500° по Цельсию

11 ноября. Утром. — Ненавижу. — было единственным, что сказал Фёдор за всё утро, не считая «спасибо», родителям, которые первыми встретили сына, вышедшего из комнаты. — Эй! Дост-ку-ун! Стоять, кому сказал! — как только брюнет зашёл в школу, послышался чей-то голос. — А, Рампо-кун. Да, ты что-то хотел? — изогнул бровь Федя. — Дурень, поздравить тебя, короче, всего тебе самого наилучшего иии вот, это тебе, от меня, По-куна, Мушитаро-куна, и Йосано-сан. — зеленоглазый протянул маленькую коробочку приятелю. — А… С-спасибо? А что это? — искренне не понял юноша. — А ты открой! — Ладно… — так он и сделал, в коробочке было много карточек. Это были игральные карты, с рисунками чая, и на второй стороне с его описанием. — Офигеть… — улыбнулся Достоевский. — Понравилось?! Мы сами рисовали! — Да, очень, это один из самых оригинальных подарков, которые я получал, спасибо большое. — ребята пожали руки, и Фёдор продолжил путь к классу. В классе его поздравили почти все присутствующие, даже те, с кем он почти не общался. Включая Гоголя, Сигму и даже Дазая, которые пришли все вместе, чуть позже самого именинника: — А кто это тут у нас именинничек?! — влетел в класс, еле не падая Николай, на это Достоевский лишь тихо проматерился себе под нос. — Ну-ну, чего это мы угрюмимся? С днюхой, старик! — похлопал того по спине блондин. — Закройся, Коль, это не праздник. — цыкнул Федя, хотя, в глубине «души» было даже приятно. — Ну, же, Дост-сан, в самом-то деле, улыбнись хоть чуток, раз в году можно. — согласился Сигма. — Гы. — очевидно натянуто улыбнулся брюнет. — Доволен? — осуждающе приподнял бровь, смотря приятелю в глаза. — Нет! — строго отрезал Сигма. — Слушайте, спасибо вам конечно, но это реально не праздник, не стоит поздравлений. — зевнул юноша, разглядывая пятно на парте. — Аргх! Дост-кун, ты не меняешься! И в 10 так же говорил и в 13, и в 16. — взвыл Гоголь, садясь на своё место. — Ну, Гоголь-кун, не злись, ты же знаешь его. — ткнул того в живот Сигма, садясь на соседнее место. Фёдор тихо вздохнул и вдруг подумал: «А где Дазай?». Но не успела эта мысль промелькнуть у него в голове, как шатен гордо зашёл в класс, хлопнув дверью. На это Достоевский лишь поморщился и закатил глаза. — Ну привет, демон, желаю, чтобы ты поскорее сдох. — поправил волосы Осаму, плюхнувшись на стул рядом. — Ой, да ты мне льстишь, спасибо огромное. — фыркнул Федя. Учебный день пролетел быстро, даже очень, на удивление…

***

16:38. У ребят (Осаму, Сигма, Коля) — Алло, Гоголь-кун, вы с Сигмой уже вышли? Вы где? — спросил Дазай в трубку. — Моя мама уже ушла, хотела в магазин зайти, я вас жду. — продолжил юноша. — Алло, да, мы уже идём, наши родители сказали, что подойдут чуть позже, поэтому они ещё где-то дома, наверное, а мы уже вот, до поворота к вам доходим. А ты где? — не успел юноша получить ответ, как увидел шатена сам. — О видим, всё. — отключился. — Короче. Я купил хлопушку. — монотонно произнёс кареглазый. — Офигеть, Дазай-кун, я тоже!!! Но Дост-кун их ненавидит! Побесим его! — ухмыльнулся Николай, получая уверенный кивок от приятеля. В это же время у Фёдора. Парень просто непринуждённо сидел и перечитывал одну из книг Агаты Кристи, как тут в двёрь легонько постучали, после громкого ответа Фёдора «входите», мать зашла в комнату. — Феденька, к нам через двадцать минут придут гости, преоденься, если хочешь. — быстро выдала женщина. — Какого чёрта, мам. Я же говорил, что никого не хочу видеть. Ещё позже предупредила бы. Аргх, ладно, а кто будет? — с явным недовольством сказал парень. — Прости, но это сюрприз. — виновато улыбнулась мать и покинула комнату младшего, который тут же принялся приводить себя в порядок. Через десять минут он бы в белой рубашке с чёрным галстуком, и чёрные свободные штаны, парочка цепочек на шею и руки, клипса на ухо и готово. — Ладно, надеюсь хоть денег принесут. — зевнул юноша, вернувшись к книге.

***

16:55. В дверь позвонили. — Здравствуйте, проходите-проходите, располагайтесь! — нацепив дружелюбную улыбку встретила гостей Мика. — Здравствуйте! — почти хором сказали взрослые, а после них и сыновья. — О, ребятки, вы с нами посидите, или к Феде пойдёте? — обратилась к ним женщина, помогая снять верхнюю одежду гостям. — М-мы подойдём к вам чуть позже, а пока, пойдём к Дост-куну. — ответил за всех Гоголь, старшая кивнула. После этого ребята направились на второй этаж. Федя услышал глухие шаги и отложил книгу, складывая руки на груди, в ожидании того, кто сейчас к нему влетит. Дверь открылась, раздался хлопок и разноцветное конфети разлетелись по комнате, после этого в комнату влетел Гоголь, за ним Дазай, а в конце зашёл Сигма. Фёдор ударил себя по лицу. — Блять, какие же вы всё-таки идиоты. — еле сдержался от прямого хамства Федя. — Прости, я пытался их отговорить. — тихо отозвался Сигма. — Это нереально, слишком упёртые. — обречённо вздохнул парень, поднимаясь с дивана, его целью явно была дверь из комнаты. — Куда это мы собрались? — протянул Осаму, — Сидеть. Подарки смотри. Сейчас. — от такого напора офигели все, Достоевкий часто так обращался к другим, но не допускал подобной ситуации с собой. — Чего ты там ляпнул, скотина? Проблем в жизни мало? — засунув руки в карманы Фёдор, подходя к Дазаю почти в притык, лицом к лицу. Но признаться честно – чем дольше они были знакомы, тем сложнее обоим становилось играть в гляделки. Но они не настолько слабы, это лишь добавляло азарта. — Из-за тебя достаточно. Подарки смотри говорю. — прошипел Осаму, который, похоже, уже и забыл, что Коля и Сигма до сих пор в комнате. — Закрой рот, когда захочу, тогда и посмотрю. А может просто выброшу, это уже моё дело. — отрезал Достоевкий, продолжая сверлить оппонента взглядом. У Дазая был контраргумент, но вставлять его не хотелось, поэтому он просто цыкнул и обернулся на 180. Затем подошёл к одному из стендов с книгами и начал его рассматривать. — Ч-что это было? — запнулся Коля, обращаясь к возлюбленному. — Я не знаю, но похоже между ними до сих пор жуткое напряжение. — прошептал в ответ Сигма. — Ладно, ребят, так что делать будем? — попытался разрядить обстановку Гоголь. — Можем сыграть чего-нибудь, там правду или действие, например? — Без меня. — направился к выходу из комнаты именинник. — Ну уж нет, Дост-кун. Мы к тебе пришли, ты – именинник и не прилично будет нас вот так оставить. — надулся Коля. — Скажи, когда меня волновало прилично что-то или нет? — остановился перед дверью, не оборачиваясь Фёдор. — Блин, ну тут даже в ответ ничё не скажешь. — цыкнул блондин. — Да не кипишуйте, вернусь я сейчас. — вышел из комнаты. И удалился в направлении кухни, чтобы поздороваться с гостями и взять еды. — Всем здравствуйте. — размеренно произнёс брюнет, заглядывая на кухню к старшим. — О, Достоевский-кун, приветик! — дружелюбно махнула рукой мать Осаму. — Здравствуй, ну что, поздравляем тебя! — громко произнес отец Николая. Родители Сигмы лишь тихо поздоровались, и кивком поддержали поздравления. — Спасибо огромное. Мам, что можно взять в комнату перекусить? — обратился он к женщине. — Вон там стоит коробка с пиццей, — указала рукой Мика. — в белой коробке левее роллы, бери что хочешь. — Да, спасибо. — парень взял коробку с роллами и ушёл назад в комнату. — Да неужели вы ещё не подорвали мне комнату? — промолвил Федя. — Нет. И, Дост-кун, мы играем правду или действие, это не вопрос. Садись. — комически злясь, указал на пол пальцем Гоголь. — Аргх, ладно, ты же все равно не отстанешь. — закатил глаза брюнет и сел на одну из разложенных ребятами подушек. — Итак! Начали, у меня на телефоне есть колесо фортуны, мы крутим, и оно выбирает двоих. Кого выдаст первого тот задаёт, второго – выполняет. — все одновременно кивнули, а Коля нажал на кнопку. И стрелка остановилась на...Дазае. Крутнул ещё раз...Сигма. — Что-ж, правда или действие? — хрустнул шеей Осаму. — Правда. — Хм...тебе нравился кто-то из класса до Гоголь-куна? — достаточно каверзно, учитывая, что они с Колей встречаются. — О-о! Я даже знаю кто! — вскрикнул Коля, хотя Сигма ещё не успел ничего ответить. — Да, нравился. — пожал плечами юноша. — А кто? — приподнял бровь шатен. — А это уже другой вопрос, дальше. — кивнул на телефон Николая. Задаёт Гоголь, Дазаю. — Правда или действие? — улыбнулся юноша. — Правда. — зевнул. — Хм, а попробуй предположить кто нравился Сигмочке! — Эй! Вообще-то так нельзя! — взбудоражился Сигма, но так и остался проигнорированным. — Хм, или Луиза-сан, или...он. — указал пальцем на Достоевкого, который мирно жевал роллы. — Пфф, скажешь тоже, да кому я нужен, ещё и в таком плане. — закатил глаза брюнет. — А с Луизой согласен, даже почти уверен. — кивнул, снова наполняя рот едой. — Э-эй! Вообще-то нет! — нахмурился Сигма, сжав кулаки. — Ой, да-ну, все грешны, успокойся, она неплохая девушка. — прокомментировал Достоевский. — Так-так! Ладно, дальше, крутим. — произнёс Николай. Первый Сигма. Второй Достоевкий. — Правда или действие? — Правда. — Э-э, я не хочу тебя мучить, поэтому задам что-то простое. — поморщился Сигма. — Ну...самое примитивное...Тебе кто-то нравился вообще когда-нибудь в романтическом или сексуальном плане? — вздохнул Сигма. — Пфф, если бы. — на автомате ответил Достоевкий, даже не задумываясь над вопросом. — Что даже Рампо-кун? Он же вроде умный. — уточнил Гоголь. — Коль, если человек умный это не значит, что он автоматически мне понравится. — закатил глаза брюнет. — И даже Дазай-кун? — ляпнул блондин. — Совсем сдурел? — отозвался шатен, быстро моргая. — А он тут к чему? — ровно ответил Фёдор, хотя внутри как-то неспокойно стало. — Ну бли-ин, неужели вообще никто!? — вздохнул Николай. — Да я сам бы рад. Хотя нет. Вру. Не рад. — засунул в рот очередной ролл Дост. — Ладно-ладно, проехали. — сказал Коля и снова нажал на кнопку. Первый Фёдор. Второй Осаму. — Ой-ёй.. Только убивать нельзя! — нервно хихикнул Коля. Федя лишь зевнул. — Правда или действие? — Правда. — Ну не знаю там... Чего боишься? — показывая максимальную незаинтересованность, вяло промямлил брюнет. — Хм...ничего? — изогнул бровь юноша, пожимая плечами. — Окей. Дальше. — кивнул на Колю. — Эй! И всё? Ну так скучно! — надул щёки Гоголь, но всё-таки нажал на кнопку. Первый Николай. Второй Дазай. — Правда или действие? — Правда. — Хм...кто тебе нравится или нравился если скажешь никто – опиши свой типаж! — растянул улыбку во все тридцать два блондин. — Эм, ну нравилась как-то одна девочка, давно, из прошлой школы, лет пять назад. И всё. Хотя даже не уверен, что она мне нравилась. — хрустнул пальцами. — Э-э ну уж нет! Так не считается! Колись какой твой типаж! Что у тебя по ориентации вообще?! Гетеро? Би? А может ты вообще гей? — вскочил с места парень, подползая к Осаму. — Дружище, успокойся, с чего такой интерес? — слегка ухмыльнулся шатен, склоняясь назад. — Не думаешь, что это слегка странно, учитывая то, что тут сидит твой парень? — Ой да заткнись, лучше на мой вопрос ответь! — отмахнулся. — Слушай, я ответил на твой вопрос. Остальное – сможешь задать если я снова тебе выпаду. — Аргх, ладно! — цыкнул Коля, снова ткнув на экран. Первый Фёдор, второй Сигма. — Правда или действие? — Действие. — Так-с... Сделай Коле новую причёску. — чуть ухмыльнулся брюнет. — Э-э... Ладно. — пожал плечами и преступил к делу. Дальше — первый Гоголь, второй Осаму. — Правда или действие? — Действие. — Опиши свой типаж! Это действие! — Это относится к правде. — Нет, это действие! — настаивал Николай, и тогда кареглазый всё же попытался выкрутиться. — У меня нет типажа, отстань, я впринципе не знаю, как его составлять. — поднял руки шатен. — Оо! Ну тогда давай будем сейчас этим заниматься! А то мне уже и играть надоело. — Коля поднялся и начал тянуть Осаму за руку, чтобы тот тоже встал. Сигма с Фёдором просто обречённо переглянулись. — Будешь? — спросил Достоевский, указывая на коробку с роллами, лежащую рядом. — Не откажусь, только давай за стол. — получив кивок, эти двое пересели за стол, пока Николай, до сих пор возился с Дазаем. — Так-с! Начнём! Какой характер тебе нравится? Спокойный или похож на твой? — начал допрос блондин. — Да успокойся ты! Не знаю я! — это уже реально не очень смешно стало. — Ну-у же Дазай-кун, я же не хочу, чтобы ты что-то непристойное сказал, просто опиши человека который тебе понравится бы, даже если никогда такого не встречал. — уже спокойнее сказал юноша. — Ладно...допустим. — ему просто надоело это слушать, поэтому захотел создать рандомный образ, не задумываясь над ответами. — Ну допустим спокойные. — сглотнул шатен, чувствуя какое-то напряжение. — Хорошо-о, — улыбнулся. — Более холодные или чувствительные? — изогнул бровь. — Э... — Осаму судорожно бегал глазами по комнате. — Слушай, ты можешь не смотреть на меня, это отвлекает. — закатил глаза юноша, Коля послушал и начал разглядывать потолок, а затем шов на подушке. Дазай в то время продолжал бегать глазами по помещению и в один миг наткнулся на Фёдора, который в тот момент оказывается смотрел на него, уж слишком осуждающим взглядом, аж мурашки пробежали. Но шатена, с виду, это не беспокоило, так как он, в наглую, продолжил разглядывать Федю. Всего, не только лицо. Снизу-вверх, сверху-вниз. Но через несколько секунд вспомнил что, Коля ждёт его ответа, надо что-то ляпнуть. — Ну...спокойные допустим. — пожал плечами. — Хм, мне это уже кое-кого напоминает. — изогнул бровь юноша. — А внешность? — Блондин или блондинка. Кудрявые, это мило. Эм... — думай! думай! что ещё можно сказать! — Моего роста... Но кстати, я всё-таки дал бы предпочтение чувствительные, или как ты там говорил. — всё наоборот, только бы сработало. — Хм, а это неплохо! — скорчил задумчивое лицо Коля. Осаму выдохнул. Вроде пронесло. Теперь он снова столкнулся взглядом с Фёдором, который был уже болеее насмешливым. — Тьфу. Бесит. — цыкнул в голос шатен.

***

Потом ребята ушли к родителям, посидели, покушали, побеседовали с ними. Вскоре Сигма с родителями ушёл, но может это и к лучшему, так как уже и делать было нечего. Через часа два ушёл и Коля. На часах 21:48. Мать Осаму никуда видимо не спешила, судя с того, как активно вела беседу с родителями Феди. — Я устал. — протянул Федя, плюхаясь на диван, лицом в подушку. — Не удивительно. Ты же не умеешь с людьми общаться, вот и устал так быстро. — ну какой Дазай без того, чтобы подстебнуть. — А ты врёшь плохо всем, но не мне. — сменил положение на сидящее, юноша. — Какой нахрен кудрявый блондин, даже Сигма в это не поверил. — вскинул бровь брюнет. — Закройся, мне нужно было что-то придумать. — цыкнул парень. — Так тем более как можно думать, когда на тебя пялиться демон. — раздражённо пробубнил Осаму. — Тю, а я-то что? — с искренним непониманием спросил Федя. Похоже Дазай забыл, что у того отменный слух. — А ты? Ты бесишь. — зевнул. — Ой, как оригинально, мог бы что-то получше придумать. — отмахнулся. — О, кстати... — выглянул в окно кареглазый, и тут же затих. — А? — изогнул бровь брюнет. — Давай в телескоп посмотрим? — скрестил пальцы за спиной шатен, стараясь не выдавать лёгкого волнения. — Ха..я думал ты забыл. — как-то слишком искренне улыбнулся Достоевский. — Я за. Как минимум ты мне должен. — Идём. — направился к выходу из комнаты именинник.

***

— Я всё. Можешь смотреть. — закончил настраивать Фёдор, и отошёл на шаг. — Красиво, как и всегда. — сказал Дазай, рассматривая какую-то звезду. Погода была значительно прохладнее чем в прошлый раз, когда они вот так стояли. Ну логично, сейчас почти зима, а тогда начало осени было. — Да... — его редко можно было таким увидеть, но выглядил Достоевкий в такие моменты очаровательно. — С днём рождения. — тихо произнес Дазай, оборачиваясь на одноклассника. — Эм...спасибо. — что с ним случилось в этот момент, даже сам брюнет не знал, будто ком в горле застрял, и уши как-то жжечь начали. Он...смутился? Да, всего на секунду, но, чтобы Достоевкий смущался? Да мир такого не видал. Так ещё из-за какого-то там Дазая. Серьезно? Федя влепил себе мысленную пощёчину. Знал бы он как тяжело дались эти слова Дазаю – рассмеялся бы. Ещё несколько минут ребята просто постояли, перекинулись парой слов, и спустились в дом. Холодно, долго не простоишь. — Ну... Короче я домой, наверное. — не оборачиваясь, сказал Фёдор. — А...да, конечно. — не то чтобы Достоевкий хорошо разбирался в чувствованием других, но сейчас Дазай точно хотел ещё что-то сказать. И брюнету было интересно, что же всё-таки он не услышал. — Что? — изогнул бровь Федя. — Ничего. А что? — с недопониманием ответил кареглазый. — Не ври. Что такое? — всё-таки повернулся лицом к собеседнику Достоевкий. — Да говорю же – ничего. — А я говорю не ври. — подошёл на несколько шагов Фёдор, снова активировав свой проницательный взгляд. — Хаа, ладно, это смешно. — улыбнулся Осаму. — Не согласен, это глупо. Нафига врать друг другу если мы оба знаем, что врём. — изогнул бровь брюнет. — Разве не в этом-то всё веселье? Ну так что? Согласен или всё-таки домой пойдёшь? — ухмыльнулся шатен, зная что тот понял всё без слов. — Ладно, партейку можно, только не долго. — зевнул. — О, кстати, а зачем ты каким-то слабаком притворяешься? Это как-то немного не логично. Просвети-ка меня. — посреди партии в шахматы вдруг заговорил Достоевкий. — Я-то? Слабаком? Притворяюсь? К чему ты клонишь? — А ты будто не понимаешь? — фыркнул. — Нет, не понимаю, объясни тупому. — Тупой тупого не поймёт. — А вот и поймёт. — Проверял? — Да, на тебе. — Ой, да ты мне льстишь. — Так и есть. Закончили они партию патом. Ничьей. — Что-ж, спасибо за игру, но теперь я точно домой. — потянул спину Достоевкий, поднявшись на ноги. — Ага, я с тобой. — Чего? — скривился. — Маму подогнать. Чего-чего. Нам так-то завтра в школу, а я ещё домашку не сделал. — так же поднялся Дазай. — О не-ет. Ненавижу. Ну завтра хоть английский есть. — Фу английский. — высунул язык Осаму, обуваясь. — Осуждаю. Ребята в молчании пришли к Фёдору домой, там же "попрощались", брюнет ушёл в свою комнату, а у Дазая, всё-таки вышло оттащить свою мать от стола.

***

Через несколько часов, когда Достоевкий лежал на кровати он вспомнил. — Точно...подарки. — ударил себя по лбу. И всё-таки поднялся посмотреть. Бело-красный пакет, видимо от Коли. В нём была... мягкая игрушка крысы, серьезно? Усмехнулся парень, это мило. Пачка его любимого чая. Также три разных галстука – бежевый, чёрный и белый. Пачка беруш. Иронично. Чехол для беспроводных наушников, с рисунком крысы, но уже чёрной, и конверт с пятью тысячами йен. Ого неплохо. Дальше лиловый пакет, Сигмы, скорее всего. Первое – шарф, чёрный, тёплый, вязанный. Второе – чашка, примитивный подарок, но эта была особенной, ребята написали своим почерком "с днём рождения" и, с помощью специалистов, сделали кружку. Мило. Третье – альбом с фотками? Серьёзно...офигеть. В нём были бумажные фотки с большинства прогулок ребят. Четвёртое – новый термос. Полезно. Пятое – набор стикеров для книги, разных цветов. Шестое конечно же чай, синий и белый. И конверт с деньгами – 7500. Да что ж они-мажоры-то такие. Третий пакет, по совместительству – последний. Бежево-чёрный. Дазай... — Ну...похоже, там нету взрывчатки. — сглотнул. Первое – сладости, шоколад и булочка. — Моя любимая булочка. Ха, смешно. — ухмыльнулся брюнет. Второе – большая плоская коробка. В которой аккуратно был разложен и подписан чай. Совершенно разный. Федя вытащил одну из пачек и увидел, что на обратной стороне был написан текст от руки. Почерк узнает из тысячи. "Этот чай мне понравился, советую две ложки сахара, на сколько я понял, его собирают в Кении." — А? — не совсем понял, но затем увидел надпись на коробке "Я попробовал все чаи, чтобы написать комментарий к ним, он на противоположной стороне пачки". — Чего? — глаза судорожно забегали по комнате, из-за странного чувства. — Кхм, так, ладно, проехали. — потёр шею парень, разглядывая чаи. Дальше он вытащил маленькую пачку карточек, будто игральных, на них были нарисованы созвездия. Симпатично. После – был конверт с деньгами, он ещё не посмотрел внутрь, сразу же достал маленькую, белую картонку, на которой был закреплён тот самый кулон. — Вау... — искренне удивился Достоевский, рассматривая камень. Затем на миг отложил его и достал конверт. В конверте был сложенный лист бумаги, который сейчас интересовал больше, чем деньги. Аккуратно развернув его, восстал текст "у меня есть похожий кулон, хотя думаю ты и так это понял, нет, они не парные, просто тебе пойдёт, хотя может бы его выбросишь. ты не представляешь насколько мне надоело пить чай по семь раз на день, чтобы найти нормальный, и всё ради тебя, кретин. короче с днюхой, желаю, чтобы сбылось одно из твоих желаний – смерть :)" — Вот придурок. — цыкнул, закатив глаза, но внутри разлилось какое-то чувство, не очень приятное, но очень завораживающее, названия ему Фёдор дать не мог...

***