Сокровище

Всё замирает в этой увешанной огнестрелом комнате. По ровным стволам бегают яркие блики света ламп, воздух предательски заканчивается, становится душно. В носу застревает тяжёлый запах металла вперемешку с кровью и сильной горечью. Тишина неприятно скрипит, и Сонхва, кажется, растворяется в ней. Он давно не чувствовал страха, но именно сейчас он раздирает изнутри, оставляя глубокие царапины на стенках органов. Собственная ничтожность и слабость, позор, заколоченный глубоко в сердце, всё это – травмы, которые никуда и никогда не пропадут.    Хонджуна трясёт уже добрых полчаса. Под монотонный, неуверенный монолог в нём переворачивается всё, что можно. Он знал, что Сонхва многое скрывает, но и представить не смел, что настолько. В голове всплывает унижение собственного социального статуса из его уст, перед глазами мелькает затянутая ремнём, словно жгутом, рука, а на плечи опускается груз ответственности. Доверие, собранное по крупицам, находится в ладонях Хонджуна, и любая ошибка будет фатальной.    – Ты безумно сильный человек, – произносит он, оборачиваясь к сидящему рядом байкеру: его глаза сверлят деревянный пол. – Не сказал бы, – честно отвечает Сонхва, пожимая плечами, – сильный человек не скрывался бы под маской лжи. – Слабый человек не давал бы миру очередной шанс.   Хонджун аккуратно поднимает винтовку со стола и встаёт с места, тем самым оказываясь перед замершим байкером. От шага навстречу холодный металл касается чужого колена.   – Я постараюсь сделать всё, чтобы ты не пожалел об этой ночи, – шёпотом вырывается изо рта. – Вижу призыв к действию, – переводит тему Сонхва и с некоторым трудом стягивает себя с места, чтобы встать на ноги. Взять винтовку получается уже проще.   Первым к выходу направляется Хонджун, но его быстро опережают. Чужая рука открывает дверь прямо перед носом, а кивок головы приглашает покинуть помещение. Гость переступает порог практически сразу же, и Сонхва выходит следом, попутно выключая свет в оружейной – таинственная кладезь огнестрела вновь прячется за тяжёлой дверью.   – А куда мы идём? – задаёт вполне ожидаемый вопрос Хонджун, параллельно разглядывая винтовку. – Скоро увидишь, – не упускает возможности держать интригу Сонхва.   Тыльные стороны свободных от винтовок рук случайно соприкасаются, и, уже оказавшись около лестницы, Сонхва сдаётся и обвивает пальцами чужую ладонь. Хонджун от этого жеста, кажется, чуть не роняет оружие (и собственное сердце) на пол, но продолжает держаться железно.    Лестница быстро заканчивается, за ней следует поворот в неизвестную комнату, которая сплошь залита тёплыми лучами утреннего света. Одна из стен – панорамное окно и выход на террасу. Слишком быстрый шаг Сонхва не позволяет успеть внимательно рассмотреть детали интерьера, и от этого Хонджун непроизвольно вздыхает. Возможно, ему хотелось бы провести больше времени в стенах этого дома.   Вскоре они оказываются на заднем дворе. У Сонхва за домом растёт множество деревьев и причудливых кустов, а газон идеально выстрижен. Сквозь густую листву проклёвываются лучи утреннего солнца, ведь рассвет летом обычно случается безумно рано. Мир окутывает смесь оранжевых и розовых красок, и, видимо, ради этого Сонхва решил устроить задний двор на восточной стороне. Дополняют этот пейзаж расставленные по разным местам дырявые мишени.   Только сейчас Сонхва отпускает руку Хонджуна. Они оба стоят молча в попытке прочувствовать, прожить и запомнить эту волшебную атмосферу, и каждый задаётся немым вопросом, станет ли этот раз последним. Обернувшись к Хонджуну, Сонхва замечает на его лице довольную улыбку и удовлетворённый взгляд, которых он никогда прежде не видел. Сдержать собственные эмоции счастья в такую секунду особенно трудно.    Наконец-то Сонхва поднимает винтовку. Он целится пару секунд, после чего делает несколько точных выстрелов, каждый из которых летит прямо в цель. Бармен вздрагивает от непривычных звуков и делает шаг назад, но продолжает наблюдать за байкером, который уверенно опустошает магазин.   – Я тоже так хочу, – тянет Хонджун, когда Сонхва опускает винтовку. – Так же сегодня вряд ли выйдет, но в мишень ты однозначно попадёшь, – с улыбкой отвечает он икладёт оружие на траву.   После подобного мастер-класса приходится погрузиться в увлекательный процесс обучения, и Сонхва долго рассказывает, как устроена винтовка и как следует обращаться с данным предметом. Всё это время Хонджун внимательно слушает, постоянно кивая, а в конце его заставляют кратко пересказать услышанное. Лишь после того, как Сонхва одобряет достигнутые результаты, он разрешает переходить к практике. Возможно, подход слишком ответственный, но, с другой стороны, шутки с огнестрелом хорошим не заканчиваются, и Сонхва прочувствовал это на своей шкуре.   Проблемы появляются уже в первые секунды, ведь на словах всё гораздо легче, а на деле у Хонджуна совсем не получается правильно взять винтовку. Ситуация настолько патовая, что Сонхва совсем не помогает со своим «Приклад нужно выше… Нет, не так выше.»   – Я сдаюсь, – хмурится Хонджун и опускает винтовку. – Я не разрешал сдаваться, – уверенно говорит Сонхва и подходит к бармену со спины, – поднимай назад.   Хонджун поворачивает голову и на пару секунд сталкивается с чужими глазами, в которых не находит ни капли сомнений. После этого у него не остаётся других вариантов, кроме как послушно поднять винтовку. В тот же момент он чувствует спиной чужую грудь, а на его руки ложатся ладони Сонхва, исправляя все ошибки в неправильной стойке. Процесс не занимает много времени, но Хонджун всё же успевает привыкнуть к тяжёлому дыханию возле уха и неразборчивому шёпоту, который порождает нечто странное в организме.    – Всё, можешь стрелять, – Сонхва убирает руки, но не отходит, ожидая дальнейших действий своего ученика. – А если… Не могу?.. – неуверенно протягивает Хонджун, опуская голову. – Страшно что ли? – тихо смеётся Сонхва, наклоняясь и пытаясь заглянуть ему в глаза. – Нет, просто…   Хонджун не успевает договорить и буквально давится воздухом, потому что Сонхва тут же прижимается к нему ещё сильнее, и крепко сжимает винтовку, вновь уложив руки на ладони младшего и разместив свой палец на спусковом крючке.   – Целься, – звучит низким шёпотом около самого уха, и Хонджун чувствует, как чужие губы слегка касаются мочки.   Приходится приложить все усилия, чтобы нормально прицелиться и не искусать губы в кровь, пока шею продолжает обжигать размеренное дыхание. Довольно быстро Хонджун решает, что справился с поставленной задачей и кивком информирует об этом Сонхва.   Размеренную тишину разрушает звук выстрела, и Хонджун глупо жмурится, бессознательно спиной прижимаясь к Сонхва. Плечо начинает слегка ныть из-за сильной отдачи, а руки всё сильнее болят из-за винтовки.   – Неплохо, – неожиданно произносит Сонхва, всматриваясь в мишень. И звучит он так, будто ситуация, в которой они оказались, самая обыденная. – А теперь давай без меня.   Сразу же Хонджуну становится как-то холодно, а винтовка начинает сильнее давить тяжестью на руки, из-за чего её приходится опустить на какое-то время. Признать, что Сонхва рядом ощущался слишком правильно, получается с большим трудом.   Отдохнув, Хонджуну удаётся совершить первый самостоятельный выстрел, за которым следует и второй, и третий. Сонхва хвалит его и говорит, что он прекрасный ученик, хоть пара пуль и улетает мимо мишени, что вызывает тихий смех байкера. Хонджун продолжает стрелять до тех пор, пока последний патрон не покидает магазин. Ему приходится грустно опустить оружие, от которого теперь нет никакой пользы.    – Не вешать нос, сейчас перезарядим, – с улыбкой произносит Сонхва и приседает, чтобы поднять с травы собственную винтовку. Уже скоро он вновь стоит перед Хонджуном и достаёт из кармана новый магазин.   Как и ко всем предыдущим процессам, Сонхва относится к очередному уроку безумно ответственно. Он начинает показывать и детально объяснять процесс перезарядки вплоть до каждой мелочи, но Хонджун не может его слушать. А если быть точнее, он слушает, но не слышит. Что-то внутри него продолжает стремительно переворачиваться, и теперь в его глазах Сонхва становится совершенно другим. Хонджун разглядывает его лицо, освещённое утренним солнцем, и видит то, чего не дано узнать больше никому в этом мире. Он хочет увидеть все мелкие детали, изучить каждый сантиметр и проникнуться каждой эмоцией, но взгляд предательски застывает на чужих губах. В этом есть что-то безумно приятное, но слишком опасное.    Совсем не удивительно, что столь липкий взгляд не удаётся скрыть от внимательного байкера.   – Неужели мои губы настолько интереснее перезарядки винтовки? – Сонхва резко поднимает глаза на Хонджуна и ловит его с поличным.   Хонджун, конечно, пытается игнорировать вопрос и тут же отводит взгляд, но уже слишком поздно. Приходит необходимое осознание, и мгновенно в голове рождается куча мыслей, подтверждающих, что Сонхва для него точно не мимолетный человек, случайно попавшийся на жизненном пути. Он тот, кто заставляет думать о себе перед сном и так глупо улыбаться, вспоминая прошлые встречи. Хонджунухочется отбросить это, ведь попасться в руки к коварному байкеру действительно страшно, но с каждым новым днём и очередной искрой в глазах Сонхва прятать зарождающийся огонь становится тяжелее. Тайна бармена практически раскрыта, его мысли беспощадно прочли, а сам он был пойман в некое подобие мышеловки.   Сонхва не ждёт ответ от Хонджуна, теперь всё становится понятно без слов, но вся смелость в самый необходимый момент куда-то пропадает, заполняя пустующее место странным напряжением, которое сопровождается лёгкой дрожью. Сонхва никогда не уделял людям должного внимания и ни во что их не ставил, потому что на смену одним знакомым почти всегда приходили другие. Он обещал себе ни к кому не привязываться и не заводить отношения, потому что это слишком сложно, но все планы с треском рухнули после появления Хонджуна. Сонхва никогда не поймёт, почему обычный парень показался ему таким особенным и магнитом притянул к себе, намертво связал и провёл между ними невидимую нить. Всё это просто невозможно объяснить.    Пак Сонхва не верит в сказки и подобный бред, но на секунду ему кажется, что они должны быть вместе, даже если время изменит свой счёт, а вселенные поменяются местами.   Он опускает тяжелую винтовку и делает робкий шаг навстречу Хонджуну, а он даже сейчас не поднимает голову, всё ещё сверлит взглядом землю и не хочет признавать происходящее. Возможно, закрыть глаза в тихом ожидании становится правильным решением. Талии Хонджуна аккуратно касаются пальцы, сжимающие винтовку, и холодный металл легко ударяет по спине – странные ощущения, которые лишь сильнее манят. Крепкая рука осторожно притягивает ближе, и Хонджун поддаётся, делая небольшой шаг вперёд. Свободная ладонь Сонхва неуверенно ложится ему на шею, и в этот момент Хонджун поднимает голову, сталкиваясь с чужими губами.   Это всё совсем не похоже на Сонхва. Обычно он пугает всех своей решимостью и самоуверенностью, но почему-то рука на талии Хонджуна предательски дрожит, а ладонь на шее робко поднимается выше, зарываясь пальцами в ярко-красные волосы. Сонхва лишается своей защитной оболочки и становится слишком уязвимым. Впервые его сердце начинает биться чаще, когда он почти невесомо, словно боясь спугнуть, касается губ своего бармена. Хонджун медлит лишь пару секунд, после чего уверенно отвечает на поцелуй, что вызывает у Сонхва лёгкую улыбку. Хонджун разрешает себе сдаться на эти несколько минут, и вскоре на крепкую спину тоже приходится слабый удар винтовки, пока его свободная рука сжимает бордовый пиджак.   Губы Сонхва обжигают. Они пропитаны дорогим алкоголем, к которому так привык молодой организм, и отдают горечью, приобретённой от кубинских сигар. Этот вкус несочетаем с ранимой душой и чутким сердцем, скрытыми под каменной оболочкой, оберегающей от внешнего мира. Для Хонджуна этот поцелуй становится чем-то запретным и одновременно лучшим в жизни. Он идёт вразрез со всеми правилами и не влечёт за собой ничего хорошего, и именно поэтому на щеке бармена появляется одинокая влажная дорожка, а руки сами сильнее сжимают горячее тело.   А у Хонджуна губы сладкие, как клубничная жвачка и его любимые конфеты, которые он постоянно разбрасывает по карманам. Он ничего не скрывает от этого мира, спокойно преодолевает все жизненные препятствия и плывёт по собственному течению. Это дано не многим, и это вызывает уважение. Сонхва понимает, что именно такой человек должен был встретиться на его пути, чтобы наконец прервать страдания и вытащить из ада, в котором он горел так много лет. И только ради этих губ Сонхва готов пожертвовать всем, что имеет.   Их поцелуй становится чистым и невинным, возможно, слишком детским для двух байкеров. Сонхва в очередной раз аккуратно накрывает губы Хонджуна своими, он делает это медленно и невесомо, потому что боится потерять то, что ещё не приобрёл. Хонджун же путается в мыслях и совершенно не понимает, к чему всё это приведёт. Он просто принимает происходящее и в ответ обнимает вице-президента «СМН». Сейчас им просто удаётся насладиться каждой секундой, каждым касанием, и этим приятно-отвратительным тянущим чувством внутри.   Сонхва первый разрывает поцелуй, но не отстраняется. Он тяжело и рвано дышит, будто через секунду сломается и заплачет, и осторожно трётся носом об нос Хонджуна. Сонхва готов поклясться, что это самые искренние и счастливые секунды в его жизни, и лишь в этот поцелуй он вложил всё, что имел в своей душе. Ему до боли хочется, чтобы Хонджун всегда был рядом, и это заставляет его сдаться и вновь признать, что он действительно влюблён по уши.   С трудом Сонхва отпускает Хонджуна и делает шаг назад. Он натягивает слишком наигранную улыбку и смотрит прямо в чужие глаза, которые влажно блестят. Хонджун напряжённо вздрагивает.   – Теперь давай ещё раз, – Сонхва поднимает винтовку и опускает голову, – только смотри внимательно.   В этот раз Хонджуну удаётся запомнить бесполезную последовательность действий и перезарядить винтовку, но это не приносит никакого облегчения. Всё вокруг теряет смысл, потому что голова заполнена другим, пытаясь решить появившуюся проблему.   Потратив все патроны, Хонджун отдает Сонхва винтовку. В глазах обоих читается грусть и дикое желание не прерывать всё то, что возникло между ними, но оба понимают, что исполнить это будет невозможно. Им просто запрещено поддаваться таким желаниям.   Прощаться сегодня они будут сухо и нервно, прокручивая в головах все последствия и всё ещё ощущая вкус друг друга на губах.