Qui Circumdabit Me (Те, Кто Меня Окружают)

Следующее утро началось с солнца, заглянувшего в панорамное окно. За ним город уже кучковался в пробках, люди разъезжались кто куда. От лезущего в глаз светила было жарко и душно. С двадцатого этажа были видны кучки домов, расстилающиеся далеко вокруг. Москва, если смотреть из этого места, казалась бескрайним морем бетона и кирпича, на котором как на водной глади собирались блики. -Доброе утро, Вань, - тихо произнес Эдмунд, войдя в комнату ребенка и взмахом волшебной палочки включив кондиционер, - скажи же, правда большая деревня? -Ну, с деревней не идёт ни в какое сравнение, - вместо приветствия ответил ему Иван, - кстати, доброе утро. -Помнишь, нам к Арсеньтьеву ехать? Так вот, предлагаю выехать днём, ближе к обеду. Все равно ехать далеко, за МКАД, и мы сегодня, как и вчера, приедем на ночь глядя, но без пробок. -Интересное дело, - невзначай спросил Ваня, когда Эд его умывал и причесывал, - а сколько здесь земля стоит? -В смысле "земля"? - переспросил его Эдмунд, - дачу с сырой землёй в центре Москвы ты просто так не купишь. Может, в смысле, что цена за квадратный метр? -Да, Эд, я про это, - произнес ему Иван, расслабляясь под расческой. -Ну смотри, - ответил ему Эдмунд, - конкретно в этом доме цена за метр - шестьсот тридцать тысяч. Этак квартира, например, стоила бы сейчас восемьдесят три миллиона, то есть как два наших дома в Вологде. -А ты ее за сколько покупал? -А она мне досталась, в целом, бесплатно. Ель в том что я сначала поехал из Норвегии работать к Арсеньтьеву, ну и он меня сюда бесплатно поселил. А до меня эту картину дали ему как взятку какие-то мажоры, чтобы их не брали в армию. Ремонт все это дело выдержало только один - в 2002 году, и то за него никто три года не брался. Закончив с приведением своего подопытного в порядок, Шилов предложил ему: -Ладно, что это мы тут? Пошли лучше кофе попьем. -Это у него такая привычка из Норвегии, - прокомментировал Теодор, откуда не возьмись появившийся из-за угла, - там же они чай не пьют, а пьют кофе. -Кстати, Тео,сбудь добр, поставь нам чайник, - попросил его Эдмунд, как вдруг к нему на телефон поступил звонок от Столяровой. -Погоди-ка, - сказал он Ване, после чего пошел у самый дальний угол квартиры. Встав у окна своей комнаты, он взял трубку. -Эдмунд, привет. У меня тут появилась одна мысли, -говорила ему Нина, - ты уж скажи, как тебе она. -Привет, - отозвался ей Шилов, - что же, рассказывай. -Я тут проанализировала ситуацию и пришла вот к чему. Надо либо возбуждать уголовку на Гадюкину, либо объявлять Ваню мертвым. -Да что ты такое говоришь?! - в шоке ответил Эд. -Ну а что? - ответила ему Столярова, - пора закрывать вопрос, - смерть инсценируют только тогда, когда в какой-то локации стало слишком много врагов и что у этих врагов длинные руки. Так было и в твоём случае. -В моем случае я вложил в свою реинкарнацию кучу сил и трижды продумал план. Да и вообще, я про Ваню никому не вру, выдаю его пусть только вслучае необходимости, но только за того, кто он такой на самом деле. -Тут суть вопроса немного другая, - попыталась объяснить ему Столярова, - об этом казусе в школе не говорит только ленивый. Все тыкают на Гадюкину, а директор не даёт никаких комментариев, мол, "Нам запрещено об этом разговаривать". О Ване он говорит, мол, много пропускал, ну и все на этом. Есть конкретные свидетели - историчка, как раз та, которая мне сигнализировал о том, что случился казус. Ее практикант записал все на видео. -Видео по интернету гуляет? - спросил Шилов. -Нет пока. Запрещено об этом говорить под страхом отчисления. -Только я вот одного не понимаю, - произнес Эдмунд, опершись на подоконник, - не понятно ни то, как мы объявим о том, что он якобы умер, ни то, как заводить дело. -Что не так, Эдмунд? - спросила у него Нина, - скажем все, как можем. -Даже не знаю, как это будет выглядеть, - сказал Эд, пройдя из угла в угол своей комнаты и, неодобрительно взглянув на подслушивающего Ваню, - что это тогда будет? "Ваня лох, объелся блох, сел на лавочку и сдох?" -Не, ну обязательно так, - ответила ему Столярова, - скажем, как есть. Типа Гадюкина - это маньячка-убийца, психопатка типа, закопала Ваню в снегу и он там то ли насмерть замёрз, то ли задохнулся. Ну или другую какую причину - например, поражение лёгких в пятьдесят процентов или сердечная недостаточность, потому что организм в это время работал на износ и сам себя сжёг. У него же есть проблемы с сердцем? -Да это очевидно, - ответил ей Шилов, - мы уже работаем над этим. Только если ты хочешь объявить его мертвым, то можно, чтобы все было без последствий, сказать либо а-ля "Сел на лавочку и сдох" либо никак. Да и вообще, не надо этого делать. Постфактум у нас писать историю не получится. Мне и то инсценировать смерть было очень сложно, хотя я проработал план вплоть до мелочей и занимался им год. Нина в ответ ничего не сказала. Шилов, никак не угоманивающийся, все ходил взад-вперед. Закрыв от лишних ушей дверь, он продолжил настаивать на своем: -Уголовку, в принципе, объявить возможно, но нереально по факту. Тогда надо будет миллион раз ездить в Саратов и миллион раз переделывать всё документы. Как из этого следует, все это будет происходить постфактум. -Но ведь у него накануне пропали документы! - вставила Столярова, - это же реально - завести дело об убийстве человека без документов! Пусть враги будут наказаны! -Враги уже сами себя наказали, - ответил ей Эд, - а то, что документов не было, мы не докажем. Значит, вся ситуация равносильна тому, что Гадюкина прихлопнула комара. Вообще он прав, этот директор, - произнес он, взяв паузу и подумав немного за нее время, - тут всем надо молчать в тряпочку. Не дай боже слухи поползут по городу или видео по "Ютьюбу". Нам сейчас не нужно привлекать к себе лишнее внимание. Да и вообще, такое ощущение, что они со временем сами объявят его мертвым, мол, "сел на лавочку и сдох". Не дождавшись никакого ответа от Столяровой, Шилов произнес: -Что же, до связи, придумайте что-нибудь ещё. Короче, со временем вопрос решится сам собой, и нам без разницы как. Положив трубку, он вышел из комнаты и пошел на кухню. -Так что там с кофе? – спросил он у Тео, стоявшего у плиты. Тот на минуту отвлекся от телефона, прекратив набирать текст на экране. -Кстати, Эд, - перевел тот тему, - Малфой спрашивает, когда вы приедете. -Пиши, что в ближайшие дни. Вообще, надо бы ему самому позвонить. Обойдя Теодора вокруг стола, Эдмунд насыпал кофе в кофемашину и включил ее. Через несколько секунд после исходящего оттуда лязга две чашки были поставлены на стол. -Вы уже поели? – спросил Шилов, смотря в телефон. -Ну да, как бы, - ответила ему мать, появившаяся из последней комнаты. -И какие у вас планы? -Ну не знаю, пока вас не будет, придумаем. Ваня, в мгновение ока появившийся в дверях, а потом и за столом напротив Эда, отпил кофе из чашки. -Это у него из Норвегии такая привычка, пить кофе, - пояснила Елена. -Ну да, там же чай не пьют, а пьют только кофе, - ответил ей сын, - вообще, не будь я зельеваром, я бы даже там осел. Там единственный минус – только, что все очень дорогое, хотя и зарплаты большие. Эд смотрел в телефон и параллельно пил, а Ваня смотрел ему в рот. -Еще удивительное дело, - произнес Шилов, - когда дом в Вологде перестраивали, я решил делать его на такой, более минималистичный лад. А частные дома, которые тогда строили, выглядели откровенно похабными. Архитектор даже удивился, что у меня дом похож, как он говорит, на тюрьму. Не став развивать свой рассказ, он перевел тему и сказал: -Короче, Вань, думаю, надо ехать прямо сейчас. Ехать, сразу скажу, нам будет далековато. -Мы едем домой к Арсеньтьеву? – спросил Иван. -Да, туда. Еще раз скажу – мы тебя ему покажем, запрос на документы оформим и сразу, по блату, сделаем визу на год. Жара внизу, на Кудринской площади, чуть спала. Час-пик прошел, и дорога была относительно свободной. Редкие деревья на тротуарах создавали минимальную тень, казавшись песчинками в сравнении с гигантскими домами в стиле ампир. На одном из таких слева от высотки виднелась большая синяя вывеска «Стоматология Министерства Обороны». Увидев ее, Шилов произнес: -Кстати, тебя бы на зубы отправить. Эд с Ваней не сразу пошли к машине, а сначала зашли в другой подъезд небоскреба, который был расположен со стороны более узкой улицы. -Кстати говоря, - первый нарушил молчание Шилов-старший, - нам, чтобы получить визу, надо зайти к одному товарищу отсюда. Поднявшись на двадцать третий этаж с помощью лифта, Эдмунд привел Ивана к двери одной из крайних квартир и позвонил в звонок. -Привет, Эд, - сказал Шилов, увидев человека в распахнутой двери. -Да, здравствуйте, Эдмунд Теобальдович, - ответил тот, - как я понял, это Ваш подопытный? -Да. Знакомься – это мой секретарь, Эдмунд Клерк, - представил Шилов своего тезку, - мой секретарь по всяким мелочам типа виз, паспортов и прочего подобного. Пройдя в гостиную, переоборудованную в кабинет, он сказал со своей иронией: -Ну, думаю, ты, вообще, сам по себе редкая персона. -Ой, сейчас ты еще расскажешь ему о моем тяжелом детстве, бурной юности, - с тжелым вздохом произнес Клерк, - чай будете? -Да нет, Эд, не надо, спасибо, мы только что завтракали. Скажи, сам-то как? Как Витька? -Витька, кстати говоря, нормально. Передавал Вам привет. -Ну, это хорошо, - ответил Шилов, - мы, в общем, что пришли. Тебе нужно написать в Посольство Великобритании депешу, что Ивану Эдмундовичу Шилову срочно нужна виза от «Ротфронта» в Великобританию, причем быстро и срочно. -Ладно-с, - фамильярно ответил секретарь, после чего откопал свежий лист в куче бумаги на своем столе и начал строчить просьбу. «Какой же у вас беспорядок – да так невозможно работать!» - подумал про себя Шилов. -Вы двое сегодня к Арсеньтьеву? – спросил Клерк. -Да, Эд, - ответил Эдмунд. -У него нет ко мне вопросов? -Нет вроде. Ну я сейчас еще, на всякий случай, спрошу. Выйдя и сев в машину, Ваня спросил: -Так что это был за мужик? -Да он просто голубой, - объяснил ему Шилов, - в нулевых он сбежал из родного города без копейки в кармане, а я его нашел, приютил тут и с тех пор даю всякую грязную работку. -Кстати, а ведь Клерк – это по-английски «секретарь»? -Ну да. А знаешь, так во времена рабства плантаторы называли своих негров, - иронично объяснил Эд, - называли по функции, которую тот или иной негр выполняет. Так и я – сменил ему фамилию на Клерк, а имя на Эдмунд. -Это ты в честь себя? -Скорее, это он в честь меня. Это вообще была его идея. Он, наверное, думал, мол, поработает у меня, а там и выедет куда-нибудь на Запад, назвавшись униженным и оскорбленным.