соседские разговоры

Мегуми склонен к тому, чтобы придумывать себе проблемы. В детстве родители постоянно ругали его за это, потому что ну сколько можно раздувать из мухи слона и видеть проблему там, где ее нет? Тогда бы, вероятно, Мегуми, слишком здоровому и нормальному, скучно жилось. Прошла неделя с дружеского свидания с Сукуной. Все это время Мегуми оправдывал себя тем, что он очень занят. Так занят, что нет ни секундочки на мысль о чужом поглощающем взгляде, сильных руках и мурлычащем голосе. О да, у него очень-очень много работы. Так много, что он даже из офиса уходит пораньше на час все пять дней, а на выходных смотрит ситкомы, жуя сушеные овощи, развалившись на слишком большой для одной его тощей задницы кровати в горе пледов. Теперь, когда Мегуми задумался об этом, у него не осталось оправданий для себя. И это очень плохо. Красный свет. Это экстренная ситуация, для которой у него, к счастью, всегда есть заранее подготовленный алгоритм. 1) Перестать паниковать. 2) Не думать, что мать это бы разочаровало. 3) Выдохнуть. 4) Позвонить Нобаре и подождать, пока она вправит ему мозги. В принципе первые три пункта можно пропустить и сразу перейти к последнему, поэтому Мегуми, пожевывая свою губу вместо ломтика сушеной моркови, считает исходящие гудки. — Ого, кто это мне звонит спустя полтора часа после завершения нашего… скольки там… мне-лень-смотреть-часового разговора. Что такое, Гуми? — саркастично фыркает Кугисаки. — Я передумал. Я не хочу с тобой разговаривать, — закатывает глаза Мегуми, одним уголком губ улыбаясь и откидываясь на подушку. — Я думала, что ты больше мне не позвонишь после потока сплетен. Ты сам пообещал, — напоминает она самодовольно. — Но вот он ты. — В этот раз ты принесла отвратительные и скучные сплетни, конечно, я тебе не позвоню больше. Но только после этого звонка. — Мегуми и без того знал, что коллега Нобары, которую зовут Юки, в конце концов выберет Изуми из бухгалтерии, а Мамору, юрист, останется с хером за щекой. Это было очевидно с того самого момента, когда он увидел смазанные фотографии молодых мужчин, сделанные наспех Нобарой. Так что его вовсе не впечатлила новость о том, что Юки и Изуми теперь встречаются. Но чисто из солидарности юристов Мегуми, конечно, посочувствовал Мамору. — Хорошо. Я слушаю. — На фоне слышится шуршание и тихий шепот. Почти неслышный, но Мегуми из сотни его узнает. «Ну че он там опять?» — Пусть Маки уйдет, я слышу, что вы уже приготовились ржать надо мной. — Ладно. Дорогая, ты слышала. — Маки и слушать его не надо, чтобы смеяться над ним: для нее он автоматически посмешище. С чего это она взяла — неясно. Может, Нобара рассказала ей про все его проебы еще со времен студенчества. Может, он вообще тема для обсуждения номер один в их доме. И Мегуми от этого не легче. Он трет складку между бровями двумя большими пальцами. — Ну? — Что, если я не понравился Сукуне? — вздыхает он. А следом вздыхает и Нобара. — Мегуми, милый, ты там умом тронулся? — чрезвычайно сладким голосом спрашивает Нобара. — Послушай, судя по всему, что ты мне рассказал о том вечере, ты ему нравишься. Вероятно, очень нравишься, — успокаивающим тоном произносит Кугисаки. — Тем более он бы уже мягко намекнул, что ты ему неприятен. Сукуна не терпила. В отличие от некоторых, которые любят надумывать себе всякую чушь, — недовольно добавляет она. — То, что он умеет работать с людьми, не значит, что он не может улыбаться в лицо и плеваться за спиной. Он же такой же человек, — возражает устало Фушигуро. Он прокрутил уже все сценарии этого разговора и был готов к любым словам Нобары. — Это глупо. Ну, можешь напроситься еще раз к нему в гости, посмотреть за его поведением, если ты мне не веришь. Но, поверь, ты ему симпатизируешь. Ты же знаешь, я чувствую это. Фушигуро молчит. Почему-то вариант надумать проблему и избегать Рёмена казался ему проще. Вообще-то все еще кажется. Но Нобара — голос здравого смысла в его голове — продолжает уговаривать встретиться с Сукуной еще раз. Лучше бы он продолжил крутить тревожные мысли и не звонил ей. — И под каким предлогом? — А в прошлый раз ты под каким пришел? Вымогать оплату за ремонт потолка? — Нет, но он реально все оплатил. Рабочие на неделе все исправили. — Это было приятно. Сукуна, встретив Мегуми, который шел домой с работы в своем идиотском и неудобном деловом костюме, сказал, что уже позвонил рабочим, и уточнил удобное для работ время. Фушигуро больше пялился на его ноги, вид на которые открывался из-под шорт, и едва ли понял, о чем его спросили, невнятно пробурчав первое пришедшее в голову время. После этого они не виделись. По большей части опять-таки из-за Мегуми, который старательно избегал Рёмена и который так смачно проебался. Все дело было в этом ублюдском костюме. Если ли бы не он, Мегуми бы определенно вел себя нормально. — Предлог был… неважно вообще. Нобара прыскает. — Ладно. Может, он что-то сказал тебе после вашей свиданки? — Пожелал спокойной ночи, — вспоминает Фушигуро. — И пригласил на кофе. — Так, — вздыхает Нобара. — И в чем проблема? Он пригласил тебя еще раз к себе. А ты думаешь, по какому поводу прийти к нему? — А если он сказал это из вежливости? — Слушай, как ты вообще дожил до своих лет? Что значит «а если»? Не если. Забудь это слово вообще. — Нобара раздраженно ворчит на него, но Мегуми не может разобрать, что именно она говорит. — У меня давно никого не было. Ты не можешь осуждать меня за мое поведение. — Могу, потому что ты ведешь себя глупо. И говоришь так, будто тебе десять лет. Можешь еще губы надуть и заплакать. — Нобара явно не вписывается в представления общества о женщинах. И Мегуми, пожалуй, благодарен ее родителям за то, что не давали ей читать типичные сказки и журналы для девочек. Вряд ли бы кто-то еще мог дать ему пощечину, когда это необходимо, или размазать его сопли и по себе тоже. — Он не пытался со мной связаться, что мне еще думать? По-моему, мои тревоги вполне обоснованы. — А ты сам пытался? — Все наши встречи инициировал я. А он принимал. Может, ему просто нравится за этим наблюдать. — Заменив «если» на «может», ты не делаешь ситуацию лучше, — недовольно бормочет Нобара. — Мы ходим кругами. Сформулируй четкую проблему. Мегуми замолкает и начинает думать. В чем проблема? В том, что Сукуна не пытается встретиться с ним? Не заинтересован в Фушигуро? — У нас оставался рис? Я помню, что мы покупали целый мешок, — раздается приглушенный голос Маки. — На балконе не смотрела? — Нобара отвлекается от разговора, и ее голос заметно смягчается. — Там нет. — Странно. Раздается хлопок. — Мы же к моим родителям его отвозили. Я забыла. На эти десять секунд Мегуми забывает о своей проблеме. Ему хочется так же. Разговаривать о всяких бытовых вещах и вспоминать совместные поездки к родителям. Хочется смеяться с кем-то на диване в общей квартире. Ссориться из-за глупости Мегуми и мириться. Хочется… Проблема. В чем проблема. — Думаю, что я просто боюсь не понравиться ему, потому что он первый, к кому меня потянуло за пять лет, — сокрушенно шепчет Фушигуро. Ему не нравится чувствовать себя уязвленным, рассказывая о своих слабостях, но это ведь Нобара. Нобара, в жилетку которой он по пьяни разрыдался в двадцать два после разговора с матерью. Приходится напоминать себе, что она друг. Друзья не используют твои слабые места, чтобы обидеть. — Это нормально, — говорит почему-то Маки. Не чувствуй Мегуми себя слегка некомфортно, он бы уже попросил ее скрыться где-нибудь к чертям. — Поверь, начинать всегда сложно, но главное — это начать. В твоем случае поговорить с ним прямо и начистоту. Потом само пойдет. Если он тебе нравится, постарайся просто не думать, а чувствовать. — Раньше ведь все было именно так… Не думать. Только чувствовать. — Почему ты не можешь забить на свои мысли и сейчас? — Это как-то по-детски. — По-детски вести себя вот так в двадцать шесть, — мягкость голоса Нобары куда-то исчезает, вновь сменяясь беззлобной насмешливостью. Фушигуро задумывается, что значит ее «вот так», пока девушка продолжает: — Слушай, даже если у вас ничего не получится, то это ведь не конец света, верно? Тебе будет больно и плохо, но ты это переживешь. А пока наслаждайся тем, что у тебя есть. В конце концов узнай о чувствах Сукуны и постарайся ему понравиться. Таким, какой ты есть. Со всеми своими выебонами, страхами и странностями. — Нобара замолкает. — И у тебя есть я, твоя любимая жилетка для нытья, твой здравый смысл и далее по списку. Можешь ничего не отвечать. Просто подумай над моими словами. — Спасибо, — выдыхает Мегуми. — Не за что, дорогой. Жду от тебя интересных сплетен. — Нобара сбрасывает звонок, ставя точку в этом разговоре. Что ж, теперь Фушигуро придется справляться самостоятельно.

***

Ходить к Сукуне по вечерам превращается в традицию. Фушигуро опять стоит у его двери с полной головой сомнений и страхов. Действительно стоит меньше думать и забыть про любимое «а если», признает все-таки Мегуми. Вздохнув, Мегуми костяшками аккуратно стучит. Через долгую минуту раздается щелчок и в проеме появляется Рёмен в своем обычном расслабленном виде. — Привет, — почти шепчет Мегуми. — Вечерочек, — хмыкает Сукуна, приваливаясь плечом к косяку и складывая руки на груди. У Фушигуро появляется мысль взять и уйти, потому что Рёмен не ждал гостей. Не ждал Мегуми. — Я пришел поговорить. — Проходи, — кивает Сукуна, пропуская его в свою квартиру. Мегуми немного расслабляется. Что ж, его не выгнали. Это уже хорошо, верно? — Чай? Фушигуро согласно качает головой и, разувшись, проходит на кухню. В комнате привычный порядок, а шторы приоткрыты. Мегуми задумчиво кусает губу, не замечая заинтересованного взгляда Сукуны, скользящего по фигуре Фушигуро. — Итак. О чем ты хотел поговорить? — Рёмен ставит перед ним чашку горячего чая. — У меня есть мысли, которые меня тревожат. Они касаются тебя, — Мегуми смотрит ему прямо в глаза, вкладывая особую значимость в свои слова. — Внимательно слушаю. — Сукуна удобнее усаживается на стуле, чуть наклоняясь вперед, чтобы лучше видеть лицо мужчины напротив. Он заинтересованно сощуривает глаза. — Ты мне нравишься, — говорит Мегуми, наблюдая за вспышкой растерянности в чужих глазах. — Я имею в виду… ну… — Я помню. В прошлую нашу встречу ты сказал мне об этом, — кивает Сукуна, беря себя в руки. Он чуть отклоняется, его лицо отстраняется от лица Фушигуро. И это отнимает его уверенность. Мегуми неловко молчит. — Не сочти за лесть, но ты на сто процентов попадаешь в мой типаж. Ты, блять, то, что я всегда искал, — его голос начинает хрипеть. — Я не могу ничего с этим не делать, — он заламывает пальцы на правой руке, не поднимая глаз. — Мне приятно, — Мегуми слышит в его голосе улыбку. — Ты мне тоже симпатичен. Я пока не понимаю химию между нами, но мне определенно нравится проводить с тобой время. — Сердце Мегуми на долю секунды тревожно замирает, а после разгоняется так, что кровь приливает к его лицу. Он никогда не краснеет, черт возьми. Мегуми коротко вдыхает. Что ж, все его мысли, раздражающие мозг целую неделю, были надуманы зря. Как обычно. — И что бы ты хотел? — Сначала я думал о том, чтобы с тобой просто переспать или предложить что-то в этом духе на некоторое время. Что-то типа друзей с привилегиями. Но мы не друзья. — Сукуна почему-то косо ухмыляется. — Я не был уверен, нужны ли мне отношения или нет… но после нескольких встреч я понял, что я не в силах отказаться от тебя. Всего тебя, — Мегуми смотрит сначала на лицо Рёмена: между бровями лежит едва заметная складка, будто мужчина раздражен, его внимательный, но задумчивый взгляд упирается во взгляд самого Мегуми, а на губах сохраняется легкая насмешка, — а потом опускает взгляд на чужие руки, сложенные в замок на столе. И что это должно значить? — Ты предлагаешь мне отношения сейчас? — заинтересованно выгибает бровь Сукуна. — Конечно нет, — фыркает Мегуми и понимает, что, ожидая чужой реакции, задержал дыхание. — Мы друг друга совершенно не знаем. — Логично, — качает головой Рёмен, задумчиво хмуря нос. Мегуми точно знает, что Сукуне хочется выкурить сигарету. Медленно и смакуя каждую затяжку. Подумать. — Что ж, мне было бы интересно послушать про твое детство и самые тупые истории. Чтобы узнать тебя, — впервые за этот разговор он полноценно улыбается. Не своим ублюдским оскалом или кособокой ухмылкой, а по-человечески, растягивая губы в располагающей и открытой улыбке. Мегуми прикрывает на секунду глаза. — Могу еще родителям позвонить, чтобы показали тебе альбом с моими детскими фотографиями, — прыскает лишь в ответ. — О, это было бы славно, — мурлычаще произносит Сукуна. — Это твои психологические штуки, да? Узнать про мое детство и составить мой психологический портрет, — страдальчески стонет Фушигуро. — Нет. Мне просто нужны поводы поиздеваться над тобой. — Ну конечно. Здесь, в этой минималистичной кухне, Сукуна — самый обычный человек с противным — не противнее, чем у самого Мегуми — характером. Не психолог. — Я отменяю запрет на психологические штуки. Лучше так, чем ты будешь издеваться надо мной. Мне нельзя знакомить тебя с Нобарой, — драматично фыркает Мегуми. — Технически мы с ней знакомы, — пожимает плечами Рёмен. — Ну, полагаю, стоит с этого и начать… И Мегуми рассказывает. Те самые позорные истории, интересующие Сукуну. Про университетские приключения с Нобарой, про свои последние не совсем удачные отношения, про тупые случаи с работы. Сукуна слушает его с широкой улыбкой, смеется, подливает чай в кружки, в ответ рассказывает что-то о себе, и Мегуми… Мегуми падает в него. Окончательно и бесповоротно. — А это было хорошо, — смеется низко Сукуна, хлопая Мегуми по колену. Они переместились на уже хорошо знакомый диван и продолжили разговаривать про свои нелепые истории из жизни. Почему-то за университетские годы их накопилось больше всего. Наверное, потому что это был пик запоздалого пубертата Фушигуро, вынуждающего его вести себя глупее в сотни раз и жалеть обо всех жизненных решениях. — Тогда я еще не знал закон каждой тусовки. Не мешать пузырьки с непузырьками. Жаль, что люди до сих пор не придумали гайд для жизни. Это правило было бы определенно на первом месте, — кивает Мегуми с серьезным выражением лица. Он рассказывал про то, как наблевал на ректора на общеуниверситетской тусовке, на которой внезапно появилась администрация и преподавательский состав. В Фушигуро особо стеснения никогда не было — вообще-то оно проснулось в нем только сейчас, когда он стал думать о Сукуне в своей квартире или на работе, что ему, конечно, совсем не нравится, — и ему ничего не стоило предложить ректору пить на спор. Автомат, который оказался предметом спора, он выиграл, но немного не рассчитал свои силы (если быть до конца честным, в нем и без того уже было слишком много всего, и это явно не спор подвел его), и его вывернуло прямо на новый костюм ректора. Дальше в жизни интереснее уже ничего не будет, можно умирать. — Я никогда не набухивался так сильно, — хмыкает Сукуна, разглядывая бледное лицо Мегуми. — Да ладно, — удивленно восклицает Мегуми. — Мы можем это исправить. Ты, я, Нобара, Маки, клуб где-нибудь в заднице города — и готово, — предлагает с усмешкой. — Серьезно. Если они зовут тебя пить, то не соглашайся, если с вами никого больше не будет. Тебе не вывезти. — Маки закатывала убийственные вечеринки еще в универе, после которых люди едва доползали до двери, так что поверю на слово. — Маки плюс Нобара — фатальное комбо. Мне никогда не было так плохо, как после похода в бар с ними, — признается Фушигуро, вспоминая свое состояние в тот день и ехидный взгляд Нобары, которая выхаживала его весь следующий день. Эту женщину даже водка и коньяк не берут. Даже в паре. — Две дьяволицы, клянусь. — У меня есть брат-близнец. Он точно такой же. С ним пойдешь пить в бар неподалеку — проснешься голым в другой стране где-нибудь на мусорке, — понимающе кивает Рёмен. — У тебя есть брат-близнец? — удивленно спрашивает Мегуми, подвисая и совершенно забывая, о чем они говорили до этого. Неправда. Два таких человека в мире не могут существовать одновременно. Тем более в одной семье. — Ага. Юджи. Он выглядит как божий одуванчик, но спаивает окружающих, как черт. Могу показать фотографию, — жмет плечами Сукуна, с явной насмешкой наблюдая за чужим удивлением. Лицо Мегуми просто удивительно. Оно пустое и холодное, пока за ним наблюдаешь со стороны. Сукуна знает. Он много раз видел Фушигуро в лифте до их знакомства, и тот всегда казался отстраненным и чересчур серьезным, будто в его голове зреет план по подрыву здания парламента, или будто он решает вопросы государственной важности. Однако… когда сидишь вот так близко к нему, слышишь его тихие смешки и чувствуешь на своей коже его дыхание, его лицо выглядит совсем по-другому. На нем заметны проблески эмоций: сморщенный нос (что-то его смешит или раздражает), прищуренные глаза (он доволен или думает, стоит ли озвучивать свои мысли), приподнятые уголки губ в усмешке или искреннем удовольствии, нахмуренные брови (он постоянно хмурится вообще-то, Сукуне кажется, что Мегуми родился, нахмурился, и более его брови не были расслаблены). На самом деле Фушигуро очень эмоциональный. Стоит это только заметить. — Покажи, — просит Фушигуро, недоверчиво приподняв одну бровь. — Ты не мог отфотошопить все это, чтобы просто прикольнуться надо мной, правда ведь? Сукуна посмеивается. — Иногда ты такие глупости говоришь. — Я никому не доверяю. Кто-то ведь действительно так мог сделать. — Ну конечно. Любой бы так сделать, лишь бы впечатлить тебя, — закатывает глаза Рёмен, копаясь в своем телефоне. — О, вот недавняя фотография. Ездили к матери на юбилей. — Он поворачивает телефон экраном к Мегуми, демонстрируя селфи, на котором он сам в уже привычной Мегуми манере ухмыляется, а рядом с ним… его точная копия. Только его кожи не касалась тату-машинка. Чистое лицо Юджи с более светлой кожей, чем у самого Рёмена, кажется почти что детским. Его глаза выглядят такими невинными и добрыми, а улыбка на губах в разы мягче немного хищного оскала Сукуны. — Рядом с ним ты выглядишь как подросток в эмо-фазе, — прыскает Мегуми. — А это ваша мама? — он показывает на женщину на следующей фотографии. — Ого, ты так на нее похож. — Кажется, мы планировали посмотреть сначала твои семейные альбомы, — тянет Рёмен с улыбкой. — Да. Моя мама. — Она красивая. — Я знаю. — И что, Юджи тоже психолог или психиатр? — с нескрываемым интересом спрашивает Фушигуро. Сукуна почти оскорбляется таким интересом к его брату. — Неа. Обычный менеджер по продажам, — жмет плечами Сукуна. — Хотя, помню, он всегда хотел работать в цирке или в ветеринарке. — Зачем ему цирк, если у него есть ты? — беззлобно дразнится Мегуми. — Очень остроумно, — Сукуна тыкает его пальцем в ребра. — Не забудь записать в блокнот как идею для твоей будущей книги. — Какой книги? — «Самые остроумные фразы». А что, ты не пишешь такую? — Очень остроумно, — говорит Мегуми, отворачиваясь от Рёмена. — Эй, — окликает его Сукуна, подбираясь ближе. Рёмен укладывает голову на его плечо. Мегуми поворачивает голову, сталкиваясь своим носом с чужим. — Ладно тебе. У меня друг работает в издательстве, — он подмигивает, и его ресницы, как Мегуми кажется, мажут по линии его челюсти. — Поможет. Его теплое дыхание остается на шее Мегуми. — Тебе пусть поможет, — насмешливо фыркает он, складывая руки на груди, защищая свое личное пространство хотя бы так. Не то чтобы он был против вторжения в него. — Фу, какой ты, — наигранно дует губы, которые тут же расплываются в улыбку, Рёмен. — У тебя что, родинка около глаза? — вдруг спрашивает Фушигуро, сбивая Сукуну с толку. Он растерянно рассматривает лицо Мегуми в ответ. — Какой ты наблюдательный, — отвечает наконец. — Меня убивает то, как ты вкидываешь такие вещи. — Я только что ее заметил, — голосом на тон выше обычного произносит он. — Сомневаюсь, что разговор бы как-то сам собой зашел про родинки, и я бы смог спросить тебя про эту родинку. И я бы уже забыл, так что… — Ладно, я понял, — тихо посмеивается Сукуна. — С тобой проще согласиться. — Можем поговорить про родинки, — фыркает Мегуми. — Давай поговорим про родинки, — кивает Рёмен, отчего его подборок, все еще лежащий на чужом плече, опускается практически до впадины в районе ключицы. Сукуна его не поднимает, утыкаясь взглядом в чужую шею. — Посмотрим, что у нас тут, — шепчет он и наклоняется еще ближе. Дыхание Мегуми замирает. — Одна, две, три, четыре… Пять родинок на шее. Хотя издалека заметно только три. — Ты что, собрался мои родинки считать? — скептично спрашивает Мегуми. — А почему нет? — Ладно. Считай. — Открывай заметки и записывай, — абсолютно несерьезно брякает Рёмен, но Фушигуро действительно достает свой телефон и открывает приложение. — Зато узнаем, стоит ли мне задуматься о возможности рака кожи, — оправдывается Мегуми. — Начинай, — он разводит руки, предоставляя доступ к своему телу. «Лезь хоть под кожу», — горит в его глазах. И он действительно имеет в виду это. — Во-о-оу, — тянет Сукуна. — А ты что думал? Серьезные люди все-таки. — Хочешь, включу тебе что-нибудь на фон? Я правда собираюсь считать, — серьезно спрашивает он. Мегуми соглашается и, пока Сукуна без особого старания ищет пульт от телевизора, крутясь на месте, снимает футболку. Он знает, что его спина усыпана мелкими, едва заметными и несколькими крупными пятнышками-родинками — тут действительно есть чем заняться. Раз Рёмен хочет, то пожалуйста. — Держи, — он толкает пульт Мегуми в руку. — Выбери что-нибудь, — и усаживается рядом. — Откуда начнешь? — незаинтересованно спрашивает Фушигуро, листая обложки фильмов и сериалов в чужой подписке. — Это похоже на вопрос из мема. Помнишь тот, где спрашивают, как бы ты на собаку джинсы надел? На четыре лапы, на две задние… — он прыскает со смеху. Мегуми непонятливо хмурится. — Ну я о том, что я не знаю, как будет лучше. Можно спереди сначала, потом сзади. Или просто по частям тела. — Помолчи, пожалуйста. Меня пугает то, что ты говоришь, — обвиняюще произносит Мегуми, выбирая «Включить» на экране. — По частям тела. Я понял. — Это, блять, еще страннее. Будто расчленять меня собрался, — Мегуми протирает лицо рукой. — Молчу, — кособоко ухмыляется Сукуна, хватая его пальцами за подбородок и поворачивая к себе. Его взгляд мечется от лба к щекам, а затем падает на — губы — подбородок. Потом он осматривает лицо со всех сторон. — Одна небольшая на крыле носа. «Ты мог бы просто спросить. Свое лицо-то я каждый день вижу», — почти срывается с губ, но Мегуми придерживает эти слова при себе, ощущая тепло, исходящее от чужих пальцев на его подбородке. Продолжай касаться. Пожалуйста. Это слишком унизительно. Мегуми отворачивается, лишаясь тепла пальцев Рёмена. — И еще пять на шее. Шесть. Фушигуро просто кивает, читая имена актеров в углу экрана. — Мегуми, шесть. — Я понял, — кивает он, в растерянности смотря на мужчину. Сукуна хмыкает и поворачивает его телефон к себе, записывая цифру. Мегуми тупо на него смотрит. — Пароль: один, один, три, шесть, два, один, — лишь говорит и отдает телефон. — О, даже так, — хрипло тянет Сукуна ему почти на ухо. Мегуми делает вид, что не вздрогнул. Сукуна тоже делает вид, что не видел, что Мегуми вздрогнул. Рёмен усаживается за его спину — диван достаточно большой, чтобы между ними было еще сантиметров сорок — и начинает, наверное, считать родинки на спине, не касаясь кожи Мегуми. И Мегуми почти расстроен этим. Но он сглатывает эту горечь и погружается в просмотр фильма. Он выбрал первый попавшийся с яркой обложкой. Кажется, это какой-то триллер. Сукуна слишком внимательно — будто смотрит в бездну — всматривается в чужую спину, прослеживая созвездия пигментных пятнышек взглядом и несколькими пальцами, но не касаясь их. Создается ощущение, что коснешься — все пойдет рябью, рисунок расплывется и изменится, поэтому он продолжает завороженно рассматривать десятки родинок. Совсем скоро Мегуми становится скучно, и он оборачивается почти всем телом. Он привык к бормотанию Сукуны и забыл про его присутствие, поэтому на округлившийся рот и сведенные к переносице в негодовании брови он сам удивленно распахивает глаза. — Мегуми, блять, — шипит Рёмен. — Я сбился. — Прости, я вообще забыл, что ты там сидишь, — без особого чувства вины говорит Фушигуро и возвращает туловище в прежнее положение. — Я сейчас возьму перманентный маркер и буду подписывать каждую, если ты не перестанешь крутиться, — раздраженно фыркает Сукуна. — Прости, — повторяет Мегуми. — Ну что, нашел, где остановился? — Нашел. И они вновь замолкают до того момента, как: — Тридцать три. — Что? — переспрашивает Мегуми, не отводя взгляда от событий, развернувшихся на экране. Этот фильм явно интереснее, чем он думал. Красочный взрыв, последовавший после драки роботов-гигантов, заливает всю комнату красно-желтыми вспышками. — Что ты там смотришь? — с интересом спрашивает Рёмен, выглядывая из-за плеча Фушигуро. — Кто выигрывает, сынок? — Очень смешно, ха-ха, — сухо посмеивается Фушигуро. — Я уже забыл пароль. — Один, один, три, шесть, два, один, — повторяет Мегуми. — Так ты действительно доверяешь мне свой телефон со всем своим недоверием к людям? — осведомляется Сукуна, вновь беря чужой телефон в руки. — Ну, ты мне нравишься, — жмет плечами Мегуми, будто это все объясняет. — Понятно. Кошачье поведение, — хмыкает Рёмен, слишком долго ковыряясь в телефоне Фушигуро. Там нет ничего особо интересного, кроме нюдсов в специально отведенной для этого папки без блокировки, и переписок с Нобарой, за которые их обоих — и Сукуну третьим — могут посадить. — В смысле? — Коты ненавидят всех, кроме своих хозяев. Ты ведешь себя так же, — объясняет Рёмен, касаясь его плеча. — Теперь тебе придется лечь на спину. Мегуми послушно укладывается, выдыхая с тихим свистом. На этой неделе он делал упражнения на спину и плечи, и верхняя часть его тела будто отслаивается от нижней. — Хочешь сказать, ты мой хозяин? — Нет, — изо рта Сукуны вылетает смешок. Он наклоняет голову, рассматривая чужую грудь и мышцы подтянутого живота заинтересованным взглядом. Оценивая. Мурлычет удовлетворенно. Мегуми, впрочем, не хочет возмущаться, поэтому он просто молча смотрит на лицо Сукуны и залипает на его пробитую несколькими шариками бровь. Пробито ли у него что-то еще? Может, язык. Или что-то поинтереснее… — Не смотри на меня так, будто сейчас накинешься и растерзаешь меня, — бурчит Мегуми, подкладывая одну руку себе под голову. — Хорошая идея. Я об этом как-то даже не подумал, — скалится Рёмен. — Мне просто неудобно так. У меня шея болит уже крутить головой. — Тогда прекращай считать, — безразлично кидает Мегуми. — Я посчитал все родинки на твоей спине, а там их дохуя, поверь. И я не могу остановиться, пока не закончу. — Ты в любом случае не закончишь, — прыскает высокомерно Мегуми. — С чего это? — Я не дам тебе снять с меня нижнее белье. А там тоже есть. — Фушигуро довольно жмурится, будто сделал самую большую пакость в своей жизни. — Ты можешь просто сказать мне количество. — Нет. — Почему? — задорно спрашивает Рёмен, наклоняясь к нему. — Хочется лишить тебя этого удовольствия и заставить сходить с ума от любопытства. — «Хочется заставить тебя думать обо мне. Хотя бы так. Хотя бы на время». — Сделал гадость — на душе радость, м? — мычит Сукуна. Мегуми неоднозначно хмыкает. — Ладно, — наконец шумно выдыхает Рёмен. Мегуми заинтересованно наблюдает за тем, что происходит дальше. Сукуна перекидывает свою ногу через его бедро, усаживаясь сверху. Самодовольство Мегуми стекает с его лица, сменяясь легким удивлением. Он ощущает тяжесть тела мужчины нижней частью своего тела. Да он, должно быть, жрет один белок. — Ох, — вздыхает Мегуми. — Ты тяжелее, чем я думал. — Мне слезть? — осторожно спрашивает Сукуна. Мегуми, предупреждая это, укладывает обе свои ладони на его крепкие ноги. «Сидеть», — стреляет взглядом. — Думал обо мне? — Не цепляйся к словам, — закатывает глаза Фушигуро, — или я скину тебя с дивана. Рёмен непроизвольно переводит взгляд на пол. Он в опасной близости к краю. — Так что будь хорошим мальчиком и не беси меня. Сукуна забавляется раздражением Мегуми, продолжая передразнивать и пофыркивать на манер Мегуми. Фушигуро лишь сжимает пальцы на его бедрах, поглядывая на него из-под полуприкрытых глаз. Рёмен возвращается к своему занятию, упираясь одной рукой в диван сбоку от груди Мегуми, а пальцем другой едва ощутимо водя по чужому торсу. Фушигуро все это время героически удается делать вид, что это совершенно нормально. С ним, естественно, каждый день подобное случается. Все его друзья-краши так делают. Да. Ничего сверхестественного. Рёмена же искренне ничего не смущает. Иногда его взгляд смещается на перекатывающиеся при вздохах мышцы живота Мегуми, но он сразу же возвращает его на место, промаргиваясь. Да они просто охуенные актеры. — Моя мама всегда была немного чересчур, — вдруг открывает рот Фушигуро. Сукуна ведет носом, прося продолжить. — В детстве постоянно меня осматривала на клещей, на ветрянку, на новые родинки. Фу, аж передергивает, когда вспоминаю. «С чего ты это вообще вспомнил?» — Рёмен смешливо морщит нос. — А с тобой что-то было не так? — спрашивает вслух. — Нет, — качает головой Мегуми. — Но она боялась, что что-то может быть не так. Они с отцом поэтому и разошлись. Вечно его в чем-то подозревала и обвиняла. — Мегуми, у тебя есть удивительный дар говорить о чем-то в совершенно странные и неподходящие моменты, — мягким голосом произносит Рёмен. — Я сейчас не шучу, если что. — Я тоже. Тебя не смущает, что я на тебе сижу? И все было вполне мило. — Тебя это явно не смущает, — ухмыляется Мегуми. — Ладно, может, это действительно сломало момент. — Не грузись особо. Я просто не ожидал, что ты что-то такое скажешь, — тут же миролюбиво поднимает руки Сукуна. — Я не имею ничего против твоих внезапных откровений или типа того, меня это просто сбивает с толку. — Я понимаю. — Славно. Между ними повисает молчание. Мысли Фушигуро тревожным вихрем бьются о стенки его черепной коробки. Зачем он это вообще сказал? Все действительно было спокойно и — фу, блять — мило. Его порой выворачивает от самого себя. Это все Сукуна виноват. Он выглядит очень располагающим… и вызывает доверие. Мегуми не хочется привторяться нормальным. Он знает, что он странноватый и заебистый и что он не очень нравится другим, но Сукуна… — Прекращай заниматься самобичеванием, — вздыхает Рёмен. — Я так отреагировал от неожиданности, а не потому что ты сказал что-то не так, ладно? Ты можешь говорить о чем угодно. Я — последний, кто тебя осудит. Мегуми молча жует губу. — И перестань хмуриться. Тебе очень идет улыбка, — ласково говорит Рёмен. Мегуми поднимает туловище, из-за чего Сукуна чуть скатывается по его ногам. Они встречаются взглядами. Взгляд Мегуми — решительность, лезвие катаны, небо перед грозой; взгляд Рёмена — мягкость хлопка, теплота чая, сладость пирога. Вся твердость Фушигуро растворяется в мягкости и вязкости радужки глаза Сукуны. Мегуми наклоняется едва заметно, опуская глаза на чужие тонкие губы и скрывая свои расширенные зрачки под пышным веером ресниц. — Мегуми, — хрипло шепчет Сукуна. — Нет. Фушигуро открывает глаза, тут же отстраняясь. — Нет? — Нет. Сукуна твердо смотрит на переставшего дышать Мегуми. Между ними завязывается нешуточная борьба. Через несколько секунд Фушигуро сокрушенно вздыхает, признавая поражение. — Не потому что ты мне не нравишься, — говорит Рёмен. — Очень нравишься, — он кладет свои руки поверх ладоней Мегуми, чуть сжимая их и передавая этим жестом какой-то сигнал. Мегуми вспоминает детскую игру, в которой надо передавать импульс, сдавливая в своей руке чужую ладонь. Ему тоже стоит передать импульс? — Но давай не будем торопиться. Если ты собираешься иметь со мной отношения, то не спеши так сильно. — …Ладно, — произносит Мегуми спустя полминуты, мысленно взвесив чужие слова. Не то чтобы его это не задело. Это был хороший момент. Он думал, что Рёмен тоже это почувствовал, но он, видимо, ошибся. Сукуна видит горечь и намек на обиду в глубине чужих глаз. Мегуми может пытаться скрыть что угодно, но его взгляд выдает его с головой. Он так очевиден. Рёмен наклоняется и оставляет легкий поцелуй на его щеке, а после осторожно поглаживает ее кончиками своих пальцев, лаская кожу немного грубыми подушечками пальцев. С улыбкой взъерошивает и без того беспорядочные волосы на макушке. — Ты очень сладкий, знал это? — шепчет, смотря своими глазами, в которых плещется густая и вязкая патока. Мегуми чувствует себя мухой, утопающей в этой сладости. — Теперь и ты говоришь какие-то вещи в неподходящие моменты, — ломающимся голосом произносит, обидчиво вздернув подбородок. — Это передается воздушно-капельным путем? — вопросительно тянет Сукуна. — Прости, ладно? Для меня важно не спешить даже с поцелуями, потому что один раз я уже поспешил — все пошло прахом. Но с тобой я такого не хочу. Мегуми опускает голову на один уровень с головой Рёмена и хмурит брови, внимательно следя за переменами в чужом настроении. — Мне стоило подумать о том, что у тебя есть свои причины, — признает виновато. — Все в порядке. В конце концов тебе еще много что придется узнать обо мне. Может, ты даже сбежишь, — игриво хмыкает он. — Мы еще вернемся к теме бывших, — Мегуми выставляет палец, тыча им в чужую грудь. — Сейчас у меня нет настроения об этом говорить. — Как скажешь, — Рёмен оставляет поцелуй на его пальце, скрепляя обещание. Какой же он клоун. Он нравится Мегуми так сильно. Мегуми, беспомощная муха в бочонке меда, барахтается в густоте светло-коричневых глаз Рёмена. Они выглядят как два самых красивых, самых притягательных цветка на поляне. Однако когда срываешь их, твои руки стремительно краснеют и покрываются волдырями. Мегуми знает, что ему это еще аукнется. Все это. — А сколько времени? — вдруг спрашивает он. — Вот это точно не к месту было, — надуто ворчит Сукуна, отклоняясь назад и подхватывая телефон Мегуми. — Половина одиннадцатого. — Мне завтра на работу, — Мегуми закусывает губу. — Режим? — понятливо спрашивает Сукуна. Мегуми кивает. — Тогда давай вставать. Я провожу тебя до двери. Фушигуро подавленно вздыхает. — Я тоже не хочу, чтобы ты уходил, — негромко произносит Рёмен, водя пальцами по коже головы Мегуми и зачесывая пряди назад. Мегуми плавится под его нежными прикосновениями. — В следующий раз мы сходим на нормальное свидание. Ну или я уже к тебе хоть раз для разнообразия зайду. — Спасибо за вечер, — Фушигуро сцепляет руки на чужой талии, поглаживая ее через футболку. — А я так и не досчитал, — наигранно огорчается Сукуна. — Досчитаешь, когда у тебя будет полный доступ к моему телу, — с намеком подмигивает Мегуми. — Ах ты. Негодник и провокатор, — ахает Рёмен, пытаясь повалить Мегуми на спину, но тот уклоняется и вытягивает ноги из-под него, а после поднимается, подхватив свою футболку. Он не знает, какая сила помогла ему выиграть эту битву с самим собой, потому что ему слишком сильно хочется остаться. Касаться. И чтобы его касались. — Давай уже. А то я никогда так не уйду, — посмеивается он. — Ты раскрыл мой хитрый план. — Затем Сукуна наблюдает за тем, как под кожей движутся отчетливо проглядывающиеся мышцы спины, когда Мегуми натягивает футболку, отвернувшись. Иначе он правда не уйдет. Ему нельзя знать, с каким выражением лица Рёмен смотрел на него. И смотрел ли вообще. Мегуми качает головой и идет в сторону двери. Хоть кто-то из них должен повести себя по-взрослому и попрощаться первым, иначе они будут как два школьника, которые после уроков забалтываются у ворот школы или светофора до самый темноты, и которых замерзшими, но чертовски счастливыми в итоге находят родители. Сукуна в настроении повалять дурака, поэтому за ответственного взрослого сегодня Фушигуро. — Ты что, пришел в этих тапочках? — похрюкивает со смеху Рёмен, глядя на тапки в виде двух окуней, в которые Мегуми просунул ноги. — Подарок Нобары на повышение зарплаты, — Мегуми закатывает глаза, выставляя ногу вперед. Безжизненные глаза рыбы и открытый рот ходят из стороны в сторону, когда он шевелит пальцами. Сукуна ржет гиеной, прикрывая лоб рукой. — Какой же дебилизм. — Нобара сказала, что я теперь дохуя важный — тапки мне необходимы соответствующие. — При следующей встрече я встану на колени перед ней. Напомни мне. Мегуми приподнимает одну бровь, ярко выражая этим жестом мысль «а не прихуел ли ты, дружок?» — Я ухожу. — Очень драматично. Как обычно, — Сукуна приваливается к косяку двери, как и несколько часов назад, и стреляет в него своими блядскими взглядами. И это он не хочет спешить? Кажется, он только что раздел Мегуми взглядом. В ответ Фушигуро лишь неразборчиво что-то бубнит и выходит из-за двери, прекращая это шоу-шапито. Телефон вибрирует в его кармане, когда он спускается на свой этаж. От: Неизвестный Кому: Вы 21.07.2024 в следующий раз я отвечу тебе, если ты захочешь меня поцеловать Мегуми прячет противную улыбку, что напрашивается вылезти на его губах.