Black Butler: Book of the eternal death

      Ребекка находилась за кулисами и изредка вставала с протёртой табуретки, чтобы на цыпочках вытянуться к складке шторы и одним глазком всмотреться в зрительный зал. Но из-за ступенчатого свода половины помещения видно не было, и под куполом еле заметно время от времени проносилась мужская фигура, отсвечивающая своим идиотским блестящим пиджаком свет софитов.  Рядом с занятым ею стульчиком привычно прожорливо мурчал Д’Артаньян в клетке, которому всегда приносили еды, как только он сходил с манежа, чтобы не давать звезде шоу раскапризничаться, да и это был, пожалуй, самый лучший способ отвлечь его от громких звуков снаружи. Как никак животное всегда остаётся животным, и вряд ли когда-нибудь зверю будет возможно объяснить, что грохот музыки и аплодисментов никак не смогут ему навредить. Его выступление шло вторым по списку и было отдельным от выхода тигров, которых сгоняли в один вольер и специально подвозили поближе к шатру с началом представления, чтобы те могли привыкнуть к шуму, а после — дать завершающий перфоманс.  Очередное рукоплескание оповестило об окончании номера и через некоторое время, одёрнув занавесь кончиком секатора, в коридор вошёл заменяющий Долл канатоходец, отвлекая Нокс от рассматривания проделанной несколькими представлениями ранее дырки в сарафане и царапины на бедре. Даггера отвлекли выброшенными на манеж цветами, и он чуть не попал своей ассистентке в ногу, практически туда же, куда прилетел нож более удачливого Т. Спирса во время их совместной готовки.  — Ну наконец-то! — перед этим стыдливо прикрыв полуобнажённую ногу, она резко вскочила со стула, будто его появление было не таким уж и ожидаемым. — Ещё бы остался букеты собирать, жду тебя здесь уже немерено сколько.  — Зачем? — жнец укоротил оружие и доверительно вручил ей подержать, чтобы накинуть пальто.  Ребекка торчала в коридоре всё время после собственного боевого крещения в качестве помощницы и нежелательной мишени для кинжалов Даггера. Наткнувшись на своего напарника по жнецовьим делам после представления, она всего-то неловко обмолвилась с ним парой фраз и больше пыталась не контактировать, ведь во время того, пока в неё летели ножи, девушку начали одолевать некоторые сомнения. Все остальные номера она сидела в полумраке наедине с собой, пропуская снующих туда-сюда и не замечающих её циркачей, и убеждала саму себя, что любезные отношения между ней и Т. Спирсом, с горем пополам начавшиеся выстраиваться после заключённого ими временного перемирия, нужно держать в каких-то рамках. И в то же время, совершенно противоположно первому умозаключению, понимала, что за эти несколько дней, спустя месяцы бесчувствия, даже как-то устала от напыщенной ненависти. Как будто бы теперь вся эта показная злоба никак не подпитывала её силы, а наоборот — уничтожала энергию негативными чувствами. Да, Уилл бесспорно раздражал, но время от времени она, даже до утреннего разговора, ловила себя на мысли из разряда "а, может быть, он не такой уж и плохой?", из-за чего сердилась уже на себя и, как обычно, убегала от проблемы куда угодно, лишь бы не сталкиваться с ней воочию. В конце концов, пока она находилась в заточении в медотсеке, подвергаемая достаточно болезненным процедурам стирания памяти, Ребекка, передравшись практически со всем его персоналом, не научилась видеть более мирного выхода успокоиться, как просто скрыться в любом из направлений и побыть в одиночестве. Но рано или поздно, вопрос вражеских отношений и доверия нужно было решать. Сейчас на кону стояли похищенные дети, и, как Т. Спирс выразился ранее, всё остальное, включая её мировоззрения по отношению к нему, нужно было запихнуть куда подальше. Самое глупое из всего этого, пожалуй, было только то, что Ребекка так и не поняла действительную цель своей миссии здесь. — Как зачем? Пока идёт представление, можно сходить на разведку, — наездница припоздало огляделась, чтобы удостовериться, что они здесь исключительно вдвоём. За кулисами, на светлой стороне шатра, послышался голос Джокера, у которого была отдельная каморка, и ему не приходилось ожидать своих выходов в неудобстве. А значит, что скоро мимо них обязательно должен будет кто-нибудь пройти. Тем не менее, пока что коридор пустел, поэтому Нокс продолжила, но всё равно значительно тише: — Или ты решил бросить работу жнеца и начать колесить с цирком? — Как бы прискорбно мне ни было это признавать, — остротой на остроту ответил Уилл, — но правишь балом здесь ты. И я ждал твоих действий.  — Да? А мне показалось, что просто проёбывался от работы, — она закатила глаза, попутно открывая себе своё новое положение, но предпочла выглядеть и вести себя по-глупому саркастично, чем по-глупому сконфуженно и признавать промахи. — Пошли, нужно переодеться, а то ещё полчаса в этом непотребстве, и я потеряю последний стыд. Девушка прихватила с вешалки пуховой платок, принадлежавший неизвестно кому и висевший тут, кажется, ещё с момента, когда она впервые сюда пришла, и направилась к выходу, обгоняя старшего и накидывая слегка запылившуюся вещь на плечи. — Как по мне, то ты выглядишь довольно привлекательно, — хмыкнул жнец, после чего тут же наткнулся на её спину.   Ребекка резко остановилась перед дверью и, пережив неожиданный толчок со спины, исподлобья глянула на него через плечо: — Очень смешно. Привлекательно для кого? Для похотливых мужланов и диких животных, реагирующих на яркий цвет? — Как минимум, — он пожал плечами, еле сдерживая улыбку. — Предпочту остаться в разделе с животными.  В ответ на его вгоняющие в краску слова она лишь шумно вздохнула и обратно отвернулась от него, заставляя волосы выпасть из собранного пучка и беспорядочно улечься на плечах.  —Куртка-то твоя где?  — В душе не чаю, — девушка нажала на ручку, раскрывая дверь. — Кажется, её кто-то утащил вместе с реквизитом. Потом обратно принесут, надеюсь.        На улице, не изменяя себе, по-прежнему стоял мороз, но по безветрию он уже не ощущался столь критичным. Ребекка поёжилась и переступила порог, тут же по инерции потянувшись за сигаретами в карман. Но ни кармана, ни, тем более, табака не было, и она только и смогла, что похлопать себя по бёдрам. Пришлось разве что попытаться вжаться в платок сильнее и обернуться к Т. Спирсу с вымогательской просьбой. Но не успела она и головой пошевелить в его сторону, как на плечи её опустилось тяжёлое пальто, от чего она неловко ойкнула, но укуталась в него посильнее. Отказываться от подобного при всём желании сейчас всё-таки не позволяли погодные условия. От бортиков воротника одежды приятно пахло мужским парфюмом, а само пальто было настолько длинным для неё, что еще чуть-чуть, и полы бы начали волочиться по земле.  — Спасибо, — несколькими минутами ранее она приняла решение вести себя с ним холодно и отстранённо, поэтому слово благодарности вырвалось из её рта каким-то скомканным и невразумительным. Да и с последнего их короткого диалога не прошло достаточно времени, чтобы кровь успела отлить от её лица.   Около железных ворот, ожидая, пока их, ближе к концу шоу, завезут через них в коридор, находились тигры в одной крупной клетке. Удивительно было, как её вообще смогли сюда пригнать. Толстый плотный настил из сена, специально слабо утрамбованный для большего тепла, кусками вываливался из-за отверстий между прутьями. Сами животные, распластавшись на нём, лежали вместе и грелись, делясь теплом друг с другом.  — Лунышко, Солнышко, — Ребекка пригнулась, раскидывая краями пальто снег с припорошенной им тонким слоем тротуарной брусчатки. Девушка протянула к белой тигрице руку и опустила её на большой кошачий нос, чувствуя его холод и влажность. — Вы тут, наверное, замёрзли совсем, какой же ужас, бедняги.  Она обернулась на товарища и жалобно оглядела его, но не смогла так долго держаться и сама вдруг застучала зубами.  — Я дал тебе пальто, чтобы ты надела его, а не накинула сверху, Нокс, — он отстранённо, но не без предательски проскользнувшей во взгляде жалости к хищникам, посмотрел сначала на тигров, затем на её грустное, с выступившим от холода румянцем на щеках и носу лицо, а после подошёл ближе и стянул с неё верхнюю одежду, дабы Ребекка могла просунуть в рукава запястья и лучше утеплиться. — Мы ничем им не поможем.  Мужчина нагнулся к ней и окунул руку в карман, внутренняя подкладка которого была достаточно тонкой, чтобы Нокс могла почувствовать его удивительно тёплые ладони. Достав зажигалку и пачку сигарет, Уилл сунул мундштук одной из них в рот и пару раз чиркнул кремниевым кольцом. — Не соблаговолите ли вы в таком случае поделиться с дамой одной штучкой? — Ребекка запахнулась в надежде, что так сможет перекрыть доступ морозного воздуха к её телу, отчего стала похожей на какую-нибудь даму в домашнем халате. Тем не менее, в том наряде, что находился на ней сейчас под верхней одеждой, было не только некомфортно и стыдно, но ещё и жутко холодно.  — Соблаговолю, — Уилл дал ей огня и наконец-то оторвался от тигриных морд, попутно оглядывая притихшую, — если не брать в расчёт вырывающийся из недр шатра голос Джокера, — улочку, которая спустя секунду уже перестала быть таковой, и из угла первой же попавшейся палатки им навстречу, держась за руки и попутно ругаясь между собой, выбежали воздушные акробаты, которых, наверное, и вышел объявлять конферансье. Уилл замолчал, пропуская их мимо, и как только низкорослые скрылись за скрипящей, закрывающейся по инерции двери, уже было снова решил продолжить разговор. — Нет, поможем, — упёрто вернулась к теме с животными Ребекка, перебивая его даже не начавшуюся речь. — Мы же, мать их, жнецы, сверх сущности, что нам стоит открыть ворота, и, пока никто не видит, передвинуть в коридор клетку? Они же замёрзли нахрен, заболеют ещё.  — Какая же ты невыносимая, — Т. Спирс задумчиво оглядел безлюдное пространство, выпуская пар вместе с дымом изо рта и на пару моментов замолчал, а после выдал: — Ладно, Нокс, дай хоть докурить.       Ребекка шла за спиной жнеца и будто бы даже пританцовывала. Обычно она никогда не позволяла кому-то идти перед ней, с какой-то, что ли, гордостью и высокомерием обгоняя людей быстрым настырным шагом, но сейчас она не могла шествовать с ним вровень хотя бы по той причине, что лицо её озаряла нисходящая счастливая улыбка. После того, как Луна и Солнце оказались в тепле, а тело приятно начало ломить после столь мощной и неожиданной физической нагрузки, животные благодарно потёрлись носами о её ладонь и даже дали погладить себя незнакомцу, проявляя от повышенной в помещении температуры зачатки бодрости и хорошего настроения.  — Ну что, какой план действий, шеф? — Уильям обернулся на неё, успев узреть довольное до безобразие веснушчатое лицо, на что хмыкнул и сбавил шаг, чтобы выровняться с ней. — Хм, — призадумалась Нокс, тут же наплевав на раскрытие перед врагом своей радости. — Думаю, можно будет залезть в чью-нибудь палатку, вдруг там есть какие-то улики… Или сходить за ограду, там сейчас должно быть людно, скроемся, обойдём ближайший квартал, вдруг кто-то из труппы околачивается рядом и высматривает детишек. Что думаешь? — Часть с палаткой и уликами хороша, а вот насчёт улиц… — он окинул её взглядом, в котором читалось сомнение наравне с насмешкой. — Скажи честно, тебе просто захотелось сладостей поесть?  — С чего вдруг такие мысли? — обиженно насупилась стажёрка. И как он только раскрыл её нехитрый план потратить немножко денег на жареную кукурузу, только-только приготовленную, ещё тёплую и с тянущейся карамелью… ах, от одной мысли сводило живот, ведь Ребекка так долго уже не ела чего-то сладкого.  — Да всё просто, у тебя лицо на словах о сладостях такое стало, что ещё секунда и, кажется, слюна потечёт.  Девушка остановилась перед входом в их палатку и укоризненно посмотрела на него, не желая признаваться в своих желаниях.  — Я не планировала, но ты подкинул мне отличную идею. Оказавшись внутри, она поняла, что в убежище было не теплее, чем на улице, поэтому сняла с себя мужское пальто, повесила на вешалку и тут же быстро начала отстёгивать чокер, обёрнутый вокруг шеи, с которого, словно капли крови, свисали красные вытянутые камешки. Затем она спустила одну лямку сарафана, уже полностью оголяя плечи, вторую, и было начала развязывать ленточки на корсете, но что-то заставило её обернуться. — Мать твою, Т. Спирс, я думала, ты остался снаружи, — она, краснея, мигом натянула лямки обратно и с недовольством оглядела его спину, понимая, что он и сам уже находится без своего дурацкого блестящего пиджака и жилета.  — Нокс, а вот скажи мне, нельзя было переодеться раньше? Пока ты меня ждала, например, м? — мужчина, тем не менее, не повернулся, стойко игнорируя мысли о том, что Ребекка стоит за его спиной, возможно, уже даже без одежды. Указание на очередную ошибку заставило её злобно откашляться и принять свою вину вместе с фактом, что выставлять его на улицу будет и правда уже глупо. И времени у них в запасе не так уж и много. Да и как будто бы, повернись он сейчас к ней и увидь даже без сарафана, это можно было бы списать в пользу благодарности за то, что не оставил животных на улице. Но она привычно тряхнула головой, отгоняя эти пошлые мысли, и сама отвернулась от него. — Повернёшься, и я тебе шею сверну, — угрожающе буркнула она себе под нос и нерешительно потянула за шнурок корсета, одновременно с этим снова оголяя плечи и шрам на одной из них, после чего всё же недоверчиво оглянулась.  Жнец, кажется, так и норовил вставить что-то саркастичное, но удержался и всего-то хмыкнул, продолжив расстëгивать пуговицы на рубашке. 

***

      С другой стороны ворот действительно было шумно. Но вся обстановка не ограничивалась простым громким гулом, слившимся из нескольких десятков голосов: вся улица была непривычно озарена свисающими с натянутой на уровень между первым и вторым этажами сетки лампочками, которые, в общем-то, были удовольствием не для бедных; число палаток около главного входа выросло в геометрической прогрессии — уличные продавцы сладостей и быстрой, но вредной еды для перекуса, как только «Ноев Ковчег» начал потихоньку раскидывать свои владения за выстроенным забором, собрались в очередь, чтобы непременно успеть арендовать себе местечко около ворот. Несмотря на лютейший для Лондона мороз в этом году, никто не собирался лишаться возможности заработать сотню другую лишней выручки посредством такого редкого явления, как передвижной цирк, и на расчищенном участке даже умудрялись крутиться фокусники и хозяева странных существ типа уродцев или дрессированных животных в клетках. Пузатые мужчины, в отличие от своих, сказать с сомнением, подопечных, были одеты тепло, некоторые из них даже облачались в шубы и цилиндры, в то время как главные экспонаты их небольших выставок едва могли согреться в своих протертых до дыр вещах. Забавно, но животным здесь уделялось куда больше любви и ласки со стороны как публики, так и хозяев. И вся эта ожившая площадка перед цирком, который, сам того не ведая, принёс лондонцам немного праздника в их серую, а теперь ещё и холодную жизнь, казалась похожей на один огромный вечерний рынок с развлечениями, будто попавший в реальность из сказки. Ребекка не выходила сюда во время выступлений, да и вечера тоже старалась пережидать в помещении, в то время как её дневные вылазки на улицу в компании с Имоном, как только метели прекратили ежедневно обрушиваться, обычно начинались с задней стороны ворот. Поэтому сейчас она с нескрываемым интересом только и успевала что мотать головой от одной палатки с закусками к другой, попутно выбирая себе что-то из списка блюд. Кажется, с таким-то возросшим меню стоило отложить сладкую кукурузу на потом и угоститься чем-то посытнее. Не без удовольствия она могла отметить и то, что угольные лампочки накаливания, будто бы магическим образом болтающиеся в воздухе из-за невидимых в темноте чёрных проводов, так яро и в большом количестве использовали энергию, что даже умудрялись нагревать площадку под собой, отчего сразу становилось понятно, как так долго на одном месте здесь могли находиться люди.  — Ну что, ты выбрала? — рядом с ней шествовал Т. Спирс с руками в карманах, иногда и сам поворачиваясь на зазывания продаванов еды, по большей части посматривал на мотающую головой спутницу. — Я бы, наверное, тоже что-нибудь взял.  — У меня глаза разбегаются, — честно призналась Ребекка, не отвлекаясь на временного товарища и продолжая глазеть по сторонам. Сил после перетаскивания неподъемной для простых людей клетки осталось только на медленную пешую прогулку, и, видит бог, отсюда она бы точно не ушла без перекуса. — О!  Девушка резко остановилась, чудом не устроив переполох, ведь ровно за ними шла такая же, но более эмоциональная, разодетая, живая и влюблённая парочка, которая вместо выбора быстрого ужина упивалась лишь компанией друг друга.  — Чего вылупились? Под ноги смотрим, — Ребекка, когда обернулась на возмущённые возгласы, громко фыркнула и, тут же забыв о существовании пострадавших, куда-то целенаправленно пошла. Уилл последовал за ней, про себя отмечая еë как будто бы внутренний рост, ведь раньше, когда дело грозило конфликтом, она уж точно не могла пройти мимо, не влезая в него. Либо же она слишком сильно хотела есть…  Он мимолётно повернулся к обескураженной парочке и быстро извинился, после чего успел снова отыскать рыжую макушку в толпе и пойти за ней к очередной лавке с едой.  — Рыбу и чипсы, пожалуйста, — девчонка оперлась локтями об оконную подставку наспех сколоченной из тонких досок каморки, обшитой изнутри каким-то материалом, и с громко урчащим животом принюхалась ко вместе с теплотой исходящему из неё запаху еды.  — Будет сделано, мадам! — из-за пропитавшейся витающим в воздухе маслом занавески тотчас же показалась загорелая рука с толстыми пальцами, в которую Нокс благополучно опустила несколько монеток из уже заработанных, не обращая внимания, что после принятия денег, мужичок тот же час вернулся к готовке. — У наших соседей, кстати, отличное Нортонское пиво в бочонках на розлив, с рыбкой просто феличита!  — Пиво… — с горящими то ли от предвкушения еды, то ли от неожиданной возможности вернуться к алкоголю, кивнула Ребекка. — А что, хорошая идея!  — Плохая, — еë тут же отодвинули от окошка забегаловки, после чего к нему пригнулся Т. Спирс, и под недовольные возгласы рыжей, которая так и норовила вернуться и обсудить с добряком алкогольные напитки, сделал заказ: — Мне, пожалуйста, жареный ростбиф с горчицей.  — А тëртый сыр в картошечку можно насыпать? — наконец-то победно спихнув его в сторону, влезла в заказ Ребекка.  — Можно, мадам, — рассмеялся повар и, по совместительству, кассир заведения. — В ростбиф тоже сырку можно, будете?  — Давайте, — согласно бросил Уилл, между тем, повернувшись к спутнице и уже тише строго шикнув на неё. — Мы не пойдём за пивом, Нокс. — Да? А как же те двести пятьдесят миллионов бутылок виски, которые нужны тебе, чтобы нормально наклюкаться? Чего ты скучный такой? — Мне-то всё равно будет, а вот если ты напьёшься, — между тем он сунул повару деньги и, не обращая внимания на то, что тот остановился перед окошком и с умилением стал слушать их, продолжил: — то наши планы могут пойти по одному месту. Да и хорошее пиво должно быть холодным, а ты и так полумороженая.  — Ладно, — нехотя согласилась она, — запью рыбу горячим кофе, пойдёт? — Пойдёт, — он последовал её примеру и вслед за девушкой, передразнивая её, натянул фальшивую улыбку, перевёл взгляд на добродушное, раскрасневшееся от жара готовки усатое лицо повара и досадно застыл. — Ой, вы такая милая парочка, не то что эти сладенькие вылизанные дворяне, припёрлись тут за развлечениями и ждут, чтоб им на тарелочке с каёмочкой блюда подавали, — мужичок перешёл с умилительного тона на какой-то усталый, словно до Т. Спирса с Ребеккой у его палатки весь день только подобные клиенты и ошивались, но тут же вспомнил про жарящуюся в масле картошку и убежал снимать её с огня, и уже издалека, насколько позволяли размеры палатки, крикнул: — только за сырок-то доплатить придётся. — Ничего, я заплачу. Нокс же, тем временем, любовно пялилась на готовящуюся еду и снова искренне улыбалась: — Но если там будет глинтвейн или вино…  — Не мне тебе нотации читать, — мужчина высыпал на его половину оконной подставки мелочь, последовал за её взглядом и уткнулся в железную сетку, из которой повар с, судя по акценту, итальянскими корнями вынимал картошку на бумажные салфетки, и уже в пустую тару накладывал тонко нарезанные полоски говядины. После чего он опустил мясо в почерневшее от нескольких использований масло, тут же начавшее бурлить и шуметь. Пару мгновений спустя их вдвоём обдало новым, не менее притягательным запахом жареной корочки.        Вместо закончившихся из-за наплыва покупателей фанерных приборов им предложили палочки из китайской лавки через пару отделений, отчего разведчикам пришлось остановиться на полпути и приноровиться к новому способу еды.  — Фивер! Фивер! Это же ты? — откуда-то со стороны послышался глухой и осипший женский голос, Ребекка еле прожевала ещё горячую, обжигающую язык картошку и завертела головой в поисках места, откуда исходил зов.  Палатка одновременно неприметно сливалась с ночной чернотой своим узором в виде созвездий на тёмно-фиолетовом бархатистом фоне, и в то же заметно выделялась среди пестрящих, в большинстве случаев нарисованных кое-как от руки, реклам уличной еды. Звёздные украшения интересно подсвечивались лампами, в то время как внутри царила почти что непроглядная темень, из которой загадочно сиял переливающийся шар, да поблёскивали глаза гадалки. Удивительно, разве что, было её месторасположение, ведь она являлась частью цирковой труппы. Вероятнее всего, ей попросту пришлось подвинуться, дабы пропустить к манящему главному шатру предпринимателей, заплативших куда большую сумму за место, нежели остальные.  — А, миссис Фортуна, — Ребекка махнула ей рукой, но с места не сдвинулась.  Непонятно было, пугала ли её эта женщина с ведьминскими повадками, или просто сама Нокс верила во всю эту фееричную ерунду про судьбу, что боялась выдать перед ней свою настоящую личность, но как при каких-то общих сборах с циркачами, так и на приёмах пищи, она сторонилась ту, хотя любопытством обделена не была.  — Мисс, вообще-то! — закряхтела та, но не по-старчески, ведь было ей всего-то лет сорок-пятьдесят, а больше как заядлая курильщица. — Я замужем не была, да и псевдоним у меня Мисс Фортуна. — Типа как Неудача или же Мисс Удача? Или как… — Боже милостивый, да читай, как знаешь, — уже громче гаркнула тётка, начиная, кажется, злиться от того, что приходилось перекрикивать людской гомон. — Хочешь, погадаю, пока клиентов нет?  — Ха-а… Да нет, наверное, — растерявшись от предложения, пробормотала Ребекка и повернулась к Уиллу в надежде, что он чем-то сможет помочь. — М-мы… ох, боже… Мы со… Со Сьютом хотели прогуляться…  — Ой как мило, — та расплылась в заметной даже из темноты улыбке, показывая удивительно белые для её образа жизни зубы, но продолжила заманивать к себе потенциальные ходячие деньги. — А я для вас сделаю скидку! Не шесть, а три пенса всего, а?  С учётом того, что за четыре пенса можно было купить билет на обычное зрительское место, — в то время как в зале были и специальные улучшенные, с удобными сиденьями и большим местом для того, чтобы неплохо развалиться, которые стоили соответственно дороже, — тётка неплохо зарабатывала. Конечно же, какой-то процент, скорее всего, даже не пятьдесят на пятьдесят, отдавался владельцу цирка, но и с оставшимися деньгами она жила куда лучше, чем остальная труппа, и могла посоревноваться в доходах только, разве что, с Бист.  — Да у нас же еда с собой, — совсем уже не зная, что сказать, продолжала упираться Фивер, чувствуя, как с каждой секундой осторожность сменяется интересом.  — Расскажу о прошлом, открою будущее, а? — Фортуна же имела, судя по всему, многолетний опыт в зазывании зевак, поэтому она напирала на бедную, образно уменьшающуюся от каждого последующего предложения Ребекку с такой силой, с которой обычно знающий толк риэлтор будет уговаривать богатеев купить дом в Белгравии.  — Прошлое, говорите… — задумчиво и уже явно безотказно повторила девушка её слова, с прищуром посматривая на Уилла. Тот немым предостерегающим взглядом впился ей в глаза, отчего она сбавила тон, и уже тихо, слышно только ему, проговорила: — ты что, веришь в эту чепуху? — Знаешь, что такое Шип Смерти? — укоризненно и под стать её уровню звучания пробубнил он.  — Знаю-знаю, будет говорить лишнего — просто останови её… или подай мне какой-нибудь сигнал. И вообще, хочешь — оставайся тут поешь, я не думаю, что это будет так долго.  Она, будто муха, заползающая в недра паутины, обошла пешеходов и, оказавшись под покровом тёмной занавески, опустилась на стул. Гадалка тут же чиркнула спичками, и по бокам загорелись две высоких свечи, после чего подожгла неожиданно оказавшуюся у неё во рту сигару и глубоко втянулась. — А у вас тут что, курить можно, что ли?  — Не-а, — уже куда проще бросила она и снова сделала затяжку.  — Неужто сегодня клиентов было так мало, что вы решили и на коллегах разжиться?  — Да нет же, дурёха, — женщина искусно выпустила в воздух едва заметные кольца дыма, и легонько постучала пальцем с длинным кривым ногтем по переливающемуся стеклянному шару на подставке. — Ты попробуй закури, пока никого нет, тут же набежит целая очередь из желающих узнать свою судьбу. — А… Ну да, закон подлости, — рыжая пожала плечами и вытащила собственную пачку с сигаретами. — То есть, я тоже могу закурить, да?  — Ну если ты хочешь выглядеть в свои сорок пять как я — на лет шестьдесят, то ради бога. — А есть тоже можно? — не унималась Ребекка, уже засовывая в карман своего зимнего пальто, за которым её заставил вернуться в Потустороннее Т. Спирс, руку, дабы вытащить пачку с табачными свёртками.  Гадалка цокнула и медленно закатила впалые глаза. От огонька свеч лицо её было зловеще-таинственным, что как будто бы даже являлось частью антуража.  — Да хоть пить, моя милая, выбирай давай, на шаре гадаем или на картах? — Ну давайте второе, — не чувствуя разницы, ответила Нокс, вприкуску к жареной рыбе делая затяжки. Как только она пересекла черту её скромной по размерам, но явно не по внутреннему убранству палатки, девушка твёрдо дала себе установку: не относиться ко всему происходящему с обычной своей серьёзностью. Мисс Фортуна помешала колоду, затем погладила холодными пальцами ладонь Ребекки, от чего её слегка передёрнуло волной мурашек, но она продолжила твёрдо сидеть на месте и с волнительным интересом наблюдать за действиями циркачки, изредка перебиваясь на еду, которую неумело защипывала палочками. Женщина, между тем, потёрла пальцы друг о друга, как бы размазывая несуществующую в реальности девичью энергию, а после погладила ими карты и снова перетасовала.  — Сначала рассмотрим твоё прошлое, Фивер, — полушёпотом провозгласила она и протянула ей карты. — Возьми одну любую.  Ребекка сглотнула вставшую посреди горла остывшую картошку и медленно провела пальцем по торцу колоды. Как бы она ни считала всё это ерундой несусветной, некоторое таинство происходящего взяло верх над её скептицизмом. Сзади о спинку её стула руками оперся Т. Спирс. Тишины он не нарушал, а только наблюдал со стороны. Ребекка кротко обернулась на него и, увидев безэмоциональное лицо, непривычно освещенное снизу слабым лиловым светом, сама не заметила, как потянула за край одной из карт.  Картонка выпала из колоды и бесшумно опустилась на стол, открывая рисунок двоих — мужчины и женщины.  — Влюблённые! — чуть громче, чем раньше, но не менее таинственно объявила гадалка, чем напугала Ребекку, которая, не поняв, что разговор вёлся о карте, тут же пошла в отрицание.  — Да нихрена уже!  — Да я про карту, что ты вытянула! — женщина постучала себя по голове костяшками пальцев и, снова присосавшись к толстой сигаре, которая, сколько они тут сидели, казалось, совсем не уменьшилась, дунула своей клиентке в лицо и довольно улыбнулась. — Ох, иногда так и хочется сделать это кому-нибудь из приходящих.  — Так и чего она значит-то? — Нокс же предпочла пока не закуривать во второй раз и снова вернуться к ужину. Да и оборачиваться после такого результата на Т. Спирса хотелось в последнюю очередь.   — Карта Влюблённые может говорить о том, если мы о прошлом, что некогда у тебя был или же очень хороший друг, или же возлюбленный, — она кивнула на её левую руку, — чувствую я, колечко-то от него у тебя, да-а-а. В общем, это был кто-то, кто никогда бы не предал тебя, Фивер. И раз уж мы посмотрели в прошлое, скажи, я права? Как информация, так и завершающий её вопрос ввели Ребекку в ступор. Она ведь ничерта и не помнила. Может, у неё вообще был муж. Но прикрытие, видимость которого они с Уильямом благополучно создали в недрах цирка, давало шанс ответить гадалке наобум и не дать ей подумать лишнего. — Ну-у, можно и так сказать, — немногословно кивнула она, пытаясь затолкать в рот рыбу, чтобы был повод промолчать лишний раз. — Тогда тяни вторую карту. — Эшо мы уфе на ынефнее бужем катать? — неразборчиво уточнила рыжая. — Нет-нет, лапушка, мы посмотрим, как сами карты толкуют "возлюбленных". Но это не будет отменять того, что я тебе сказала ранее, тяни.  Нокс по-детски зажмурила глаза и вцепилась в первую выпирающую на ощупь карту.   — О, ушешенност, — прожёвывая еду, пробубнила она, прочитывая название под рисунком. — Умеренность. Хм, дай-ка подумать… — Фортуна возвела глаза кверху, как бы ковыряясь в своей памяти и сделала глубокий вдох, но теперь уже простым воздухом, а не сигарой, а потом опустила взгляд на шар и немигающе уставилась в него. — Влюблённые и Умеренность, твоё прошлое было скреплено какой-то сделкой, очень выгодной для тебя и, возможно, твоего партнёра тоже. Но не могу понять, дорогая, деньги это были или удачный брак… Ничего внятного не вижу…  — Обычно люди сами приходят сюда, — сознание Ребекки нежданно прорезал незнакомый, но уже слышимый не так давно мужской голос. Тогда, утром на кухне, в конюшне почтовой станции, его раскатистый низкий тембр с какими-то дикими нотками так неожиданно встревал, разрывая окружающую тишину. И вот теперь он снова возник в её голове, звуча так отчётливо, будто неизвестный стоял там, где сейчас находится Т. Спирс. — Блуждают, ищут выход, но находят лишь нас. В этот раз она уже не стала бездумно и несдержанно отвечать голосу в голове, но это не значило, что взявшиеся из ниоткуда звуки не настораживали её с каждым разом больше и больше. — Ну допустим, — прервал паузу Т. Спирс, отвлекая её от слуховых галлюцинаций. Звучал он сейчас с иронией, и ощущалось, что улыбался в этот момент, не почувствовав изменений в настроении девушки. — До брака дело не дошло. — Тебе бы лучше помолчать, — Ребекка наконец-то опомнилась, закинула руку за плечо и похлопала его по запястью.  — Ну что, мы продолжаем?  — Да, — в этот раз она сразу же, сверля глазами колоду, вытащила первую, лежащую сверху карту. — Башня. Раз Влюблённые — это про любовь, соответственно эта будет про строительство? — Нет, конечно же, — Фортуна уже давно привыкла к дурацким вопросам от клиентов, поэтому сейчас терпеливо пропустила мимо ушей и этот. — Башня это разрушение, ты на пути осознания истинных вещей или же потери чего-то или кого-то дорогого. Некоторые трактуют её как сказание: "как бы ты ни старалась, ты не сможешь предотвратить чего-то плохого", но она не всегда несёт за собой негативное… Ну-ка возьми ещё одну. — Двойка, эээ, кружек? — Нокс уже так и норовила пошутить про выпивку, но резко одумалась, вспоминая про первоначальную цель их выхода в город. Нужно было быстрее заканчивать эти гадания.  — …Или не потерю, хе-хе, — второй раз за их вечернюю встречу Фортуна улыбнулась. — Это не кружки, а кубки. А твои отношения с бывшим партнёром могут возобновиться! Девушка наклонила голову, недоверчиво смотря на довольное морщинистое лицо, и, сжав руку в кулак, вытянутым большим пальцем указала назад: — С ним, что ли? — Не знаю, котик, — пророчица посмотрела в указанном направлении, но тут же перевела взгляд ниже и правее своей нынешней собеседницы, на соседний стул с которой в моменте опустился Т. Спирс, будто собрался занять очередь на гадание. — Карты и шар молчат! — Давайте дальше тогда. Чего там по плану, будущее? — Ох! Император! Удивительно, что ты её вытащила, Фивер, это совсем не твоя карта, она про кого-то сильного и идущего к цели, обычно про мужчину. При гадании молодым девушкам чаще выпадает Императрица, но когда они вытягивают его, то это тоже может значить что-то семейное. Но у такой карты, как у всех, есть свои опасные стороны: Император может грозить болью или внешней угрозой, будь аккуратна!  Ребекке уже физически тяжело было слушать её слова, которые так хорошо ложились друг на друга, будто гадалка читала их с какой-то припрятанной бумажки. Хотелось уже прилечь отдохнуть, вкусная жирненькая закуска утолила голод и навевала приятную сонливость. Да и, честно сказать, каждое новое заглядывание в то или иное течение времени вместе с какими-то магическими фокусами и трактовками не то ведьмы, не то шарлатанки, действительность которых могла знать только она сама, заставляли её фокусироваться на мыслях о чёртовом Уильяме Т. Спирсе. О Гробовщике, как о том, в кого она так беззаветно и быстро влюбилась и порвала все связи на несколько месяцев, думать было неприятно. Неприятно не в том смысле, в котором повидавшие виды дамы отзываются о своих бывших возлюбленных, а в том, когда что-то больно покалывает где-то внутри, будто иголка, на которую наступила, и как с каждым шагом, так и с каждой мыслью, она впивается всё сильнее и сильнее и причиняет больше неудобств. Да и Ребекка уже давно сделала для себя вывод, что была глупой и наивной влюбчивой девчонкой. Когда вся эта мишура спадёт с труппы «Ноева Ковчега», она вернётся в потусторонний мир и снова погрузится в мысленную и эмоциональную кому, пытаясь отстраниться от всяких насущных проблем. И этот гадский Т. Спирс не сделает так, что ей снова придётся называть себя глупой и наивной.  — Ну что ты застыла, милая, тяни карту пояснения, — Фортуна тем временем вернулась к своей успевшей потухнуть сигаре, понимая, что близится финал, а вместе с тем и желая покурить напоследок. Ведь она будет тут сидеть ещё полтора часа — когда закончится представление, публика новой волной пройдёт по бульварному проулку и снова выстроится в очереди почти у каждого киоска.  — Ах да, точно, — Ребекка всё так же наобум, будучи уверенной, что так предсказания будут точно ненастоящими, смерила взглядом стопку карт и, найдя там самую выбивающуюся из общего вида, потащила её за край. Она не понимала, что в гадании может быть много правил, но одно самое главное — это то, что нельзя думать при выборе судьбоносных интерпретаций, а тянуть только слушая внутренний зов — быстро и чётко. И как бы она ни пыталась смухлевать, бездумно делая выбор по каким-то своим факторам или же с закрытыми глазами, она наоборот работала на карты. — Эм… Раз, два, три, четыре… десять каких-то штук… на пентаграммы похожи…  — Это Пентакли. Император и десятка пентаклей, хм, ну точно. Покровительство, защита и влияние мужчины намного старше тебя, моя хорошая.  Нокс скрипнула зубами и медленно повернула голову в сторону товарища. Захотелось сказать какую-то глупую грубость, тыкнуть в него пальцем со злости, стукнуть по столу кулаком, заявить, что всё это — чушь собачья, и свалить отсюда подальше. Но разве это не было уделом глупой и наивной девчонки из прошлого? — Я всё равно не верю в эту чепуху, — мышцы на её лице не без усилия разгладились, после чего на нём просияла такая же фальшивая, как цветочный парик Долл, ехидная улыбка. — Пошли уже.  — С тебя три пенса, котик. Не желает ли мистер Императорская Влюблённая Башня заплатить за даму? — деловым тоном, но не без насмешки над сложившимся результатом и реакцией этих двоих, поинтересовалась женщина.  Ребекка тут же тихо фыркнула и вылезла из палатки на улицу, яркий электрический свет от которой сразу ударил в привыкшие к темноте глаза. Уильям же, оставшись с циркачкой наедине улыбнулся: — Конечно, мисс.  Нокс прождала его минут семь или десять, успела доесть ужин, найти урну и выкинуть пропитавшуюся маслом коробочку с салфетками, оттереть от него уже собственные руки и, чуть отойдя от входа во владения гадалки, закурила, нетерпеливо притопывая ногой промёрзлую землю и думая о чём-то, уткнувшись прищуренным недвижимым взглядом в точку. Жнец наконец-то вышел и кивнул в сторону выхода с "фестиваля". — Что, гадал на будущее? — презрительно не смотря на него, спросила Ребекка, на деле же сгорая от его ожидания. Мужчина всего-то улыбнулся и заговорщически тихо ответил: — Пойдём. Кажется, завтра у тебя будет вечерний выезд.

***

      Нокс молчаливо одёрнула прикрывающую вход в шатёр столовой занавеску и застала раскладывающих еду по тарелкам коллег из второго состава. Кухонные работницы Кейтлин и Энни всё ещё были не в строю, и только чудом можно было назвать то, что более никто, окромя Долл, не умудрился подхватить простуду следом за ними.  Их выход с территории цирка не дал плодов, кроме испорченного настроения и крупицы информации, добытой Т. Спирсом у Фортуны. Она и сама толком не знала, кто руководил всем этим, просто еженедельно отсчитывая процент и после воскресного представления отдавая его Джокеру, который, собрав все налоги и прибыль с кассы ехал тем же вечером к этому таинственному хозяину, а после возвращался с зарплатой, которую раздавал всем посреди подготовительной недели. Ещё одной примечательной вещью в вечернем Лондоне они заметили отсутствие детей на улице и, как только вышли из квартала, в котором располагался цирк, неимоверное множество листовок с портретами пропавших. Видимо, за время их, и в частности Ребекки, пребывания здесь родители всё-таки смогли убедить отпрысков не выходить хотя бы по вечерам, в то время как раньше многие особенно сильно загуливались допоздна, играясь со сверстниками в снежки, скатываясь с ледяных горок или, если повезет на выпавший снег, погружаясь в лепку каких-то фигур. Отсутствие объявлений вокруг шатра тоже наталкивало на мысль, что их намеренно срывают. В чью-либо палатку им влезть так и не удалось, и Нокс, мало того, что взгрустнувшая из-за какого-то дурацкого результата гадания, в которое она так пыталась не верить, погрузилась ещё и а раздражение, потому что их работа тут продолжала сводиться только к примерке чужого образа на себя. Радовало хотя бы одно — завтра она проследит за Джокером и наконец-то увидит воочию этого подозрительного безымянного Отца, оказавшегося каким-то бароном. — Ой, ещё минуток десять, и все подтянутся! — запаниковала, будто её увидели неодетой, молоденькая, лет семнадцати девушка, помогавшая в цирке с фанерным реквизитом и приспособлениями для номеров с животными. Сейчас же, пока она была свободной от прямых обязанностей, Эрин помогала с ужином. — Нам же можно будет здесь подождать остальных? — следом за Ребеккой вошёл Т. Спирс и моментально, не оставляя выбора поварам, снял с себя пальто.  — Ещё б было нельзя, ха! — в столовую заглянул Даггер, чтобы проверить, всё ли готово к ужину, но, натолкнувшись на парочку, тут же забыл, зачем пришёл, и, отдышавшись после бега, протянул ему руку, чтобы пожать. — Ты отлично выступил, Сьют, мы в каморке Джокера тебе аплодировали не хуже зрителей, ха-ха! Долл бы, конечно, эта новость не понравилась…  Парень оповестил, что представление уже закончилось, и снова убежал куда-то, видимо, чтобы переодеться тоже.  — Ну и что с твоим лицом? — Уилл опустился на дальнюю от циркачей скамейку и оглядел приунывшую Ребекку. — А что с ним может ещё быть? Мы никуда не двигаемся, ничего не узнаём, сидим здесь как бесполезные идиоты! Я не удивлюсь, если завтра я приеду туда, а окажется, что у них целая система посредников, и мне не удастся ничего раскопать, — она плюхнулась следом за ним и недовольно прошипела, попеременно оглядываясь на поваров, которым и без того было не до них. — И если ты тут отдыхаешь от своей начальственной деятельности, то я чувствую себя просто как лохушка, которую сбагрили куда подальше и назвали всё это "наблюдением и расследованием".  — Нокс, — он опёрся головой о кулак и смерил её таким взглядом, будто уже успел напиться где-то по дороге, пока она не видела. — Давай на чистоту поговорим. Ты думаешь, мы здесь в роли Скотланд-Ярда? Девушка не успела и рта раскрыть, с растерянностью оглядывая его улыбающееся лицо, как сзади послышались звуки приближения толпы. Судя по отдельным фразам, доносящимся до ушей, обсуждали циркачи то, как клетка с тиграми могла оказаться в коридоре шатра. — Мы поговорим об этом позже, Т. Спирс, — погрозила Ребекка ему пальцем и повернула на шум голову.       В разгар ужина, когда тарелки многих уже опустели наполовину, а вдоль стола начались переговоры о том, кто будет чай сейчас, а кто — попозже, со своего места поднялся Джокер: — Кхм-кхм, ребятки, — он стукнул пару раз вилкой о бортик блюдца с хлебными крошками, отчего те даже вздрогнули, и откашлялся, проглатывая остатки еды. Говорил он на своём рабочем языке конферансье, понятно, без уличного слэнга и чётко разделяя слова. — Обычно мы после первого дня выступления просто ужинаем вместе, и закатываем настоящую пирушку уже в конце воскресенья, ведь нам завтра всё-таки ещё выступать. Но я не мог не оставить без внимания то, что сегодня выступили два наших подающих надежды новичка. Фивер помогла Даггеру в его экспериментальном номере с бросанием кинжалов вокруг живой мишени, а Сьют занял место болеющей Долл! Канатоходка тем временем тоже присутствовала на ужине, и сейчас, завёрнутая в плед поверх нескольких слоёв одежды, сидела между Бист и Ребеккой, уткнувшись головой в плечо последней. Та по-сестрински обняла её и поглаживала по волосам, чувствуя, что температура у девочки ещё не спала. Ранее, когда она сама пришла в столовую, её уже пытались отправить обратно в палатку с обещанием принести еды, но циркачка наотрез отказалась, удостоверив всех, что хочет перекусить вместе с остальными, да и наедине с собой ей было скучно и грустно. Старшие успели даже поругаться на неё, ведь она могла и заразить кого-нибудь рядом. Впрочем, Ребекке было бояться нечего, тогда как укротительница всё-таки предпочла оставить промежуток между собой и младшей.  С другой стороны сидел Уилл, скучающим взглядом гуляющий по лицам ужинаюших. Его явно заинтриговал будущий разговор со своей союзницей, и всё, чем он сейчас предпочёл бы заняться, это покинуть уже шатёр столовой и расставить все точки над и с ней в этом деле. Но как бы он ни думал о быстром уходе, Джокер, продолжавший поздравлять их с Фивер с первым выступлением, разрушал все надежды.  —  Собственно, раз уж у нас сегодня такой радостный повод, так уж и быть, мы можем, нет, не так… мы должны отметить его! Так что остался единственный вопрос: кто что хочет выпить? — Пиво, — первой, громко и уверенно, выдала Ребекка, от голоса которой начавшая дремать Долл вздрогнула и распахнула единственный целый глаз.   — Ты что, издеваешься? — со вздохом, будто эта невыносимая специально делала всё назло ему, поинтересовался Т. Спирс.  Она повернула к нему голову, высокомерно смерив взглядом его лицо, и коротко бросила: — Ага.  — Извини, Фивер, вот чего-чего, а пива у нас нет. Есть домашнее вино, у фермеров где-то в Лондоне купили, но оно какое-то слишком кре…  — Отлично, мы будем вино, — не дав конферансье договорить, вставил Уилл, и вполголоса вновь вернулся к Ребекке: — ну, значит, играем дальше.       Многие уже покинули столовую, оправдав уход тем, что утром нужно будет осматривать и ухаживать за инвентарём, да и животных тоже стоит обслужить перед сном. Кто-то сослался на усталость после тяжёлого дня выступления, кто-то наоборот — остался, но уже уютно устроился дремать прямо за столом. Тем не менее, палатка обмельчала, а напитки продолжали заканчиваться, кружки пустеть, после чего снова наполняться чем-то спиртным.  — Фивер, я вот думаю, не хочешь ли ты завтра попробовать вместо канатоходцев  выступить с Имоном? — дослушав чей-то разговор с другой стороны стола, неожиданно повернулся к своим Джокер.  — Чего? Серьёзно? — девушка икнула от удивления, прикрыла рот ладонью и выпучила на него глаза, попутно кивая в сторону, на рядом сидящего Т. Спирса. — А как же он?  — Даггер поделился со мной тем, что тебе было обидно, когда он спросил у Сьюта про выступление… В общем, я тут даже думал, что, может быть, вы как-то вместе сработаетесь?  — Ага, да Имон и его не подпустит к себе небось, — гоготнул рабочий Джексон, с которым Ребекка часто ходила курить, пока ждала своего напарника. — Мы его кормить приходим, а он лягается пуще задиры-Луны, зато как Фивер ни придёт, то сразу добренький.  Ребекка часто слышала жалобы на своего коня от команды по уходу за цирковыми животными, но никогда не понимала, почему он начал так себя вести. Его работа до этого обязывала держать себя в узде и всегда слушаться чужих, да и когда она впервые появилась на станции и арендовала его, чтобы выехать в Гилфорд за мятными сигаретами, он вёл себя с ней, как с незнакомым человеком, вполне прилично. Возможно, подумалось ей, он слишком сильно привык к ней и теперь, будучи в новом коллективе как других лошадей, так и людей, хотел видеть рядом с собой только свою хозяйку. Либо, возможно, дело было в любвеобильном баловании, и Имон просто-напросто перестал воспринимать остальных серьёзно. При этом, когда к нему не подходили слишком близко, конь не показывал свой дурной характер.  — Я могу, ик… Я могу, это самое, — она пьяно потупилась, сморщив лицо и прикрыв глаза на секунду, чтобы вспомнить, что она, собственно, хотела сказать. Но через пару секунд всеобщего ожидания ответа, распахнула их и продолжила: — Я могу завтра выйти с Имоном на тренировку, ну и… с ним тоже, но, если чч-че-честно, не уверена, как он будет реагировать на шум аудитории…  — Эх, — вздохнул Джокер, упираясь локтём в стол и держа свободной рукой вилку, на которую был нанизан кусок вареного картофеля. — Когда б ещё мои слова про "чуть-чуть" насчёт выпивки хоть кто-то бы воспринимал всерьёз. Тогда завтра и посмотрим, да? С последней встречи по поводу Джека Потрошителя Уильям, как и Ребекка, принявшая решение оградиться от алкоголя, но чуть позже и по другим причинам, тоже ни разу не употреблял. Не то чтобы его рекордные два ящика виски для отключки за это время значительно уменьшились, но и самогонка была нелёгкой в градусах, поэтому с виду сложно было сказать наверняка — действительно ли его взяло, или же он просто расслабился. Он иногда посматривал на Нокс, оценивая степень её сознательности, будто пытаясь контролировать ситуацию, чтобы та не сказала лишнего. Вот только контроль тут требовался не только за ней, но и за его собственным языком. — А вы слышали? По городу объявления висят, что дети пропадают, — выдал жнец это настолько неожиданно, насколько мог, отчего тут же получил косой во всех смыслах взгляд от сообщницы и вдобавок вызвал неловкую паузу.  Ребекка мимолётно, как ей думалось, осмотрела лицо каждого из первого состава, в то время как на другой стороне стола уже начали тихо обсуждать ужасные происшествия. Было сложно, ведь в глазах её всё начинало кружиться, как бы прямо говоря, что пора останавливаться с выпивкой, но от неё не ушло хотя бы то, что Бист, до этого бывшая навеселе, как-то скоро поникла и опустила голову. Питер и Венди, которых, несмотря на их действительный возраст, до сих пор было тяжело воспринимать рядом с алкоголем, казалось, вообще пропустили вопрос, либо же пытались никак не реагировать. И только Джокер всем своим видом неумело показал волнение, но быстро нашёлся, что сказать: — Да, мы тоже видели эти объявления, жуткая история, конечно.  Бист украдкой глянула на него исподлобья и снова опустила взгляд на стол, будто ища в древесном узоре что-то, что сможет её отвлечь от каверзной темы.  — А вы что-то кроме того, что они пропали, знаете? — Питер отпил из огромной пивной кружки, которая не стыковалась размерами с его небольшими руками, и влился в разговор, сразу начав пытливо узнавать подробности. — Ты вот, Фивер. Слышала что-то?  — Когда ехала в первый раз с Имоном, видела объявление о каком-то мальчике, — она пьяно-медленно проговорила это и следом поскребла по тарелке вилкой, собирая остатки еды и пытаясь куда-то пристроить руки. Темка всё-таки была нервирующей. — Кирсли или как-то так его фамилия была, не помню… — Ага! А ваш хвалёный Скотланд-Ярд нихрена не делает, чтобы детей найти, — с каким-то будто бы укором продолжал акробат. — Детишки пропадают, да, но это че, наша вина, что ли? Его, казалось, задел предмет обсуждения сильнее остальных. И если Джокер и пытался сыграть остранённость вперемешку с печалью, а Бист предпочла молчать, то Питер завёлся с полоборота и решил начать уже не обсуждение, а спор. Венди, сидевшая около него и редко потягивавшая свой напиток, пихнула его ногой по щиколотке и, будучи здесь самой трезвой, тихонько одёрнула. Такая очевидная реакция не могла не показать, что «Ноев Ковчег» был замешан в этом, а какие-нибудь новенькие, пусть это даже были и не Фивер со Сьютом, как она предполагала, могли оказаться присланными из полиции.  — А чего ты меня трогаешь, а? — непонимающе обратился он уже к своей напарнице. — Все только и говорят, что они пропадают там, где мы были. А мы-то че? Нахрен нам детей красть? Вы тут хоть одного замечали? Их тут нет!  — О, Питер, кажется, с тебя уже хватит винишка, — Джокер потянул руку к его кружке, мирно пытаясь урегулировать нарастающий конфликт, но тут же был схвачен за запястье. — А ну! Сколько хочу, столько и пью, да? — акробат перевёл косящий взгляд с рыжего на того, кто начал всё это обсуждение и нагло ткнул пальцем в его направлении. — И че ты вообще начал об этом говорить-то, а? Сидели тут так хорошо, а он про пропавших малолеток. Всё настроение испортил, хуё-моё, и-ик…  — Следи за выражениями, будь добр, — глядя ему ровно в глаза, холодно ответил Т. Спирс. — Мы с Фивер пошли прогуляться после номера и увидели один из плакатов. Вот я и вспомнил.  — Вы с Фивер? — Бист наконец-то отвлеклась от разглядывания собственного отражения в наполненном нетронутом стакане и подняла голову, не скрывая эмоций. Да и тему нужно было во что бы то ни стало перевести. — Вы помирились, что ли? — Нет, — буркнула Ребекка. — Когда живёшь с человеком в одном небольшом помещении, ты в любом случае начинаешь общаться с ним чуть лучше, чем с врагом, — Уилл прикрыл глаза и улыбнулся.  — А чей-та мы с темы перескочили, а? — неуёмно продолжил возмущаться Питер, дёргано выглядывая из-за спины Джокера. Он сделал большой глоток, ни разу не сморщившись от горькости алкоголя, и снова завёл шарманку. — Да кого вообще интересуют ваши любовные делишки с ней. — Да всех интересуют, заткнись уже наконец-то, — укротительница не выдержала и жёстко осадила его.  — Ой, да ты-то что, мы начали обсуждать детишек, а теперь перешли на их отношения? А они там вообще могут умирать! — он показал ей средний палец и снова отпил, на что Бист уже было решила плеснуть на него стакан воды, чтобы тот опомнился и начал вести себя приличнее.  — Да и я сама своего рода мертва… — накалённую обстановку неожиданно разрядила Нокс, которая с этими словами со стуком опустила голову на стол около тарелки. — Ч-чего? — только и смог выдать на это Джокер. — …В душе, — уже тише, говоря это больше в столешницу, чем остальным, закончила фразу она. После чего ощутила тёплую мужскую ладонь на затылке. — Ему просто было интересно, слышали ли вы о чём-то таком? Не надо ссориться, пожалуйста. — Думаю, нам уже хватит на сегодня, да? — Уилл пригнулся к ней ближе, приглаживая привычно растрёпанные волосы. — Пойдём спать, м? Ребекка в моменте дёрнула головой, повторно, с небольшого расстояния ударяясь лбом о стол и незаметно для остальных выглянула на него, шепча одними губами "я тебя, блять, убью". Тот, дословно прочитав её посыл, лишь ещё прилежнее провёл ладонью по её голове и встал из-за стола, протягивая девушке руку.       Она первой ввалилась в палатку, быстро зажгла прикроватный светильник и начала шариться в вещах, пытаясь отыскать свои ножницы, оставленные где-то тут после того, как их безжалостно использовали для рубки мороженого мяса. От вечернего морозного воздуха, в отличие от тёплой уютной обстановки в столовой, от которой только сильнее размаривало, алкоголь быстро выветривался, и сейчас она всего-то покачивалась при каждом движении, полушёпотом ругаясь на всё на свете.  Т. Спирс зашёл следом за ней, но значительно позже, оставшись на улице докуривать сигарету. Он даже нашёл где-то урну и притащил её к палатке, чтобы вокруг не валялись окурки. Около неё-то он и встал, слушая в ночной тишине потрескивание железных конструкций, которые от нарастающего холода начинали расширяться, а также звуки копошения внутри. И что она там только могла делать? Ночную рубашку искать? Он сделал последнюю затяжку, выбросил остаток папиросы в мусорку, предварительно затушив о её стенку, и помедлил перед входом, будучи уверенным, что сейчас точно получит ряд предъявлений как минимум в нарушении личного пространства во время ужина, а как максимум потому что застанет её за переодеванием.  — Что ты нахрен делаешь? — как только он переступил порог "дома", начав затягивать шнурки на входе, чтобы не продувало, в его сторону тут же занесли ножницы для удара.  Он схватил за закрытые лезвия, сжимая их ладонью, чтобы они не разомкнулись, и дёрнул в сторону, от чего хозяйка оружия покачнулась вслед за ним: — Ну и ну, это ты так хотела поговорить о нашем деле? — А ты не передразнивай меня. У нас была определённая роль, так? — Ребекка с силой попыталась выхватить из его рук косу смерти. — Роль двух случайно встретившихся здесь бывших, да? — И? — А что за ёбаный цирк в цирке ты устраиваешь? Я только и слышу последние дни "вы помирились?" Мы нихрена по делу не сдвинулись, зато как двигаемся в актёрской игре! Мы враги, и если ты забыл, то напоминаю тебе этот незначительный факт. А ещё ты своим идиотским вопросом чуть не навлёк на нас подозрения, Т. Спирс, на кой хер ты его задал вообще? Мы с тобой проболтались по улице и вместо того, чтобы шарить по палаткам, два квартала прошли! — Ну это же ты решила, что усесться у гадалки на сорок минут будет отличной идеей, Нокс, — он наконец-то разжал тиски, и Ребекка, того не ожидая, инертно полетела на нижний ярус кровати. — И это не ты ли сказала "ой, нет, я не хочу заходить в палатку к Бист"?  Он не тронул свой стоящий у входа секатор и с голыми руками пошёл за ней к своей постели. Нокс на секунду даже испугалась его этого решительного действия, отчего забралась на кровать с ногами и приняла отдалённо напоминающую боевую стойку сидя, быстро разбив ножницы на клинки. Раз он так любит хвататься за острые вещи, пусть попробует взять в руки эти наточенные лезвия, за которыми он так тщательно ухаживала.  — А помимо Бист у нас уже других циркачей нет? Все были в шатре, а ты заболтал меня своими историями, не связанными с делом. И вообще, если меня не подводит память, ты же узнал полезную информацию от Фортуны, так что нечего меня в гаданиях обвинять! — А ты что, — он увернулся от рубящего удара и вцепился в её руку, которую Ребекка тут же по глупости потянула, приближая к себе врага. — Своей головы на плечах не имеешь? Дружбу ещё и с подозреваемыми завела? Как-то непрофессионально. Да и признайся, ты что-то и не думала по своей старой доброй привычке затыкать меня. Я даже удивлён, что ты напилась и стала только злее.  Нокс, раз уж враг неизбежно приближался к ней, дёрнула его ещё сильнее, в моменте закидывая на него ногу и оказываясь сверху. Руку её с клинком он так и держал, поэтому единственно свободной она потянулась к упавшей на край кровати второй половине ножниц. Уилл подбросил её на себе и с сопровождающим действие скрипом ногой вдавил в железную сетку второго яруса, на которой располагался матрас.  — Я чувствую, что если первый состав и виновен в похищении детей, то она последняя, кто бы этого хотел! — грозно клацнула зубами девушка, продолжая висеть напротив жнеца. — Судя по записям в делах пропавших, она не участвовала ни в одном из них.   — Осознанное укрывательство преступлений — тоже своего рода преступление, — парировал он её слова и, воспользовавшись заминкой, столкнул лежащий у края клинок и неожиданно исчез с кровати.  Ребекка приземлилась в облако дыма, прочувствовав всю жёсткость старого матраса, и опомниться не успела, как сверху на ней снова оказался Т. Спирс. Вторая половина жнецовьего оружия осталась в её руке, девушка пнула его ногой в живот и следом полоснула лезвием, оставляя на его кофте след от разрыва. Уилл же, не получив как такового ранения, сжал руку на её лодыжке и потянул на себя, перебираясь пальцами выше к сгибу колена. — Щекотно! — в наступившей тишине, которую перебивало разве что их шумное дыхание, этот вопль Ребекки показался даже громче их предыдущего разговора. Старший хмыкнул и второй рукой сдавил её другую ногу выше колена, продолжая тянуть извивающуюся подобно ужу девчонку к себе ближе. — Господи, прекрати-и-ии-ии! Давно-хо-хо-оо тебя нахрен не посылали, мамочки…  Её крик в какой-то момент начал заменять истошный бесшумный смех с редкими всхлипами, а с виду Нокс больше походила на задыхающуюся. Она замахала свободной рукой, тщетно пытаясь достать до обидчика и прекратить свою пытку, а второй, еле удерживая в судорожной трясучке клинок, небрежно замахнулась на него. Уиллу не оставалось ничего, как поймать слабо волочившееся по воздуху лезвие рукой. Остриё, пусть и не имело почти никакого ускорения для нормального удара, было действительно искусно заточено, поэтому вжалось в его ладонь при малейшем касании, отчего по ножничной половине, падая каплями на пол, посочилась кровь. Мужчина навис над Ребеккой, где-то в голове давая себе свободу стукнуть её по лбу своей же головой.  — А тебя, кажется, давно не воспитывали, Нокс, — несмотря на боль в руке и в принципе всю серьёзность их междоусобицы, эта несносная рыжая бестия продолжала смешно дёргаться под ним и в попытке освободить ногу из плена сжимала одно бедро на его его талии, отчего вся эта ситуация, какой бы она угрожающей на деле ни была, казалась сейчас совершенно смешной и в то же время какой-то слишком интимной. Свободной пяткой она стучала ему по спине, поэтому в какой-то момент Уильям оставил её сжатую ляжку в покое и вцепился в бьющую. Отчего его торс полностью обвили теперь уже обе её ноги, а вся девичья сосредоточенность перетекла в их напряжение, чтобы не так сильно чувствовать его тонкие пальцы. Увидь такой способ боя другие, особенно кто-то из цирка, слухов потом по всему Ноеву Ковчегу только и было бы.  — Ох, боже, только дай мне освободиться, гад, — она злобно пропыхтела ему эти слова в лицо, попутно разглядывая его глаза с расширенными от темноты зрачками.  Пока она ещё минут пятнадцать или двадцать назад только летела на эту кровать, Ребекка, кажется, задела провод от лампы, и сейчас весь их бой освещался разве что луной из плохо затянутой входной занавески. Как будто бы и ночной мороз должен был просачиваться сквозь неё и заставлять как минимум ёжиться от холода, но этим двоим сейчас, с учётом пастельной драки, было слишком жарко, чтобы обращать внимание на такую мелочь.  — И сколько ещё мне нужно вбить в твою голову, что для меня ты ничерта не враг, Нокс? Ногами она уже не дёргала, хотя сейчас было самое время, чтобы начать, и вместо этого продолжала "обнимать" его корпус, в то время как свободной ладонью истошно, будто из последних сил, лупила его по груди, плечам и рукам. А он всё приближался и приближался, подставляя под удары ещё и лицо. Перед тем, как всё-таки замахнуться головой, Т. Спирс слабо получил по щеке и уху, и, в конце концов, Ребекка схватилась за его волосы и, сама того не понимая, потянула ещё ближе к себе, не давая наконец-то стукнуть себя по лбу. Уильям правой рукой, пальцами которой до этого продолжал впиваться в мягкие части ноги Нокс, схватил её за запястье и прижал руку к подушке. С виду их перепалка уже походила на что-то, явно не относящееся к дракам, и сейчас был самый неподходящий момент, чтобы их в таком виде и позе мог кто-то застукать.       Долл проснулась в своей постели, в которую её, задремавшую ещё в столовой, заботливо перенёс Джамбо, доселе молчаливо наблюдавший, но не участвовавший в обсуждении пропавших детей. Как только Фивер и Сьют покинули тёплый шатёр, Бист любовно, — канатоходка, в конце концов, всегда была и останется их общей маленькой сестрёнкой, — приобняла её, уже не волнуясь о возможности заразиться, а после, когда глотатель огня решил уподобиться ушедшим и тоже засобирался спать, попросила его забрать девочку с собой и обязательно укутать её дополнительным одеялом.  Проснулась она от того, что перед тем, как погрузиться в дрёму, выпила очень много компота из сушёных яблок. Настолько много, что решила всё-таки сначала справить нужду, а потом пойти на доносящиеся откуда-то вопли, которые почему-то ни у кого больше не вызывали вопросов. Как бы интерес ни мучал её, мочевой пузырь делал это намного сильнее.  Намыв руки, она уже и забыла про звуки где-то рядом со своей палаткой, и, сонно переставляя ноги в двух парах штанов для большей теплоты, поплелась обратно к себе, как до её слуха снова долетели какие-то угрозы. Голос будто бы принадлежал Фивер, и Долл, будучи с ней в тёплых дружеских отношениях, тут же продрала глаза сильнее, похлопав по лицу ещё мокрыми ладошками, и, поправив на себе плед, пошла выяснять, что там у них такое происходит.  Откашлявшись пару раз и даже удивившись про себя, как её от этого действия не накрыл сильный приступ, она негромко, но слышимо вблизи пробасила и дёрнула за занавеску их палатки: — Эй, чего вы тут делаете, изверги? Ночь на дво…  Детскому вниманию предстала удивительная на первый, да и на второй взгляд картина. Её хорошенькая и милая рыжая подружка лежала на нижнем ярусе кровати, закинув ноги на бёдра своего "бывшего", на которого она почти всегда ругалась по чём свет стоит, запястья её были, кажется, оба закреплены его руками, а сама она смотрела ровно на Долл своими широко раскрытыми желтеющими в темноте глазами. "Бывший" же, который, уже в свою очередь, прижимался к ней сверху, ещё услышав девчачий голос с улицы, также дёрнул головой в сторону выхода, и сейчас они оба выглядели так, будто она застала их за каким-то непотребством, которого, в общем-то, и не было на самом деле. Но это на деле. А в её глазах и ещё не проснувшемся окончательно мозге всё это складывалось в то, что по пьяни обычно описывал Питер, которому в какой-то момент закрывали ладонями рот и выталкивали из столовой идти спать.        Уильям уставился на застывшую с раскрытым ртом канатоходку, зловеще освещаемую со спины лунным светом. Либо они провалились в своих ролях, и эта девчушка тотчас же убежит рассказывать о драке своим более старшим коллегам, либо она всё не так поняла, и есть шанс просто смутить её, играя дальше. Из руки, державшийся за лезвие, всё лилось и лилось, уже сделав на полу значительную лужу. Да и запястье Ребекки, из последних сил сжимающее ручку цельного клинка, которым тяжело было пользоваться без перчаток, уже само было всё в его крови.  Долл продолжала не двигаться, будто думала, что если она замрёт на месте, то вдруг станет невидимой. Либо же она выпала в осадок и просто остолбенела от шока. Т. Спирс, не разрывая их зрительного контакта, наклонился к Ребекке ещё ближе, чувствуя её неровное дыхание, хотя голова её была повёрнута от него в профиль. Циркачка по-прежнему бездвижно пялилась. Тогда он продолжил двигаться дальше и сам того не заметил, как уткнулся Нокс в щёку. Ничего не оставалось, как продолжать делать какие-то движения, поэтому он, всё так же смотря ровно в её еле видимый глаз, слегка повернул голову и губами дотронулся до кожи своей оппонентки. И застыл.  Долл опомнилась, вздрогнула и с девичьим писком смущения задёрнула штору, после чего припустила от их палатки так, будто была здоровой на все сто.  Они пролежали так ещё секунду, после чего Уилл наконец-то отлип и не намного, но отдалился от её лица. Девушка ошарашено повернулась к нему и уставилась в его такие же полные трепета глаза. Как-то и сказать было нечего, кроме как риторически поинтересоваться "а что сейчас, собственно, произошло?".  — Ну всё, Ребекка, жди ещё больших вопросов, — тихо проговорил Т. Спирс, опуская взгляд с её широко раскрытых глаз на губы и поднимая его обратно. В полутьме они странно, будто она где-то успела набраться демонической крови, отсвечивали лёгкой, не примечательной зеленцой, что в обыденности, скорее всего, оставило бы пару вопросов, но сейчас было настолько не до этого, насколько близко он снова, но теперь куда медленнее, опускался к ней.  Ребекка, с затаённым ещё с их раскрытия дыханием, подобно врагу скользнула взглядом по его, чтоб оно было проклято, красивому лицу. Хотелось подпустить его к себе ближе, в кои-то веки поддаться, но что-то внутри настойчиво требовало на миг стать глупой девчонкой и сбежать отсюда так быстро, как она ещё никогда не телепортировалась, чтобы снова не жалеть о произошедшем через время. Однажды он уже был так непростительно близко, заставляя что-то внутри сжиматься, а кожу покрываться мурашками, а потом разбил ей сердце вместе с бровью и заставил ненавидеть себя так, будто был диктатором, а не обычным случайным жнецом на её пути посмертия. И сейчас она чувствовала в точности то же самое, боясь снова ошибиться, а нарастающая внутри паника учащала сердцебиение и заставляла дёрнуть клинок из окровавленных рук, да вонзить ему между рёбер по рукоять.  — Не заигрывайся, — с надрывом прошептала она ему в губы, ощущая от них исходящее тепло и то, как он отпускает её руку, прижатую к подушке, и прикасается к щеке. Слова так тяжело давались, и из всего, что она сейчас могла сказать, вместо привычных ругательств и проклятий, она выдала совсем не то, что хотела: — Если захочешь продолжить бой, я буду в шатре.  После чего Ребекка всё-таки вырвала из его ослабленной хватки оружие и, изнутри ярко осветив палатку, исчезла из его объятий.        Она не планировала сейчас драться с ним, да и вообще хотела бы переждать этот неожиданный приступ откровенной романтики наедине с собой, уже после задумываясь, как она теперь только в глаза ему смотреть сможет. Но сказанные напоследок слова о бое и месте его проведения, отразили манежную проекцию в её голове, и, как и должен работать скачок в пространстве, её логично перебросило под купол. Нокс оказалась в кромешной темноте и сначала даже не поняла, где именно. Она невидяще захлопала глазами, тронула свою мокрую в крови оппонента руку, всё также сжимающую рукоять клинка, а после прильнула ладонью к сердцу, оставляя красно-бурое пятно на одежде ровно по центру. Сердце, между тем, продолжало истошно колотиться, поэтому она, невротично перебивая дыхание, набрала воздуха в лёгкие, лучше ощущая оставшийся звериный запах вперемешку с какими-то закусками, и, догнав, где находится, негромко выругалась: — Сучий цирк. Девушка уже было хотела снова уйти отсюда посредством телепорта, возможно, даже к себе в квартиру, как её планы прервал столб света из прожектора, упавший ровно на её фигуру и даже ослепивший на пару мгновений.  — Что, всё-таки пришёл на показательный бой? — щурясь от яркости, Нокс чуть повысила голос, чтобы её точно было слышно.  Она прикрыла глаза руками, непонятливо крутясь в поисках того, кто мог его включить, как вдруг из ниоткуда её дёрнули за ноги, заставляя полететь на песчаный настил, после чего поволокли куда-то в темноту.  Т. Спирс пару раз, на контрольных тренировках бывал в каморке Джокера, в которых и находились переключатели света, и, в отличие от Ребекки, появившись без сопровождения яркой вспышки, он тут же услышал где-то рядом её голос. Вообще он пришёл сюда не драться, хотя секатор, который сейчас в укороченном виде покоился в пристёгнутой к ноге кобуре, почему-то с собой всё-таки прихватил, а чтобы успокоить и, возможно, наконец-то примириться уже будучи не в образе. Но услышав напоминание про показательный бой, решил сделать ей услугу, и отвлечь от произошедшего немного иным путём.  Остальные прожекторы с перекрывающими свет цветными стекляшками включались с задержкой, и на самом шоу их всегда щёлкали заранее. Так и сейчас несколько разноцветных лучей по очереди осветили манеж, раскрывая Уилла.  — Ну и куда ты меня тащишь? — Ребекка перекрутилась в его руках, пытаясь уцепиться хоть за что-нибудь на полу, но вместо этого только продолжила оставлять за собой в песке бороздки от пальцев.  — Ты угадала, Нокс, мы проводим показательный бой, — перед ним опустилась трапеция, за которую он зацепился одной рукой, не разжимая её щиколотки запястьем второй. — Сама мне предложила, разве нет? — Никогда не сомневалась в том, что ты козёл, — она дёрнула свободной ногой, пытаясь задеть его, но тут же, следом за мужчиной, начала подниматься вверх.  Ребекка даже попыталась вонзить в песок ножничную половину, чтобы хоть как-то остановить своё неожиданное движение, но слой настила был слишком толстым, и ни за что не зацепившееся лезвие лишь оставило в нём тут же засыпавшееся песчинками отверстие.  — А мне кажется, минут десять назад в тебе были некоторые сомнения, — язвительно проговорил мужчина, оглядываясь на неё сверху вниз. — Но ты не хочешь мириться. Настолько упрямая, что я даже в восторге, Нокс.  — Ой-ой-ой, какой ты смешной, оказывается, — она недовольно сложила руки на груди, как бы смирившись с тем, что будет подниматься вверх ещё какое-то время, но потом, поддавшись и правда сильному природному упрямству, напряглась и попыталась согнуться, чтобы ухватиться за трапецию. Тем не менее, девушка не опротестовывала его слова. — И на кой хрен ты поднимаешь меня наверх? — Да так, просто, — он пожал плечами, отчего Ребекку слегка дёрнуло вверх, а потом также быстро опустило обратно. — Ну что, мы будем драться, или ты струсила? — А знаешь что? — его вопрос заставил её мимолётно улыбнуться. — Давай. Будут какие-то пожелания? Трапеция наконец-то остановилась. Уилл, всё так же удерживая её одной рукой за лодыжку, нагнулся ближе, садясь на корточки на тонкой основе, и подпёр колено предплечьем, будто ожидая каких-то историй от висящей вниз головой.  — Пренепременно, Нокс, — он улыбнулся, с предвкушением оглядывая её краснеющее, то ли от того, что кровь физически прилила к голове, то ли от того, что она уже успела предположить вражеское пожелание, лицо. — Скажу тебе тогда, когда надеру твою злую задницу и выбью последнее дерьмо. Но раз ты ещё стажёр, это не будет считаться за официальный выигрыш в нашем пари. И он, будучи сейчас на высоте примерно шестидесяти футов разжал запястье и выпустил из руки её ногу. — Ах ты сучара, — всего-то и успела бросить Ребекка, как полетела вниз, набирая скорости.  Она поддалась свободному падению, не применяя телепортацию, перевернулась и с грохотом приземлилась на манеж, поднимая в воздух неимоверную тучу пыли и песка, частички которых будто застыли во времени и не спешили опадать обратно. Ступни тут же неприятно заныли, но от боли моментально отвлёк уже оказавшийся на земле Т. Спирс, который вылетел из песчаной стены и накинулся на Ребекку.  — Ой, я почти победил, — они кубарем покатились по обмельчавшему настилу, пинаясь и звеня оружием, от которого в тёмных участках, до которых не доставали столбы прожекторного света, даже поднимались искры. — Ещё чего удумал, — Нокс оказалась внизу и едва успела увернуться от нацеленного в её туловище острия секатора. — Давай без напрасных надежд.  Так как большая часть песка в силу своей лёгкости сейчас всё ещё медленно опадала вниз, осыпая их обоих своими мельчайшими крупицами, лезвия оружия Уилла, в отличие от первой попытки Ребекки докопаться до земли, с куда большей силой удара встретили промёрзлую твёрдость и зарылись под грунт, застревая в нём на несколько мгновений. Девушка тут же воспользовалась предоставленной возможностью и несколько раз ударила его ногами в грудь, по каким-то внутренним причинам пытаясь не задеть обувью мужское лицо.  — Косячишь, Нокс, — он по-наставнически принял все её пинки, наконец вырвал оружие из земли и махнул им в её сторону, снова ударяясь о вторую косу смерти. — А могла бы просто заколоть меня своими ножницами. И победить.  — А я хочу растянуть удовольствие, — ехидно расплылась стажёрка в улыбке и, парировав новый удар, тут же рассекла ему ногу выше колена. — Вот видишь? А в конце я заставлю тебя облизать лезвие, ха-ха! — Может, что-то вместо? — каверзно выдал он, тут же ощущая некий стыд от собственных слов. Но эффект от них действительно был. Ребекка замялась, моментально прикинув пару примеров того, по чему ещё можно было провести языком, от чего краснея подобно раку, как тут же получила секреторным держателем по голове. И когда только их шуточки успели перейти на уровень непотребств? Потеряв равновесие, девчонка моментально получила несколько порезов на плече, но не растерялась и, чтобы не упасть, или хотя бы утащить следом за собой врага, схватив за ручку его оружия, резко потянула на себя. Довольно проворно, но Т. Спирс быстро сориентировался и ногой выбил из её руки единственный клинок, который полетел куда-то в темноту, прежде чем упасть на Нокс вперёд.  Он придавил её телом к земле и ткнул секатором около головы. — Ну что, сдаёшься? Заставлять облизывать секатор не буду.  — Ещё чего удумал, — повторила она уже сказанные слова и кинула ему в глаза песка, который успела сжать в кулаке. После чего этим же самым кулаком врезала по его скуле и носу и исчезла в искрах, воспользовавшись его заминкой и переместившись туда, куда по расчётам должен был упасть клинок.  Стоя в ярком свете, оппонент не видел того, что происходило в тёмных промежутках. Ребекка откопала половину ножниц и, поняв, что остаётся незаметной для него, победно улыбнулась. Разве что теперь нельзя будет шуметь, иначе она легко выдаст себя, а скачки в пространстве у неё по-прежнему были слишком яркими и выделяющимися, чтобы использовать их в данном преимуществе. Она аккуратно обошла его и, наконец, встав за спиной, дождалась, пока он сделает ряд оглядываний вокруг, чтобы получить возможность наконец-то ударить. Да, бить в спину, это, конечно, крысятничество, но никто из них не оговаривал правила боя, а в драках все средства хороши. У неё же, в конце концов, нет с собой какого-нибудь нечестного внезапного револьвера. Уилл повернул голову обратно, хотя все его внутренние обострившиеся чувства говорили ему, что этого не следует делать. Он прождал пару мгновений и резко дёрнулся на месте, встречаясь остриём секатора с ножницами и от этого создавая громкий гул по всему шатру.  — Интересный манёвр с песком, Нокс, — он впервые похвалил её, не вставив за этим своего привычного "но". — Есть ещё какие-то тузы в рукавах? — Не-а, — и Ребекка снова кинула в него охапкой пыли, ещё несколько раз проведя атакующие действия, которые, между тем, всё равно парировались. — Только старый добрый песочек. На последнем из них она с силой, будто намеренно, ударила ему ровно по металлическому древку и, вмиг исчезнув из поля зрения, резко появилась сзади, запрыгнув на спину и приставив лезвие к шее. — Ну что, сдаёшься? — передразнила она его, прильнув к мужскому уху так близко, что вместе со словами опалила его кожу своим дыханием.  Т. Спирс на секунду-другую застыл, чувствуя, как её ловкие, но от этого не менее сильные руки обхватывают его плечи и торс, остро заточенное лезвие находится так близко к глотке, что расстояние и до дюйма не доходит, ноги сдавливают его корпус, а губы её практически касаются шеи, будто ещё немного, и она либо вцепится в неё своими зубами, либо поцелует. Как-то и "сдаюсь" сказать хотелось, а как будто бы и постоять так ещё чуток. Внутри, помимо прочего, чувствовалась и какая-то радость за неё. Ведь она действительно стала сильнее.  Но азарт брал своё, и как бы жестко она сейчас не испытывала на нём свои женские чары, проигрывать даже Ребекке Нокс не сильно-то и хотелось. Он медленно опустил руки на её колени, провёл ладонями по бёдрам, поглаживая их и отвлекая этим действием её конкретно от себя, после чего схватил их и намеренно сдал назад, падая и наваливаясь на неё всем весом.  — Доигрался, — руки её по-прежнему были свободными, и девушке уже ничего не оставалось делать, как вонзить клинок чуть правее сердца оппонента, но без усилия, чтобы случайно не проткнуть его насквозь и не зацепить себя.  — Доигрался, — согласился Уилл и слегка обмяк на ней, заставляя вытащить из себя лезвие. — Теперь жди, пока я восстановлюсь. Ребекка так и осталась лежать под ним, чувствуя, как тело его намокает в горячей крови.  — Весь песок загадили, — она опустила голову на землю и наконец-то расслабилась сама, разжала пальцы, отпуская половинку косы смерти и накрывая руками мужские плечи. — Нужно будет убрать его потом. Когда ты перестанешь кровоточить как безголовая курица. — Это точно, — поверженный противник слабо рассмеялся, поднял руку и, дотронувшись до её запястья, сжал его, после чего притянул ближе к лицу и поцеловал в тыльную сторону ладони. — Хватит так делать, — Ребекка всё ещё не двигалась и не проявляла активных попыток стряхнуть его руку со своей, но по-прежнему чувствовала всё происходящее каким-то неправильным. — А ты мне запрети, — жнец повернул к ней голову с какой-то неведомой дьявольской искоркой оглядел её перепачканное лицо. — Потрать желание, м? — Не дождёшься.