Пёс и Тигр

      Лес тихо шумит, дрожа под напором сильных ветров, спадающих с Тайшаня. Воздух пахнет дымом и сыростью. Личен встречает их такой же пустотой, какой встретил Боян, и Гювин готов вознести Небесам молитву за то, что заприметил в ветвях одного из недалеких деревьев пробежавшую по ним белку. Значит, все живое не покинуло города, вот только отсутствие следов целой армии заклинателей изрядно настораживает. Цзы Лу от этого даже умолкает, неспешно следуя за старшими заклинателями. У девчонки нашлось хоть какое-то чувство такта, что играет ей на руку. В противном случае Гювин бы нарушил негласную тишину пуще кого-либо другого, просто накричав на несносную ученицу.       Шен Гуанчжуй внимательно осматривает окрестности, ведя за собой своих спутников. Из них троих герой более всего знаком с картой маршрута объединенных сил заклинателей разных семей, и ведет их он в обратном направлении: так, как должны были идти войска. Гювин не спускает руки с рукояти меча, готовый атаковать в любой момент: неизвестно, когда угроза покажет себя.       — Тянь-Гоу-шифу, — все-таки раздается шепот под боком. Да будь она проклята! — Как думаете, это Цветущая Пустошь?       — Уж наверняка, — кивает Гювин, удерживая в узде нервное напряжение. — Они задержали нас, потому что хотели достать до наших воинов.       — Тупые твари, — гневно кивает Цзы Лу. Заклинатель хмыкает — в чем-то они с новой ученицей похожи, но признать это особо не хочется. Он выпрямляет спину, продолжая заниматься делом — осматривать местность на наличие их союзников.       — Стойте.       Шен Гуанчжуй выпрямляет руку, жестом преграждая спутникам путь. Все трое замирают, вслушиваясь в мирное дыхание леса. Гювин выглядывает слегка из-за плеча мужчины, но не может разобрать причины их остановки. Бай-Ху хорош и от своего слуха. Подобно настоящему тигру, в лесу он ориентируется, как дома; как охотник, он улавливает любой звук, которые касается его ушей. В целом, Тянь-Гоу в своей природе должен быть схож, но нынешнему Тянь-Гоу пока недостает внимательности.       Наконец в тишине раздается шорох — ломается ветка под чьими-то ногами. Хруст, хруст, хруст, и Гювин обнажает Цзыде, готовый к драке. Шен Гуанчжуй плавно ныряет в рукав ханьфу, подхватывая талисман. Из-за ядовитой воды они не могут определить, друг к ним приближается или враг. Нужно быть начеку. Цзы Лу быстро хлопает глазами на старших и соображает ухватиться за длинную рукоять копья.       Звук исходит из-за особо густого участка леса, который тянется по Юго-Западу. Сквозь дебри кто-то отчаянно пробирается, не боясь при этом ломать десятки ветвей и будто специально выказывая свое присутствие. Гювин хмурится — или незнакомец идиот, или это очередная ловушка. Достаточно им будет! Можно сказать, что уже дважды за сутки им устраивали западню, а третьего и быть не может. Не выдержав, Гювин первым бросается вперед, разрубая мечом ближайший сухой кустарник. В воздухе раздается звонкий мальчишеский вскрик, и перед Гювином вспыхивает стойкое, красно-желтое пламя. Заклинатель отпрыгивает, слыша, как цокает языком Шен Гуанчжуй.       — Хан Юджин, — зовет герой, и Гювин округляет глаза: Юджин?! Так это был столб от Фэнбао?       В подтверждение догадке Шен Гуанчжуя ученик, перепуганный и дрожащий, почти вылетает из горящих кустов. Следом за ним, уже к всеобщему удивлению, показывается и ругающаяся себе под нос генерал Цай. Девушка небрежно отряхивает изумрудные одеяния Ордена Инин от зацепившихся за ханьфу растений. Свирепым взглядом она буравит Юджина, который извиняюще приподнимает руки и, осознав, что при этом поднимает и горящий меч, неуклюже его тушит и прячет в ножны.       При каждом появлении рядом с собой Цай Бин Гювин строил недовольное лицо непроизвольно. Слишком уж четко запомнилось ему сражение при Ордене Инин, и то, как эта чертовка вынудила Шен Гуанчжуя встать на колени, а после и вовсе получить смертельный удар. Благо, в тот раз их спасла сила Юджина — потому, наверное, и прониклась их генерал учеником Гювина, что не отвесила ему подзатыльник после того, как он вынудил их обоих идти через такую чащу. Однако напрягает слегка иное.       — Рад видеть вас в добром здравии, — приветствует Шен Гуанчжуй, не кланяясь. Цай Бин отвешивает малый поклон Зодиаку и косится на заулыбавшуюся Цзы Лу. Юджин же почти в ноги падает в поклоне, счастливый от возвращения старших.       — Шифу! Уважаемый герой! Вы пришли так вовремя, — задыхаясь от спешки, благодарит ученик. — Там… Войска…       — Помолчи уж, — шикает Цай Бин, выступая вперед. Гювин снова кривится: это его ученик, и ему им командовать! Даже если эта стерва — их временный генерал! — Цветущая Пустошь поймала нас в ловушку. Ваш ученик помог нам обоим избежать той же участи, и мы отправились на ваши поиски, потому что вдвоем мы не сможем одолеть то количество людей, что отправил чертов Яньло-Ван. Да чтоб у него отсохло…       — Генерал Цай, — перебивает Шен Гуанчжуй весьма вовремя. Младшие заклинатели успели навострить уши на недобрый говор Цай Бин. — Прошу, расскажите, что случилось.       — А кто это? — небрежно кивает на Цзы Лу заклинательница. Новая ученица Гювина кланяется, обворожительно улыбнувшись.       — Я Цзы Лу, когда-то ученица Ордена Юцзымао, ныне — ученица Тянь-Гоу! — девчонка оборачивается всем торсом к ошарашенному Юджину. — А ты, верно, первый ученик наставника! Я могу звать тебя шисюном?       — Я… Я… Что?.. — глядя на наставника, запинается в словах Юджин.       — Она сильно помогла нам в сражении с Цветущей Пустошью, и я согласился взять ее под свое крыло, — избегая взгляда ученика, объясняется Гювин. — Генерал Цай, прошу, продолжайте, за моих подопечных не беспокойтесь.       Цай Бин вздыхает, закатывая глаза. Весь вид ее так и кричит: «к черту детей на войне!», и Гювин, в целом, с ней не может не согласиться, но и не перечить. Шен Гуанчжуй сообщил о нужде взять с собой в Даймяо некоторых учеников — разве мог хоть кто-то воспротивиться?       Заклинатели светлой стороны столкнулись с большими трудностями по пути в Храм Даймяо.       Юджин не мог себе найти места после тревожного сна. Он слишком долго пялился на генерала Цай, словно желая уличить старшую в чем-то, а последняя, в душе не предполагающая о терзаниях душевных ребенка, злилась лишь больше. Назойливый чужой ученик действовал на нервы даже тогда, когда молчал, и Цай Бин без зазрения совести лишила бы его жизни, не будь малец носителем меча Фэнбао. В конце концов, прямо в дороге, Цай Бин сама подошла к Юджину попросила отойти с ней «на пару слов», предупредив второго генерала, Дун Сычена, что вскоре они нагонят остальных. Генерал спросила, что происходит с этим ребенком, и в чем причина его «подозрений» в сторону Цай Бин. Ей не доверяли многие — поэтому и милости от кого-то глупого и уже сражавшегося с ней самой заклинательница особо не ждала, и все-таки раздражаться начала сильно.        Юджин же, не ожидавший чужой инициативы, выпалил все, как есть. Это заставило Цай Бин задуматься куда глубже, чем достаточно смышленого наследника из Цяней. Причина была в том, что то, что увидел Юджин, было правдой. Цай Бин призналась об этом сама. Ученика уберегла от влияния особого купола сила пламени Фэнбао, которое разбежалось по всем меридианам Юджина и даровало ему иммунитет от всяческих иневских заклятий. Юджин правда вмешался в битву между Цветущей Пустошью и Цай Бин, вот только сразу после некто из Пустоши скрылся, а ученика Цай Бин вырубила, зажав необходимую акупунктурную точку. Юджин тогда просиял от радости — это была правда, он не сумасшедший! А вот Цай Бин радости не разделяла. Ее и без того напрягал факт того, что Цветущая Пустошь смогла пробраться к ним незримо, и вместе с генералом Дуном они еще утром принялись вычислять, как это могло быть возможно.       Вот только не успел их разговор окончится, как над лесом поднялся тяжелый дымный столб из темной энергии. Генерал и ученик поспешили проверить, что стряслось, и обнаружили лишь черные клубы дыма, поглотившие собравшихся в той части дороги заклинателей. Из дыма вышел, — цитата! — «этот волк ободранный», Ван Исянь, и сказал, что Цай Бин не поздно вернуться назад, в Пустошь. Цай Бин притворно согласилась, перепугала Юджина, а после дала деру вместе с ним же. Они хотели найти Зодиак, чтобы расправиться с людьми Цветущей Пустоши.       — Их множество, или, по крайней мере, несколько довольно сильных, — продолжает Цай Бин. — Та завеса, которую они создали, может поддерживаться только невероятным количеством темной энергии.       — Сотня рядовых солдат или десять умелых, — соглашается Шен Гуанчжуй. Цзы Лу бросает на него пораженный взгляд, а Цай Бин усмехается.       Гювин проводит рукой по спадающим на лицо волосам, смахивая их назад. От одной части Пустоши отбились, пришли к другой, и все не по плану. Сейчас они только и делают, что пляшут под дудку Яньло-Вана.       — Уверен, они предложат «обмен» снова. Из разряда «нам Зодиак, вам бесполезные без него войска», — он обращается к Цай Бин. — Без обид.       — На своей шкуре убедилась, — хмыкает заклинательница. Она смотрит поочередно на обоих представителей Зодиака. — Что, если вы двое примите сделку на этот раз? Помнится, главнокомандующий Шен как-то заявлял что-то о том, что вы можете напасть изнутри. Вот вам и шанс — сдайтесь Пустоши, все равно они решат, что без вас вся наша армия развалится. Пусть схватят вас, и мы будем действовать дальше в согласии с изначальным планом.       Гювин складывает руки на груди, недоверчиво разглядывая их бывшего врага.       — Звучит не очень приятно из твоих-то уст. В последнюю очередь я жду честности от тебя, генерал Цай.       — Небеса меня ненавидят, — хохотнув, ухмыляется Цай Бин. — Честно. Все равно вам двоим решать, идти на это или нет. Хотите, посовещайтесь что ли, а мы в сторонку отойдем и ушки прикроем, пока мальчики будут шушукаться.       — Будьте так добры, генерал Цай, — вежливо улыбается Шен Гуанчжуй в ответ на колкость. Это провоцирует очередной тихий смешок Цай Бин и она, махнув рукой, забирает детей с собой, чтобы встать поодаль. Что Цзы Лу, что Юджин продолжают оглядываться на наставника, но, поскольку Гювин, пускай недовольный, не противится, послушно идут за временной мамой-уткой. Уже оказавшись довольно далеко, они вдвоем негромко о чем-то переговариваются.       Гювин обреченно качает головой. Даже если их правда ведут в ловушку, слова чертовой Цай Бин не лишены смысла. Шен Гуанчжуй лично рассказывал Гювину о своей идее: если Зодиак, будучи самой мощной силой армии, окажется в Цветущей Пустоши заранее, даже будучи пленником, их силы должно хватить, чтобы одержать победу в несколько неравной войне. Им до сих пор не известно точное количество людей в Цветущей Пустоши. Кажется, что поступают они постоянно, да в целом так ситуация и выглядит. То тут, то там Пустошь заполучает новых подчиненных, и от полной власти над цзянху их удерживает, пожалуй, лишь тот факт, что нынешний император благосклонен к заклинателям светлой стороны и покровительствует им; следовательно, и простой люд предпочитает отдавать приоритет именитым семьям, а не Цветущей Пустоши, которая эти семьи разрушает.       Шен Гуанчжуй прикладывает руку к подбородку, глубоко задумавшись. Время идет к ночи, и совсем скоро нашествие тварей с Тайшаня может повториться, что опасно как для них, так и запертых в иневском дыме заклинателей. Неудивительно, что войска угодили в ловушку: им тоже не было ничего известно про отравленную воду в округах, близких к ненастной горной цепи. Гювин изрядно переживает. Использовав сегодня свои силы, Шен Гуанчжуй получил ранение слишком скоро. Это значит, что даже если он вернул себе прежний лик Бай-Ху вместе с частью ранее закрытых меридианов, он все еще не столь силен, как мог бы. Это и составляет главную трудность. Будь они оба на пике своих возможностей, победа была бы очевидна. Сейчас Гювин боится, что собственных способностей ему не хватит, чтобы уберечь друга от тех наказаний, что могут ждать его по возвращению в место, где он вырос.       — Шен-сюн, как думаешь, не будет ли правильным решением обратиться к Цин-Лун? — предлагает Гювин, выводя Шен Гуанчжуя из погружения в собственные мысли. — Лазурный Дракон может смиловаться и вернуть тебе все твои силы, и тогда план пройдет как надо. Я, конечно, не сомневаюсь в тебе! Но все-таки… Беспокоюсь.       Шен Гуанчжуй опускает руки, складывая их в белоснежны рукавах. Он кивает.       — Я понимаю твои опасения, однако это невозможно. Я знаком с Цин-Лун достаточно долгий срок, и от нее помощи в такой ситуации нам не следует ждать. У Лазурного Дракона другие обязанности, — герой поднимает взгляд вверх, туда, где сокрыты Звездные Вершины. — Должен признаться, вчерашней ночью я совершил ошибку, наказав тебе расправиться с гуями. Ни твой, ни мой запас ци сейчас не позволяет ни вступить в бой сиюминутно, ни подчиниться воле Цветущей Пустоши, если они изволят выдвинуть предложение.       — Кто же знал, что Цветущая Пустошь иногда бывает умной? — пожимает плечами Гювин. — Не думай об этом, вот что. Если выбора нет, предлагаю просто сражаться.       — «Просто сражаться», — вдохновленным Шен Гуанчжуй совсем не выглядит. — В таком случае, мы проиграем.       — Хорошо! Не совсем «просто», но! Я восстановил силы с ночи и готов к сражению! А ты не беспокойся, можешь предоставить дело мне и моим ученикам. Ну и Цай Бин… Хотя за ней бы я и посоветовал следить, милый друг. Сложно у меня с доверием к той, из-за которой… Сам помнишь.       — Барышня Цай — не первая и не последняя, кто желал моей смерти всем сердцем. Если же ты уверен в своих силах, бродяжка, то я не посмею тебе препятствовать, а лишь проследую за тобой.       Гювин широко улыбается и кивает. Это первый случай, когда главным в их вечно импровизированной команде будет не герой, а сам Гювин. Отчасти такая ответственность совсем в новинку Гювину, даже если ранее он в Клане Хуа Ци и контролировал все процессы подготовки к выходу к Храму Даймяо. Однако сейчас в его подчинении и Шен Гуанчжуй — тот, кто привычно себе занимал лидирующую роль даже там, где от его слова мало что могло зависеть. То, что сейчас Белый Тигр принял командование под руководством Гювина — большая победа и огромная ответственность. Гювин мысленно обещает себе, что не ошибется, и наконец зовет к ним ближе Цай Бин вместе со своими учениками, которые только рады поскорее воротиться к наставнику.       Конечно, сначала план Гювина не слишком радует заклинателей. Впятером против многих-многих воинов — сомнительная затея, однако главной задачей плана Гювин выдвигает уничтожение тех, чьи силы уходят на поддержание сдерживающего купола. Как только они смогут развеять ловушку, их силы умножатся в десятки раз.       Одно остается неясным. Даже если они разрушат купол, это не обещает сохранности заклинателей в нем. Цветущая Пустошь, ни раз проигрывающая бои против Зодиака, в особенности прежнего наследника, должна была к нынешнему времени изловчиться в избегании всякого рода «фокусов». Но стоит только это проблему озвучить, как решить ее вызывается молчавший до этого Шен Гуанчжуй.       — Я прекрасно знаком с работой подобных заклинаний, — объясняет герой. — Позвольте проникнуть внутрь и, даже если там будет ловушка или вам будет сложно расправиться с заклинателями Цветущей Пустоши, я сделаю все, чтобы дать внутреннюю трещину. В прошлом мне доводилось самостоятельно воздвигать завесы из энергии инь. Есть несколько вещей, которые могут создать некоторую хрупкость. Я подам вам знак — если над куполом рассеется алый дым, значит, стоит нанести удар по внешней его стене.       Гювину знаком феномен подобной завесы. Ван Исянь уже загонял его в подобную. Находясь внутри, заклинатель, владеющий светлой ци, просто так выбраться оттуда не сможет — нужно снизить концентрацию создающего купол. Шен Гуанчжуй же может знать лазейки в силу опыта.       Цай Бин присвистывает, чуть толкая героя локтем по плечу. Гювин почти срывается с места, чтобы отрезать этой бестии руку, но удерживается под взглядом золотых глаз.       — Да я посмотрю годы, проведенные в подчинении Я Вана, прошли не зря! Так держать, тигренок.       — Уважаемый Бай-Ху! — Цзы Лу, слушавшая внимательно старших до этого, заинтересованно восклицает. — Могу ли я сопроводить вас? Пусть лично я в Цветущей Пустоши не жила, однако дом мой стоял под Тайшанем, и я знаю многое о темной ци… Позвольте быть полезной!       — Я не откажусь от твоего предложения, барышня Цзы. Сначала тебе стоит посоветоваться со своим наставником — без его воли принять я его тоже не могу.       «Ой,» — Цзы Лу вспоминает про то, в чьем подчинении находится, и неловко улыбается. Гювин не может злится, уже точно не на то, что его ученики хотят поучиться у кого-то столь великого, ведь и сам Гювин, как Шен Гуанчжуй отметил, находится тоже под его покровительством. Он соглашается, и тогда пятеро заклинателей, окончательно утвердив точный план нападения, спешно возвращаются к месту захвата заклинателей светлой стороны.       Когда они приближаются, перед небольшим отрядом возвышается высокая красно-лиловая дымовая завеса. Она переливается разными оттенками, от тепла к холоду, и даже при всем испитом яде под кожу проникают холодные потоки темной ци. Вокруг нее мелко заметны силуэты воинов в животных масках. Гювин быстро находит среди них и Ван Исяня — кажется, тот всегда поспевает в места, где оказывается Зодиак. При учете, что именно его Яньло-Ван желает сделать новым наследником, это не удивительно, но вид волчьей рожи уже изрядно начинает Гювина раздражать. Быстро отогнав от себя неприятное чувство и запомнив изначальную картину начала действий, он кивает своим союзника, наказывая начать бой.       Они бесшумно разбегаются, сохраняя дистанцию в один ли заранее скрыв внутреннюю энергию. Каждый занимает свою позицию так, чтобы окружить образованную засаду, и все, как один, бросаются в бой.       Шен Гуанчжуй, сопровождаемый ученицей Гювина, вступает в схватку с тремя воинами Пустоши, одного ликвидируя почти сразу из-за неожиданности. Лишь после он открывает меридианы, являя свою присутствие окружающим. Цзы Лу повторяет за героем. Вдвоем им не составляет труда расправиться с оставшимися двумя, но тогда нападают еще несколько — почуяв присутствие Зодиака, Цветущая Пустошь бросилась к нему, не хуже голодных псов. Однако все оказываются лишь пешками, не слишком способными в бою: парочка даже убегают. Цзы Лу победно улыбается им в след и радостно вскидывает руку, пока Шен Гуанчжуй напрягается. Слишком просто. Даже если так, им нужно продолжать путь в согласии с планом.       Шэньхуань принимает голубо-золотое сияние, рисует в воздухе несколько символов, пока Цзы Лу оберегает Шен Гуанчжуя от новых нападающих. Звуки многочисленных столкновений мечей слегка отвлекают, и герой тратит чуть больше времени на точное использование техники. Когда он заканчивает, он бросает короткое «сейчас!», и вместе с отреагировавшей Цзы Лу бросается под купол.       Шен Гуанчжуй бегло осматривает запертых заклинателей. Их потускневшие от отчаяния взгляды проясняются, стоит им завидеть героя. К нему выходит Дун Сычен. Несмотря на всеобщую радость, генерал выглядит несколько встревоженным, или даже насторожившимся. Он осматривает Шен Гуанчжуя с ног до головы, после кланяется и герою, и незнакомой Дун Сычену спутнице. Шен Гуанчжуй уважительно кивает.       — Уважаемый Бай-Ху, — негромко говорит Дун Сычен. — Известно ли вам, что здесь происходит?       — Лишь поверхностно. Меня и Тянь-Гоу сюда привела генерал Цай, которой удалось по счастливой случайности избежать ловушки, — взгляд Дун Сычена становится мрачнее. Шен Гуанчжуй приподнимает уголки губ. — Вижу, ты не рад. Мы ошибочно ей доверились?       — Нет. Это хорошо, что генерал Цай привела вас на помощь, и должную благодарность мы ей еще передадим. Дело в другом… Уважаемый Бай-Ху, знаете ли вы, для кого эта ловушка была создана?       Шен Гуанчжуй чуть вскидывает брови. Он с сомнением обводит взглядом армию молчавших заклинателей, не находя подсказки ни в одном ранее просветлевшем взгляде. Кажется, все вновь поникли, и стали выглядеть лишь больше потерявшими надежду. Цзы Лу за спиной героя тоже осматривает войска, которые видит впервые, желая выведать ответы.       — Ты подразумеваешь, что Цветущая Пустошь пыталась подловить меня, — спокойно говорит Шен Гуанчжуй. — Не беспокойся. Я знаю, как рассеять завесу. Это займет не больше времени, чем горит палочка благовоний…       — Крайне радует душу, что ты сохранил накопленные тобою знания, А-Чжуй. Ты всегда был прилежным учеником.       Меч выпадает из рук Шен Гуанчжуя с громким лязгом. Столкнувшись с землей, Шэньхуань напугано дрожит, ведь слишком редко владелец так небрежно позволял себе выпускать его из рук. Часть светлой ци взлетает в воздух, очерчивая золотую вышивку на белых одеждах. Шен Гуанчжуй замирает, не в силах двинуться или оторвать взгляда от человека, перед которым расступаются светлые заклинатели. Впервые за долгие годы сердце героя замирает, подвластное животному, абсолютному страху.       Наблюдающий со стороны за исчезновением спутников Гювин кивает, улыбнувшись, и продолжает сражение. У него дела обстоят несколько хуже, чем видел он у Шен Гуанчжуя и Цзы Лу: он один выступает против десятка заклинателей Пустоши, которые пытаются победить Зодиака напором и числом. Однако Гювин то и дело высвобождает небольшие количества светлой ци. Сохраняя спокойствие, заклинатель способен лучше контролировать духовную энергию и та, как домашний зверек, послушно подчиняется даже самым изворотливым приказам носителя. Медленно, но верно Тянь-Гоу становится на ноги, как представитель Небес.       Когда враги вокруг него мельчают, он шагает ближе к сражающейся двуручным мечом Цай Бин. Вынужденный жест — Юджин поразительно хорошо справляется, управляясь огненным оружием с особой, не знакомой до этого Гювину жестокостью. Что тоже, впрочем, заслуга грязной заклинательницы, с которой он сейчас сражается спиной к спине. Гювин почти уверен, что Цай Бин гаденько ухмыляется такому повороту событий, но сдерживается, сосредоточившись на битве. Это помогает ему вовремя заприметить их долгожданного гостя — Ван Исянь не заставляет себя ждать. Теперь задача слегка облегчается.       Во время боя Гювин переживал, что, несмотря на убийства и ранения многих людей Цветущей Пустоши, завеса ни чуть ни ослабевала. Купол продолжал мерцать ало-лиловым так, словно его только воздвигли. Тогда Зодиак стал предполагать, что теория Шен Гуанчжуя верна: если его поддерживают не десятки мелких сошек, то уж точно несколько способных заклинателей, к числу которых, к сожалению, относится и Ван Исянь с его кривым волчьим оскалом.       — А вы вовремя, — рычит Сумеречный Волк. Его слуги покорно расступаются, позволяя своему «вожаку» лично вступить в битву с Зодиаком. Они скрещивают мечи и отталкиваются по этой причине друг от друга, оставляя сражение с более слабыми людьми Пустоши Цай Бин. — Я уж думал сходить, позвать вас. Слишком надолго застряли в Бояне! Что, одолела ностальгия?       Гювин решительно нападает, не желая поддаваться на дешевые провокации, которыми его удавалось подкупить Сумеречному Волку. Ван Исянь на это что-то тяфкает и парирует, но безуспешно. Цигун Гювина стал быстрее, и изворотливость ныне могла посоревноваться с прыткостью людей из Клана Хуа Ци.       — Даже не поговоришь со мной? — хмыкает Волк. — Совсем становишься как А-Чжуй… Зодиак верно подобрал замену.       — Я — не «замена», — чеканит Гювин, прорезая Ван Исяню синий рукав. До кожи не дотягивается.       — А кто же ты? Небеса, как и все на этом свете, разочаровались в Шен Гуанчжуе, один ты остался поклонником, — они находятся на расстоянии, готовясь совершить новый прыжок. — И то ненадолго. Уверен, пройдет время, и слабость твоего друга расстроит тебя больше, чем его наследственная…       Лязг. Гювин напирает, желая отбросить Сумеречного Волка как можно дальше, но тот не позволяет. Светлая и темная ци смешиваются меж ними, вызывая мелкие вспышки-взрывы в воздухе. Гювин не желает отвечать этому псу, но взгляд его выдает и намерения: он готов прикончить Ван Исяня на месте, не питая жалости ни к тяжкой судьбинушке его, ни к слащаво-горделивым словам.       — Ты стал сильнее, — тихо рычит Сумеречный Волк. — Но сможешь ли тягаться с Цветущей Пустошью?       Гювин проворачивает меч, позволяя Сумеречному Волку рассечь своим оружием воздух и, имитируя очередной взмах лезвия Цзыде, направляет потоки ци в левую руку. Вспышкой светлой ци Ван Исяня отбрасывает на добрые несколько чжанов, и тот тормозит, врезаясь телом в древесный столб. Гювин не дает послаблений, следом нападая и окончательно пригвоздив к земле дрогнувшее тело Сумеречного Волка.       За щелками маски Гювин видит сощуренные в усмешке глаза. Этот гад имеет в себе силы смеяться, находясь на волоске от смерти! Чего же еще можно ждать от безумцев из Цветущей Пустоши? Гювин поднимает Цзыде, собираясь нанести последний удар по горлу, окончив слишком затянувшееся существование Сумеречного Волка в Поднебесной, но его останавливают вкрадчивые, насмешливые слова:       — И даже не спросишь, почему твой дружок так и не прорубил завесу?       — Убью тебя — и в этом не будет нужды, — отвечает Гювин, не выказывая сомнений. Он с трудом вынуждает себя не оглядываться. Вопрос Сумеречного Волка никак не лишен смысла: даже если они снимут купол другим способом, крайне странно, что Шен Гуанчжуй, поручившийся за опытность в уничтожении таких заклинаний, до сих пор никак не действовал.       — Ни капли моей духовной энергии не вложено в этот купол, — хрипло продолжает Сумеречный Волк, страдающий от вжимающей его в землю светлой ци. — Тот, кто поддерживает его существование, внутри.       — И на кой черт мне это знать? — шикает Гювин, приблизив Цзыде ближе к волчьему горлу. Тот и не вздрагивает. — Шен Гуанчжуй справится.       — Как самоуверенно! — глаза за маской вновь суживаются. — А если я скажу, что вместе с нашим милым А-Чжуем там закрыт никто иной, как его уважаемый отец?       Гювин замирает. Табун мурашек пробегается по всему телу Зодиака, от чего волосы на затылке становятся дыбом. Яньло-Ван не показывал своего лица очень долгие годы, и едва ли в цзянху найдутся те, кто воочию наблюдал предводителя Цветущей Пустоши. Все знали, что именно под его началом растет влияние темных заклинателей, но в традициях Яньло-Вана было лишь управление своими пешками, но никак не выход на игровое поле.       Цзыде в руках заклинателя вздрагивает, и этого достаточно, чтобы Сумеречный Волк, громко рассмеявшись, щелкнул пальцами. Небольшой взрыв из темной энергии отдается жжение в глазах, из-за чего Гювин делает неудобные несколько шагов назад, успев лишь подцепить кончиком меча часть чужой плоти. Ему совсем не до проваленного убийства. Если это был не обман, и Шен Гуанчжуй сейчас закрыт вместе с самим Яньло-Ваном внутри, ничего хорошего это принести не может. Иначе говоря, это худший из всех допустимых сценариев!       Зрение проясняется, и Гювин видит, что внешний бой окончен, а Юджин и Цай Бин находятся в полном замешательстве. Купол нисколько не поврежден. Гювин покрепче ухватывает Цзыде и скользит с небольшого склона вниз, к ученику. Цай Бин догоняет следом.       — В чем дело? Я думала, что после уничтожения отродий эта штука распадется, — хмуро вопрошает Цай Бин, легко удерживающая в руках тяжелое оружие. Юджин растерянно касается рукой дымки, но та оказывается плотной, словно прикасается он к очень твердому камню. От нее разит холодом.       — Тот, кто ее создал, находится внутри, — объясняет Гювин. Сердце бьется в висках, сдавливая голову и мешая мыслить здраво. — И велик шанс, что этот кто-то — Яньло-Ван.       Даже природа затихает, стоит полному имени Его Величества прозвучать вслух. От пульсирующей внутри крови и ци Гювин едва вспоминает о том, что должен дышать, и буравит взглядом ало-лиловую стену. Им непременно нужно пробиться внутрь, как можно скорее. Беда лишь одна — никто из них троих не знаком с устройством таких заклинаний.       — Демон меня дери! — кричит Гювин, с силой ударяя Цзыде по дыму. Не оставляет и царапинки, зато здорово пугает Юджина, отскочившего прочь от взбешенного наставника.       На плечо Гювина падает теплая после сражения рука, и он дергает плечом, скидывая прочь ладонь глупо ухмыляющейся Цай Бин. Вот уж кто получил свое! Наверняка эта стерва лишь рада, что сейчас Шен Гуанчжуй стоит один на один с Яньло-Ваном, пока они вынуждены бессильно ждать конца скрытого происходящего!       — Приумерьте пыл, достопочтенный Тянь-Гоу, — хихикает Цай Бин, отталкивая Зодиака от завесы подальше. — Я тоже неплохо знакома с темными писаниями, пусть не могу соперничать с навыками нашего общего друга. Дайте время — я прорву нам путь внутрь.