Больно… Не больно.

У всех есть какая-то мечта, но все ли смогли её достигнуть? Но у всех ли получается совершить то, о чём они так долго грезили? Все ли побывали на концерте своего кумира? Все ли смогли посетить страну, которую давно хотели увидеть? У многих ли получилось стать теми, кем хотели быть? Не все пришли к этому, многие опустили руки на полпути. Зачастую каждую нашу мечту разбивают наши близкие, те, кто знает тебя достаточно, чтобы отрезать крылья. Они забирают твои мечты, присваивая себе, делая вид, что всегда хотела быть теми, о ком даже не думали. Когда они забирают нашу мечту, как-то уже и не хочется к ней стремиться. Не хочется её исполнять, ведь её забрали, мечта стала чужой. Лучше молчать о своих мечтах, никому не говорить и тихо стремиться к ней. Нам с детства говорят, что мечты важны, но так ли это на самом деле? Становятся ли они важными, когда их забирают? Нет, конечно, нет. Нам приходится отпускать их, отдать человеку, который роднее и ближе всех на этом свете. Но мы молчим об этом, не отстаиваем свою мечту, просто отпускаем. Когда нам в спину прилетают ножи от наших близких — мы терпим. Терпим, пока эта боль не пробирается глубоко в душу. И только в этот момент, мы начинаем что-то делать с этой болью, но уже поздно. Боль глубоко пустила свои корни и накрепко засела. Джисон мечтал о многом, но этим мечтам не суждено было исполниться. Он стал другим, ему пришлось измениться, его просто сломали. Понял он это, когда было поздно что-то менять. Ему пришлось принять себя нового. Хан больше не мог радоваться любым мелочам этой жизни. Больше не было того активного и весёлого Хан Джисона, которого все знали, и который всем нравился. Он и себе перестал нравиться. Бабочек нельзя трогать за крылья, иначе те не смогут вновь взлететь, а вскоре они умирают. Люди их губят осознанно или нет — это не так важно. Все просто забывают про это. С Ханом так и случилось. Его нагло схватили за крылья, и с них осыпались чешуйки. Только ли чешуйки? Крылья были вырваны полностью, с такой болью, что Джисон удивляется, как он смог это пережить. Оторвав, они сделали так, чтобы он больше не смог летать, не смог жить, как прежде. Отрастить новые крылья невозможно, но может, у Джисона получится?

Лето прошлого года.

— Что с тобой? — Хёнджин лежал на кровати Джисона и наблюдал, как друг собирается в спешке. Было понятно, что Хан волнуется, но говорить об этом волнение не хотел. — Куда ты так торопишься? — На свидание, Джинни. — Ого, кто он? — Ещё не знаю, меня подруга пытается с ним свести, говорит, что мы хорошо будем смотреться вместе. Но я видел его только один раз, когда мы гуляли, не помню. Видимо, мельком видел. — Хан пожал плечами и продолжил рыться в шкафу. — У тебя память отшибло, как ты мог его не запомнить? — Мы гуляли большой компанией, там было человек пятнадцать, я всё время с кем-то да общался, но не помню, разговаривал с ним. — Джисон устало опустил руки. Он немного боялся этой встречи, ведь на свидания его приглашали редко. Хан не знал, куда они пойдут, о чём будут разговаривать. Джисон чувствовал себя странно, он вроде бы и рад этому, а вроде бы и не особо. Чувствовал, что что-то было не так. Словно ему не нужно было идти на эту встречу. Возможно, так и было. Если бы он послушался своего ощущения, то всё было бы хорошо, и тогда Хан остался прежним. Всё, чему суждено было исполниться, всё равно бы произошло. Эта встреча навсегда изменит Джисона. Для Хана это и правда было в новинку. В тот день подруга рассказа ему о друге, которому Хан приглянулся. Она уговорила Джисона пойти с этим парнем на свидание. Хан сомневался. Но подруга оказалась настойчивее, чем он ожидал. Джисон просто не смог больше слушать об этом парне, и постоянных уговоров. Ему не особо сейчас нужны были отношения, Джисон не был готов вновь что-то чувствовать. Все его прошлые отношения заканчивались его же слезами. Уходили от него, как от прокажённого. Хан начал думать, что он не заслуживает любви, просто не создан для этого. Он просто жил, веселился, и ни о чём не переживал. В один момент у Джисона случайно получилось влиться в компанию подруги. Джисон так долго мечтал, чтобы у него в жизни тоже была компания друзей, но такое досталось только ей. Поначалу всё было нормально, но после начались проблемы. Один из её друзей с самого начала не очень хорошо относился к Хану. Называл его некрасивым, указывал на недостатки, о которых Хан и сам прекрасно осведомлён. Никто ничего не делал, лишь смеялись с этого, говорили, чтобы Джисон научился смеяться над собой. Но это было не смешно. Как можно смеяться над грубыми высказываниями в свой адрес? Джисону нужен был кто-то, кто смог бы защитить его. Смог бы дать ту опору, о которой он давно мечтал. Хан не понимал, почему к нему так относят. Приходя домой, он подолгу стоял у зеркала и рассматривал себя. В его голове всегда был лишь один вопрос: «Неужели я и правда такой некрасивый?» Хану никогда не нравилась своя внешность, его раздражали эти огромные щёки, большие глаза, как у оленя, и тонкие губы. Он хотел сделать себе операцию, хотел изменить себя, но передумал — оказалось, что Джисон не был готов к таким серьёзным изменениям. Ему приходится жить с такой внешностью, приходится мириться с тем, что он никому не нравится. Джисон редко смотрит в зеркало, ему противно отражение. Он всё ещё не готов принять себя таким, какой он есть. Маленькими шажками он шёл по пути к тому, чтобы полюбить себя. Но эта компания, издёвками, рушит попытки. Когда Джисон кого-то любит, он влюбляется и в себя. Но только когда он в отношениях. Но, когда его бросают, всё возвращается на круги своя. Всё становится как прежде, словно ничего и не было. Будто он никогда и не нравился себе. — Послушай, если он нормальный, то всё пройдёт хорошо. — Хёнджин подошёл к Джисону и приобнял за плечи. — Не переживай сильно, если тебе что-то покажется странным, то звони мне, и я заберу тебя, понял? — Спасибо, Хёнджин. — Джисон замкнул свои руки на талии Хвана. — Я пойду к себе, а то ты здесь сейчас бардак устроишь. — Хёнджин потрепал по голове Джисона и вышел из комнаты. Хван переживает за друга, и это понятно — он не готов отдавать Джисона в руки, того, кого совершенно не знает. Боится, что Хану будет больно. Но он постарается сделать всё, лишь бы Джисон был счастлив. Если тот скажет, что беспокоится не о чем — Хёнджин отступит и не будет лезть. Ему просто нужно, чтобы Джисон был счастлив, он уже выплакал всё, его сердце достаточно пережило не взаимности. Хёнджин всегда был рядом с Джисоном, когда тому делали больно. Всегда успокаивал, пока Хан плакал. Хван устал смотреть на вечно заплаканные глаза Джисона, пора бы уже в них увидеть огоньки счастья.

°°°

Хёнджин до позднего вечера сидел и ждал Джисона. Тот ничего не писал, Хван начинал только сильнее переживать. Когда на этаже послышались шаги, Хёнджин подорвался и выбежал в коридор. Ему навстречу шёл счастливый Джисон. — По твоей улыбке можно сказать, что всё прошло хорошо? — Джисон вздрогнул, не ожидая увидеть друга в столь поздний час. — Ты чего не спишь, Джинни? — Тебя ждал. Может, ответишь на вопрос, я переживал. — Хёнджин с опаской наблюдал за Джисоном. — У меня теперь есть парень! — Джисон шире улыбнулся. — Что? Вы же только на первое свидание сходили, не слишком ли это быстро? — Не переживай, в этот раз всё будет хорошо. В этот раз будет не больно. — Джисон ушёл к себе в комнату, а Хёнджин так и остался стоять посередине коридора. Хван был уверен, что всё это ничем хорошим не закончится, слишком быстро. Так быть не должно, это не нормально. Люди обычно ходят на несколько свиданий, а уже после понимают свои намерения. Хёнджин уверен, что в конце ему придётся вытаскивать Джисона из пучины психологических проблем, которые он получит после этого парня. А ведь так хотел, чтобы его близкий друг был счастлив, но, видимо, этого хочет Хван, а не подружка Джисона. Это волнует только Хвана, но никак не Джисона, которого, по-видимому, теперь вообще мало чего волнует. Хван хотел зайти к другу, хотел услышать подробный рассказ о том, как прошло свидание. Подойдя к двери, он услышал, что Хан уже делиться подробностями, видимо, с той самой подругой. Стало больно. Хёнджину никто из этой компании не нравился, они готовы были сломать такого свободного, невинного, отзывчивого и жизнерадостного Хан Джисона. Хван уверен, что они были похожи на гиен, которым подкинули свежее мясо. В любом случае Хёнджин будет рядом с Джисоном. Если что-то пойдёт не так, Хван будет первым, кто подставит своё плечо для новой партии слёз.

°°°

Месяц пролетел слишком быстро, и произошло много всего и сразу. Джисон познакомил парня с родителями, хоть те и были не в восторге оттого, что их сын встречается с человеком своего же пола. Подруга, которая всё это устроила, отдалилась от него. Они больше не так часто общаются, та всё время проводит со своим женихом. Хотя Джисон на все сто процентов уверен, что этот жених ей изменяет, но она не верит, не хочет видеть очевидного. Хана это угнетает, он не хочет, чтобы подруга страдала. Не хочет, чтобы той было больно, ведь сам знает какого это. Его отношения перестали клеиться, всё идёт не так, как Хан думал. Сонвон начал его гнобить, придумывать отмазки, чтобы не видеться. Всё будто начало рушиться у него на глазах, но Джисон держится. Он всё ещё громко смеётся, продолжает делать вид, что всё хорошо, но это была лишь маска. Закрывает глаза на то, что любимый человек не говорит комплиментов. Джисон уверяет всех что это не особо важно. Слова о любви перестали звучать так часто, как раньше. Хан в этих отношениях ходит по натянутой струнке нервов. Джисон вновь ощущает себя ненужным, не значимым. — Мы сегодня договорились поехать за город, мясо там пожарить, ты с нами? — Сонвон зашёл в комнату, Джисон лежал на кровати и листал новостную ленту. Он даже не поцеловал Джисона, хотя они не виделись сутки. — Наверно. — Хан ничего не хотел, он бы лучше полежал в общежитие, посмотрел бы смешное шоу с Хёнджином, а не катался куда-то за город, чтобы поесть невкусного жареного мяса и напиться. Всё это было не для него, Хан начинал уставать от этого. Джисон начал подозревать, что с его состоянием было что-то не так. Он говорил об этом Сонвону и подруге, но им было плевать, просто забили на Джисона. Все продолжали смеяться, о чём-то разговаривать, и только Хан находился в стороне от этого шума. Отношения уже начали разрушать его, но Джисона всё равно продолжает цепляться за них. Лучше бы ушёл первым. — Наверно? Почему опять грустный, мне уже надоело видеть постоянно твоё недовольное лицо. — Нормально всё, просто настроения нет. — Раз настроения нет, может, лучше тебе не ехать? Джисон бы и согласился, но он боится, что парень ему изменит. Хан был не уверен в себе, сомневался, что до сих пор нравится Сонвону. В их отношениях словно чёрная кошка пробежала. Скорее всего, это закончился конфетно-букетный период, и все минусы стали выплывать на поверхность. Это произошло быстро, как и всё у этих двоих. Джисон не привык к таким скоростным изменениям. — Не переживай, к вечеру станет лучше. — Джисон, ты достал свои пессимистичным настроем. В чём твоя проблема? — О чём ты? — Ты постоянно ходишь недовольный, чтобы я не делал тебе всё не нравиться. — Ты сейчас хочешь поругаться, в тот раз было мало? — Нет, хочу донести до тебя, чтобы ты перестал ходить с таким лицом, и начал побольше улыбаться. На тебя без жалости не глянешь. — Сонвон сел за компьютер и включил игру. И так было уже не первый раз. Сонвон начал выговаривать Джисону то, чего нет на самом деле. Хан ведь не виноват, что ходит с расслабленным лицом. Он не совсем понимает, где здесь проблема. По мнению Сонвона, все люди должны ходить и улыбаться, но Хан так не может. Лишь чувствуя себя счастливым, Джисон может улыбаться.  Хван встал с кровати, надел кофту и вышел из спальни. — Ну и куда ты собрался? — В общагу, там мне хотя бы рады и не высказывают необоснованных претензий. — Почему ты постоянно уходишь от разговоров? — Что прости? Ты сам сел за компьютер, а виноват я? — Джисон округлил глаза и с непониманием смотрел на человека напротив. — Я вообще тебя не понимаю. — Это я тебя не понимаю. — Их взгляды встретились, и в этот момент Джисон всё понял. — Ты опять под наркотой. — Это было похоже больше на утверждение. — Травка — это не наркотики. — Я тебя просил бросить. — Я бросил. — Себе хоть не ври. — Джисон хлопнул дверью и убежал прочь от этого дома и этого человека. Хан всегда чувствовал, когда ему лгут. Он же несколько раз просил Сонвона бросить траву, но тот лишь кидал пустые обещания. Джисон устал от этого, ему нужно было на что-то отвлечься. Если он ещё немного времени проведёт с этим человеком, то сойдёт с ума. Он бы с удовольствием пошёл к подруге, которая смогла бы понять его, выслушать и дать дельный совет, но та сказала, что занята. Как и всегда. Пришлось и правда идти в общагу, к Хёнджину. Хан чувствовал вину перед другом, они ведь давно не общались. В груди из-за этого образовалась некая пустота, которую он пытается заполнить чужими людьми. Джисон знает, что Хван его не прогонит, он явно будет недоволен таким поведением, ведь раньше они не могли отлипнуть друг от друга, разговаривая до самого утра. Что же пошло не так? Отношения Джисона. Новое увлечение начало понемногу разрушать такую крепкую дружбу, которую, казалось бы, ничем нельзя было разрушить. Джисону было неловко, находится рядом с Хёнджином. Тот молча пустил к себе, включил шоу, которое явно смотрит уже не первый раз, и с грустью в глазах наблюдал за другом. Хёнджин неглупый, ему хватило одного взгляда на Джисона, чтобы понять, что всё катится в пропасть. Хван, наверно, единственный, кто замечает, что Хану плохо, он видит, как тот страдает, но молча терпит. Хёнджин не знает, как правильно начать разговор, не знает, о чём можно разговаривать, а о чём лучше промолчать. Но он его перестал понимать ещё в тот день, когда Джисона пришёл после свидания. Всё это время Хёнджин старался быть рядом, но Джисон только больше отдалялся. Какое-то время Хан вообще не появлялся в общежитие, он ничего не писал Хёнджину, лишь молча переодевался и уходил опять гулять. Хёнджин ничего не знает о том, что происходит в компании, он не знает, что над Джисоном издеваются. Из-за этого молчания Хван только больше начинал переживать за друга. Он хотел вытащить Хана из этих отношений, которые были похожи больше на токсичные, нежели на романтические. С самого начала Хёнджин знал, что Джисона разрушат эти отношения. Вот только Хан не хотел слушать друга, он не хотел смотреть правде в глаза. — Так и будешь молчать? Ты же ведь поговорить пришёл. — Хван устал от этой тишины, из-за которой казалось, что Хан слишком громко думает. — Я… не знаю, с чего начать, мы давно не общались. — Начни хотя бы с извинений. Твоё отсутствие причинило мне немало боли, Джисон. — Ответив на неозвученный вопрос Джисона, Хёнджин встал и налил из графина воды. — Но я не держу на тебя зла. Но сейчас мне больно видеть тебя таким отрешённым и загнанным. Скажи честно, он тебя газлайтит? Бьёт? — Нет, он… всё у нас нормально. — Да ну? Когда говорят что всё нормально, не прячут глаза, в которых скопились слёзы. Может, уже расскажешь всё как есть? — Ты будешь осуждать. — Хан скривился. — Если только его. — Ладно. — Сделав глубокий вдох, Джисон рассказал. Хёнджин снова стал жилеткой для чужих слёз, он снова не уберёг того хрупкого и жизнерадостного Джисона, каким тот был месяц назад. Время не вернёшь, да и оно не лечит. Хёнджин взял обещание с Джисона, что тот порвёт с этим парнем. Хван надеется, что сегодня будет их последняя встреча, и Хан вернётся к нему залечивать раны. Хван Хёнджин всегда будет чинить поломанного Хан Джисона.

°°°

Вечером Джисон всё же поехал за город. Он чувствовал, что ему нужно там быть. Джисон не понимает, что там может произойти. Хёнджин его отговаривал, он не знал, что они сегодня опять куда-то уезжают, поэтому и не хотел, чтобы Хан был так далеко. Если что-то случится, Хёнджин не сможет помочь вовремя. Ему было жаль Джисона, потому что тот попал в сети какого-то мудака, который совершенно не умеет любить. Хван готов был запереть Джисона у себя в комнате, отобрать у того телефон и плевать на всё. Он порывался поехать с ним, но Джисон заверил, что всё будет хорошо. Сидит теперь на иголках и ждёт звонка Джисона. Слишком сильно переживает за друга, забывая, что тот не стеклянная ваза, которую легонько заденешь и разобьётся. Но Джисон таким и был. Он многие вещи принимает близко к сердцу. Джисону пора бы перестать это делать, но не может, ему будто нравится причинять себе моральную боль отношениями, и плохим окружением. Подъезжая к дому, Джисона немного отпустило. Он перестал сильно переживать, руки прекратили трястись. Небольшой домик встретил его яркими гирляндами, громкой музыкой и смехом. Не в своей тарелке. Сегодня было намного больше людей, чем обычно. Чаще всего их собиралось человек шесть, может, пятнадцать, но не больше. Сейчас же здесь была целая толпа, никто не сказал Джисону, что это будет вечеринка в очень широком кругу. Вновь забыли про Хана. Он никому здесь не нужен. Поздоровавшись с теми, кого он знал, Хан прошёл внутрь дома. Здесь пахло как-то странно. Алкоголь вперемежку с чем-то ещё, Джисон не понимал, что это был за запах. Пройдясь по дому, он не нашёл Сонвона, тот куда-то пропал. Хану предлагали выпить, но он отказывался. Ему нужно было оставаться в трезвом уме. Протискиваясь через толпу, Хан зашёл в первую комнату, но там никого не было. Как ему объяснили, здесь всего лишь три комнаты и два туалета. Но никто не мог сказать точно, где был Сонвон. И был ли он вообще здесь. Джисону сказали, что искал Сонвона где-то в двух других комнатах. Не особо довольный таким, он прошёл мимо целующихся парочек. Мерзко. Хан никак не может привыкнуть к такому, да и не хотел. Лучше бы послушался Хёнджина и остался с ним. Зайдя во вторую спальню, Джисона увидел сидящего на кровати Сонвона, тот что-то активно печатал в телефоне. Джисон прокашлялся, привлекая его внимание, тот быстро взглянул на него и пригласил сесть рядом. Сонвон продолжал сидеть в телефоне, не обращая внимания на Джисона. Хан вообще когда-то был интересен Сонвону? Ощущение, что он здесь никому не нужно, стало острее бить в колокола. Набрав в лёгкие воздух, Джисон первый нарушил тишину: — Я тебя везде искал, мог бы написать, что ли. — Зачем искал? Зачем вообще приехал? Говорил же, что не знаешь. — Голос Сонвона был недовольным. — Поговорить срочно потребовалось. — Это может подождать до завтра? Я сегодня не планировал нагружать себя серьёзными разговорами. — Мне плевать, что ты там планировал. — Джисону было больно говорить это, но раз он уже решил, что поговорит сегодня, то пойдёт напролом. — Ты можешь не отвечать, но этот разговор нужен мне. Я и так всё уже решил. — Да? И что же ты решил? — Сонвон положил телефон на тумбочку, встал и закрыл дверь на замок. Джисона это никак не насторожило, он даже не заметил, находясь где-то в себе. — Говори быстрее. — Мы расстаёмся. — Сонвон рассмеялся. В этот же момент Джисон пожалел, что начал этот разговор, что приехал сюда. Он вообще жалеет, что начал эти отношения, и вовремя их не закончил. — Почему ты смеёшься? — Это ты решил, что мы расстаёмся? Нет, Хан Джисон, мы расстанемся только тогда, когда этого захочу я. — Сонвон вырвал из рук Хана телефон и бросил на пол. Это было единственным спасением для Джисона, но и его парень отобрал. — Что ты собрался делать? — Сонвон ничего не ответил, уронил Джисона на кровать и навис сверху. До Хана всё доходит очень долго. — Отпусти, и я просто уйду. Закончим на хорошей ноте. — Нет. — Сонвон начал оставлять мокрые дорожки на шее Хана, отчего тот крутился. — Не дёргайся, иначе будет больно, знаешь же. Сонвон никогда не принуждал Джисона к сексу, у них всегда всё было по согласию. Что же произошло сегодня? Почему именно сегодня Сонвон решил сделать это с Джисоном? Неужели ему было мало той боли, что он причинил? Он завёл руки под футболку и выводил круги, думая, что Хану такое приятно, но это было далеко от правды. У Джисона были другие планы, он хотел расстаться и уйти. И сделать это по мирному. Сонвон продолжал целовать тело Джисона, медленно он перешёл к животу, из-за чего Хан выдохнул, Сонвон подумал, что это был стон, и Хану нравится. Для него все действия Джисона были похожи на зелёный свет, он не понимал, что тот этого не хочет. Продолжая крутиться, Джисон пытался скинуть с себя Сонвона. Разорвав футболку, Сонвон стянул джинсы Хана вместе с нижним бельём. Джисон хотелось провалиться сквозь землю, он ещё никогда не ощущал себя так паршиво. Он жалел обо всё. В первую очередь о том, что послушался подругу, и познакомился с ним. О том, что пошёл сюда. Он жалел, что вообще родился. Хан Джисон жалел себя. Пока Хан занимался самокопанием, Сонвон продолжал целовать, но уже тело: грудь, живот, пах. Джисона чуть не стошнило от таких действий. Он до сих пор не понимает, как человек, который говорил слова любви, может сейчас насиловать его. Хан ведь поверит, доверился, но это была одна огромная ошибка. Думал, что его и правда наконец-то кто-то смог полюбить. Верил в любовь до гроба. Наивный. Но это оказалась очередная ложь, которую он съел и не подавился. Джисона пытался позвать на помощь, но разве кто-то смог бы сквозь громкую музыку услышать его мольбы о спасении? К тому же всем было всё равно, что Джисон здесь. Каждый занимался своим делом, все отдыхали, а не думали о том, «Куда же подевался Джисон». Но, может быть, всё же были люди, которым не было плевать на Хана? Пока Сонвон натягивал на свой член презерватив, Джисона искали двое друзей. Чинён и Кай всегда старались поддерживать беседу с Джисоном, хоть Хан этого не замечал. Но они были единственными, кто хорошо относился к нему. Можно сказать, что Хан им нравился как человек. Им было, о чём поговорит, но, зачастую Хан прекращался диалог первым, уходя в самый дальний угол. Боялся, что и они могут осудить, унизить или ещё что-то. Но эти парни были единственными адекватными людьми в этой мерзкой компании людей. Им не нравилось то, как остальные обращаются с Ханом, ведь знали, что он хороший парень. Спросив у всех на этой дурацкой вечеринке про Джисона, они отправились в сторону спален. Из-за громкой музыки и множество людей было непонятно, где именно может находиться Хан. Почему-то им казалось, что с ним может произойти что-то нехорошее. Они видели, в каком ужасном настроении был Сонвон. К их сожалению, они оказались правы. Если бы они могли предугадать дальнейшее, чтобы тогда сделали? Кай открыл дверь спальни и встал в ступор. Чинён не понимал, почему друг стоит и куда-то смотрит. Но он смотрел на то, как Сонвон вдалбливал Джисона в кровать. Это было мерзкое зрелище, на которое не хотелось смотреть, но им нужно был спасти Джисона. Вот только спасать уже было поздно. Чинён быстро собрался с мыслями, подбежал к Сонвону и откинул того от Хана. Кай пришёл в себя лишь тогда, когда услышал громкие голоса, которые принадлежали пьяному Сонвону. Он подошёл к кровати и накрыл голове тело Хана. Тот лежал на кровати и со стеклянными глазами смотрел в потолок. Кай понял, что это конец. — Джисон, ты слышишь меня? — Он легонько постучал по щеке Хана, тот отрешённо кивнул. — У тебя есть кто-то, кто сможет тебя забрать? — Д-да. — Где твой телефон? — Кай сделал всё, лишь бы Джисон не смотрел на то, что происходило позади. Он удивлялся тому, как Чинён, сдерживал себя оттого, чтобы не ударить Сонвона здесь. Может, тот понимал, что избиение бывшего парня Хана не пойдёт тому на пользу, а может сделать только хуже. Трясущейся рукой, Джисон указал на пол, куда был выкинут его телефон. Он так и сидел завёрнутый в одеяло. Где были вещи Хана, никто не понимал. Пришлось включить прикроватную лампочку, чтобы их найти. Но Кай обнаружил лишь разорванную футболку и джинсы. Нижнего белья нигде не было, и допускать мысли, что Сонвон забрал его себе — было ещё противнее. Джисон не видел, что делали Чинён и Кай, ему было плевать. Он набрал номер Хёнджина, и, ничего не объяснив, попросил того приехать. Хёнджин понял по голосу. Что что-то случилось, но не стал вдаваться в подробности. Хан всё равно потом расскажет. Чинён вывел из спальни Сонвона, и чуть того не убил. Его переполняло множество эмоций, старался сдерживать их при Джисоне, но выйдя из комнат, он стал похож на голодного зверя. Сонвон смеялся, ему было смешно с того, что эти двое защищают никому не нужного Хана. Пока эти двое выясняли всё кулаками, Хан вздрагивал от каждого резкого движения Кая. Заметив это, он начал делать всё немного медленнее. Видимо, мозг Джисона всех воспринимал, как опасность. — Хан, тебе нужно переодеться. — Он протянул Джисону одежду, тот, словно в замедленной съёмке, взял чистые вещи. Хотел встать, но поясница болела, так что он вскрикнул от боли. — Помочь? — Нет, я сам. — Хорошо. С божьей помощью у Джисона получилось одеться. Его вывели из дома, чтобы Хан смог спокойно сделать глоток свежего воздуха. В голове у Джисона творился полнейший бардак. Он не понимал, в чём так провинился, за что заслужил такое отношение. За всё время отношений Джисон старался давать больше, чем требовалось. В ответ получал почти ничего, лишь унижения и, видимо, ложные слова о любви. Будет не удивительно, если о нём пустят слухи. Сонвон и его друг вполне могут так поступить. И это било больнее ножа. Кай не знал, как себя вести. Не знал, что можно делать, а чего нельзя. Старался не прикасаться к Джисону, ведь уже получил злой взгляд, в котором читалось «Не трогай или убью». Джисона пришлось увести подальше от дома, чтобы люди не глазели на него, ведь выглядел ужасно. Лицо было красное из-за слёз, на руках начали появляться синяки. Но никто не мог видеть то, что происходило под одеждой. Но Джисону казалось, что люди видят его насквозь, из-за этой мысли ему было некомфортно. Хотелось вернуться в тёплую комнату общежития, лечь в кровать и больше никогда не выходить на улицу. Но он знал, что Хёнджин не позволит. Хван сделает всё, лишь бы Джисон чувствовал себя в порядке. Через час приехал Хван и чуть не упал рядом с Джисоном. Ему было больно видеть в таком состоянии Хана. Хёнджин привык, что Джисон улыбается, даже через боль. Сейчас на него смотрели глаза бусинки, в которых были лишь холод и пустота. Удержавшись от того, чтобы разорвать на мелкие кусочки Сонвона, Хёнджин помог Джисону встать и отвёл к машине. Только Хвану было позволено дотрагиваться до искалеченного тела Хана. Лишь Хёнджин мог затрагивать в тот момент этот случай. Джисон отказался писать заявление на Сонвона, не хотелось всё проживать заново. Хотелось забыть о той ночи как страшный сон. Разве таком можно забыть? Джисон ещё долго пролежит в кровати, не желая никуда выходить. Это будет первый раз, когда он столкнётся с депрессивным эпизодом. Каждый день Джисон убеждал всех, что он в норме, что уже обо всё забыл. Но если бы это было правдой, то Хан бы не пропадал в клубах, пытаясь заглушить навязчивые воспоминания. Каждую ночь он просыпает от кошмаров. Ему кажется, что Сонвон рядом и сейчас накинется на него. Но это была лишь игра мозга, не более, но Джисон не хотел в это верить. Джисону стоило много усилий, чтобы перестать всматриваться в лица прохожих. Пришлось приложить усилия, чтобы снова начать улыбаться. Но теперь это была неискренняя улыбка, а лишь маска, за которой скрывалась разорванная на маленькие кусочки душа. Изнасилование убило Хана внутри. Он не перестал верить в настоящую любовь. Но с каждым днём он начинает думать, что такой любви и правда не существует. Все одинаковые. Именно из-за таких людей мы отказываемся от мечты. Они забирают у нас желание жить. На три года Джисон забыл про отношения, поставив на первое место учёбу. Но никто не мог и мысли допустить, что появится некий Ли Минхо, который сможет растопить Хана. Возможно, Минхо может стать последним, в кого будет влюблён Джисон. Минхо может быть тем самым, после которого Джисон никого не подпустит к себе. Но дыра, что была сделана Сонвоном, никогда не зарастёт. Эта боль навсегда останется с Джисоном, станет его тенью. Джисону придётся заново учиться доверять людям. Вновь открывать для них душу, но ведь и это может стать роковой ошибкой. Каждый раз, когда Джисону будут причинять боль — он будет горько плакать ночами в подушку. Будет жалеть, что снова наступил на эти грабли, которые так больно бьют. Но он будет уверен, что не зря подпустил к себе Минхо. Ведь только Ли Минхо сможет дать ему то, чего Хан так долго хотел. Эта жизнь может для всех закончится по-разному. Не все смогут остаться довольны своим исходом. Но каждый из них сможет найти счастье, которого у них было мало. Они ни разу не пожалеют о том, что случится. Все действия происходят не просто так. В каждом событии, о котором мы можем жалеть, кроется что-то судьбоносное. Не жалейте о том, чего нельзя изменить. Все наши действия отразятся на вашей личности в будущем. Ошибки могут сделать нас сильнее. Джисон ещё долго будет задаваться вопросом: «Почему страдает только он?» Ему будет непонятно, почему люди, которые когда-то причиняли ему боль, живут счастливо. Чем Джисон заслужил такие страдания? Где же тот самый бумеранг, о котором все только и говорят? Каждый из нас сможет найти свою новую мечту. У них получится найти свой уголок счастья. Но какова же будет цена?