Как тануки на самом деле снежным лисом оказался

      Поднялись они не так уж и высоко, как предполагал Кёджуро. Эти места были ему знакомы: десять лет назад он обыскал здесь каждый сугроб в безрезультатных попытках найти своего лисёнка. Тёмного цвета горные породы под ногами скоро укрылись сплошным снежным одеялом.       Пока они были в логове Аказы, наступил рассвет, и теперь повсюду стояла утренняя тишина и нежность нового дня, обласканная солнцем. Здесь, на пути к горным вершинам, снег, выпавший ночью, сиял, ослепляя ночных ёкаев с непривычки. Не было ни деревьев, ни кустарников — только скалы, снег и бесконечное небо. Дикая красота природы завораживала, пусть и была непривычна для пламенного кицунэ.       Кёджуро, звериным чутьём понимая, насколько заметно и ярко он выглядит здесь, старался пройти эту местность побыстрее, хотя ему мало что могло бы угрожать всерьёз. Помимо этого, он рассудил, что отныне Аказа является Хранителем этих мест, а значит, пока они вместе, им не страшны никакие враги.       Конечно, на самом деле Аказе только предстояло окружить заботой свои новообретённые владения.       — Ты уже определил границы своих владений? — спросил Кёджуро, сбавляя шаг, хотя Аказа в любом случае не отставал.       — Граница с твоим лесом и лесом серебряных тэнгу образуют неровную полусферу, — ответил Аказа, — остальное упирается в горы. Вершина горы Такада и склоны с этой стороны — мои.       — А с другой? — удивился Кёджуро, — Разве там кто-то живёт?       — Там засел один старый снежный лис. Я не собираюсь с ним сражаться и отбирать у него дом.       — Ты не шутишь? — всполошился Кёджуро, останавливаясь перед Аказой и от волнения наступая лапами ему на ноги, — Неужели это твой родственник?       — Вот уж точно нет, Кёджуро, — усмехнулся Аказа, — это просто обычный старый лис о шести хвостах. Вы бы с ним не поладили.       — Почему? Как долго он там живёт? Как его зовут? Почему он скрывается? — в форме лиса Кёджуро был гораздо крупнее обыкновенной лисы, отчего его топот по ногам Аказы был довольно ощутимым, но Аказа и не подумал его отталкивать.       — Хочешь познакомиться?       Кёджуро сел, оставляя передние лапы на ногах Аказы и глядя на него снизу вверх. С минуту подумав, лис вздохнул.       — Мне не перейти гору, я не выдержу такого холода, — признал он, — а обходить очень долго. Буду рад, если он заглянет в гости.       — Он ни за что не пойдёт в гости к пламенному лису с девятью хвостами.       Кёджуро помолчал и наконец отошёл, чтобы Аказа продолжил показывать путь. Тот, усмехнувшись, зашагал дальше. Он понял, о чём хочет спросить Кёджуро и покладисто ответил на незаданный вопрос:       — Мы случайно встретились, когда я перешёл гору и спустился на его земли. Я тоже думал, что там никого нет и не скрывался. Я прожил у него несколько лун, прежде чем отправиться дальше.       — Я уж решил, что он стал твоим вторым учителем, — удивлённо отозвался Кёджуро, на что Аказа, клыкасто улыбнувшись, ответил:       — Кёджуро, ты — мой единственный наставник. Только ты один.       Пламенный лис от удивления умолк, никак не ожидая услышать подобное признание, пусть и столь приятное.       — Я не встретил никого сильнее тебя, как я мог принять кого-то более слабого в качестве учителя! — полушутя, возмутился Аказа, на что Кёджуро с готовностью купился:       — Я не воспитывал тебя таким заносчивым! Аказа! Вокруг полно сильных ёкаев! И сила далеко не всегда сопутствует мудрости, поэтому…       Пока большой лис ворчал, Аказа молча слушал, но как только тот выговорился, лисёнок просто сказал:       — Но мне никто больше не понравился.       Пока пламенный лис приходил в себя после такого признания, Аказа остановился.       — Мы на месте, Кёджуро.       Перед ними возвышалась скала, обросшая вековым ледником с многочисленными разломами. Толщина льда поражала воображение. Видимо, ледник со временем таял и полз, поэтому перед стеной образовалось широкое пространство, где из-под пушистых снежных шапок выглядывали ледяные валуны разных размеров, насквозь просвеченные солнцем.       Лёд сиял чистыми бирюзовыми оттенками, подобно драгоценным камням.       Аказа подошёл к стене и, обернувшись к Кёджуро, сказал:       — Я не был здесь довольно долго. Подожди, пока я проверю, на месте ли источник.       — Хорошо, — отозвался Кёджуро, борясь со шкодливым желанием смахнуть хвостом хотя бы одну снежную шапку с ледяного валуна.       В прошлый раз, когда он был здесь, ему было не до смеха и шалостей. Но теперь, когда Аказа здесь, было намного спокойнее.       Несмотря на эту простую истину, спустя всего несколько минут после того, как Аказа скрылся в одном из разломов, Кёджуро улёгся на лапы и принялся ждать. Краткий порыв веселья куда-то пропал, словно его унёс ветер, ставший из освежающего зябким и неприятным.       Долго хмуриться пламенному лису не пришлось: Аказа вскоре вернулся и позвал его за собой. Протиснуться в узкий разлом удалось почти без труда и вскоре перед ними оказался более просторный ледяной коридор. Стены этой удивительной пещеры пропускали свет, внутри толщи льда сияла паутина трещинок и время от времени слышался тихий звон от ледяных стен, что создавал ощущение пространства, наполненного жизнью.       Всё верно: если один из источников холода и впрямь находится здесь — это место и должно быть живым. Несмотря на то, что стихией этих мест являлся холод, он тоже является одной из основных природных сил, а значит, вопреки поверхностным суждениям, холод тоже является силой животворной и крайне необходимой для сохранения гармонии в природе.       Вскоре прозрачные ледяные стены сменились более тёмными, очевидно, они прилегали к каменной стене, не пропускавшей свет. Прозрачная гладкость льда сменилось на почти чёрную шероховатость с грубым трещинами и разломами. Вокруг стало темно и в тишине слышались только шаги Аказы и тихий стук когтей Кёджуро.       Тёмный коридор был довольно длинным, но вскоре впереди появился слабый свет, и Кёджуро удивился: по его прикидкам, они направлялись вглубь ледяных пещер, где не могло быть дневного света. Разве что где-то впереди была трещина — всё же они были довольно непредсказуемы, поэтому пламенный лис успокоился.       До тех пор, пока тёмный коридор не свернул резко направо. За поворотом оказалась большая пещера с высокими стенами — прозрачными, с сияющими бирюзовыми переливами. От них веяло колючим морозом: у пламенного лиса вспушилась шерсть в попытке защитить тело от холода. Здесь было намного холоднее, чем снаружи, и Кёджуро ощутил, как его тело потихоньку начало терять тепло — оно утекало, словно кровь из раны. Он не взял с собой никаких талисманов, но был уверен, что не потеряет так уж много сил за короткий промежуток времени.       Посреди пещеры пол и потолок соединяло нечто похожее на бамбуковый лес — разной толщины ледяные стволы переплетались между собой, распространяя вокруг то самое сияние, которое Кёджуро издалека принял за дневной свет.       Внутри этих ледяных стволов сияние, будто кровь в живом теле, циркулировало по непредсказуемому пути. Большие сгустки света текли во льду медленно, маленькие же, больше похожие на искры — быстрее. Иногда маленькие искорки убегали, растекаясь по полу и потолку, будто этот свет непрерывно отдавал часть себя окружающему миру.       Аказа поднял руку, чтобы положить её на один из ледяных столбов, но внезапно отшатнулся, едва не споткнувшись. Кёджуро схватил его за хаори зубами и оттянул назад. Его глаза стали такими огромными, будто он был не лисом, а совой, и Аказа весело фыркнул.       — Кёджуро, всё хорошо, отпусти.       Лисий взгляд сузился, а хват челюсти ничуть не ослаб и это ужасно понравилось Аказе, поэтому он не стал пытаться освободиться.       — Аказа, так нельзя! — раздался голос лиса в голове Аказы, — Источники природных сил непредсказуемы, их ни в коем случае нельзя трогать просто так.       Снежный лис удивлённо хлопнул глазами и посмотрел на источник, потом снова на Кёджуро. Тот осторожно разжал челюсть, внимательно смотря за бывшим воспитанником, словно опасаясь, что тот снова полезет туда, куда не следует, будто малое дитя.       — Кёджуро, я спал прямо в этом источнике, среди столбов, — проникновенно сообщил Аказа, — он точно никак не может мне навредить, это моя родная стихия.       Пламенный лис посмотрел на ледяные столбы.       — Это было, когда ты ушёл? — спросил он.       — Да, — ответил Аказа.       Выходит, что источник приютил маленького беглеца, пока Кёджуро искал его совсем рядом. Внезапно ледяные столбы показались уже не такими чужими, и Кёджуро понял — он благодарен этому месту, пусть даже оно скрыло от него его лисёнка. Оно ведь помогло Аказе, и это самое главное.       — Это было давно. Не стоит испытывать судьбу без острой необходимости, — проворчал Кёджуро, в очередной раз думая, что больше не может наставлять Аказу, какие бы красивые слова про единственного учителя тот ни говорил.       — Ты прав. — на удивление мягко отозвался Аказа, — Я не буду. Но тогда посмотри на это.       Снежный кицунэ присел и положил ладонь на пол. Источник тут же отреагировал — маленькие искорки радостно взметнулись в нём, покружили между собой и уже медленнее потекли вниз по ледяным стволам и по полу — прямо к ладони Аказы. Кёджуро взволнованно наблюдал за тем, как они впитываются в ладонь Аказы одна за другой. Поток был ровным и неспешным, словно кто-то или что-то его контролировал. Всё проходило гармонично, безопасно, поэтому Кёджуро успокоился, подобрался поближе, осторожно понюхав воздух над бегущими под слоем льда искрами. Аказа улыбнулся этому и интуитивно второй рукой приобнял лиса.       Кёджуро резко выпрямился, но уворачиваться не стал, вместо этого внимательно глядя на Аказу. Его взгляд с лёгкой хитринкой улыбался. Он устроился поудобнее, полностью сев на ледяной пол, а руку переместил со спины Кёджуро на его лапу, прикасаясь к нему аккуратно, без нажима, чтобы он в любой момент смог отстраниться.       По лапе Кёджуро тёк согревающий лисий огонь — преобразованная энергия Аказы. Она легко пробиралась внутрь, словно тончайшими нитями, в отсутствии открытых ран стремясь дать телу пламенного лиса то, что ему сейчас нужно больше всего — тепло. Нити проникали в энергетические каналы, вливаясь в поток пламенной энергии и ускоряя его.       Конечно, Кёджуро и раньше знал, как взаимодействует энергия. И Аказу он научил этому ещё в раннем возрасте. Энергия природы может подпитать ёкая (и любое живое существо), словно пища. Попадая в тело, она преобразуется в энергию, необходимую поглотившему её живому существу. Каждый получает именно то, что ему нужно, преобразуя природную животворящую силу. Конечно, прямо противоположная пламенному лису энергия холода вряд ли так легко и просто преобразовалась бы в его теле, но прошедшая сквозь Аказу — его тело, его лисью бусинку — она потекла в его теле, словно родная, став лисьим огнём.       Поток искр немного усилился, будто понял, что ему нужно напитать уже не одного кицунэ, а двоих. Кёджуро, слегка убаюканный теплом, положил голову на плечо Аказы и тут же, посмотрев вниз, тихо замер, сначала не поверив своим глазам и боясь спугнуть такое замечательное зрелище.       Восемь больших, белоснежных хвостов раскинулись по ледяному полу, подрагивая и живя своей жизнью. Некоторые из них игриво помахивали, будто их хозяин сейчас испытывал счастье и удовольствие — наверняка так и было, ведь прямо сейчас источник дарил силу снежному лису. Полупрозрачные, они явили лишь свой призрачный облик, который обычно проявлялся лишь в свете полной луны — прекрасная спрятанная истина. Очевидно, сила источника подсветила их, позволив увидеть. Они были восхитительно пушистыми — захотелось сгрести в объятия такое богатство, прижав к сердцу, хотелось бесконечно гладить, упросив их хозяина показать хвосты полностью — чтобы был хорошо виден цвет шерстинок: белоснежный, чистый, на кончиках — чернично-синий. Понятно, что это большие, взрослые хвосты, но всё равно хотелось примерить их к своим собственным, исключительно по-лисьи, просто посмотреть, как они выглядят вместе.       Несколько раз пересчитав их голодным взглядом — просто так, ради удовольствия — Кёджуро прикрыл глаза ненадолго. Хвосты не исчезли и он ощутил небывалое счастье — тихое, только своё собственное. Его лисёнок не только выжил, но и вырос большим и сильным. Он так старался, и наверняка многое пережил, чтобы заполучить в свои руки такую большую силу. И он смог, справился, всё получилось! Аказа потрясающий!       Растроганный Кёджуро проворчал что-то совсем уж звериное, и Аказа, желая увидеть его взгляд, немного отодвинулся. Пламенный лис поднял лапу и прижал его обратно к себе, чтобы вид чудесных хвостов не исчез за его спиной. Довольно вздохнув, Кёджуро отпустил лисёнка… нет, нет! Взрослого снежного лиса! И с сожалением отвёл взгляд от восхитительных хвостов, чтобы Аказа не подумал, будто он бесстыдно пялится на то, что Аказа пока ещё не решил ему показывать, а может, и вовсе не хотел. Судя по всему, он так и не понял, что сила холодного источника выявила его хвосты.       — Что такое, Кёджуро? — чутко спросил Аказа, отнимая ладонь от его лапы, — Тебе нехорошо?       — Всё нормально, — растроганно отозвался пламенный лис, — просто ты уже такой взрослый.       Услышав это, Аказа просиял и тут же отвёл взгляд. Но полупрозрачный румянец и закушенная клычком губа показали его чувства, и Кёджуро только снова вздохнул: ну какая радость в том, что его лисёнок больше не его лисёнок? Взрослый, сильный, могущественный ёкай. Да мог бы и подольше оставаться его маленьким милым лисёнком.       Зачем так быстро повзрослел?       Всё ещё растроганно ворча, Кёджуро встал и побрёл из пещеры. Ему хотелось выбраться на свежий воздух. Когда он вновь ощутил на себе свет солнца, то вздохнул с облегчением — всё же источник холода это не то место, где он мог бы уютно жить, в отличие от Аказы.       — Хорошо, что ты нашёл его. — сказал Кёджуро Аказе, который почему-то смотрел на него распахнутыми глазами, — Я очень рад, что ты сумел. Как бы противоречиво это ни звучало.       — А ты… ты долго искал меня тогда?       Кёджуро отчего-то захватил лисий кураж: то ли сила источника взбодрила, то ли ещё что, но он всё-таки сбил с одного из валунов снежную шапку своим хвостом. Сухой снег разлетелся в стороны, сияя на солнце искристым дождём, и лис довольно оскалился, коварно примеряясь ко второй снежной шапке.       — Искал!       Пуфф! Вторая снежная шапка разлетелась таким же волшебным сиянием, как и первая.       — Искал, Аказа! Пока не кончились силы. Ждал, пока не начали исчезать хвосты, пока всё вокруг не обыскал, куда только смог дойти. Я не знаю, долго это или нет. Ты точно не хочешь обернуться и побегать тут, пока ещё светло и не холод… Аказа?       К негодованию пламенного лиса, его бывший воспитанник закрывал глаза ладонью, и явно не из-за радостной улыбки. И совершенно напрасно, ведь день оказался так хорош!       Кёджуро подобрался и прыгнул, повалив Аказу прямо в снег. Они провалились довольно глубоко в скрипнувший сугроб, и Аказа, растерявшись и не ожидая нападения, отнял ладонь от ошарашенного лица, инстинктивно обхватив лиса, который улёгся на него всем телом.       Его лицо было мокрым от слёз, и Кёджуро утешительно ткнулся в него носом.       — Ну, хватит уже грустить, Аказа. Я ведь сказал, что не злюсь на тебя. Или ты опять собрался что-то вытворить и раскаиваешься заранее?       Аказа отвёл взгляд так, будто и впрямь собирается, и Кёджуро сердито зарычал в ответ.       — Не смей никуда уходить!       — Я не собираюсь! Просто… Кажется, сам себя простить не могу, — огорчённо выдал Аказа так, будто удивлялся сам себе.       — Пятое правило забыл?       — Уныние есть яд, — послушно отозвался Аказа, ничуть не утешаясь этим.       — Не волнуйся, мы что-нибудь придумаем для твоего искупления! — уверенно заявил Кёджуро.       Аказа заинтересованно взглянул на него.       — Например, на тебе удобно лежать! — подразнил Кёджуро, игриво махнув хвостом, — А спорим, что ты не сможешь меня поднять и пронести до деревьев? Ой! Аказа!       Мало того, что Аказа очень даже смог пронести на руках огромного пламенного лиса даже дальше, чем тот указал, так ещё и сделал это с явным удовольствием, игнорируя приказы отпустить хозяина священного леса на землю.