За осколками нежности

Пригород Балтимора. Штат Мэриленд.

Гарри Поттер.

      Раннее утро брызнуло в лицо свежестью и робкими лучами солнца. Гарри ненадолго задержался в дверях дома, ощущая мурашки на тёплом после сна и душа теле. По венам бежала едва зарождающаяся бодрость и тяжесть после вчерашних событий.       Уилл ещё спал, уже не такой бледный, как вчера. Сладкий запах инжира впервые наполнил спальню в этом доме, но Гарри понимал, что с ним что-то не так. Поведение Тома и Ганнибала слегка изменилось, а значит, отравление повлияло на запах. Но Гарри, к досаде и разочарованию, этого не чувствовал…       Он долго не мог заснуть ночью, время от времени воспроизводя страх, который ощутил вчера. Страх потери или того, что пришло время вылезти из укрытия и открыто вступить на тропу борьбы. Ощущение неготовности…       Что он мог сделать сейчас? Ему хотелось побыть немного с собой, подумать, проветриться. И побыть с тем, что он любил больше всего.       Нимбус, его любимый мотоцикл, уже стоял перед ним, и Гарри провёл кончиками пальцев по кожаному сиденью. Металл красиво блестел, отражая рассвет и бисер росы, будоража разного рода воспоминания, отчего волосы на затылке вставали дыбом.       — Любуешься? — вывел из раздумий насмешливый голос Тома, и Гарри обернулся.       Том стоял на крыльце с чашкой, по всей видимости, кофе и жмурился солнцу, подставляя лицо под мягкие лучи. С влажных завитков волос на чёрную футболку капала вода, разнося запах свежести и охлаждающей мяты.       Гарри тяжело вздохнул, но впервые ничего не ответил. Колкости не лезли из него, раздражение давало пустую искру и не распалялось — эмоциональная усталость и раннее пробуждение поглотили наэлектризованный комок нервов, что обычно одиноким огонёчком блуждал в нём.       — Никогда не видел подобных мотоциклов. Это гибрид?       Том спустился со ступенек и расслабленной походкой подошёл к Гарри, заинтересованно блестя тёмными глазами. Гарри несколько секунд стоял, наблюдая за вспыхнувшей жадностью во взгляде и сглотнул. Тому нравился Нимбус?       Лёгкое сомнение кольнуло грудь, и Гарри неуверенно улыбнулся, загораживая часть мотоцикла, словно защищая его на случай, если неправильно расценил реакцию Тома.       — Это Нимбус, — тихо начал он, хмуро всматриваясь в мимику. Он чувствовал себя подростком, который аккуратно рассказывал родителям о своём увлечении, готовясь к худшему — к непринятию. — Мне сделали его на заказ, поэтому ты не видел подобных.       — И кого взяли за основу? — спросил Том, хозяйским движением отодвигая Гарри и мимоходом передавая ему чашку.       Он присел, внимательно разглядывая детали. И по позвоночнику Гарри вновь пробежали мурашки.       — Я-ямаху, — непонимающе ответил он, машинально отпив из чашки.       И удивился, когда понял, что это — чай. Сладкий. Но ведь Том не пьёт сладкий чай.       — Быстрый, манёвренный. И не привлекает внимания, — снял с языка точное описание Нимбуса Том, исследуя детали. Каждый жест, каждое бережное прикосновение отдавалось внутри Гарри жаром, словно пальцы умело касались не железа, а… его. — Умно. Давно катаешься?       Гарри облокотился бёдрами на сидушку и кивнул, когда Том повернул к нему голову, открывая вид на точёный изгиб челюсти. Смесь напряжения и непонимания, что происходило, заставляла Гарри нервничать и кусать губы.       — Детали кажутся новыми, — не поверил Том и прищурился, отчего жар внутри Гарри ошпарил щёки и густо окрасил их в красный. — Либо ты что-то скрываешь, прелесть, либо ты слишком хорошо за ним ухаживаешь.       Гарри приоткрыл рот, чтобы привычно возразить, но вместо этого сделал глоток чая. Мягкий насыщенный вкус растёкся сладостью, согревая и обволакивая. Эмоциональная усталость сжала плечи, и Гарри сдался.       — Раньше у меня несколько лет был другой мотоцикл — Молния, — с грустной улыбкой поделился он. — Тоже собранный на заказ, но я… в прошлом году авария забрала его. Восстановить не удалось, и я отдал свои сбережения на Нимбус.       Гарри набрал в лёгкие побольше воздуха. Лучше не думать о прошлом. Не подпитывать эмоциями то, что должно остаться мёртвым. Хотя он скучал по Молнии и по части той жизни, что вёл до аварии.       — Какая у него скорость?       Том встал рядом с Гарри. На губах играла полная азарта улыбка, в тёмных, почти вишнёвых глазах горело оно. Гарри знал этот взгляд по себе, жажду в них, граничащую с восхищением и желанием. Когда-то глаза Гарри горели так же, глядя на его сокровище.       Внутри всё болезненно сжалось, горло стянуло в лёгком ощущении удушья. Не может же быть, что…       — У меня стоит двойной предохранитель. Ограничение в скорости, но… — Он мельком посмотрел Тому за спину на дом и тише добавил: — На нём можно разгоняться до двухсот тридцати миль в час. — Зрачки Тома резко расширились, и внизу живота Гарри скрутился узел давно подавляемой жажды адреналина и острого, горького, режущего по живому сожаления. — Я участвовал в уличных и профессиональных мотогонках. Это помогло мне быстро заработать деньги, чтобы найти сносное жильё и пойти учиться.       Гарри прикусил губу и опустил взгляд. Конечно, такой способ заработка — не повод для гордости, но гонки являлись важной частью Гарри. Он жил ими, пока не выбрал другой приоритет — безопасность Уилла и их отношения. Встретив его, он понял, что больше не имел права рисковать жизнью, и закрыл ту часть своей истории навсегда.       — Значит, из взрослых игрушек у тебя есть не только пистолет, — услышал он притягательный голос Тома. Он подошёл вплотную к Гарри, и тот застыл, смотря под ноги. — Кто бы мог подумать, что к Истинности прилагается столько приятных бонусов.       Запах мяты приятно обволакивал, и сквозь её объятия Гарри остро чувствовал интерес. Не плотский, не пошлый. Нить связи дёрнулась, объединяя новые крохотные кусочки пазла в их тандеме. Метка на руке приятно запульсировала, на несколько секунду становясь золотистой.       Гарри удивлённо посмотрел на Тома, на чуть прикрытые веки, на предвкушающую улыбку. И ему захотелось облить её чаем. Том влез не в своё дело, раздербанил слишком яркие воспоминания, он находился слишком близко, почти касаясь его лба своим. Он…       — Дорога. Скорость. Блики света, — дразняще протянул Том, наклоняясь к уху и обжигая кожу горячим дыханием, дразня. — Адреналин в крови сжигает мысли. — Пульс предательски участился, стало тяжелее дышать.       Том играл грязно. Давил на точки, на которые никто не имел права давить, потому что Гарри слишком хорошо знал эти ощущения и невероятно по ним скучал. И по моментам, когда тело становилось единым с мотоциклом. Со скоростью. И светом, что брезжил на периферии.       — Значит, — Том медленно провёл пальцами по шее Гарри, отчего по ней рассыпался сноп мурашек, — плохой полицейский строит из себя хорошего, но в душе… — Он огладил подбородок и нажал на него, приоткрывая губы. — В душе он жаждет совсем других игр.       Гарри вздрогнул, словно очнулся от гипноза, и попытался отойти.       — Забудь, — хрипло отозвался он, но Том одним движением поймал его и усадил на мотоцикл, преграждая путь.       — Подожди меня здесь, — хищно усмехнулся он и, забрав пустую чашку, ушёл.       Гарри фыркнул, но остался сидеть, потому что…       Тому понравился его мотоцикл?       Гарри в недоумении посмотрел на Нимбус.       Нет, настолько искреннее восхищение и интерес невозможно подделать, ведь правда? Он ощутил их даже по свя…       Рассуждения прервал приятный густой рык.       Гарри поднял взгляд и перестал дышать.       Том подкатил к нему на блестящем спортивном мотоцикле, бросил куртку и надел свою. Чёрные и золотые детали ярко сияли на солнце, пленяя и заставляя сердце трепетать, а желудок сворачиваться в волнительном спазме.       — Прокатимся? — Он самодовольно откинул влажную чёлку, упавшую на лоб, и посмотрел на наручные часы под рукавами похожей куртки. — У меня есть минут пятнадцать. Что скажешь?       — Это охрененно, — только и смог выдавить из себя Гарри. Пленяющей искренностью смех Тома заставил его нехорошо прищуриться и одеться, радуясь, что джинсы для езды и нужную обувь он надел заранее. — С твоим умением швырять людей тебе лучше не садиться за руль любого транспорта во избежание разного рода казусов.       Он надел шлем и удобно устроился на Нимбусе, ощущая приглушившееся на время чувство жизни. Очередная вспышка смеха Тома потонула в собственной усмешке.       Слева от него раздался жаркий рык, и они одновременно оторвали ноги от земли.       Долгая, мучительная минута, тонущая в предвкушении до открывающихся ворот, и налево, не в сторону основной дороги. Том кивнул ему, и они двинулись в лес.       Гарри постепенно расслаблялся, чувствуя себя в своей колее. Он то и дело обгонял Тома, петляя перед ним и ненадолго давая ему вырваться вперёд, чтобы снова обогнать, пока они не выехали на открытое пространство.       У Гарри захватило дух. Это же…       — Трек. Мать твою, трек! — проорал он в шлем.       Он выехал с широкой тропы на дорогу и остановился. Живот крутило от трепета и восторга, держать себя в руках с каждой секундой становилось сложнее.       Том остановился недалеко от него, и, как только они встретились наэлектризованными взглядами сквозь визор, Гарри сорвался с места первым.       Скорость. Дорога. Лес.       Гарри едва чувствовал, как улыбался.       Чёрный мотоцикл Тома резко вырвался вперёд, и между ними всё быстрее образовывался разрыв.       Чёрт!       Предохранитель не позволял Гарри сократить расстояние между ними. Несколько раз он тянулся к нужному рычагу. Несколько раз он одёргивал руку, облизывая пересохшие губы, пока не сделал первый заворот.       Мягкое приятное урчание сменилось угрожающим рыком, подобно мотоциклу Тома. Гарри чуть пригнулся, снимая первый ограничитель, ощущая, как вскипала кровь, как тело разбиралось на молекулы и собиралось обратно.       Скорость. Дорога. Он.       И Том, чья спина становилась ближе.       Меньше чем через минуту они поравнялись. Отметка в сто сорок миль в час била по вискам сладостным чувством жизни. Он растворялся в приятных, незабытых ощущениях.       Поворот. Наклон, когда почти касаешься земли, и тело слилось с мотоциклом окончательно.       Гарри полностью ушёл во власть ощущений, потерял счёт времени. Перед ним расстилалась желанная свобода. Прошлые проблемы меркли. У них не осталось ни единого шанса под поднимающейся изнутри силы.       Ещё один поворот. Ещё.       Рокот. Крепкая хватка клипонов. И снова выжать скорость на полную.       Дальше прямо, прямо и прямо до момента, пока не замаячила уже знакомая тропа из леса.       Они пересекли начало трека одновременно. И Гарри встал на заднее колесо, завершая будоражащую прогулку с громким восторженным криком.       Да, Мерлин, да!       Том остановился и снял шлем, с довольной ухмылкой глядя на крутящегося перед ним Гарри, что никак не мог насытиться поднявшимися из глубин сердца эмоциями. Он сделал несколько кругов вокруг Тома и остановился перед ним.       — Ладно, возможно, я был не прав, когда сказал, что тебе нельзя водить, — громко отозвался он, сняв шлем и взбудоражив и без того находящиеся в хаосе волосы. — И давно ты здесь катаешься?       — Когда хочу проветрить голову. Ганнибал не такой любитель скорости, но он тоже оценил это место, — с усмешкой ответил Том, смотря на часы. — Но могу сказать, что так быстро этот трек мы с ним ещё не заканчивали.       — Так значит, он не везде царь горы? — довольно прищурился Гарри, и Том расплылся в яркой улыбке, приковывая к себе взгляд.       — Отдам ему должное и, так уж и быть, прикрою тебя и не передам ему твои слова.       Том продолжил обольстительно улыбаться, и Гарри хмыкнул, глядя на чистое небо и ощущая, как укладывались дрожь и воодушевление, сворачиваясь мягким клубком сладкого воспоминания в солнечном сплетении и внизу живота.       — Не думаю, что мне стоит появляться здесь, — с лёгким сожалением выдохнул он, насильно возвращая себя в реальность.       — Уилл против, чтобы ты катался? — нахмурился Том, и Гарри напрягся.       — Я не могу ставить безопасность ниже собственных интересов, — поджал губы Гарри. — Уилл, он… — Уилл переживал за него, за них обоих даже на обычной дороге среди машин, вжимаясь сзади и крепко обнимая его. Он доверял ему, и Гарри не стоило рушить их хрупкий мост. — Я не могу, Том. Это всё так хорошо, но я…       — А если я возьму наши прогулки под свою ответственность, — хитро прищурился Том, и Гарри ощутил осколок надежды на воссоединение со своей отверженной частью.       Нет, не стоило искушать судьбу.       — Не надо, — покачал головой он, понимая, что предложение Тома вернёт ему забитые в деревянный ящик желания.       Разве он имел права на это?       — Не спеши отказываться. — Голос Тома стал ниже и теплее, гуще. Он звучал змеем-искусителем, обвивая разбивающееся о кости сердце. И Гарри больно прикусил губу, сопротивляясь желанию поддаться. — Наши пятнадцать минут истекли, пора возвращаться, но это будет ждать тебя. — Гарри почувствовал, как метку на руке вновь приятно потянуло. Мягкая пульсация разошлась по коже и под ней. — Спасибо за прогулку, прелесть. В следующий раз я приеду сюда первым.       Что?       — Ты? Да ну. Если бы не предохранитель, я бы победил, — фыркнул Гарри, чувствуя волну дикого возмущения. — Том провокационно подмигнул, и Гарри едва не застонал. Нет, нельзя поддаваться, нельзя. — Уилл убьёт меня, — тихо выдохнул он и более твёрдо посмотрел на Тома, не веря самому себе. — Лучше не надо. Я не могу, правда. Я завязал с этим.       — Врать тебя в академии явно не научили, — весело цыкнул Том. — Это будет наш маленький секрет. И тебе не обязательно выжимать всю скорость, со мной всегда можно договориться. Победа зависит не только от неё. В манёврах я гораздо гибче тебя.       — Гибче? Это ты называешь гибче? — снова возмутился Гарри, указывая рукой на Тома и его чёрного зверя.       Спортивный мотоцикл вызывал в нём детский трепет. Он замер, поедая его глазами, и Том, угадывая его желание, погладил по месту перед с собой.       — Хочешь укротить?       Гарри замялся, неуверенно покусывая губу. Мерлин, конечно, он хотел.       — Я могу доверить тебе Нимбус? — с лёгким волнением спросил он, слезая и собираясь обменяться ключами с Томом. — Мерлин! Это же Ямаха класса супер-спорт. Ты сам делал золотое тиснение? Что это? Ты… ты тоже что-то добавил в него?       Гарри с нескрываемым любопытством осматривал мотоцикл Тома, пока тот стоял рядом с самодовольным видом. Он хорошо знал оснащение многих моделей, но здесь…       Догадка окатила его словно ледяной водой.       Конечно, детство в Хогвартсе оставило на Томе такой же глубокий отпечаток, как и на нём.       — Обменяемся секретиками позже, прелесть, — прошептал Том, поправляя Гарри воротник куртки. — Нам нужно ехать.       Гарри понятливо кивнул, надевая шлем и внимательно наблюдая, как Том садился за Нимбус. Урчание мотора успокоило, и Гарри выдохнул, доверяя Тому одну из самых важных вещей в своей жизни, заводя чёрного зверя и вновь переключаясь на дрожь в теле.       До дома он точно доедет первым!

***

Пригород Балтимора. Штат Мэриленд.

Уилл Грэм.

      Время тянулось бессвязно долго. Уилл сидел на кожаном диване в кабинете Ганнибала, ощущая липкую вину перед всеми. Отпечаток вчерашней злости Тома, что прокатилась по связи, горчила до сих пор.       Привкус разочарования он хорошо знал и хорошо помнил. Не все вещи выветривались из памяти и стирались с кожи, некоторым суждено тлеть вечно, пока ветер не развеет прах человеческой жизни.       В кабинете пахло спиртом и чаем, травами. Сгиб локтя смиренно украшала новая капельница, тело бросало в холод, но в целом он чувствовал себя лучше.       На плечи лёг мягкий плед, что пах… росой. Плед пах Ганнибалом.       — Сейчас будет теплее, — улыбнулся он, сжимая его плечи, и проверил количество жидкости в инфузионном мешке. — Как ты себя чувствуешь?       Уилл наклонил голову вправо и влево. Онемение прошло, как и тошнота. Остался озноб, который будет присутствовать ещё несколько дней, пока иммунная система не перестанет воспринимать блокатор как нечто враждебное. Но для этого у него всегда с собой лежал аспирин.       — Как кусок картонки, которую прополоскали в канализации и выбросили на берег реки, где теперь по ней ходили ногами и раздирал по кускам холодный ветер, — выдохнул Уилл и поёжился. — Я чувствую себя неуютно.       Он махнул рукой, обрисовывая пространство, но не кабинета, а ситуации, в которую он попал. Которую создал.       Ганнибал задумчиво кивнул и поставил перед ним кресло, чтобы сесть. Ближе, чем принято на психологических сеансах, но дальше личных границ Уилла, чтобы он чувствовал себя комфортно.       — Что изменилось со вчерашнего дня?       Ганнибал смотрел пристально, словно ощущая дистанцию, которую Уилл создал между ними. Между собой и всеми участниками тандема. Карие глаза отражали поддержку и теплоту, которая могла дополнить согревающий эффект от пледа.       Уилл поморщился, не зная, стоило ли говорить о чувстве разочарования. Он не привык говорить о личном, хотя старался с Гарри решать вопросы словами. Но сейчас перед ним сидел не Гарри. С другой стороны, Ганнибал тоже являлся частью их будущей семьи…       От этой мысли по телу пробежали мурашки, и Уилл горько улыбнулся:       — Я хорошо знаю, что такое быть разочарованием у альфы.       Признание получилось не слишком абстрактным, но вполне понятным для ума психиатра. Зрачки Ганнибала чуть сузились, и Уилл кивнул. Его поняли правильно. Вопрос оставался в том, что с этим делать дальше. Тогда он не справился. Но тогда он ещё не нашёл Истинного.       — Он сделал тебе больно, когда ты не захотел…       — Мне нужно было уехать на несколько дней, и я позволил себе заблокировать цикл, — не стал таить Уилл и тяжело вздохнул. — Его ярость обернулась несколькими шрамами от осколков посуды и разбитым лицом. Естественно, поехать я никуда не смог, а он, так или иначе, взял что хотел. На этом наши отношения закончились.       Он рассказывал и смотрел на картины, стараясь не будить и другие воспоминания, не погружаться в них. Ведь до того дня они прошли множество ссор и ситуаций, когда стоило уйти, но он не уходил, не мог…       — Ты подумал, что Том или я отреагируем так же?       Уилл пристально посмотрел в глаза Ганнибалу, прежде чем спросить:       — Насколько вы вчера ясно ощутили желание исправить омегу, который сломался?       Он процедил каждое слово, не отводя взгляд. Воздух в кабинете загустел, холодные руки под пледом стали ледяными. Он ждал ответа, зная его, ощущая кожей.       — В каждом из нас заложены инстинкты, — начал Ганнибал под фырканье Уилла, вставая, чтобы убрать венозный катетер. Капельница вовремя опустела. — Но не зря в школах учат контролировать свою природу. И если один альфа этому не научился, — он присел перед Уиллом на корточки и взял его руки в свои, зажимая ватой выступившую кровь, — это не значит, что другие тоже не в состоянии себя контролировать. — Уилл ощущал в его словах некое обещание, что здесь такого не повторится. И между ними расцвела золотистая зубянка. Лепесток Уилла по-прежнему казался тусклее остальных, но живее, чем вчера. — Дай нам время и возможность проживать свои эмоции. Не думай, что для нас Истинность будет важнее, чем простое человеческое отношение. Для каждого эти процессы новые, и мы тоже адаптируемся в них. И твоё отравление не сделало этот процесс хуже или лучше, но наше желание помочь базируется не только на инстинктах. Мы с Томом не бездушные.       Уилл коротко выдохнул и кивнул, грея руки в ладонях Ганнибала и позволяя себе немного расслабиться.       Конечно, он понимал, что злость — это естественная реакция. Он бы тоже злился, если бы с Гарри случилось что-то похожее, но горький опыт прошлого не позволил ему принять их реакцию более трезво.       Из кабинета он вышел в хорошем самочувствии и теперь торопился, пока шёл в свою комнату, чтобы переодеться. Ему предстояла поездка в Куантико, где он сегодня читал лекцию на тему убийств Зубной Феи, а Гарри уже ждал Джек.       Яркий запах мяты ударил в нос, и Уилл неосознанно затормозил. Перед ним в коридоре появился довольный Том в кожаной куртке, и, несмотря на плодотворный разговор с Ганнибалом, Уилл не смог сделать шаг вперёд. Он смотрел в тёмные, с красными крапинками глаза, и пропустил мимо ушей какой-то вопрос.       Машинально он попятился, прежде чем развернуться и, завернув за угол, скрыться за ближайшей дверью.       — Твою мать, — шёпотом выругался он, облокачиваясь спиной о стену.       Что он только что сделал? Какого чёрта?       Время поджимало, и Уилл ощущал себя настолько глупо, насколько не хотел сейчас встречаться с Томом лицом к лицу.       Дав себе несколько минут, чтобы перевести дыхание, Уилл прислушался и открыл дверь…       …Чтобы тут же оказаться вновь в этой же комнате, которая оказалась кладовкой, когда Том включил свет.       — И что это было? — спросил он, нависая и вжимая его лопатками в стену.       «Что ты сделал?» — прозвучал чужой, но до скрежета зубов знакомый голос в голове.       Он видел перед собой Тома, чей образ время от времени растворялся в образе другого человека. Блондинистые волосы, сильные руки, широкие плечи…       Уилл зажмурился, пытаясь сконцентрироваться на настоящем.       Фантомный звук разбиваемой над головой тарелки оглушал. Тогда он с трудом успел увернуться. Увернуться, но не уйти от того, что его бросят в кухонный шкаф…       — Малыш? — Голос Тома казался чуть мягче, чем до этого, но он не мог стереть с той стороны век картинку прошлого.       — Мне пора в академию, — не нашёл другого ответа Уилл и, посмотрев на закрытую дверь, перевёл взгляд на лицо Тома.       В этом доме он в безопасности. Даже за закрытой дверью. Даже наедине с Томом…       — Кажется, ты ошибся дверью. — Ехидство не вязалось с тем, как Том смотрел на него. С беспокойством. Секунда, две, три… Уилл не знал, чего ожидать. Обещание Ганнибала билось о стенки разума, споря с памятью и глухими ударами сердца. Пока его не обняли. Крепко и красноречиво. — Я не трону тебя, — прошептал он, вкладывая в каждый жест и интонацию когда-то потерянное Уиллом чувство безопасности. Пол едва не ушёл из-под ног от осознания происходящего. Реальность возвращалась, как и маленькие кусочки доверия к тому, что подарила ему судьба. — Гарри уже ждёт в машине. Думаю, день у вас сегодня будет весьма зажигательный. — Том подмигнул, высвобождая Уилла из объятий и скрываясь в коридоре. — Увидимся послезавтра, — кинул он напоследок, оставляя хмурого Уилла стоять посреди банок с заготовками в попытке понять, что он имел в виду и что только что произошло.       Раздумья прервало сообщение от Гарри, что пора выезжать. И Уилл поспешил в комнату, чтобы переодеться.