За осколками нежности

Балтимор. Штат Мэриленд.

Уилл Грэм.

      Росчерки ярких полос света сливались в единый дождь из огней. Блики от зеркал, полированных поверхностей и плитки соединялись в тошнотворную массу и пробирались куда-то внутрь глазных яблок, мешая видеть и соображать. Восприятие красок затмило остальные органы чувств, рождая давящий гул в ушах и неравномерное сердцебиение. Хотелось пить и на воздух, но, когда Уилл сделал шаг, мир качнулся, превращаясь в подобие ваты. Щека мягко коснулась ворсистого ковра.       Уилл не чувствовал падения, не чувствовал рук под собой, не понимал, почему оно всё так.       Тяжёлая бежевая штора, плотные завитки ковра и снова блики. Нужно встать и пойти подышать.       Нужно на воздух.       И снова он не чувствовал, как встал. Не чувствовал проваливающихся в ватность пространства шагов. Он видел огни, жёлтые, слепящие, тусклые, что в скором времени сменились приятной темнотой и ощущением шершавого асфальта под ногами.       Грудь кольнул холодный воздух, кожа горела, саднило лицо. Уилл шёл вперёд по пустой дороге. Мимо расплывчатыми молчаливыми изваяниями мелькали незнакомые дома. Впереди гасли фонари один за другим, словно странная тёмная фигура забирала свет и тепло из огромных ламп. И Уиллу хотелось, чтобы жар, который гулял по телу, кусал вены и пёк кожу, тоже исчез вслед за светом. Ему тоже хотелось остыть, словно дымящейся от перегрева лампочке, которая вот-вот взорвётся.       И когда фигура посмотрела на него, Уилл чётко уловил дрожь, что прошила тело. Асфальт под босыми ногами дрогнул и жар ушёл вместе с сознанием и последними крупицами сил, заставляя тяжёлые веки закрыться.

***

Балтимор. Штат Мэриленд.

Том Реддл и Ганнибал Лектер.

      Том ощутил, что что-то произошло почти сразу. Непривычное чувство натянутости на уровне горла и шеи спустилось режущей струной через трахею в сердце и чуть ниже. Она словно прорезала себе путь, делая ощущение сглатывания шершавым и неприятным, пока в какой-то момент оно не переросло в навязчивое обшкуривание невидимой наждачкой глотки и не достигло руки.       Связь не загорелась, как раньше, но её полоснуло — словно кончик невидимого ножа коснулся кожи на уровне метки.       — Где Уилл? — раздался подхрипший голос Ганнибала.       Уилл.       Том втянул носом воздух, разделяя физическое ощущение проявления связи и восприятие себя. Их нить с Уиллом ещё не окрепла, но связь ощущалась полнее благодаря его связи с Гарри. Сегодняшнее шоу, где Гарри оказался пикантно уложен на лопатки, показало это.       Том прекрасно чувствовал, что держал за запястья не только Гарри. Обе нити вибрировали почти одинаково ярко, что поражало и наталкивало на мысли о подобном проявлении связи и у Гарри с Ганнибалом. Пусть они осознанно не сближались, но, возможно, это постепенно происходило через Уилла.       Удивительное явление — Истинность.       Том смахнул тёмную прядь волос с глаз и огляделся.       Уилл ушёл переодеваться больше десяти минут назад. Гарри успел за это время очаровательно поторговаться насчёт ресторана и отойти за водой.       — В раздевалке его нет, но вещи и телефон здесь. — Гарри вышел из-за бежевой шторы и потерянно посмотрел на Тома.       Том едва не скрипнул зубами, видя в яркой зелени глаз зарождающуюся боль. Пылкий огонёк жизни угасал под напором тех страхов, что Гарри долго нёс и мастерски прятал в себе. Том знал, какие мысли крутились сейчас у него, и надеялся, что они никогда не оправдаются.       — Гарри, проверь на улице. Возможно, ему стало не очень хорошо и он вышел проветриться, — мягко обратился к нему Ганнибал, аккуратно обхватывая плечо в знак поддержки и покровительства. — Там есть пару капель крови на ковре, — тихо сообщил он Тому, когда Гарри ушёл. — Непохоже, что его схватили.       Они выжидающе посмотрели друг на друга.       Ганнибал не укорял его за секреты. Как и Том не лез в его личные моменты. Но сейчас он ощущал тяжесть потемневшего взгляда. Снова. Как и в тот раз на кухне.       Неужели великий Чесапикский потрошитель успел привязаться? Или это проявление временной потери вездесущего контроля?       Он не сдержал ухмылки.       — Надеюсь, ты помнишь, что мы оба в ответе за них и за своё настоящее? — невзначай бросил он, доставая телефон, чтобы сделать звонок Люциусу.       — Вы с Гарри совершаете одинаковую ошибку, когда не посвящаете нас в происходящее, — холодно ответил Ганнибал, игнорируя его слова.       Том цыкнул, слушая в беспроводном наушнике гудки. Их количество начинало раздражать.       — Милорд, — наконец послышался взволнованный голос Люциуса.       Том сжал челюсти, понимая, что новости его вряд ли порадуют.       — Кто-то входил или выходил из здания? — Он прикрыл веки, чётко ощущая, что если они его упустили, то сегодня-завтра в его ближнем круге будут сокращения. — Где Кэрроу?       Сегодня на посту оставались Амикус и Алекто Кэрроу.       Тишина на линии лопала крупицы терпения подобно подошве, наступившей на пупырчатую плёнку.       — Милорд, камеры, — Люциус запнулся, пока кто-то ругался на заднем плане и слышалась приглушённая суета, — камеры не работают. Я не могу сказать, они…       Том сжал пальцы в кулаке, открывая глаза. В отражении зеркала мигнули бордовые блики его потемневших радужек. Он хрустнул шеей и почувствовал вибрацию от телефона — входящий вызов от Северуса. С каждой секундой становилось всё интереснее и интереснее.       — У вас есть время разобраться с происходящим, пока я отвечаю на второй звонок, — холодно отрезал он и переключился. — Слушаю.       — Я не особо хочу знать, в какое место вы поехали, если ваш омега гуляет по Балтимору в трусах и майке, — начал Северус, и напряжение, змеёй охватившее плечи, временно спало. — Но мне нужно то, что он выпил, чтобы понять, что привело к такой реакции.       Том нахмурился, смотря на Ганнибала, что переговаривался с работниками ателье, очевидно, по поводу костюмов. Пришлось зайти в раздевалку к Гарри, чтобы незаметно забрать пустой стакан из-под шампанского.       — Уилл у тебя?       Он чувствовал тепло в месте, где до этого неприятно елозили наждачкой. Но ощущение натянутой лески не проходило. Похоже, Уилл чувствовал себя не слишком хорошо. Том не мог припомнить, чтобы испытывал похожее состояние раньше. Связь с Ганнибалом всегда проявлялась иначе. Возможно, потому, что они оба являлись альфами, или потому, что не состояли в плотных романтических отношениях. Или потому что могли блокировать боль и развили уровень болевого порога до отметки, когда почти любую травму могли пережить на ногах.       — Пришлось забрать его, но не уверен, что его состояние можно назвать удовлетворительным. — Голос Северуса выражал скрытую обеспокоенность. — Вы увидите, когда приедете.       — Напиши Ганнибалу всё, что посчитаешь нужным.       Том подал сигнал Ганнибалу, когда вернулся раскрасневшийся от бега Гарри, чтобы они собирали вещи и садились в машину. Глянцево-чёрный Форд Мустанг ждал их, хищно мигнув зелёными фарами. Через несколько минут они уже сидели внутри. Гарри плюхнулся на переднее кресло и не сводил с Тома глаз.       — Дыру прожжёшь, прелесть, если будешь так смотреть, — хмыкнул он, выруливая с парковки и любуясь перетекающим отражением машины в окнах ателье.       Мощная, стильная, грациозная — каких только комплиментов Том не слышал в адрес своей машины. А сколько надушенных записок находил под дворниками с номерами телефонов от девушек и предложением выпить кофе. Смешно.       — Ты знаешь, что с ним? — нервно спросил Гарри, елозя на месте.       — Я знаю, что он в безопасности, остальное узнаем на месте. Северус хочет понять, что он пил в ателье. Это единственное, о чём он меня спросил, — поделился Том, обгоняя бесяще ползущие по дороге машины. — Пристегнись, прелесть. Ехать недолго, но с ветерком куда лучше.       Он не мог ехать медленнее. Несмотря на то что Уилл находился в надёжных руках, минуты промедления могли стоить дорого. Поэтому они мчались не настолько сильно, чтобы привлечь внимание полиции, но достаточно, чтобы напряжении внутри ослабевало.       Гарри вжался в кресло и неотрывно смотрел перед собой, что-то анализируя и теребя кожу на пальце у ногтя.       Том мысленно улыбнулся. Смышлёный, дерзкий, взъерошенный. Он старался не уступать ему ни в чём, и всё же Том чувствовал в нём рациональность, силу и кусочки нежности. Гарри умел заботиться и делал это открыто и искренне. Даже когда пережаривал ему яичницу — персональное внимание льстило. Особенно пока он не мог за него отыграться, но скоро он это исправит.       — Уилл выглядел немного бледным в раздевалке, — хмуро поделился Гарри, потирая шрам на лбу. — Мне стоило получше расспросить его о самочувствии. Побольше следить за этим.       Он прикусил кожицу на пальце, и Том вновь ощутил это — необъяснимое нежелание видеть Гарри встревоженным. Его переживание и самоедство жгли. Это состояние казалось неправильным. И оно зудело под рёбрами в районе груди.       — Уилл взрослый человек, который знает последствия своих действий и выборов. Оставь его контроль за своим здоровьем ему и не бери это на свой счёт. Вряд ли он обрадуется, когда ты обрушишь на него своё чувство вины, — раздался нравоучительный голос Ганнибала с заднего сиденья, и Гарри резко обернулся.       — Забота о партнёре — это моя ответственность, с которой я не справился, — не согласился он, раздражённо вцепившись рукой в кофейного цвета обивку кожаного кресла.       — Как и каждого из нас, — кивнул Ганнибал. — Но ты не можешь решать за него, что и как делать.       Одновременно с согласием с его словами Том чувствовал, что тоже что-то упустил. Натянутая связь, обвивающая руку и шею, говорила об этом, возвращая к ответственности.       Что он мог упустить?       Гарри отвернулся и затих. Том ожидал дальнейшей жаркой дискуссии, но, к его удивлению, в салоне воцарилась тишина, разбавленная приятным урчанием мотора.       Надо же, как Ганнибал влиял на него. Пожар, что пылал на щеках, вздувал вены на шее, улёгся. Ганнибал являлся сродни воде, которая не тушила огонь, но помогала сделать его безопасным.       — Сегодня на кухне Уилл тоже чувствовал себя не очень хорошо, — поделился Ганнибал, когда они в последнюю секунду проскочили мигающий светофор под громкий сигнал одного из водителей, которого пришлось объезжать и который получил красноречивый фак из окна за свою тормознутость. — Полагаю, причина не в шампанском.       Том кинул на него короткий взгляд в зеркало заднего вида и уловил стянутые губы и тень, что легла на задумчивое лицо.       Ганнибал что-то знал или чувствовал. Возможно, его связь и контакт с Уиллом налаживались быстрее, чем у Тома. Но ведь они не соревновались за внимание омег.       Договорить они не успели. Неприметный маленький дом, где сейчас жил Северус, показался за углом. Гарри вылетел из машины первым, едва Том нажал на тормоз.

***

      Ганнибал шёл по узкому коридору, понимая, что их ждало дальше. Он уже бывал здесь и несколько раз встречался с Северусом, чтобы аккуратно обменяться неким профессиональным опытом.       Северус оказался сведущ в химикатах и медицине. Его разработки поражали даже Ганнибала, привыкшего ко многим вещам. Опыт работы в хирургии и скорой помощи сказывался, но то, что придумывал Северус…       Например, Сектумсемпра — нейротоксин, который вызывал внутреннее или внешнее кровотечение. Или доработанная «сыворотка правды», которая работала безотказно, — Веритасерум.       Подземная лаборатория Северуса тоже захватывала дух. Том отлично постарался, чтобы люди, работающие на него, могли максимально раскрыть свой потенциал. И не жалел на это ни денег, ни связей.       Ганнибал сделал шаг к гостиной и замер.       Неправильный аромат инжира просачивался через дверной проём и заползал в ноздри даже сквозь маску. Он не тёк по горлу сладкой слюной, не отпечатывался внизу живота пряным вожделением, как должно быть. Он чувствовался горьковатым, погребённым под горстью таблеток, а ещё сломанным. Неправильным. И это злило.       Злило бы любого альфу на месте Ганнибала, но не его, понимающего природу такого запаха и реакции на него.       Инстинктивно любому альфе захотелось бы очистить своего омегу. Налёт внутренней боли и горечи стирался при правильном физическом контакте, но сейчас ни он, ни Том не имели должного каната доверия, чтобы что-то сделать. Дверка к Уиллу внутри открывалась только для Гарри, и, значит, им придётся подождать до следующего цикла, чтобы помочь ему.       Гарри стоял у стены ближе всех к гостиной, но чуть поодаль от Ганнибала. Он смотрел себе под ноги и тяжело дышал в медицинскую маску, которую каждому раздал Северус.       Да, Гарри пережил гораздо больше трудностей в жизни, чем любой другой молодой человек в его возрасте. За желанием защитить всех Ганнибал видел желание быть в безопасности самому. Вряд ли он испытывал это чувство в полной мере хотя бы раз. Он боролся, боролся каждый день с миром, и Ганнибал внутри ощущал довольство, что именно он и Уилл стали их партнёрами. У них будет сильный и глубокий тандем.       — Уилл сейчас не в лучшем виде и состоянии. Я попрошу поменьше эмоций, — Северус подошёл к двери вместе с непроницаемым Томом и обратился с этими словами к Гарри, — и держать себя в руках. — Это он адресовал Тому и Ганнибалу. — Он разрешил прийти всем, но это не значит, что в моём доме можно устраивать балаган.       Дождавшись понимающих кивков, он открыл дверь.       Уилл дремал в кресле, укутанный в полотенца и с капельницей, что вела к руке. Босые ноги грелись в тазу с, очевидно, горячей водой. Даже отсюда Ганнибал уловил едва заметную дрожь и нехорошую бледность — побочный эффект от передозировки блокатором.       Сломанный аромат инжира пропитал небольшую гостиную, заставленную книгами и залитую тёплым светом от абажура рядом, несмотря на дневной свет, что тонкой полоской струился из пришторенного окна.       Гарри подошёл к Уиллу и присел перед ним на корточки, бережно беря его ладонь в свою. Связь между ними ощущалась настолько нежной и хрупкой, словно прикосновение крыла бабочки. Ганнибал видел красоту их отношений и в некотором роде любовался ей. Их чувства проявлялись иначе. Гарри, который обладал взрывным темпераментом, рядом с ним становился чутким и аккуратным. И если он мог быть таким с Уиллом, значит, в нём по умолчанию присутствовали такие качества.       Том, напротив, проявлял другого рода интерес. Первые всполохи конкуренции с Уиллом сошли на нет в день их знакомства с домом. И если Гарри Том явно осознанно или нет, но завоёвывал, то к Уиллу он подходил иначе. Ганнибал пока не мог объяснить, как именно, но это не задевало его. Плотоядные взгляды пока доставались только Гарри.       Зато утренние прикосновения к Уиллу до сих пор сохранялись приятным теплом на ладони. Он ощущал его напряжение, вибрирующее в области живота, когда Уилл наблюдал за Гарри и Томом. Помнил гладкую кожу с ужасным запахом дешёвого лосьона после бритья. Приятные завитки волос, которые ему позволили заправить за ухо.       В круглых глазах напротив он видел столько уязвимости и доверия. Уилл хотел его разгадать, хотел узреть то, что Ганнибал дарил ему по крупицам, его сущность Чесапикского потрошителя. И сегодня он поймал его.       Ганнибал сделал глубокий вздох, смакуя воспоминание от ощущений, что Уилл впитал в себя. Его ум, живое воображение, глубокая эмпатия поражали. В некотором роде Ганнибалу хотелось узнать, на что способен его восхитительный разум, одновременно с этим он понимал, что любое исследование требует цены, и платить здоровьем Уилла он не имел права, как бы его уникальность ни искушала.       Если какие-то вмешательства приведут к такому же эффекту, что есть сейчас, то он на это не пойдёт. И не позволит никому навредить его партнёрам.       — Нужно поговорить, — позвал Ганнибала Северус, пристально смотря в глаза. Ганнибал чуть кивнул, прежде чем оторвать взгляд от Уилла и Гарри. И они с Северусом прошли чуть дальше по коридору на кухню. — Чай, вино, коньяк?       — Кофе, — дружелюбно улыбнулся Ганнибал, снимая маску, чтобы сделать полноценный вдох у открытой форточки, откуда дул приятный летний ветерок. — У него были галлюцинации?       Северус поставил турку на плиту и внимательно посмотрел на Ганнибала, прежде чем соединить пальцы перед собой и медленно начать рассказывать.       — Галлюцинации. Высокая температура, провалы во времени и пространстве. Первые симптомы обычно похожи на простуду, следующие — на энцефалит. Он легко мог перепутать утром интоксикацию с ней. — Северус раскладывал факты по полочкам, вырисовывая ту же картинку, что складывалась в голове Ганнибала. — Я вколол ему обычный фильтр для омег, который отменяет действие блокатора, и свой препарат, который должен за сутки поставить его на ноги, но у всего есть последствия. Вероятно, Уилл продолжит принимать блокаторы, потому что его работа обязывает делать это по регламенту, но ему придётся делать это исходя из той дозировки, что прописана в инструкции.       Ганнибал кивнул понимая.       — Они вряд ли проведут свой цикл дома, — на всякий случай оповестил он Северуса, чтобы дать понять, что пока они с Томом оставались в стороне. — Уверен, Уилл понимает, что ему не стоит тормозить процессы и как он будет себя чувствовать, если сейчас снизит дозировку блокаторов.       — Мы с ним это обсудили. Он достаточно разумен, чтобы не совершить ошибку дважды. — Северус поставил вариться кофе и достал несколько чашек. — Снижение дозировки с большей вероятностью отразится на качестве его сна. Я посоветовал ему не принимать что-то от бессонницы…       — Чтобы не угнетать нервную систему, которая будет восстанавливаться. — В проёме появился Том. От него веяло холодом и недовольством, несмотря на стойкое самообладание, но он тоже, вероятно, почувствовал ту же злость, что и Ганнибал. Судя по бордовым радужкам, он находился в шаге от того, чтобы что-то разрушить. — Я так понимаю, следующей волной будет полноценная течка, которую они вдвоём проведут где-то там? Отвратительное чувство. Но с этим можно что-то сделать. — Он по-хозяйки открыл шкафчик и достал виски со стаканом. — Люциус заедет за мной. Надо с кое-чем разобраться.       Ганнибал понимал его. Его недовольство ощущалось ещё в ателье. Том не любил, когда его сотрудники не справлялись с задачами, и методы привлечения к ответственности у него считались своеобразными, но рабочими.       — И наверное, стоит поговорить о том, что происходит. — Ганнибал чуть склонил голову вправо, наблюдая за двумя жадными глотками Тома.       — Северус заедет к нам через несколько дней. Думаю, к тому моменту каждый из нас будет в адекватном состоянии.       На этом их диалог закончился.       На плечи Тома сейчас легла ответственность не только за безопасность их тандема. Цикл — это уязвимый период, который пройдёт вне стен их крепости, которую они построили. Естественно, что Тома волновало не то, как он будет себя чувствовать будущие два дня при учёте того, что связь стала более осязаемой. Нет, с собой он справится. Но сможет ли он обеспечить безопасность Уилла и Гарри на этот период, если его сотрудники умудрились упустить Уилла, вышедшего из ателье средь бела дня?       Ганнибал чувствовал, что тоже не прочь дать несколько наставлений тем, кто не справился со своим постом.       Но сейчас он нужен здесь. Ему ещё предстояло поговорить с Северусом и отвезти Гарри и Уилла домой после того, как он полностью придёт в себя. И это требовало его трезвости и стойкого самообладания.