Золотые монеты на алтарь бога

      Когда мешок в ногах остыл, Габриэль постучал по полу, привлекая внимание.       Дантес заглянул через пару-тройку минут, отряхивая руки.       — Что-то нужно, друг мой?       — Грелка остыла. И хотел спросить, нужно ли менять бинты? — приподнялся на локтях Габриэль, сверля взглядом Дантеса.       — Ох, точно, совсем запамятовал. Прости Габриэль, столько дел, я постараюсь в течении часа это сделать, — говорил он, неловко отводя взгляд.       — Ничего, я понимаю, что такое много работы. Я могу ждать столько, сколько тебе нужно, — Габриэль широко улыбнулся. — Или, если хочешь, я могу помочь с работой. Мне всё равно нечем заняться, а лежать без дела я не привык, — Габриэль говорил чистую правду и готов был взвыть от скуки за это время.       Дантес смущенно замахал длинными рукавами.       — Нет-нет, друг мой! Что ты, я справлюсь со всем сам! Тебе не стоит напрягаться по этому поводу. Отдыхай!       Через долгие два часа безделья и рассматривания потолка, охотник решил идти в наступление.       Габриэль бесстыдно встал на четвереньки, медленно поднимаясь на дрожащие конечности. Оперевшись на стол, он перевёл дыхание, выжидая, когда ноги привыкнут.       Через минут пять Габриэль медленно направился к белой занавеси, чуть не упав у самой двери. Охотник аккуратно отодвинул штору и заглянул внутрь.       Глазам открылась большая комната, больше напоминающая зал. Те-же горшки, травы на верёвках, мисочки, гобелены с горными пейзажами, но были и отличия: одно большое круглое окно, пара циновок в ряд, полки с белыми тканями. Подойдя ближе, Габриэль понял, что это одежда и простыни.       Одежда в точности как и на нём. Белая рубаха с глубоким вырезом, короткие штаны и тонкий пояс.       Зачем Дантесу столько? Разве он появлялся хоть раз в рубахе и штанах? На нём всегда длинный халат на завязках с объёмными рукавами.       Вещи, к слову, бесформенным мешком висели на Габриэле, и лишь белый подвязанный пояс спасал ситуацию. Но одежда не особо волновала охотника, главное, что она вообще есть.       Стараясь как можно тише шлёпать босоногими ступнями по дощатому полу, охотник пробирался к соседнему дверному проёму.       Ноги уже стояли увереннее, поэтому оказался он в третьей комнате достаточно быстро.       Это была прихожая. Вот белобокая печь, ведро из-под воды, стоящее поодаль, ковёр на полу, дрова у самой двери.       Однако привлёк Габриэля ещё один проход, откуда доносилось постукивание и шуршание.       На новом проёме вновь висела тюль, но уже нежно-зелёная. Легонько отодвинув её, он нырнул внутрь.       Дантес от испуга почти завизжал и выронил ступку, а тело его прошибла дрожь. Сидя на стуле, он полностью повернулся к нему, готовый подскочить и схватить под руки охотника.       — Габриэль! Я же сказал отлёживаться! — даже его голос преобразился, стал высоким, слегка подрагивающим и грубым.       — Прости, минуло много времени, я хотел проверить всё ли с тобой хорошо, — устыдился Габриэль, рассматривая внутреннее убранство комнаты.       Дантес посмотрел в круглое окно позади себя и поражённо ахнул.       — Габриэль! О Боже, прости, я совсем потерял счёт времени! Ты хотел поменять бинты? Давай, сейчас помогу, — он затараторил, выискивая на полках мазь и лоскуты ткани.       Габриэль послушно сел на чистый пол, вытягивая забинтованные ноги вперёд. Лекарь сел рядом и принялся развязывать тонкую ткань на левой ноге. Охотник рассматривал то лицо спасителя, то его умелые руки.       Под голубыми глазами залегли тени. Интересно, долго ли спал Дантес прошлой ночью?       Тонкая, едва зажившая кожа на ногах показалась мужчинам. Целитель черпнул двумя пальцами мазь, начав размазывать по ране. Кожу неприятно холодило, словно её окунули в ледяной родник. Но Габриэль и глазом не повёл, внимательно следя за руками мастера.       Когда Дантес потянулся к правой ноге, Габриэль аккуратно перехватил его руки.       — Можно я сам попробую? У тебя много работы, а обхаживание меня занимает время, — Дантес удивленно воззрился на него, раздумывая над ответом. — Если я не могу помочь тебе, я хочу, хотя бы, облегчить ношу, — напирал охотник.       — Твои руки в бинтах, как будешь наносить мазь? А бинтовать руки? Одной рукой орудовать сложно, — причитал лекарь, не желая доверять это дело больному.       — Я справлюсь, только наставляй меня время от времени. Может освою новое ремесло, — отпустив руки Дантеса, Габриэль начал развязывать узел банта. Услышав последнюю фразу, Дантес возмутился и вновь запричитал.       — Освоить новое ремесло? Габриэль, целительство это не шутки, его невозможно освоить за неделю, это большая ответственность! В твоих руках чья-то жизнь! — ругал он, изредка делая паузы чтобы вдохнуть побольше воздуха.       Габриэль освободил ногу и потянулся за мазью. Это оказалось правда сложно, забинтованные пальцы плохо гнулись и словно стали больше в два раза! Мазь впитывалась не только в ногу, но и в ткань на руках, заставляя Габриэля недовольно поджать губы.       Дантес сидел рядом не мешая, лишь оставил себе мысленную пометку: устроить гостю лекцию про важность своей работы. И накормить. Обязательно.       Потом Габриэль взял чистую тряпицу. Если в начале он успешно повторял действия Дантеса, то в середине запутался и стал глупо хлопать глазами, раздумывая над действиями.       Целитель вмешался, взял забинтованные руки в свои и начал аккуратно вести в нужное направление, объясняя каждый поворот бинтика.       Габриэль внимательно впитывал информацию, прибывая в полном восторге, когда в конце концов смог завязать узел.       Однако с руками возникли проблемы. Охотник что запомнил, то и сделал и теперь, надув губы, ожидал, когда целитель начнёт ему подсказывать. Дантес не злился, лишь нежно улыбался, беззлобно щуря глаза полумесяцы.       Когда целитель больше не смог смотреть на неловкие потуги Габриэля, он аккуратно взял его руки в свои и начал отработанными движениями завязывать бинты на руках.       Габриэль был откровенно рад, улыбался и во все глаза смотрел на Дантеса, словно ребёнок на новую игрушку.       На такое неприкрытое восхищение целитель смущенно отвёл взгляд и неловко кашлянул, пытаясь скрыть предательский румянец.       — Дантес, спасибо. Может, я чем-то помочь смогу? Принести или подать?       Мирную идиллию нарушил громкий стук в дверь.       Дантес подорвался с пола, метнувшись к деревянной двери словно зверь, но последок шикнул:       — Будь тише!       Габриэль так и остался сидеть на деревянном полу, прислушиваясь к звукам за тонкой стеной.