Сокровище

             Сан всегда держал своё слово и никогда не подводил, поэтому вскоре у Сонхва появился свой собственный, первый пистолет. Постоянно доставать для него патроны было сложно и иногда затратно, но он всеми силами справлялся с этим.              Теперь ритуалом Сонхва были поездки за город, расставленные по разным местам бутылки и тяжёлый металл в руке. К уже привычному изучению алкоголя он добавил чтение статей об огнестреле, и это приносило огромную порцию удовлетворения. Учеником Сонхва оказался хорошим, и с каждой тренировкой выстрелы становились всё более точными. Сердце постепенно наполнялось уверенностью в себе, он чётко понимал, что медленно находит своё место в этом ужасном мире.              «СМН» железно держали верх над городом J и расплодили свои чаптеры по ближайшим городам. Эти территории казались большими, но верхушке клуба этого было недостаточно: в их планах было подмять под себя весь регион, и не хватало для этого лишь небольшой части. Они давно вели холодную войну против клуба города N под названием «Нео Зона», и это начинало надоедать. Это был единственный клуб, который мешал «СМН» сменить надписи на косухах с «City J» на «Region J». По-хорошему никак не выходило, и вот среди мемберов потекли слухи о предстоящей войне.              Она была событием ожидаемым. Эта война должна была стать решающей для клуба, и именно после неё «СМН» обрели бы шанс получить монополию в регионе.              Участвовать в столь масштабной бойне были обязаны все мемберы клуба, а Сан стал первым и единственным проспектом, которого так же хотели видеть там. Это было очевидно, Сан – будущий полицейский, человек, умеющий держать оружие, у него были шансы проявить себя там.              – Если хорошо себя покажешь и выживешь – станешь мембером, – говорил Дэйв в тот день, когда позвал проспекта к себе. Он мял в руках покоцанный бычок и параллельно рассматривал какие-то бумажки на столе.       – Я понял, всё будет в лучшем виде, – ответил Сан, слегка склонив голову. Сердце неприятно щемило, хотелось изменить складывающуюся ситуацию. – У меня есть предложение.       – Валяй, если это реально будет полезно, – лениво протянул Дэйв. Он явно не хотел во что-то вникать, но позволил проспекту продолжить из-за минимального уважения к нему.       – Мой друг, Сонхва, он хороший стрелок. Я думаю, он тоже мог бы неплохо себя показать на войне.       – Стрелок? Он? – не особо сдерживал смех президент. – Ты даже готов поручиться за него?       – Да, более чем, – настаивал на своём Сан. Он нервно сжимал край футболки в кулаке и всеми силами старался верить, что всё получится.       – Хорошо, я не буду задавать лишних вопросов и соглашусь, одним человеком больше, одним меньше, – продолжал хитро улыбаться Дэйв. – Но помни, что, если он нам помешает или не пройдёт войну, ты тоже со своей позиции проспекта не сдвинешься.              Сдержанно кивнув, Сан пропал. Его душа ликовала в тот день, он чувствовал, что только таким образом Сонхва сможет доказать клубу, что теперь он другой. По крайней мере, он хотел казаться другим. Через несколько дней их руки будут окровавлены первыми смертями, и это станет настоящей проверкой на прочность. После этого жизнь в клубе станет ещё серьёзнее, чем была прежде.       

***

             Поздний вечер пожирал своей темнотой. Небо было испачкано кривыми тучами, а холодный ветер неприятно путался в волосах. Органы сплетались в узлы, а тело мелко дрожало то ли от прохлады, то ли от животного страха. Стратегия давно была обсуждена, основные правила новичкам повторили по несколько раз, а местность была изучена вдоль и поперёк. Оставалось лишь ждать появления соперников, которые были слишком уверены в себе.              Из пальцев Сонхва выглядывала дымящаяся сигарета, а другой рукой он царапал побитую жизнью бутылку – воды там оставалось на пару глотков. Тяжесть автомата давила на колени, и было это чувство приятным или же противным определить не получилось. Рядом расположился Сан, они оба ютились под одним из множества деревьев этого леса, оперевшись спинами о ствол. Серые беспорядочные клубы в воздухе впервые не успокаивали.              – Зачем ты меня в это втянул? – прошептал Сонхва, выдыхая горячий дым из лёгких.       – Потому что верю в тебя, идиот, – ответил Сан и отобрал бутылку, чтобы наконец осушить её.       – Стрелять по мишеням на деревьях – одно, а по людям… – осёкся он на последнем слове.       – Ты однопроцентник, Сонхва, – обернулся к нему Сан, – для тебя люди заканчиваются на мемберах клуба, остальные – безликие существа.       – Говорить об этом легко, а получится ли осуществить… – опустил голову байкер.       – Мы давно приняли эту судьбу, и выбрали мы её сами. Никто не заставлял тебя вступать в клуб, – пожал плечами Сан. Продолжения разговора не последовало, поэтому ему пришлось встать, стряхивая пыль со штанов, и затем присесть аккурат перед другом. – Сегодня либо ты их, либо они тебя, это идеальный день для твоей мести. И не дай бог ты окажешься слабее, чем они, я сам тебя закопаю.              Пропитанная безысходностью вперемешку со странным злорадством улыбка легла на лицо Сонхва, когда Сан опустил руки ему на плечи и легко встряхнул. Вдалеке гудели мотоциклы, и эти звуки напоминали о необходимости перейти к боевой готовности. Затушив сигарету о подошву потрёпанных кед, Сонхва уверенно встал на ноги и направился вглубь толпы. Новичкам никогда не позволяли путаться в первых рядах, и то, что проспекты тащились в конец, было очевидно. Это мало устраивало Сонхва, который имел определённые планы на вечер, но спорить возможности не было.              Цель была одна – выжить. От неопытных требовалось не упасть в грязь лицом и не оставить свои кости гнить в этом лесу – этого было достаточно, чтобы быть повышенным до мембера после страшной битвы. Голова была пустой, а короткие ногти царапали ствол автомата.              С того места, где находились Сан и Сонхва, мемберов другого клуба было плохо видно. Слова, которыми перекидывались президенты, и вовсе не долетали до них. Две густые стены байкеров стояли друг напротив друга, готовясь броситься вперёд и разорвать в клочья. Эта напряжённая атмосфера пробиралась внутрь и заражала организм, и Сонхва чувствовал, как ненависть пропитывает его вены. Он наполнялся отвращением к тем людям, которых даже не знал.              Всё началось после уверенного выстрела в небо, который кричал о начале роковой битвы для «СМН»: в тот день они планировали получить всё. Толпа вокруг оживилась, все резко кинулись куда-то вперёд, и по ушам начали бить громкие дроби. В жизнь воплощался один из страшнейших кошмаров. Ноги отказывались сдвигаться с места, они словно приросли к сырой земле, на которую уже начали валиться люди. За летающими пулями уследить не получалось: они рассекали воздух прямо над головой, врезались в тела и пронзали человеческую плоть. Вокруг гремели вопли, а из тяжёлых ран сочилась красная жижа. Глаза лихорадочно изучали пишущуюся маслом картину – их хотелось выколоть.              Последние капли неуверенности в организме останавливали его. Они пытались задавить готовность убивать, и кто-то должен был им помешать.              Сан резко дёрнул друга за локоть куда-то в сторону. Конечности поддавались с некоторым трудом, но выстрелы отрезвляли и заставляли двигаться. Судя по уверенному шагу Сана, он явно понимал, куда и зачем они шли, в отличие от Сонхва, чей мозг вырисовывал явный знак вопроса.              Вскоре его толкнули к какому-то дереву. Сан тут же расположился рядом. Приклад автомата прижался к плечу, и байкер принялся высматривать потенциальные цели. Идти сразу в гущу было бы опрометчивым решением для парней без опыта, поэтому они и оказались здесь. Оставалось не привлекать особого внимания, чтобы не стать жертвой любого другого пистолета.              – Долго будешь глазами хлопать? – ожидаемо спросил Сан, даже не взглянув на друга, который оставался неподвижным. Тут же раздался звук очереди.       – Прямо… Вот так?.. – начал неуверенно мямлить он.       – Я прекрасно понимаю, что ты чувствуешь, но, раз уж ты тут стоишь, соберись наконец, – отрезал Сан, всё же повернувшись к Сонхва. – Не ты ли мне рассказывал, что покажешь всем, как ты хорош? И чего стоишь теперь? Ты столько учился стрелять не для того, чтобы никого не положить сегодня.              Слова попадали точно в цель. Поведение Сана внушало уверенность, и что-то в голове начало щёлкать. Сонхва всё ещё хотел показать, что он не бесполезный и может принести пользу клубу. Он не имел права быть слабым, он был больше не тем парнем, над которым было позволено издеваться всем подряд. Перед глазами пролетел силуэт того самого окровавленного ножа, а в теле эхом отдалась былая боль. Эта война должна изменить его образ в глазах окружающих.              По рукам расползались выпирающие от напряжения вены, а взгляд фокусировался на крохотной мушке. Расположиться Сонхва удалось с другой стороны от Сана, ведь разделяться было затеей гиблой. В его глазах блестело что-то новое и необычное, а челюсть прикусывала нижнюю губу. Все эти люди, которые мельтешили перед глазами, не сделали ему ничего плохого, но они поплатятся жизнями за все шрамы, которые остались на сердце Сонхва.              Из дула вылетела первая дробь. Несмотря на все старания, она прошла мимо цели и заставила Сонхва недовольно цыкнуть. Сразу после этого он заметил, как выстрелы Сана положили человека. Азарт закипел в крови с удвоенной силой, хотелось быть лучше, хотелось показать всё, на что он вообще способен. Скорее всего, именно поэтому следующие два выстрела повалили на землю тяжёлое тело, не дав шанса выжить.              Каждое попадание в цель вызывало взрыв фейерверков внутри. Хотя большая часть выстрелов была совсем не идеальной, и пули не задевали жизненно важных органов, чувство удовлетворения всё равно растекалось по венам. Они плавно перемещались по территории, старались быть незаметными, скрывались за ближайшими деревьями и прятались в кустах – получалось успешно.              Убивать оказалось нестрашно. С каждым новым трупом ничего не менялось, одним больше или одним меньше – разницы действительно не было. Это были самые обычные люди со своими жизнями, но, раз приказ был дан, значит в этой пищевой цепи они заслужили свою кончину. Всё было до боли просто: диктатуру не смели оспаривать. Ростки эмпатии завяли где-то глубоко в душе, и жаль не было никого. Когда издевались над Сонхва, его ведь никто не жалел, правильно? Жалость нужно заслужить, как и любое другое чувство, – этому научил клуб.              На войне действительно все средства оказались хороши. Краем глаза получалось замечать, как кого-то душили голыми руками, а кого-то вжимали лицом во влажную землю. Самым важным было одно – не терять бдительности во всех её смыслах. Как минимум следовало не получить смертельные ранения самому, как максимум – не допустить больших потерь со стороны клуба.              – Мимо, – разочарованно фыркнул Сонхва, перезаряжая автомат. Даже в эту секунду приходилось постоянно поднимать взгляд и контролировать ситуацию: перемещаясь по месту проведения битвы, они оказались ближе к его ядру, где кипела горячая лава.       – Успокойся, ты и так уже тройку завалил, – отозвался Сан, прижавшись спиной к спине Сонхва. Этот жест играл роль своеобразной подстраховки, пока чужой автомат всё ещё без магазина.       – Этим тут никого не впечатлить, – плюнул он и, наконец, вернул автомат на прежнее место.              Холодный ветер прошёлся по спине, потому что Сан сдвинулся с места. Перед Сонхва открывался всё тот же пейзаж, в котором пыль мешалась с людской кровью. Хотелось как-то выделиться из этой массы и хоть кого-то удивить. «Просто выжить» стало слишком лёгкой задачей, возможно, она даже уходила на второй план. Важнее было, наконец, внести свою лепту в этот вечер, оставить свой след в этой роковой войне, и тогда любое страдание будет без сожалений.              Эффектнее всего на этом поле выглядела верхушка «СМН»: президент и его вице. Они всегда держались в центре, и сломить их было невозможно. Пули пролетели мимо них, они словно чувствовали каждый выстрел наперёд и знали, как увернуться. Любая попытка уложить их врукопашную разваливалась с треском, и ни у кого не получалось одержать над ними верх в честном бою.              Если не выходит лицом к лицу, нужно вылавливать момент, работать исподтишка, найти способ обхитрить, но добиться победы – так любили поступать однопроцентники.              Одна из пролетевших рядом очередей особенно напрягла Сонхва. Это было на каком-то внутреннем чутье, объяснить эту мимолётную мысль не представлялось возможным. Вычислить человека, чьей руке принадлежали выстрелы, удалось, и уже через несколько секунд Сонхва упорно сверлил взглядом силуэт, вжимающийся в землю. Он совсем не привлекал внимания, и, вероятно, многие его и вовсе не замечали.              Убрать его нужно было как можно быстрее. Сонхва попытался прицелиться, но с его позиции сделать это было слишком сложно, и шанс промаха был непозволительно велик для такой ситуации. Дуло чужого автомата резко изменило своё направление, и указывать оно стало на человека в знакомой куртке.              Чтобы не понять, что целился противник в вице-президента клуба, нужно было быть совсем слепым. От очередной смерти на поле боя их отделяли считанные секунды. Даже при победе «СМН», она подкосила бы клуб и дала начало длительному трауру: масштаб потери стал бы неоценимым. Сонхва посчитал, что у него нет права остаться в стороне, прикрываясь отсутствием опыта. Шанса на ошибку, очевидно, тоже не было. В ту секунду он не думал о том, что роль спасителя на себя может взять кто-то иной – она была заготовлена судьбой именно для него.              Чёткий план проскользнул в голове, пара широких прыжков позволила оказаться в нужном месте почти вовремя, а мушка оказалась прикована ко лбу смертника. Сан остался где-то в стороне, не успев переварить происходящее, а за спиной Сонхва теперь стоял Кит. Пришло время для поворотной секунды в жизни юного байкера.              Выстрелы прогремели почти одновременно. Сонхва не понял, сколько пуль он выпустил, но какая-то точно прилетела в цель, приговорив несчастного к кончине. На лице расцвела счастливая улыбка, а дрожащие ноги подкосились и намертво притянули к земле: из бедра сочилась свежая кровь.              Ситуация не могла остаться не замеченной со стороны Кита. Обернувшись, он холодным взглядом окинул сидящее у собственных ног тело и тут же сложил картину воедино.              – Забей, я с ним разберусь, – выкрикнул подбежавший к эпицентру событий Сан. Он не думал, казалось, ни секунды, схватил раненого под плечи и потащил куда-то в сторону.              Встать Сонхва даже не пытался, лишними копошениями он только помешал бы Сану, и он прекрасно это понимал. Ему оставалось лишь смотреть на стремительно растущее пятно на ноге. Боль не смогла стереть улыбку с его лица, но ей удалось её изменить: теперь она походила на хищный оскал, приправленный горстью самолюбия и удовлетворения.              – У тебя девять жизней? Что это было? – начал испугано сыпать вопросами Сан, посадив Сонхва на землю около какого-то куста. Сам же он опустился прямо перед ним, внимательно рассматривая полученные им увечья.       – Я должен был тупо смотреть, как Кита пристрелят? – плюнул ответный вопрос он.       – Мог бы хоть под пулю не лезть! – выкрикнул Сан.       – Угол плохой был, – отмахнулся Сонхва, корчась от резко наступившей боли.       – Ты не имеешь права дохнуть сегодня, слышишь? – дрожащим голосом протянул Сан и принялся искать выход.              С собой было целое ничего, к такому никто не был готов, поэтому выкрутиться нужно было подручными средствами.              На ноге Сонхва красовались два пулевых ранения. Опираясь на некоторые знания в оказании первой медицинской помощи, Сан убедил себя в том, что отделался друг легко. Ранения были не слишком глубокими, и это давало шансы на хороший исход. Остановить кровь следовало как можно быстрее, и в голове родилась лишь одна мысль: Сан потянулся к ремню Сонхва. Парой ловких движений он вытащил предмет и зафиксировал на ноге.              – Я так понимаю, что дело движется к концу, – оглядываясь произнёс Сан. – Буду тут прикрывать тебя.       – Займись чем-то более полезным, – протянул Сонхва, смыкая веки.       – Как хочешь крутись, но не смей вырубаться, – выкрикнул байкер и обхватил ладонями лицо друга. – Чем мне сейчас заниматься, я решу сам.       – Ты вообще уверен, что у меня шансы есть? – абсолютно безэмоционально бросил он.       – Закрой рот и сиди, – последнее, что успел сказать Сан, перед тем как подняться на ноги и вернуть в боевое положение автомат.              Сонхва довольно быстро потерял счёт времени. Эти минуты, наполненные жгучей болью и невыносимыми страданиями, тянулись, словно жжёная резина. В глазах бегали чёрные точки, а веки так и норовили схлопнуться. Оставаться в сознании было явно сложнее, чем могло показаться, и факт наличия в ноге двух рваных дыр принимать совсем не хотелось. Приходилось царапать ногтями кожу, считать вслух или просто проговаривать первые попавшиеся слова, чтобы хоть как-то оставаться в себе. Сил смотреть по сторонам не было от слова совсем, но ощущая, как шумы вокруг стихали, Сонхва понимал, что живых на этом поле становилось всё меньше.              Принимать опрометчивое решение было легко. Преодолеть несколько метров на здоровых ногах ничего не стоило. Им управляли обида, ненависть, чувство несправедливости. Хотелось какой-то мести, душа в сотый раз просила кому-то что-то доказать. Сонхва потерял себя, и колючие разряды, мучающие ногу, стали его наказанием.              – Да мне начхать, кто и где там умирает, сделай что-нибудь с ним, – прозвучали над головой последние слова Сана, прежде чем организм сдался и провалился в густую темноту.              Пульс не пропал с худого запястья, и это было самым важным.              Эта война вошла в историю «СМН» и подарила клубу власть над всем регионом. Одну из строк этого повествования Сонхва окрасил собственной кровью и проложил себе путь на вершину. Его сердце продолжило биться, но было продано дьяволу.