Проклятая

Как много тех, с кем можно лечь в постель,

Как мало тех, с кем хочется проснуться…

И утром, расставаясь улыбнуться,

И целый день, волнуясь, ждать вестей.

Эва слышит звук затвора, поворачивает голову и впадает в ступор. В комнату заходит Амен с заряженным и снятым с предохранителя пистолетом, кидает у входа кожаную коричневую дорожную сумку: — Слушаем все меня. Никто отсюда не уедет, пока я не скажу… — Ты с ума сошел, что за глупые шутки у тебя? — ругается Феоноя, бросая в брата салфетку. — Это не шутки. Извинись перед Эвой и уезжай прямо сейчас, — переводит заряженную беретту на сидящего профессора. — Он работает на Аша. — Амен, приди в себя! Я никуда не поеду, это уже переходит все границы. Ни на кого он не работает. — Все верно, Фео, — произносит абсолютно спокойным голосом Аларик. — Если бы я работал на Сета, то уж точно не рассказывал бы вам всю историю и не собирался бы показать, как при помощи аккультизма усыпить его, — вертит в руках шпили с иероглифами, что до этого достал из сумки. — Амен… — но договорить он не успевает, блондин швыряет на стол к нему найденные монеты-фенечки. — Откуда они у меня? Только не нужно говорить, что ты не в курсе, — повышает голос мужчина, наблюдая за мимикой профессора. — Ты прав. Скрывать не буду, я знаю, что это. — И? — Амен нетерпеливо облокотился на стол руками, продолжая держать заряженный пистолет в направлении Аларика. — Я все объясню, только убери оружие. Это Сигил. Вообще, все, что вы здесь видите, — водит руками над столом, продолжая держать одну из шпилек в руках, — это все СИГИЛ. То есть, набор определенных символов, который даёт тот или иной эффект. Эти монеты созданы были пробудить в вас память предков. Ты смотрел сны какими-то отрывками, но с помощью монеты смог увидеть смерть Эпистата. А Эва, — переводит взгляд на неё, — увидела смерть его жены. Одного не пойму, как Сет смог заблокировать в ваших снах свой образ… Почему вы не видели его. — Зачем ты сделал это? — Эва хлопает ресницами, не понимая. — Чтобы вы все узнали, поверили и смогли помочь одолеть его. — А тебе это зачем, Рик? — Феоноя опускается на стул рядом с мужчиной. — У меня свои цели. Но, зная правду, разве вы не хотите ему отомстить? — Рик, посмотри на меня, — сестра блондина руками поворачивает лицо профессора к себе, — ты говоришь, как сумасшедший, фанатик… — В моих словах нет ни капли безумия. Все, что я говорю — правда, и эта информация вам пригодится, иначе вы не сможете ничего сделать… — Ты сразу, изначально планировал это все? — убирает подрагивающие пальцы от лица. — Да, когда я увидел Амена, сразу понял, что необходимо сделать. — А твои отношения со мной — это также часть плана? — на глазах девушки выступили слезы от равнодушного голоса, что резал по-живому. Амен, видя состояние сестры, выравнивается, достает телефон и что-то пишет там. Эва тем временем складывает в голове цепочку событий, чтобы хоть как-то разобраться в происходящем. — Ты говоришь, что вот эти фенечки сделаны специально, чтобы мы увидели прошлое, наших предков, верно? Что-то ещё они могут сделать? Аларик улыбается, будто прочёл мысли девушки: — Что именно ты имеешь в виду? — кладет ногу на ногу, откидываясь на спинку стула. — Чувства? Ты что-то чувствуешь? Эва делает полшага назад, мотая головой из стороны в сторону, глаза бегают по присутствующим. Ее от неудобного вопроса спасает Амен: — Фео, такси подъезжает… — но сестра не даёт договорить, с презрением глядя на Эвтиду, произносит: — Если ты предашь Тизиана, я сама тебе волосы выдеру. Амен, а тебе задницу надеру. Забыл, что он нам как брат? — Фео, тебе нужно ехать. Схема наша простая: телефон отключаешь, выходим на связь через 3 дня. У тебя есть несколько вариантов, куда поехать. Хватай детей и туда. Ливию повезло, что он остался жив. Не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. — Что с Ливием? — Эва испуганно смотрит на блондина, подойдя вплотную. — Аш приехал к нему в офис… — Он избил его? — Можете не провожать, — Феоноя выходит из дома и направляется к калитке, зная, что спорить с братом в открытую бесполезно. — Ты не ответил, — слегка топнула ногой, требуя ответа Эва. Амен молча показывает видео, что прислал ему Ливий с камеры из фойе. Девушка отшатывается, закрывая рот руками. — Как он это сделал? — она бегает умоляющими глазами от офицера к профессору. — Мне необходимо к Ливию, ему же нужна помощь. — Им уже занимаются врачи скорой. Ты сейчас точно ничем не поможешь. И, возможно, только спровоцируешь снова своего бывшего мужа, по совместительству, Бога… блядь, как же это бредово звучит… — Рик, ты что-то знаешь? — Конечно знает, — выплюнул блондин, — Ливий сказал, что Аш в курсе абсолютно всего, к тому же едет сейчас сюда. Нам нужно срочно уезжать, иначе защититься не выйдет, — наклоняется к сумке, достает и бросает джинсы, худи и косуху Эве. — Зачем это? — Вы не сможете так легко скрыться от него. Сет не просто бессмертный человек… У него есть свои силы, и, судя по звукам на видео, он их приумножил. Возможно, с помощью подобных артефактов, — указывает рукой на стол. — А ещё, исходя из твоих слов, умеет подчинять себе сознание людей. — Все не так просто, но в общей сложности, да. — Где гарантия, что ты не связан с ним? — Гарантий нет никаких… Но я не связан. — Эва, одевайся скорее, мы поедем на байке, нет времени спорить, — ругается Амен, а после поворачивается к профессору. — Дай свой ноутбук, — он резким движением поворачивает компьютер к себе, подвигая по деревянной столешнице ближе. Пока Эва, чертыхаясь, надевает сверху одежду, блондин быстро шерстит содержимое разных папок, пока не видит доступ к популярному мессенджеру. Открывает и находит среди кучи чатов тот, что заставляет практически взорваться. — Ты его знаешь?! — рычит низким, почти загробным голосом, снова выставив оружие и развернув экран к Аларику. — Реммао пытался убить Эву… Как давно ты с ним знаком? — Ох, это он? — Не делай вид, что ты удивлен. Я говорил тебе имя, показывал фото. — Как ты можешь заметить, переписка с ним велась очень давно. Он перестал выходить на связь. Скорее всего, его уже нет в живых. Сказать что-либо девушке Амен не даёт, беря ее под руку и уводя из гостиной через задний двор к какому-то сарайчику. Там он под возмущенные вопросы молча откидывает запыленный старый брезент серо-болотного цвета и указывает на крутой мотоцикл, футуристичной формы. — Како-о-ой… — протяжно произносит девушка, проводя рукой по рулю. — Что это за марка? — Alyen. Итальянский жеребец. Держи, — протягивает шлем, — позже налюбуешься, когда приедем. — А куда мы едем? Мне же нужно Тизу позвонить, предупредить, чтобы не ехал сюда… Да и вообще рассказать обо всем, — хлопает руками по карманами. — Черт, да где он? — Твой телефон в сумке и позвонишь ты ему, когда мы уедем. Аш может приехать сюда уже в течение 10 минут. Нужно торопиться. — А почему на нем едем, а не на машине? — Эва садится, поправляя неудобный с непривычки шлем. — На машине он нас перехватит в считанные минуты. На байке поедем через лес, — с последними словами слышится заглушающий все окружающие звуки мотор рвущегося наружу зверя, которого Амен называет дружок. — Держись крепко! — крикнул громко блондин. Это было последнее, что услышала девушка сквозь толстые шлемы. Прижавшись к нему поближе и обвив торс руками, чтобы не вылететь на первом же повороте, она закрыла глаза и мысленно пыталась подобрать слова для разговора со своим парнем. Да только разум все больше противился этому. Все размышления так или иначе приходили к образу высокого широкоплечего блондина с невероятно белой кожей. К его небесным глазам, что так пристально смотрели у бассейна и на кухне, к его рукам, что обвивали во время приступа, его низкому бархатному голосу, что звучит в ушах, разбивая последнюю надежду на спокойное будущее с Тизианом. Почему Эва согласилась с ним уехать? Она искренне пыталась убедить себя, что это лишь необходимость, чтобы защититься… Не допуская и мысли, что все, что происходит между ними, до мурашек пробирает, крадётся в самое сердце и сжигает его подобно адскому огню. Сейчас, проезжая мили на байке с, по сути, чужим человеком, она как никогда чувствует себя уже не одинокой… Звук тормозов возвращает в реальность. Они уже давно пересекли небольшой лес и подъехали к какой-то старой заправке на трассе. Паутина под навесом, ржавчина на всей металлической конструкции и отсутствие специфического запаха кричали о том, что заправиться здесь не выйдет. Но скрипучее окошко открывает старая морщинистая дрожащая рука. Блондин наклоняется почти впритык к отверстию и что-то говорит, после протягивает деньги. Эва на лёгком ветру развеивает шелковые пряди, что слегка запутались от сильных потоков во время езды. Вокруг пустынный зной заставляет снять худи и остаться в одном топе. Она протягивает руки к сумке, прикрепленной сзади, чтобы сложить вещь, но большая ладонь Амена останавливает ее: — Я сам. Надевай шлем, едем дальше. — Куда, черт возьми, мы едем? Тизиан, наверное, уже весь извелся, Ливий в больнице еле живой, с твоих же слов, а мы разъезжаем по штату! — Тизиан, вероятнее всего, ещё не в курсе, что мы уехали. Ливию, как и говорил ранее, ты сейчас не поможешь. Бензина у нас осталось совсем немного, из канистры я сейчас долью, надеюсь, хватит… Обещаю, все расскажу, как только будем на месте. А сейчас нужно ехать дальше, чтобы не маячить здесь…

***

Аш спускается вниз по лестнице, попутно источая яростные колебательные волны, сносящие штукатурку со стен и выбивающие окна. Весь он превратился в часовой механизм, что вот-вот взорвется. Двое мужчин, что чуть не добили Ливия, идут на шаг позади, боясь попасться свирепому боссу на глаза. Но это не спасает. Аш хватает одного за горло, поднимая над ступенями и отшвыривая в сторону. Срываться на своих подчинённых и крушить все вокруг — это единственное, что он может сейчас сделать. Но в таком состоянии нельзя появляться перед Эвой. Ведь нужно сейчас, пока есть возможность, наладить все. Надеть ей хоть какую-то побрякушку… хотя бы силой… После все станет на свои места. Он в это искренне верил… Он этого искренне желал… Сет был очень близко к исполнению задуманного, нельзя все испортить. Снова. Подходя к двери, ведущей на шумную улицу с серой массой из толпы снующих, что зовут себя человеком, личностью, Аш услышал звуки знакомой мелодии из своего автомобиля. Водитель по-обыкновению слушал эпичные саундтреки из фильмов. На этот раз звучала MVDNES 300 из фильма о Спарте. Ступив на улицу и вдохнув полной грудью затхлый дымный воздух, Аш улыбнулся. Но не искренне, по-доброму. Это было похоже на звериный оскал. Он уже знал, что сделает. Кажется, продумал до мельчайших подробностей все варианты развития… Но смс, пришедшее на телефон, отвлекло от мыслей: «Я не рядом с Аменом. Он не берет трубку. Ехать к нему?» Аш бросает телефон на асфальт и стремительно идёт к водителю, выволакивая его из машины. Охранники поднимают телефон и садятся быстро назад. С визгом Сет трогается с места, оставляя за собой запах палёной резины. Пассажиры не смеют задавать вопросы, лишь следят за экстремальной ездой босса, держась за ручки над дверями. Скорость за 160 миль в час, он держит руль уверенно, виляя между автомобилями, что, будто стоят на месте. Красный свет светофора не останавливает взбешенного Бога, и тот едва ли не сбивает на пешеходном переходе женщину с коляской, в которой лежит новорожденный малыш. Заминка на доли секунд перед переходом, и черная БМВ пролетает перед носом. Навигатор не успевает говорить о поворотах и предупреждать о камерах… Все это не имеет значения, если он не успеет приехать вовремя и увести с собой свою жену. Поворот, ещё один, круговое движение, прямо. Затем ещё два поворота и он уже видит вдалеке ворота и девушку, что вышла из такси, и идет в направлении нужного ему дома. Тормозит Аш резко, с визгом, чем пугает подошедшую Феоною. Видя красные волосы она понимает, кто это. Паника, смешанная с ужасом в ее глазах, веселит Бога хаоса. — Та-а-ак… А это у нас кто? Сестра моего любимого альбиноса? Не нужно бояться, — он в миг оказывается рядом, будто подлетев, и проводит рукой по волосам, пристально глядя на нее. — Я думаю, он будет рад нас видеть. Левой рукой он берется за браслет на правом запястье, закрывает глаза и делает несколько глубоких вдохов. Феоноя, пользуясь случаем, хочет сбежать, но его охранники быстро преграждают путь. Щелчок пальцев, и ворота выворачивает в сторону, и они слетают с петель, будто от взрывной волны. Сестра Амена брыкается, морщится, отворачиваясь, но один из мужчин продолжает вести ее за локоть в дом. Аш идёт по каменной тропинке медленно, разглядывая, казалось, каждую травинку. Поступь плавная, будто царь расхаживает по своим владениям. Он открывает дверь в гостиную, входит и видит сидящего лицом к нему и улыбающегося профессора. — А ты здесь что делаешь? — Аш искренне удивляется. — Где Амен и Эва?

***

Бензина, конечно же, не хватило. Поэтому Амен спрятал свой байк в небольших кустах, накрыв сломанной веткой огромного дерева. Эву радовало лишь то, что пустынная часть пути была очень короткой и сейчас она стояла и вдыхала воздух, пропитанный сыростью и какой-то растительностью. — Какие планы? Автостоп? — спрашивает девушка, взъерошив волосы у корней, чтобы придать им соблазнительного объема, поправив лиф и закинув косуху на плечо. Она выставляет руку, готовясь тормозить автомобили. — Только спрячься в кусты, а то благодаря тебе все будут проезжать мимо, — фыркает и ухмыляется, лукаво прищурив свои изумруды. Однако Амена такое веселье не зацепило, он выхватывает куртку из рук и набрасывает на плечи девушке: — Во-первых, никакого автостопа, мы идём пешком. Во-вторых, ты правда думаешь, я бы тебя оставил на трассе, прячась в кустах? Чтобы какой-нибудь озабоченный дальнобойщик тебя изнасиловал? — блондин приподнимает слегка бровь, делая выразительный акцент на последнем слове. — А что, старший офицер полиции не успеет спасти меня от маньяка? — смеется брюнетка. — Не вижу ничего смешного, — бубнит Амен и, беря Эву за локоть, ведёт в чащу леса. — В-третьих, здесь идти совсем немного — Где тот весельчак, о котором мне рассказывал Тиз? — имя парня будто ведро воды, вылитое на голову, сняло пелену веселья. Что она делает? Флиртует с его лучшим другом. Мда, замечательная девушка. Зайдя в тень деревьев, Эва поёжилась, натягивая куртку поверх топа. От предложения блондина надеть худи категорично отказалась, продолжая идти следом за ним молча. — Куда делась та веселая девушка? — Амен, парируя ее же словами, достает из кармана сумки помятую пачку и берет сигарету, проходится по карманам и находит зажигалку, прижимает слегка фильтр пухлыми губами и подкуривает. Эва засматривается на это и спотыкается о торчащий из-под гниющей во влаге листвы корень дерева. Она выставляет руки вперёд, почти соприкасаясь с влажным перегноем ладонями, но вдруг зависает в воздухе. Девушка чувствует как натягивается куртка в районе груди и осознает, что была поймана Аменом, что называется, за шкирку. — Не нужно глядеть по сторонам, смотри лучше себе под ноги, — фраза не имеющая, по сути, никакого подтекста, если не знать о мыслях Эвы в момент разглядывания блондина. Тогда единственное, чего хотелось действительно — это выкинуть чёртову сигарету и провести своими мягкими приоткрытыми губами по его. Вдохнуть полной грудью парфюм, смешанный с его собственным запахом, чтобы опьянеть от этого и забыть о границах, забыть о проклятом Тизиане, что не дал ей уехать, уговорил, что лучше будет жить у друга… Но сейчас, паря над землёй, пока Амен практически не напрягаясь держит ее вот так, слыша его насмешливый тон… Хотелось уже влепить пощёчину блондину за его самоуверенность. — Ты долго будешь ещё висеть? Мне, конечно, не тяжело но нужно быстрее идти дальше. Эва, напрягаясь, выравнивается и начинает ругаться: — Да чтоб тебя! Мог бы и не держать, если так торопишься. Вообще, мог бы оставить меня там, в своем доме. Ну или выгнать, — девушка так эмоционально жестикулировала, что зацепилась рукавом за сухую ветку старого чахнущего дерева и, поскользнувшись на очередной кочке, упала пятой точкой в грязь, чем вызвала тихий смешок Амена. — Ещё и смеёшься! — вместе с криком девушки где-то неподалеку сверкнула молния, послышался гром, а после застучали по листве частые крупные капли. — Давай, поднимайся, — протягивает Амен спасительную руку, но Эва протестует, утверждая, что встанет сама. Кроны деревьев уже не могут сдерживать влагу и она ручейками льется вниз, смачивая и без того достаточно влажную землю, превращая все в месиво из грязи, листвы и, возможно, экскрементов животных. — Да что ты упертая как баран? Ведёшь себя как ребенок. Амен обходит Эву, наклоняется и, обхватывая за талию, поднимает. Та, встав крепко на ноги, насколько можно по вязкой глиняной грязи, и оттолкнула его руки. — Я сама могу, — буркнула под нос. — Да что, блядь, случилось? ПМС наступил, что ты за секунду становишься невыносимой склочной бабкой? — Да это ты ведёшь себя как мудак! — И чем же? Нет, вот серьезно, мне интересно, чем же я тебя так раздражаю? — усмехается Амен, держа лицо невозмутимым, хотя внутри плескалась раскалённая лава. Льдов всего мира не хватило бы остудить его нрав, но он держится, не кричит, не издевается… — Меня бесит, что ты ведёшь себя как пуп земли! Считаешь, что по определению самый лучший, что все слушаться должны, только потому что это ТЫ сказал! Увез меня не пойми куда, не дал даже парню позвонить или написать, важничаешь и смотришь так, будто… — Будто? — вопрос затерялся где-то в звуках грозы. Волосы слиплись между собой, превращая всегда идеально растрепанные пряди в сосульки. Дождь полностью погладил пространство, ручьи текут по лицу, спускаясь на шею и беспардонно стремятся под одежду, остужая тихонько пыл. Эва молча смотрит в глаза мужчине, отказываясь признавать истинную причину своего не совсем адекватного поведения. Признав, что ее влечет этот мужчина, она предаст своего парня… — Нужно идти. Мы насквозь мокрые, не хватало ещё слечь с температурой. Я тебя за руку возьму, чтобы ты больше не упала. Девушке ничего не оставалось, кроме как тихонько кивнуть, когда мужчина уже сделал шаг вперёд. Спустя минут 10 стали виднеться поле и какой-то старый обветшалый сарай. Подойдя к концу леса, блондин не торопится выходить, тщательно что-то рассматривая по сторонам. — Это сюда мы все это время направлялись? Здесь точно нас никто не найдет, — хмыкнула девушка. Эмоций на настоящую язву у нее не было… Амен поворачивается и наклоняется близко, шепча прямо на ухо: — Тише, здесь кто-то есть. Я слышал шорохи. Не хотелось бы, чтобы твоя попа была испачкана просто так. — Ты снова за свое, — шипит Эва, вырывая свою кисть из его руки и отшатываясь назад. — Почему тебе так сложно быть нормальным? — начинает кричать шепотом. — Обязательно превращаться в ублюдка, считающего, что все должны падать в обморок от одного только вида твоего. На самом деле ты совершенно никому… Амен резко подаётся вперёд, располагая свои глаза напротив девичьих и соприкасаясь своим носом с её: — Не нужен? Я помню, запомнил сразу, с первого раза. Можно больше не повторять. Эве снова хочется себя ударить ладонью по лбу. Что происходит, почему она ведёт себя как неуравновешенная школьница? Неужели и вправду думает, что хамство сможет заткнуть трепещущее сердце при виде него? Или надеется, что блондин в ответ начнёт грубить так, что станет противно при одном только его виде? Опасная близость длится всего несколько секунд, но кажется, что они вечность наблюдают за каждой капелькой стекающей по разгорячённой внутренним пламенем коже. Дыхание обоих смешивается, заставляя непокорные сердца биться чаще и сильнее. Мысли Амена и Эвы путаются, создавая единую картину: страстный грязный липкий поцелуй под этим чёртовым дождем, не обращая внимания ни на гребаную грозу, ни на то, что они здесь могут оказаться не одни… Шелест травы и треск ветки заставляет Амена стремительно выровняться и заслонить Эву собой. Мышцы напряжены до предела, кажется, что плечи стали ещё шире… Эва пытается выглянуть из-за спины мужчины, но он заводит её рукой за себя. Дождь практически закончился, чувствуется лёгкое дуновение ветра, и где-то вдалеке слышится клекот птиц. — Да нет здесь никого, ты паранойишь, — говорит Эва шепотом прямо на ухо, приподнявшись на носочки. — Тщ-щ-щ, — еле слышно произносит Амен и поворачивает голову боком, — сделай шаг назад, — она отступает, он за ней, — ещё один, — все повторяется, — теперь аккуратно ещё. Он прикасается своей спиной к ее груди, и Эва неосознанно вдыхает его запах, полностью наполняя лёгкие. Она прикрывает глаза от наслаждения. Сигаретные нотки добавляют блондину ещё большей сексуальности, будто вишенка на торте, становятся завершающим пикантным нюансом. Только девушка хочет сказать, что Амену все показалось, как они оба слышат, перезаряд ружья. Эвтида замирает в ступоре, мужчине же требуется пол секунды на раздумья. Он хватает опешившую девушку и прячет за дерево, сам вжимает ее в шершавый ствол всем весом. — Я. не. мо-гу. ды-ша… — брюнетка старается глотнуть хоть немного воздуха, но Амен закрывает ей рот ладонью. Второй рукой достает пистолет и, прижимая его к губам, произносит: — Тс-с-с… Слышится выстрел в небо, Эва зажмуривает глаза, сжимаясь всем телом. Скрипучий голос доносится откуда-то слева обрывками из-за взлетевших с крон деревьев птиц. Однако Амен заметно расслабляется, кажется, даже улыбнулся уголками глаз: — Роуз! Не думал, что ты ещё жива, — блондин отходит от девушки на шаг и аккуратно движется на поляну. — Убери свое ружье, я выхожу. — ПФ, — возмущённо выдала женщина с белыми закрученными прядями, что добавляли ей некого шарма. Картина не могла не вызвать диссонанс в голове Эвтиды: платье в цветочек, локоны, лёгкий макияж, сама она невысокая, даже чуть ниже Агнии… грубые ботинки, ружье и сигарета… — Я подохну только после тебя, молодой человек! У меня ещё дел на такую же жизнь хватит, торопиться некуда… Эва, понимая, что, по всей видимости, ей ничего не грозит, аккуратно вышла из-за спины блондина, наткнувшись на пронзительный взгляд пары темно-карих, почти черных, глаз. — Кто она? — голос из доброго, даже миловидного, превратился снова в скрипучий злой. — Это Эвтида, убери ружьё, она со мной. Роуз, приподняв подбородок отводит оружие и распахивает руки для объятий с Аменом. — Ну вот, совсем другое дело. Как ты? Не знал что ты сейчас здесь живёшь, — блондин подходит и складывается почти пополам, чтобы обнять свою знакомую. В этот момент лицо озаряется тёплыми чувствами, глаза будто улыбаются… Эва внимательно рассматривала парочку, любопытство съедало… кто они друг другу? Таким Амен был только со своей сестрой. Когда он ее обнимал, казалось, что в руках держит целый мир. Его мир. Не было ни капли заносчивости или эгоизма… чистая, настоящая любовь. В этот момент стало безумно стыдно за слова, что он «никому не нужен»… Скорее, она сама не нужна никому… Есть посредственные друзья по несчастью, которые перестали отвечать на сообщения, парень, что, казалось, был опорой, но что-то явно скрывает… И ОН… Он стал её беспокойством… уже не только ночей, но и дней… Амена нельзя было впихнуть ни в одну нишу… Само собой, какой он ей друг? Но и парень такой себе. Видя его поведение с Агнией, Эва понимала, что воспринимает он женщин, как предмет удовлетворения своей похоти и раздутого донельзя эго… Странно лишь одно, почему Эвтида в упор не видит, каким блондин становится рядом с ней… — На самом деле, могло бы быть и лучше… Я сюда перебралась 3 месяца назад… Когда Тори убили… — она смахивает с глаз несуществующую слезу. — Что? — Амен выпрямился, глядя действительно обеспокоенным взглядом. — Почему ты мне не сказала ничего? Не позвонила… Ты знаешь, кто это был? — Милый, — она проводит свободной рукой от ключиц по груди к ремню, чем вызывает у Эвы жгучее желание огреть новоиспеченную «подружку» битой, — я не хотела тебя беспокоить… Знаю ведь, что зажил другой жизнью… А сюда переехала, чтобы до меня не добрались… — Ты с ума сошла? Что значит, не хотела беспокоить? Это они сделали? — голос мужчины тверд, слышны опасные нотки гнева. — Амен, что бы ни произошло… Мы уже ничего не изменим, — тяжёлый вздох, и снова она театрально вытирает свои размалеванные глаза, — пойдем в дом, ты мне расскажешь, что забыл здесь, — Роуз обнимает мужчину за талию и, улыбаясь, поглядывает на его спутницу. Эва фыркает: — Амен, а сумка? — тот поворачивается и, разрывая объятия со старой знакомой, подходит и забирает свой багаж. — Нужно быть сильнее, — блондинка прожигает взглядом Эвтиду. — Что? Это мне? — девушка искренне удивляется обращению. — Конечно тебе. А если бы не было рядом такого сильного хорошего мужчины, — она показательно щипает блондина за бицепс, — так и осталась бы сидеть рядом с сумкой своей? — Но это же… — Эва только собирается ответить, как вмешивает блондин: — Девочки, не ссорьтесь. Меня хватит на всех, — старые знакомые заливаются смехом под скривившуюся мину молодой, не понимающей ничего девушки. Эва пятится сзади, пытаясь прыгать по камням, чтобы снова не упасть в грязь, чем ещё больше вызывает надменный смех неприятной ей блондинки. Спереди доносится разговор: — Так, какими судьбами здесь? — Есть проблемы… — Ты не можешь их не находить, да? Несмотря на новую жизнь и работу в полиции… Спокойствием и рутиной твои будни не отличаются? — Не совсем мои… Неприятности из-за её бывшего. Эва удивлялась, как грубый громила так спокойно отвечает на хамоватый тон этой мелкой собачонки. Хотелось бы сказать «сучки», но она же не ревнует, даже если будет ревновать, то точно никогда не признается себе в этом. Просто ей не нравится такой типаж женщин. Легкодоступных, пошловатых, похожих на дешёвых размалёванных кукол. — О, ну и здесь ты меня не удивил, красавчик. Девушек ты тоже себе простых никогда не ищешь. Украл её у какого-то местного мафиозного босса? Амен смеётся своим низким, до мурашек по всему телу, сексуальным голосом… Обычно такой называют бархатным… но здесь Эве хотелось придумать новое слово, чтобы описание принадлежало только ЕМУ… Хотелось бы сравнить его с чем-то неземным, высоким… но урчание в животе напоминает о проблемах бытовых. Съесть пасту, которую так очаровательно готовил Амен, Эвтида не успела из-за рассказа Аларика, а после и всех остальных событий. — По поводу мафиозного босса ты почти угадала… — А в остальном что не даёт такому красавцу? — вопрос Роуз был последней каплей. Эва собиралась вклиниться в этот дурацкий разговор, чтобы расставить все точки над і, но Амен ее опередил: — Она девушка Тиза. — Тогда вообще не понимаю, — блондинка приподняла брови и устремила свой взгляд прямо мужчине в глаза, — почему здесь ты? Причём здесь она? И что вообще происходит? — Долго рассказывать, да и ни к чему, — он хлопает знакомую по плечу. Вроде жест дружеский, но Эва все равно скривилась, — не хочу тебя впутывать ещё и в это. Мы, в принципе, не собирались здесь оставаться, как в укрытии. — Только не говори, что собираешься ехать ТУДА, — она неопределенно машет головой куда-то в сторону, скрестив руки на груди. — Так, ладно тебе уже. Идём, нальешь нам чая. Нужно согреться, переодеться…

***

Тем временем к дому Амена подъезжает Тизиан. Он выбегает из автомобиля, только завидев лежащие на ухоженном газоне воротины и погнутые петли, на которых они раньше висели. Весь двор перевернут, будто по нему прошелся ураган. Осколки разбитых оконных стекол валяются повсюду, местами трава вырвана с корнем, плетеные стулья и столы разбросаны по участку. Мужчина бежит к висящей на одном креплении двери, попутно доставая из кармана телефон. В доме он увидел ещё больший погром. Все перевёрнуто, судя по остаткам еды на стенах и разбитой посуде, был опрокинут стол. Несколько шагов вперёд, и сердце начинает биться ещё сильнее: кровь… сначала капли, потом полоски, дальше лужа, в которой лежит Аларик. Тизиан достает из кобуры правой рукой пистолет, левой пишет сообщение, после набирает 911, зажимает телефон между ухом и плечом, наклоняется к профессору и пальцами щупает пульс. — Добрый день, офицер полиции Тизиан Крамп, примите срочно вызов… Он описал состояние профессора как крайне критическое, назвал адрес и стал ждать приезда бригады скорой и патруля. Ни Феоноя, ни Амен с Эвой, конечно, были недоступны. Первым подозреваемым стал хозяин дома.

***

— Пожалуйста, развяжите меня… — Феоноя плачет, дёргая руками. Слезы льются рекой… Это все чёртово дежавю… Когда-то давно она уже сидела связанная по рукам и ногам, только тогда на стуле, сейчас — на холодном бетонном полу… Когда-то давно она уже чувствовала вкус гребаного металла во рту… Когда-то давно она уже боялась за жизнь… но если тогда страшно было только за свою, то теперь есть ответственность… дети… что будет с ними, когда мама не приедет вечером, когда няня оборвет все телефоны и не будет знать, что делать… Амен уехал и, скорее всего, не знает, что сейчас с ней, где она… — Очнулась? — грубая рука хватает за плечо и поднимает на ноги, припечатывает лопатками к стене и снимает повязку с глаз. — Тебе все еще нечего мне сказать? Куда уехал твой брат и зачем он взял Эву с собой? — Клянусь, я не знаю… Он лишь сказал, что вы едете к нему, чтобы я уезжала срочно, и он уедет туда, где его не смогут найти… — Хм… — Аш скалится, проводя плоской частью лезвия по щеке девушки. — Что же ты не послушала брата? Ты знаешь, кто я, верно? В ответ получает неуверенный легкий кивок. — Хорошо. Знаешь, на что я способен? Вместо ответа видит в глазах девушки страх и непонимание. — Отвечай! — глаза на одном уровне, и кричит так, что мелкие капельки слюны разлетаются повсюду, а Феоноя чувствует запах алкоголя и сигарет. — Я…я… не знаю… Рик… он сказал, что ты бог… я…как это возможно… — слезы стекают по щекам, смешиваясь с кровью и грязью, образовывая отвратительную жалкую жидкость. — Как давно ты знаешь профессора? — 4 месяца… — Что он успел рассказать вам? Феоноя кратко рассказывает все, что услышала, захлебываясь своими слезами. — Я знаю, что у тебя есть дети, — Аш берет девушку за щеки рукой, сжимая их до боли. — Нет, прошу, они ни в чем не виноваты! — кричит бедняжка, вырываясь из цепких рук бога, за что получает пощёчину и падает на пол, обдирая и без того разбитые руки и ударяясь затылком о каменный выступ. В глазах все плывет и темнеет, а девушка начинает видеть перед собой страшные обрывки прошлого…

*16 лет назад*

CORALINE-Måneskin

Феоноя лежит на каких-то вонючих грязных тряпках. Открывает глаза и видит лишь темноту. Саднящая боль обжигает запястья и щиколотки, ребра болят, будто их придавило вагоном, дышать тяжело, голова кружится, ногами не пошевелить — они онемели. Сколько девушка здесь пролежала? Одному Богу известно. Проходит минут 15, пытается понять, что случилось… В памяти всплывают несвязные картинки: …Амен обнимает и желает доброго утра… …Подружка показывает новое платье в журнале… …Стрельба в кафе, в котором она обычно ужинала после учебы… … Люди с оружием в руках кричат ее имя, угрожают ребенку… … Хватают ее и тащат в машину, никто помочь не может… А после — темнота и эта комната. Дверь открывается и в тонком лучике света можно разглядеть уже пожилого мужчину в шляпе с сигарой во рту. Он садится на корточки рядом с ней и тлеющим краем прижимает к коже под грудью, через разодранное платье. Только тогда Феоноя поняла, что лежит перед ним практически голая. Мужчина подзывает кого-то, щёлкая пальцем, и в комнате загорается тусклая лампочка, свисающая на двухметровом проводе, и появляются два стула. На один садится мужчина, на второй грубо бросают ее. — Ты знаешь, кто я? В ответ девушка лишь мотает головой из стороны в сторону, не поднимая глаз на незнакомца. Тот снова щелкает пальцами, и тёмная большая фигура появляется сзади, хватает ее за волосы и рывком оттягивает их вниз, чтобы поднять лицо на своего босса. — Так-то лучше. Твои родители, да будет им земля пухом, предали меня… они спасли одного человека, который должен был умереть. Твой брат, видимо, не понял намеков. Он пошел по их стопам. Предавать меня нельзя… И чтобы он понял, насколько фатальна эта ошибка, думаю, будет справедливо лишить того дорого милого невинного цветочка… верно? Феоноя пытается вырваться, но сил хватает лишь на несколько движений. Руки наемника, что стоит сзади, будто тиски зажали ее. Мужчина, что так и не представился, встаёт со стула и наклоняется вплотную к девушке. Она вдыхает ещё не успевшие улетучиться пары алкоголя и едкий запах сигары. Он дёргает спереди за остатки платья, срывая его и полностью оголяя грудь юной девушки… — Хороша… — снова щелчок пальцев, и указательный показывает на нее. Мужчина уходит, а за ним закрывают дверь ещё два огромных мужика. Феоноя трясется, когда видит сальные липкие взгляды и злорадствующие ухмылки, коленки сжимаются еще плотнее. — О, ты посмотри, Джеф, что тут у нас сегодня? Ты целка, что ли? — заходится диким, пробирающим до дрожи смехом один из них. — Давай, раздвигай ножки, или будет больно. Но колени она так и не разомкнула… А после почувствовала дикую тупую боль в области солнечного сплетения. Удары наносились методично, живо, по лицу, телу, ногам и рукам, будто перед мужчинами сидела не девушка, а лишь наполненная песком кожаная груша. — Так, погоди, Стен. Она сейчас сдохнет. Я не хочу труп трахать. Сквозь пелену слез и боли донеслись последние слова, как жирная точка в ее и без того не самой лучшей жизни. «Лучше бы сдохла», — пронеслось в голове несчастной. После Феоноя чувствует, как ее практически безжизненное тело стаскивают со стула, разрезают уже совершенно ненужные веревки и убирают обрывки, которые ещё вчера были красивым платьем, купленным в одном из лучших магазинов города братом. для нее. для любимой сестры… от которой не останется в скором времени ничего, кроме избитого в мясо трупа… Руки грубо хватают грудь, теребят соски, шлепают по фиолетовым щекам. И мозгу бы стоило отключиться, чтобы не мучить больше свою хозяйку, но тот настойчиво продолжает работать и получать все больше и сигналов о боли и слабости… На злость уже совершенно не было сил и желания… Сейчас хотелось только быстрее умереть, чтобы не дать этим ублюдкам насладиться ею… Один достает нож и аккуратно ведёт им от шеи до пупка, оставляя небольшие порезы, из которых сочится кровь, рисуя тонкие линии на юном, некогда совершенном теле. — Та погоди ты, не режь раньше времени. У меня уже встал, дай я ее… — Иди нахер. Я ее трахну первым. Ты можешь рот занять. — Я присоединюсь к вам через пару минут, — спуская штаны и мастурбируя свой вялый член, говорит третий. Первый садится рядом с головой девушки, приподнимает ее и придвигает ближе. — Смотри, чтоб не откусила, — смеётся гиеной тот, что устроился между ног. — Да она еле дышит, все нормально, — просовывает пальцы между губ и зубов обессиленной девушки и пытается засунуть свой половой орган ей в рот. Двое, что были на полу вместе с девушкой, совершенно потеряли голову от похоти и возбуждения, третий же услышал какое-то движение за дверью. Спустя полминуты деревянная плита с грохотом открывается… Крики, выстрелы… Больше нет боли между ног, нет отвратительного привкуса во рту… Есть объятия близкого человека, что шепчет на ухо сестре: «прости меня, прости… я не оставлю в живых никого из них…я убью каждого». И он сдержал слово. Все, кто хоть как-то были причастны к этому, лишились жизни, изрядно помучившись перед этим…

***

Феоноя приходит в себя уже лёжа на какой-то кушетке в достаточно светлой комнате. Она пытается пошевелиться, но сильная головная боль не даёт это сделать. Шорох у окна заставляет ее посмотреть в ту сторону. Силуэт мужчины в костюме и руками в карманах поворачивается. Это Аш. — Не отель 5 звёзд, конечно, но уж лучше, чем в подвале. Верно? — не получив никакого внятного ответа, мужчина продолжил. — Я тут покопался в голове у тебя… Как считаешь, справедливо, что ты уже который раз попадаешь в неприятности такого уровня из-за брата? — Откуда ты. Это правда? Ты, — тяжело отдышавшись, продолжила, — можешь залезать к нам в голову? Как? — Ой, давай опустим эти нудные рассказы, — скучающе-показушно зевнул Аш, прикрывая рот рукой, — ты знаешь, кто я. А дальше уже дело техники… — Брат не виновен ни в чем… В прошлом он меня спас. — Но попала ты в эту заварушку не по своей воле… Ну и сейчас, я так понимаю, вряд ли он тебе поможет… Я засыпал его сообщениями, но ничего не доставляется… — У него отключен телефон, — приподнялась и облокотилась на стену девушка. — Браво, капитан очевидность! Я это и так сам понял. Судя по спокойствию, ты уверена, что с ним все в порядке, а значит, у вас есть какой-то план. Не поделишься? Феоноя молчит, лишь слегка покачивая головой из стороны в сторону. — Ладно, давай по-другому? Двое твоих очаровательных деток сидят в соседней комнате, — девушка срывается с кровати, несмотря на боль, но путь к двери ей преграждает мужчина, глаза которого горят красным. — Выбирай. Если ты хочешь, чтобы остались живы они, то помогаешь мне заманить Амена и Эву сюда. Либо… — Зачем тебе мой брат? — Ну, в принципе, мне нужна пока что только она. Но твой братец, как я понял, не отпустит ее просто так. — Откуда ты знаешь? — У меня свои источники… Так что? — Дай, пожалуйста, мне увидеть детей… я должна быть уверена, что им ничего не угрожает. — Не доверяешь Богу? Хах, мне льстит, — он что-то быстро печатает в телефоне и через минуту в комнату забегают двое детей, рассказывая наперебой, что дядя с красными волосами очень хороший, он их катал на аттракционах и угощал мороженым. Когда дети пошли дальше смотреть мультики и играть со слугами Аша, Феоноя рассказала все, что знала на тот момент. Информации было немного, но стало ясно, что через два-три дня они вместе уже будут действовать. — И удали сообщения. Иначе Амен сразу все поймет, — Аш кивает и делает, что сказала девушка.

***

Эва стояла в душевой, разглядывая до тошноты отвратительную одежду, любезно предоставленную хозяйкой дома. — Она, блин, издевается, — чертыхаясь себе под нос, девушка надевает леопардовые лосины, которые из-за разницы в росте, были ей коротки и ещё более странную майку с дыркам по всей спине и стразами спереди, — где можно было найти такие отвратительные тряпки?! Вдох. Выдох. Медленный вдох. Затем такой же выдох… Убрав раздражение, она вышла из уборной и пошла на кухню. Подходя ко входу услышала разговор: — Ты так и не объяснил. Почему девушка твоего, считай брата, сейчас с тобой уезжает в другой штат? Почему он об этом не в курсе? — Потому что так нужно. Роуз, ты знаешь мое отношение к тебе. Но давай без лишних расспросов. Я не уверен, что могу сейчас доверять Тизу. — Да если бы не его родители… — Я в курсе. И ни разу не умаляю их помощь и его дружбу. Но Эва. — Как всегда, всему виной женщина. Влюбился, что ли, в девушку друга? — Нет. Просто мне нужно, чтобы она была в безопасности. Как только Эва вошла в кухню, воцарилась в комнате гробовая тишина. Но сдерживать долго смех Амен не мог: — Ты сбежала из девяностых, что ли? — заливается, откидываясь на табурете назад, чуть не упав с него. — Я не в магазине была! Что дали, то и надела… Могла бы обойтись и своими вещами, — фыркает девушка. — Благодаря твоим финтам в лесу, сумка открытая намокла под дождем, поэтому все наши вещи намокли. — Ой, не нужно меня обвинять, хорошо? — она собирается продолжить спорить, пока не заходит за стол и не видит, в какой одежде ее спутник. Смех не заставил себя ждать, — да ты сам-то! Посмотри на себя! Гнома ограбил? Обстановка разрядилась, все трое сели за стол пить чай и обсуждать совершенно неважные темы политики и искусства. — Где мой телефон? Я хочу позвонить Тизиану. Он на ушах стоит уже, наверное. — Нет, не стоит. Он в курсе, что в случае чрезвычайной ситуации я выйду на связь только через три дня. Это срок, в течение которого можно перебраться хоть на другой континент. Такие условия, чтобы нельзя было отследить, где мы и что делаем. — Мой мальчик, не забыл ничего из прошлой жизни, — Роуз встаёт, чтобы подойти к холодильнику. Эва снова захлёбывается злостью. Хозяйка одета в чёрное мини-платье, которое практически открыло все ее прелести гостям, когда та потянулась к каким-то сомнительным нарезкам на верхней полке. — Ты так и не научилась носить нижнее белье? — Амен хмыкнул совершенно отвлечённо, но в голове у брюнетки сразу нарисовалась картина, как он уже сейчас на столе жёстко ее берет прямо в этом отвратительном пошлом черном платье. Эва сжимает кулаки, впиваясь идеальными наманикюренными ногтями себе в ладонь. Бабник. Просто бабник… Трахает все, что движется! Она же старше его лет на 10! Да, выглядит Роуз замечательно, чему можно позавидовать. И похоже, что это дар природы, а не хирургическое вмешательство… Черт возьми, что ж они все клеятся к этому эгоистичному болвану! Эвтида собралась вставать со своего места, чтобы не наблюдать больше за этой парочкой, но Амен опередил ее: — Я отойду. — В сарай к себе, что ли, пошел? — Конечно. Нужно проведать мою девочку. — Та она даже не заведется, бери лучше мою, — ставит на стол разные угощения Роуз. — Пф, да мой корвет твою импалу в два счета сделает! Я быстро, проверю все и вернусь. Пока мужчина возился со своим автомобилем, Эва молча пила чай и обдумывала, как бы узнать, что между Роуз и Аменом было… — А ты здесь одна живёшь? — начинает издалека девушка. — Да… Как мужа не стало несколько месяцев назад, так и переехала сюда. Во временное убежище, — закидывет в рот орешек в шоколаде и запивает свежесваренным кофе. — О, прости… я не знала… — Ничего. Я смирилась, ещё 15 лет назад, когда было первое покушение на него… но ничего… мы действительно долго прожили вместе. — А с Аменом тоже давно знакомы? — кажется, удалось увести разговор в нужно русло. — Ах, да… Ещё до знакомства с мужем. Я была молода, он юн и горяч, — Роуз улыбнулась и повела плечами. — Ой… вы с ним… — глаза вопросительно смотрят на блондинку напротив… — Ахахах, да, мы с ним спали. Можно сказать, я была его проводником в мир наслаждения, — она гордо поднимает подбородок, победно улыбаясь. Или это Эве казалось, что та победно улыбается… Девушка опустила глаза на чай в чашке и мысленно сама себя ругала. Ну куда полезла, ведь и так было ясно, что они бывшие любовники. Или, может, даже не бывшие, а такие, что в любой момент могут начать совокупляться… дай только повод… Эвтида подперла рукой щеку, скучающе болтая ложкой в чашке. — Несмотря на свой юный возраст и невинность, он был очень хорош и старателен, — продолжила хозяйка, понимая, что нащупала больное место. — Уверена, сейчас он, набравшись опыта, стал ещё лучше. — Понятия не имею. И иметь не хочу, — пробубнила девушка, желая избавиться от этого разговора. — Боги, Роуз, ты, как всегда, за свое. Кроме секса и поговорить не о чем? Не смущай девушку. Эва вскакивает со стула, зацепив стол. Посуда звякнула, ударяясь друг о друга и встала на свое место. — Мы тут остаёмся ночевать или поедем дальше? И куда, собственно, ехать будем? — Да, оставайтесь тут. Нечего по ночам ездить. А утром уже отпущу вас, — женщина улыбается, глядя на Амена, и ждёт его ответ. — Ладно, останемся. — А где мы будем спать? У тебя ведь две спальни… — Мы можем лечь у меня, — улыбается и смотрит на мужчину, — тебе достанется комната, что справа. — Нет, я буду в комнате с ней, — спокойно, но твердо отказал он. Кажется, Эвтида почувствовала, как по всему телу разливается блаженное тепло. Амен будет спать с ней в одной комнате. И тут же перед глазами возникло лицо Тизиана. — Погоди, как мы будем спать… — Не переживай, там кресло раскладывается. Эва кивнула головой, а сама про себя вздохнула… Чего же девушка хотела на самом деле, даже ей было непонятно… — Постельное в шкафу, — сказала блондинка Эвтиде и повернулась к мужчине, — зайди ко мне, пожалуйста. Поговорить нужно. В отведенной ей комнате девушка застелила кровать и даже разложила кресло для Амена. После решила воспользоваться одиночеством и всё-таки, сделать то, что хотела. Она нашла свой телефон и попыталась включить, но тот был разряжен. Тогда порылась в сумке дальше и взяла телефон блондина. Включив его, обнаружила блокировку, пароль к которой, естественно, подобрать не смогла. Вдруг на экране высвечивается и мигает красный круг и надпись «Поиск заблокирован», затем ещё и ещё. Испугавшись, что Амен мог быть прав о слежке, она постаралась быстро выключить гаджет. Нервничая, Эва расхаживает по комнате и вспоминает, что не выпила свои таблетки ни днём, ни вечером. Опять открывает сумку, но нигде своих лекарств не находит. Ей становится страшно, руки снова предательски потряхиваются. Эва понимает, что нужно найти Амена, и выходит в коридор. Дверь в спальню Роуз была не заперта, и брюнетка увидела, как та разминает плечи мужчине, расслабленно откинувшемуся на кресле, и что-то тихо говорит тому на ухо. Блондин отвечает девушке, все ещё находясь в том же положении, с закрытыми глазами. Роуз обходит его и ловко, словно кошка, прыгает на колени и целует в губы. Амен реагирует резко, отталкивая свою знакомую, но Эва уже этого не видит. Захлестнувшая ревность провоцирует водопад из слез, она быстро цепляет рукой нечаянно горшок с цветком, стоящий на кованной подставке, и все сооружение с грохотом падает, привлекая внимание возмущённого Амена и ликующей Роуз к выходу. Мужчина встаёт с кресла, идёт в отведённую комнату и видит там лежащую на кровати и плачущую Эву. — Что случилось? — Прости, я не хотела вам мешать, — вытирает слезы тыльной стороной ладони. — Я просто не нашла таблетки и искала тебя, чтобы спросить о них… Извини, что отвлекла… — Ничего. Все нормально, — голос тихий, вкрадчивый. Мужчина искренне не понимает причину бурных слез, но на всякий случай продолжает. — Ты ничего не прервала, не переживай. Просто Роуз решила сделать мне массаж… — Губами? — язвит девушка. — Какие-то проблемы? — Амен нервничает. Он не любит женские слёзы. Скорее, он просто не знает, как себя вести в таком случае. С сестрой все всегда было понятно. Ее нужно обнять, поцеловать макушку и пообещать, что поможет преодолеть все трудности. Но что делать с чужой девушкой? Хотя она среди всех женщин планеты кажется самой родной. Блондин кладет руку на плечо ей и говорит то, что первое пришло на ум: — Не переживай. Если тебя что-то беспокоит, ты чего-то боишься — можешь рассказать мне. Я помогу. И таблетки твои я тоже взял. Прости, забыл сразу отдать, как зашли сюда. Он встаёт и отходит в сторону, а девушка, лёжа на кровати, молчит. Потому что сказать, что беспокоит ее на самом деле не может. — Вот, держи. Могу подать стакан воды, но тебе все равно нужно встать и умыться, чтобы утром не проснуться с опухшими глазами. — Откуда такие познания? — поворачивается Эва и смотрит прямо в небесной красоты глаза. — Умею доводить девушек до слез, — видя изменения в лице собеседницы, смеётся и продолжает. — Шучу. У меня есть младшая сестра. Думаешь, мало она плакала? Даже несмотря на то, что я мог шею свернуть одной рукой, все равно находились те, кто обижал ее… Эва выпивает таблетку и наблюдает за отрешенным взглядом мужчины куда-то в сторону. Вздыхает. И решает признаться: — Амен. Я кое-что сделала… прости, пожалуйста. Я не знала… точнее, не подумала… Он меняется в лице. Кажется даже, что стал ещё более бледным. — Я прошу тебя. Только не говори, что ты включила телефон и написала Тизиану… — Я не писала… — Но включила? — хватает сумку и смотрит на выключенные гаджеты. — Я хотела свой включить, но он разряжен. Включила твой… А там появились красные мигающие круги и надпись, что поиск заблокирован. Как только я их увидела, сразу же выключила его. Амен кидает сумку в сторону, пинает разложенное кресло и выходит из комнаты, хлопнув дверью так, что штукатурка осыпалась. Из коридора доносятся ругательства и спор с Роуз. Эва сидит, поджав коленки под грудь, съедая себя изнутри за все происходящее… Будто снова оказалась там, в Египте, в своем доме. Маленькой девочкой. Которая в очередной раз думает, что виновата во всех проблемах семьи. По крайней мере, так говорила ее мать. Каждая оплеуха сопровождалась тирадами о никчёмности дочери и о том, что мать могла бы сейчас быть с кем угодно, а не заниматься воспитанием неблагодарной свиньи… Слезы с новой силой хлынули из глаз. Почему она всегда все портит и приносит людям одни только беды? Видимо, ее пра-, и ещё много раз, прабабка по имени Эвтида была такой же неудачницей… Пока Эва методично справлялась с самобичеванием, прошло минут 20, и в комнату зашёл уже не так сильно, но все еще злой Амен. Он бросает на кровать какие-то вещи и говорит собираться. Эта одежда была получше, конечно: серые джоггеры и худи черного цвета. — Телефон не должны были засечь, но на всякий случай тебе, Роуз, тоже нужно отсюда уезжать, — мужчина успевает раздавать указания даже сейчас. Эва возвращается в комнату, переодевшись, и видит, что сумка собрана. — Идём, — единственное, что он произнес, взяв девушку за руку. Возле старого сарайчика стоял уже заведённый голубой Шевроле корвет, где-то 70-х годов. Но мужчина за руль не сел, он прошел дальше, а Эва за ним. Оказывается, это невзрачное снаружи строение имело огромный скрытый от глаз секретик в виде подвала напичканного оружием, деньгами, документами… И только здесь, посреди безлюдной природы, девушка осознала, что этот старший офицер скрывает очень многое. Откуда у просто полицейского такой роскошный дом? Машина? В принципе, столько денег. Что за странные шифры и планы побега? Получается, он не впервые уже откуда-то сбегает… — Ты не хочешь мне ничего рассказать? — оглядываясь вокруг, говорит Эва. Будь она где-нибудь в городе, уже бы давно сбежала… но уходить в лес или поле посреди ночи желания не было никакого. — И куда мы собираемся ехать? — Я бы тебе все рассказал, если бы ты не вела себя как… — блондин не стал продолжать. — Как кто? — не унималась брюнетка, невыплестнутые эмоции которой так и норовили вырваться наружу. — Блядь. Эва, как дура ведёшь себя! Девушка замахивается для пощёчины, но ее ладонь останавливает крепкая кисть мужчины. — Не смей. У бассейна тебе повезло, я не ожидал. Больше не позволю. С каждым словом он наклоняется все ниже, приближаясь своим лицом к ее. Эва замерла и ждёт, что же будет дальше. Взгляды переплелись, не желая отпускать друг друга. С неба начали срываться капли, с каждой секундой увеличиваясь в количестве и размерах. Дождь стал барабанить по крыше сарая, напоминая, что здесь не место для игр в гляделки. Амен первый отвел глаза, посмотрел вокруг, все ли взял, вышел и закинул ещё одну сумку в багажник. — Эва, поехали, по пути все обсудим. Роуз вышла на порог дома, чтобы помахать уезжающим гостям. Последний раз остановившись около нее, он сказал: — Уезжай в безопасное место. И, получив очередной отказ, зажал газ в пол и помчал в город Греха. — Зачем мы едем в Лас-Вегас? — Там есть укромное местечко. Плюс, появились ещё некоторые дела. — Откуда у тебя столько денег, оружия, недвижимости? На зарплату простого полицейского это не купишь. — Я не простой. — Ты можешь ответить хоть на один вопрос?! А потом удивляешься, что я сама ищу ответы. — За рулём автомобиля не самое удачное место, чтобы предаваться воспоминаниям. Как только доедем, я все расскажу. Пока что мы направляемся в пригород, откуда началась моя история. Эва открывает бутылку с потертой старой наклейкой «Coca Cola», в которую предусмотрительно налили очищенную воду, делает пару глотков и произносит: — Нам сколько ехать? Часов 8? — Если поторопимся, то можем и за 7. — Я немного посплю, — не дождавшись ответа или, хотя бы, кивка от своего водителя она закрывает глаза и проваливается в беспокойный сон. «Вокруг темнота и очень жарко, будто она сейчас в аду. Эва вскрикивает и бежит куда-то. От кого — не знает, но, судя по сковывающему движения и пронизывающему насквозь, словно длинные иглы, страху, гонится за ней самая страшная тварь на свете. Бок сильно колет, лёгкие не успевают набирать воздух, сердце вырывается из груди, но она продолжает бежать. Кромешная тьма не даёт разглядеть ни дорогу, ни какой-либо окружающий фон. Маленький камешек попадает под босую ногу, заставляя её остановиться, чтобы не упасть. Это было фатальной ошибкой. Он догоняет девушку, хватает её за волосы и тащит назад, повалив на землю. — Ты не убежишь от меня! Я найду тебя даже под землёй! И перед лицом её возникает образ бывшего мужа с окровавленной жуткой улыбкой.» Эва подпрыгивает, открывая глаза и держась рукой в районе сердца. По расширенным зрачкам и частому дыханию можно было понять, что приснилось что-то плохое. — Кошмар? — повернув на секунду голову и вернув ее обратно в сторону дороги, спросил блондин. — Да, — тяжело и глубоко вздохнула и вытерла слезу, предательски выступившую на глазу. Левая рука блондина переходит с переключателя скоростей на плечо девушки: — Всё нормально? Прости, я не очень умею утешать людей. — Я заметила. — Ты это о вчерашнем? Мне кажется, я поступил весьма благородно. Ты ослушалась меня, совершенно наплевав на окружающих людей. А я даже не накричал на тебя. — Считаешь это достойным поступком? То, что ты не накричал на рыдающую девушку? — Считаю вполне благородным поступком то, что спасаю твою шкуру, несмотря на твои постоянные язвы. — Я не просила, — бурчит и отворачивается смотреть в окно. Вокруг пустыня: голые бездушные скалы, беспощадно поглощающие первые лучи света восходящего солнца. Редкие растения тщетно пытаются выжить, не засохнув окончательно. Но кто они против жестокой и несправедливой природы? Аналогия с жизнью пришла сама собой. И весьма обоснованно… Кто Эва и Амен такие, чтобы противостоять Богу, что одним щелчком пальцев чуть не убил Ливия… Оба попутчика погрязли в своих размышлениях, но спустя некоторое время мужчина спросил: — Были ли какие-то сообщения? — Где? — Когда ты телефон включила, — подкуривает сигарету и вдыхает горький никотиновый дым, — успели ли прийти сообщения? И от кого? — Когда включала телефон, начали приходить сообщения от Агнии и Тиза… — Блядь! — бьёт руками по рулю и резко тормозит на обочине. — Прости, я тысячу раз уже извинилась! Я не подумала. Не хотела никого подставлять, — выбегает девушка из машины вслед за мужчиной. — Не в этом дело. Хотя это, конечно, тоже не лучший твой поступок… но… Он знает, что в случае ЧП я могу пропасть на несколько дней. Он бы не стал писать. Эва подбегает вплотную к нему и заглядывает в глаза, что чище безоблачного неба над головой. — Что ты хочешь этим сказать? Он в опасности?! — Мне Ливий, когда написал, а после позвонил, сказал, что Аш все знает. Все. Где ты живёшь, с кем и так далее… Эту информацию твоему красноголовому кто-то любезно предоставил. — И почему ты думаешь, что это Тиз? Он твой лучший друг, мой парень. Какой ему смысл предавать тебя? Тем более, ты сам сказал, что это, вероятнее всего, Аларик. — Вот именно, Эва. Тизиан никогда не стал бы подвергать опасности тебя или меня. Будь с ним все в порядке. Скорее всего, Аш… Девушка хватает мужчину за края куртки и кричит: — Почему мы тогда не едем обратно? Почему стоим здесь, если ему помощь нужна? — долбаные слезы снова скатываются по щекам. — Ну же, отвечай, что в твоей голове? — кричит и бьёт его кулаками в грудь. Мужчина хватает девушку за руки, чтобы прекратить сомнительное избиение и пытается построить в голове план действий. — Давай так. Мы доезжаем до развилки, там я включу одноразовый телефон и позвоню Тизиану. А после выкину его. Отвечаю сразу на твой вопрос: На развилке, чтобы нельзя было вычислить, куда именно мы поехали после. Все, иди в машину. Девушка поворачивается спиной, делает шаг вперёд. Блондин обхватывает ее шею и придавливает сонную артерию. В глазах Эвы темнеет, и она тряпичной куклой обвисает на руках мужчины. Амен подхватывает ее и аккуратно усаживает на пассажирское сидение, поднимая ноги на бардачок и пристегивая ее ремнем безопасности. — Так будет лучше для всех, — тихо шепчет, прижимаясь к ее лбу своим и оставляет еле заметный поцелуй на пухлых и соленых от слез губах. Очнулась Эва спустя несколько часов, лёжа на скрипучей кровати. Сначала не могла сообразить, где находится и что произошло. Голова кружилась, во рту пересохло, веки были тяжёлыми. На лбу лежала уже почти сухая тряпочка, которую использовали, видимо, как компресс. Она пытается встать с кровати, но подошедший мужчина не даёт это сделать: — Эва, ты потеряла сознание от солнечного удара. Нужно полежать. Амен, подойди. Блондин входит и весьма сочувствующим взглядом проходится по лежащей девушке. — Что случилось? — еле выдавила она. — Мы с тобой остановились посреди пустыни, спорили, потом должны были ехать дальше, а ты развернулась к автомобилю и упала в обморок. Очень напугала, конечно… Я мчал сюда, чтобы тебе смогли оказать первую помощь… — Помню, что мы спорили о Тизиане, а дальше пустота… Мы позвонить ему должны были! — Все так. Я позвонил. Все в порядке. Он не сразу понял, что случилось. Но все хорошо, — без лишних подробностей говорит мужчина, глазами указывая на постороннего человека. Эва расслабляется на кровати, проваливаясь в очередной сон. Проспала девушка чуть позже обеда. Поднявшись на кровати, она осмотрелась. Серые стены с кучей пятен неизвестного происхождения, деревянная кровать, на которой едва может поместиться два человека, тумба и пару стульев, таких же скрипучих, как и спальное место. Шкаф заменили 6 крючков с облезлой краской, на которых висели сумки и недосушенная у Роуз одежда. Проход в следующую комнату был закрыт нитями с бусинами, противно звенящими, когда Эва прошла сквозь них. — Амен, где мы? — сразу же задала вопрос мужчине, сидящему к ней спиной. — Какой-то стремный придорожный мотель, в который мне пришлось вызвать скорую. Если тебе лучше, то нужно ехать. Мы отстаём от графика. — Ты расскажешь подробнее о Тизиане? — Да, как сядем в машину, — рука сжала нож чуть сильнее. — Но говорить особо не о чем. Мы перекинулись лишь парой слов, чтобы убедиться, что все в порядке. В машине блондин сказал, что Тизиан испугался, что с ними что-то случилось, когда приехал и увидел погром в доме. Поэтому стал звонить и писать. Но в целом, все в порядке. Эва облегчённо выдохнула, даже не подозревая, что лучший друг и сомнительный профессор сейчас находятся в коме, на грани жизни и смерти, а парень изводится ревностью, зная, что она сейчас рядом с мужчиной, что полюбил ее ещё до знакомства. Брюнет, как мог, вытеснял из головы мысли о том, что его друг влюблен в его девушку. Так было легче и проще, не замечать взглядов и касаний товарища. Но сейчас поток настойчивых и зудящих мыслей разрывал его в клочья. Ревность — далеко не самое лучшее чувство, но она способна стать маяком, ведущим к цели. Жаль только, что эта цель не всегда благая. Через час стали виднеться высокие серые здания пригорода Лас-Вегаса. Эва снова задремала на сидении и очнулась уже, только когда автомобиль остановился. — Мы приехали, — заключил Амен, вытаскивая ключ из зажигания. — Похоже на какую-то заброшку, — поморщила нос девушка. — Так и есть. Это давно заброшенный дом. Мой дом, — мужчина снимает амбарный замок и цепь с огромных ржавых ворот. — Ты здесь жил? — Да… Когда родители были живы, — Амен открывает ворота и идёт к машине, садится за руль. — Прыгай, мы заедем сюда и снова закроем их, чтобы никто не заметил подвоха. — И долго мы будем здесь жить? — скептически оглядывая местность, уточняет Эва. — О, боги, принцесса, что тебя так смущает? — Нет, ты не подумай… когда убили моего отца, я ночевала в местах и похуже. Просто ты говорил, что мы едем туда, где будет безопасно. Не совсем этого я ожидала. — Поверь. Сейчас этот заброшенный жуткий дом — самое безопасное место во всей Неваде. Забор под напряжением, по слухам, здесь умерли люди от заражения страшным вирусом. Сюда не сунется никто. Зайдя внутрь, Эва очень удивилась. Все было чисто, аккуратно и очень уютно. Складывалось впечатление, что хозяева дома просто уехали куда-то отдыхать, а не погибли… Из багажника Амен достал пакеты с едой, в основном, конечно, полуфабрикаты и снеки. «Но уже хорошо, не будет полуголый крутиться на небольшой кухне», — подумала про себя Эва. — Так, дом небольшой, две комнаты заперты, в них нельзя заходить, есть спальня и зал. Выбирай сама, где ты хочешь спать. — Конечно, удобнее в спальне, но мне не хочется тебя стеснять на этом маленьком диване. Поэтому давай я буду спать здесь, — указывает рукой на софу, которая даже в разложенном виде не сможет вместить блондина, но для девушки подойдёт вполне. — А почему те комнаты закрыты?— спрашивает, продолжая рассматривать теплую обстановку. «Его мама любила этот дом, свою семью. Да, денег было немного. Но все подобрано просто идеально. Лёгкий Прованс», — отметила девушка про себя. — В тех комнатах были убиты родители, — холодно ответил мужчина. От этого низкого загробного голоса мурашки пробежались по спине. На лице блондина не промелькнула ни одна эмоция. Но глаза выдавали ту боль, что перемалывала внутри остатки хорошего в нем. — Прости… Я не подумала… — Ничего. В этих обстоятельствах мы с тобой на равных. Оба были счастливы, пока судьба-сука не сыграла свою роль… — Даже не знаю, в равных ли. Я потеряла одного родителя. Но он один был целым миром для меня, заменял, как мог, мне даже маму, которая, как оказалась, согласилась родить только из-за предсказания, что я двойник. — Откуда информация? Не помню, чтобы Аларик говорил это. — Все просто. Сложила 2+2. Я в детстве часто слышала, что мама не хотела меня рожать, что отец настоял… Бабушка пока жива была, говорила другое, что приходил мужчина в черном плаще и говорил, что мать погибнет в страшных муках, если избавится от меня. В доме было много книг со значками, как показывал профессор… мама подалась в ряды Сетитов… Я думала, что это мой папа смог уговорить родить меня. Но нет. Его бы она не послушала… — Печально… — На само деле, самое печальное то, что я всю жизнь просто хотела от неё услышать, что она понимает, что была не права… серьёзно, мне кажется, приедь она в штаты ко мне и скажи «дочь, я люблю тебя! Прости я была плохой матерью, но я готова тебя принять…», я бы простила её, не задумываясь простила. — Зачем? — блондин не понимающе смотрит на девушку. — Как это, зачем? Это же моя мама, которая жизнь подарила. — Эва, сними розовые очки, она жизнь тебе подарила, чтобы спасти свою шкуру. — Тебе не понять, — насупилась девушка, — Я не хочу мериться письками, кто из нас менее счастливый человек, Но ты всё детство знал, что такое материнское тепло, любовь, забота. Я же была лишена этого с самого своего рождения. Я не знала, что такое мама заплетает косы, я не знала, что такое мама целует на ночь перед сном, я не знала, что такое мама готовит завтрак. Моей мамой был мой отец. И каким бы замечательным, невероятным и самым лучшим он не был, заменить полностью её невозможно никому. — И опять я тебя не понимаю. Зачем прощать ту, что лишила тебя детства? — Мы с Ливием прорабатывали и этот вопрос, в том числе. Я пришла к выводу, что не хочу всю жизнь обижаться, злиться, ненавидеть или забыть. Я хочу простить. — Это позиция жертвы. — Нет, это позиция взрослого осознанного человека. — То есть, ты хочешь сказать, что простишь ей и Ашу, или Сету, кто он там, убийство своего отца? — Нет. Мы говорим сейчас не об этом. Я прощу ей отношение ко мне. Смерть отца — это грех, за который они будут отвечать перед… — Перед кем? Богом? А ты уверена, что он есть? Если твой бывший муж непонятное божество… то кто сказал, что есть единый, в которого наивные люди верят? Эва, стоящая рядом, бьет его боком сжатой в кулак ладонью в грудь и ругается: — Да что с тобой случилось? Почему ты чёрствый как сухарь? Думаешь, отрицание и сокрытие чувств это позиция победителя? Как бы не так! Это ещё более жалко, чем желание простить! — слова громкие, не злые, но пробивающие в каменном сердце брешь. — Ты сколько наивна, столько и глупа, — отвечает Амен спокойно. — Мир, в котором мы живём, клоака, а не радуга с розовыми пони. Эва собирается вылить новую порцию негодования в ответ, но замирает, когда видит уже другой пистолет в руках мужчины. — Зачем это? — Тори вместе с Роуз мне очень помогли. — Ты пойдешь мстить? Вот так? Ты же коп! — Здесь проблемы по-другому не решаются. Запрись изнутри, когда приду, я открою сам дверь. Я быстро. Спорить уже было не с кем, блондин вмиг оказался на улице и твердым шагом шел к воротам.

*повествование от лица Эвтиды*

Снова темнота, снова душераздирающий холод, снова вгоняющий в панику страх. Опять я вижу свою мать, которая стоит на коленях и плачет. Мне совершенно не разобрать, что же она шепчет. И каждый раз, как только я пытаюсь к ней подойти, на месте матери оказывается ребёнок. Взять на руки мне его ещё ни разу не удалось. Кажется, это мой собственный ад… то, чего я так желала, то, чего я так хотела, то, чего я так ждала, никогда не будет моим. И мне бы стоило сообщить Тизиану о заключении доктора… Но как ему сказать… — Привет, как дела? Кстати, я больше не смогу иметь детей… Повреждение внутренних органов было сильным и, несмотря на усилия врачей, мне сказали, что скорее всего, детей я не буду иметь… Хах, похоже это мой собственный вид наказания: понимать, осознавать, что я нахожусь во сне, но не суметь проснуться. Бродить в темноте, звать отца, просить его помочь и рыдать от того, что он не ответит на мольбу. Оглянувшись, вижу, что от места, где сидела мать, я отошла довольно далеко, рассуждая о своих проблемах… В голове играет мелодия The Hills от The weeknd. Радует лишь то, что не вижу сегодня Амена. Он слишком плотно засел в моих мозгах. Уверена, это из-за Аларика и его символов. Я ведь не могла влюбиться в этого бледного амбала на самом деле… Боже, да он же беспросветный бабник… Трахает все, что движется… ну, или трахал… С Роуз ведь у него ничего не было…интересно, почему? Выглядит она весьма эффектно, хоть и пошловато. Сквозь мглу я вижу впереди обрыв. Сегодня попробую прыгнуть туда. Почему бы и нет? Сегодня мне не страшно, и, кажется, сегодня терять уже нечего. Я разбегаюсь метров за 10 до края скалы. В этот момент в голове всплывают воспоминания из детства. Они греют мою душу так, как не греет самое тёплое одеяло, самая дорогая шуба или самый крепкий алкоголь. Ещё секунда, и ноги отрываются от земли, полёт, свободное падение. В юности я очень хотела прыгнуть с парашютом, во сне, получается, я осуществила свою мечту? Скалистые выступы приближаются, но я во сне, мне не страшно. Распахивая глаза, подпрыгиваю резко с кровати, провожу ладонью по лбу, смахивая еле проступившие капельки пота. Я смотрю в окно и вижу глубокую ночь. Перевожу взгляд на центр комнаты — на стуле сидит Амен. Во мне борются два противоречия: с одной стороны, очень хочется его разбудить, с другой — продолжать любоваться точёным профилем бледной, но от этого не менее красивой, нежной кожей, мощным торсом и широкими плечами. Белая рубашка, рукава которой закатаны чуть выше локтя, а верхние пуговицы расстегнуты, частично открывая татуировку, портупея плотно прилегает, подчёркивая каждую мышцу, в кобуре оружия нет, пистолет в руке, которая лежит на столе. Я встаю с кровати тихо, аккуратно, чтобы скрип трухлявых половиц не разбудил этого несносного блондина. Подхожу ближе, он так спокоен в своем безмятежном сне. Если бы не движущиеся под веками зрачки, можно было бы подумать, что это изваяние — не человек. Кладу руку ему нежно на скулу, невесомо веду к подбородку, задевая пальцем нижнюю губу. Он всё ещё спит… Удивительно, как офицер полиции не просыпается от малейшего шороха, когда нашим жизням грозит опасность… Делаю ещё шаг навстречу, вплотную упираясь своими ногами в его. Он всё ещё не движется. В этот момент исчезают все предрассудки, и я делаю то, чего поистине хочу… Сажусь ему на колени и впиваюсь губами в эту мраморную нежную кожу, что горит от моих прикосновений. Шея такая податливая, мои укусы и поцелуи покрывают каждый миллиметр этого эгоистичного болвана. Он не движется, я понимаю, что это игра, и кусаю уже губы, после снова возвращаюсь к шее. Смеюсь сама с себя, будто вампир впиваясь в его артерию… На языке почувствовался металлический вкус. О Боже, я действительно переусердствовала… Отрываюсь от него и вижу, как на шее проступает огромный порез, из которого ручьями течет вязкая темная жидкость… Спрыгиваю с колен мужчины и падаю на задницу, ударяясь сильно копчиком. Но это совершенно не беспокоит… Какого черта здесь происходит? Верчу головой по сторонам и вижу, как стены начинают плыть и окрашиваться в нефтяные разводы. Смрад кладбища окутывает пространство, а за спиной блондина появляется Аш, смеясь так дико, будто сошел с ума… — Ты довольна? Твоя же мать ещё давно говорила «ты всем причиняешь только боль и несёшь за собой одни несчастья»! Хочешь, чтобы он закончил так? Истошный крик вырывается из горла, когда бывший муж рукой ударяет по шее Амена, и его голова отлетает и катится к мои ногам. Отползаю назад и забываю, как дышать. Это сон. Это не может быть реальностью! Хватаюсь за волосы и продолжаю кричать, пока сквозь пелену слез не слышу отдалённое «Эва», «Эва, проснись!» Зажмуриваюсь со всей силы, чтобы суметь проснуться, а в ушах звенит отчётливо «Ты — причина их смерти…». Открываю глаза и вижу испуганного Амена, трясущего меня за плечи… — Ты жив, жив… — слезы градом стекают по щекам, когда тяну его на себя и обнимаю, несмотря на нашу недавнюю перепалку…

*повествование от имени Амена*

Сегодняшний день можно назвать удачным. Джимми, как он постарел, но хорошо, что ещё жив. Всю нужную информацию мне выведал всего-то за 50 баксов… Нужно быстрее возвращаться, пока не привлек к себе лишних глаз. Закрыв ворота и спрятав под брезентом тачку, думаю, с чего начать разговор с Эвтидой… Был груб, каюсь. Но что за глупости она несёт? Какое прощение?.. Сейчас приду и спокойно поговорю. Надеюсь, получится без истерик. Нужно объяснить ещё, что с Тизианом нам нельзя сейчас общаться… Я почти уверен, что та гнида проникла ему в голову… Сука… Я не готов больше никого терять. В доме, на удивление, тихо. Не то, чтобы было чем заняться там… Но эта девушка точно не сидела бы сложа руки и не пялилась в стену. Включаю радио, там негромко играет какая-то джазовая композиция. Зайдя в комнату, вижу, что она спит. Милая такая… Улыбается, что ли? Что ж тебе снится? Ладно, пойду посмотрю, что можно будет поесть… разгребаю пакеты, складывая что-то в холодильник, что-то в шкафчики. Крик из спальни нарушил планы на спокойный вечер, когда бежал туда, был практически уверен, что кто-то забрался в комнату и пытается ее убить. Но нет, она спит, трусится, рыдает и спит! Что за черт? — Эва! Эва проснись, прошу! — трясу ее руками за плечи, вытираю с щек текущие ручьи. Ну же, просыпайся! Слава Богам, открыла глаза. Мне кажется, они стали ещё более изумрудными. Она хватает меня за шею и прижимает, тараторя благодарность, что я жив… Снилось, что ли, что умер? — Что случилось? Отодвигается, смотрит исподлобья и молчит. Упорно игнорирует все мои вопросы. Заглядываю в сумку, чтобы дать ей таблетки и не нахожу. Выясняется, что их она оставила в мотеле… Нужно ее как-то отвлечь, что ли? Всегда раздражали женские слёзы… всех, кроме Феонои и матери… хм, ведь и ее истерики не бесят… — Прости, что нагрубил. Не хотел обижать. Просто судить меня за отсутствие эмоций — самое последнее, не зная что и когда я пережил. Не жалуюсь, констатирую факт. Когда не чувствуешь — ничто тебя не обидит, ничто не расстроит. Ты становишься лучшим из людей, практически роботом. Идеальной машиной… — Для убийств? — робко уточняет, потихоньку отходя от сна. — Не об этом сказать хотел… — Ты кого-то убил сегодня? — Нет. Но, поверь мне, даже если бы и убил, горевать по нему никто бы не стал. Вижу снова скептический взгляд, неужели не верит? Из кухни доносится Who Do You Want от Ex Habit . — Ты обещал рассказать. Я же не дура. Хоть и наивная, но понимаю, что твое прошлое далеко не такое идеальное, как мне рассказывал Тиз. — Уверена, что хочешь знать? — смотрю ей прямо в глаза и радуюсь внутри, что не отворачивается. — Да. Вряд ли ты сможешь переплюнуть моего бывшего мужа… — Хорошо, но рассказ будет долгим, поэтому, пойдем сначала приготовим еды, — протягиваю руку, чтобы помочь встать и, не рассчитав силы, тяну слишком сильно, что та, бедная, врезается в грудь. Хочу извиниться, но, когда вижу ее так близко, чувствуя кожей жар дыхания, слыша, как учащается сердцебиение, все слова покидают голову. Я понятия не имею, как она так действует на меня, но сопротивляться совершенно не хочу. Ну же, не стой, отведи взгляд или, наоборот, подай знак, чего ты хочешь. Я ведь не могу мысли читать. Блеск в глазах делает ее ещё более соблазнительной… Боже, дай мне сил отойти сейчас хотя бы на полшага… Ещё пару секунд, и я не сдержусь… Раз…два…три… к черту всё. Я прижимаю ее к себе одной рукой за талию, второй зарываюсь в волосах, наклоняюсь, дышу прямо в губы… Почему же ты не оттолкнешь, не накричишь… Плевать, когда это я стал таким сентиментальным? Это мое. А свое я всегда беру.

***

Их губы сомкнулись в страстном спасительном поцелуе. Амен впился пальцами в юное нежное тело, оставляя даже через одежду отметины, что завтра точно станут синяками; Эва тянет рубашку в разные стороны, отрывая пуговицы и проходясь пальчиками по напряжённому каменному прессу… Голова идёт кругом от каждого прикосновения и вдоха. Истинное это притяжение или лишь следствие оккультных экспериментов профессора — уже не имеет никакого значения. Важны лишь руки и губы, что отчаянно ищут спасения друг в друге. Важно лишь то, что сейчас они сжигают друг друга своей страстью, забираются иголками под кожу, чтобы затронуть все нервные окончания, чтобы стать единым целым… Сейчас они послали к черту весь мир. Сейчас есть только этот дом, эта комната и эта кровать, на которую те упали, не разрывая губ.