За осколками нежности

Вашингтон.

Гарри Поттер и Уилл Грэм.

      Деревянный лакированный стол сиял под радужными бликами ловцов солнца, что висели по периметру чайной. Любимое кафе Гарри и Уилла пахло лавандой, дыней и свежей выпечкой.       Гарри ютился в объятиях Уилла, жмурясь и время от времени гипнотизируя надкусанное пирожное на тарелке. Уилл облокотился щекой на тёмную макушку и дышал любимой грушей. Рабочее время закончилось, и Гарри снова расферомонился, маня сильнее, чем все сладости в кафе вместе взятые. Пальцы медленно скользили по предплечью, вызывая мурашки и заставляя снова и снова прикрывать веки от приятных ощущений.       Домой ехать не хотелось.       Не хотелось перебивать минуты наедине, которых стало гораздо меньше. Работа, учёба, два дела, переезд, новые участники в отношениях — им почти не оставалось времени друг на друга просто так: без претензий и обид, ревности, серьёзных разговоров и кровавых рабочих подробностей. Хотелось греться в объятиях и ни о чём не думать.       — Не слишком много сладкого на сегодня? — хмыкнул Уилл, припоминая утренний десерт Ганнибала и сырники с разными соусами.       Боже, сколько он катал эти несчастные сырники! Но они ничего так получились, съедобные.       Хотя от прикосновений Тома и Ганнибала он отходил несколько часов. Новое ощущение долго не покидало тело, словно простой помощью они зацепили невидимые нити связи, сделав их более осязаемыми.       — Ты про себя или про десерт? — игриво уточнил Гарри, скидывая обувь и удобно устраиваясь головой на коленях Уилла лицом к вытянутому окну с сиреневыми шторами. — Сегодня будет красивый закат.       Уилл тоже посмотрел в окно, где на голубом небе виднелся белый диск солнца. Скоро оно окрасится в розовый и персиковый вместе с облаками — и Вашингтон расцветёт.       Идея — после работы поехать в их любимое кафе — возникла спонтанно, но именно здесь у них проходило первое свидание. Как символично.       — Я про десерт, — отозвался Уилл, машинально перебирая жёсткие волосы на макушке Гарри и завивая более длинные пряди на палец. — Тебе нужна помощь с делом? — на всякий случай спросил он и перевёл внимание на лицо Гарри.       На него смотрели задумчиво, но через несколько секунд пелена размышлений спала.       — Всё получается, не переживай, — вздохнул Гарри, вспоминая про звонок, который сделал, когда вышел из кабинета Джека. Пустые гудки, перебиваемые громким боем сердца, и… тишина. Он оставил голосовое сообщение, не ожидая, что его прослушают. Пока он сделал всё, что мог. — Сейчас мне нужна помощь только с одним делом, специальный агент Грэм, — томно проговорил он, прищуриваясь и притягивая Уилла к себе за шею. — И это дело о нехорошем омеге, который перестал выполнять свои истинные обязательства.       Уилл несдержанно хохотнул и прикусил нижнюю губу, ощущая приторность груши, что стала ярче под напором нарастающего возбуждения.       — Какой нехороший омега, — вкрадчиво проговорил он, качая головой и наклоняясь. — Кажется, я знаю его, да. И уверяю, он очень по тебе скучал.       Гарри забавно фыркнул и шумно выдохнул, когда губы Уилла смяли его. Так желанно и хорошо, что по телу прокатилась огненная волна, ошпарив низ живота. Он крепче обнял Уилла за шею, раскрывая губы, чтобы с влажным звуком вновь столкнуться ими с ним.       Они оба скучали по близости.       Метка запульсировала и отозвалась тянущим удовольствием на руке Уилла — он с лёгкостью ухватил настроение Гарри и то, куда шёл процесс.       Ненавязчивая мелодия чайной приглушилась, звон ложек и посуды стих. Уилл не спеша прошёлся ладонью по рёбрам и животу Гарри, дразня и сильнее разжигая пламя, что стремительно рождалось между ними.       — Такой красивый, — прошептал Гарри, когда Уилл немного отстранился, чтобы размять шею.       На правой запунцевавшейся щеке тут же появилась ямочка, которая появлялась всякий раз, когда Уилл смущался.       — Я тоже тебя люблю, — так же тихо отозвался он, и Гарри замер, позволяя себе утонуть в его взгляде. Чистом, искреннем, влюблённом. Так Уилл смотрел только на него.       Хотел бы он, чтобы этот взгляд принадлежал только ему? Чтобы никогда не менялся?       Гарри с сожалением подумал о Томе, которому предстояло пройти многое из того, что прошёл Уилл. О Ганнибале, которому предстояло пройти многое из того, что прошёл Гарри. Или нет? Ведь они не омеги. Возможно, с ними первые шаги будут другими. Всё может быть иначе, вот только… будет ли Уилл так же смотреть на Ганнибала или на Тома, как на него сейчас? Будет ли сам Гарри когда-нибудь лежать так же на коленях одного из альф или двоих и получать столько же любви и обожания, сколько получал от Уилла?       Кто знает.       Хотел ли он этого?       Гарри ненадолго задумался, ища отклик или отрицание внутри, но тело, на удивление, приняло размышления спокойно. Да, он не жаждал этого в полной мере, как от Уилла, но… больше не противился факту, что такой опыт возможен.       Неужели он так быстро изменился? Так быстро принял иное решение? Или это первые ощущения связи так повлияли на него? В любом случае на душе оставалось спокойно.       Гарри неслышно выдохнул, и мысли покинули его вслед за тёплым воздухом — не имеет значения, что будет после, важно, что происходило сейчас. И не он ли сегодня трогал нити связи, проверяя их на «отзывчивость»?       — Пообещай, что даже через много лет ты не перестанешь смотреть на меня так. — Гарри тронул скулу Уилла кончиками пальцев и замер, когда Уилл прижался щекой к ладони и вновь неспешно погладил его по голове, щекотно обводя контур шрама.       — Ты же знаешь.       Голубые радужки засияли ярче и чище, и Гарри не смог оторвать взгляда от доверчивого жеста.       Он снова утопал в нежности, что наполняла его каждый раз рядом с Уиллом. Иногда он не мог понять, зеркалят ли они друг друга или дополняют. Являются ли омегами друг для друга или одному из них временами приходится брать на себя иную роль? Больше защищать, больше заботиться, быть более чутким и в нужное время отстранённым. Не терять головы. Но как не терять, когда так открыто любуются и, судя по пульсации на руке, так сильно жаждут в ответ?       Гарри облизал пересохшие губы, забывая про шоколадный вкус пирожного и необычного цвета синий чай, что давно остыл в чашке. Он тронул большим пальцем кроткую и одновременно многообещающую улыбку Уилла, наблюдая за расширившимися зрачками. В них теплилось не его привычное взбалмошное отражение, а то, что находилось гораздо глубже и говорило гораздо громче любых слов.       — Знаю, — улыбнулся Гарри, чувствуя себя любимым, нужным, целостным, важным. И счастливым.       Мир сузился до размера нескольких дюймов между ними, словно не существовало никакого кафе, музыки и солнечных лучей на светлой коже. Только тёплые, бережные касания. Трепет в голосе и дыхании. И ощущение, что этот момент — самый важный из всех возможных моментов их жизни.       — Я всегда буду рядом, — шёпотом запечатлел на губах Гарри обещание Уилл.       — Как и я, — отозвался Гарри. — Может, возьмём пирожные с собой и поедем в парк? На наше место. Попросим налить чай в термос. А в багажнике должен лежать наш плед ещё с прошлого раза. Если ты его не вытаскивал.       — Не вытаскивал, — покачал головой Уилл с понимающей ухмылкой. — Дело о нехорошем омеге закрыто?       Гарри с фырканьем поднялся.       — Одним поцелуем тебе не отделаться, если ты об этом, — красноречиво улыбнулся он под искренний смех Уилла.       Они оплатили счёт и в обнимку двинулись к машине, предвкушая продолжение приятного вечера в объятиях друг друга. Только их сакральное место в парке, закат и никаких посторонних глаз. Связь на руках зудела обоюдным желанием, и они не собирались упускать возможность завершить день сладко и горячо.

***

      Вечернее небо сгустилось и побелело, прежде чем потемнеть и разразиться редким, но тёплым дождём. Солнце ещё не село. Его лучи продолжали путаться в хвое и травинках на защищённом от чужих глаз склоне Ховард-парка. Крупные капли плавно опускались сквозь листья на спину Гарри, что упоительно продолжал целовать Уилла.       Дыхание давно сбилось, на щеках застыл яркий румянец, жар гулял по наполовину обнажённым телам, заставляя Уилла и Гарри плавиться в объятиях друг друга, несмотря на начинающийся дождь.       От земли поднималось влажное тепло, парк шелестел, скрадывая стоны и мурчащий шёпот. Густая зелень скрывала то, что должно остаться между ними. Обжигающее. Выгибающее. Остающееся солёным на языке и липким на быстрых пальцах.       Они время от времени менялись местами, чтобы каждый получил порцию удовольствия, пока не расслабились в объятиях друг друга, отчего метки на руках отливали золотом, говоря о единстве не только тел, но и душ.       Гарри переводил дыхание и смотрел в небо, морщась от капель дождя, что падали на лицо с густой хвои. Тело тянуло. Удовлетворение отзывалось негой внизу живота, но он понимал, что это ненадолго. В этот раз ненадолго.       — Нам нужно забронировать отель на несколько дней, — поделился он мыслями, поворачиваясь к Уиллу и улыбаясь. Уилл выглядел прекрасно. Разомлевший, с припухшими, покрасневшими губами и белым подсыхающим следом на щеке. Шоколадные кудри прикрывали лоб, голубые радужки потемнели, отражая настроение закатного небосвода. — Мерлин, почему я не встретил тебя раньше? Год с тобой — это слишком мало, чтобы теперь разделить тебя с кем-то ещё.       Он вновь навис над смущённо улыбающимся Уиллом, ощущая, как его тепло обняли поперёк лопаток, стирая влагу.       — Я никуда не денусь, — тихо напомнил ему Уилл, приглаживая торчащие волосы, смотря так открыто и доверчиво, что Гарри не сдержал тяжёлого вздоха. — Что-то не так?       Он покачал головой, кусая щёку изнутри, как обычно делал Уилл. Безмятежное настроение постепенно перетекало во что-то другое, что вставало комом в горле.       Сегодня такой идеальный день.       И скоро он закончится.       Смогут ли они однажды повторить его? Такие же счастливые, расслабленные, невредимые…       — Давай поженимся? — на выдохе предложил он, и Уилл замер, переставая теребить волосы.       Мягкий, мерцающий нежностью взгляд стал удивлённым, и Гарри прикусил язык, ощущая, что испортил момент. Но с другой стороны…       — Это шутка? — неуверенно улыбнулся Уилл, но, увидев, что Гарри оставался серьёзным, нахмурился. Несколько секунд он блуждал взглядом по его лицу, прежде чем тихо спросить: — Ты настолько сильно не веришь, что мы справимся?       Гарри показалось, что голос Уилла слегка дрожал. Чувство вины, что до этого притаилось в груди, разрослось, делая ком в горле больше.       — Я боюсь, что в нужный момент не смогу защитить тебя, — с горечью признался Гарри и выпрямился, чтобы сесть на край пледа и отвернуться, скрывая просочившуюся уязвимость.       Перед ним расстилался густой лес, в скором времени обещающий покрыться пеленой тумана. Солнце медленно пряталось за облаками. Рядом валялась пачка салфеток, и Гарри принялся вытираться, чтобы занять руки и мысли.       — Гарри, — Уилл присел позади него и обнял за спину, не обращая внимания на резкие движения, — ты не обязан защищать меня. — Слова звучали как-то неправильно. Нутро Гарри тут же воспротивилось им, но он не успел что-то сказать, когда Уилл щекотно выдохнул ему в шею: — Оставь эту работу альфам.       Что?       — Ты серьёзно? — Гарри зажал его руки и повернулся. — Доверить твою безопасность мозгоправу и строителю? И что они смогут?       В голубых глазах позади горели смешинки, и Гарри чертыхнулся и хотел встать, но Уилл перехватил его и ловко уложил на спину.       — Доверить нашу безопасность человеку, который, как и ты, состоял в мафиозной группировке и точно поднатаскал в прошлом ремесле Ганнибала. — Уилл ткнулся носом в переносицу Гарри, радуясь, что провокация сработала. Злость всегда возвращает трезвость ума, погрязшего в сомнениях. — И переставай считать меня беспомощным. Напомню, что я окончил Академию ФБР и ловлю убийц. Я не настолько слабый и беспомощный омега.       Он улыбнулся, слыша примирительный выдох.       — Я никогда не считал тебя слабым и беспомощным, — поморщившись, проговорил Гарри с укором.       — Пообещай мне одну вещь. — Уилл дождался вопросительного мычания и собрался с силами, чтобы сказать: — Пообещай, что не отстранишься от меня, не начнёшь избегать, когда поймёшь, что стало хуже. Пообещай, что не станешь защищать меня посредством игнорирования и не будешь врать мне, если что-то случится.       Гарри прикрыл веки, потеревшись о нос Уилла и соприкоснувшись с ним лбом.       — А если это будет единственный способ сохранить тебе жизнь?       Они так и лежали несколько минут, впитывая тепло друг друга, разделяя одно дыхание на двоих под шелест травы и листьев.       — Просто пообещай, — вновь попросил Уилл.       Настала очередь Гарри неуверенно блуждать взглядом по его лицу.       Его омега. Партнёр. Истинный. Глоток воздуха в новой жизни. Он готов пойти на всё, лишь бы…       …лишь бы Уилл оставался в недосягаемости.       Но он уже не мог увезти его, спрятать, сделать так, чтобы никто не знал об их связи. И возможно, раньше он бы так и поступил, чтобы обезопасить его. Но не сейчас. Сейчас его место рядом. Он сможет. Он справится.       Гарри крепко обнял Уилла, чтобы совладать с накрывающей лавиной чувств.       — Прости меня, — губами произнёс он и рвано выдохнул: — Я обещаю.       И назад пути не будет. Вот только как перестать врать, если жизнь похожа на сплошную полосу лжи, где он никогда не говорил всей правды?       Как перестать самому бежать от того, кем он когда-то стал? Перестать отрицать, что прошлые навыки могут быть полезными…       Шесть лет он не давал себе повода вернуться в ту версию себя, которая едва не стала правой рукой главы британской мафии. Шесть лет он боролся, искоренял прошлые привычки, приобретая новые. Ради чего? Если он до сих пор не в состоянии обезопасить свою семью.       Где-то впереди зашелестел сильный дождь, накрывая их закуток мокрой стеной.       — Я ценю всё, что ты делаешь для нас, пусть мне иногда тяжело понять, что происходит, — искренне улыбнулся Уилл и сладко поцеловал Гарри напоследок. — Нам пора домой.

***

      До машины они добежали наспех одетыми, укрывшись пледом и держа в руках пакет с пустым контейнером из-под съеденных пирожных, термосом и прочим мусором. Дождь усилился. Тучи впитали остатки солнечного света, поэтому разобрать силуэты деревьев, торчащие пни и скользкий мох стало труднее. Но они справились.       Уилл сел на водительское место и включил обогрев, пока Гарри закрывал багажник. С волос капала вода и щекотно стекала за шиворот.       — Готово. — Гарри плюхнулся рядом на сиденье и застегнул ремень, забавно дуя на промокшую чёлку. — А говорили, что погода будет ясной.       Уилл усмехнулся и завёл машину, радуясь, что они приехали сюда, а не пришли пешком.       Фары осветили грязную тропу, мотор заурчал и…       Позади раздался знакомый щелчок. По спине Уилла пробежал неприятный холодок. Дыхание замерло вместе с пульсом, взгляд метнулся к бардачку, но он не пошевелился, чувствуя, как в затылок упиралось дуло.       Время замедлилось, когда адреналин выбросился в кровь, толкая сделать хоть что-то. Сломать кисть, вывернуть руку, выхватить оружие — если они сделают это с Гарри одновременно, каковы шансы, что они не пострадают?       Гарри громко сглотнул, смотря Уиллу в глаза и надеясь, что они думают об одном.       Новая секунда начала замедленный отсчёт, когда время разорвало глубоким мужским голосом:       — Не советую делать резких движений и пытаться вырвать оружие. Оно выстрелит быстрее, чем кто-то из вас дёрнется. Это я вам гарантирую.       Гарри едва заметно вздрогнул узнавая. Нет, не может быть!       — Северус, — прохрипел он. — Северус! — уже громче, неверяще оборачиваясь и натыкаясь взглядом на чёрные глаза и такие же длинные до плеч волосы. Волна адреналина вмиг схлынула, отдаваясь взбалмошным пульсом в висках и сменяясь на искреннюю радость. — Ты… ты получил моё сообщение?       Уилл сидел в удивлении, ощущая, как покалывали кончики пальцев, пусть и затылок перестал быть мишенью.       Что, твою мать, происходит?       — Получил и теперь несколько разочарован, что ты потерял бдительность из-за влюблённости. Не заметить другого человека в машине — нонсенс, — отчитал Северус Гарри, возвращая оружие. Их грёбаное оружие! — Вас можно было убить трижды. В туалете кафе, в парке и теперь в машине. О чём вы думали?       Уилл чуть не поперхнулся от укора. Его действительно отчитывали как мальчишку? Забравшись в его машину и урожая его же оружием?       Он проверил патроны и перезарядил пистолет, желая немного прояснить ситуацию. Но Гарри остановил его, мягко положив ладонь поверх и покачав головой:       — Это я позвал его нам помочь.       — Именно на такую помощь я и рассчитывал, — огрызнулся Уилл, растирая лицо.       — Вам что-то не нравится, мистер Грэм? — таким же недовольным тоном спросил Северус.       Чёрные брови с вызовом приподнялись, и Уилл закатил глаза, резко выдыхая через рот. Мистер Грэм, значит?       — Многое, — начал он, но его бестактно перебили.       — Вы забыли оружие в бардачке, проявили халатность, оставив машину так далеко, но, что ещё хуже, вы знали, что за вами следят и позволили поставить себя под удар. Что, если бы здесь был не я?       Каждое слово Северуса сквозило царапающим льдом, и всё же Уилл наконец увидел в них смысл. И смысл нелепого показушного спектакля.       Чёрт, никто из них не взял оружие? Серьёзно? Тогда… отпираться глупо, ведь всё очевидно.       — Мы бы были уже мертвы, — кивнул он и опустил плечи, облокотившись затылком о подголовник и посмотрев на Северуса через зеркало заднего вида.       Неужели всё настолько плохо? Неужели прошлое Гарри имеет настолько внушительный и разрушительный вес?       До этого момента он не ощущал опасность настолько явно.       Да, ему не понравилась история с прослушкой, после которой его мутило несколько часов. И после которой он так позорно оплошал сейчас. Позорно потерял бдительность. Его гордость ещё никогда не втаптывали так глубоко в грязь правдой, в которой его халатность и непонимание ситуации в целом могла стоить им жизни.       Может, Гарри прав и он действительно слабое звено в их паре?       Уилл сделал медленный успокаивающий вдох и выдох и сконцентрировался, переставая себя мучить мыслями и переключаясь на мимику Гарри, что тепло переговаривался с Северусом. Зелёные глаза ярко светились, как у соскучившегося по папе ребёнка.       Северус знал его. Знал слишком хорошо. Возможно, их что-то связывало в прошлом. Холодное безэмоциональное лицо смягчалось, когда он смотрел именно на Гарри, в остальном его вид, жесты и речь отталкивали.       Северус выглядел старше их. Ровесник Ганнибала? И источал ауру глубокого недовольства и даже разочарования поверх чего-то иного. Скрытого беспокойства? Лёгкой привязанности? И кажется, осуждения в выборе партнёра, на что Уилл в который раз скрипнул зубами.       Что ж, ещё одно оскорбление в адрес его умственных или физических способностей — и он вышвырнет незваного гостя за дверь…

***

      Они молча сидели в машине. Дождь звучно барабанил по крыше, дворники размазывали капли по стеклу, и Гарри хотел, чтобы кто-то так же взял и смазал налёт прошлого с его души, потому что сил сидеть и смотреть на напряжённого и поникшего Уилла не оставалось.       Северус давно уехал, пообещав наведаться в гости, чтобы рассказать всё, что знал. Гарри не ожидал получить выволочку в первую минуту встречи, но объятия, знакомые и далёкие, перед прощанием, разгладили послевкусие от когда-то привычных нравоучений.       Северус не изменился. И Гарри дышал ровнее, ощущая более твёрдую опору под ногами. Ведь если Тома он не знал, то с Северусом он провёл четыре года в стенах Хогвартса. Преподаватель, которого боялись ученики и называли Ужасом подземелий. Медик. И тот, кто в сложный момент бросился защищать Гарри и ещё двоих детей без оружия в руках.       И пусть какое-то время Гарри относился к нему с подозрением, но ближе к шестнадцатилетию осознал, что Северус и Люциус смогли дать ему то, что не дал погибший отец: помощь и защиту. Они стали примером и опорой, когда мир перевернулся с ног на голову. И теперь Северус снова здесь. С тем же номером, что тогда сунул в руку сбегающему Гарри.       Он сохранил его.       Гарри ощутил тепло в груди и перевёл взгляд на Уилла, что огрёб не меньше его. Но, в отличие от Гарри, не особо радовался появлению человека, который вломился в его машину, отключив сигнализацию и видеорегистратор. Угрожал и разговаривал в таком тоне, что хотелось сделать что-то непростительное.       Уилл тяжело вздохнул и повернул ключ, пытаясь собраться. Его нервировала воодушевлённость Гарри наравне с тайнами, которые не становились явными. А ещё его проступок, который вряд ли забудется.       — Эй, — с виноватой интонацией начал Гарри, — пожалуйста, скажи что-нибудь.       Уилл забегал взглядом по лобовому стеклу, но не повернулся. Кадык дёрнулся, когда он сглотнул, облизав губы.       Внутренний шторм превращался в огромный поток нескончаемых вопросов, и Уилл не хотел выворачивать себя наизнанку. Не хотел злиться на Гарри и всё же злился, поэтому предпочёл промолчать.       Навигатор разрезал душную тишину оповещением о перестройке маршрута, показывая десять минут в дороге.       Десять минут, чтобы не разрушить день до конца.       Гарри опустил голову и вжался в кресло, принимая молчание. Заслуженное игнорирование. И кто кого ещё просил не отстраняться?       — Северус помог мне сбежать, — на выдохе поделился он и прочистил горло. — Мы не виделись шесть лет, и я не был уверен, что его номер всё ещё работает. Не знал, что он здесь. И не знал, что он нас выследит.       — Тоже бывший член мафиозной группировки? — догадался Уилл.       Слова Гарри его не успокоили, напротив. Складывалось ощущение, что он не знал Гарри, не знал тех, кто ему помог, не знал всей ситуации и как ему помочь сейчас. Он чувствовал себя отрезанным от мира и частью чего-то временного, более невесомого, чем то, что надвигалось.       — Так или иначе моё прошлое состоит из таких людей, — кивнул Гарри, понимая, как это звучит. — Но ты не должен… ты… Я не хотел, чтобы моя новая счастливая жизнь с тобой соприкоснулась со старой, понимаешь?       Уилл сжал челюсть и пальцы на руле, отчего костяшки побелели.       — Она уже соприкоснулась, — раздражённо выдохнул он. — И я не понимаю, почему ты не хочешь рассказать правду.       Гарри отвернулся к окну, где за мокрым стеклом вырисовывались очертания деревьев и домов Балтимора. Дождь закончился, поэтому они быстро двигались по свободной улице.       — Я знаю, что, если скажу, кто это, ты найдёшь его, — тихо признался он, оставляя отпечаток дыхания на стекле и отмечая, что центр города дождь не затронул. Вылился на окраине и ушёл в направлении Вашингтона. — Ты найдёшь логово монстра, и он убьёт тебя, не задумываясь. Или заставит страдать, чтобы страдал я.       — Но пока ты молчишь, я не знаю, к чему готовиться, — резко парировал Уилл, давя на педаль газа. Он терялся в эмоциях, путался в мыслях об одном и том же. Несколько часов назад они обменялись важными обещаниями, что сейчас превращались в пыль. Чего стоят слова, если действия говорят сами за себя? — Но допустим, это так. Тогда ответь на вопрос: почему, когда это всё произошло, ты не пошёл к директору школы? Почему не пошёл в полицию?       Гарри фыркнул, вцепившись в ручку, когда они повернули.       — А что они могут? Как может директор защитить ученика, что добровольно ступил на скользкую дорожку? — с усмешкой спросил он. — Я слишком много знал, и, если бы хоть кому-то рассказал, меня бы нашли раньше, а того человека уже бы не было в живых.       — Поэтому ты позвал Северуса? Потому что не можешь ничего рассказать? А он…       — Северус ничего не решает! — повысил голос Гарри. — И плевать, что он там собирается сделать. Я сам решу, когда с тобой делиться информацией, а когда нет, — устало выдохнул он и прикрыл лицо ладонью, сквозь пальцы наблюдая, как открылись знакомые ворота. Слишком быстро, слишком… всё не так. — Давай закроем тему. Не хочу завершать этот день ссорой.       Они остановились напротив входа. Щёлкнул ремень, погасли фары.       — Ты уже это делаешь, — констатировал Уилл, проглатывая очередную порцию обиды. Гарри обещал говорить правду, обещал больше не отталкивать и всё равно продолжал это делать. — Поговорим, когда будешь готов видеть во мне союзника, а не слабое звено или тяжёлое бремя.       Он вышел из машины и громко хлопнул дверцей, оставляя Гарри наедине с собой и так и не сказанным, что Уилл для него не бремя. Он просто… просто не мог иначе. Не умел.       И кажется, снова всё испортил…