Scars look like tattoos

      Рождество Хан Джисона прошло в кругу семьи. За четыре месяца работы, мужчина посещал отеческий дом всего пару раз, ограничиваясь звонками. Сегодня будет третий. Джисон не спеша пьёт большую чашку ароматного чая. Всё-таки Сяо Чжань был прав, когда уверял, что Хан изменит своё мнение на счёт этого напитка. Мужчина вдыхает запах трав, пытаясь разобрать их на отдельные составляющие. Смотрит на подарочную коробку с чайными листами. Не сложно догадаться от кого она. А ещё маленькая ёлочка в горшке, на крохотных веточках красуются миниатюрные игрушки. Пожалуй, это единственное убранство в квартире, если не считать гирлянду, которую он повесил перед приходом Чжаня и Ибо в гости, чтобы уж совсем не доводить психолога отсутствием праздничного украшения. Было неловко общаться с директором в неформальной обстановке. Спасало, что встреча проходила на собственной территории, да и в конце концов Ван Ибо всего на пять лет старше. Так что тот вечер можно смело считать удачным. Джисон не собирается заниматься панибратством на рабочем месте, но началу нового знакомства искренне рад. Чжань и Ибо уехали в новогодний романтический уикенд, отключив телефоны. Джисону уже пора выходить из дома, но он осознанно тянет время, находя наслаждение в уже остывшем чае. Ему нельзя сильно опаздывать, это чревато нравоучениями от матери под осуждающим взглядом отца. Хан ополаскивает чашку, убирая на сушилку для посуды. Мужчина уже собран, осталось лишь заменить очки на линзы. На улице холодно и немного ветренно. Джисон запоздало жалеет, что не надел шапку и повыше натягивает тёплый шарф.       Родители живут на другом конце города. К счастью, пока с транспортом проблем нет, но он всё же задерживается на десять минут. Пропускает мимо ушей комментарии по поводу своей непунктуальности. В доме пахнет выпечкой. Пышная ель стоит в гостиной, украшенная шарами и бантами, гармонирующими друг с другом. Еловые гирлянды расположены на полках, а по середине праздничного стола, который накрыт на троих, новогодние свечи. Столовые приборы разложены в строгом порядке. На фоне тихо играет классическая музыка. Мама доводит до идеала абсолютно всё.       — Сынок, тебе очень идёт, — женщина хвалит собственный подарок — красный кашемировый пуловер.       Он улыбается, хоть и навряд ли наденет его ещё раз.       Блюда распределяются по тарелкам и ужин проходит в спокойной атмосфере. Разве что размеренная речь миссис Хан заглушает тихое звяканье посуды. Джисон не вслушивается в её монолог, лишь изредка кивает, делая вид, что на самом деле увлечён беседой.       Отчего-то он никогда не ощущал себя здесь как дома. Родители ни в чём не отказывали, прививали хорошие манеры, помогли получить диплом. Хан считает их хорошими людьми. Но желание сбежать, создать вокруг себя пространство, где можно делать что угодно, сопровождало всю жизнь. Неправильно, когда приходя в родные, казалось бы, стены, чувствуешь себя словно в гостях.       — Джисон, — требовательный тон отца отвлекает его от мелкого нарезания стейка. Хан поднимает взгляд, — к тебе обращаются.       — Извините, задумался.       — Я говорю, что твоя двоюродная сестра замуж выходит, — повторяет женщина с лёгкой обидой в голосе.       — Позвоню, поздравлю, — он возвращается к поеданию мяса.       — Тебе двадцать шесть, сынок, в пору самому задуматься о семье, — мама отпивает из бокала красное вино.       Джисон откладывает столовые приборы, откидывается на спинку стула и в защитном жесте скрещивает руки на груди.       — Вы же понимаете, что это не так просто.       — Конечно, нам с матерью не нравится то, что ты, — Хан Инсон поджимает губы, — твои предпочтения, но…       — Но это не значит, что мы не желаем тебе достойного спутника, — заканчивает за мужем Михи.       Джисон так устал от подобных разговоров, что его начинает подташнивать.       — Можно хотя бы здесь я сам решу? — не подумав выпаливает он.       Хан любит родителей. Благодарен, что пусть и скрипя зубами, но смогли принять сына таким какой он есть, но порой их контроль душит похуже любой удавки. Телефон вибрирует в кармане джинсов и у мужчины появляется возможность отвести взгляд от недовольных лиц. Текст сообщения весьма странный поэтому Джисон списывает всё на банальную ошибку, убирает телефон и выпивает целый бокал вина за раз.       Минхо быстро спускается по ступеням подъезда. Наверняка он пожалеет, что надел любимую кожаную куртку, а не тёплую по погоде. Как только парень выходит на улицу, мороз пробирает до костей, но ничего не поделаешь. Желание поддерживать образ крутого парня куда сильнее. Ли ныряет в автомобиль на заднее сиденье, где расположились Феликс и Чан. Сынмин занимает переднее, рядом с водителем.       — Вы в курсе, что на календаре зима? — Стивен Гилл тянет руку, чтобы поздороваться попутно оглядывая одежду Минхо.       Парень замечает, что не один он проигнорировал погодные условия.       — Поехали уже, — Сынмин поторапливает замешкавшегося друга.       — Боишься, что без вас всё выпьют? — усмехается Стив, нажимая педаль газа.       Сынмин кидает взгляд на часы.       — Мы приедем к самому началу, в самый тухляк, — Ким съезжает немного вниз по сиденью, ремень безопасности слегка врезается в шею.       В салоне Рейнж Ровера играет тяжёлый рок, вместо надоевшим всем праздничным песням. Смешанная заранее бутылка водки с колой передаётся из рук в руки. Феликс и Сынмин практически не пьют. А вот Чан и Минхо, будто решившие напиться ещё до приезда, выпили практически всё спиртное.       Назначенное время вечеринки это условие, которое соблюдать не обязательно. Просто так вышло, что Феликсу нужно вернуться домой до полуночи, чтобы встретить новый год дома, а Стив может подвезти сейчас. Так зачем платить за такси? Хоть Сынмин и из богатой семьи, но он умеет зарабатывать деньги и ценит свой труд.       — Нажрётесь, мне не звонить. Развозить никого не буду, — Гилл прощается с парнями, высадив у коттеджа. — Не забывайте предохраняться, — смеётся он в открытое окно, давая последнее напутствие.       Ким разворачивается, показывая средний палец.       В этом престижном районе каждый дом горит множеством огней. На улице светло словно днём. К счастью парней, у Сынмина много хороших знакомых, устраивающих подобные тусовки. Сегодня их пригласил приятель Кима, который знает парня, кому и принадлежит особняк.       — С чего начнём? — Минхо закидывает руки на плечи Феликса и Сынмина.       — Скорее продолжим, — отзывается Феликс по пути к барной стойке.       — Лизни — выпей — кусни, — шутит Ким. — Четыре шота текилы, — говорит он бармену в то время, как его друзья присаживаются на высокие стулья.       Пару часов проходят незаметно. Феликс, зная свою норму алкоголя, успешно сохраняет ясность ума, при этом не теряя позитивного настроя от происходящего вокруг. Бан Чан слился после пяти шотов текилы, бесцеремонно прихватив из бара бутылку виски. Он забился в самый дальний угол гостиной и весь вечер не выпускает телефон из рук. Ли отмечает странную привычку друга. Тот, как только напьётся, постоянно пытается то ли дозвониться до кого-то, то ли остервенело строчит сообщения.       Вечеринка в самом разгаре. Многие пришли уже пьяные и тот возможный тухляк, что заочно расстраивал Сынмина, если и был, то прошёл стороной. Феликс выходит из уборной, слегка освежившись перед уходом. Взгляд цепляется за развернувшуюся неподалёку картину. Минхо активно спорит с каким-то парнем. Феликс тяжело выдыхает. Ему бы забить, но он не может не вмешаться. Подходит к другу, слегка загораживая собой.       — Проблемы?       — Сейчас у вас проблемы будут, — огрызается пьяный парень.       — Не лезь, — сзади раздаётся злой голос Минхо.       Феликс и бровью не ведёт. Он не боится, но драки совсем не хочется. Обернувшись, берёт друга за плечи, подталкивая назад. Тот слишком пьян, поэтому слушается, напоследок бросив гневный взгляд в сторону оппонента.       — Минхо, тебе хватит, — Феликс тормошит его за плечо.       Пока парень улаживал конфликт, пытаясь убедить не лезть к Минхо, тот уже сидит, наклонившись над столешницей. Зрение расфокусировано и ему приходится сосредоточиться, чтобы обхватить стакан. Феликс нетерпеливо отстукивает ритм носком ботинка, ожидая хоть какую-нибудь реакцию.       — Мне нужно идти, я не могу тут с тобой нянчиться, — низкий голос парня звучит нервно.       — Ну так проваливай, — Минхо подносит стакан к губам, допивая остатки алкоголя.       — Телефон, — требует протягивая руку. Когда смартфон оказывается у него, пытается разблокировать. — Пароль.       — Пошёлнахуй.       Феликс пожимает плечами и вводит возможный код. Удивительно или нет, но это срабатывает. Парень листает телефонную книгу ища номер, на который можно написать. Чан и Сынмин отпадают сразу. Других близких друзей Минхо он не знает. Останавливается на контакте «Самая лучшая задница в мире». Предполагая, что это скорее всего Трейси Адамс. Минхо мог не переименовывать её контакт, даже после разрыва, или же это очередная пассия, о которой ничего не известно. Феликс всё-таки набирает сообщение.       «Забери Минхо с вечеринки. Он в говно и либо въебёт кому-то, либо переспит»       Прикрепляет геолокацию, нажимает отправить и отдаёт телефон владельцу, со спокойной душой уходя домой.       Ли Минхо развалился на диване, на его коленях не менее пьяная девушка, по-видимому студентка. В её руке наполовину пустая бутылка. Они отпивают из горла по очереди, между тем обмениваясь неприличными поцелуями. Глаза парня расширяются от удивления. Он спихивает девушку, нетвёрдой походкой делает пару шагов. Красная рубашка с тигровым принтом расстёгнута на три верхних пуговицы и заправлена в узкие брюки.       — Какая прекрасная галлюцинация, — мурлычет он, оглядывая Хан Джисона. Касается холодной щеки. — Настоящий, — расплывается в лукавой улыбке. — Преподаватели тоже тусуются на студенческих вечеринках?       — Где куртка? Я отвезу тебя домой, — Джисон не сводит со своего ученика строгого взгляда.              Парень выпячивает вперёд нижнюю губу и приближается ещё на шаг.       — Мистер Хан, не будь занудой. Время новогодних чудес, — Минхо начинает двигать бёдрами под музыку. Глаза Хана опускаются вниз. К его счастью он не видит, как в этот самый момент парень облизывает губы. — Подарите мне чудо, учитель.       Джисон заставляет себя отвести взгляд. Пытается глазами отыскать куртку Минхо, среди всего учинённого хаоса. Замечает знакомый предмет одежды с множеством заклёпок на полу у дивана.       — Твоя? — он кивает в нужную сторону, но его игнорируют. Хан решает убедиться и его догадка оказывается верной. В такой-то мороз. — Надевай, такси ждёт, — командует он, накидывая кожанку на плечи парня.       Ли идёт нетвёрдым шагом, Джисону приходится постоянно придерживать парня. Куча пьяных студентов путаются под ногами.       — Ебучий холод, — громко матерится Минхо, стоит им выйти из тёплого дома.       Джисон, не долго думая, снимает свой тёплый клетчатый шарф. Оборачивает вокруг шеи Ли.       — Что вы ещё ради меня снимите? — игриво тянет тот.       — Шагай, — подталкивает парня к машине. — Адрес?       — Не хочу домой, — стонет Минхо, когда Хан буквально заталкивает его в салон автомобиля.       — Минхо, говори адрес, — у Джисона нет желания возиться с пьяным подростком. Алкоголь выпитый ранее выветривается, оставляя после себя лёгкую тяжесть в голове.       — А вы мне что? — парень заваливается на своего преподавателя, смотрит на него, хлопая длинными ресницами.       Хан обращает внимание на водителя, грозно смотрящего на них через зеркало заднего вида.       — Извините, — Джисон смягчает тон и поворачивается к ученику. — Давай ты назовёшь адрес, а когда приедем поговорим, хорошо?       — Пфф… Ладно, — Ли называет улицу и номер дома. Кладёт голову на чужое плечо, плотнее запахивает куртку, которая совсем не греет в отличие от шарфа. Минхо полной грудью вдыхает ненавязчивый цитрусовый парфюм с лёгкими древесными нотками.       Хан садится удобне, а парень воспользовавшись этим, ещё больше наваливается на него, обхватывая его руку.       Джисон почти засыпает. Сквозь лёгкую дрёму прокручивает происходящее. Он совершенно не обязан был бросать всё и мчаться на другой конец города, ведь сообщение явно было адресовано кому-то другому. Однако именно так Джисон и поступил. Просто он хороший преподаватель и чувствует ответственность за своих учеников. Даже если это кто-то вроде Ли Минхо. Изводящего его на уроках, надоедливого, невоспитанного хулигана. Других причин быть не может.       — Приехали, — хриплый голос таксиста заглушает музыку из динамиков.       Хан в тусклом свете салона расплачивается за поездку. Тормошит крепко уснувшего парня. Ещё раз извиняется перед водителем, пока тот барабанит пальцами по рулю.       — Спасибо, ждать не надо. С Новым годом, — виновато улыбается мужчине, помогая Минхо выбраться из автомобиля.       Таксист сквозь зубы говорит пожелания в ответ и, как только дверь закрывается, уезжает. Оказавшись на свежем воздухе парень будто бы трезвеет.       — Дальше я сам, — без былой игривости в голосе говорит он, но не двигается с места.       — Такси уехало и я в любом случае должен довести тебя до квартиры.       — Может ещё в кровать уложишь и сказку на ночь прочитаешь?       — Этим пусть твои родители занимаются, — Джисон видит как Минхо кривится, но списывает это на холод. Дёргает за один край шарфа, плотнее заворачивая вокруг чужой шеи. — Давай хотя бы в подъезд зайдём?       Ли закатывает глаза, понимая, что учитель не отвяжется. Быстрым шагом двигается в сторону своего подъезда. Когда он выряжался на вечеринку, не думал, что ему придётся гулять на морозе. Вынимать руки из карманов, чтобы достать ключи, не хочется и парень со всей силы бьёт ногой по железной двери. Тихий писк смешивается с глухим ударом тяжёлого ботинка о металл. Взглядом указывает Хану открыть её.       — Ключи постоянно теряю, пришлось искать выход, — объясняет он ничего не понимающему преподавателю.       В подъезде теплее чем снаружи, но если стоять достаточно долго, можно вновь замёрзнуть. Джисон открывает приложение, чтобы вызвать другую машину. Ему сообщают, что транспорт приедет через тридцать минут, не раньше.       — Иди домой, а я подожду, пока такси подъедет, — тихо говорит он, чтобы эхо не разносилось слишком громко.       — Сказал же — не хочу, — упрямо повторяет парень. — Зачем вы приехали за мной? — резко сокращает расстояние. У Джисона от неожиданности перехватывает дыхание. Минхо щурится, бегая взглядом по лицу напротив. — Так зачем, Джисон? — повторяет шёпотом, находясь в опасной близости.       Хан сглатывает, сердце готово вырваться из груди. Он чувствует невесомое прикосновение к своим губам. Минхо смотрит на приоткрытый рот и вновь тянется за поцелуем. На этот раз смелее и чувственнее. И, кажется, ему начинают неуверенно отвечать. Он только перехватывает чужие мягкие губы своими. Джисона хватает только на то чтобы отвернуться, но не оттолкнуть парня. Минхо прижимается плотнее, припечатывая его к стене. Неуправляемая страсть накрывает словно волной. Он касается губами нежной кожи под линией челюсти. Заменяет их на зубы, бесстыдно прикусывая и сразу зализывая болезненные следы. Хан зажмуривается, шумно вдыхает от очередного укуса. Тонкие брюки парня не скрывают его эрекцию. Джисон приходит в себя. Упирается руками в грудь Минхо. Тот смотрит растерянно, глаза широко раскрыты. Он дышит часто и глубоко. С каждой секундой, с которой до него доходит что сейчас произошло, Ли отдаляется на полшага назад. А потом и вовсе сорвавшись на бег, перепрыгивает через ступеньку, скрываясь на верхних этажах.

***

      Пара учебных дней, которые оставались между Рождеством и Новым годом, пролетели на бешеной скорости. Хёнджин сломя голову закрыл последние хвосты перед сессией, та не за горами, а вернее в конце первой недели нового года. Благо он всё успел и смог спокойно выдохнуть после крайней лекции семестра. В коридоре его нашёл Джексон, они продолжили общаться, хоть слух об их расставании разлетелся за считанные минуты, наверно ещё той же ночью. Он пригласил его на свою традиционную вечеринку по случаю Нового года, которая всегда состоялась тридцать первого числа. Прошлую Хёнджин пропустил из-за слишком забитого графика, где подработка стояла на первом месте. И всеми его развлечениями были лишь просмотр сериалов перед сном.       — А это точно нормально будет выглядеть? — Хёнджин оглядывает широкий коридор, в котором буквально каждый косится в их сторону. — То есть, Исин не будет против?       — Во-первых, мы с ним отношения с нуля выстраиваем, во-вторых, с тобой мы не врагами расстались, — уверенный голос Джексона разносится по помещению. — И вообще, это моя вечеринка.       — Убедил, — от учебников неприятно тянет руки и парень закидывает их в сумку. — А можно я плюс три с собой приведу? — на всякий случай спрашивает Хван.       — Конечно.       Хёнджин тогда и подумать не мог, что действительно пойдёт на вечеринку. Что будет выбирать свой наряд чуть больше пяти минут и даже сделает лёгкую укладку. Потому что можно и наверное даже нужно, ведь не каждый день посещаешь подобные мероприятия. Чтобы рубашка графитового цвета и чёрные зауженные джинсы не смотрелись слишком официально, Хёнджин надевает тонкий чокер из атласной ленты с серебряной каплей в виде декора. Никакие украшения на руках парень на дух не переносил.       Сейчас самое время завернуться в уютный плед и заснуть под какую-нибудь рождественскую комедию, если бы не праздничная ночь. Рождество они с Чонином, к слову, провели в узком кругу, только вдвоём и никого больше. Хёнджин уломал Яна на приготовление имбирного печенья, о чём потом долго жалел, отмывая плиту и кухонный стол.       Ровно к девяти приходят друзья Чонина, доставка еды прибыла часом ранее, а алкоголь усилиями Яна вообще в обед. Он пользовался своим совершеннолетием без зазрения совести, так думал старший брат, когда Чонин сбежал из квартиры в супермаркет. Парень вообще за эту неделю старался избегать его. А всё потому, что вернувшись домой с разбитым фотоаппаратом и в перепачканной одежде, он заметил последствия вспышки гнева Бан Чана. Раздеваясь перед зеркалом, увидел выразительный такой кровоподтёк, который шёл вдоль позвоночника. На следующий день спина нещадно болела и было невозможно делать такие банальные движения, как просто наклониться и поднять что-то с пола или любую вещь тяжелее чашки с водой. Хёнджин, вымотанный окончанием семестра, не замечал странностей в поведении брата, да и Ян поводов не давал. В школе и того хуже, Бан Чан общался с друзьями, словно той ситуации и не было вовсе. На Чонина не смотрел, по крайней мере так думал парень, ведь ни разу не пересекался с ним взглядом. Странно чувствовать боль от такого, когда тебе уже сделали больно и не только физически. Он натянуто улыбался Чонсу, когда парень заводил бессмысленные разговоры на переменах и сразу же срывался домой с последним звонком.       Чтобы ни происходило до этого момента, друзья всё-таки решили собраться на мини-вечеринку в квартире Чонина. Хёнджин был не против, у него свои планы на эту ночь и скромное помещение было в их полном распоряжении.       У Чонсу родители успокоились, замечая усердие сына над уроками. Не стали засыпать вопросами, как он проведёт ночь, когда услышали что идёт он к Чонину. С остальными проблем не возникло от слова совсем.       — Я смотрю все в сборе, — Хёнджин наконец отворачивается от зеркала. Гониль минуту назад прислал сообщение, в котором коротко, но достаточно лаконично просил поторопиться. Он с подругами ожидал его в такси, а в этом случае, как известно, время- деньги.       — А ты ещё здесь, — прищуриваясь говорит Чанбин.       — Ой всё, — парень накидывает на плечи пуховик, — оставляю детский сад играться одних, — он уже надевает ботинки, как вдруг замирает. — Так стоп. А ну-ка, открыли все бутылки.       Друзья озадаченно переглядываются. Чонин откупоривает ту, что ближе к нему.       — Виски? — морщится Хёнджин, — как тебе его продали, тебе же нет двадцати одного? Фу, — он кривит лицо ещё больше, — признавайтесь, кто из вас пьёт Мартини?       — Ты тут чё, решил всё выпить? — Од перехватывает бутылку шампанского, к которой Хван уже потянул свои руки. — На вечеринке обычно бесплатный алкоголь.       — Слушайте сюда, — Хёнджин прищуривается, обводит всех собравшихся взглядом и останавливается на Чонине. — Градус не понижать, и…       — И вали уже отсюда, — тихо проговаривает Ян.       Чонсу на слова друга смеётся, искренне так, как не делал этого уже месяц. Хван в привычной манере закатывает глаза, слышит автомобильный гудок и вспоминает, что его вообще-то ждут. Срывается с места, громко хлопая входной дверью.       — Наконец-то, — усмехается Сынмин. — Вы как хотите, а в моих планах просто напиться.       — Не друг, так не пойдёт, — Чанбин всё-таки протягивает ему виски с колой. — Как же наша традиция смотреть Один дома и смеяться до боли?       — В четвёртый раз будет не так весело, — отзывается Чонсу, будто бы невзначай, но поддерживая бывшего парня.       — Проверим? — с вызовом спрашивает Чонин.       Фильм они всё же включают, все сцены, как и диалоги героев выучены наизусть, но им и правда смешно. Смешно с каждой нелепой ситуации киноленты. Просмотр фильма медленно сменяется игрой в монополию — неумирающая классика, как и рождественские комедии в это холодное время года. Чанбин, довольный собой, обдирает до последней нитки своих друзей, после чего разумеется и выигрывает. Чонсу любую свободную секунду бросает короткие взгляды на Ода, но парень ни в какую не поддаётся собственным желаниям. Чонин теребит в руках телефон, он не хочет показывать волнение, но то бьёт во все стороны. С этим надо завязывать. Ян лезет в телефонную книгу, находит некогда любимый контакт, звонки и сообщения от которого ждал даже в моменты их ссор. Блокирует номер и откидывает гаджет на диван, словно камень с плеч. Кто-то должен поставить точку, пусть это будет Чонин. Новогодняя ночь ведь полна чудес, пусть эта сказка наконец-то коснётся его.       На часах двенадцать, они открывают единственную бутылку шампанского и разливают напиток по стаканам. У кого-то он случайно смешивается с Мартини, у кого-то с колой.       Скомканные поздравления заплетающимися языками летят в адрес друг друга. Друзья выпивают алкоголь, всё-таки понижая градус. Обнимаются под новогоднюю музыку, которая звучала из всех соседних квартир одновременно, смешиваясь в непонятное нечто. Чонсу чувствует ладонь Ода на своём плече и кусает щеку изнутри, чтобы ненароком не расплакаться.       — С вами конечно здорово, парни, но мне пора, — Сынмин первый разрывает кольцо из дружеских объятий.       — Удачной дороги.       — Ага, и давай возвращайся после праздников, — посмеивается Чонин, ему хочется сказать какую-то более менее стоящую шутку, но алкоголь в крови не даёт этого сделать.       Од, должно быть, первый раз за вечер смотрит на Чонсу, но не говорит ни слова, опускает голову и идёт одеваться. Прощаться он не любит, тем более уезжает всего на неделю. Друзья возвращаются на свои места и берутся за стаканы, допивая то, что в них осталось. Ким плюёт на все свои недавние принципы, он подходит к Сынмину, его голос дрожит, когда он начинает говорить.       — Почему я ничего не знаю?       Од застёгивает молнию на втором ботинке и выпрямляется. Ему больно даже просто стоять вот так рядом.       — Не думал, что это важно, прости, если обидел тебя этим, — медленно проговаривает парень. — Мы с родителями едем отдыхать.       — Надолго? — Чонсу складывает руки на груди, Сынмин знает этот жест. Он ему настолько знаком, что хочется обнять и успокоить.       — Нет, я скоро вернусь, — парень надевает куртку и оборачивает вокруг шеи вязаный шарф. — Я и правда ненадолго, котё… извини.       Од опускает голову, вымученно усмехается. Слова встают поперёк горла и им кажется нет выхода наружу.       — С Новым годом, — Сынмин слегка наклоняется, едва ощутимо касается губами чужой щеки и скрывается за дверью, не позволяя эмоциям взять над собой верх, он и так сделал больше, чем ему дозволено.       В салоне такси приторный аромат кофе и не такой приятный как обычно, а такой, что хочется заткнуть нос и никогда его не чувствовать. Хёнджин садится на заднее сиденье рядом с Ханной и Кейси. Гониль сидит возле водителя.       — Привет, с тебя лишних десять баксов, — он шутит, но сразу подвисает, когда видит друга.       — Мы оплатим, если ты перестанешь пялиться и мы наконец тронемся с места, — ёрзает Ханна.       — Ууу, кажется, кто-то начал отмечать без нас, — Кейси отклоняется назад, чтобы посмотреть на Хёнджина, от которого исходит весьма определённый запах.       — Мы едем или как? — тот нетерпеливо постукивает пальцами по колену. Ему и правда хочется впервые за долгое время оторваться на студенческой вечеринке.       Дом Джексона находился в другой части города, престижный спальный район сплошь из дорогих коттеджей. Такси паркуется у одного из них. В окнах видно кучу молодёжи, яркие огни и даже отсюда слышно громкую музыку, от которой точно уши закладывать будет.       Они снимают верхнюю одежду, оставляя её в маленькой комнате, отведённой под гардероб. Проходят вглубь дома и практически сразу натыкаются на бар.       — С чего начнём? — избирательный взгляд Ханны скользит по выставленным бутылкам алкоголя различного градуса.       — С чего-то полегче, — скептически предлагает Гониль. Парень тоже выглядел довольно непривычно для себя. Они с Хёнджином словно в одном магазине одежду выбрали, только вот цвета верха отличались. Гониль практически сразу закатывает рукава бордовой рубашки, в помещении жарко, столько народа на один квадратный метр, уже перебор.       Они выпивают первые напитки, заказанные с подачи Ханны, и на смену пустым стаканам им ставят новые. Проходит четверть часа, прежде чем спиртное даёт о себе знать.       — Зайка, — Кейси обнимает за талию свою девушку, переплетая их пальцы, — пойдём развлекаться.       Друзья наблюдают, как они уходят в центр танцпола, который представлял из себя самое большое помещение коттеджа, а именно гостиную.       — А ты развлекаться ещё не готов? — Гониль наклоняется к Хёнджину и говорит громко, пытаясь перекричать музыку.       — Возьми нам ещё что-нибудь выпить, — парень кивает в сторону противоположную от бара. — Я буду там.       Пока Гониль делает заказ на двоих и ждёт коктейли, в которых крепкий алкоголь умело маскируется сладкими добавками, Хёнджин уходит в заранее обозначенное место.       Небольшой коридор между двумя комнатами вмещает в себя от силы человек пять. Здесь совсем немного народа. Девушка развалилась в кресле и с первого взгляда заметно, что она достаточно пьяная. Взгляд бесцельно смотрит в одну точку, а нога отбивает ритм музыки.       Хёнджину не по себе, он редко посещал такие мероприятия, а выпивал вообще раз в год и то неправда. Огромного желания не было, как и времени. Парень поправляет ремень брюк и запускает руки в карманы.       Гониль появляется неожиданно. Он протягивает один стакан с ярким содержимым Хвану.       — Тебе точно комфортно?       Хёнджин смотрит с непониманием, отпивает через трубочку коктейль, алкоголь чувствуется на самом кончике языка едва уловимым шлейфом.       — Это вечеринка Джексона, — уточняет Гониль и повторяет за другом, смакуя сладкий напиток.       — Долго будете мусолить эту тему. Ну повстречались мы с ним месяц, переспали пару раз, — говорит Хёнджин, как самую простую вещь на свете и осушает стакан на половину. — Между нами не было высоких чувств, чтобы я убивался из-за расставания. Можешь просто забить и забыть?       — С радостью, — Гониль улыбается своей самой искренней улыбкой и встаёт ближе, касаясь своим плечом чужого.       На столике в углу стоит поднос со спиртным, по виду виски или ром. Гониль допивает коктейль и его организму срочно необходима добавка. Хёнджину, в отличии от него, достаточно того, что он уже выпил. Предметы перед глазами плывут, ноги становятся ватными. Хван медленно облизывает губы, а Гониль впивается взглядом, как кончик языка скользит между пухлых губ. Он уже слишком долго смотрит на них, не имея возможности прикоснуться. Два шота обжигают горло и все рамки, в которые загнал себя Гониль моментально рушатся.       — Джинни, — голос друга низкий, — ты сегодня такой красивый, — он говорит неуверенно, делая паузу после каждого слова.       Хёнджин чувствует, как горячим дыханием обжигает его кожу в области шеи, как рука Гониля сжимает талию.       — Эй, ты чего? — со смешком спрашивает Хван.       — Делай такую укладку чаще, тебе идёт, — пальцы скользят по зачесанным назад волосам. Тыльной стороной ладони он ведёт по щеке и ниже. Указательным пальцем очерчивает контур ключицы, подцепляет ворот рубашки, оттягивая его в сторону. Не целует, оставляет лёгкое касание на нежной коже.       — Гониль, — Хёнджин каменеет, он до последнего думает, что ему это кажется и не его друг сейчас так нагло лапает, — что ты делаешь?       Парень перемещает руку с талии на поясницу, делает шаг вперёд, заставляя Хвана упереться в стену и практически вплотную прижимается к его телу. Они смотрят друг другу в глаза. Гониль надеется, что увидит в чужих безмолвный знак на согласие. Хёнджин замечает, как он нервно прикусывает губы.       — Что… — ему не дают договорить. Гониль охватывает лицо ладонями и жадно впивается в давно желанные губы. Хёнджин от неожиданности выдыхает, из-за чего невольно позволяет чужому языку проскользнуть в свой рот. Друг целует глубоко со всей страстью, которая копилась больше года. Гониль слышит стон вырвавшийся из груди Хвана, но не сразу понимает, что это не знак удовольствия. Друг начинает беспорядочно бить его по плечам и в итоге изо всех сил отталкивает от себя. Гониль еле удерживается на ногах, задевая рукой стаканы на столе. Хёнджин смотрит с нечеловеческой злостью, тыльной стороной ладони вытирает губы и моментально выбегает из крошечного помещения.       — Твою мать! — стонет Гониль, он сверлит взглядом стену, к которой минуту назад прижимал друга, и со всей силы бьёт по ней кулаком.       В голове самый настоящий туман, парень не выпил достаточно алкоголя, чтобы он вызывал подобный эффект. Хёнджин не разбирает куда идёт, лишь бы подальше от друга. Того, кто посмел так бессовестно переступить черту. Горло словно чем-то сдавливает и парню вдох сделать невозможно. Глаза жжёт, но слёз нет. Есть только безудержное чувство обиды на близкого человека. Кажется, Хван задевает кого-то плечом, слышит в свой адрес нелестные комментарии. Спешит развернуться и по привычке извиниться, не удерживает равновесие и падает на парня, сидевшего за барной стойкой. Его ловят крепкие руки, не позволяя упасть ниже.       — Воу, полегче.       Хёнджина усаживают на соседний стул и поправляют рубашку, которая успела сползти с одного плеча.       — Парень, ты в норме? — чужой голос звучит незаинтересованно, но будто бы с долей беспокойства. — Может воды?       — Лучше виски, — Хван теряется. Где он? Кто с ним сейчас рядом? Он поднимает голову и встречается с карими глазами.       Рядом сидит парень примерно такого же возраста. На нём узкие чёрные джинсы, белая водолазка с высоким горлом и кожаная куртка. Его рука лежит на плече Хёнджина, последний замечает на запястье пару серебряных браслетов и кольцо. Небрежность образа дополняется растрёпаными волосами.       Он свободной рукой подзывает бармена, нанятого хозяином вечеринки и просит двойную порцию крепкого алкоголя. Бесплатный заказ в считанные секунды оказывается перед ними. Хёнджин выпивает содержимое первого стакана и тянется за вторым.       — Не торопись, — его останавливают осторожным движением. Сам парень продолжает пить пиво и на что-то посерьёзней пока не спешит переключаться. — Что случилось? Ты бежал как будто призрака увидел.       Хёнджина передёргивает от вопроса и он тут же начинает содрогаться от подступающих слёз.       — Эй, успокойся, — парень похлопывает по спине. — Ладно, выпей.       Пустые стаканы с ловкой подачи бармена снова наполняются. Громкая музыка бьёт по ушам, отчего голова начинает неприятно побаливать.       — Что бы ты сделал, если бы тебя друг поцеловал? — горько усмехается Хёнджин, он снова пьёт и ощущает, как алкоголь начинает брать бразды правления над его телом и мыслями.       Собеседник оборачивается себе за спину, Хван пытается проследить за направлением его взгляда, но картинка перед глазами слегка плывёт и он возвращается к ближайшему предмету, на котором может сфокусировать свое внимание.       — Врезал бы по морде, — раздаётся уверенный голос.       — А я просто оттолкнул, — голова падает на сложенные руки. — Мы, блять, со школы дружим, а он…       Рука, которая до этого момента размеренно поглаживала по спине, замирает. Незнакомец подвисает на минуту, но после выпивает оставшийся виски.       — Месяца не прошло, как я с Джексоном расстался. Почему мне так не везёт с парнями? — Хёнджин поднимает пьяный взгляд, пытаясь поймать чужой.       — Ты с ним встречался? — брюнет указывает вглубь гостиной, где хозяин вечеринки улыбается во все тридцать два, общаясь, очевидно, со своими друзьями.       — Получается что так, — плечи Хвана едва заметно дёргаются.       — Забей, хочешь ещё?       Хёнджин кивает, ему бы напиться и желательно до такой степени, при которой он с успехом забудет эту новогоднюю вечеринку. Парень произносит название коктейля и высокие стаканы с разноцветным содержимым практически с такой же скоростью оказываются возле них. Хван позволяет себе задержать взгляд на чужом лице. Ему отчего-то нравится контур губ, милые черты лица и едва заметная горбинка на носу.       — Потанцуем? — выпаливает Хёнджин быстрее, чем думает над смыслом собственных слов.       — Здесь? — озадаченно спрашивает в ответ.       — И сейчас, — он тянет парня в самый центр «танцпола».       В руках они держат коктейли, музыка как нарочно с быстрой сменяется на медленную и тягучую, такую, что заставляет тело непроизвольно двигаться под её такт. Хёнджин не теряет зрительный контакт, укладывает ладонь на плечо и прижимается ближе. Парень неловко повторяет его движения, придерживает за талию, но ничего сверхдозволенного себе не позволяет.       Они пьют, не отрываясь от основного занятия. Хван опускает голову на чужое плечо и вдыхает аромат парфюма. Приятный настолько, что хочется дышать им ближайшее время. Он разворачивается, прижимаясь к груди парня, рука последнего с талии переходит на бедро.       — Скажешь своё имя? — тихо спрашивает брюнет.       — Хёнджин.       — Очень приятно, — шепчет на ухо, обдавая кожу горячим дыханием и пуская по телу мурашки, — А я Сынмин, будем знакомы, — парень берёт ладонь Хвана в свою, имитируя рукопожатие. — Давай я отвезу тебя домой, на сегодня хватит впечатлений.       Хёнджин поворачивается в руках Сынмина, коротко кивает. Тот тянет его к выходу, не забывая вернуть бармену стаканы из-под коктейлей.       Морозный воздух пытается привести их в чувства. Хван в руках сжимает свою куртку, которую вспомнил прихватить у самого выхода, Сынмин ёжится в одной кожанке. Такси приезжает быстро или им просто кажется. Хёнджин продолжает прижимается к чужому телу в попытке согреться. В салоне автомобиля аромат цитрусового освежителя. По-хорошему парню не стоит доверять первому встречному, но алкоголь его так разморил и максимум на что его хватает, это назвать свой адрес и удобнее устроиться на плече Сынмина.       Дорога до дома пролетает в одно мгновение, Ким всё это время придерживал вечно падающую голову и гладил по волосам. Он расплачивается с таксистом, виновато улыбается, когда в прямом смысле этого слова вытаскивает Хёнджина из машины. Парень еле переставляет ноги, но кажется короткая дремота немного отрезвляет. Хван трёт тыльной стороной ладони слипающиеся глаза и смотрит на знакомый подъезд.       — Приехали, — делает шаг вперёд и его ведёт в сторону.       Сынмин инстинктивно подхватывает за талию и, поддерживая, провожает парня до самой квартиры. Они молча поднимаются в лифте, лампочка противно мигает, и вообще крошечное, замкнутое помещение не мешало бы прибрать. Под ногами грязь из талого снега и крупиц песка. В коридоре на удивление чисто и тепло, они останавливаются у серой железной двери.       Хёнджин резко оборачивается, сталкиваясь с чужим лицом.       — Я бы позвал тебя на чашечку кока-колы, но там мой брат со своими друзьями, — Хван снимает куртку, ему жарко и хочется поскорее лечь спать.       Сынмин не знает что ответить, он смотрит на нового знакомого с толикой интереса. Ему нравятся мягкие черты лица, пухлые губы и такая необычная родинка под глазом, которую можно рассмотреть даже под слоем макияжа.       — Не подумай, я не из этих, — Хёнджин дёргает плечами, — просто хотел сказать спасибо, что не бросил меня одного.       — Не за что, — тихо отвечает Сынмин, а Хван, наверное уже не может стоять ровно, отчего утыкается в его грудь головой, слегка наклоняясь.       — Я ужасный человек, — глухо проговаривает парень.       — Эй, — Ким, касаясь плеч, возвращает Хёнджина в прежнее положение. — Не говори ерунды.       — Ты красивый, — выпаливает Хван, цепляясь взглядом за губы Сынмина и быстро целует. Он смакует сладковатый привкус, который остался от коктейля, пальцами сжимает кожаную ткань. Руки Кима не сразу ощущаются на его талии, но как только это происходит, Хёнджин шумно выдыхает в поцелуй и едва заметно улыбается. Медленные движения губ пьянят разум получше алкоголя.       — У меня в жизни всё по пизде, я кажется друга потерял, а всё что меня волнует это красавчик с вечеринки, — проговаривает Хван, отлипая от чужих губ и жадно вдыхая.       Сынмин по инерции сам тянется вперёд, ему отчего-то мало. Хёнджин касается его щёки и нежно гладит большим пальцем.       — Дашь свой номер? — выжидающе спрашивает он, в конце будто случайно задевая раскрасневшиеся губы.       Ким сглатывает, немного отстраняется, а одна рука тянется за телефоном. Он протягивает его Хёнджину и тот быстро вбивает свой номер. Делает дозвон и чувствуя вибрацию в кармане сбрасывает вызов.       Они смотрят друг другу в глаза, хочется что-то сказать, но тишина такая комфортная, что и нарушать её не лучший вариант. За дверью слышно шаги и Хёнджин первым отмирает.       — Шухер, — он толкает Сынмина в грудь и начинает звонко смеяться, когда видит непонимание на чужом лице. — Прости, я не готов знакомить своего брата с новым парнем.       Ким не понимает почему срывается с места и бежит в сторону лестничной площадки, как подросток ей богу. Где-то там в коридоре заливистый смех стихает, а парень пытается унять бешеное сердцебиение.       — С новым годом, — последнее, что слышит Сынмин.              Дверь за спиной Хёнджина открывается, он теряет свою опору и в прямом смысле вваливается в квартиру. Чонин стоит в прихожей уже в домашней одежде и мягких тапочках.       — Джинни, ты пьяный, — с беспокойством говорит брат.       — Зато счастливый, — быстро отвечает Хван. Он бросает куртку на пол и подходит в гостиную. — Вы уже закончили? — парень осматривает свою «комнату» и не видит признаков их скромной вечеринки.       — Да, — коротко говорит Чонин, — праздник не удался.       После ухода Ода, настроение в их скромной компании сошло на нет и друзья решили раньше времени разъехаться по домам.       Он заботливо набирает стакан воды и ставит его на столик возле брата, уснувшего с глупой улыбкой на лице.