репутацию в рядах войск. А ещё она не сдержалась и отдала свой первый поцелуй Цзин Юаню прямо там, на бальном паркете. Надеялась, что не заметят, было это так быстро, вскользь, изюминка в бальном па! Царица заметила. Мари сейчас 26, она Лейтенант Рейнджеров, у неё свой отряд, а ещё она до сих пор незамужняя женщина. И сейчас она вновь собирается на царский бал, внутри себя ощущая небывалое напряжение. В этот раз произойдет что-то воистину ужасное. Что-то страшное. Они на всех парах несутся к пропасти, и как замедлиться Мари не представляла. Цзин Юань выбрал для неё белое платье. Шифоновая юбка струилась снежным потоком с талии. От пояса и вниз, словно падающие снежинки, расшиты шелковые узоры. Из-за разной текстур тканей вышивка блестела, словно та была из серебряных нитей. Так сверкал первый снег под солнечными лучами. Мари стеснялась своих шрамов, да и смущали они окружающих дам, так что давно девушка отказалась от ношения открытых нарядов. Однако, Цзин Юань всегда считал, что это её не уродует, а является личным, уникальным узором. Шрамы под прозрачным фатином сливаются с ледяными узорами вышивки. Они хорошо заметны на фоне её цвета кожи, но не тают. Туго затянутый корсет выделял все точеные изгибы её натренированного тела. Вышивка с ледяными узорами закрыто декольте, под самое горло. Воротник был расшит более плотным кружевом, создавая иллюзию дорогого колье. Рукава-фонарики переходили в плотные манжеты после локтя и даже прикрывали часть ладоней. На туалетном столике лежит пара кружевным перчаток, которые скоро и эту часть открытой кожи скроют. — Лисавет, как думаешь, этого будет Царице достаточно? За спиной послышался задумчивый вздох. Лисавета была совсем молоденькой девушкой с каштановыми волосами, заплетенные в тугую и длинную косу. На их семью она работает уже больше трех лет и показывала себя как достойного человека, выполняющий свою неказистую работу на совесть. И ещё готовила просто потрясающе. — Что вы имеете в виду под «достаточно»? — немного хмурясь, ответила горничная, принимаясь разобранные на сектора золотые волосы заплетать в косы. Мари глядит в зеркало, видит её сосредоточенное лицо, и решает промолчать. — Забудь. Мысли просто… Не хорошие лезут в голову. Нет больше сил смотреть на своё отражение. Мари закрывает глаза, полностью отдаваясь ощущениям чужих рук, заплетающие косы. Лисавета не дергает, не запутывает, действует умело и быстро. Классическая прическа, простая и выгодно подчеркивающая тонкую шею в кружеве. — Не знаю, как нашей Царице, но Генерал сам выбрал это платье. Ему обязательно понравится. Но если вы считаете, что образ получается слишком скромным… Быть может добавим украшения? Ваш белый кокошник, который дарила Царица. Вы ведь его ещё не показывали в высшем свете. Больше, Мари его даже из кофра не вытаскивала ни разу. Колосок заплетают вокруг головы, косу надежно крепят заколками. — Ты хоть помнишь, где он вообще? — Разумеется, я всё знаю, где лежит, — легко улыбается горничная, чтобы хоть как-то поднять настроение, — Пару минут, сейчас же принесу его. И вновь Мария остается наедине со своим отражением. Оно глядит на неё пустыми серыми глазами. Бледность кожи, яркость румян, смоляная тушь. И всё равно лицо остается каким-то бесцветным, совершенно… Пустым. Этой фарфоровой маски касаются ладонью. Мари ощущает шелковистость пудры подушечками пальцев. А затем ладонью пытается стереть. С нажимом проводит по щеке к виску. Второй, ещё! Маска не стирается. Её снять нельзя. Отражение гладит на Мари глазами затравленного зверя.       Mood: Анастасия Некрасова — Не говори Стук в дверь. — Я войду? — А? — испуганно, выныривая из этого помешательства. Мари пора бежать из этого проклятого города. На свежем воздухе ей, обычно, лучше. — Да, проходи. Я почти готова. Остались последние штрихи. Мужчина проходит в комнату с тяжелым звуком шагов. Но в них нет опасности, тяжесть его рук на своих плечах Мари приземляет. Напоминает о непоколебимости земной тверди. Сквозь тонкие кружева она чувствует тепло его ладоней. Своею она накрывает поверх. Их взгляды пересекаются в зеркале. Отражение улыбается Цзин Юаню, а тот улыбался ей в ответ. Он надежным тылом склоняется за спиной. Всегда спокоен, но не равнодушен. — Щёки покраснели, — тихо, проникая под кожу. Костяшки невесомо проводят по алым щекам Мари, а та доверчиво тянется ближе, — Хорошо себя чувствуешь? Сегодня будет тяжелая ночь. Мария вполне искренне улыбается: — Самое тяжелое сражение. — Прошу простить… В дверном проёме появилась Лисавета, которая скромно опустила взгляд на большой деревянный короб в руках. Цзин Юань отлипает от девушки в белом. — Я принесла кокошник. — Отличная идея, — воодушевленный Цзин Юань подлетает к горничной и открывает коробку в её руках, — Царица обрадуется, когда увидит тебя в нём, — кивает довольно, а глаза золотые мрачно горят, — У неё не будет иного выхода. Все его увидят. — Не зря припасли козырь. Хотя, Мари бы предпочла хранить его до своего конца. — Спасибо, Лисавета, я помогу Мари. Нам уже пора отправляться. Проверь, приехал ли экипаж. Горничная послушно удалилась, прикрывая за собою дверь. Тишина. Атмосфера меняется. На Мари в отражении глядит Мария Самсонова, самый верный Лейтенант Генерала. И взгляд неживой становится надвигающимися тучами. Скоро будет метель. Как бы в ней не потеряться и не сгинуть. Сегодня обещают морозы и ясную ночь. Драгоценный кокошник опускается терновым венцом на её голову. Блеск голубых камней, перелив бисерной вышивки, жемчуга и серебро. — Ты готова? — вкрадчивый вопрос, пока сам завязывает ленты головного убора. Цзин Юань сам поручает ей эту роль. Проверяет готовность образа, затягивая бант потуже. Ленты атласные протягивает по спине, скользит по шву, считая позвонки. Смахивает невидимые пылинки с плеч. Расправляет широкие рукава. Кружевные перчатки на свои руки натягивает уже сама Мари. — Да. Теплые ладони Генерала крепко обнимает плечи. — Победа куется в тылу.

Самая тяжелая битва для Мари развернулась в Заполярном Дворце.

      Mood: Princesse Angine — Фантастический VALS Сердце Снежной в день торжества сияло ярче звёзд. Ясная ночь опустилась бархатным мраком на шпили дворца. Кареты знатных особ вереницей спешат к парадному входу. Слугам не было и секунды передышки, метались в разные стороны и при этом оставались незаметными. Забрать у гостей дорогие меховые плащи, проводить до парадного зала. Подать шампанского! Сегодня праздник! Бал в честь нового Предвестника Фатуи! Чета Самсоновых прибыла достаточно поздно. Уже основная волна гостей прошла, им благополучно, не спеша, удалось пройти первый рубеж — сдача Глаз Богов и небольшой досмотр. Фатуйская дворцовая стража стояли оловянными солдатиками вдоль парадной лестницы. Темные стекла масок на лицах равнодушно блестели в свете электрифицированных ламп. Ей бы больше подошел образ игрушечного солдатика, а не фальшивой невесты. Мария внешне оставалась невозмутимой. Лицо настоящей аристократки. Холодное и отстраненное. Цзин Юань же держал мягкую улыбку. Волосы его были как всегда в расслабленной манере, подвязанные в высокий хвост красной лентой и только. Им не привыкать посещать подобные торжества, но впервые они целенаправленно играют. Генерал в парадной форме. Белый мундир с удлинённым подолом сзади. Золотые эполеты, черно-красный пояс, подчеркивающий узкую талию. Золотые нити аксальбанта тянулись от отличительного знака льва с распахнутой пастью к правому плечу. Стройный ряд орденов за заслуги перед Снежной. Блестящие черный ботфорты и красные перчатки. Самый завидных холостяк Снежной явился на бал вновь не один. Мари в качестве сопровождающей его была прекрасна. Её белоснежное платье создавало гармоничную пару с Генералом Самсоном. Пускай её образ куда более трепетный, не отдающий военщиной. Цзин Юань под локоть сам вел Марию через коридоры в тронный зал. Золотом блестели стены и потолки. В начищенном мраморе отражались их образы. Прекрасные и восхищающие. Редкие, ещё не добравшиеся до тронного зала гости с зависть гляди в сторону шедшей пары. Стук её каблуков заглушала ковровая дорожка. — До торжественной церемонией надо появиться перед Царицей. Как и ожидалось, не все действующие Предвестники посетят бал. Прекрасная леди всё ещё находится в Инадзуме с дипломатической миссией. Сказитель тоже там, но тайно. Доктор вероятнее из-за своей прихоти не появится, его знать не жалует. Капитан вернулся на передовую. Основную опасность представляет Слуга. Это её внутренняя разведка ищет предателей Снежной. Другими словами: «Не расслабляйся, когда пробьешься через охрану. Во внутреннем дворце всё ещё нужно сохранять бдительность.» Мари всё знает. План был неоднократно обговорен, они взрослые люди, придумают в случае осечки как выкрутиться. Она знает план. Знает, что сегодня должно было произойти. — Прости, — совсем тихо. Цзин Юань морщится в пустом коридоре. Показал слабину, пока может, — Мне правда жаль. Не так оно всё должно… — Ты бы на меня бы ещё фату натянул бы, — ответ ему бросают язвительный. Такой, чтобы заставить взять себя в руки действительно любящему Генералу, — Все сразу поймут. — В этом и весь смысл. Цзин Юань улыбается ей сладко, да только глаза остаются грустными. И эта его печаль… Делает ещё больнее Мари. Ему жаль не потому, что должен был сделать предложение иначе. А потому, что вообще не должен был его делать. Двери в тронный зал были распахнуты. — Генерал Самсон со своей приемной дочерью Марией Самсоновой! — объявляют их у входа. Гостей уже собралось множество. Знать всего Снежного царства. Подражатели Царицы. Старая знать, корни которых идут в дремучие времена Снежной, носили подобно Архонту традиционные сарафаны и кафтаны. Длинные плотные платья, кроем скромным, но не в отношении драгоценных камней. Кокошники огромных размеров, увенчанные драгоценными камнями. Нитки жемчуга, кольцами обхватывающие шею и запястья. Меховая оторочка. Даже многие из молодой крови Снежной приобщаются к традициям родины, к тому же перед своим Архонтом… Не совсем правильно появляться в иностранных нарядах. Если ты, конечно, не делегат из других регионов. Таких, к слову, было достаточно. Ожидание затягивалось. Несмотря на то, что это были владения Крио Архонта, внутри зала уже стояла жаркая духота. Дамы в теплых сарафанах активно работали веерами, все раскрасневшиеся, раздраженные. Светские беседы накалялись. Общая атмосфера взволнованного возбуждения стояла гулом. — Здесь Ли Юэ, — шепнула Мари, едва разомкнув губы. Они шли напрямую, через весь бальный зал к трону. Царица, пускай, и не приняла пока своё почётное место, но точно обитала где-то там. — Цисин. Две девушки. Одна человек, вторая… не совсем. Судя по рогам на голове. Представителей власти других регионов обычно не посещают провозглашение новых Предвестников Фатуи. А тут… — Широкоплечий мужчина в черном костюме и проседью в волосах, хотя выглядит очень молодо. Новый Герцог крепости Меропид. Основной производитель боевых мек. И тут до Мари начинает доходить. Генералы Фатуи. Остальной высший офицерский состав. Представитель древнейших семей Снежной. Представитель дружественных Снежной стран… — Она действительно задумала… Это страшное слово Мари не произнесет вслух. Собственная миссия набирает вес. Необходимость. Собственное желание. Осознание настоящего положения дел. Что Цзин Юань не просто так переживал, что он не просто так осторожно себя ведет. Не будь ситуация настолько опасной, он бы никогда не стал использовать их отношения вот так. Чтобы сжимать её ладошку, покоящуюся на локте, своей. Чтобы возложить на её голову терновый венец той, кого она возненавидела. Чтобы играть в те игры, которые её, уже изломанную, могут просто доломать. Мари справится. Во имя Снежной. — Царица! Уважаемые Предвестники. — Ах! Кто же это? — тоном любящей матери. Архонт в силу своего не самого высокого роста выглядывает за спину Шута с игривой улыбкой. У Царицы сегодня было удивительно хорошее расположение духа, — Мой дорогой Самсон! Я уже стала переживать, что ты не посетишь нас. Появление Цзин Юаня прерывает оживленную беседу Предвестников со своей Богиней. Совесть Генерала ничуть не тревожит. Он лишь ближе подходит, заставляет этот круг разомкнуться. — Как я мог пренебречь личным приглашением моей Царицы, — на глазах у верхушки страны Генерал накрывает женскую ладошку своею, — Моя дорогая Мария, прошу любить и жаловать. Шут своими проклятыми глазами молча наблюдал за Мари. Желваки на скулах мужчины дрогнули. — Для меня большая честь вновь увидеться с Вами, Царица. Реверанс. Угол склоненной головы такой, чтобы кокошник был ещё более заметен. Блеск драгоценных нефритов Шивада. Камней самой Царицы. Смерть улыбается своими синими губами. — Милая Маша. Мари глаз не поднимет. Сквозь вуаль она ощущает холод взгляда Архонта. Этот обманчиво кукольный вид, словно списанные со старых детских сказок, на самом деле является обманом. Этой маской, вуалью, скрывающей верхнюю половину лица. У Мари маски нет. Она всегда на ней. Корка льда на сердце. Истрескавшийся, многогранно поверх замороженный. Давняя ненависть нескончаемо ведущая борьбу с жаркой любовью к своей родине. К своим землякам. Пьеро не из Снежной. Арлекино из Фонтейна. Коломбина вообще возможно не с Тейвата. Дотторе из Сумеру. Скарамучча марионетка Инадзумы. Панталоне безродный, найденный в Ли Юэ. Даже Синьора, самая преданная Царице Предвестница, шедшая в самые горячие точки, совершающая самые могучие дела… И то из Мондштата. Только вот сам род Мари брал корни из Фонтейна. А Цзин Юань родился в Ли Юэ. Даже Яньцин из владений Гео Архонта. Вечные терзания в поиске хорошего и плохого, добра и зла — вот судьба обладателей благословений Крио Архонта. Рука у неё ледяная. Даже сквозь плотную белую перчатку Царица остается мертветски холодной. И этой самой рукой она касается маски Мари. Обнимает за щеку, заставляя поднять на неё глаза. — Моя красавица, — тоном покупателя, осматривающий свой давно купленный товар. И тут ей становится действительно страшно. Непослушными губами Мари отвечает заученно: — Всегда Ваша верная подданая. Царица гладит Мари по щеке с материнской любовью, а в руках сила самого могучего воина всей Снежной. — Знаю. Знает о том, что Мари помешала застрельщику убить офицера гвардии. Знает о том, что Мари первая бросилась помогать людям на улицах. Знает о том, что подчиняется приказам только Цзин Юаня. Холодное прикосновение разрывается, но лёд остается на бархатной щеке. Мари мороза не боится. Она и есть часть этого мороза, той страшной силы, которая обратится Смертью. Их небольшая компания спешит разойтись. Царица с Шутом откланялись проверить всё ли приготовлено для церемонии. Предвестники, у которых лояльностью Генерал Самсон не обзавелся за долгую службу, разошлись к своим компаниям. И только Арлекино, в своём классическом фраке, совершенно не принарядившиеся для этого цирка, остановилась перед Марией. Крест на её зрачках перечеркивал все усилия Цзин Юаня. — Лейтенант Рейнджеров в свадебном платье. Удручающее зрелище. Усмешка Предвестницы потопталась и так на растоптанной гордости Марии. Лейтенант ничего не ответила. Маска осталась на своём месте. Цзин Юань довольно погладил руку. Он не заметил этот зазор, за который Арлекино так удачно зацепилась. Торжественная церемония начинается.       Mood: House of The Dragon: Targaryen Theme | EPIC VERSION Все разошлись по своим места перед ледяным троном Заполярного дворца. Божественный престол занимает Крио Архонт. Умирают люди в одиночестве. И сейчас Мари ощущала себя одинокой как никогда, слушая торжественную речь Богини. По реакциям на лицах она находит подтверждения — не все рады происходящему. Не все одобряют действия Царицы. Каждый знает о «кровавом понедельнике», как бы это не замалчивали. Каждый натягивал покрепче маски. В тишине ледяного гроба звучит её голос. — Мои верные подданые. Сотни лет Снежная ведет борьбу с проклятьем Бездны. Той страшной силой, являющейся злой частью нашего мира, и выпущенной к нам приказом небесного острова. Селестия уничтожила целую нацию безбожников, обрекая на вечную войну за выживание нас, тех, кто никогда не нарушал небесных порядков. Разлом стал шрамом не только на картах Снежной, но и на сердцах каждой семьи. Сколько отважных отцов, мужей и сыновей пали в морозных краях нашей родины? А сколько моих отважных дочерей взялись за оружие и пали от клыков демонов?.. Я сердечно благодарю свой народ за то, что в этот лютый мороз мы сплотился под знаком Фатуи! Я благодарю нации, которые не остались в стороне. Опасность расширяющегося разлома Бездны остается всеобщей для всех народов Тейвата. Снежная — главный рубеж обороны нашего мира! И Снежная не остановится, пока угроза нашим семьям не наступит конец! Раздались аплодисменты. Их грохот сотрясает небеса. А Мари ничего не слышит. Так оглушает от залпа пушки. — Я просила лишь верить в меня! — сквозь затихающие аплодисменты, — Мне больно от того, какие притязания приходится переживать моему отважному народу ради победы над злом. И никому не позволю его обманывать! Появившиеся силы, решившие бросить вызов решимости сердец Снежной, смеют обманывать уставший народ. Будто бы всё, что делают Фатуи — не то, чем кажется. Словно мы проливаем кровь зазря! Так пускай эти запрятавшиеся трусы знают! За судьбу Снежной сражаются обычный люди. Каждый день, даже в эту самую секунду, на передовой гибнут наши люди. Фатуи не позволят их жертвам пропасть зря! На весах собственной морали сердце перевешивает разум. Мария хотела верить Царице. Ей хотелось так же отважно бросаться во имя Царицы в бой. Но голова говорила совсем другое. Мария хотела верить. И чтобы не ошибиться, верила в Цзин Юаня. А тот Царице давно перестал верить. — Сегодня я хочу представить Снежной нового Предвестника. Отважного молодого воина, который без страха и упрека бросался в бой. Сына, за которым стоит большая и любящая семья. Юношу, который искренне верит в свою Царицу. Того, кто сразит всех врагов Снежной. Потеснив самую богатую знать, в один ряд с Предвестниками, стояла семья. Отец с рыжими волосами и в старой фатуйской форме, красавица-матушка и три ребенка по старшинству. Взрослые сын и дочь, и трое младших — девочка и два мальчика. Со стороны детей стоял Пульчинелла, низкорослый эльф и покровитель нового Предвестника. — Чайльд Тарталья — Одинадцатый Предвестник Фатуи! И мир для Мари рухнул. Всё рухнуло. Желудок скрутило, всю её пробрал озноб. Цзин Юань помрачнел. №11. Не №10. Это значит, что Аякс не крал место Цзин Юаня. Царица дает шанс? Поманила косточкой перед лицом. Цзин Юань улыбается. Под кружевами дрожат напряженные мышцы. Мари наблюдает не моргая, до жжения в глазах, как рыжеволосый юноша, совсем молодой, опускается на колени перед троном. Как ему вручает Царица Глаз Порчи. Как на лице появляется красная маска. Как рождается у всех на глазах самое мощное оружие Царицы. Клятвой верности становится поцелуй руки Бога. Кокошник становится таким тяжелым, что вот-вот переломит ей шею. Небо крушится, её плечи не выдержат этого веса. И если она сейчас упадет, то встретят её ледяные колья. Смерть. Цзин Юань держит девушку крепко. Он — непоколебим как горы на востоке. Он уже давно выбрал свою сторону. Генерал действительно делает всё, чтобы защитить своих людей. Он не будет просить их умирать за него, он не будет их бросать на смерть. Новоиспеченный Одиннадцатый Предвестник глядит с возвышенности ледяного трона на Генерала и улыбается. Так широко, скаля зубы в этой сладостной победе. Генералу Самсону плевать на этого самонадеянного мальчишку, на чью рыжую голову возложила корону сама Царица.

Первый бой Цзин Юаня и Тартальи пройдет на бальном паркете.

После торжественной части наступает пора праздновать. Под гул разговоров и шороха платьев гости направились прочь из тронного зала. Одна помпезность сменяется на ещё большую роскошь. Всё то же золото. Рисунок на паркете Мари успела выучить в прошлые разы. Стоило первым гостям пройти через галерею в бальный зал, как музыканты на балконах под потолком ударили по струнам. Сверкают многоярусные люстры над головой. Стройными рядами у стен разместились диванчики и кресла для тех, кто между танцами желает отдохнуть. Двери в боковые комнаты ещё закрыты. Откроются по расписанию, после третьего танца. Основная работа начнется после открытия бала первым танцем. Момент, когда все разбредутся по своим компаниям для разговоров, перешепотов, обсуждения такого события. Первое появление нового Предвестника всколыхнули общественности. Так к тому же такая… Воинствующая речь Царицы наводила на мысли. Эти мысли необходимо будет раскрутить в нужную Генералу сторону. Мари играла отлично. Кружевным веером скрывала свою сладкую улыбку так, чтобы все могли видеть. Её смоляные ресницы смущенно трепетали, когда Генерал наклонялся к её ушку… — Переигрываешь. Ах, этот старый лис ещё и поддевать её вздумал! Незаметно для других Мари щипает Генерала прямо через форму. А тут смеется. И ей становится легче. Напряжение чуть сходит. Одно из правила царского бала — веселиться. Вероятно, со стороны Мария больше выглядела как неудовлетворенная женщина, чем влюбленная дурочка. Хотя, с учетом их легенды… И это им вполне подойдет. Бальная программа на сегодня: 1. Полонез 2. Вальс 3. Мазурка А дальше ей уже не пригодится. По правилам этикета больше трёх танцев с одним мужчиной танцевать нельзя. Если всё пойдет по плану, к ним ведь действительно будет не придраться.       Mood: Полонез Огинского «Прощание с Родиной» Полонез — открывающий танец, больше похожий на шествие. В нем обязаны участвовать все присутствующие на балу. Основная задача — показаться на лицах друг друга. Легкий танец, от которого только кровь слегка разгонится у Мари, но часть необходимая. Первый шаг к завладению вниманием публики. Всем интересно, как поведет себя новый Предвестник. Взгляды прикованы на него, рыжеволосого, синеглазого. Предвестник, сопровождающий по правую руку саму Царицу. А та довольная, улыбалась и веселилась. Предвкушение лучшего развлечения. Ведь бал — это представление сердец, влюбленных, ревнивцев и трусов. Когда Царица последняя вошла в бальный зал, музыканты заиграли знакомую мелодию. Торжественное открытие! Сам полонез, как танец, представлял собою бесконечные реверансы и проходы. Поклон своей паре, шаг в сторону, соседним. Улыбки радостные и пока что не утомленные. Цзин Юань ободряюще подмигнул, когда на следующем заходе им предстояло расстаться в этом танце. Не сводящая с него блестящих глаз Мари сама не замечает, как теплая краска греет замёрзшие щёки. Несмотря на свою неприязнь к балам как мероприятиям, Мария всё же любила танцевать. С Цзин Юанем они славились в кругах аристократии как прирожденные танцоры, такая красивая и трепетная пара. Розовые губы девушки замерли в самой нежной улыбке. Её увидеть были рады прочие кавалеры. Разумеется, несмотря на свои 26 лет, в этом образе она выглядела на все 18. И танцует Мари, становясь той, кем мечтала видеть покойная матушка. В натренированных сражаться руках появляется врожденна грация, изящество. Как изгибается закованная в высокий ворот шея, как юбка без жесткого каркаса красиво развивается во время очередного пируэта. И даже высокие каблуки ей были не помеха. Пока Цзин Юань красовался своей львиной статью перед женской половиной, вторую заключала в свою ловушку Мария. Улыбается мужчинам той самой улыбкой Царицы. Очередная смена партнера. Не успев даже глаз поднять, проносится искра, ударом электричества пробивает сжатую ладонь. И кобальт глаз бархатом предвкушения замер на Мари. — Рад новой встречи. А Мари нет. Ей хотелось, чтобы его не существовало. Чтобы рядом с Царицей не было Пьеро, который всё это безумие задумал. Ей бы хотелось и дальше искренне наслаждаться танцем, а не бояться за своё лицо. Когда ладонь Аякса — нет, Чайльда Тартальи — опускается в круговом движении на талию, Мари ощущает фантомную боль от сломанных ребер. Мурашки бегут по тем местам, за которые тянул этот безумец в пылу сражения. — Я бы была рада никогда с тобой не встречаться. Этот выдох, одними губами.       Mood: Geoff Knorr, Phill Boucher — Russia (The Atomic Era) Разумеется, это разозлит пылкого юношу. Благо правила этикета — обоюдоострые. Она в оковах, и он, как бы ему не было это противно, вынужден играть по правилам. Ради Царицы. Их разделяет танец, но: Мари всё ещё ощущает тепло ломающих кости рук. Аякс всё ещё ощущает холод пускающих кровь рук. Стихают последние ноты полонеза. Белоснежная Мария Самсонова скрывается в толпе придворной знати, хватаясь за руку Цзин Юаня. Вновь доставая веер, она тянет Генерала к себе ближе и целует в уголок губ. Но этот поцелуй почему-то не утихомирил бурю в её сердце. И лишь сильнее сгущает над ними тучи. Мгновенно словивший посыл Цзин Юань лишь выдыхает в губы: — Спокойно. А сам внимательно следит за полем боя. Чайльд чувствовал иголками на затылке его взгляд и всё же не обернется. — Меньшего и не ожидала от моего способного Предвестника. Отлично показал себя, — всё расхваливала его Царица, едва в ладошки не хлопая, — У тебя было всего две недели, но ты и к придворным танцам имеешь талант. Вот уж Чайльд не знал, смеяться ему или плакать. — У меня была стоящая мотивация, — кобальт азартно блеснул, — Сегодняшний бал вам запомнится надолго. Предвестники верны своей Царице, а Царице верит в Предвестников. Подобное заявление от юного Чайльда не могло не разжечь в Архонте того же азарта. Сегодняшняя ночь и так была многообещающей… Что же ты преподнесёшь ей? — Всё в твоих руках, — с легкостью подписанного указа на казнь, — Не разочаруй меня. — Не смею. Аякс помнит, как волки гнали его по зимнему лесу и помнит, как это было страшно. Новоиспеченный Предвестник великодушно поделится опытом со своей старшей подругой по оружию. За пять минут между танцами можно было успеть многое. Лично поздороваться с необходимыми личностями, сыграть в обмен комплементами, наметить темы разговора во время большого перерыва и, разумеется, пригласить даму на следующий танец. Первой целью Цзин Юань выбрал владельца одного из заводов, который больше всего пострадал после расстрела демонстрации. Потерял треть лучших работников. «Мозги», а не рабочие руки. — Мой сын имел слабость рассказать мне, что приключилось с вашим Яном. Простите любопытство моей жены. Её этот неприятный инцидент потряс до глубины души. Всё ли сейчас с его здоровьем хорошо? Женщина рядом с промышленником спрятала поджатые губы за веером. На месте Яна мог оказаться любой другой кадет, в том числе и её собственный сын. Все знают, насколько строгая подготовка в Фатуи, но кадетский корпус — совершенно иное место. Не для обычных смертных. Не для пушечного мяса, которого можно избивать до полусмерти. — Благодарю за ваше беспокойство. Ян уже почти полностью поправился, однако он по возвращению в кадетский корпус понесет наказание по всей строгости. Он не должен был покидать учреждение. Яньцин нарушил правила ради своего отца. Яньцин защитил то, во что верил, но был избит за свои принципы и банальную случайность. А за это кадета накажут. Цзин Юань сам отдал приказ. — Вы правы. Если и разбираться со случившимся инцидентом, то смотреть в корень. Тогда Цзин Юань вообще не должен был посвящать своего приемного сына во всё это дерьмо. Мария, как приемная дочь, стоит под руку с Генералом и держит улыбку на лице. Молча. — Не с чем разбираться. Я поспешил. Ещё раз приношу свои глубочайшие извинения, Генерал Самсон, — и склонил голову, не снижая своего высокомерия. Опасность подкралась незаметно, но ожидаемо. — Ну что вы, все обиды в прошлом, Господин Одиннадцатый Предвестник, — с улыбкой и добрыми глазами, — Но если имеете желание извиниться, лучше просите прощения у Марии. Все взгляды устремились на неё. Промышленники не знаю, какой ценой Мари защитила Яньцина. В глазах недопонимание, удивление и будущие сплетни. А напряжение нарастает с каждым мгновением её сомкнутых губ. Будь воля Мари, она бы никогда с ним не заговорила, более того, она бы никогда даже короткого взгляда его не удостоила, но… — Спасибо тебе за твою заботу, но не нужно, — голова направлена к Генералу, а взгляд скошен на рыжеволосого Предвестника. Нос вздернут, и Чайльд как никто другой знает эту маску, — Это был честный бой. Единственный момент, где вы повели себя не достойно, так это в самом начале. Перед поединком вы даже не представились. Хотя вам я назвала своё имя и звание. Давай, покажи, на что ты пойдешь, ради этого представления. Мари притворяет фальшивой невестой со скрипом зубов. А ты? Давай, чудовище из Бездны, притворись Предвестником Фатуи. Достойным из достойнейших. Бездна взывает к Бездне. Желание вонзить кинжал в эти бездонные глаза на уровне инстинкта самосохранения. Когда его рот распахивается, Мари чудится жар влажной демонической пасти. Льющейся порчи. Однако выходит из глотки не рык, а человеческая речь. Сладкая как мёд. — Не имел дозволения. Царица приказала хранить свой статус и имя в тайне. Но теперь, позвольте вам представиться. Моё имя — Чайльд Тарталья и теперь я официально Одиннадцатый Предвестник Фатуи. Теперь этот демон в человеческой шкуре кланяется перед ней одной. И черт возьми, схожий яд начинает течь по венам. Порча. Видимо Мари слишком долго провела под влиянием Бездны, раз начинает получать удовольствие от унижений. Юноше протягивают руку в белой кружевной перчатке. Целуй, как целовал руку Царицы. — Мария Самсонова, но статус мой теперь будет вам сюрпризом, Господин Одиннадцатый Предвестник. Да, жар она чувствует. От его дыхания, когда прижимается губами к изящной аристократичной ручке. Кобальт глаз его горит сумеречным небом в самый лютый мороз. Да, это сражение будет тяжелым, но в этот раз Мари ему не проиграет. Потому смешно вырывает свою руку из затянувшегося поцелуя. — Теперь, точно все обиды в прошлом, — и смотрит с улыбкой светлой на Генерала. Цзин Юань не успевает произнести и слова. — Тогда, если все обиды и правда в прошлом, окажите ли мне довольствие станцевать с вами вальс, Мария? Первые струны загудели. Пары выходят на паркет, почтенные дамы и господа рассаживаются на диванчики для обсуждений танцующих. — Если позволят мне. Я планировала сегодня танцевать только с Генералом. — Неужели мне откажут в моём первом танце? Цзин Юань замирает на месте, смотря не на Мари, а на Царицу, которая с улыбкой ожидала решение. По скрытому вуалью лице не ясно, что желала больше увидеть Царица. Всё же весь этот концерт был устроен для неё одной. Словно именины празднуют. В этом таился главный его просчёт. Цзин Юань действовал в интересах других, а Чайльд — лишь эгоистичное желание сломить. Победить. Он сам наслаждался представлением, и игра эта давно стала его второй кожей. Тарталья — гений войны, а война может быть и не только на мечах, копьях и стрелах. Она может быть и на бальном паркете. — Тогда следующий танец моя дорогая Мари подарит мне. От ладони на спине Мари остается лишь фантомное ощущение тепла. Цзин Юань отдает её, когда должен был бороться до конца именно за неё. Вот его главный просчет. Очередной неверный шаг, становящийся смертоносной лавиной. Но Мари имеет силы остановить и такое. Мари благословлена морозом. Поцелованная Царицей. Так пускай её Богиня наблюдает за ней. В груди Марии всё ещё бьется горячее живое сердце.       Mood: The Snowstorm: II. Waltz Трубят фанфары. — Тогда вперед! И Мари первая хватается за Предвестника, пускаясь в пляс. Успевает заскочить в последний вагон и сразу же начинают вальсировать. Юноша старается не теряться, но вынужден схватиться крепче за партнершу. Ведет сейчас она, резво и импульсивно, как строптивый белоснежный конь. Давай же, попробуй за неё удержаться. Мари заставит его пожалеть о своем выборе. Тем быстр. Её каблуки легко скользят по паркету, а белоснежное платье развивается от движений. Попытка убежать от Предвестника провалилась. Руки жестоко притягивают к себе за талию. Мари врезается грудью в белый парадный фатуйский мундир. — Не сбежишь. Выдох в чужой сдавленный. Мари не нужно смотреть по сторонам, чтобы следить за остальными вальсирующими. Ей не нужно смотреть под ноги, движения выверенные. Но если с Цзин Юанем она могла полностью отдаться ведущим рукам, вера в него была непоколебима… То с этим партнером девушка оставалась напряженной как струна. Вытягивает шею, из гиб плеч, прогиб спины. Глаза в глаза. — А ты поспевай. И ещё! Вальс танец не такой активный, как мазурка, но Мари специально вкладывает в каждое движение всю силу. Щеки её краснеют. Становится жарко. Чужие руки до боли сжимают ребра. Тарталья старается не ударить в грязь лицом, но объективно, ему не хватает практики. Единственное, чему рада Мари, так это тому, что он наконец замолчал. — Ай! — шикнул юноша, когда ему наступили на ногу. Пара резко затормозила, едва не столкнувшись с соседями. Ах, какое наслаждение. Видеть эту гримасу на лице. Напряжённую морщинку между бровями. Как повлажневшие рыжие волосы упали на лоб, мешая своим движением своему хозяину. Шаг в партнеру, назад, и красота изгиба переплетающихся рук. В эту передышку можно перекинуться парой колкостей. — Если врежемся, вся вина на тебе, — совсем не запыхаясь. — Я должен сказать спасибо? — скаля зубы. Пот блестит на лбу, настолько усердно Чайльд двигает рукой. Её изящная и тонкая. Его неуклюжая и грубая. Поворот. Её руки накрест, а спина прижалась к его груди. И в этот раз каблук шпилька хорошенько продавливает мысок сапог. Ей над ухом сдавленной шипят. — Да, этого будет достаточно. И вновь они возвращаются в позицию лицом к лицу. Смеяться ему в лицо Мари не стала, а изящно выгнулась, возвращаясь в движение по залу. Её глаза ищут Цзин Юаня, Царицу, поймать реакцию других людей. На рыжего Предвестника ей плевать. — Смотри на меня. И тут земля исчезает из-под ног. Чайльд поднимает её над своей головой, над головами всех присутствующих и кружит. Девушка действительно смотрит на него. В ужасе и непонимании. Не по правилам! А Чайльд плевать хотел на правила, это выражение лица того стоило. Ему сегодня всё простительно. Ему простительно то, как медленно опускает Мари вниз, слишком близко к себе. До пошлого. До горячего выдоха в распахнутые губы. Настолько близко, чтобы испугать Мари. Становится слишком жарко. Пускай по каблуком вновь паркет, земли Мария не чувствовала. — Какая жалость, я перепутал движения, — смеется над её смущением. Музыка громкая-громкая, она резонирует с хрупкими костями. Смятение отдаёт её в руки Предвестнику, не оставляя иного выхода, кроме как довериться ему. Потому что это очень плохо. Мари слишком жарко, ей душно, а дышать получается только его безвкусным парфюмом, который наверняка подарил этот паршивый Градоначальник. Ей не дает пространства, сильные руки только тесней прижимают. Мари страшно, что стук её сердца раскроют. Ей страшно, что на белом лице такой лихорадочный румянец. Ей страшно от волнительной щекотки в животе, когда юноша склоняется к ней и шепчет: — А что, если я сейчас заберу тебя себе? Холод побежал по спине, между лопатками. Одинокой каплей пота на разгоряченном теле. Чайльд всё читает по лицу. По языку тела жертвы. По страху. — Хочешь? Зачем тебе выходить за этого старика? Ради того, чтобы потешить Царицу этим представлением? Ты можешь большее, чем играть роль хорошей девочки. — Заткнись. Их движения становятся ещё более яростными, но теперь Тарталья вполне удачно удерживает строптивую кобылу за уздцы, в этот раз сам отдавив ей туфлю. Остановились. На месте. Изящество пропало из женских рук. Желание выхватить кинжал прямо сейчас читается в каждом движении. — Вот, о чем я. Вот кто ты на самом деле. Поверь, я знаю, как тяжело постоянно притворяться для кого-то хорошим, — тихо. — Не поверю, — шипит уже Мари. Метель подступает к своему апогею. Сердце колотится в горле. Мари вновь проигрывает. Чайльд расслаблен, сверкающий глазами и лучезарно улыбающийся, громче положенного воскликнул: — Жаль!       Mood: Andrey Kaprov — Исковеркано И куда тише добавляет: — Я ведь единственной тебе сказал правду, крошка. Вальс замедляется. Бесконечный бег прекращается именно в тот момент, когда это стало необходимым. Как воздух. Как забытый жар в сердце. Мари видит своё отражение в синих глазах Предвестника. Оно не злое, а напуганное. Этот страх приобретает ранее неведомые формы. Ведь руки не ломают ребра, а соскальзывают прочь, в тот самый момент, когда только это могло ещё удержать её. Мария боится этого ощущения одиночества, потому что остаётся наедине с самой собой. Она не знает, что отражение ей скажет. Пускай всё горит светом и золотом, ей кажется, что бродит в кромешной темноте. И лишь одна единственная свеча — искра жара в холодном родном доме. В нём давно никого нет. Возвращаться Мария боялась. Стихает музыка, раздаются аплодисменты. Расходятся пары на перерыв. Мария в белоснежном платье продолжает стоять напротив Одиннадцатого Предвестника. — Тебе не идёт роль невесты. — Мне уже сказали об этом. Чайльд усмехается жалостливо. — И что, правда будешь играть до конца? Вместо игры, впервые ему Мари отвечает настоящее. Быть может желая вырезать из себя это настоящее. Быть может избавиться. Пускай забирает это! Оно мешает. Оно червем начинает выедать кишки. — Ты тоже исполняешь приказ. Так что, не играй передо мной рыцаря. Тебе не идёт. Мари знает его настоящего. Может быть не так хорошо, как могла бы. Как стоило бы. Как и многие разы в своей жизни, Мари уходит прочь от этой части себя. Она возвращается к Цзин Юаню, по привычке берясь за его надежный локоть. Словно сама каждый раз вкладывая в его руки поводок. Ей есть место, где всегда рады. Где её ждут. Это её семья. Другой нет. У Чайльда — семья большая и шумная. Его матушка светится от счастья, ведь вместе со всеми вальсировала на царском паркете. Отец семейства спокоен и надежен, а младшая сестра пытается привлечь к себе внимание венценосного брата. Юноши скучающе мотали ногами на диванах. Через весь бальный зал, словно с того берега реки, Мария слышит смех этого пугающего юноши. Звонкий и живой, пускай глаза остаются мертвыми. Может быть правда стоит таким сломанным людям притворяться хорошими перед родными? Тогда почему внутри так плохо? Как бы не старалась, Мари не может найти этого рокового различия. Где она поступает неправильно? Нет. — Мари? Милая, ты хорошо себя чувствуешь? — Всё в порядке. Лучше пойдем скорее, — Мари сама берет его за руку, по собственной воле дарит улыбку, — Твой обещанный танец. Сейчас она сделает то, что от нее требуется. Ради Цзин Юаня. Ради народа. Ради самой себя. И пускай никогда Мария не станет настоящей невестой… Саваном опустится на неё вуаль. Терновым венцом кокошник венчает. И разделят эту судьбу они на двоих, перед божественным взором. Однако, сюрпризы сегодня ожидают не только публику. На легкое замешательство Мари Цзин Юань тепло улыбается. В его руках тепло и никогда не будет больно. Физически. — Дорогие гости! — раздается голос балетмейстера, — По желанию Царицы мазурка переносится. Царица пожелала увидеть ещё один вальс. — Что? Почему? — пугается невеста незапланированной сменой программы. Им нужна была мазурка, как самый активный танец.       Mood: Once Upon a December — Anastasia Все тревоги растворяются дымкой волшебства и маленького чуда. Колокольчики зазвенели, погружая Мари в воспоминания своего первого бала. Её первый вальс. В декабре. В его объятиях. — Будь другие обстоятельства, я бы сделал всё иначе. Я клялся твоим родителям подарит тебе ту жизнь, которую ты действительно заслуживаешь. Но всё, на что я сейчас способен… Это подарить тебе настоящий танец невесты. Кусочек твоей собственной сказки. Бальный зал с замиранием сердца затихает, наблюдая волшебство. Приглушают свет. Музыка начинается нежно, трепетно, как тот самый первый танец Мари в её неполные восемнадцать. Царица помнит. Да, богиня слаба перед таким таинством любящих сердец. И пускай хаос своего юного Предвестника её позабавил, сейчас был их момент. В инеевом узоре белого платья, в кровавых вставках белого офицерского мундира. В печали последнего спокойного дня. Сказка, которая обязательно закончится. — Красиво. В Мари полное доверие, Цзин Юань его не предаст. Не уронит при поддержке, не наступит на ногу. Кружа ту как при первом снеге. В танце метели. С жаром нежных объятий. Тени мрачно перешептываются. — Вы ведь не забыли? Ваша заинтересованность в этой девчонке… Он ею уже открыто защищается, — подобной тенью нашептывает Пьеро. Однако на предупреждение Царица лишь улыбается: — Давай насладимся этой сказкой. Богиня не умеет читать мысли, видеть будущее или творить иные чудеса. Но в её силах разглядеть человеческие сердца. — И всё же мне хочется верить, что у этой сказки будет хороший конец. Как кружит Генерал хрупкую фигуру Мари над паркетом. Подол белого платья развивается вместе с первыми выбившимися прядями из прически. Она не смотрит в его глаза, прикрывает веки. Родной запах хорошо известных духов перехватывает её дыхание. И задыхается Мария, жизнь свою отдавая в его руки. Это погружение на дно. Льды над головой сомкнулись. Холодная вода наполнила легкие. Сердце с каждым стуком замедляется. Мари мертвой невестой опускается в последней поддержке, почти ложась на спину. На самое дно. В открытый гроб. Та девочка из замерзшего поместья закончила свой путь. Большего от неё родители требовать не могли. Цзин Юань вытаскивает на поверхность уже другого человека. Да, сказка той замёрзшей девочки будет со счастливым финалом. Она заслужила этого. Она ни в чем не виновата. Так пускай малышка насладится этим моментом. Когда человек, которого она так боготворила, любила и желала, опускается на колено перед ней. В окружении всей дворцовой знати, на глазах у иностранных послов. Перед единственной их богиней. Да, эта девочка и мечтать не могла о таком. И всё же сказка подходит к своему финалу. К серебренному кольцу с бриллиантом. — Моя милая Мари, разделишь ли ты со мною все горести и радости? А дальше долго и счастливо, верно? Чайльду смешно от всех тех пустых слов, которые клятвой произносит Генерал. Это лицемерное удивление знати, которая определиться не могли, радоваться или же осуждать. Генерал со своей приемной дочерью. Воспитанницей. Со своим Лейтенантом. И пускай кровью они совсем не были связаны… Это не правильно. Тоня почему-то плачет. Ей матушка скорее платок всучивает, стараясь успокоить младшую дочь как можно скорее. В образовавшийся тишине плачущий ребенок был подобен настоящей плакальщице. — Эй, Тоня, — весело шепчет Аякс, опускаясь на корточки перед сестренкой, — Ну что ты так ревешь навзрыд? Всё же хорошо. Тебе не нравится бал? — Н-нра-мх. Нравится. Просто… Это так трогательно. — Ха! Рёва-корова! — смеется над ней Антон. Тоня шарахает сопливым платком брата. Дети начинают драться, Тевкр радостно в кучу желает влиться, тоже кулаками помахать, а мать семейства пытается их разнять. Вот позорище, подраться на царском балу. Только Чайльду было не до смеха. Предвестник оборачивается обратно на то представление. Раздаются аплодисменты. Не сложно догадаться, какой дала ответ Мари, однако Чайльду хотелось посмотреть на это разочарование. Убедиться, что эта дура сдалась. Тарталья слишком высокомерен, чтобы обращать внимание на своё отражение. А стоило. Девушка падает в обморок. Раздались испуганные крики. Даже сам Предвестник качнулся в сторону упавшей. В этот раз её поймал Генерал. И нёс на руках в этот раз именно он. Новоиспеченный жених. В рыжий голове промелькнула невольно мысль: «После кого она будет чувствовать себя более разбитой?». Что лучше — избитая душа или тело?

Мария бы предпочла быть растерзанной демоном.

Ей куда роднее сжимать ледяной клинок и натягивать тетиву, нежели падать в обмороки. Искусство это больше моды Фонтейна, и видимо примесь тех кровей сыграла свою роль. Поверил каждый. Даже слишком. Слишком много внимания. Цзин Юань, следуя плану, притащил её в одну из отдаленных гостиных. Придворные слуги предлагают вызвать лекаря, но Генерал лишь мило улыбается. — Слишком туго затянула корсет, переволновалась, сами понимаете. Ничего страшно. Возвращайтесь в зал, я тоже скоро вернусь. Мари пока отдохнет здесь. Мари слышит всё отчетливо, и распахивает глаза лишь когда остается с Цзин Юанем наедине. За дверью стих шум каблуков. Ей нужно быть менее заметной. От платья не избавиться, но в топку пошли высокие звонкие каблуки и этот противный кокошник. Туго затянутую самим Цзин Юанем ленты безжалостно отбрасывают прочь. Из скрученной в колос косы вытягивают шпильки , которым без промедления начинает придавать нужную форму. Белая коса упала за спиной. — Если караульные тебя всё же заметят, немедленно возвращайся. Ты мне нужнее, чем этот проклятый план. Подобное проявление заботы воспринимают как личное оскорбление. — Я проиграла единожды, а ты уже потерял веру в меня? Кажется, этой сказкой наслаждалась не одна Царица. Словно отголоском вальса Цзин Юань оставался в этом чарующем моменте. Как несет жених свою невесту на руках. Но стоило зрителям исчезнуть, как на место принцессы из замершего дворца приходит Мария Самсонова. Ту, кого он создавал сам, своими руками. Потому что приличные дамы не знают, как из шпильки смастерить отмычку. Они не знают как открывать замки. Они не знают битв и сражений… Генерал кратко вздохнул. — Об этой треклятой войне пока ничего не известно, кроме самого факта её назревания. Найди всё что угодно, связанное с переброской военных частей и кандидатов на руководство фронтом. Наработки точно должны быть уже в кабинете Царицы, завтра днем будет собрание Генералов Фатуи. — Без Капитано? Он же на передовой. — Видимо без, — мрачно и куда тише, — Меня пугает перспектива… Царица может в Снежной оставить лучшие войска, а на свой план отправить менее отличившиеся. Она слишком уверена в том, что этот маневр сработает. — Война остается войной, пускай даже маленькой. Мария снимает с себя все украшения, которые могли бы звуком выдать. Остается в одном свадебном платье, словно призрак Заполярного дворца. Ноги босые опускаются на холодны пол. — Именно поэтому мы должны это остановить. Я уже поговорил с делегацией из Ли Юэ, они всё так же в позиции нейтралитета. У них сильная человеческая армия, но защищает свои границы Властелин Камня своими сильнейшими воинами. Девушка с рогами одна из них. Адепт. Ей далеко не одна сотня лет. — Тогда должна понимать, какое это безумие. Гнев вскипает в крови жаром пролившейся на снег крови. Мстительным духом Мария поднимается с диванчика, оставляя позади все атрибуты аристократии. Предстает перед Генералом этот призрак — Метель. — Я рискну развязать язык тому новоиспеченному Герцогу. Мне интересно, поставляет ли Меропид технологии и другим странам. Фонтейн может помогать не одним нам. — Что насчёт Сумерской Академии? Думаешь она останется в стороне? Цзин Юань мрачнеет. — Боюсь она давно в игре. Спасибо Второму Предвестнику. Вся операция полностью лежала на ней. Цзин Юаню необходима информация, настоящая, проверенная, и желательно как можно скорее. Он хочет быть готовым к новому решению Царицы. Торжественная речь не оставила и шанса на глупый вымысел. Война будет. Зачем? Почему? Кто на Снежную нападет? Мария должна это выяснить. Заполярный дворец условно поделен на две половины: торжественная и жилая. Преград между ними нет, кроме караульных. Во время торжественных мероприятий они обычно стоят специально, чтобы заблудших гостей направлять обратно. Мари долго вслушивается в шорохи за дверью, прежде чем бесшумно выбраться в коридор. И лишь подол белого платья скользит по холодному мрамору…

Вот теперь представление Чайльду начинает нравиться.

Это белое платье наводило Тарталью на мысли о истинной причине подобного поступка. Царица любит эту пару, и показав подобный спектакль, это могло растопить холодное сердце Архонта. Однако, когда Генерал возвращается в бальный зал, сразу же скрываясь в одной из обеденных комнат, Чайльд не верит. Неужели Генерал Самсон действительно оставит свою фальшивую невесту без присмотра? А если один рыжий лис её захочет взаправду сцапать? Он же прямо заявил ему о себе! Ох, это предвкушение заставляет пробудиться внутреннего зверя. Отец, никак не мог остановить своего сына, пускай и провожал его тяжелым взглядом до выхода. Чайльд Тарталья стремительно скользил по залитым светом галереям дворца. Встречал редких взволнованных слуг, проходил мимо неподвижной стражи. Ему никто не указ в Заполярном дворце с Глазом Порчи на груди. Он не знал, в какой именно гостиной положили потерявшую сознание девушку. Чайльд словно зверь несся по коридорам в сторону жилой части дворца.       Mood: Green Apelsin — Зверь Чутье подсказывало — близко. Хаос внутри искрится электричеством. Длинная лоджия. С одной стороны окна, с другой двери. Росписи мрачнели живыми тенями на фоне сгустившейся ночи. Свет ламп был тускл. Но этого было достаточно, чтобы заметить на мгновение мелькнувший белый подол платья. Чайльд помнит, как ощущался страх, когда в темном лесу его гнали волки. Как колотится сердце в груди, вкус крови во рту. Одеревеневшие руки на морозе. Насколько каждый шаг был тяжелым. Поэтому, чтобы больше никогда не становится жертвой, Тарталья сам становится волком, который загоняет свою жертву. Интересно, у неё колотится сердце? В желании узнать вид её напуганных глаз Чайльд спешит за ней. Тихой поступью его образ отражается в высоких потолках. Тени в золотых обрамлениях зеркал. Марии чудится погоня. Чей-то пристальный взгляд. Она знает ощущение, оно подобно крадущемуся за ней дикому зверю. Нет. Хуже. Кому как не Лейтенанту Рейнджеров знать, когда пугающе бесшумно подкрадывается Бездна со спины. Мария замирает. Прячется за поворотом, не дышит. Прислушивается. Сердце в груди бьется как и во время любого задания — глубоко и мерно. Выждав секунды три, Лейтенант резко выглядывает обратно в тот проём, из которого вышла. Сама остается на открытом пространстве, рядом должна была быть уже лестница, ведущая на жилой этаж, там стража… Никого. Бездна умеет быть обманчивой. Будто бы поверив, Рейнджер уходит в тень. А сама не сводит серых глаз с угла. Раз, два, три, четыре… Бах! Сердце падает в пятки. Перед ней выпрыгивает рыжеволосый юноша. Глаза синие горят, улыбка клыкастая. И всё же удивление одергивает его порыв. Едва не врезался в свою жертву. А жертва поражённо дергается назад, больше на инстинкте, не удалось совладать с собственным телом. Протяжный скрип разрывает тишину дворцового малого зала. Мари врезалась спиной в так неудачно подвернувшийся столик. Ногтями вонзается в дорогое резное дерево, лишь бы остаться на ногах. Сердце подскакивает обратно в горлу, заглушая рвущийся наружу крик. Демон бросается к ней. В единственном вдохе попадает вновь этот удушающий парфюм. Ладонь машинально тянется к кинжалу под складками платья. Одна искра боли, ей одной ударить по нервам, и выверенный инстинкт… Боли нет, кроме неприятного гудения локтей со встречей с препятствием. Предвестник сжимает покачнувшуюся вазу, тянясь прямо через девушку. Близко. Заключая в свою тюрьму из скрывший широкой спины и руки, которая оперлась на угол этого треклятого столика. Ваза не разбилась, но шум привлек внимание караульного. — Вы в порядке? — раздался голос фатуиста. Мари не видит шедшего к ним мужчину, но слышала шаги. — Да. Не стоит волноваться, — чуть сдавленно отвечает Предвестник, аккуратно ставя вазу в устойчивое положение. И наконец отстраняется прочь. Мария выжидает. — Я… Просто проводил экскурсию. Подошедший к ним Фатуист сначала хотел дежурно направить гостей дворца в нужную сторону, однако закусывает язык, когда видит Глаз Порчи на груди. — Господин Предвестник, — кланяется, как придворному вельможе. Бежать! Ваза вновь качнулась, когда девушка отталкивается руками от стола. Бежит бесшумно, на мысках, прочь от Предвестника и стражника. Всё внимание перехватывает едва не упавшая дорогущая лиюэйская ваза. Что Чайльд с ужасом глядел на свои руки, которые над землей поймали эту бесполезную безделушку, что стражник испустивший дух. А Мария уже давно скрылась на втором этаже, словно и не было её здесь никогда. Среди полумрака ночных лестниц. Как можно скорее Лейтенант спешит найти дверь рабочего кабинета Царицы. Охраны не было. Дергает за ручку — закрыто. Опускаясь на колени, Мария забирается в замочную скважину заранее подготовленными самодельными отмычками. А сердце в груди стучит тяжело, не давая сосредоточиться. Это страшно. Это забирает последние силы. Не время сдаваться! Замок поддался. Марии хотелось тешить себя надеждами, что Предвестник отстал от неё. Да только демоны не перестанут на тебя охотиться, коль человека живого почуяли. Будут гнать до конца, пока кто-то из них не вернется в Бездну. Чайльд такой же. Один раз почуяв — не отстанет. Ей нужно действовать осторожно. Не оставить следов поисков. В кабинете Царицы темно и холодно. Глаза привыкают к мраку быстро. И вскоре свет звезд в морозном небе освещает её дорогу. Теперь не заблудиться. Жаль только, что успевает Лейтенант только лишь взглянуть на документы прямо на столе. Лоток с нерассмотренными прошениями и отчетами. Раздались медленные шаги за дверью. Ничего лучше, чем спрятаться под стол Мария не придумала. Дверь открылась. Они словно играют в детскую игру. Смесь догонялок и пряток. Какое наказание ожидает проигравшего? Будет ли победа — победой? Врешь! Не возьмешь! Мари зажимает себе рот ладонями, пытаясь сдержать внезапный смех. Сердце стучит не от страха. Это азарт. А ведь Мари никогда со своими сверстниками так не играла. — Ты должна сказать мне спасибо. Ваза бы разбилась, и вся вина была на тебе. Молчание. Чайльд проходит в темный кабинет, который был светлее всего освещенного дворца. Снега не было. В окнах виднелось горящее мириадами звезд небо. — Теперь мне даже становится интересно. Предвестник обходит стол, Мари не дышит. Грохочет кресло, которое легко и непринужденно отодвинули от большого рабочего стола. Сегодня её что-то подводят эти предметы мебели. Лишь глаза блестят во мраке. Как у кошки. На отодвинутое царское кресло падают уставшим мешком костей. Ноги широко расставлены, облокотился на локоть, а собственный кобальт заискивающе поглядывает под стол. — Всё же я сомневаюсь, что ты проделала весь этот путь лишь для того, чтобы посидеть под столом Царицы. Вылезай. Пока кусаться не буду. Мари сидит неподвижно. Уже даже не моргает. Вдруг всё же поверит… — Тот фатуист всё равно сообщит Царице. Сегодня, я так и быть, прикроют твою очаровательную задницу. Добрый сегодня. Праздник же мой как никак! — переигрывает, однако говорит правду. Вздох. Юноша запрокидывает голову, обнажая жилистую шею с выделяющимся кадыком. На фоне белых звезд линии изгиба шеи, распахнутых губ и профиль особенно четко видны. Красивые… Мгновение. Кошкой Мария выпрыгивает из своего укрытия. Блеснул холодный металл. К этой самой красивой шее приставили кинжал. Вымотанный торжеством Тарталья лишь улыбается. — Повторяешься. И вновь этого не сделаешь. Тогда зачем этот фарс? — голову склоняет на бок, совсем не боясь острого лезвия рядом с кожей, — А времени ведь правда не много. Ты ведь наверняка боишься, что я тебя сдам Царице, верно? Хм… Врать ей не хочу… Придумал! Тогда скажу, что я привел тебя сюда поболтать. Лучше места во дворце не придумал. А дверь… Изначально была не закрыта! Свалим всё на халатность ключника. Чайльд скалится на перемену в лице девушки. — Не нравится идея? — Не хочу, чтобы из-за твоей лжи пострадали другие люди. Оружие продолжают держать в зоне досягаемости шеи. А Чайльд смеется. Ему весело. — Его же не убьют за это! Подумаешь, может уволят со службы. Подумаешь, что у него есть семья, кормить надо. Не строй из себя героя! Это моя задача. Ты бедности не знаешь. К черту. Шею Предвестника оставляют в безопасности. Времени действительно мало, ей нужно найти иголку в стоге сена. Это почти невозможно, но если есть такой шанс, она должна справиться. Сам факт того, что ты находишься в центре всей Снежной, в кабинете великой и ужасной Царицы, давит ледяной стужей. Босоногая Мария мерзнет, но продолжает бесшумно передвигаться по кабинету, заглядывая во все возможные ящики. До лотка наконец доходят руки. 1. Доклад о пересекающих границу. Резкой рост уезжающих на юг — в Натлан и Фонтейн. Уезжают в том числе и мужчины. Ожидают оказаний, останавливать ли на границах или нет. 2. Коллективное обращение владельцев частных заводов, выполняющие фатуйские заказы. Панталоне зажал финансирование, при этом ставя с Пульчинеллой жуткие сроки. 3. Пошив новой легкой формы. 4. Бездна забрала у человечества ещё 500 метров. Всё не то! Не то! — Что ты ищешь? Может, смогу помочь. Если бы не вышедшая за рамки нормального ситуация, Мария бы ни за что не стала просить помощи у этого рыжего лиса. — План наступления. Тишина. Зря. Тревога иголками пронзает тело. Запах опасности теперь навсегда будет ассоциироваться с ним. Что не только демоны могут так жутко дышать над ухом, но и нечто похожее на человека. Вновь слишком близко. Вновь подходит со спины. Распущенная коса скрывает ранее отрытый загривок, но даже будучи спрятанным, мурашки бегут фантомным ощущением… — Не смей. Вновь оружие наставляют на юношу. Рука не дрожит, но и не смеет дальше нажать, когда острие прижимается к плотной ткани парадной формы. Над сердцем. Где оно, по крайней мере, должно было быть. Бездна улыбается ей. — Первый ящик слева от тебя. Больше свою спину она ему не подставит. Ни за что. И смотря в глаза новоиспеченного Предвестника, продолжая прижимать оружие к его сердцу, Мария наконец нащупывает ящик. Обманывает её? Ей нужно бросить взгляд туда, внутрь, но если ослабит бдительность.       Mood: Edgar Hakobyan - Waltz 1905 Так они и замирают. Тишина и мрак. За его спиной ночное небо и яркие звёзды. Кобальт глаз стал чернилами. Марии удается лишь разглядеть игру напряженных желваков и глубокое дыхание. — При мне Царица открывала письмо из Сумерской Академии и была крайне разочарованной. Пьеро на её разочарование лишь ответил, что план даже без этого сработает. Вероятно, ты именно этот план ищешь, крошка. — Ты знаешь настоящий план Царицы. Ах, какая прелесть, с ним совершенно перестали церемониться. Тарталья повел плечом. — Разумеется. Для этого меня и назначили Предвестником, — шаг к ней, своей решимостью сдвигая оружие, — Хочешь, расскажу? Стянутая кружевными тканями грудь тяжело вздымается. Его остается ровной, спокойной — как вечноскованные льды. Как гладь штиля. Что выберется из глубин? Сломает оно её шею или же сразу сожрет? Как долго будет умирать? Чайльд её не боится, так почему Мария должна бояться своего отражения? — Это тоже часть плана Царицы? Твоё отношение ко мне. — Моё отношение к тебе только моё. То, что оно совпадает с желаниями нашего Архонта, это приятное дополнение. И в фальшивых невест я не играю. Мария смотрит на серебреный кинжал, как прогибается под ним ткань. Оставит ли разрез от такого нажима? — Ты играешь в другие роли. Вот и всё. Не тебе меня судить. — Ты могла бы выбрать другую роль, нежели жертвы. Эта к тебе совершенно не к лицу. А вот эта, — ладонь юноши опускает поверх сжатого кулака на рукояти кинжала, — Вот в этой ты до мурашек хороша. Будь именно такой. Холодной и волевой. Как положено быть отмеченной Царицей. Бриллиантовое колечко больно впивается в чужую ладонь. Хотя, едва ли возможно назвать болью. Этот бой она хочет выиграть для самой себя. Доказать себе, что пускай не в физической силе, но так… Духом сильней. На что ты готов пойти ради победы? Рука с кинжалом смещается выше, к шее. Тарталья отпустил кулак и скользит по вышитому рукаву, до плеча, спускаясь ниже, к талии, словно возвращаясь в позицию для вальса. В этом есть нечто почти нежное. Как ласково щекочущий шею нож. — Ты расскажешь мне настоящий замысел Царицы. — И что взамен я получу? — Мы скрестим клинки вновь. Так, как ты того хотел. И выйдет из этой битвы только один живой. — Заманчиво, — горячий и влажный выдох ей в лицо, — Но это слишком далеко. Требую аванс. То, после чего ты точно будешь готова рискнуть меня убить… Отсосёшь мне? — Обойдешься, — с насмешкой. Мария словила себя в моменте на забаву «юнец подкатывает к взрослой даме». Но затем нечто меняется. Лезвие ножа скользит от движения, медленно, оставляя после себя длинную царапину. Кровь бусинами выступила на коже. — Я видел, как ты его поцеловала. Хочу тоже. Поцелуй меня сама. Сейчас. Нет. На её пальце кольцо, перед ней совсем недавно произнесли клятву на глазах у всех. На ней свадебное платье… Фальшивая невеста. Актриса на потеху толпе. Мари никогда никого иного не видела, кроме Цзин Юаня. Только он один. Первый поцелуй — ему. Первый раз — ему. И все последующие. Её отдали ему — она и отдавалась. Полностью. Без остатка. На себя места не хватило. В груди тесно. Вот бы вырывать, прямо сейчас вырезать этим самым проклятом кинжалом себе сердце, чтобы легче стало. Дышать нечем. Места в её потрескавшейся оболочке почти не осталось. На вдох единственный едва ли наскребется. Нет. Она не может… Цзин Юань будет разочарован, если Мари провалится. — Один единственный. Мария проваливается под лёд. Это глоток холодной темной воды. Это конец. Или его начало? Потому что чужие губы — совершенно иное, чем всё, что ей пришлось пережить за 26 лет. Он не будет доволен один целомудренным касанием, разумеется нет. Юношеская пылкая кровь обожжет рот, губы, легкие и заберет совершенно ненужный воздух. Это поцелуем трудно назвать — очередная битва. Чайльд сминает жёстко, с утробным рокотом, как настоящий зверь. Тогда Мария будет охотником, который призван демонов, подобное ему, уничтожать. Она сама рычит, когда чужие зубы прихватывают её влажную губу. Не до следа, такой роскоши юнцу не позволит. Сама распахнет рот, совершенно себя не узнавая. Шум за дверью. Клинок больнее резанул кожу. Прячет за его спиной. Хочет отстраниться… Чайльд полносью накрывает её рот своим, протялкивая неуклюже язык в горячую глубину. Мари жмурится от света, когда двери распахнулись. Морщится от обилия слюны и этих глупых попыток в поцелуй. Голоса раздаются позади, они сквозь толщу воды, не разобрать. Им музыкой будут перешёптывания. Её триумфальными фанфарами будет сдавленный стон, когда наконец побеждает юношу. Укусила за язык. Чайльд на секунду отстраняется. Всё. Разрыв. Она больше ему ничем не обязана. Мария тянет его обратно к себе и одаривает именинника настоящим поцелуем, по собственной воле скользя свои языком поверх его. Да, поймать его удивленный вдох — того стоит. Двери закрылись. Вновь темно. Перед глазами цветные пятна. Мария знает, как это до подпрыгивающего сердца щекотно. Настоящий, правильный поцелуй. С плавным движением губ, горячей влагой и чужим дыханием. В момент, когда юноша начинает расслабляться. Когда проигрывает ей, полностью отдаваясь этому греху… Раздаётся смех за дверью. Это смеялась над устроенным представлением сама Смерть. Она слезы проливает, а те падают звездами в небе. И всё смеется, смеется, смеется! Чайльду прикусывают губу. До крови. Ворот парадной формы уже давно ею пропитался. В самые губы раздаётся шепот: — Твой Самсон готовит восстание против Пьеро и Царицы. Начал не он, но поддержал. Если хочешь своего ненаглядного спасти, то убеди его и дальше играть свою роль. Иначе мы от него избавимся. На белую щеку, лишенной какой либо краски, ложится ладонь в перчатке. Маску, которую Мария никак не могла с себя содрать, смахивают одним легким поглаживанием. То, что видит Чайльд под ней, вызывает в нем улыбку. — Инадзума. В конце весны. Царица хотела остров Сейрай. Мирные переговоры не удались. Электро Архонт отказал. У Шута есть теория, как справиться с разломом Бездны... С другой стороны. Из кабинета выходит уже не мертвая невеста — босоногий воин. Он предстает в белом платье перед Царицей, безоружный и разбитый, но ещё живой. Смерть улыбается ей. — Легкого пути, милая Маша. Девушка молча поклонилась и ушла, а Чайльд остаётся в мрачном кабинете с чужим кинжалом в руке.