Qui Circumdabit Me (Те, Кто Меня Окружают)

-Ну все, делай последнюю - и я от тебя отстану, - сказал Ване Шилов. Он сидел на ним уже полтора часа и пытался обьяснять однотипные задачи, но получалось у него это крайне топорно. Ваня тяжело вздохнул и, помусолив немного карандаш, продолжил решать. Шилов в этот момент чуть не ассмеялся над ним, но все же сумел сдержать себя. Уже где-то двадцать минут они вдвоем пытались решать сложные примеры на степени, но не получалось ни у кого из них. Эдмунд сидел рядом и, сложив вырванный из тетради лист пополам, пытался решать то же самое задание. -Ну что, сошлось? - спросил он через десять минут. -Нет, - ответил ему Ваня, посмотрев ответ в конце учебника. В уже потемневшем кабинете у него слипались глаза, и математика казалась ему попросту непонятной галиматьей. -И у меня тоже нет, - ответил ему Шилов Он отбросил исписанный и перечерканный лист в сторону и, облокотившись на спинку стула, закинул руки за голову. От такой учебы, которой он занимался по совместительству с научной деятельностью во время отсутствия надомного учителя, он устал и сам и был готов уже бросить все и завершить на том не-волшебное образование ребенка. Бессмысленные линии в учебнике уже давно плавали у Эдмунда перед глазами, и он, наконец, решив бросить это гиблое дело, сказал: -Ладно, Вань, черт с ними, со степенями. Все равно они тебе не пригодятся. -Я хотел бы тебя спросить, - сказал ему Ваня. -И что же? - а секунду оживленно подняв голову, произнес Шилов. -Какой в этих степенях физический смысл? -Физический смысл? - прежде чем задуматься, переспросил Шилов, - если он вообще есть... хотя, знаешь что? Вообще, в физике там, в зельеварении часто сталкиаешься с какими-то очень маленькими, или наоборот, очень большими величинами. Поэтому их там записывают так типакакое-то число на десять в какой-то степени; если степень очень маленькая, то с минусом. А дальше уже считают просто степени... хотя, в принципе, зачем это нам делать собственноручно, если есть калькулятор? Ваня не сказал ничего. На секунду Шилов подумал, что тот удовлетворился таким ответом, но, тем не менее, добавил: -С другой-то стороны, есть же какие-то уже, так скажем, отжившие темы, которые нам, которые не математики, не пригодятся? Also, люди же когда-то ли лучину и ходили в лаптях? А теперь мы включаем лампочки и носим ботинки. А калькулятор... Шилов посмотрел на прибор сзади и, потрогав крышку, за которой стоит батарейка, сказал: -Я его купил еще в каком-то дремучем году, в Англии, на барахолке. С тех пор я на нем даже батарейки не менял. Ты, конечно, извини, но математик из меня никакой. Немного подумав и посмотрев в окно, что было слева от их стола, он сказал, усмехувшись: -Also, понимаешь - не мое это все. Да, конечно, можно воспринимать ее как какой-то язык, на который перевели все законы природы, как какую-то, знаешь, вспомогательную вещь, но не более того. Про что это я? Про то, чтобы ты, вроде как, воспринимал ее в каком-то таком ключе, как бы смирился, что ли с этим, и жил с ней. Я вот вижу ее вот так, но мыслю не по ней вообще, а так, чисто как физик, что ли. Шилов посмотрел в окно. Ему было тяжело и непонятно заниматься тем предметом, который он не понимал и ненавидел всей душой еще со времен школы и, закончив ее, искренне думал, что им ему никогда больше не придется заниматься. Отобрав прямо из-под носа у Вани учебник, он с силой такой, что чуть не треснул стол, захлопнул его и, поровняв стуком его о стол, поставил его куда-то на галерку шкафа, который первый попался ему на глаза. -Все, это больше тебе не нужно, - сказал он, - теперь можешь смео забыть все, что было там написано. Все это - вообще глубоко не так и больше тебе не пригодится. Да и все равно ты ее не понимаешь. -И что, математики больше не будет? - сказал ему тихо Ваня. -Больше не будет, - улыбнувшись, сказал ему Эдмунд, - давно было пора с ней закончить. Я, пока у тебя не начнется "Хогвартс", лучше оставю работу и тебе хоть как-то, на пальцах объясню зелья и трансфигурацию. Ты же не против? Или же лучше ты отдохнешь, а я от тебя на эти два месяца отстану? -Давай лучше зелья, - произнес Ваня. -Ну, как хочешь, - сказал Шилов. Он поднялся со стула, на котором сидел полулежа и подперев голову, и открыл вертикально поднимающуюся штору еще больше. В его кабинете стало светлее. -Ну что сказать, на этом школа закончена, - сказал он при этом. После этого он проснулся на диване, который стоял в том же кабинете, где и происходили действия этого сна. Шилов, оглядевшись, удивился, что он заснул там прямо со светом и проснулся только под утро. "Только на десять минут лег," - удивленно подумал он, и, поднявшись с голого дивана, на который положил одеяло и подушку, чтобы съехать от Тео, которому отдал свою комнату. Он стал одеваться и в это время подумал: "Что это был за бред? Я же знаю, что значит для него математика и точно бы не стал заниматься с ним ей. Зачем ему было бы сыпать сол на рану?" Эдмунд поднялся, оделся и, выключив наконец свет и открыв штору, подумал: "Наверное, надо поговорить с Ваней. Теперь пора бы уже, тем более, седлить смысла нет". Выйдя в дом и заперев дверь в кабинет на ключ, он поднялся до лестничной клетки и остановился на ней, всмотревшись в широкое окно и всмотревшись в темный лес. над которым только что стало в новом рассвете подниматься солнце.