The jealousy f**ks me

На следующий же день ровно в семь утра мы были в студии. Геррит плелся совершенно нехотя, каждые пять секунд зевал и толком не разговаривал — видимо, не привык в последнее время так мало спать. Вчера мы легли около двух часов ночи: после фильма состоялся ужин, потом — длинный разговор о работе и о прошедших годах. Пусть вспоминать происходящее за решеткой казалось мне занятием неправильным и выглядело так, будто я напрашиваюсь на жалость, но Геррит закидал меня таким количеством вопросов, что иначе не вышло. Ему хотелось знать буквально каждую минуту моего времяпровождения там, и после каждого ответа поступало минимум три уточняющих вопроса. Не то чтобы я понимал причину такого рвения — но, наверное, Геррит сам нуждался в поводе меня пожалеть. Было бы странно, если бы вместо ответа я сказал: «Нет, а вот это тебе знать необязательно». — Мы до десяти будем здесь одни, так что можешь записать вокал или для чего тебе там ещё мы не нужны, — сонно пробормотал Геррит, устраиваясь поудобнее на кожаной софе в углу, — а я пока… — Нет-нет-нет! — я подбежал к нему и в знак протеста похлопал его по щекам. — Сегодня я у тебя в роли стажера, а ты мой, значит, руководитель. Адаптируй! — Кого? — тот удивленно моргнул. — Тебя? Да ты и сам кого хочешь способен адаптировать, Крис… Он поластился об мою ладонь и лег на нее, опуская веки. И хотя в моменте мое настроение было максимально рабочим, легкое прикосновение не могло его не изменить. Тело, не ощущавшее человеческого тепла несколько лет, сразу пропустило волну энергии. Я стоял над ним, нагнувшись, смотрел на его спокойное лицо, на сухие розовые губы, и больше всего на свете хотел их поцеловать. Пришлось отстраниться. Геррит говорил, что сейчас не время, он хотел выдержать дистанцию, вроде бы, для того, чтобы мы привыкли друг к другу снова. И, зная, что у нас три часа в студии наедине, я с трудом сдержался. — И все же ты мне понадобишься, — я отошел к столу с компьютером и вытащил из кармана флешку. — Сейчас распечатаю ноты вчерашних двух песен, а потом нужно будет, чтобы ты показал мне ваш текущий репертуар… В смысле, последний альбом и самые популярные из старых, которые вас просят на концертах. И, честно признаться, я так и не слышал, как звучал ваш прошлый солист. — О, у тебя есть ноты того, что ты пел вчера? — не раскрывая глаз, удивился Геррит, и, видимо, пропустил мимо ушей все остальное. — Да, да, отлично, можешь приступать, Крис. А я пока… — Нет, так не пойдет, — начиная терять терпение, я вставил всё-таки флешку и вернулся к кожаному дивану с проваливающимся на нем в сон сурком. — Вставай, Геррит, работа не ждёт! Я потянул его за руку в надежде стащить на пол и заставить подняться, но что-то пошло не так. Он недовольно замычал и явно не захотел падать на холодный паркет. Вместо этого Геррит, ощутив, что теряет равновесие, ухватился обеими руками за меня, обвил ими мое туловище на уровне ремня брюк. Затем нехотя поднял веки и посмотрел мне в глаза снизу вверх. — А вот я ждал, Крис. Десять лет. И, думаю, работа может тоже подождать хоть полчаса. Его два огромных серых алмаза на месте радужных оболочек глаз уставились на меня уже без малейшей тени недовольства, но каким-то честным и открытым взглядом, которого я от него совсем не ожидал. И уж тем более не с уровня моей ширинки. Волна энергии по телу повторилась, из-за чего я почувствовал себя достаточно глупо — ничего ведь такого не произошло, из-за чего я должен был «заволноваться». Возможно, на меня немного повлияли его слова и окончательно оторвали от мыслей о работе, заставив вспомнить, почему я на самом деле здесь. — Я знаю, — я осторожно отцепил его руки от себя и присел на корточки, — но теперь у нас действительно много времени впереди. А сейчас мне хотелось бы всё-таки заняться группой. — А если нет? — Геррит резко сел прямо и положил руку на мое плечо. — В прошлый раз мы тоже так думали. Крис, любой момент нужно… — Ты накручиваешь. Обещаю, нам хватит времени на общение и все такое. Под «всем таким» я, конечно, подразумевал объятия, поцелуи и секс, на которые всё же надеялся спустя какое-то время. Должен же Геррит в один момент просто не устоять? Мне всё-таки удалось уговорить его поработать. Закончив удивляться тому, что я уже успел набросать партитуру для перкуссии и клавиш для собственных песен, Геррит ввел меня в курс дела и в процессе включил запись бывшего вокалиста. Голос его был явно моложе меня, звучал слегка попсово, скримил моментами явно неправильно и опасно для связок, но, похоже, публике нравилось. Оставалось надеяться, что более взрослый, профессиональный вокал не распугает фанбазу. На часах было ровно 10, когда дверь резко открылась и первой в помещение вошла милая девушка не больше тридцати на вид. Это была коренастая брюнетка с блестящими прямыми волосами до самой задницы, на которую из-за ее размеров невозможно было не посмотреть. На всякий случай я натянул приветливую улыбку. За ней вошли Бо, Класс и Тоби. — Доброе утречко, мой хороший, — она подошла к Герриту и чмокнула его в щеку. Улыбка с моего лица пропала, и я недовольно скривился. — Ты Крис, полагаю? Здравствуй, я Амалия, менеджер этой группы. Ничего плохого Амалия сделать не успела, но в тот момент я уже знал, что не дам ей шанса. — Приятно познакомиться, Амалия, — я пожал протянутую руку и завис на секунду, думая, что еще говорить. — Я введу тебя в курс дела. Судя по твоему опыту работы и образованию, ты отлично справишься с продюсерскими обязанностями, которые выполняла я после увольнения предыдущего продюсера. Ребята мне вчера вкратце рассказали о тебе, думаю, сработаемся, — тараторила она, как-то подозрительно улыбаясь. Почему подозрительно? Я и сам не знал, но понимал, что объективно оценить менеджера Амалию уже не смогу. Не после того, как она по-свойски поцеловала моего брата. — Да, конечно, мы… — И мне надо с тобой кое-что обсудить, — перебила она и, взяв за локоть, отвела в другой конец комнаты. Я оглянулся на Геррита. Жестом он мне показал, что все в порядке, но интуиция мне подсказывала иное с момента появления этой девушки. — Смотри, Крис, я так понимаю, ты ребятам не рассказал ничего? Амалия уставилась на меня в ожидании ответа. Я нахмурился. Я сразу понял, о чем она, но не хотел это признавать — это ее совершенно не касалось. — «Не рассказал» что? — Я все знаю, — она снизила тон голоса, — и проверяется это, Крис, очень легко. В конце концов, тебя снимали журналисты, и это всё показывалось в новостях. Это было давно, но скрывать долго у тебя бы не вышло. Я скрестил руки на груди и заиграл желваками. — Ну, и? Амалия вздохнула и закатила глаза, будто я отказывался понимать нечто совсем очевидное. За ее спиной на нас непрерывно смотрел Геррит. — Я все понимаю, ты, может быть, исправился и все такое, но твои коллеги имеют право знать, что им придется работать с убийцей. Я, злясь, сцепил зубы. Ее слова явно выходили за рамки вежливости при первой встрече. И я ненавидел, когда кто-то лез в мою жизнь. А тем более, когда меня называли подобным словом. Но всё же оправдываться я не собирался. — При всем уважении, Амалия, ты считаешь, это сейчас не только моё личное дело? — Нет, Крис. Ты только вчера появился, я с этими ребятами уже давно, они мне как семья. Я бы не хотела, чтобы с ними что-то случилось, — она смотрела на меня без всякого упрека, даже почти просящим взглядом, но в голосе слышалась будто бы угроза. — Извини, но я не думаю, что такие люди, как ты, выходят на свободу и больше никогда не думают повторить преступление. Я отшатнулся. Мысли заметались в голове. За кого она меня принимает? Думает, я какой-то головорез, которому так понравилось убивать, что он еще на десятку готов присесть? Я вдруг осознал, что всех обстоятельств она не знает. И, если так, раскрывать их я не хотел. Как и вообще любую часть этой истории. Даже если пойти у нее на поводу и доложить коллегам о своем прошлом, они явно захотят знать подробности. И когда об этом знают уже четыре человека, узнает гораздо больше. С другой стороны, если занять сразу принципиальную позицию и послать дамочку, она запросто выживет меня из группы, где знает меня один Геррит — настроит против меня остальных. — Давай так, Крис: ты сейчас идешь и рассказываешь им всё, или это делаю я, но уже в твое отсутствие и более красочно. А они уже решают, хотят с тобой работать или нет. — Окей, — я саркастично скривился и обошел ее, чтобы вернуться к остальным. — Рассказывай сама, делай, что хочешь. Пока она негодующе смотрела мне вслед, я подошел к столику, вокруг которого расселись парни. — Все нормально? — увидев меня, Бо отодвинулся и похлопал по свободному месту рядом с собой. Я тяжело опустился на диван. — Ты грустный какой-то. — Что она тебе сказала? — добавил Геррит. Я задумался, как бы ему намекнуть, чтобы посоветоваться, но чтобы другие не поняли. Можно было бы отвести его в сторону, но я посчитал, что это уже смотрелось бы странно. — Хотела, чтобы я поделился подробностями своего последнего опыта работы, — я постарался сказать это будто невзначай и серьезно посмотрел на Геррита. Тот поджал губы. — Ладно, а ты что? Я мотнул головой. — Там ничего интересного. Но она обещала взять инициативу на себя. Геррит закатил глаза точно так же, как я минуту назад. Парни недоуменно переглянулись. — Есть какая-то проблема? — поинтересовался Клаас. Буквально над ухом тут же послышался стук каблуков. Я напрягся. — Да, между прочим, проблема есть, — раздраженно ответила Амалия. — О которой вы сейчас узнаете. Крис? Она уставилась на меня. Все уставились на меня. Я надеялся найти подсказку во взгляде Геррита, но тот, похоже, точно так же не понимал, что делать. Но что-нибудь сказать я должен был. — Это конфиденциальная информация, разве нет? — встрял все же Геррит. — И рассказать о ней может только сам Крис. — Надо же, — притворно удивилась Амалия. — А я думала, информация, которую можно найти в интернете, таковой не является. Она скрестила руки на груди. В этом менеджер была права — кто угодно мой найти старые эфиры на задворках интернета только по одному моему имени. — А если кто-то опубликует твои паспортные данные, они станут публичной информацией? — возразил Геррит. — Ты захочешь их демонстрировать каждому встречному? — Да, если бы это угрожало чужой безопасности! — Тихо, тихо, — Клаас встал и поднял руки в примирительном жесте. — Крис, я правильно понимаю, речь не совсем об опыте работы? Я кивнул. Этот парень мне нравился, но все же я немного напрягся, не зная, ожидать разруливания ситуации или ее усугубления. — Так, значит. Хорошо, угрожает ли эта «информация» чьей-либо безопасности, как говорит Амалия? Я посмотрел на Геррита. Тот отрицательно мотнул головой. Я и сам собирался так ответить. — Никоим образом. — Тогда, — продолжил он в тот момент, когда Амалия открыла рот, чтобы возразить, — Крис имеет право ничего нам не говорить, если не хочет. — Согласен, — добавил Бо. — Крис отличный певец, еще и композитор. Остальное нас волновать не должно. — Подождите, — вдруг подал голос до сих пор молчавший Тобиас. — Если это какая-то негативная инфа, которую можно найти в инете, то фаны явно ее найдут, когда будут пытаться узнать все про нового солиста. Кроме пиар-рисков, нам нужно знать это, чтобы предотвратить возможные траблы. Сами знаете, ебнутые сталкеры… — С пиар-рисками справится Амалия, она-то все знает, — пожал плечами Геррит. — А сталкеры и так везде найдутся. Помнишь?.. Он пытался обратить ситуацию обратно в нашу сторону, но было поздно: все смотрели на Тоби с задумчивым видом. Я на секунду прикрыл глаза. Мне этот разговор не нравился, но больше не нравилось то, что я даже не подумал о вещах, которые сказал Тоби, сам ранее. У меня было две недели, но я не думал ни о чем, кроме как увидеть и обрадовать Геррита. — Крис, слушай, — продолжил Тобиас, подавшись в мою сторону через стол, — возможно, остальные со мной не согласны. Я не хочу копаться в твоей личной жизни и наезжать никак не собирался, но мы здесь вроде как одна команда, а в случае чего не сможем защитить ни твою репутацию, ни группы. Если не будем знать, в чем проблема. Геррит сидел, уткнувшись лицом в ладони, и подсказывать мне больше не намеревался. Ему наверняка было тяжелее, чем мне, присутствовать, хотя я уже морально настраивался на то, что со мной вместе работать не захотят. — Как скажешь, убедил, — я кивнул, постарался принять невозмутимое выражение лица. — Я начну, и если будут вопросы, не стесняйтесь задавать. Амалия села на стул рядом с победной улыбкой. Пять пар глаз в ожидании просверлили во мне дыру. — Десять лет назад я выстрелил в двух людей, один из них погиб в реанимации, — я решил выждать паузу в ожидании возгласов, но их не последовало. Лица парней были слегка шокированными, но звуков они не издавали. — Скажу сразу, я не планировал никого из них убивать. Я встретился с этими парнями под предлогом продажи веществ, и у меня не было с собой оружия. Но эти двое прежде напали на близкого мне человека, и они узнали меня, решили, что я хочу им отомстить и стали угрожать мне. Потом… Во мне, возможно, заиграла ненависть, и я отнял у них оружие. Вот и вся история. Парни переглянулись. Никто из них не решался что-либо сказать. — Не подскажешь, куда именно ты им выстрелил, что один из них не выжил? — ехидно, как мне показалось, спросила Амалия, которая наверняка знала ответ. — В пах. Я выстрелил им обоим в пах. Но одному, видимо, попал в артерию, другому нет. Я сглотнул. Атмосфера накалялась из-за всеобщего молчания. — Это связано с тем, как именно эти двое напали на твоего близкого человека? — наседала Амалия. Я снова начал чувствовать себя, как на допросе. Только в прошлый раз я скрывал причины своего поступка, чтобы они не докопались к Герриту, но теперь это смысла не имело. — Связано, — нарочито равнодушно ответил я. — Это и причина того, что я совершил. — То есть, ты совершил самосуд, верно? Посчитал, что ты имеешь право наказывать этих людей своими методами? Почему вы с твоим близким не обратились в полицию? Я снова сглотнул, начиная нервничать. Это были явно провокационные вопросы. — Я не… Я не думал о том, что беру на себя слишком много ответственности в этом плане. То есть, не считал себя кем-то выше них… Не знаю, как сказать. Я увидел, что они с ним сделали и пришел в ярость, потому что раньше защищал его от всего возможного, а в тот раз оказался далеко. Допрос превратился в исповедь. Что ж, неплохо. Может быть, мне это было даже нужно. Вдруг менеджер поймёт, что я не опасен обществу и могу оставаться в группе? — «Его», — снова зацепилась Амалия. — Это был твой… родственник или просто парень? Геррит неуместно прыснул, и Тобиас смерил его укоризненным взглядом. Я тоже посмотрел на него, но чуть более мягко. — Скажем так… родственник, с которым я по закону мог встречаться, — уклончиво ответил я. — Вы общались после того, как ты вышел? — Ами, Господи блять! — не выдержал Геррит. — Вот это уже никак не относится к делу, какого черта? — Интересно же, — пожала плечами Амалия. — Тебе нет? Я предостережительно кашлянул, чтобы он заткнулся. Он же не хочет, чтобы все догадались, что он и есть тот «родственник»? Бросив на меня короткий, слегка разгневанный от сложившейся ситуации взгляд, Геррит мой знак абсолютно проигнорировал. — Ты всё уже выпытала, что надо и что не надо. И раз тебе так интересно: я — тот самый близкий человек-парень-брат Криса. Довольна? Ах, да, забыл: не родной брат, поэтому мы встречались. Ещё вопросы? Нет? Тогда давайте, блять, оставим эту тему в покое и вы решите, будете ли что-то делать с этой информацией. Снова драматичное молчание. Геррит откинулся на спинку дивана и закрыл глаза, делая вид, что дальнейшее его не касается. — Пу-пу-пу… — ошарашенно протянул Тобиас, переводя взгляд с меня на Геррита и обратно. — Ну и дела… — Если не возражаешь, — подал голос Бо, развернувшись ко мне всем корпусом. — Крис, ты упомянул, что продавал парням вещества. У тебя же с ними проблем не будет? — Он их не употреблял и зависимости у него никогда не было, — огрызнулся за меня Геррит, который не успел ещё отойти. — Зато я употреблял. Какие-то проблемы, Бо? — Успокойся, никаких проблем, — заверил тот. — Я понимаю, что тебе неприятно это обсуждать, но вопрос про зависимости был важным. Так… Ами, ты говорила про некую «угрозу безопасности». Этот вопрос, мне кажется, исчерпан, опасным Крис мне не кажется. По крайней мере, у него был благой мотив — он защищал Геррита. Насчет вопроса Тоби: теперь мы знаем историю и сможем решить ситуацию по мере ее поступления. Не раньше. Если все согласны, то давайте уже приступать. Вопросов и правда не возникло. До самого вечера работа проходила идеально, тем более — после ухода Амалии. Правда, какое-то время я думал о ее предложении Герриту «сходить в рестик» в качестве извинения. Мне было без разницы, что передо мной она извиняться не планировала, но вот предстоящее свидание мне совсем не нравилось. Я был уверен, что и перед Герритом она извиняться не хотела, а план ее был в том, чтобы заставить меня ревновать, рассорить с братом и всё-таки выжить меня из группы. Вернулись домой мы уставшими и злыми. Помыв руки и раздевшись, Геррит развалился на моей кровати в ожидании диалога со мной. Я последовал его примеру и сел напротив, в кресло. — Прости, Крис, — тихо и обессиленно произнес он. — Прости меня. Тебя как продюсера нужно было познакомить с менеджером, я не ожидал… Что она вот так себя поведет. Я должен был предугадать. — Это было неприятно, — нехотя признал я и закинул руки за голову, — но все закончилось хорошо. Главное, что мы договорились молчать об этом и что я вообще остался. — Думаешь, тебя могли выгнать? — он лег на бок, чтобы видеть меня. — Что тебе она, кстати, говорила наедине? Я рассмеялся. — О, дорогой, тебе бы понравилось. Как насчёт того, что я убийца и такие, как я, после выхода обязательно снова хотят кого-нибудь убить? А она, значит, вся такая заботливая, хочет вас от меня, маньячины, защитить. Геррит фыркнул. — Ами хорошая… Просто иногда любила диктовать свои правила. Но мы никогда с ней не ссорились. А сегодня она явно перегнула. Я поговорю с ней, когда на выходных увидимся. — Кстати об этом, — я кашлянул, настраивая голос на якобы равнодушный тон. — Вы, кажется, достаточно близки? — Смотря для чего достаточно. Ну, она заботливая, иногда приносит мне кофе или пожрать, если заработаюсь. Иногда зовет гулять после работы. Может дать совет, если нужно. Но прям сказать, что мы такие уж близкие… Не знаю, Крис, как и с парнями. А что? — Просто интересно, — я пожал плечами и замолчал. Нет конечно, вообще не «просто». На самом деле эти его слова выбесили меня едва ли не больше, чем все, что сегодня происходило. У меня в голове не укладывалось, как такая мегера может быть подругой Геррита. К тому же, мои догадки о том, что Амалия к нему неравнодушна, укрепились. — Если у тебя с ней будут проблемы, я смогу убедить парней сменить ее кем-то другим или вообще избавиться от менеджера. Если ты, конечно, сможешь заняться развитием сам. Я кивнул. Всё казалось очень просто на первый взгляд, будто бы проблема решена и разногласий не возникнет. Но дурное предчувствие не отпускало. — А что насчет этой встречи? — я снова постарался говорить непринуждённо и уже начал понимать, что удаётся мне это плохо — брат сощурился и ухмыльнулся. — Пойдёшь? — Ну да, она же позвала, а я вроде бы не занят, — в его глазах мелькнула некая хитрость. — А ты против? Я вздохнул. — Да нет, не то чтобы я как-то против, просто… Ну, мы с ней вроде как на ножах теперь, а ты с ней… Ну, а солидарность, все такое? Я мысленно ударил себя за такую растерянность. Геррит, конечно же, улыбнулся, но смех почему-то сдержал. — Крис, мне никогда не нравились женщины. Вот, почему ты спрашивал про неё, да? Ты ревнуешь? — всё же хихикнул. — Мы друзья, она знает, что я гей, и никогда ко мне не подкатывала. — Она поцеловала тебя и позвала на свидание, — я решил сдаться с потрохами, раз меня всё равно раскрыли. — Она всех чмокает в щечку при встрече. Остальных тоже чмокает, но с парнями увиделась, похоже, еще за дверью. — Свидание? — Это не свидание! Мы часто гуляем все вместе или вдвоем, — он подполз к краю кровати и взял меня за руку. — Ладно, пойдём в этот раз с нами, чтобы убедиться. Хочешь? — Не хочу, — я, наоборот, откинулся на спинку кресла и чуть склонил голову набок. — Я явно не хочу лишний раз ее сидеть вне работы. Она, я полагаю, тоже. — Крис, — он вздохнул, задумавшись. — Я не люблю ставить ультиматумы, но похоже, другого выхода нет. Либо ты идёшь со мной на встречу с ней, либо больше не заикаешься о том, что она зарится на твоё. Я скептически скривился. — Ладно. Сходим.