Qui Circumdabit Me (Те, Кто Меня Окружают)

Обратным путем дети решили идти не этой дорогой, по которой и шли все в основном ученики, а по лесной дороге, огибающей овраг более пологим спуском и с мостом, в другом месте пересекающем реку. -Опять, что ли, кривым путем? - произнес Ваня, узнав о таком решении друга, - в три раза дольше будет идти. -Зато посмотрим что там, - настоял на своем Скорпиус, - тем более, что Эдмунд рассказывал, что там какая-то дорога в горы есть. Какое-то время он шел впереди, не давая себя обогнать. Иван, пристроившись за ним хвостом, шел следом. Дорога поначалу не была похожей на колею, по которой они пришли на стадион. -Интересно сейчас получилось, - сказал он из-за спины друга, - взять того же Дженкинса. Если он видит что я рядом, то ни на кого не с кулаками не бросается. А на тебя бросаться я его отучил еще давным-давно. -Хорошо ты сейчас сделал, - умильно улыбнувшись, добавил к его словам Малфой. -В каком плане? - спросил его Иван. -Ты подал личный пример, - объяснил он, - ты не бросился на Дженкинса, а попытался помочь Альбусу поднять метлу. Астория, заметив вдалеке, через некоторое время догнала детей и поначалу ппостаралась держаться от них на некотором расстоянии, так, будто шла той же дорогой. Думая, как бы приступить к своему запланированному разговору с ними, она подслушала их разговор о Карле Дженкинсе. -Наверное, он просто присмотрелся к тебе и сформировал о нас с тобой другое мнение, - сказал Ване Скорпиус через некоторое время. "Разумно,"- услышав и недолго проанализировав мысли сына, подумала женщина, и решила подступиться к ребятам на почве этого. -Погодите, ребята, - произнесла она им вдогонку, прибавив шагу. Ваня тогда обратил на нее внимание первым. Он оглянулся назад и увидел маму друга, стремящуюся выйти на контакт с ним. -Вообще, я бы хотела с тобой поговорить, - сказала она ему, наконец догнав детьми и двигаясь рядом с ними. -Что Вы хотите сказать? - спросил ее Иван. -Я про тот случай на тренировке, которая сейчас была, - произнесла она, - думаю, он получился очень показательным. -Думаете так? - ответил Ваня. Он снизил темп шага, Скорпиус замедлился за ним. Вдвоем они уже приготовились к разговору, и женщина, располагая такой похвалой их к себе, почти что остановилась. -Я бы хотела тебя похвалить, - внезапно произнесла она, улыбнувшись, не желая начинать такую беседу нравоучительным тоном, - ты, на самом деле, повел себя сегодня очень правильно. -Правильно? - переспросил Ваня. -Абсолютно, - поддерживая его, произнесла Астория, - ты не набросился на Карла Дженкинса, а попытался помочь Альбусу Поттеру поднять метлу. -А Вы видели? -Да, я видела. Я между трибун стояла и смотрела. Думаю, посмотрю как вы летать будете... А, на самом деле, увидела нечто намного лучше. -Но и метлу я не поднял, с другой стороны. -Да тут не в метле-то дело... Сказав это, Астория всмотрелась в лицо ребенка. Он, ростом ей где-то по грудь, чуть выше чем Шилову, смотрел на нее раскрепощенно и спокойно, будто настроившись на доверительный разговор; не так, будто был вызван на ковер. "Пошло как по маслу," - произнесла Астория и, немного наклонившись над обоими детьми, посмотрела Ивану в глаза. -Знаешь, ты так не только мне, но еще и Скорпиусу помогаешь, - произнесла она. -Каким образом? - непонятливо отозвался Ваня. Астория тяжело вздохнула, и Иван не мог этого не увидеть. Она так же простодушно, как и он сам, смотрела на него, только скосив слегка глаза, будто задумавшись о чем-то тяжелом. -Я скажу вам начистоту, - произнесла она, выйдя из прострации и обратившись сразу к обоим ребятам, - эти слухи... Ваня, вспомнив современную биографию семьи Малфоев, неоднократно рассказываемую ему Шиловым, быстро понял, о каких таких слухах говорит женщина. -Вы поняли, наверное, о чем я говорю, - продолжила она и, обратившись конкретно к Ивану, сказала, - и ты повел себя правильно, что показал что мы другие, а не прибил никого. -Жалко только, это работает не всегда, - ответил ей Ваня, - и так можно сделать только на "Слизерине" отдельно взятом, не более того -Почему только на "Слизерине"? - возразила женщина, - думаю, тебе было бы хорошо решать так проблемы со всеми факультетами. -Интересно, а это должно сработать? -Да более того - так всегда и надо делать. "Что-то получается," - подумала Астория, наконец подрулив к теме разговора. Теперь ей только оставалось вывести его на нужное русло - тем более что доверия Ивана она добилась. -Интересно, а как это Вас коснулась? - спросил, усмехнувшись, Ваня. -Пугаешь ты меня, - усмехнулась в ответ женщина, - это и Скорпиуса тоже касается. -Как Вы тогда хотите, чтобы я делал? Вы тоже постарайтесь меня понять, - начал Ваня, но Астория его перебила: -Пойми, это и меня тоже касается. Я и за тебя беспокоюсь: с Эдмундом, твоим отцом, мы всю жизнь дружим, а, значит, и с тобой тоже. Тем более - ты у него один, да и он у тебя; а ты ему вслепую веришь. -А что он делает не так? - возмутился Ваня. -На самом деле, много чего, - попыталсь донести до него женщина, сведя его такою неолдобрительную реакцию в шутку, - то, что вы насьтольок доверяете друг другу, этто, бесспорно, хорошо; но других моделей поведения ты не видишь. Вторем они двинулись по этой дороге дельше, в направлении замка. За ними за подъемом оврага, который они переходили, сразу за каемкой обрыва произрастал заново посаженный после войны, но мощный и коренастый лес. Его зеленые конусы сосен пусть пока и не устремлялись в небо, как в его ближайшем соседе-товарище, но приземисто отдавали матовыми оттенками. Вдалеке в один рукав сбивалась речка; и через нее строителями замка был переброшен деревянный мост, еще не посеревший от гнили и старости. Через него и следовало пройти. -Мне знаешь как мама говорит? - продолжил Скорпиус, одобряя тем самым слова матери, - "Будет конфетка - и друзья найдутся". -Эдмунд мне говорит, что не всегда такое работает, - сказал Ваня, не согласившись с другом полностью. -Почему тогда? - спросила Астория, - и что он вместо этого говорит? -Говорит, что не всегда так работает, - ответил тот, - говорит, так можно только собутыльника найти. -А что взамен? - усмехнувшись над именно такой формулировкой и над употребленным ребенком словом, продолжила спорить женщина. -А взамен говорит, типа, должен быть общий интерес. -Так чем он, по большому счету, от конфетки отличается? К тому она добавила: -Ты же знаешь его биографию. Он же еще со школьных лет был ученым - и ему получить вот такую "конфетку", а именно - быть востребованным и найти единомышленников, было очень важно. Так что, может, он вообще имел в виду: "Учись преподносить себя", а это тоже не совсем правильно. Астория добавила, заметив, что Ваня не отверг ее предположения, а продолжил, причем еще более внимательно и доверчиво, слушать ее: -Ему нужно было просто со своей наукой куда-то пристроиться и применить свои умения. Ему кажется, что перед тобой сейчас стоит аналогичная задача - тем более что ты здесь, в окружении таких как мы, совсем новый. Но это ему только кажется; поэтому не думай что все то, что он говорит - безусловная истина. Они трое подходили к мосту, и Ваня поспешил ее поторопить: -Тогда скажите, пожалуйста, конкретно, что Вас не устроило в моем поведении? -Понимаешь, - перешла к сути дела Астория, - тут ты много конфликтов решаешь... Так скажем, на кулаках. Тебе нужно переучиться... или, например, опробовать другую модель поведения, как и получилось только что: ты разрешил назревавший конфликт не грубой силой, а своим примером. -То есть, по-Вашему, добро не должно быть с кулаками? -Конечно, должно, - задумалась ненадолго Астория, но потом, вдруг оборвав себя, быстро проговорила, - но не всегда. Ты сейчас во всем, что происходит с тобой, можешь найти такой добрый и дипломатичный выход - и тебе надо бы им пользоваться. В то время Астория, говоря об этом с Ваней, говорила и смотрела так по-доброму, что тому безусловно хотелось ей верить. Она, решив с ним поговорить настолько непосредственно и доверительно, ничего не утаивая и однозначно, добивалась своего. Скорпиус невольно отошел на задний план, и Астория и Ваня, точно как тетка и племянник, шли рядом и говорили о жизни. Про всей своей однозначности, сопровождавшей ее все время, женщина искренне попыталась донести свою мысль до Ивана. Тому, уже достаточно долго разговаривающему с ней, хотелось ей верить. Доверившись и постепенно расслабившись, как будто отпустив себя, он смотрел в лицо женщине и искренне, так же как и она сама с ним говорила, прислушался к ней. Он шел с тренировки весь грязный и уставший, но теперь уже вдвойне счастливый: в том числе и потому, что у них двоих задался настолько душевный разговор. -Скажи мне, ты счастлив? - вдруг спросила его Астория. Они втроем шли по той же дороге; и на ней еще достаточно много оставалось до порогов, по которым можно было бы перейтии речку. Гдк-то накатанная, а то и вообще уходящая в вязкую распутицу, а где мощеная деревом или же отсыпанная крупным грубым щебнем, походившем на белый мраморный, дорога уходила под горку; до переправы оставалось пройти еще достаточно много. Она спускалась, петляя; и за горой, поросшей густым темным лесом, по-видимому, и был расположен замок. Разномастные деревья, разросшиеся огромными копнами по обоим краям оврага и в том далеком, скорее всего, также новом лесу, образовывали собой великое множество, которое, светящееся спекттром всех оттенков зеленого, почти полностью поглощало солнечный свет. Блестели светлые желто-зеленые, постаревшие за осень редкие поляны, похожие на проплешины. Эта местность, начинавшаяся сразу за краями оврага, наряду с "Большиим лесом", куда и ученикам, и учителям было заходить строго запрещено, называлась "Малым лесом", и туда обитатели замка заходили достаточно часто. Там было абсолютно не опасно, волшебные растения и животные, по рассказам преподавателей, очень сильно недолюбливали этот лес и никогда туда не заходили; и, тем самым, он казался совершенно похожим на все остальные, но в то же время запоминающимся крепко-накрепко. "У Малфоев лес совершенно другой," - вспомнил Ваня, задумавшись над вопросом Астории. В его памяти сразу, причем очень красочно, показалось это гигантское поместе, казавшееся чем-то внушающим благоговение, и этот самый лес, не густой настолько же, но с деревьями-зонтиками, устремляющимися выше крыши. В рамках того же вопроса о счастье ему почему-то вспомнился этот ослепительный свет, которым озарялись тамошние сосны где-то под вечер. Вместе с зеленым, более темным чем здесь, эти сосны казались золотыми, блестящими ослепительно деже в самом закате. "Это ли не есть счастье?" - подумал Ваня, вспомниная по-детски приукрашенно и особенно ярко это свечение. С того времени, как ему стало казаться, и началось его полное счастье. Может тогда он его, огромное и теплое, только начал осознавать: до этого оно, в его воспоминаниях, шло преимущественно урывками и было связано в основном с Шиловым и временем, которые они двое тогда, весной и летом до августа, проводили вместе. Ваня и Эдмунд всегда были счастьем друг для друга и испытывали обоюдные эмоции; но первому, все же, того не доставало. -Не быть в одиночестве и есть для меня счастье, - усмехнувшись, наконец ответил Ваня, - Вы, на самом деле, правы; я очень много Эдмунда слушаю и во многом ему на слово верю. -В этом нет ничего плохого, - ответила Астория, - так скажи, ты же сейчас счастлив? -Еще как. - не раздумывая, ответил Ваня, - хорошо, что я сейчас не один. Что вы сейчас здесь есть - это как раз хорошо для меня, я думаю. Немного погодя, Астория, подходя к ручью, сказала ему: -Вы с Эдмундом очень похожи друг на друга, на самом деле. Это даже по вашему поведению заметно - ты неосознанно подражаешь ему. -Скорпиус Вам тоже подражает, - добавил Ваня. =Да это и так понятно, и по тому же принципу. Но вот ты и Эдмунд... Я смотрю на него и тебя с августа до сегодняшнего времени. Вас, честно говоря, будто клонировали. Вы говорите все с одинаковых точек зрения, да даже думаете одинаково, как мне кажется. Только ты пойми - временами опыт у него был очень неудачный, а ты его перенимаешь. -Да я понимаю. -Но, все же, неосознанно ты это делаешь. Эдмунд по жизни много на что обижен, просто не показывает это никому. -Обижен? - удивленно переспросил Ваня, - я ни на что не обижен. -Я же не обижаюсь ни на что, - спокойно и умиротворенн6о добавил потом Ваня, - для меня - что было то было. "Как? И ты разве не обижаешься ни на что, что с тобой произошло?" - неимовено изумленно подумала женщина, - "Так почему?" -Знаете, я пришел к такому выводу, - смутившись ее растерянному взгляду, произнес Ваня, - что мне сейчас надо подумать на будущем и не зацикливаться на том что прошло. Что сделано то сделано - того уже не вернешь. -И ты правда ни на что не злишься? -Нет! Ни разу нет! - произнес, точно подытожил, Ваня, - я же вообще не злой - Вы это знаете. -Да, ты очень добрый; в хорошем, конечно же, плане, - тепло улыбнувшись и посмотрев Ивану в глаза, подытожила Астория, - я ценю в тебе это. -И если я дерусь, то точно не со зла, - добавил Ваня, - и то, я Вам сейчас сердечно обещаю, что дальше буду более дипломатичен. -Это хорошо, молодец, что меня услышал, - сказала наконец женщина, - возьми тот опыт, который ты показал мне сегодня на примере с Карлом Дженкинсом. Она пролистала в уме все разговоры, произошедшие до этого у нее с Розье и Шиловым. Ваня сейчас рассказал ей то, что она совершенно не ожидала услышать. Они заслышали звенящий и гремящий, точно будно перебирающий камни, шум. Это наконец по порогам перебежала перед ними река: горный поток отдавал свежестью и брызгами, и пена от него разлеталась по всем гальково-песчаным берегам. -Вот и пришли, - произнесла Астория, - теперь нам надо переправиться. -Сейчас мы тебя переведем, - произнес Скорпиус, все это время шедший несколько позади них и почти не вмешивающийся в их разговор. -Не беспокойтесь, мэм, - сказал Иван, - сейчас я поддержу Вас. Он скомандовал жестами другу, чтобы тот встал сзади и поддердал мать за талию. Сам Ваня лихо вскочил на один из порогов, на камень, который был побольше всех остальных и на котором могло поместиться два человека, и сказал женщине оттуда: -Давайте руку, мэм; тем более, Вы на каблуках, а все остальные камни скользкие. -Да это не проблема, - усмехнувшись сквозь звонкий шум прозрачной воды, сказала женщина. Она одной рукой, меняя ноги, скинула балетки и отдала их Скорпиусу, и, дав Ване руку, поднялась на его камень уже голыми ногами. Он встретил ее там и, вспрыгнув ,не глядя назад, уже на тот берег, вновь подал ей руку для броска, которую она подала только для виду, а спрыгнула через бурлящий поток без посторонней помощи. -Кстати, совершенно необязательно называть меня "мэм", - легонько рассмевшись и потрогав Ивана за нос, произнесла она, отряхнув потом ноги от песка и и вновь надев туфли. -А как же? - немедленно, подняв брови точно как Шилов, произнес Иван. -Ну, "тетя Астория", напрмер, - предложила женщина, - придумай потом, короче. В то время как Астория и дети уже перешли реку и продвинулись дальше в сторону одного из входов в замок по излучине реки, Драко и Эдмунд, остановившиеся на новом мосту, с которого на этот овраг открывался панорамный вид, смотрели вниз, и прямо на их глазах произошел разговор Астории и Ивана. -Ну что, ты что-нибудь слышал? - спросил Шилов, подумав: "Все-таки получилось у нее". -Да самому бы хотелось знать, - ответил Малфой, - а ты думаешь, у нее получилось? --Думаю, да, - усмехнувшись слегка, ответил Эдмунд, - тут даже я, когда она пошла со мной разговаривать лично, послушал ее. Такая вот у нее харизма. -Ну, и про что они, по-твоему, говорили? -Про то же самое, про что и мы с ней. Шилов, сказав это, всмотрелся на женщину в черном платье, уводящую детей вдаль за пойму горной реки. Всматриваясь им вслед, вплоть до того момента, когда они трое не исчезли из виду за изгибом крутого берега, он сказал: -Ну что же, мы с ней можем прямо-таки бизнес организовывать. Она - уводит детей, я их... продаю! -Ну, ей же от этого лучше, от общения с детьми, - сказал Драко, не заметив шутки и вместо смеха, на который рассчитывал Эдмунд, принявший серьезный вид. -С этим не поспоришь, - прокомментировал сперва Эдмунд, а потом, опершись на парапет моста, сложенный из грубых каменный кирпичей, сказал: -Знаешь, много лет ее жизни была прямая угроза. Как появился Скорпиус, я за нее, на самом деле, очень боялся. А вот сейчас... Я ее проверял все это время, что она была здесь, и понял, что угроза снята. -Снята? - с огромной надеждой, вытаращив глаза, переспросил Драко. -Железобетонно, - улыбнувшись ему одобрительно, ответил Шилов, - и теперь ей ничто не угрожает; так что можешь смело вычеркивать меня из завещания. "Прото какие-то чудеса," - мгновенно всмотревшись в небо после таких слов Шилова, мечтательно и в эйфории, подумал Драко. -Может, поедете к нам на рождественские каникулы? - предложил Шилов сразу после того, как сообщил новость, которая не могла не радовать их обоих. -Теперь точно можно, - как ребенок улыбнувшись, так счастливо и радостно, как Эдмунд никогда в жизни еще не видел, ответил Драко, - придется, конечно, долго готовиться - но ничего страшного! -Через своих я сделаю все необходимые документы, - сказал Шилов, - а об остальном позабочусь сам. В моем доме мы вполне комфортно все разместимся, как я думаю. После того он пошутил: -Помнишь, ты тут Гаттамелатту мне притащил на факультет? -Ну, было дело, - по-детски смутившись, ответил Драко. -Так вот, ты его уже изрисовал всего, изтыкал карандашом, даже в общую гостиную каким-то образом перетащил, - сказал после Шилов, после чего иронично добавил, - и сейчас, в ночь с воскресенья на понедельник, вам всем троим - тебе, Тео и Андерсу, надо будет его перетащить, а то... Позвоню родителям! -А может не надо? - состроив круглые глаза, жалобно сказал Драко. -Ну ладно, ладно, - похлопав его по плечу, сказал Эдмунд, усмехнувшись сам со своей шутке, - уж не буду... Как я, в конце концов, сам себе позвоню?