Black Butler: Book of the eternal death

      Ребекке практически не удалось поспать. Во-первых из-за отсутствия нормального матраса. После уборки и ухода брата пришлось снова выбираться к живым, чтобы купить плотную подстилку из гусиного пера. Во-вторых из-за прилива переживаний. От волнения за завтрашний день её накрыло приступом посттравмата, и она до раннего утра лежала в темноте и в полусне слушала, как в голове разговаривают знакомые ей люди между собой, по бумаге черкают железные наконечники перьев и чирикают птицы. Пришлось даже обратиться к лаудануму, чего ей крайне не хотелось из-за выпитого с Ниной алкоголя, но усталость за день давала о себе знать и очень выматывала. В пятом часу утра она провалилась в сон.       Ребекка находилась посреди поля, на котором проходил предэкзамен и смотрела на Уильяма Т. Спирса, стоявшего в паре метров от неё. Сцена из прошлого повторялась, жнец был без пальто, в одной руке держал секатор, а во второй ею оброненный серп. "Сейчас он начнёт атаковать, — пролетело в её голове. — Это ведь всё уже случалось." Вместе с осознанием приходила и идея. Теперь, когда она знает, что бывший куратор будет делать, её шансы на выигрыш боя повышаются. Вот сейчас он закурит и кинет ей её оружие. — Ребекка, давай поговорим, — за секунду разрушил её план Т. Спирс. — Я знаю, что тебе плохо. Нокс зажмурилась и дёрнула головой: — Нет! Ты должен напасть на меня! Какие ещё разговоры? Всё было не так! — она открыла глаза, оппонент всё так же недвижно стоял перед ней. — А ты хочешь, чтобы всё повторилось снова? Данный вопрос вогнал её в тупик. Девушка опешила и непонимающе глянула на жнеца: — А что, может быть иначе? — подозрительно вопросом на вопрос ответила она, еле выдавив из себя эти несколько слов. Наставник молча сделал шаг вперёд. — Стой, Т. Спирс, я тебе не верю! — Ребекка дёрнула рукой перед собой и, между тем, опасливо попятилась назад. Он ведь сейчас кинется на неё. Точно-точно. Инстинкты и предчувствие не могут подводить. — Мне следовало остановить бой. Или вообще не начинать, м? — он опустил глаза на оружие в своих руках, поднял их на уровень лица и разжал пальцы. Косы смерти глухо попадали на землю, поднимая наледь. — Видишь? Всё уже идёт не по твоему плану, Ребекка. Давай, сделай шаг навстречу. — Ещё чего, — растерянно пробубнила рыжеволосая себе под нос. После чего добавила уже громче, чтобы оппонент точно услышал. — Ты ведь меня и голыми руками уделать можешь. Она мимолётно оглядела окружение. Поле было точно тем же, на котором развязалась эта дурацкая драка. Вот только небо выглядело другим: потустороннее, серое и безжизненное. Бесцветный круг, заменяющий нормальное человеческое солнце, едва просвечивал из-за туч, от которых на землю опускалась рассеивающаяся тень. Пока Ребекка осматривалась, Уильям сделал ещё один шаг вперёд. — Ты боишься меня? — решил уточнить он, выдёргивая её из своих мыслей. — Вовсе и нет! — как-то слишком неуверенно для категоричного ответа пролепетала та. — Ничего я тебя не боюсь, Т. Спирс. — Тогда, полагаю, ты просто не хочешь отпускать боль, которая гложет тебя столько времени, — он приподнял бровь и, улыбнувшись, добавил. — Мазохистка? Ребекке захотелось рассмеяться. Вот уж кем, а любителем подобного она не была. Ей наоборот всегда хотелось сделать вид, что никакой боли нет, надеть маску хотя бы для окружающих. Убежать подальше и забыть о страданиях раз и навсегда. Вот только это никогда не удавалось. От себя не убежишь. Она вздохнула и, ничего на это не ответив, сделала два шага навстречу. Расстояние между ними сократилось с первоначальных двух метров до минимального. Нокс почувствовала его знакомый приятный запах, и это как-то даже вселило в неё некое спокойствие. Она опустила голову и уткнулась ею в грудь мужчине. От него веяло силой, теплом и уверенностью. Всё действительно могло бы быть иначе. — Я так устала, Т. Спирс. Уилл медленно обнял её, обхватывая плечи руками, будто ожидая, что она вот-вот отскочит обратно. Но этого не произошло. Напротив, он почувствовал, её ладони, прижимающиеся к его спине. Тогда он коснулся подбородком её затылка: — Прости меня.       Ребекка распахнула полные слёз глаза. В спальне по-прежнему царила тьма, из приоткрытого окна, колыхая тюль, дул лёгкий прохладный ветерок. Солёные капли скатились из внешних уголков глаз куда-то к вискам, оставляя на коже мокрые остывающие дорожки. Девушка приподнялась и села на кровати. Всё тело вместе с головой, ощущались разбитыми, будто по ней целый день скакали лошади. А всё вчерашняя уборка, которую она даже не доделала и не разложила вещи по местам. Лучше бы она и не ложилась вовсе. Не самое отличное начало первого дня. Нащупав очки, она медленно слезла с кровати и глянула на стрелки настенных часов, которые купила вместе с подстилкой. 7:04. Ребекка вернулась обратно и положила на подушку голову. Захотелось вернуться в сон и тёплые эфемерные объятия... врага? Расхотелось.       Она снова, теперь уже куда энергичнее, вскочила с постели и пошла умываться. В горло ничего не лезло, аппетит то ли из-за лекарства, то ли от отвратительной ночи совсем пропал. Разве что она смогла с усилием запихнуть в себя конфету и залить её сверху чашкой кофе, при том, что еды было валом. После девушка покурила, высунувшись из кухонного окна и наблюдая, как из-за горизонта появляется бледный круг. Так она и простояла ещё полчаса, с выключенным мозгом неотрывно рассматривая серый восход. Хотя, мысли по поводу увиденного сна навязчиво лезли в голову, но Ребекка пыталась гнать их прочь.       В 8:10 она вышла из квартиры и, глянув на почему-то тёмный неосвещаемый коридор жилого корпуса, решила пойти в департамент через улицу. Кажется, с электричеством тут перебои. Ребекка явно забыла, как в начале ночи, пьяная, она рыскала и шаталась тут в темноте, пытаясь с зажигалкой в руках найти свою квартиру. Выйдя на свежий воздух, она не успела пройти и пары метров, как поскользнулась и еле удержалась на ногах. Точно ведь: дождь, ночной мороз. Вчера же она хотела покататься на льду. Нокс глянула под ноги на своё искажённое отражение. Да ну, что за ребячество... И пошла дальше, аккуратно обходя намороженные участки. После чего вернулась и, разогнавшись, проехалась по льдине. Улыбка тут же озарила её лицо, и рыжая побежала до следующей, чувствуя, как с каждым прокатом по затвердевшей скользкой луже ей на физическом и ментальном уровнях одновременно становится лучше. Да и чёрт бы с ним, с этим ребячеством. Какое вообще кому дело?

***

      Третий этаж рабочего корпуса Второго Департамента встретил Нокс узкими извилистыми коридорами, в стенах которых через каждые три-четыре метра мелькали двери в отделы. Всё было таким новым и непонятным, при том, что вчера её проводили по подобным местам. Ответственно запомнив номер нужного офиса, она быстро приближалась к пункту назначения, заодно оглядывая номера на дверях и отшатываясь от мимо проходящих жнецов. Некоторые из них оглядывались, не узнавая новое лицо, но большинство проносилось мимо, уткнувшись в папки с делами. И вот она, дверь 39Б1. Ребекка остановилась перед ней, пару раз сделала глубокий вдох и, пытаясь успокоиться, нервно взяла себя в руки, в буквальном смысле обхватив свои плечи. — Всё будет хорошо, ты справишься, — тихо, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, настроила себя она на нужный лад и дёрнула за дверную ручку.       Перед глазами распростёрся вид небольшого офиса в каких-то странных оливковых тонах. Она, не входя в помещение, оглядела его полностью с пола до потолка, попеременно натыкаясь на будущих коллег. Помещение где-то пять на семь метров с кучей шкафов и цветов в горшках на них, которые придавали виду ещё больше зелени. Кто-то сам недавно пришел на смену и помешивал кофе. Один из жнецов собирался на выезд и складывал в папку нужные бумаги. Другой же просто распластался на рабочем месте и, опустив голову, кажется, спал. Напротив двери, у дальней стены, находилась ещё одна комната, дверь которой была закрыта, а внутренние окна занавешены жалюзи. Около неё располагался стол, о край которого опирался мистер Бургхардт с делом в руках. Все, находившиеся в офисе, тем не менее, отвлеклись от своих занятий, кроме спящего, как только в дверном проёме мелькнула рыжая голова. — О, мисс Нокс, доброе утро! — на лице Артура тут же расплылась дружелюбная мина, он вскочил со столешницы и бодро направился к Ребекке. — Да, доброе утро, сэр, привет всем, — она мысленно отставила свой скептичный настрой за дверью и попыталась искренне улыбнуться, но вместо этого лицо её исказилось в какой-то непонятной гримасе. — Здравствуйте, мисс, — подал ей ладонь молодой темнокожий парень, вырулив изо угла и испугав этим Ребекку. Она слегка инстинктивно дёрнулась и тут же вперила в него взгляд. До этого в её поле зрения он не попадался, поэтому совершенно неожиданно застиг девушку врасплох. — Меня зовут Сэмюэль, можно просто Сэм! Я из ночной смены, так что пересекаться мы будем не часто, к сожалению. Решил остаться и поглядеть на новеньких вас, хах! Нокс, наверное, видела темнокожего второй раз в жизни, поэтому слегка стопорнулась, но лишь на секунду, моргнула и пожала его руку в ответ. Это был высокий и жилистый, но от этого не менее подвижный молодой человек с сильными руками и беспокойными курчавыми волосами. Ей его вид не доставлял дискомфорта, никакого пренебрежения и в мыслях не было, но он успел заметить, что Ребекка замешкалась и прищурился, что та увидела в ответ. — Не-не-не, Сэмюэль, всё хорошо, мне, в общем-то, всё равно, кто какого цвета, не переживайте, — оправдываясь перед новым знакомым, залепетала она, думая, как вообще этому здоровому амбалу можно грубить, не опасаясь за здоровье. — Не обижайтесь, пожалуйста. — А. Ладно, — деланно серьёзно ответил он и, учтиво подняв руку девушки, чмокнул её в тыльную сторону ладони. — Хватит строить из себя не пойми кого, Сэм, — перебил их подошедший Бургхардт и повернулся к Ребекке. — Его не сильно беспокоят подобные вопросы, он притворяется. — Ха, он прав, Ребекка. Я вырос в кругу прислуги, меня родила изнасилованная её же хозяином мать, и если всю жизнь обижаться на любую чепуху, ты и дня не продержишься в этом жестоком обществе. А оно, что тут, что у живых, одинаковое, — он говорил удивительно быстро, как будто боясь не успеть высказать всех мыслей. — Я не обращаю внимания на какие-то никчёмные нападки, пока меня это не касается вплотную, тогда я просто даю отпор, эм, в физическом смысле. Ну, а безобидные шутки я люблю. — Неплохая тактика, — девушка медленно кивнула головой, пережёвывая информацию и думая, что ей было бы неплохо перенять у него подобное отношение к жизни. Для человека, впервые увидевшего её, он рассказывал о себе слишком личные подробности. Этого она понять не могла, так как сама предпочитала не делиться информацией о себе. В частности, своим пребыванием в медотделе не в качестве пострадавшего или раненного. — Я вас ещё не знаю, а уже уважаю. — Ой, давай без формальностей, на ты, ага? Кофе будешь? Куришь? — Он отпил ещё дымившийся кофе, не прекращая таращиться на Ребекку, будто сам-то впервые видел рыжего человека. Сэму явно было скучно на ночных сменах без разговоров, поэтому к утру у него развязывался язык, и он надоедал дневным коллегам как только мог. — Я смотрю, вы тут не удивляетесь курящим женщинам, — теперь уже искренне улыбнулась бывшая студентка, ощущая какое-то приятное чувство единения с коллективом. Всё-таки, в девятнадцатом веке подобные выходки "слабого" пола были чем-то из ряда вон выходящим и резко негативно воспринимались общественностью. — Так, — прервал их Бургхардт, — мисс Нокс, ещё не все ребята подошли, и нет мисс Крамер, давайте дождёмся их, а пока действительно можно сделать перерыв на кофе и курение. Келли, ты как? Обращаясь к подчинённому, он слегка повысил голос и повернулся к опустившему голову на стол жнецу. Тот, не поднимая её, закряхтел, явно просыпаясь, а потом выдал: — Я ещё не раскачался, ничерта не выспался, идите без меня, иначе я и затяжки сделать не успею, как усну прямо стоя. — Хорошо, но ты давай, кофейку там себе сделай, зарядку, главное просыпайся, — так же, чуть громче обычного посоветовал ему Артур, и, вернувшись к собеседникам, пояснил будто бы специально для Ребекки: — ничего нового, он у нас соня. Мисс Нокс, кофе хотите?       Мистер Бургхардт даже на второй взгляд, после вчерашней экскурсии по департаменту, уверенно вселял доверие. Обращался он что с давними сотрудниками, что с новенькой, уважительно и даже как-то по-родительски, и совершенно не давал поводов неконтролируемой агрессии Ребекки хоть на толику вырваться наружу, что, уже само собой разумеется, рождало в девушке расположенность к этому человеку. — А давайте, чего бы и нет, показывайте, где тут у вас всё. — Я сделаю, — оживился Сэм. Они наконец-то сдвинулась с точки у входной двери и, свернув за угол, вышли к небольшой, где-то метр на метр, нише в помещении. Поставив на кухонный стол свою уже опустевшую чашку, жнец открыл шкаф и уставился на посуду в поисках свободной тары. — Ну, собственно, тут у нас перекусочная зона. Можно налить себе кофе или чай и поесть, если приспичит до обеда, только с собой приноси. А то сожрёт кто-нибудь. И да, тебе бы, по-хорошему, принести сюда свой стакан, если не хочешь пить из кружки покойника. Договорив фразу с какой-то печальной улыбкой, он резко опомнился и посмотрел на новенькую, но, увидев её спокойное лицо, расслабился. Сказав про покойника невпопад, он понял, что мог вселить в неё беспокойство. — Да мы тут все немножко уже того, — ответила Нокс, вслед за коллегой оглядывая посуду. — Эм, Ребекка, ты не совсем так поняла, — Сэму явно стало стыдно. Он протянул руку и достал с самой верхней полки огромную чёрную кружку с рисунком скелета с маракасами. — Покойник, в смысле жнец, чья кружка это была, погиб… от рук демона. Каждое слово давалось ему с явным трудом, ведь, во-первых, перед ним всё-таки стояла девушка, а во-вторых, погибший был его лучшим другом. Неожиданная заминка будто выбила землю из-под его ног, и он тщательно выбирал, как бы покорректнее и мягче сказать это ей. — Мне очень жаль, — Ребекку будто бы проняло его настроение, и где-то внутри на неё также снизошла какая-то грусть. — Надеюсь, он был отомщён. — Ага, как же. О великий Третий Департамент с его прекрасным несравненным, как его там… не помню… в общем, увели они эту паскуду прям у меня из-под рук, а потом ещё заставили в медотдел идти. Короче, остался я ни с чем: и без друга, и без радости искупления. Но спасибо за сочувствие. Ребекка не стала и расспрашивать подробнее об этом происшествии, поэтому решила кротко кивнуть в ответ и не раздувать тему. Почему-то где-то внутри себя она понимала, о ком идёт речь. Они втроём вышли из офиса и с кружками наперевес направились куда-то по лестнице. Нокс пути не знала, поэтому просто поддалась течению и, запоминая каждый поворот, двигалась за новыми коллегами. — Мы здесь курим, если не хотим выходить на улицу или работа, например, без выездов, — не сбавляя скорости, повернул к ней кучерявую голову мистер Бургхардт. — Кстати, а мисс Крамер тоже курит? — Нет, она, конечно, терпимо к табачной вони относится, но сама попробовать так и не решилась. — Ох, у нас полно сотрудников, которые относятся к нам с презрением, вы ещё встретитесь с ними, и да, кстати… — на минуту он замолк, то ли чтобы открыть входную дверь на балкон, сдвинув железный засов в сторону, то ли подбирая правильные слова. — Сэм хорошо сказал вначале, прислушайтесь к его словам. У нас не то чтобы примерный коллектив, тут полно, эм, скажем так… грубиянов. В общем, пожалуйста, не принимайте всё близко к сердцу. Вы с мисс Крамер и мисс Стюарт, — с ней вы познакомитесь позже, — будете всего тремя женщинами в команде. От нас часто уходят дамы, переводясь в другие отделы. Я делал замечания и даже пытался силой решать этот вопрос, но меня они не хотят слушать, потому что думают, что я слишком мягок перед женским полом, а мистер Фоксу, будем честны, всё равно на подобные ситуации. — Спасибо, что предупредили, мистер Бургхардт, но не думайте, что я не смогу ответить тем, кто этого заслуживает, — она подмигнула начальнику и прошествовала в придержанную им дверь. В голове эхом пронеслись слова о ещё одной девушке. Дела могут обернуться плохо. Ведь она ладит с мужчинами почему-то куда лучше, чем с женщинами. Несмотря на то, что каждый раз она оставалась в одиночестве и чуть ли не рыдала, Ребекка, находясь непосредственно в эпицентре конфликта, будто бы включала другую себя, которая не давала своё второе побитое Я в обиду. И если слова её не были услышаны, то в ход пускались кулаки и всё, что попадалось под руку. Они тем временем расположились на высоких балконных лавочках и, поглядывая на открывающийся пустынно-лесистый вид, попивали кофе и пробовали сигариллы — те же папиросы, только вместо бумаги подслащенный табачный лист, которые всем любезно одолжил Бургхардт. Пока они молча сидели, думая, чем бы ещё друг с другом поделиться, к Артуру подлетела ворона. — Guten morgen, Dita, — в разговоре с птицей жнец неожиданно перешёл на немецкий, который звучал из его уст лаконичнее и приятнее акцентного английского, и выставил локоть, чтобы она могла усесться. — Hast du mir einen Brief gebracht? Пока он любовно гладил её чёрные перья, Нокс в растерянности удивлялась, почему сама понимает иностранную речь. Ворона закаркала и закивала, виляя головой под пальцами хозяина. После того, как она получила достаточно ласк, птица осмотрела остальных присутствующих, интересуясь незнакомкой в лице Ребекки. Та, тем временем, перевела внимание на птицу и по-детски трепетно стала рассматривать её, стесняясь спросить, можно ли тоже её потискать. — Странно, — вырвалось из Нокс. — Что такое? — разворачивая бумажку, повернул к ней голову Бургхардт. — Я почему-то поняла всё, что вы ей сказали… Артур с секунду поколебался над тем, можно ли говорить что-то по этой теме. Ведь в досье новобранца красовалась большая красная печать, гласящая, что она была подвержена процедуре изъятия памяти. — Может, в прошлой жизни ты изучала языки, — мягко предположил начальник. Ведь в полное дело Ребекки Нокс он не заглядывал, поэтому и сам не знал, кем она являлась до самоубийства. Девушка лишь пожала плечами и затянулась, выдыхая дым и облизывая сладкие после табачной обёртки губы. Письмо, принесённое Дитой, было передано ей в питомнике от птицы наставника Ребекки, Альберта Фокса, и несло в себе, пожалуй, не самые лучшие известия. — Ох, ну конечно, конечно! — резко, будто ни с того ни с сего, разозлился старший и в одну секунду смял извещение. Ворона от содрогания спрыгнула с его локтя на балконную периллу и деловито прошествовала к незнакомке. — Чего там? — отозвался Сэм, сидящий через принявшуюся знакомиться с птицей Ребекку. — То, что это Фокс, я, думаю, угадал. Опять выкрутасы строит? — Ещё бы! Кхм… — он откашлялся, приходя в себя и успокаиваясь и, повернувшись к новенькой, поправил галстук. — Мисс Нокс, у меня плохие известия. Кажется, вы сегодня остаётесь без своего замечательного наставника. Ребекка оторвала внимание от Диты, нахмурилась и мотнула головой, заглядывая в лица коллег. Их, казалось, ни капли не смущал данный форс-мажор, будто они привыкли к подобным выходкам. Она сдула упавшую на лицо прядь волос и задумчиво прикусила щёку. — Это плохо? — где-то внутри себя она была рада подобному исходу. Наставника нет, это же ведь прекрасный повод оттянуть начало этой чёртовой "взрослой" жизни. — Ну как сказать. Мистер Фокс не дал точных указаний насчёт вашей персоны, поэтому могу предложить вам два решения нашей проблемы. А, нет, даже три. Первое — вы можете присоединиться ко мне и Мисс Крамер на первый рабочий день, то есть выйти с нами к живым и забрать пару душ, а после написать вместе отчёт. Второе — я могу найти для вас какое-нибудь простенькое безопасное дело, и вы под мою ответственность заберёте душу самостоятельно… ох, как-то глупо это звучит, Альберт узнает, и нам всем попадёт, если что-то пойдёт не так… ну да ладно. И третье — ну… вы можете посидеть в офисе или, эм, пойти домой? Не знаю, какая же отвратительная ситуация. Ребекка задумалась. Как бы сильно ей ни хотелось сейчас попрощаться со всеми и отправиться домой, катаясь на лужах, это бы выглядело совершенно глупо и безответственно. Что, в конце концов, о ней могут подумать её коллеги? — Давайте, я, когда мы со всеми познакомимся, дам ответ? — поэтому она решила оттянуть ответственность и поразмыслить, как лучше поступить. — Конечно, мисс Нокс, — окончательно успокоившись, протянул Бургхардт и залпом допил остывающий кофе. — На твоём месте, я бы свалил домой и даже знакомиться не стал, — будто дьяволёнок на левом плече, сквозь зубы пробубнил Сэм. Было даже не понятно, шутит ли он, или говорит это на полной серьёзности. — Я всё слышу, — Артур, облокачиваясь о воздух, выглянул из-за спины Ребекки и не всерьёз укоризненно глянул на подчинённого. — Давай без полезных советов.       Они вернулись в отдел, который гудел и отзывался голосами ещё в коридоре, за пару метров от закрытой двери. Троица по очереди зашла в оживлённое помещение, пропуская вперёд даму и обращая внимание подтянувшихся сотрудников на себя. — Ребекка! — Нина вскочила со стула и за секунду приблизилась к подруге. Обняв её, она перевела голос в шёпот. — Ну ты как, нормально добралась ночью? — Кажется, я сначала заблудилась, но потом всё-таки дошла… Я не помню! У нас на этаже сущая темнота по вечерам и утрам, — так же тихо весело прошипела Нокс, попутно втягивая приятный запах духов. — Давно тут сидишь? — Минут пять где-то. Не могла решить, одеться по дресс-коду или чтобы тут все нахрен попадали, — задумчиво проговорила блондинка, переводя взгляд на вошедших в офис вместе с ней мужчин. И если Бургхардта она внешне запомнила ещё вчера. То Сэм вызвал у неё ряд непонятных эмоций, тут же отразившихся на лице. В конце-концов, Нина была дворянкой. И хоть её семья не использовала темнокожих как прислугу, что было достаточно частым явлением в Англии, равного отношения к ним, как к обычным людям, она тоже не испытывала. — Доброе утро, шестой отдел, — громко протянул мистер Бургхардт, обращая внимание толпы на себя. Многие тут же оставили какие-то обсуждения повседневных дел и повернули головы. Тем временем, Артур что-то тихонько сказал Сэму, и тот отошёл к его столу, снуя между фигурами. Ребекка оглядела будущих коллег, мысленно кратко комментируя каждое рассмотренное лицо. — У нас наконец-то пополнение, — тем временем продолжал начальник. — Поэтому давайте сейчас познакомимся и вернёмся к работе. Это Ребекка Нокс, она будет стажироваться у мистера Фокса. — Эм, всем привет, — нерешительно начала представленная, продолжая бегать взглядом по новым лицам. — Собственно, как меня зовут, вы уже услышали, надеюсь, мы сработаемся, да… Во-о-от. Хорошей смены. В конце она окончательно замялась, но от впадения в прострацию тут же была отвлечена старшим, который ободряюще похлопал её по плечу. Ребекка была достаточно смятена и покорена добрым отношением к ней, чтобы начать протестовать и отстаивать своё личное пространство, поэтому она лишь невротично вздохнула и снова огляделась. — А это Нина Крамер, — тот объявил второго новичка. — Она будем моим стажёром. Нина улыбнулась, помахала "публике" рукой, но то ли постеснялась что-либо сказать, то ли сочла данное действие ненужным. — Обидите дам, будете иметь дело со мной, — с нисходящей улыбкой закончил Бургхардт. Было в этой фразе бесспорно что-то угрожающее, что абсолютно не вязалось с его натурой. — Ой, а чего-то про меня ты так ни разу не говорил, Артур, — раздался из толпы грубый женский голос с явным уличным говором. Ребекка разглядела из группы говорившую, которую почему-то раньше не заметила.       Не заметила она девушку явно по той причине, что у неё были максимально короткие волосы, буквально мужская причёска. И потому что она, пока не подала голоса, сидела на стуле, загороженная остальными. Девушка была невысокой, с загорелой мускулистой фигурой и широким лицом, на котором виднелись шрамы и веснушки. Обстриженные каштановые волосы были в лёгком хаосе, будто она только-только подняла голову с подушки, а тёмно-зелёные глаза, обрамлённые тусклой жёлтой каймой, с какой-то явной наглой искоркой были направлены ровно в лицо старшего. Она повернула и так поднятую голову и приоткрыла рот, явно ожидая ответа Бургхардта. Лицо её выражало явную готовность к спору. — Я не думаю, что тут найдётся смельчак, который решит хотя бы косо посмотреть на тебя, Майя, — беспристрастно поднял бровь Артур, в ответ уставившись на жницу. — И то верно, — её лицо резко поменялось на искреннюю улыбку, обнажившую ряд неровных острых зубов, и теперь она стала выглядеть как вполне милая задира. Ребекка всё это время не сводила с неё взгляда, оценивая степень угрозы и силы девушки. Но, провалившись в собственные раздумья и воспоминания про своих бывших сокурсниц, она не заметила, как та успела к ней подойти. — Майя Стюарт. Я из ночной смены, которой заправляет он, — жница кивнула головой по направлению к стоявшему рядом Бургхардту и в знак знакомства протянула сбитую руку с подвёрнутым рукавом холщовой рубахи. — Мы тут уже все как одна семья, но не забывай, что и в семье не без уродов, ха-ха. Ребекка в смятённых чувствах ответила на приветствие, чувствуя, как много силы в руках коллеги. Но теперь это уже не так остро пугало её. Возможно, они найдут общий язык. Остальные по очереди подходили к ней с Крамер знакомиться, вставляя пару фраз о себе. На первый взгляд казалось, что все мужчины вполне дружелюбны и порядочны. Но ведь неспроста Ребекку предупредили аж три человека. Значит, поводы для конфликтов найтись ещё успеются. — Мисс Нокс, мисс Крамер, — мистер Бургхардт дождался, пока девушки познакомятся со всеми коллегами, после чего взял у Сэма какие-то коробочки размером с ладонь и подошёл к новеньким. — У жнецов, без разницы, в каком бы департаменте они не работали, есть традиция делать презент новоприбывшим. Для нас всех в любом деле всегда главное время. Поэтому от нашего отдела мы бы хотели подарить вам часы и облегчить будущую работу! Ребекка раскрыла свой презент. На мягкой бархатистой подушечке с вшитым в неё, видимо, названием мастерской, в которой их делали, лежали наручные часы на металлическом браслете. — Обалдеть, они же, наверное, такие дорогие! — прошептала она то ли себе, то ли Артуру. — Не беспокойтесь. Эти часы сделаны здесь, мастерами по оптике. В нашем мире технологии развиты шире, чем у смертных, поэтому время с нами всегда уже лет триста, насколько я знаю сам. Надеюсь, мы с вами сработаемся и сделаем наш отдел лучше! Ребекка с приливом благоговейной надежды оглядела улыбающихся коллег во главе с чуть ли не сияющим мистером Бургхардтом и повернулась на подругу. — Ну как, мне идёт? — Нина тем временем уже успела надеть часы на запястье и теперь крутила им, оглядывая играющие на свете отблески циферблата. Она подняла руку к лицу. Ей, конечно же, подошло бы что-то более нежное и с парой десятков сверкающих камешков, но, тем не менее, подарок её порадовал, а в глазах начала отсвечивать решимость. — Конечно идёт. Подлецу всё к лицу, — задорно ответила Ребекка и обняла подругу. — Ну что, с первым рабочим днём? — Не поверишь, — Нина положила голову на её плечо и сбавила голос, — но я больше рада, что ты в порядке. Даже улыбаешься. Ребекка тоже была рада за себя. Не только рада, но и вдохновлена на работу.

***

      Похоронных агентств в столице оказалось не так уж и мало. Выйдя в человеческое поле зрения из тёмного переулка, в котором минутой ранее она появилась, спрыгнув с крыши дома, — по ним ведь было куда удобнее передвигаться, — Ребекка зашагала по направлению к ближайшей на карте конторе, вместо которой давно уже была мясная лавка.       После знакомства с отделом, девушка сказала Бургхардту, что хотела бы спуститься в мир живых и в одиночку попробовать забрать душу. Её неприятно будоражили воспоминания об экзамене и Каролине Девери, и она не шибко хотела бы расплакаться снова ещё и при начальнике. Она, в общем-то, так и сказала ему, на что в ответ услышала, что ничего в чувствах страшного и кошмарного нет. В любом случае Артур понимающе согласился и не стал отговаривать её, открыл кабинет Фокса и поискал из дел что-нибудь безобидно-простое, после чего подписал бумажку, что дал новичку досье под свою ответственность, и вложил её в папку. Ребекка где-то с пару часов посидела в офисе, изучая занятия её коллег дневной смены, почитала дело Оскара Тёрнена — человека, чью душу ей было поручено забрать, и, вспомнив про оставленные предыдущим жильцом её квартиры пожитки, решила попробовать найти этого самого Легендарного. — Простите, пожалуйста, моя карта устарела, вы не подскажите, где тут ближайшее похоронное бюро? — почувствовав чужое присутствие, и не отвлекаясь от выцветшей и пожелтевшей бумажки, изданной ещё, наверное, в период великого зловония, которую она с гордостью звала картой Лондона, спросила Ребекка. Она нашла её в отделе, от скуки ковыряясь в какой-то стопке макулатуры и думая, что неплохо было бы тут прибраться. — Поздравляю с успешной сдачей экзаменов, мисс Нокс, я верил в вас как никто другой, — знакомый голос заставил всё же оторвать от неё взгляд и скривить лицо то ли от злости, то ли от внезапного укола в бровь. — Ты… Ты следишь, что ли, за мной… — с досадой в голосе пролепетала Ребекка. Вот уж действительно неожиданная встреча. — Что вы тут делаете одна без наставника? Я был лучшего мнения о мистере Фоксе, — затянулся Т. Спирс, глядя на неё сверху вниз с чьего-то балкона третьего этажа. — Ещё бы я с ним познакомиться успела, — пробубнила девушка себе под нос и снова вскинула голову. — И что ты тут забыл? И откуда, чёрт бы тебя побрал, ты уже знаешь о том, кто мой начальник? — Рональд уже успел поделиться со мной новостью о вашем зачислении во второй департамент. Может быть, это прозвучит разочаровывающе, но я не слежу за вами, как вам хотелось бы верить. У меня тут всего лишь труп, — он опустил глаза на наручные часы, обернулся назад и взглянул вглубь квартиры, после чего прибавил, — будущий. Из окна, отчётливо даже для расстояния в несколько метров, послышался надрывный мужской крик и звуки борьбы. Девушка ошарашенно глянула на треплющуюся занавеску и перевела взгляд на уже привыкшего к подобному жнеца. Тот, в свою очередь, с ледяным спокойствием достал ещё одну сигарету и зажёг огонь. — Боже, да хватит столько курить! — вырвалось из Нокс. Сказать это она хотела ещё давно. — Переживаешь, что умру раньше нужного? — как-то по-нахальному улыбнулся одним уголком рта Уильям, заставляя оппонентку возмущённо краснеть внизу. — Не волнуйся, я уже мёртвый, мне можно. Девушка прикрыла глаза, мимолётно обдумывая, что бы такого ответить, но, открыв их обратно, обнаружила, что балкон уже пуст, а у её ног катится наполовину скуренная дымящаяся сигарета. — Лучше бы ты ответил на мой первый вопрос, — крикнула она ему вслед и, подождав ещё какое-то время, не вернётся ли Т. Спирс, злобно хмыкнула и пошла на поиски дальше. Из пролётов домов неожиданно вылетела ворона. Ребекка, подняв голову, свистнула ей, и птица, замахав крыльями чаще, пошла на снижение. Каркнув пару раз что-то вопросительное с выражением, похожим на "я, по-твоему, совсем глупая?", она приземлилась на руку, аккуратно вцепившись в куртку. К лапке её была привязана записка. Ребекка развернула её и оглядела глазами аккуратно написанный текст:

«Мисс Нокс, мы с мисс Крамер вернулись в отдел и не нашли вас. Насколько я помню, в вашем деле было вечернее время. Возможно, вы ушли домой либо спустились в мир живых. В любом случае, прошу, будьте аккуратны.

Постскриптум: Дита — попрошайка, не ведитесь.

А. Бургхардт.»

Ребекка улыбнулась последней фразе и глянула на птицу. — Подождёшь, пока я напишу ответ? — она скинула с плеч рюкзак, в котором лежала папка с делом, некоторые канцелярские приборы и кошелёк с ключами. Ворона тем временем понятливо перебралась с локтя девушки на её плечо. Нокс нашла карандаш и, присев на корточки, наскребла на обороте записки: "Всё хорошо, я нашла в офисе карту и решила изучить город. Кажется, карта старая, но да ладно." Она скрутила записку и привязала её к лапке Диты, на которой виднелся маленький красный браслетик. Но птица и не думала улетать. — Только не говори, что теперь не отстанешь, пока я не дам тебе чего-нибудь вкусного... Она не успела договорить последнее слово, как та снова каркнула и закивала головой. Надо же, птица-полиглот — понимает и по-немецки, и по-английски.       Найти бакалейную лавку в Лондоне не составило труда. Сложнее было идти мимо людей с вороной на плече и пытаться сохранять хладнокровный вид с таким повышенным интересом к её персоне. Скрывать присутствие ей не хотелось. Не успев добраться до кассы, Ребекка встретила мальчишку лет двенадцати, которого невозможно было обойти, так как он тут же снова и снова преграждал ей путь. Он с восторгом смотрел на неё снизу-вверх, от чего на мгновение стало приятно — не так уж часто на неё кто-то обращал так много внимания. — Простите, — воодушевлённо прощебетал малый, — а можно погладить вашу птицу? — Её зовут Дита, — улыбнулась Ребекка, задумавшись о том, что ей, наверное, такая тоже не помешает. Обратившись к вороне, она наклонила голову и спросила? — Тебя можно погладить? Птица каркнула и покивала головой, улыбка на лице мальчика засияла ещё ярче, вызывая у девушки какую-то приятную теплоту внутри. Она присела на корточки и аккуратно опустила руку, вниз по которой гордо прошествовала пернатая. Паренёк потянулся к ней слегка с опаской, сначала провёл по перьям указательным пальцем, еле касаясь их, но потом, поняв, что птичка действительно не против, повторил движение уже ладонью, расслабленно перебирая чёрные переливающиеся на свету пёрышки и счастливо улыбаясь. Пока мальчик чесал ей клюв, он заметил, какой странный у Нокс цвет глаз, на что та, в свою очередь, отшутилась, что она просто приехала из другой страны. — Ну-ка посоветуй мне что-нибудь для неё, — негромко спросила Ребекка. — Я думаю, многим птицам нравятся фрукты, ягоды или семечки, — с задумчивостью произнёс парнишка, продолжая наглаживать ворону. Послушав совета ребёнка, который мигом же испарился, как только его позвали родители, Ребекка приобрела небольшую порцию сухофруктов с орехами, вышла из магазина и направилась в более безлюдное место. — Я понимаю, что ты больше хищница, чем домашняя канарейка, но не буду же я тебе кусок мяса покупать, правильно? — задала она вопрос, будто разговаривая с человеком и ожидая ответ, пока открывала бумажный пакетик со сладостями. Ворона снова одобрительно прокаркала и приняла курагу, быстро смяв её клювом. — Это всё тебе, — она сложила пакет и вложила его в лапку птице, заодно проверяя, крепко ли держится привязанная записка. — Скажи сэру Бургхардту, что мне очень приятна его забо… Ай стоп, ты же не умеешь говорить…

***

      Табличка "Гробовщик" неприметно сливалась с серостью улиц Лондона. Уже начинало темнеть, когда Ребекка наконец-то нашла нужную ей контору в районе Вестминстер. Постучав по двери тяжелым, изображающим череп кнокером, она прислушалась в ожидании ответа. Но, не получив его, вошла внутрь. В магазины она, конечно же, так не стучалась, в то время как похоронное бюро казалось ей чем-то другим, отличным от обычных забегаловок. Режим работы, указанный на двери, говорил, что агентство ещё открыто, но в помещении было темнее, чем на улице, будто жизнь покинула его раньше времени, и хозяин просто забыл запереть вход. По углам, сквозь паутину, горели полуистлевшие свечи, то ли романтично, то ли просто в угоду экономии на электричестве, свидетельствуя, что здесь всё ещё кто-то присутствует. — Кхм-кхм, здравствуйте? — нерешительно прогудела Ребекка, оглядывая странное убранство. Скрип, послуживший ей ответом, повторился, после чего из глубины коморки послышался железный звон, и в залу вошла фигура в чёрном. — Добрый день, миледи! Подбираете гроб се… кому-то? — неловко запнувшись, будто он хотел стрельнуть искромётной чернушной шуткой, но вмиг успел одуматься, осведомился конторщик с неимоверно длинными для мужчин в столице то ли светло-пепельными, то ли просто седыми волосами. Из-под чёлки, перекрывающей всё лицо, сверкнула улыбка. На нём было чёрное, напоминающее рясу священника одеяние, будто в перерывах от сидения здесь мужчина подрабатывал ещё и на отпеваниях покойников, а сверху громоздко висела такого же цвета длинная накидка, сливающаяся с нижним слоем одежды и совершенно не позволяющая хотя бы минимально разглядеть очертания его фигуры. И единственным светлым пятном во всей кромешной темноте его одежды был белый воротник, выглядывающий из плотно прилегающей к шее горловины. — Сейчас уже вечер, — проглотив ком в горле и больше ничего не придумав, ответила слегка ошеломлённая Ребекка. Туда ли она вообще зашла? Из кармана брюк девушка достала маленькую измятую бумажку с хаотично нацарапанными на ней цифрами и, вчитываясь в каждую, словно не она это и писала, нахмурила лицо. — Мне нужен же… ж-жнец по име… под номером тр-тринадцать-шестьдесят шесть… эм… сорок девять, вроде… Я из второго департамента. — О, так вы из Потустороннего? — владелец, сменив тон с добродушного, на какой-то пассивно-агрессивный, что сразу же уловила Ребекка, даже и не думал отнекиваться, притворяясь обычным человеком. Видимо, не так уж он и боялся преследования. Тем не менее, улыбка осталась при нём, делая его образ в глазах пришедшей диссонансным. — Миленько. С чего вдруг имею честь быть интересным? Давненько до его слуха не доходил этот устаревший рабоче-позывной номер из прошлого. Приподняв клок своих пыльно-пепельных волос, незнакомец одним глазом с ног до головы осмотрел вошедшую и, явно не увидев исходящей угрозы, удивительно ловко прокрутил между пальцами серебристые ножницы с каким-то витым узором, после чего со звоном опустил их на стол. Канцелярию он машинально прибрал к рукам, как только услышал начальные цифры, но, кажется, потребность в оружии тут же пропала, когда мужчина вгляделся в полное замешательства и удивления девичье лицо. Под чёлкой его, тем временем, не наблюдалось очков, что не ушло от гостьи и тут же родило в еë голове достаточно не озвученных вопросов, ведь жнецы без них были словно слепые котята. — П-простите, я стажёр, у меня сегодня первый день, — разговор же Ребекке давался очень сложно. То ли виной всему был испуг, то ли разочарование, ведь она представляла себе Легендарного жнеца совершенно другим. Посолиднее, что ли, и постарше. — Что, правда? — С сомнением переспросил бывший жнец. — Ты, стажёр, ведь знаешь, кто я такой, да? Разве наставник не предупреждал, что с отступниками нельзя иметь дел? Да и где он вообще… наставник твой? — Как видите… эх… его тут нет, — со сбивчивым дыханием пролепетала Нокс, безуспешно пытаясь уловить его настроение. Как-то и слова не шли, и обстановка не располагала. Одним словом, продолжать диалог было тяжеловато. — Они что, послали неопытного новичка на разведку? — улыбка наконец-то сползла с лица Легендарного, он вздохнул, будто ему начало наскучивать, и безбоязненно подошёл к визитёрше ближе, почти впритык. — Ну и ересь. Повторный вопрос про наставника тем временем заставил Ребекку задуматься о том, что с мистером Фоксом, вероятно, будут проблемы, раз он забил на свою подопечную в её первый же рабочий день. — Нет, всё не так, подождите, — она выставила руку вперёд, пытаясь предостеречь бывшего жнеца от каких-то противоправных действий, которые, по её мнению, точно должны были случиться, и, не рассчитав расстояния, уткнулась ему ладонью в грудь. — Ой, извините… Я правда новичок. Первый день. И, видимо, какой стажёр-двоечник, такой и наставник. Я… я знаю, что вы отступник, но меня поселили, судя по документам, в квартиру, в которой ранее жили вы. — И? — нетерпеливо наклонил голову хозяин бюро. Дождавшись щелчка где-то между позвонками, он поменял направление и снова хрустнул суставами. Просто разминается. Ребекку, на смену неловкости и страха, брал интерес. Да и язык уже давно чесался отмочить что-то такое, что она потом будет вспоминать перед сном с мыслями "зачем я это сказала?" — Иии… мне стало сильно интересно, что за кровоточащий грязнуля жил в моей квартире до меня, и я решила познакомиться лично, — она, довольная своей остроумной шуточкой, гордо подняла голову выше, пытаясь всмотреться в копну волос, болтающихся перед его глазами. — Собственно, если мой длинный нос загонит меня в могилу, я не буду слишком грустить. — Ну что ж, — протянул бывший жнец, всё ещё, видимо, раздумывая над уместностью её идеи. — Давай познакомимся. Он теперь уже полностью откинул отросшую чёлку назад, открывая собеседнице лицо со шрамом. То, что он выглядел так молодо не должно как-то удивлять, но от неожиданности Нокс, не находя в себе сил отвести от него широко распахнутые глаза, сдала назад, споткнулась и внезапно для себя оказалась сидящей на гробе. Это едва ли отвлекло её от пристального взгляда, что, по меркам общества, уже начинало становиться неприличным. Абсолютно бледное, даже меловое лицо, приглушённого цвета, оттого и тёмные в плохом комнатном освещении глаза, обрамлённые светлыми ресницами, слегка крючковатый нос с горбинкой у основания, тонкие, едва ли имеющие цвет, губы. И всё это перечёркнуто здоровым, серо-розовым, длинным шрамом на всё лицо. Весь этот набор, казалось, должен был быть отталкивающим и каким-то неправильным, но почему-то наоборот сливался в нечто прекрасное и приковывающее. Ребекку буквально магнитом притянуло к его лицу, и в пустеющей со скоростью электрического тока голове тут же пронеслась единственная мысль — преступник чертовски красив. — Неплохой выбор, сосна, классический размер, вишнёвый цвет, — он оглядел её совсем уж растерянное лицо и рассмеялся, но теперь как-то по-другому. Более искренне, что ли. — Я пошутил, перестань смотреть на меня так, будто я тебя сейчас съем. — Я… э… Я… меня… Ох, господи. К-короче. Как я уже сказала, меня поселили в квартиру, в которой в последний раз по документам прибывали вы. Я, конечно, понимаю, что вы не мастак убираться… — набравшись смелости, она наконец-то отвлеклась от собеседника и многозначительно оглянулась на паутину, что заставило хозяина конторы снова захихикать. — Это для антуража, — приходя в чувство заметил он, уточняющие подняв палец с длинным чёрным ногтем. — Ладно. В общем, вы забыли кое-что, сейчас я вернусь, — Ребекка, не дождавшись ответа, озарила тёмное помещение искрами, и, не успели они растаять во мраке, как она появилась там же, где была, но уже с парой сумок в руках. — Ухты, эффектно, — оценил он её искрящийся скачок в пространстве. — Я забыл? И что там? — А вы посмотрите, — наконец-то улыбнулась девушка. Мужчина снова наклонил голову, но теперь уже вопросительно. К нему в агентство ввалилось вот это вот недоразумение размером с садового гнома, притащило какие-то старые сумки и безбоязненно, притом, зная, кто он такой, разговаривало с ним уже минут пятнадцать кряду. Всё это начинало походить на какой-то анекдот. Ведь практически все предыдущие встречи с бывшими коллегами непременно заканчивались чьими-то, — явно не его, — травмами, если не смертью. И, тем не менее, анекдоты он любил. — А чего это он с трещинами? — мужчина скептично глянул на багаж и, раскрыв его, вытянул оттуда случайно разбитый Ребеккой череп. — С-секрет, — она не успела договорить, как отступник снова рассмеялся, упиваясь её неловкостью, огромными буквами сияющими на её миленьком веснушчатом лице, краснеющим по любому поводу. — А ты забавная, ммм… Мы же так и не познакомились. Можешь звать меня Гробовщиком. Он протянул ей руку. Ребекка, с секунду колеблясь, уставилась на его, как их ещё называют, музыкальные пальцы, несколько из которых покрытых также шрамами, будто их пытались отрубить. На одном из них был надет перстень с чёрным, едва поблёскивающим в редком свете камнем. Набравшись решимости, она пожала его ладонь, чувствуя тепло и бурлящее внутри смущение. Опять границы её личного пространства кто-то нарушает. Хотя, не то чтобы делали это как-то неприятно. — Ребекка Нокс, стажёр Шестого Отдела Сбора Душ Второго Департамента, — отчеканила девушка как по бумажке. — Чай хочешь? — буднично поинтересовался он, вместе с тем вернувшись к сумке и продолжая рыться в ней, попеременно посматривая на новую знакомую. — Нет, спасибо, я больше предпочитаю кофе, — она, в свою очередь, тоже не сводила с него глаз. — С молоком. И я уже выпила достаточно кружек, чтобы не уснуть как минимум до трёх утра. — Интересно, зачем стажёру не спать до трёх утра? — он заправил волосы за уши, раскрывая кучу украшений в виде всевозможных серёжек на них, и вытащил из багажа свой старый хирургический набор. — О, мои ножечки. Оба они явно ожидали каких-то экстраординарных действий со стороны друг друга, словно бандиты в ресторане с оружием под столом. Но огнестрела ни у той, ни у другой стороны припасено не было, хотя Гробовщик бесспорно мог бы придушить её и голыми руками. — Незачем. Просто я люблю кофе с молоком, и всё, — пожала она плечами, опираясь о стену, к которой был приставлен гроб. — И что же, Ребекка, тебе уже выдали косу смерти? — он поднялся на ноги и завязал сумку, готовясь отнести её в закрытую, недоступную для посторонних глаз часть конторы. — Ну… да… — Можешь показать? — А вам зачем? — подозрительно сощурилась она на собеседника. — Да так, интересно просто. "А была не была" — пронеслось у Нокс в голове и она, встав с крышки гроба, отстегнула от ремня чехол с косой смерти. Гробовщик оставил сумку у двери в коридор и подошёл к девушке, вытаскивая из её рук кобуру. — Убьёте меня моими же ножницами? — вместе с неожиданным каверзным вопросом с её губ вылетел смешок. Она не дорожила жизнью, и было бы забавным умереть от рук кого-то сильного. Например, Легендарного — преступившего закон жнеца. Хотя, минутами ранее Ребекка, поддавшись внутренним инстинктам, совершенно противоречиво пыталась оправдаться перед ним, что она никакой не шпион. — А? — он отвлёкся от черного металла и, оглядев её жёлтые, с совсем не заметным зелёным пятном вокруг зрачка, глаза, свято улыбнулся. — Ну что ты, зачем же? Я не начинаю бой первым, только если передо мной не беспризорный демон. Мне просто интересно, что сейчас дают новичкам. — И что же говорит вам моё оружие? Он снова опустил голову и повертел в руках ножницы, будто бы узнав их. — Говорит, что ничего в этом мире не поменялось, — отрезал мужчина и, вручив Ребекке её поклажу обратно, вернулся к сумке с черепами. — Погоди-ка, у меня кое-что есть для тебя. После сказанного он пропал за шторкой. Гробовщик задержался там на пару минут, но Ребекка не спешила сводить с дверного проёма взгляд. — Вот, возьми, — он вернулся в приёмную и протянул гостье маленький мешочек с чем-то позвякивающим внутри. — Только не отдавай его никому. Рассмотришь потом, потому что ко мне сейчас привезут клиента. Ты, вроде, толковая, разберёшься. — Привезут? — хмуря брови спросила Ребекка, но его напыщенно серьёзный взгляд вместе с едва сдерживаемой улыбкой заставили вспомнить, где она сейчас находилась. — А-а-а, ну да-ну да, привезут… Ну тогда хорошего вечера… Она встала с гроба и, собравшись к выходу, протараторила первое, что пришло на ум, после чего до неё дошло, что она пожелала хорошего вечера тому, кто с минуты на минуту начнёт возиться с трупом. Ну, в принципе, вежливость никто не отменял. Гробовщик оценил юмор и, посмеиваясь с её нисходящего недоумения на лице, проводил девушку до выхода. — Приходи на чай, Ребекка, — когда она вышла на улицу, то обернулась на его голос и увидела, что мужчина остановился в проёме, придерживая дверь от ветра. — Так уж и быть, куплю для такого случая кофе. — Очень мило, — она помахала ему на прощание, улыбнулась в ответ. — Если меня не завалят делами с… со второго же дня, то приду, раз вы так настаиваете. И только после того, как вход в бюро запечатался, будто древний склеп, девушка осознала, что её пригласил на чай один из самых опасных преступников потустороннего мира. Наверное, просто из любезности это сказал, подумалось ей.       Снова оставшись в одиночестве и привычном полумраке, Легендарный подошёл к стеллажу, задумчиво водя взглядом по полкам с какими-то книгами и свитками. — Ребекка Нокс, Ребекка Нокс, — повторил он её имя и начал рыться в книгах, быстро вытаскивая одну за другой и пролистывая страницы. Из одной, кажется, она была авторства Гёте, выпала старая, сложенная вдвое фотокарточка. Не успела она приземлиться на пол, как была поймана. Гробовщик прочёл надпись на обороте и развернул её, после чего бросил взгляд на недавно закрывшуюся дверь. — Не Нокс. Бог ты мой… Поток мыслей и воспоминаний прервался глухим стуком с чёрного выхода. Привезли труп.

***

      Нокс вспомнила об атласном мешочке, который так и держала в своих руках. Решив, что совет рассмотреть содержимое позже достаточно дельный, она запихнула его в карман куртки и глянула на свои новенькие часы. Район, куда нужно было прибыть, располагался довольно близко, поэтому Ребекка, уточнив в деле время смерти, а потом удостоверившись о текущем, решила, что успеет дойти места пешком. Холодный вечер заставил людей побросать дела и остаться дома в компании своих близких рядом с горячим очагом. Ребекке же спешить было некуда, дома её ждали разве что не разобранные чемоданы и, к счастью, уже убранная квартира. Место смерти пустовало, хотя Нокс определённо чувствовала, что не одна. Для пущей уверенности она подняла голову и оглядела крыши домов, но вместо кого-либо увидела лишь яркую россыпь звёзд. Из-за угла вышел человек, заставивший ее отвлечься от любования небом. Это и была будущая жертва. Оскар Тёрнер, 42 года, смерть должна наступить в сорок две минуты восьмого после полудня. Как символично. Она притаилась за оставленной распряжённой повозкой и стала ждать, попеременно выглядывая из-за неё. Секунды тикали, отдаваясь в ушах Нокс так громко, что хруст снега под ногами мужчины вовсе переставал слышаться. Вот его схватила ужасная боль в груди, он, широко раскрыв невидящие от страха умереть глаза, пытался зацепить на ком-нибудь взгляд, подобно рыбе раскрывал и закрывал рот, не в силах что-либо промолвить. — Оскар Тёрнер, сорок два года, причина смерти — остановка сердца?... время: семь часов сорок две минуты после обеда, — запинаясь и робея, вылезла из засады Ребекка, наугад делая предположение в причине смерти. Ведь учиться этому она должна была непосредственно у своего руководителя.       Мужчина готов был поклясться, что помимо него ещё минуту назад в переулке никого не было, но силуэт в чёрном отчётливо виднелся даже в заплывающих слезами глазах. Он жадно тянул к нему руки, не в силах подать голос, словно этот некто мог дать ему ещё сорок лет жизни. Роспись, послужившая заменой печати, моментально въелась чернильной кляксой в плотную бумагу, в то время как тело с хрустом грохнулось на снег. Она села напротив него на корточки и дотронулась до его холодной от мороза щеки голой рукой, — перчатки Ребекка оставила в отделе. На безымянном пальце у мужчины было обручальное кольцо, а значит, наверное, где-то в одном из домов сейчас его жена, ежеминутно бросая взгляд на часы, волновалась всё сильнее и сильнее. Ребекка вспомнила его биографию, которую ответственно прочитала перед выходом из офиса. Оскар был добропорядочным семьянином, владел небольшой фермой и приютом для брошенных животных. Он был явно не из тех, кто заслуживал умереть на холодной улице, в компании мрачного жнеца, а не в собственной тёплой постели рядом с женой. Стажёру вдруг стало так грустно, что нежеланные слёзы моментально проступили на её глазах. Ну вот, опять она плачет. Не понятно только, плачет ли по покойному или по своей новой доле. Видеть лица умирающих, заглядывать им в замутнённые глаза. Стоило ли это всё обрывания собственной жизни? Вдохновение, полученное в отделе, мигом покинуло её голову. Хорошо всё-таки, что она одна. Было бы глупо лить слёзы при ком-то чужом. Поступать так она могла только при Нине. Хотя, возможно, его наличие наоборот бы послужило сдерживающим фактором. Если бы она знала о том, что в наказание станет жнецом, лишающим жизни людей, она бы никогда не покончила с собой. Ещё бы она помнила свою прошлую жизнь и обстоятельства своей смерти. Но нынешняя Ребекка разительно отличалась от предыдущей, живой, не только длинной волос и отсутствием воспоминаний, но и ослабевшим характером и подорванным ментальным здоровьем из-за проблем с процессом изъятия плёнки жизни, которая почему-то возвращалась обратно раз за разом.       Лента памяти умершего непроизвольно взмыла вверх, прежде чем Нокс приготовилась её забрать. Ребекка вскочила и ударила ножницами труп. Как он учил её на предэкзаменационной тренировке. Это не помогло. Вцепившись в её правую ногу, плёнка откинула её от тела вместе с оружием в руках, прошла сквозь одежду и начала въедаться в кожу, прямиком в сгиб колена. Нокс трясущимися руками отмахивалась от не принадлежащих ей воспоминаний, назойливо крутящихся перед глазами. Оскар впервые берёт на руку новорожденную дочку, которую повитухи принесли от восстанавливающей свои силы жены. Она такая маленькая, одна её любая конечность по размеру уступает пальцу отца. Малышка кладёт ладошку на его руку, открывает глаза и улыбается. Адская боль сбивала мысли в кучу и будто бы высасывала энергию. Сэр Тёрнер открывает вольер со спасёнными уличными собаками, и они радостно бросаются на него, начиная ласкаться, вилять хвостами и облизывать ему руки и лицо. Слезы непроизвольно текли по её щекам. Зажмурив глаза, та попыталась перерезать прицепившуюся к ней ленту. Но всё было тщетно, будто её оружие неожиданно затупилось. В какой-то момент силы окончательно покинули её, заставляя смиренно ждать, пока всё это само собой не закончится. Мужчина узнаёт, что жена беременна вторым ребенком. Он плачет от радости, поднимает девушку на руки, кружит и смеётся. Милая Анабель подарит ему ещё одного крошечного родного человечка, которого он будет любить больше жизни. Ему хочется кричать на весь мир, насколько он счастлив. Да почему, чёрт возьми, его воспоминания все как на подбор эталонно-добрые? Ребекке от этого ещё больнее. Лежать ровно не получалось, судороги волнами проходили по её телу, сосуды вокруг глаз лопались, слезы так и продолжали литься. Ощущалась боль примерно на том уровне, как если бы в неё по очереди вонзали десятки лезвий.       Всё резко оборвалось. Еле продрав болящие уставшие глаза, Ребекка увидела то же чёрно-синее небо, на котором появилось значительно больше звёзд. Казалось, уши заложило её собственной кровью, а всё тело адски болело, как будто её сбил локомотив. Неужели, лента так быстро отмоталась за все сорок лет жизни мужчины? Вдруг чья-то рука перекрыла ей обзор, заставляя отвлечься и обратить внимание на её хозяина. — Вставай, — Нокс слегка приподнялась, но не успела повернуться на зов, а уже узнала, кому принадлежал этот голос. — Ты в порядке? — Господи, опять ты… — она бессильно опустила голову обратно в снег. — Я не настолько высокой должности. Надо же, первое дело и уже сопротивление смерти, — он что сейчас, усмехнулся? — Я говорил об этом на тренировке. Это и есть "быть захваченной пленкой". Достаточно болезненная вещь. — Достаточно, — всё никак не отдышавшись, согласилась Ребекка, лёжа в сугробе. — Только не говори, что ты придумала просто лечь и терпеть эту боль. — Какая тебе разница, — очень устало и без должного выражения огрызнулась девушка. — Хрена ты тут вообще делаешь? — Ну как же, ты сама подала мне отличную идею следить за тобой, раз уж ты шатаешься по городу без наставника, — с ноткой сарказма ответил Уильям, стоя над Ребеккой и смотря на её меняющее выражение лица. — Шутка. У меня сегодня по плану этот район. Помнишь, я говорил про жнеца, которого заменял в тот день? Он скончался от ран, поражённых демонической кровью. Поэтому я помогаю отделу отработать его дела. Ребекка потёрла переносицу, сдавленную оправой очков. Да, она слышала, и не раз, о том, что работа жнецов крайне опасна. Тот же мёртвый друг Сэма. Но он погиб от рук демона. Но как можно умереть уже после бойни, лёжа в лазарете? Страх того, что смерть от рук демона может постичь её близких, захлестнул мысли, и девушка с растерянным лицом уставилась на небо. За себя она боялась в последнюю очередь, а вот Рональд, Нина… Тот же Итон, так рвущийся на передовую. Или… — Ты тут всю ночь собралась пролежать? Вставай, не то замёрзнешь, — он прервал мысленный поток Ребекки, присев рядом с ней на корточки и слегка пощёлкав пальцами перед её лицом. — Не умрёшь, конечно, но приятного мало. Она протянула руку вперёд и уцепилась за ладонь Т. Спирса. Девушка почувствовала, что соприкасается непосредственно с его рукой, такой горячей, крепкой и надёжной, а не с грубой кожей перчатки. Её и саму будто обдало кипятком, так тепло вдруг стало телу, хотя она до сих пор валялась вся в снегу. Тут же вспомнился её утренний сон. Обхватив опору покрепче всё ещё трясущимися холодными пальцами, Ребекка не успела напрячь хоть одну мышцу в теле, как в моменте оказалась на ногах. — Спасибо, я могла бы и сама встать, — совместив благодарность и свои жуткие манеры, пробубнила она, попутно отгоняя осточертевшие мысли. — Мне тебя обратно уронить? — Можешь не утруждаться, — вытянув приземлившиеся в сугроб секаторные ножницы, Нокс деловито повернулась к спасителю спиной и, шатаясь доковыляв до трупа, тот час же отпрянула от него. Из его головы, облитой смесью мозгов и крови, торчал секатор врага. Девушка обернулась на него, но из-за шока только беспомощно открыла рот, пытаясь не расплакаться снова. — Он был хорошим человеком, — со скорбью в голосе она еле выдавила из себя слова, — зачем ты так с ним, Т. Спирс… — Каким бы замечательным он ни был, поверь, извлечение плёнки из тела жнеца — процедура намного болезненнее того, что ты сейчас пережила. Впрочем, тебе ли не знать? Чем меньше ты втянешь ленту в себя, тем быстрее её вытащат. Кстати, советую обратиться в медицинский отдел как можно скорее, если не хочешь стать Оскаром Тёрнером, — с ноткой издёвки закончил Уильям. — А ты, я смотрю, любишь читать чужие досье, да, Т. Спирс? — Ребекка решила не развивать эту тему, будто её вообще не удивили слова жнеца. Да, в принципе, каждый второй человек, с которым она общалась, и так знал о том, что она не помнит свою жизнь. Слухи о таких редких экземплярах со стёртой памятью имеют привычку быстро разлетаться. — Его же теперь найдут в таком виде, и что дальше? Начнут расследование по жестокому убийству без убийцы? — Нет, мисс Нокс, всё проще, — он подошёл следом и с брызгами выдернул оружие из головы жертвы. Плоть вместе с кровью постепенно начали возвращаться на своё место, и вот уже через полминуты лицо Оскара Тёрнера было полностью восстановлено. Выглядело всё так, будто время вживую откатывалось обратно. — Охренеть, — выдала рыжая, которая, не моргая, с открытым ртом наблюдала весь этот процесс. — И теперь у тебя в секаторе часть его плёнки и души? Придётся отдавать. — Нет, — отрезал Т. Спирс и, наткнувшись на её удивлённое лицо, решил пояснить. — Я имею в виду, что секатор не вытягивал плёнку. — Что? Как? — Нокс совсем растерялась. Настолько, что на какое-то время даже перестала вести себя с оппонентом как подобает. — Я заблокировал приём, вот и всё. У управленческого состава есть некоторые привилегии в улучшении оружия. Ребекка не нашлась, что ответить, поэтому молча поджала губы и кивнула в знак того, что поняла. — Всё кроется здесь, — жнец дотронулся пальцем до собственного виска. Тем временем девушка аккуратно воткнула в грудь трупу свои ножницы. — Даже если сердце останавливается раньше, мозг может продолжить работать некоторое время. Если не помогают правильные смертельные удары, то выключить его — единственное решение. Он перевёл взгляд на её оружие и замолчал, многозначительно хмыкнув. — …Ты ещё что-то сказать хотел? — она заметила, что жнец смотрит на ножницы и, не понимая, почему её коса смерти вызвала такое внимание, решила уточнить. Может, хотя бы он ей скажет, чем они так заинтересовывают? — Нет, — снова кротко ответил Уильям. — Тогда какого чёрта ты ещё тут? — обыденно продолжила уточняющие вопросы рыжая. — Переживаю и контролирую процесс, — с нарочито серьёзным лицом, язвительно провозгласил жнец. Плёнка закончила отматываться, девушка высунула из трупа оружие и отрезала пустые кадры. — Что ж, — заключая их диалог, встала она с корточек, разминая ноги. — До, надеюсь, больше никогда не произойдущего в моей жизни свидания. Нокс сконцентрировалась, вспоминая об ограждённой забором площадке, прикрыла глаза и начала телепортироваться. Переулок слабо осветил подвижный тёплый свет, и последним, что увидел Т. Спирс, было её уставшее лицо с обрамляющими веки красными точками лопнувших сосудов. Ребекка по инерции напоследок посмотрела на собеседника, но, смутившись, лишь молча моргнула ему на прощание. — До встречи, — поправив очки, назло ответил старший, провожая взглядом исчезающую в темноте. Уже собравшись дальше по своим делам, он заметил что-то в сугробе и, присев на корточки, вытащил оттуда небольшой мешочек.

***

      Вернувшись домой, Ребекка первым делом вспомнила о таинственной вещи, которую ей дал Гробовщик. Ещё не сняв с себя мокрую от растаявшего снега шинель, она полезла в карманы, пытаясь вспомнить, в какой именно был положен подарок. Ни в одном из них его не оказалось. — Неужели выпал… — девушка, оставив папку с делом на полке в прихожей, выскочила обратно в пустующий коридор, закрывая за собой дверь. — Хорошо хоть кольцо на месте. И часы. Повернув ключ и продолжая бубнить себе под нос, она покрутила украшение на пальце и дотронулась до металлического браслета, чтобы точно убедиться в этом. Оскар Тёрнер бросает горсть земли на гроб, опущенный в выкопанную яму. Рядом жена и две дочери. Сзади стоят ещё где-то с десяток человек. Все в чёрном, лица унылы, кто-то плачет. Напротив стоит священник и читает молитву. Поодаль, у дороги, рядом с повозкой виднеется фигура в тёмном с длинными серебристыми волосами. Гробовщик. На могильном памятнике указаны имя и даты рождения-смерти. Мужчина хоронит мать. Ребекка ошарашенно дёрнулась, ноги подкосились, и она съехала вниз по стене. Что это только что было? Нужно срочно вытащить злосчастную плёнку из себя. Но ведь она должна найти подаренную Гробовщиком вещь и ещё написать отчёт. Чёрт, как же много всего и сразу навалилось на неё этим вечером.       На месте смерти этого мешка тоже не оказалось. Как и трупа, который, видимо, уже нашли прохожие. Лишь только множество роящихся на снежной подстилке протоптанных следов и один огромный, от тела, свидетельствовали о том, что здесь что-то произошло. Было обидно, что наверняка какая-то дорогая для хозяина конторы вещь навсегда утеряна его нерадивой новой знакомой. Хотя что там такое вообще могло быть? Он дал ей его после того, как взглянул на её секаторы, значит это было что-то, связанное с оружием. Включив свет в квартире, Ребекка, сняв с себя тяжёлую верхнюю одежду, взяла дело. Сначала отчёт, потом извлечение плёнки. Писать при таком свете было совсем не тем, что показано обладательнице и так плохого зрения, но и в офис в таком виде ей идти не хотелось.       В библиотеке было тихо и безлюдно. Впрочем, тишина стояла тут даже тогда, когда большинство свободных мест за столами было занято. Жнецы приходили сюда явно не для того, чтобы поговорить. Хотя некоторые всё же не гнушались и этого, но даже тогда старались болтать как можно тише. Никто не хочет получать нагоняй от смотрителей. Ребекка сидела и выводила каждую букву на чистом разлинованном листе, когда поблизости послышался скрип стула, и рядом мелькнула фигура. — Это твоё? — взгляд её полузакрытых от усталости с непривычки глаз, около которых всё ещё оставались красные точки, уловил тот самый злосчастный гробовщицкий презент, из-за которого она успела потратить своё драгоценное время впустую. — Как… Что… Где ты нашёл его? — Там, где недавно проходила одна грубиянка без наставника, — Нокс попыталась подцепить пальцем верёвочку, завязанную по краям мешочка, но Уильям, крепко державший его в руках, успел оттянуть свёрток назад, ещё сильнее раздражая оппонентку. — Спасибо, конечно, но отдай мне его уже! Это моё. И вообще, я же сказала: "до, надеюсь, никогда больше не произойдущего в моей жизни св…" — начала повторять она по памяти свою же цитату, как была перебита. — Это ещё даже не свидание, Нокс. Ты знаешь, что там находится? — Конечно! Конечно, нет! Я туда ещё не заглядывала даже, и я не вижу сквозь предметы, если ты не в курсе, — спешно ответила Ребекка, напрочь забыв сострить что-то про тему свиданий. А ведь могла получиться отличная шутка про больницу или морг… — Это что? — он резко переключился, кивнув на её руку, которую она доселе тянула за своей вещью. Причём задал он вопрос таким тоном, будто интересовался не самим украшением, а тем, как оно к ней попало. — Что-что? Кольцо. Тебе какая разница? — не сориентировавшись на смену темы, непонимающе пролепетала Нокс и, засмотревшись на ювелирное изделие, почему-то ни с того ни с чего продолжила, — какая-то побрякушка… Видимо, осталась с прошлой жизни, не знаю, я нашла его пока собирала вещи. Так, и вообще, тебе-то что… — Не знал, что платина для тебя это побрякушка, — приподнял бровь Уильям, отодвигая рукав пиджака, под которым виднелся манжет рубашки с такими же по цвету запонками и тонкой, почти незаметной линией из камней. Ребекка раскрыла рот, ощущение было такое, что украшения идеально подходили друг к другу. — Это что… твоё кольцо?… Я-я… Я не знаю, как оно у меня оказалось, — сию секунду оправдываясь, протараторила рыжая, надеясь, что это не выльется в конфликт и последующую потасовку. Ведь она ещё не готова к тому, чтобы выяснять с ним отношения силой. — Нет, с чего ты взяла? — смотря ей прямо в душу, безэмоционально ответил Т. Спирс. — Ты ведь его в своих вещах нашла. Да и, будем честны, оно наверняка мне мало, даже для мизинца. Нокс прищурилась и растерянно посмотрела то на одно украшение, то на другое, то обратно в яркие глаза сидящему перед ней. В голове возникли самые неожиданные варианты, но она не могла не то что развить каждый из них, а просто поверить хоть в один. — Ты же не..? — Не — что? — Нууу, — её лицо внезапно покраснело, потому что на языке вертелось самое очевидное, по её скромному мнению, из суждений. — Ну? — наклонив голову, Уилл посмотрел на неё, явно получая удовольствие от её растерянности. — Хорошо, — будто не ему, а себе же сказала Ребекка и, набрав в лёгкие воздуха, быстро протараторила, — ты же не подарил мне его, каким-то чудесным образом передав в мою бывшую общажную комнату через кого-то, чтобы типа извиниться за то, что разбил мне лицо? Последовала тишина, которую прервал короткий хмык старшего: — Нокс, ты с ума сошла? Отличная теория. Между прочим, ты вспорола мне горло, испортила костюм, сломала нос и, как бы смешно это ни звучало, покусала, что-то я не заметил никаких подарков в знак примирения. После недолгого молчания Ребекка фыркнула так, словно опровержение задело её. А что, можно было просто примириться, подарив что-то друг другу? — Ты вообще-то меня тоже покусал, — как-то по-детски обидчиво произнесла она. — Ну и чего ты тогда припёрся? Отвлёк меня от работы… третий раз за день вообще-то, так ещё и посмеялся надо мной, словно я полоумная какая-то. Вещь мою хоть верни. — Знаешь, я думаю, это следует отдать тебе немного позже. Она снова потянулась за мешочком… Оскар Тёрнер спустил собак с поводков. Вокруг безлюдное поле, где животные могут всласть порезвиться. Он сел на лавочку рядом с пожилым стариком. Его отцом. После того, как мужчина женился на той, кого любил, а не на предложенной кандидатке, дабы приумножить состояние и скрепить узы двух фермерских семей, они перестали тепло общаться, как раньше. Но смерть матери Оскара и, по совместительству, жены Альфреда Тёрнера, дала им повод пересмотреть их взаимоотношения и вновь попытаться наладить контакт. — Знаешь, Ос, а я ведь тоже женился на твоей матери по любви, и со мной так же прекратил общаться мой отец, твой дед, иронично, правда? Ребекка впала в ступор. На остекленевших, затянувшихся пеленой глазах снова проступили слёзы. Какой же, блин, хороший был этот Оскар Тёрнер. — Ты не ходила в медотсек? — вывел её из оцепенения Т. Спирс. Он продолжал сидеть перед ней, только теперь, пока она была в прострации, выставил на стол локоть, опершись о него головой и дожидаясь, пока девушка придёт в себя. — А? Что? — она проморгалась и, подняв очки на лоб за дужки, протёрла мокрые глаза. — Нет ещё… — Допишешь свой отчёт и немедленно обратись к врачам, — жнец поднялся со стула, задвинул его за собой и как-то укоризненно взглянул на Ребекку. — Проверю. Он уже скрылся за книжными стеллажами, когда Нокс опомнилась и крикнула вслед: — А мешок? — Потом, — эхом отталкиваясь от полок, донеслось до девушки. Ребекка, всё ещё не до конца придя в себя, встала из-за стола и, высунувшись в коридор, глянула вслед ушедшему, но никого не увидела. Она вернулась к заполненным на половину листам и недоумённо посмотрела на них, перечитывая всё, что успела написать. Неправильно это всё, подумала она. Т. Спирс же её враг, так почему же они общаются чуть ли не как друзья? Так каши не сваришь.       Взяв папку с отчётом с собой, она поплелась в медицинский отдел. Процесс вытягивания плёнки был настолько болезненным, что, пока Ребекка, привязанная ремнями к кушетке, дёргалась в конвульсиях, в голове, вперемешку с воспоминаниями злосчастного Оскара Тёрнера, пролетали сравнения с пытками. У неё даже где-то книга о них была. Она точно что-то такое читала. После такого, посоветовал ей врач, вручая обратно ножницы, в которые был перенесён фрагмент ленты, лучше отложить сдачу отчёта и подольше отдохнуть, нежели идти в отдел. Он также предложил ей перед сном выпить Лауданум, для лучшего покоя, но Ребекка твёрдо решила принять его в самом крайнем случае и всё равно отправилась в свой офис.       Мистер Бургхардт ещё находился в отделе. Рядом с ним сидела и Нина, на вид тоже уставшая от большого на события дня. Ребекка выставила стул ближе к столу Артура и, плюхнувшись на него, положила на рабочее место ножницы. — Я сделала, — устало отрапортовала она и опустила сверху на оружие папку с дополненным самодельным отчётом. Бургхардт оглядел стажёра и, расспросив о подробностях, сказал лишь, чтобы та шла отдыхать. Отчёт проверится завтра им или же мистером Фоксом, если тот наконец соизволит вернутся. Вместе с Ребеккой он отпустил и Нину, и они вдвоем побрели по домам, обмениваясь полученными впечатлениями.

***

      Первый день в департаменте оказался для неё сложнее, чем предполагалось. Новое место жительства навевало на Ребекку грусть и осознание одиночества, ведь подруга жила на другом этаже. Хотелось снова вернуться в ставшую привычной небольшую светлую комнату общежития, сидеть вечерами с Ниной на общей кухне, травить байки, подкалывать и стрелять сигареты у мимо проходящего соседа и пить чай со сладостями, а по выходным баловаться вином. С каждым днём с начала обучения Ребекка чувствовала чернеющую тоску и безысходность. И с появлением Т. Спирса на её пути, ощущения эти становились мазохистски-приятными. Он, словно маяк в беспросветно-тёмном ураганном океане, выглядывал где-то на горизонте, давая шанс провести посмертие чуть веселее, чем если бы она просто изо дня в день пожинала кучу душ и закапывалась в отчётных бумажках. Это пари мотивирующе повлияло на девушку, заставляя взять себя в руки и, отложив депрессию на дальнюю полку, заняться собой. Вот ещё Рональд скоро принесёт его фото, которое будет напоминать об этом каждый день, и тогда-то она точно начнёт заниматься собой.       Ребекка вернулась в квартиру, включила на своём рабоче-домашнем столе лампу и, разложив на нём портупею, вытянула из кожаной кобуры свои недавно полученные секаторы ножницы. Рукоять имела удобную форму под ладонь для большей эргономичности и очевидно сильных рубящих ударов. Но о каких рубящих ударах можно говорить, если это ножницы, а не комплект из клинков? Нокс провела пальцем по шероховатой, явно побывавшей в жестоких боях, поверхности и поняла, что её всё это время смущало: этот дурацкий, вообще ни к месту вставленный болт, такого же цвета, но блестящий и натёртый чуть ли не как камни в короне Британской Империи. Она заметила его ещё в оружейной но не особо придала значения, а теперь он ярким пятном не в тему отсвечивал и очень сильно раздражал. — Эти олухи что, оригинальный потеряли? — пробубнил она вслух, продолжая исследовать оружие. Также её смутила ещё одна вещь: какие-то заломы и уплотнения в серединах лезвий. Да и сами они ощущались как не целостные, а будто скрывавшие что-то внутри. Ребекка раскрыла шире ножницы и, чуть не порезавшись, пригляделась внутрь: начиная всё с той же середины, острия делились из одной на три тонких еле заметных полосы, но были наточены настолько, что без труда разделили бы и лист бумаги. — Кто и для чего это сделал вообще… Она глянула на часы: 22:49. Утром нужно быть в отделе. Стоит отдохнуть. Ребекка оставила оружие лежать на столе, выключила лампу и в полумраке, натыкаясь на препятствия и всё ещё не разобранные вещи, пошла в ванную. Сегодня была репетиция. Пусть и не совсем удачная, но всё же. С завтрашнего дня всё должно быть куда серьёзнее.