Юрфак

Только глухой им судья:

— Друзья аплодируют, комедия окончена, — убийца засмеялся. Жертва, пятившись, споткнулась об граммофон с играющей симфонией Бетховена.

Запись вторая: «Джентельмены за красной вуалью».

🔎

      — Дотанцевался.       Кратко пошутил Эндрю, стоя около трупа, который будто бы являлся частью вульгарного перформанса: красная помада, размазанная по лицу, вперемешку с кровью из сломанного носа, накрахмаленная рубашечка с розовой бабочкой, до неприличия короткие шорты лишь с одним чулком. Босиком. Чёрные кудри раскиданы, бледные глаза закатаны в предсмертном экстазе, руки до посинения вжались в манжеты.       — Его опознал работник ночного клуба «Вуаль».— произнесла Кейтлин, осматривающая труп, — Жертвой оказался шестнадцатилетний Карл Бирман. Он работал официантом в том же месте. Умер от удушья, перед этим был подстрелен в спину — прополз пару метров и не смог спастись. Смерть наступила в районе двух-трёх часов ночи.       На загорелой шее был заметен след от удушья верёвкой. Рядом с головой оказалась фотография — полароид с изображением двух людей, на которой миловидная девушка целует в щёку ещё живого Карла.       — Есть ещё один момент, — Маккензи стала говорить неуверенно. Она не сомневалась в своих навыках ассистента, скорее, под сомнением был третий отдел.       — Что уже?       — На Карле обнаружен содранный кусок кожи. Видимо, там была татуировка, которая может раскрыть убийцу.       Эндрю обратил внимание на другое: Ники стоял с потерянным выражением лица. Побледневший, тихий. Скрытный. Потому что Хэммик видел в Карле себя: тоже шестнадцать лет, тоже ночной клуб, тоже смуглая кожа. Обычный разнос коктейлей закончился почти что эскортом. Он был уверен, что в «Вуали» точно так, как в старых-добрых «Райских сумерках». Все помнили, чем это закончилось.       — Ники, едешь вместе с Маккензи. Эндрю, — командовал Капитан, а затем остановился взглядом на старшем сержанте, оценивая дальнейшее расследование, — также едешь с ними.       — Ты тогда дело будешь полгода расследовать.       — Старший сержант, Вам напомнить количество жалоб за превышение полномочий?       — Капитан.       Злые глаза Эндрю были тем самым порохом, что витал над трупом. Карие встретились с яркими зелёными. Кевин сложил руки на груди, смотря сверху вниз. Он не был в хорошем настроении, впрочем, как и в последние несколько месяцев. Борьба ощущаемая, осязаемая. Если бы у конфликта был запах, то определённо знакомым: кислая вонь крови. Наш организм изнутри мокрый, со скользкими органами и влажными костями. Лёгкие имеют запах, но мы к нему привыкли, поэтому он незаметен. Ники привык к ссорам коллег, поэтому принял удар на себя:       — Я и Эндрю идём опрашивать свидетелей. Капитан, на вас ответственность найти улики.       От неожиданности Кевин даже распахнул глаза. Николас собрал волю в кулак и ответил. Подставился, создавая выигрышную ситуацию. Он знает слабости. Он знает куда бить, потому что великодушно научили.       — Вы ведь не против такого расклада, Капитан?       — Мной не будет помыкать какой-то криминалист. Кейтлин, — Кевин обернулся к лаборанту, — забирай парня в морг на обследование. Мы будем искать улики.       Они помогли погрузить труп в транспорт, а затем присели покурить. Кевин добродушно поделился с Ники, Эндрю достал из своего портсигара. Небольшой плоский футляр с золотистым рисунком дракона сверкнул от октябрьских лучей солнца. Сидя на лавочке напротив круглосуточного и молча закуривая, никто не решился сказать что-либо. Хэммик выдохнул дым, смотря себе под ноги, стоящие прямо на луже.       — Ники идёт к местным, Эндрю едет на разговор с матерью убитого, я с его коллегами. Все поняли?       Эндрю незамедлительно потушил бычок и бросил в мусорное ведро. Он знал, как Кевин был сегодня утром разочарован, когда получил нагоняй от полковника Ваймака. За половину месяца старший сержант был одарен кучей писем с гневными высказываниями насчёт виндерхакенской полиции. Этим помыкал Кевин. Это и раздражало.       Клуб «Вуаль» открылся совсем недавно. Прошлое место — караоке-бар — закрылось из-за скандала с жестоким убийством женщины, попавшим в сеть. Жертву изнасиловали, накачав лошадиной дозой снотворного, а затем убили в мужском туалете, задушив руками. Дело закрылось даже не начавшись — преступником оказался несмышлёный уборщик, забывший о существовании камер. Странно было то, что после закрытия одного бара на том же месте воздвигнули другой. Кевин двинулся к подземному клубу. Спускаясь по ступенькам, то сразу приметил скрытность. Как оказалось — не зря.       — Покажите Ваш пригласительный, — потребовал охранник, который был на голову выше Дэя. Темнокожий, с залысиной.       — Вот мой пригласительный, — мужчина достал удостоверение, — Капитан отдела уголовного розыска — Кевин Дэй. В Вашем клубе убили официанта и наша обязанность это расследовать.       — У нас правила такие, Дэй. Расследуй — твоё право, но без приглашения внутрь не попасть.       — Это препятствие работе полиции.       — Вы — препятствие моей работе. Неужели не поняли, что у нас всё схвачено? Предъяви пропуск и проходи, Дэй.       Кевина прогнали, будто назойливую дворняжку. Его. Кевина Дэя, Капитана третьего отдела уголовного розыска. Он испытал стыд за самого себя. Не тот, когда ты споткнулся перед группой подростков или перепутал лево и право. Когда ты не оправдал того, чего, как ты считал, достоин. Он учился ради того, чтобы быть Капитаном. Доводил до совершенства, вкалывал, держался. Ради того, чтобы его выгнал какой-то охранник клуба. Стыд перекрыл разочарование. Эндрю бы спокойно прошёл в клуб, потому что это Эндрю. Он особенный, ему можно всё. Его взяли в полицию с судимостью, его оправдывает начальство, более того, оно хочет перевести Миньярда за какие-то заслуги в центр.       — Не получилось? — насмешливо раздалось рядом. Эндрю был здесь. И видел этот позор.       — Уже съездил к матери Карла?       — Я знал, что без меня ты не попадёшь внутрь. Разве вас не учили во Франции изучению информации?       — Рассказывай.       — Ночной клуб «Вуаль» — клуб, ведущий двойную жизнь. Днём это закрытые кинки-пати, ночью — обычное место для тусовок. Представь, тебя, видимо, безработного, хлещут плёткой в десять часов утра, а тут залетает полицейский со своей кобурой наперевес и начинает всех допрашивать.       — Если такой умный, то почему раньше не сказал?       — Чтобы доказать своему Капитану, что стоит слушать своих подчинённых. Пошли, Индюк, мамашка уже ждёт.       Эндрю похлопал Кевина по плечу и пошёл вперёд в одиночку. Тот, не спеша, отправился за ним.

🔎

      — Уютно тут у Вас.       Кевин оглядывал кухню, сидя за столом с красной кружкой кофе. Эндрю стоял рядом и заполнял свидетельство о смерти, вписывая данные от Аарона. Мать Карла — Верена Бирман — рыдала, сидя напротив. Утирая платком с щёк растёкшуюся тушь, она подняла на полицейских голову. Холодные голубые глаза напомнили Миньярду одного официанта. Только у неё они холодные от осознания смерти, а у Нила — от выветренных из организма наркотиков.       — Вы знали, где работает Ваш сын?       — Он говорил, что устроился работать в круглосуточный магазин на ночные смены. Копил деньги на колледж, хотел уехать в другую страну.       — Скажите, а у Карла были конфликты? Или изменения в поведении?       — Карл неконфликтный, в отличии от его сестры. Изменений не наблюдала: ходил в школу, на подработку, иногда с друзьями.       Квартира была обставлена африканскими артефактами, китайскими сувенирами и прочими вещами из путешествий. Глава семейства пять месяцев проводил в командировках, месяц в семье. С таким графиком он забывал, что у него вообще в каком-то Виндерхакене есть семья, не то что изменения в поведении сына. Искать что-то было бесполезно, если он так скрывал свою работу.       — Я ужасная мать.— она нырнула в ладони, закрывая красное лицо от стыда и печали. У Верены были золотистые пушистые волосы и достаточно бледная кожа. Эндрю и Кевин переглянулись, — Я зачастую оставалась на работе допоздна. Карл уже взрослый мальчик, мог сам о себе позаботиться. Не уберегла.       — Карл родной сын?       — Самый родной, — Бирман шмыгнула носом. На тумбочке в прихожей лежала вниз картинкой фотография в рамочке. Эндрю встал и решительно направился к вещице, заинтересовавшей глаз. Аккуратно взяв деревянную рамку в руки, мужчина погладил пальцем треснувшее стекло. Счастливая семья: родители, двое детей — мальчик и девочка. Собака. Все улыбаются, все рады.       — Каким был Карл?       — Тихий, мухи не обидит. Он особенный ребёнок. Стеснительный, умный.       — Особенный, потому что глухой, — Эндрю продолжал держать фотографию. Кудрявый мальчик был со слуховым аппаратом.       — Верно. Но он жил музыкой и вдохновлялся Бетховеном.       — Оба глухие, оба музыканты.       — Музыкальную школу он не закончил. Другие дети ненавидели Карла, желали смерти, — на этом моменте Кевин заинтересованно поднял брови. Эндрю поставил фотографию на место и вернулся за стол.       — Можно адрес этой школы?       — Конечно.       В это же время дверной замок щёлкнул и раздался скрип, а затем и лай. На пороге появилась молодая девушка, держащая за поводок большого самоеда. Длинные золотистые волосы завязаны в неряшливый пучок, а с языка сходила брань. Собака лишь глупенько виляла белым хвостом, не понимания агрессии хозяйки.       На девушку уставилось несколько пар глаз. Верена сразу вытерла слёзы и спрятала в кармане пижамных штанов платок. Кевин убрал свидетельство о смерти, Эндрю допивал чужой кофе, вообще не брезгуя. Он знал, что Капитан даже не целуется, потому что бережёт себя для самой лучшей партии. Почему-то ею оказался человек, носящий кроксы.       — Мам, я убью Карла! — девушка ударила ногой по тумбочке, на которой с треском снова упала семейная фотография.       — У нас подозреваемый? — раздалось от Эндрю, что оказалось ошибкой. Подросток шокировано переводил взгляд от одного к другому, стоя в одном кроссовке.       — Вы кто такие?!       — Клэр, успокойся. Что случилось, детка? — Верена попыталась усмирить панику, хотя сама была не в себе.       — Колос сегодня всё утро в болезненном состоянии. Решила сводить к ветеринару и отдала все карманные, чтобы узнать, что мой тупой брат оставил какую-то сраную флешку в доступном месте, а псина съела её, приняв за лакомство.       — Флешку.— повторил Кевин, намекая на улику.       — Хотите? — Клэр сняла обувь и достала из рюкзака пакет с тёмной маленькой флешкой, — Вышла естественным путём, если нужна — пожалуйста. Так по какой причине вы здесь?       — Клэр, верно? — Кевин встал из-за стола и подошёл к девушке, — Капитан отдела — Кевин Дэй. И старший сержант…       — Эндрю Миньярд.— перебил коллегу мужчина, пожав плечами, — Твоего братца убили сегодня ночью. Рада?       — Что? — непонимающе и неуверенно произнесла Бирман, оглядываясь на мать. Голос дрогнул, — Карл — жмур?       — Ага.       — Прям насовсем?       — Да-да.       — А справка есть?       — Свидетельство. Хочешь почитать, дорогая? — Эндрю помахал бумажкой, довольно лыбясь, найдя сестру по разуму.       — Хватит! Совсем оборзели? — возмущённо гаркнул Кевин, что девушка аж подскочила на месте. Миньярд, сидящий рядом, несильно ударил в плечо Капитана.       — Я не хочу говорить в присутствии матери. А так я всё расскажу про Карла. Он в гробу будет вертеться, когда услышит своё расследование со мной в главной роли, — Клэр усмехнулась. Кевин указал взглядом на дверь ведущую в спальню жертвы.       — С Вашего позволения.— Эндрю кивнул в сторону комнаты и за ним послушно потопала девушка. С собакой. Перед самым самоедским носом дверь защёлкнулась. Начался допрос Клэр.       В спальне Карла были постеры с музыкальными молодёжными группами. Была выделена одна полка для трофеев. Всё было идеально вылизано, казалось, что у поверхности стёрся слой атомов, настолько чисто. Сложенное постельное белье, одежда футболка к футболке, на рабочем столе ручка к ручке, а карандаши разложены по степени твёрдости грифеля. Психопат. Зайдя внутрь, даже было тяжело вздохнуть. На кровати сидел плюшевый верблюжонок, видимо, привезённый из командировки отца. Клэр, сразу сев на кровать, взяла и обняла мягкую игрушку. Под дверью скулил Колос. Перед девушкой стоял Эндрю. Низкий, но подкаченный, с натуральным блондом и насмешливыми карими глазами. Полицейская форма, неряшливая укладка, пальцы на кнопочном телефоне.       —… там прям пиздец плохо. Спроси, может знает про татуировку золотого дракона на спине…       Голос Аарона звучал крайне устало. Сегодня суббота. Второе дело за неделю. Вскрывать трупы и искать улики внутри крайне утомляло.       — Клэр, знаешь про татуировку брата?       — Татуировку? У Карла? Не смешите.       — А что с ним уже не так?       — Он до ужаса боится игл. Ему могли набить такое только посмертно.       — Ты так помогаешь следствию, — Миньярд проверил на поясе включённый диктофон, — Карл был тем ещё куском дерьма?       — Да ему желали смерти чаще, чем Вы моргаете.       Бирман родился с идеальным слухом, который гарантировал ему место среди музыкантов. Но поскольку играл он посредственно, то в возрасте семи лет начался обман. Карл, будучи поклонником глухого композитора, решил притвориться слабослышащим. Все тесты и проверки на оценку слуха подтверждали этот цирк с конями. У каждого в консерватории была необъятная зависть к нему. Из зависти вытекает ненависть. Пока Карл ездил по музыкальным конкурсам и получал приглашения и одобрения от других известных пианистов, остальные хотели положить этому конец.       Дома точно также. Все дела обрушились на меня, потому что маменькиному сыночку нельзя марать свои совершенные руки об работу, тяжелее папки с сольфеджио. Мать всё устраивало, отца я видела раз в год, и то он облизывал брата и его грамоты лестными комментариями. Клэр Бирман стала пустым местом, домработницей, той, кто нарожает внуков и помоет посуду, когда её идеальный брат будет колесить по миру со своими нотками и фраком. Каждый хотел, чтобы резко этот фрак прищемила крышка пианино. Как Вы понимаете, так и вышло.       — Карл был официантом в ночном клубе.       — Я знаю. У него всегда были странные наклонности, — Клэр отвела взгляд в сторону, стесняясь продолжать.       — Гей? — Эндрю коротко вспомнил, как выглядел труп. Затем в голове всплыла фотография с девушкой, отметая версию, — На кладбище дрочит?       — Он хранит под этой кроватью журналы с БДСМ практиками. А на компьютере можно найти подходящие поисковые запросы.       — У него была девушка?       — Очевидно. Он же звезда, в каждой стране есть фанбаза.       — Знаешь такую? — Эндрю показал фотографию в телефоне. На маленьком экране с качеством в полтора битого пикселя. Девушка сщурила глаза, — Зря спросил.       — Нет, не зря, — она проморгалась, — Леона Сванхилд. Моя лучшая подруга.       Эндрю попрощался, закрыв дверь с характерным щелчком.

🔎

      Ники сидел за рабочим местом, ожидая, пока компьютер прогрузит результаты. Рядом маячил Аарон, подбирая слова для объяснения, периодически сминая пластиковый стаканчик. Шум техники, шлёпанье спадающих крокс, грохот за дверью.       — У нас отстойные технологии.       — Полностью согласен.       В кабинет заваливаются наперегонки Эндрю и Кевин, сшибая собой дверь. На стене остаётся дыра от резко влетевшей дверной ручки. Хэммик сразу сел ровно, а Аарон давится водой, выплёскивая полстакана. Тишина.       — У нас есть зацепки! — радостно развеял атмосферу Николас, услышав конец загрузки, хлопнув в ладоши. На лице заблистала улыбка, детская и мягкая. От такого счастливого тридцатипятилетнего мужчины невольно хотелось умилиться, если не знать, что на компьютере висели кишки, кровь и трупы.       — У нас тоже. Нужно пробить двух людей по базе.       — Мне нужно провести следственный эксперимент, — судмедэксперт устало улыбнулся, вытирая рукавом медицинского халата стекающую воду с подбородка.       В кабинете слышались разговоры, длинные и по делу. Каждый выдвинул свою теорию, перебивая, размахивая руками. Эндрю молчал, переводя взгляд то с близнеца, то с Капитана. Его раздражал влюблённый взгляд последнего.       — Кевин, ты мне нужен.— раздалось от Аарона, что привело коллег в чувства. Эндрю в немом отвращении, Ники, чуть не взвизгнув, закрыл рот рукой. Капитан не успел ответить, как его поволокли в спецкомнату.       Проводив взглядом, Хэммик и оставшийся Миньярд переглянулись. Кевин щас сдохнет от счастья

а Ники ответил

Мы лишились Капитана

      — Что тебе там пришло? — сменил Эндрю тему, направляясь к столу кузена. На экране высветился оружейный интернет-магазин.       — В теле убитого были найдены две пули: в спине и в левой коленной чашечке. Аарон пошёл проверять, как и из чего мог стрелять нападающий. Ещё, одна пуля прошла насквозь, а вторая застряла в теле, что можно принять за интересную версию.       Ники встал и продолжал комментировать догадки, в которой мысль заключалась в одном: Карлу дали фору. Прострелили колено, отсчитали время побега, а догнав, выстрелили в спину, но чтобы наверняка — задушили заранее повязанной верёвкой на шее. На это указывали заключения судмедэксперта.       Опросив жильцов, оказалось, что стрелять начали в час ночи, а Карл умер между двумя-тремя. Свидетелей не было, а если и были, то похмелье с ночи мешало вспомнить что-либо. Но нашёлся один источник подтверждающий версию. Видеорегистратор с машины одного из жильцов. Он записал только звук бега и громкий отсчёт. Выстрел.       Женский голос прокричал последние цифры и прогремел контрольный выстрел в спину.       — У Карла было много фанаток. Может, убийца — одна из них?       — Навряд ли. С него срезали кожу, не забывай про это.       В спецкомнате пахло дымом и порохом. В конце хорошо освещённого помещения лежал манекен с дырявой головой. С другой стороны стояли Кевин в наушниках и с ружьём, а ещё Аарон, закрывший ладонями уши. После выстрела они посмотрели друг на друга. Капитан положил оружие и спустил наушники на шею.       — Ружьё.— сказал Аарон, вычёркивая из блокнота всё остальное огнестрельное оружие, — Карл был убит из ружья. Сначала выстрелили в колено, потом в спину.       — Нужно искать последние продажи?       — Нет. Нам нужно ехать в соседний город, в эту консерваторию. И искать там девушку, у которой в семье водятся охотники.       Эндрю сидел за своим компьютером и пробивал по базе Леону Сванхилд. Смотря на фотографию с Карлом, его не покидало чувство дежавю. Словно они уже знакомы. На компьютере высветилась фотография миловидной светленькой девушки. Розовые щёчки, вздёрнутый нос, веснушки. Миньярд ухмыльнулся, снова кинув взгляд на фотографию. Леона целует Карла в щёку, пока тот её приобнимает за талию. Сванхилд попалась на угоне автомобиля год назад, получила клеймо на репутации. Штраф выписывал, конечно же, сам старший сержант.       — Нам нужно немедленно ехать в Вольфсбир.

🔎

      Четверг. Бар «Алиби» был переполнен ассорти звуков. Громкие пьяные разговоры, звон стаканов, гогот компаний, комментатор футбола из телевизора. Нил, опираясь на стойку руками, довольно подсчитывал взглядом заработанные деньги. Рядом маячил высоченный бармен, бормоча что-то на своём фунфунском, соскребая окрашенный лёд из морозилки.       — Жан, как здоr-r-rовье? — промурчал Веснински, передразнивая друга.       — На хуй пошёл.— грубо произнёс тот, пытаясь оторвать лопатку от замёрзшей стенки, — Ниэль, как тебе вообще пrишло в голову откrыть в этой дыrе сrаный баr?       — Понимаешь, то, что нам нужно находится здесь. Оно является одним из звеньев краха.       — Вот исполнишь свой кrах — дальше что? Ещё кому доrогу пеrейдёшь, чтобы жить во благо мести?       — Не перейду. Это будет заключительный акт.       Натаниэль повернул голову на настенные часы. Слишком много времени утекает вместо того, чтобы действовать. Он взглянул снова на своего усердного работника. Несмотря на невзгоды, Жан всегда выберет Натаниэля. «А я выберу его в ответ», — продолжил мысленно фразу Веснински, невольно улыбаясь. Пройдут бок о бок, доверяя другу другу. Потому что это было проверено временем, моралью, будущим. Моро кинул всё ради одного плана друга. Ниэль хочет кинуть один план ради всего будущего.       Даже не будучи полностью уверенным в чужих действиях, Жан остаётся. Он верно ходит на вымышленную работу, поддерживает чужую жизнь, готовит информацию, в которой ничего не понимает из-за языкового барьера — Моро не знает немецкого, поэтому всё меню на английском.       — У тебя клиенты, — произнёс Натаниэль на французском, после чего мигом переключается на немецкий и начинает улыбаться, рассказывая про ассортимент.       Жан поднялся, но сразу же осел вниз. Больные колени давали о себе знать. Получив острый взгляд от начальства, он попытался подняться и, хромая, дойти до рабочего места.       — Извините, Вы не знаете случайно этого человека?       — Прошу прощения? — непонимающе скривил лицо Нил, смотря на повёрнутый экраном телефон. На фотографии был развратного вида парень, стоящий на коленях.       — У него есть компромат на Ваш вторичный бизнес, — произнёс пожилой мужчина, оглядываясь по сторонам. Заметив поблизости только беззаботного Жана, он продолжил, — если полиция найдёт флешку, то будет несдобровать ни Вам, ни Господину.       — Приму к сведению. Спасибо за полезную информацию, Конг.       Старик заказал кружку пива и продолжил изливать душу бармену. Натаниэль напрягся: нужно было придумать план, чтобы никто не узнал даже о существовании флешки. Он вновь посмотрел на часы, обнаружив, что у них отлетела стрелка.       — Я за стремянкой! — предупредил на французском Жана и пошёл в кладовку.       Кладовка — оно же подсобное помещение — являлась отдельным небольшим сооружением, находящимся на чёрном выходе из клуба. Ключи от неё были только у Веснински, ведь на то были причины.       Перейдя небольшую веранду в дождливую ночь, Натаниэлю захотелось оглянуться. На это его подстрекало чувство самосохранения и тревоги. Тёмный переулок. Даже тупой, кто хотел смерти Ниэля, то воспользовался моментом.       — Нил, — раздалось знакомым голосом из темноты, до которой не дотягивался свет фонаря служебного выхода. Официант подскочил от испуга на месте, а затем, вглядевшись, услышал смех.       — Чего тебе?       — Я прихожу только за одним, неужели непонятно?       — Закончилось. Вали обратно к себе в темень, иначе фары выколю.       — Вау, это же очередные угрозы человеку при исполнении.— фраза была пропитана сарказмом, словно тряпка с клофелином, — Вставай в очередь. Но можешь, конечно, ускорить свой черёд, если как следует отсосёшь.       — Ага, — Нил понял в чём дело после последнего сказанного предложения, которое являлось заманчивым, но не до абсурда, — так ты вмазанный. То-то же ты в кровать зазываешь. Другое дело.       Натаниэль, крутя ключи на пальце, подошёл до забвенной двери. Звон металла друг о друга и вход доступен. В кладовке лежала свежая партия таблеток. И заржавелая стремянка. Мужчина вынул сначала лестницу выше себя размером, а затем засунул руку в мешок из-под старых кофейных зёрен и достал пару пакетиков. Закрыв дверь, он подошёл к полицейскому:       — Это тебе бонус, как постоянному клиенту. Забирай и уходи.       Официант забрал стремянку и зашёл обратно в бар, где уже начиналась потасовка.

🔎

      — Утро доброе, — сонно произнёс Кевин, когда дверь машины открылась. На переднее сидение завалился Эндрю, который еле-еле разлепил глаза.       — Зачем так рано.       — Судя по количеству информации, нам потребуется целый день на одни только допросы. Возможно, придётся снимать мотель, — сказал самый живой из отдела — Ники. Тот развалился на заднем сидении.       — План такой. Двое едут в Вольфсбир, третий — в клуб.       — Всё равно «Вуаль» только вечером имеет нормальный вид. Прокачусь хоть, — добавил Хэммик, понимая, к чему ведёт Капитан. Он был единственным, кому можно было доверить рулить бесценной машиной. Эндрю, вероятнее всего, разобрал ведро с гайками и загнал за дорого.       Дорога предстояла долгая. Вольфсбир был больше родного криминального Виндерхакена. За время поездки можно было составить картину преступления.       — Леона училась в той же консерватории. Но внезапно забрала документы.       — Думаешь, Карл приложил руку?       — Кто его знает. Если убийца она же, то выходит очень тупо. Сначала застрелила парня, а потом оставила свою же фотку.       — Ещё бы паспорт оставила.       — То-то же. Стреляли с близкого расстояния, держа ружьё на уровне, — Эндрю пытался вообразить оружие и прицелить, — плеча? Рёбер? Карл и она выглядят одного роста.       — Она выглядит мило.— добавил Ники, — Может, убила не Сванхилд? Если брать ту же недавнюю Карин в пример. Нашёл какой-то бойфренд фотку, решил прищучить.       — Тоже глупо. Убийца не оставил отпечатков, а обувь, если судить по размеру, точно не сорок пятого, как хотели выставить.Тут хорошая маскировка. Если бы мы не знали, что был слышен женский голос, то…       — На записи был просто бесполый высокий голос. Он мог принадлежать любому, Кев, ты просто не понимаешь современных подростков.       Эндрю отвлёкся на вид из окна. Туманные высохшие поля, дымка росы, тёмные деревья, готовящиеся к холоду. Он держал в секрете разговор с полковником Ваймаком. Даже от Кевина, который имеет ответственность. Потому что это тайна. Секрет, который если будет раскрыт, то каждый уйдёт с ним в могилу.       Готовится крах системы чёрного рынка, которую держит сеть мафий. Тот же Мёрфис, имеющий кодовое имя «Семья», — крупная группировка, которая умело сотрудничает с полицией и властью, вертя в своих интересах. Эндрю не просто переезжает в другой, более перспективный отдел. Он поедет в Нью-Йорк, работая с ЦРУ и ФБР. Рабство было отменено в США девятнадцатого июня в тысяча восемьсот шестьдесят пятом. Работорговля до сих пор цветет. Бордели, наёмные убийцы, террористы. Миньярд будет приманкой. Он готов пожертвовать всем, чтобы быть кем-то большим, чем телом. Он будет тем, кто словит и проломит череп главе группировки. Будет тем, кто убьёт его. Натаниэль Веснински «Спикер» — главная цель. Мишень с красной пробитой серединой. Спикер — такую кличку получил тот, ведь выжил, благодаря своему знанию языков.       Эндрю улыбнулся.       — Чего лыбишься? Выглядит стрёмно.       — За дорогой следи, герой-любовник. Знаешь, — он повернулся к водителю, — хочу дать тебе важный совет. С его помощью ты сможешь склеить Аарона.       — Ты же всегда был против.       — Понял, что когда я уеду, то кому-то нужно бесить последнего Миньярда.       — Что за совет? Ты заинтересовал.       — Общение — это как секс: нужно ещё вызвать желание у собеседника этим с тобой заниматься. Всё остальное — насилие. Ты знаешь, что я делаю с насильниками.       — У нас паяльник не успевает остывать, — пробормотал тихо Ники с задних сидений, утыкаясь лицом в сканворд.       — Понял? Мне всё равно, как ты воспринял мой совет. Узнаю, что сделал что-то с Аароном.       — То что?       — Попробуй.       Молчание.

🔎

      Промучавшись огромное количество времени с допросами учащихся консерватории, всё же удалось выйти на Леону.       — Я буду говорить только в присутствии своего адвоката.       Девушка сложила руки и демонстративно отвернула голову. Эндрю закатил глаза.       Дом Сванхилдов выглядел роскошно. Коттедж, три этажа и чердак, всё в выдержанной коричнево-белой гамме. На полу постелен белый пушистый ковёр, стены напоминали арт-галерею, что говорить — даже ручки на дверях были в серебристом оттенке. Семья состояла из мачехи, отца и двух ангелочков — Леоны и Ирвина. Последний недавно пришёл из армии, где его научили замечательно стрелять из ружья.       — Прямо-таки ничего не скажешь?       — Тогда начнём говорить мы. Нам рассказали про ваши отношения с Карлом. Целая мелодрама, частное слово.       — Вы встречались два года. Затем, нечто дало трещину в отношениях. Вместо того, чтобы быть лебединым пристанищем он соскрёб последние остатки тестостерона и изменил тебе.       — А ты решила пустить слух, что Бирман — не глухой.       — Он правда не был глухим! — от злости её аж подкинуло на месте. Взвизгнув, Леона закрыла рот руками, садясь обратно.       — Что ж, это было успешно.       Он прошёл проверку на оценку слуха с идеальным результатом. Его выгнали и отобрали награды, стирая весь музыкальный вклад. А ты, вся такая правильная, решила помочь ему с деньгами, чтобы тот перебрался в Канаду, подкинув работёнку по душе. Официант в ночном клубе. Угадайте, кому принадлежит скандальное заведение? Браво — новой мачехе, Линде Конг!       Карл отходил четыре месяца, пока однажды тебе на почту не приходит письмо с вложением. Видео, на котором видно, что ты помогла уборщику убить прошлую мачеху. Опасаясь, что единственный, кому ты могла насолить — это Бирман, который после отстранения от консерватории занялся программированием, то решила покончить с этим. И пришла в клуб под видом состоятельной леди. Дав фору в тринадцать секунд, то погналась за ним, накинув на шею верёвку. Он не успел убежать, потому что поранил об что-то левую ногу.       — Об сломанный граммофон, если быть точным, — раздалось из рации от Ники, который обследовал место преступления. Беспорядок был идеально поддельным, чтобы создать ощущение жёсткой тусовки с летальным исходом.       А ты, Леона, решила добить, чтобы не мучался. Прострелила колено, затем спину. А затем задушила.       — Ещё, нам удалось найти эскиз татуировки, грубо срезанной с кожи Карла.       Кевин подсунул распечатку. На плече крупно было набито «Л+К» в сердце и с цифрами снизу — датой знакомства.       — Меня подставили.       — Кто.       — Конкуренты отца, мачеха, брат — я не знаю, слишком много.       — Леона Сванхилд, Вы обвиняетесь в умышленном причинении смерти Карлу Бирману. Просьба сотрудничать с полицией, чтобы не увеличивать срок попусту.       — Это правда не я! Послушайте!       — Татуировка была срезана ножом, который был выпущен компанией Вашего отца. Остались на лезвии следы затёртой крови Карла и на рукояти — Ваши потожировые. Ещё, Бирман был застрелен из ружья Вашего старшего брата.       — Кто угодно мог это сделать, чтобы подставить именно меня. Или вам нужна статистика, поэтому сажаете кого попало? Все не любили Карла, но собак повесили на беззащитного.       — Хорошо. Попробуйте себя защитить, Мисс Сванхилд. Где Вы были с часа до трёх?       — Дома. Разговаривала с подругой по телефону.       — В это время обнаружена телефонная активность. Вашего автоответчика.       — В ванной была. Не услышала.       — В ванной, я так понимаю, прятали оружие в чехол из-под гитары, который мы нашли неподалёку от клуба в виде груды пепла?       — А фотография, оставленная на трупе?       Девушка, как в немом фильме, открывала рот — звук не шёл.       — Вот и вся история.       «Как-то слишком просто всё разрешилось».       Эндрю опустошил стакан с виски. напротив стоял уже родной официант, считающий выручку за день. Воскресный вечер, пустой бар, только они вдвоём. Иво ушёл пораньше, потому что не хотел водиться с полицейскими, которые рассказывают весь криминал прямо вот так — встречному-поперечному.       — Так был Карл глухим?       — Неа. Притворялся, чтобы быть похожим на Бетховена.       — А что стало с флешкой? Вы же её забрали? — Нил выглядел обеспокоено. Из рук валились монеты.       — На ней оказались сохранённые записи с камер видеонаблюдения. Ничего интересного.       — Не приходи на следующей неделе, — официант расстегнул две верхние пуговицы, — я буду отсутствовать некоторое время. Это связано напрямую с товаром.       — Ревнуешь, что буду приходить не к тебе, а к тому глуповатому бармену?       — Можешь считать так. Не ищи меня. Захочешь поговорить — излей душу в кладовке.       Нил небрежно кинул в последнего посетителя связкой ключей. Холодный металл приятно ощущался на руках.       — Учти, если со второго раза не подберёшь ключ, то приедет полиция и арестует за взлом чужого имущества.       Эндрю продолжал смотреть в спину уходящему. Ухмыльнулся. В голове возникало одно слово, описывающее владельца бара:

Ахуенный