Охота на серафима

Пентаграмм-сити, Наши дни

Отель Хазбин номер 313 19:17

      Одышка. Энжел открыл глаза и почувствовал мерзкое, отвратительное — он лежит в мокрой постели. Короткая мысль о влажной шерсти на спине вызывает рвотные позывы. Дрожащие руки медленно сжимаются на смятой простыни, дыхание сбивается, делается быстрым-быстрым — нелепые попытки задавить стон боли, рвущийся изо рта. Глаза суетливо мечутся по потолку, паука трясёт. Он застыл, стараясь не двигаться, задержал дыхание.       В голову едкой насмешкой втёк нелепо-сентиментальный спектакль утра, когда он лёг в постель. Господи, как он мог спутать душевные терзания с подступающими болями ломки? Который час? Сколько он проспал? Попытка повернуть голову отозвалась ощущением разрывающихся в шее мышц. Нет-нет-нет.       Вовсе не романтичное желание проблеваться заставило резко дёрнуться, свесить голову с края кровати. Пустой желудок сокращается, по губам струится жёлтая пузырящаяся желчь, заливая пол. Энжел беспомощно скулит, смыкает губы, но чувствует, как рот наполняет жгучим, кислым, отвратительным, от вкуса внутренности болезненно сжались и раздулись. Паука тошнит мерзкой жижей, он чувствует — ещё немного, и сам свалится в зловонную пузырящуюся лужу.       До будуара пять шагов. Энжел хрипло дышит, безвольно растекается по мятой постели, чувствует, как невыносимо печёт затылок, боль окольцовывает голову, ощущение ватности тела не отпускает. Заначка. Она совсем недалеко.       Он слабый. Не выдержит. Не может. Поднявшись на ноги, Даст шатается, цепляется за воздух и одним лишь усилием воли наклоняется в сторону столика с зеркалом, инертно падает в нужном направлении, цепляется за стул, опрокидывает на пол вместе с набросанными вещами и лежит, погребённый перьями, одеждой. Дышит тихо-тихо, быстро. Если вдохнёт глубоко — лёгкие лопнут, как передутые шарики. Давай! Давай, еще немного! Цепляясь за ножку стола, Энжел стягивает косметичку с края, громогласно рассыпая содержимое — плевать. Рухнул обратно, на пол, прижался виском к холодному дереву. Паук зло, судорожно выдирает замок внутреннего кармана с мясом, сжимает в ладони пакет порошка, приподнимается на локте, сыплет прямо на половицу и жадно вжимается носом в кривую дорогу, сильно тянет носом, пытаясь втянуть всё. Паук бессильной тряпочкой растекается по полу и закрывает глаза. Сейчас станет полегче. Нужно потерпеть.       Какая же подлость с его стороны, да?       «Пф, я неделю чист», «Я в порядке», «В этот раз точно».       А как очаровательно все они его подбадривают. Как наивно верят в эти сказки. Мистер Даст не врёт, он недоговаривает. О, вот так это называется? Только-только у тебя появились те, кому — о чудо — не всё равно, кто беспокоится, старается помочь, и вот так ты им отвечаешь? Они не понимают. Они никогда не поймут, что это такое. То, что делает Энжел — ложь во благо. Прошло слишком много лет с тех пор, как наркота определяет, что будет Энжел делать в этот день: сидеть в углу обнюханным, трястись, сгорая от стыда, не высовываясь наружу или же функционировать, понизив дозу невероятным усилием воли.       Товарищи по отелю в любом случае никогда не распознают чист ли он в самом деле или после пары дорожек. Они, ха-ха, они не хотят знать трезвого Энжела Даста. Никто не хочет, даже сам паук. Мерзейшее существо. Стоит ли проходить через ад ради того, чтобы встретить самую ненавистную свою личину? Это всё испортит.       Боль постепенно отступает, руки всё еще подрагивают, и Энжел сыплет ещё немного, чуть-чуть, уже сильно ровнее, быстро тянет носом, откидывается на спину и закрывает глаза рукой. Попускает. Демон даёт себе ещё немного времени, прежде чем отдирается от пола. Сейчас, поправив здоровье, он видит напуганного Наггетса, сидящего в своей лежанке и кусает нижнюю губу.       — Прости, малыш, папочка тебя напугал? — Даст виновато улыбается. — Сейчас я схожу в душ, и всё будет хорошо, честно — обещает паук и недовольно морщится, буравя взглядом узкую дверь уборной. Как же не хочется. Надо. Собравшись с силами, Энжел скрывается в маленькой ванной комнате, влезает в тесную кабинку, включает воду и стоит под струями, ощущая, как неприятно мех липнет к коже. Почему мех? Почему он не мог стать типа… Змеёй? Ящерицей? Чем-нибудь не столь волосатым. Сфинксом! Да, это было бы чудно. Огромные глаза, смешные уши, лысый хвост — очень милые создания.       Брезгливо выбравшись после невероятно утомительных водных процедур, паук ощущает себя отвратно. Вода струится, на полу образуется лужа, становится холодно, мех мерзко липнет и висит сосульками. Жаль, что по-собачьи отряхнуться никогда не выходит, вместо этого приходится аккуратно проходиться полотенцем по всему телу, снимая розовые колючие щетинки. Только чуть обсохнув, он выходит в комнату и ставит на зарядку телефон, разряженный в ноль. Хотя бы понять время.       Жалко сидя на краю кровати, Даст подпирает рукой голову, одной из нижних гладит Наггетса и думает о вчерашнем дне. По его личной шкале кошмара: пять из десяти.

Желание!

      Олень торчит ему желание. Энжел вздыхает, трет лицо ладонями.       — Итак, мы задумали очень сложную хрень, — хмыкает он, глядя в поросячью моську. — И опасную. И нам надо уговорить супер-мерзкого вонючего управляющего этой богадельни участвовать в нашей хрени, — Энжел ткнул Наггетса в пятачок. — Есть предложения? — усмехнувшись уголком рта, интересуется демон и тяжело вздыхает. — Вот и я не знаю. Ладно. Хуй с ним, — махнув рукой, включил телефон и увидел время, удивлённо приподнял брови, поняв, что проспал целых шесть часов.       — Блять, — философски выдохнул он и взялся за фен. Вот, что на самом деле утомительно — сушиться. За пять минут полностью паук не просох, разумеется, но пойдёт. Даст натянул сапоги, пряча уродливые паучьи лапки за кожаной бронёй. Собрался наскоро и нервно заходил по комнате. Мысли роятся. От утренней уверенности не осталось ни следа. Если сейчас начать, обратно не повернёшь. Так ли всё плохо в его жизни, чтобы ломать, что есть? Ну, допустим, душа проёбана, ну, допустим, и Вал — уёбок. Но он же не всегда уёбок, верно? Эти отношения не всегда являются кромешным мраком в чистом виде. Зато есть работа и бабки. И здесь он живёт бесплатно. Здесь есть прикольные люди.       — Серьёзно? — упершись руками в столик с зеркалом, Энжел зло глядит в отражение. — Блять, когда ты стал таким трусом? Прям настолько? — шипит паук, постукивая пальцами по столу. — «Не так плохо»? Да иди ты в задницу, — злобно шлёпнув ладонью по зеркалу, Даст отвернулся. У него едет крыша. Демон злится и подходит к двери, распахивает её, нервно выскакивает в коридор. Будь, что будет!       Паук быстрыми нервными шагами несётся по коридору.       — Эй, Пинки! Да погоди ты! — резкий оклик знакомого недовольного голоса чуть затормозил. — Блять, — упершись ладонями в колени, Хаск поднял вверх палец, переводя дух. — Какого дьявола? Я думал от тебя осталась вонючая лужа! — резко вскинул голову, осматривая Энжела на наличие повреждений, но к своему облегчению — демон в порядке. Жив. Даже при всех конечностях.       — Блин, котик, давай чуть позже, — Даст флиртливо улыбнулся, чмокнул товарища в лоб и полетел дальше.       — Чё?! Куда ты?!       — Нахуй! — проорал Энжел через плечо. — На огромный олений хуй!

Пентаграмм-сити, Наши дни

Отель Хазбин номер 666 20:29

      Красивая цифра, верно? Аластор тоже так считал. После знакомства с Владыкой Ада это казалось куда более символичным. Радио-демону гораздо больше подходит это число. Скользнув под свою дверь мягкой чёрной дымкой, он возник во густой темноте апартаментов, блаженно вслушался в тихий рокот мрачного леса, царящего в этой комнате. Что-то не так. В нос потянуло пряным сигаретным запахом. Ал обернулся лицом к едва различимому силуэту своего леса и заметил у самой кромки, там, где обычно стоит обеденный стол — красную точку тлеющей сигареты. Демон оскалился и хлопнул в ладони.       Вспыхнула хрустальная люстра под потолком.       — О-о, мистер клубничка, тебе не понравился этот романтичный полумрак? — нелепое розовое чучело устроилось на стуле, за его столом. Лукаво щурясь, оно сверкает разноцветными глазами. Радио-демон замер и ощутил нечто очень странное. Чувство, что преследовало ночью — дежавю. Острое, режущее.       — Милочка, знаете, ли, двери в отеле для того и запираются, чтобы гостя внутри не беспокоили по пустякам, — бодро чеканит демон, неспешно продвигается вглубь комнаты, заложив одну руку за спину. — Назовите хоть одну причину не вышвыривать вас за дверь, мистер Даст, — опустившись на второй стул, воркует демон и всматривается в профиль паука, чувствуя, как остро сводит скулы. Гнев утреннего поражения подутих, но послевкусие осталось.       — Разве было закрыто? — Энжел развернулся лицом к хозяину комнаты, глупо похлопал глазами, подпер голову рукой. — Тогда почему я так легко вошёл? —мурлычет паук и бесит-бесит-бесит одним своим видом, приторно-сладким запахом, этой масленой ухмылочкой, от которой оленьи уши опасно накреняются назад.       — Тик-так-тик-так, дружочек, не испытывайте судьбу, — сцепив пальцы мостиком, Ал уложил на них подбородок, прищурился, услышал тихий шорох по столу — к нему скользнула пачка сигарет.       — Брось, красавчик, на меня не действуют эти фокусы. Я продал душу ёбнутому, если вдруг надумаешь меня прихлопнуть, буду тебе горячо благодарен, — Аластор раздражённо дёрнул ухом, но в лице не сменился. Неторопливо вынул сигарету из мятой пачки, щёлкнул пальцами и поджёг короткой искрой. — Я по поводу желания. Помнишь? Беспрекословно, — Даст бездумно крутит на столе зажигалку, радио-демон с трудом удерживается от гримасы.       — И чего же хочет маленький глупый паучок? — сквозь зубы интересуется радио-демон, выпуская в лицо Энжела струю дыма. Даст отпрянул, рассеивая серую дымку ладонями.       — Эй-эй, вообще-то это грубо, — фыркает паук, щурится и делает пару коротких затяжек, упершись в стол локтями.       — Отвечаю любезностью на любезность, — хмыкнул олень, стукнул пальцем по сигарете, скидывая пепел на росистую вечернюю траву под ногами.       — И почему мне всегда попадаются психи? — раздосадовано вопрошает Даст, закатывая глаза. — Я было решил, что ты джентльмен, — невинный высокий тон заводит монстра внутри. Ал слабо дёрнул носом. — Что ж, ладно, вернёмся к теме. Я хочу, чтобы та оказал мне ма-а-аленькую услугу, — пропел Энжел, легко повёл плечами, чуть перегнулся через стол, обдавая облаком мерзко-сладкого парфюма.       — Милочка, умоляю, ближе к сути, — поторапливает демон и тушит бычок о край стола. — Подкинуть немного веществ? Не рассказывать милой Чарли о твоих заначках? Прикончить клиента, который был с тобой слишком жесток? Попросить нашего очаровательного бармена не разбавлять тебе алкоголь? Что? Говори поскорее, не трать моё время.       — Ну, в общем, паучок хочет, чтобы ты помог ему провернуть авантюру, — Энжел закусил нижнюю губу. — Ты ведь самый, очевидно, самый опасный, умный, загадочный, самый хитровыебанный владыка по эту сторону ада, — сладко поёт Даст, протягивает ладонь вперёд, мягко касается пальцем ладони радио-демона, успевает пару раз погладить прежде чем Ал дергает кистью.       — Не терпится услышать, что выдумал твой маленький розовый мозг, дружочек, — скептично хмыкнул радио-демон, отстранившись, уложил руки на краю стола, сцепил ладони замком.       — Будь лапочкой, не причиняй мне вреда и помоги мне совершить коротенький круиз в рай. Туда и обратно. Ну и по пути захватить небольшой сувенир. Так, сущая безделица… Кусок Серафима, — всё в том же ласковом тоне воркует Даст. Оскал Аластора сделался шире. Глаза округлились, радио-демон издал тихий смешок. Ещё и ещё. Громогласный хохот вмиг наполняет апартаменты. Демон смеётся, чувствуя, как в уголках глаз выступают слёзы. О, какая прелесть! Какая первосортная клоунада!       — Ох, дружочек, — отсмеявшись, Аластор издаёт тихий задушенный вздох. — Очаровательная шутка. А теперь пошёл вон отсюда, — утирая правый глаз, произносит радио-демон. — Возвращайся — но лучше нет — когда будешь в достаточно ясном разуме. Я не намерен слушать блаженные бредни нарко-трипа.       — Я чист уже пять дней, — воркует Даст в ответ. — Полностью отдаю себе отчёт и действительно хочу того, что озвучил, — закурив вторую, Энжел суетливо постукивает пальцами нижней пары рук по столу, что выдаёт его невротичное состояние. Аластор столкнулся со взглядом разноцветных глаз, прищурился, нетерпеливо ожидая финала шутки, но его всё не следовало. Даст медленно моргает, склоняет голову, улыбается и пожимает плечами.       — Тогда ты гораздо глупее, чем я думал о тебе, мистер Даст, — беззлобно отсмеивается Аластор. Как это, сидящее напротив, можно воспринимать всерьёз? — Твоя просьба не имеет никакого смысла. Это невозможно. Хм, как тебе идея с заначками? Мне кажется славной, давай же, дружочек, уговоримся на чём-нибудь и закончим глупый фарс.       — Прям невозможно, да? — Энжел поёрзал на стуле и вновь упёрся взглядом в мерцающие алые глаза. — Даже для такого невероятно-сильного демона, как ты?       — Увы, малышка, даже для такого демона, как я, — Аластор игриво взял снисходительный мерзкий тон, которым в пору увещевать пятилетку в том, что песок — стройматериал, а не еда. — Ох, милочка, если внезапная победа так вскружила тебе голову, я — так и быть — могу освободить тебя от этой нестерпимой ноши. Не нравятся те варианты, что я предложил — разорвём сделку и дело с концом.       — Блять, — Даст вдруг сменился в лице, закатил глаза, откинулся в спинку стула спиной, закинул на нее локоть и смерил очень странным ледяным взглядом. — Надеялся, что мы сможем договориться без подробностей. Но, окей, мистер улыбашка, давай по-честному. Как тебе удавочка? Не жмёт?       — Если мы говорим о галстуке, то отнюдь нет, я всегда завязываю его очень комфортно, так, чтобы легко входил один палец, — шутливо вещает Аластор, но не сводит взгляда с демона напротив. Засосало под ложечкой, по полу вокруг них тонкой чёрной дымкой заклубились тени.       — М-м-м, да нет, я говорю про ошейник, надетый на тебя «кем-то», — Даст стряхивает пепел, склоняет набок голову. — Знаешь, я ведь такая болтушка. Люблю посплетничать, а слухи про тебя ходят разные. Многие из них сходятся в том, что великий и ужасный радио-демон не просто так пропал на долгие годы. Не просто так вернулся. Давай так, чисто между нами девочками, ты ведь тоже на поводке, Клубничка? — взгляд паука резанул по лицу.       Аластор рывком опрокинул стол, возвысился над незваным гостем в мрачном и величественном. Черты лица и тела исказились, глаза засияли неоновой зеленью, демон выбросил руку вперёд, но в полуметре от паука предплечье болезненно свело, как судорогой. Радио-демон взревел, в попытке схватить, сжать, размазать по полу раздражающее насекомое, но пальцы не слушались, будто невидимая сила выворачивала руку в спиральку. С громким рыком, Аластора швырнуло вбок. Форма вернулась к привычной.       — О, смотри-ка, уже сработало! — с восхищением пропел Энжел и коротко похлопал в ладони, сложив их у груди. — Так вот, что значит внимательно читать мелкий шрифт! Хотя, мне казалось, это будет работать лишь в письменном виде, но… — сидит всё на том же месте, рассуждает и совсем не боится. Не дрожит, как тот же Хаск — стоило посильнее натянуть цепь котика, и из занозы в заднице он превращался в осиновый лист. — Я ведь сказал, мистер Улыбашка, что ты не причинишь мне вреда и поможешь, а значит озвучил желание, и оно работает. Наверное. Ну, видимо, работает.       — Пошёл отсюда вон, — шипит Аластор, чёрные щупальца схватили ножки стула и вытряхнули розовое чучело в направлении двери.       Даст резко выставил ладони вперёд и избежал удара дерева прямо в лицо.       — Ох, красавчик, ты явно недооцениваешь мои способности в непрерывном донимании, — игривый и при том угрожающий тон вызывает звериную ярость. Дверь комнаты распахнулась наружу, выбросив незваного гостя прочь и тут же захлопнулась обратно.

Пентаграмм-сити, Наши дни

Отель Хазбин, холл 18:51

      — Вам не кажется это немного… Странным? — опираясь на стойку бара, Чарли неловко переводит взгляд на Вегги, воровато поворачивает голову к мрачному Хаску, что неторопливо разливает виски по крупным олд-фешн стаканам.       — Странным? Это умора, — Вегги весело оскалилась, подпёрла голову рукой, — Я бы смотрела на это целый день, — падшая ухмыляется и утыкается взглядом в довольно странное зрелище. Через весь холл к лифтам семенит странная вереница: Аластор своей привычной бодрой походочкой, вслед ему двухметровый костлявый паук, а за ними, будто вообще не понимая, что происходит — Ниффти.

      «Ал-Ал-Ал-Ал-Ал», «Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста», «Давай по-быстрому, приключение на пару часов», «Кто не соглашается, тот пидор!»

      С той странной ночи в гостиной, где в неравной схватке сошлись Энжел и Аластор минуло трое суток. В какой-то момент для команды «лучших друзей» стало очевидным, что Даст хвостиком таскается за радио-демоном и канючит. Толком паук ничего никому не объяснил, даже своему компадре за баром, а потому за недостатком информации всё сие действо выглядело ещё более смешно и нелепо.       — Не знаю, что смешного ты там увидела, это не нормально. Этот идиот напрашивается на неприятности, — рявкнул Хаск и уставился в спину Энжела и силуэт своего хозяина, исчезающих за поворотом в коридор.       — Эй, подождите! — Ниффти торопливо посеменила следом, и стоило странной процессии исчезнуть из поля зрения, как Вегги прыснула, согнулась и задушенно засмеялась.       — Вегги, Хаск ведь прав, — неловко подметила Чарли. — А что если Ал…       — Брось, Чар-Чар, если Аластор в действительности хотел бы что-то сделать, это произошло бы гора-а-аздо раньше, — весёлое лицо Люцифера, возникшее из ниоткуда напугало всех троих.       — Папа! Я же просила не подкрадываться! — Чарли прижала руку к груди и выдохнула.       — О? Прости, солнышко, вы так мило беседовали, и я всё не мог уловить момента, как лучше присоединиться, — замерев подле дочери, мужчина опёрся локтем о барный стул и глянул в сторону коридора, где исчезло нелепое трио.       — Видишь, если мистер Моргинстар говорит, что не о чем беспокоиться, значит, так всё и есть, — Вегги слабо толкает свою девушку в плечо и берёт её за руку.       — Какая же ты очаровательная, Вагата! — дьявол умилённо улыбнулся, рассматривая дочь и её девушку. — Чар-Чар, я уже говорил, что твоя спутница — настоящее сокровище?       — Иногда вы все такие… — Чарли вдруг стиснула губы, сложила на груди руки и резко выплюнула, — говнюки.       — Пс-с, может не будешь выражаться, — падшая стрельнула взглядом в Люцифера и неловко взобралась на стул. Лобби, холл и бар сейчас пребывали в лёгком запустении, после ужина гости расползлись по комнатам, лишь небольшая компания демонов за столиком под лестницей тихонько болтала о чём-то своём.       Невзирая на плотный график, заставить незнакомых недоверчивых грешников мило проводить время даже за рюмкой-другой — задачка не из лёгких. Они только-только идут к очередному уровню доверия. Но в какой-то степени порой оно даже на пользу: поболтать вот так, по-семейному, выходит нечасто из-за высокой занятости компании основателей и старожилов Хазбина.       — О, брось, милая, мы все здесь взрослые люди, если Чарли комфортно выражать чувства таким образом, она имеет на это полное право, — мужчина повернул голову к бармену и попросил бокал вина. Хаск, однако, не торопился. Он громко брякнул по звоночку на стойке и окликнул маленькое сборище демонов, ждущих свой заказ.       — Пойло забирайте, — буркнул кот, выставив стаканы на край стойки и вернулся обратно. Хаск, пусть и не признается, но участвовать в разговорах на правах немногословного слушателя, особенно со своими, порой бывает очень даже неплохо.       — Эй, да ладно тебе! — Вегги устало трёт переносицу, облокачивается локтем о стойку. — Ну, то есть… Знаешь, без негатива, конечно, но… Ха-ха, ты же не будешь отрицать, что Энжел — заноза в заднице? Меня просто радует, что в кои-то веки, не в нашей.       — Как ты можешь такое говорить? — Чарли недовольно нахмурилась. — После того, что мы прошли все вместе! Он… Ну, он… Делает шаги в правильном направлении! Ему просто нужна забота, поддержка и много любви. Энжел — очень закрытый и травмированный, с ним сложно, но он… Ам, он ходит на группы! Да-да-да. И… Меньше сквернословит. И целую неделю не употребляет! Я думаю, у него всё получится, просто нужно время, — Чарли задумчиво поджимает губы, передёргивает плечами, торопливо оценивая взгляды собеседников.       — О, принцесса! Ха-ха, я не могу. Какая же ты смешная и милая, Чар-Чар, — Люцифер отсмеивается, делает пару глотков вина и чувствует прожигающий взгляд дочери на себе.       — Что ты имеешь ввиду? — сощурившись, интересуется демонесса и складывает руки на груди.       — Я думаю, твой отец хочет сказать, что после войны с карателями Даст расслабился, отбился от рук, и в отеле от него гораздо больше проблем, чем пользы, — выдала ангел, наконец откровенно, не юля, на что услышала тихое цоканье со стороны дьявола.       — Булочка, это заблуждение! К тому же, прозвучало весьма обесценивающе и грубо. Я вовсе так не считаю. Этот парень старается, оно даже заметно, но... — прокрутившись на своём стуле, Владыка Ада уложил ногу на ногу. — На самом деле, я имел ввиду, что потенциал добродетели некоторых личностей можно описать, как маленькую облезлую серую кошку с диареей и выпученными глазами, сидящую на старом вонючем матрасе с торчащими пружинами, мяукающую на тебя. И скорее всего курит. Для полноты картины представьте её старую безумную хозяйку, распускающую носки на заднем дворе.       Три взгляда непонимающе уставились на дьявола.       — Ох, это, как банковский счёт: там всегда гораздо меньше, чем кажется. И поскольку этот симпатичный членистоногий входит в нашу странную дружную семью, я понаблюдал краем глаза и с уверенностью могу сказать, что самое большее, наивысшее достижение, которое доступно Энжелу Дасту, если он приложит все усилия, всё время и с головой окунётся в самосовершенствование, то может быть. Может быть. Он сумеет потреблять чуть меньше наркотиков, — Люцифер нелепо развёл руками, чем вызвал тяжёлый надсадный стон Чарли.       — Хаск? — глянув на бармена, девушка надеется на его поддержку. — Вы же довольно близки, верно? Ты же не считаешь, что всё в пустую?       — Я буду говорить только в присутствии адвоката, — хмыкнул Хаск, нервно дёрнув хвостом. — За слоями масок и зависимостей, вероятно, прячется хороший человек. Я вижу, что он пытается. Я соглашусь с принцессой.       — Спасибо, — кивнула Чарли и услышала усталый вздох Вегги.       — Помнишь, как Энжел искал хобби? — скептично интересуется падшая. — И решил стать фотографом на местах преступлений, но день у нас тогда выдался очень спокойный. Энжел попросил Луи-повара достать свое кольцо из раковины в кухне.       — Он включил измельчитель для отходов. Теперь этот парень — Луи-культя, — Хаск ухмыльнулся уголком рта.       — А помнишь, как он ушёл от своего бойфренда? Окончательно. Совсем. Бесповоротно. Нажрался, вскрыл одну из нычек и... Ты отбирала у него пачку губок и коробку с блёстками? — всё продолжает давить ангел, приподняв бровь.       — О-о-о, он просто решил, что это шоколадное печенье и корица, — грустно вздыхает Чарли, разминая-перебирая пальцы.       — И блевал мерзкой розовой сверкающей жижей, — Хаск давит смешок, поглядывая на разгоревшуюся баталию перед собой.       — Ладно, неважно. Важно, что спустя сутки трёхметровая моль поманила обратно, и Даст побежал, любовно воркуя с нею по телефону, — Вегги бегло оглядывает холл, чтобы ни дай боже объект обсуждения не оказался поблизости. — О! А давайте вспомним, как Энжел стравил близнецов-гриззли, подкатывавших к нему, снял это всё на видео ради «горячей семейной ссоры», чтобы получить тупую бесплатную футболку в подарок?       — Вегги! Это всё было ужасно давно! — наконец воспротивилась Чарли.       — Месяц назад. В одну неделю, — цокнула языком падшая и сложила руки на груди.       — Зато он отличный товарищ, с ним весело, — подметил Хаск, натирая бокал полотенчиком. — И он впервые так долго держится чистым.       — Вот, — Чарли быстро ткнула в кота пальцем. — Вот, что важно на самом деле. Каждый заслуживает шанса на искупление. Все мы разные. Бойня с ангелами для всех была стрессом, все мы проживаем это по-своему. Это период адаптации. И вообще, сейчас Энжел снова моется, не употребляет и уже пару недель не влипал в неприятности.       — Тем хуже будет срыв, — легко поддел Люцифер, обменявшись взглядами с подругой дочери.       — Если не оказать нужной поддержки, — продолжает принцесса, встав поближе к Хаску.       — Чарли, гос… Аргх, — Вегги набрала в грудь воздуха. — А мы что? Шутка какая-то? Только и делаем, что тратим время на эту сраную «поддержку». Короче, ладно, — ангел быстро выставила вперёд ладони. — Я не хочу ругаться. Просто… Я рада, что хотя бы сейчас этот засранец трахает голову Ала, а не твою. Извините, сэр, — неловко кивнув Люциферу, Вегги отвела взгляд в сторону, замечая грустное личико своей благоверной.       — Милая, — дьявол улыбнулся дочке. — Под нашим крылом нынче пять десятков душ, поэтому тебе стоит немного сместить фокус приоритетов и не циклиться на чужих взаимоотношениях. Эти двое - взрослые дяди сами разберутся.       Принцесса коротко глянула в сторону коридора, следом на Хаска, но кот и бровью не повёл, сложив с себя полномочия моральной поддержки.       — Ладно, окей, хорошо, — демонесса быстро вздохнула. — Я спокойна. Все вы правы, но всё-таки, пап? Чем всё закончилось в то утро?       — О? Твой управляющий проиграл и был крайне недоволен, — Владыка улыбнулся. — Но их сделка не предусматривает жёстких рамок о сроках исполнения и предмете желания, так что…       — Не удивлюсь, если Энж уламывает Аластора на всякие… Непотребства, — запнувшись, предположила Вегги.