Танабата

Ты лечишь меня вечно,

Но строгость твоя напрасна-

Не найти во мне увечья,

Со мною все прекрасно!

Просто кусок жизни ломкой,

Не плохой, не хороший,

В золотом стихе скомкан,

Высоко в небо брошен…

У меня под крылом солнце, у меня под крылом…

(Башаков бэнд — «Солнце под крылом»)

Кунсайт задумчиво смотрел на огромный манускрипт в аккуратном кожаном переплете и внимательно прислушивался к тревоге, рождающейся глубоко в груди. В том самом месте, где гулко ухало упрямое сердце, которое, вопреки распространенному мнению, у Кунсайта имелось. И чувствовало. И болело. И даже страдало… А сейчас заходилось в непонятной тревоге. Хаос — суть магии Кунсайта общался со своим Повелителем именно так. Хрупкие страницы манускрипта, созданного тысячи лет назад, требовали предельной аккуратности в обращении. То, что они до сих пор не рассыпались в пыль, было само по себе чудом. Чудом, собственно, и являлось. Сохраниться этому творению помогло лишь мощное заклятие, наложенное на хранилище. Только благодаря ему время оказалось не властно ни над бумагой, ни над чернилами. Но рассчитывать на него больше не приходилось. Поэтому, чтобы не утратить ценные документы, была проделана колоссальная работа. Прежде чем переместить древнюю рукопись в замок, юмы трудились в сухом холодном помещении. С предельной осторожностью они снимали копии с каждой страницы, после чего обновляли охранные заклинания. Шаг за шагом. День за днем. Такая работа не терпит спешки. То был прямой приказ Кунсайта. С определенного момента Повелитель Хаоса старался ничего не пускать на самотек и требовал крайне ответственного отношения к своим приказам. И приказы его всегда выполнялись с точностью. Копии страниц и коды, с помощью которых можно расшифровать написанное, лежали тут же, занимая всю поверхность огромного стола. Кунсайт мог с ними ознакомиться в любой момент. И не было особого смысла перемещать драгоценный документ из хранилища. Если бы не одно «но»… Кунсайт зябко повел плечами и прикоснулся рукой, затянутой шелковой белой перчаткой, к тисненому кожаному переплету. На мягкой поверхности обложки был четко выдавлен герб Королевского Дома Земли в виде Солнца, встающего над выпуклым горизонтом. Прямые лучи светила расходились во все стороны наподобие веера. Этот герб украшал все рукописи, собранные в Хранилище. Скудное земное наследие, вещающее о временах Серебряного Тысячелетия, знание о котором по непонятной причине от них пытались скрыть. Кунсайт медленно и очень аккуратно откинул обложку и уставился на название манускрипта: «Трактат о Гелиадах, созданный на основе анализа преданий и документов, описывающих реальные события». Чуть ниже тем же четким каллиграфическим почерком было выведено: Подданный Его Величества Рыцарь Ордена Хранителей Земли, Ректор Королевской Академии, лорд Кунсайт. Да. Именно поэтому драгоценная рукопись была перенесена в его ледяной кабинет. Кунсайт смотрел на свой собственный труд и не мог поверить в происходящее. Подумать только! Ведь это он — Рыцарь Ордена Хранителей и глава Королевской Академии. Тот, из чьей памяти напрочь вымаран мир, в котором он родился. Жил. Искал. Творил. Мир, чьим Хранителем он был когда-то… Мир, навсегда поглощенный Многомерным Хаосом. Мир, внезапно вынырнувший из небытия. И теперь Кунсайту предстояло встретиться с этим призраком. Встретиться с самим собой… «Доподлинно неизвестно, как в нашем мире появились Гелиады. Существует около десятка версий, более или менее правдоподобно описывающие данное явление, но мы считаем, что для познания истины необходимо пользоваться исключительно проверенными источниками. В данное время в среде ученых-магов сформировался консенсус по поводу этого вопроса. И пока не будет подтверждено иное, целесообразно придерживаться данной версии». Тихий звон в тишине кабинета оповестил о прибытии позднего визитера. Движением подбородка Кунсайт позволил нарушить свой покой. Воздух в комнате на мгновение сделался ледяным, как в предрассветное зимнее утро, и в паре метров от стола возникла долговязая тощая фигура, затянутая в темные одежды. Демон с тонким болезненным лицом, чью мертвенную бледность усугубляли черные как смоль волосы и бездонные провалы глаз, опустился перед Повелителем Хаоса на колено: ­ — Милорд, моя работа завершена, — произнес он глухим бесцветным голосом. — Ключ к шифру у вас. В который раз Кунсайт отдал должное чутью Джедайта, который умел выявить и развить способности высших демонов, осмелившихся служить ему. Острый ум и невероятная работоспособность данного экземпляра поражали воображение. — Хорошая работа, Акума, — сказал Кунсайт, приподняв голову. — Я передам твоему лорду свою благодарность. Однако встань… Демон с невероятной легкостью, делающей его схожим с туманным призраком, поднялся. Теперь он стоял прямо, чуть склонив голову и опустив глаза. И Кунсайт вдруг понял, что этому демону ничего не нужно объяснять. — Милорд, я в вашей власти, — все так же бесцветно произнес Акума. — Я могу поклясться, что все, о чем я узнал в этом тайнике, не пойдет дальше моих скованных уст. Но вы… Я все понимаю, господин. — Ты умен, Акума, — отозвался Кунсайт, обходя стол и приближаясь к демону. — Умен… И в этом твое проклятие. Ты действительно слишком много знаешь теперь. Того, чего знать тебе не по рангу. Быть может, в какой-то из своих прошлых жизней Повелитель Хаоса и впрямь расправился бы с этим бедолагой, который виноват лишь в том, что стал заложником чужих приказов. Убил бы без тени сомнения. Даже понимая, что потенциальная угроза весьма призрачна. Не рассуждая о том, как к этому отнесется Джедайт… К чему рассуждения? Они жили так всегда. Насилие — самое простое и верное решение. Смерть — лучший хранитель секретов. И теперь Акума готовился умереть. Юмы и демоны, воспитанные в их лютом мире, никогда не имели сомнений на этот счет. Словно… «Словно мы можем позволить себе подобное расточительство», — усмехнулся Кунсайт, с горечью осознавая, какими неразумными были все их прежние решения. И что это был за морок такой? Акума боялся, тщательно стараясь спрятать свой страх на дне черных провалов глаз. Единственное, о чем он сейчас молил Металлию, так это о том, чтобы все закончилось как можно быстрее. Глупыш. В руке Кунсайта появился тяжелый прозрачный кубок, внутри которого плескался тягучий темный напиток. — Выпей до дна, — произнес Кунсайт, протягивая кубок демону. На лице Акумы появилось то самое выражение обреченности, знакомое каждому палачу… Хаос в груди двинулся, словно спящий медведь, меняющий позу. Но Кунсайт не дал ему пробудиться. Что же, менять жизненные установки не так-то и просто. Никогда не легко идти против собственной природы… И глядя на то, как задрожали руки демона, протянутые к кубку, Кунсайт с толикой раздражения прошептал: — Не бойся. Оно не убьёт тебя… Казалось, Акума не услышал. Оглох ли от страха или просто не поверил… Кто знает? Убить всегда проще. С заклинаниями надо серьезно работать. Долго и кропотливо. Несмотря на это, Кунсайт не собирался возвращаться к прежним темнокоролевским практикам. Ибо здесь и сейчас в его власти было все изменить. Зелье сотрет воспоминания последних дней, и даже во сне, даже по неосторожности Акума не сможет никому проговориться. Разблокировать эти воспоминания под силу только Шитенно. Впрочем, Кунсайт не собирался ничего скрывать от остальных из четверки. Но всему свое время… Сохранить жизнь Акумы было важно. Такие драгоценные экземпляры, как этот демон, должны работать на благо Темного Королевства, а не становиться разменной монетой в сиюминутной игре. И пусть это станет первым шагом к процветанию… Глядя на то, как бледный демон, задыхаясь, торопливо пьет зелье, Кунсайт ощутил что-то сродни сочувствию. Ведь и он когда-то был на месте Акумы. Чья-то недобрая воля, убежденная в том, что творит правильные вещи, когда-то давно проделала то же самое и с ними. Кто-то стер их память о первой жизни. Кто-то, кто обладал такой же властью. И такой же мощью… Допив приготовленное Кунсайтом зелье, Акума обмяк и рухнул на ковер. Спустя некоторое время в кабинете появились юмы Кунсайта и забрали Акуму отсыпаться. Пройдут сутки, талантливый демон проснется в замке Повелителя Иллюзий, живой и достаточно отдохнувший. А память о днях, которые он провел в Тайнике, заполнится воспоминаниями о работе над каталогом полуразрушенной Королевской библиотеки, из которой, впрочем, Акума и так не вылезал. Вновь оставшись наедине с собой, Кунсайт поежился. Как же он невыносимо устал за этот нескончаемый год. Год, заставивший осознать, что все, чем они жили прежде, ушло безвозвратно и не повторится больше никогда. Умри и воскресни они еще хоть тысячу раз, бежать от себя больше не получится. И в миг, когда Повелитель Хаоса принял эту горькую истину, перед его взором, как в волшебных сказках, раскинулись тысячи путей. Кокон маленького уютного мирка, в котором он доселе пребывал, рассыпался на миллионы осколков, и иной мир — огромный, непознанный —предстал перед ним. Ослепленный и оглушенный этим открытием, Кунсайт впал было в эйфорию, но темный, непререкаемый Хаос, тревогой ощетинившись в груди, вовремя остудил его первоначальный пыл. Дни, последовавшие за этим, были заполнены нескончаемой работой с решением бесконечных проблем. Куда бы Кунсайт ни обратил свой взор, все нужно было начинать с нуля. С чистого листа. Неустроенность прежних лет, в которые они медленно копили энергию, способную удовлетворить лишь сиюминутные нужды, не могла рассосаться в одночасье. Даже после того, как живительная энергия человечества благодаря стараниям Джедайта потекла мощным потоком. Вопреки ожиданиям Кунсайта, именно в тот момент и началась самая сложная работа. Потому что трудно было решить, за что хвататься первым. Взглянув свежим взглядом на то наследство, которое Берилл оставила своим подчиненным, Кунсайт удрученно осознал, что разрушено абсолютно все. От общественных зданий до собственно самого общества… Кунсайт вздохнул, бросив усталый взгляд на манускрипт, который еще предстояло прочесть, и отошел к окну. Поздняя осень Темного Королевства превращала и без того мрачный пейзаж в совсем уж жуткую картину. Рваные серые облака скрывали от его взора нижние ярусы столицы. Дворцы Шитенно были окутаны туманом. Замок Повелителя Звезд, точнее то, что оставалось от него в этом мире, зиял пульсирующим провалом в ткани мироздания. Пару дней назад Зойсайт уведомил Кунсайта о том, что происходит с Нефритом в мире людей. По иронии судьбы, и тут не обошлось без игр с памятью. Забавно… — Кунсайт-сама, я решу эту проблему в ближайшие дни, — уверял Зойсайт. — Наберитесь терпения! Скоро Нефрит вновь вернется в строй, и вы сможете расслабиться. Кунсайт усмехнулся. Зойсайт, как никто другой, умел правильно сформулировать проблему. И выбирал именно те слова, которые были уместны в данный момент. Расслабиться — верное слово. Именно что расслабиться. Не отдохнуть… Кунсайт действительно нуждался в передышке. После всего, что уже было сделано. Чтобы набраться сил для дальнейших действий. Только-только ему удалось успокоить и примирить жителей Столицы перед лицом угрозы, исходящей от Пустоши. Народ из Низины отселили повыше. В помощь им был создан временный магический барьер. Он должен был уберечь Столицу в течение зимы. Совместными усилиями, путем рационального распределения энергии между демонами, худо-бедно справились с тотальным голодом. У населения появились силы, что позволило довольно быстро восстановить наружную часть Храма Металлии и подступы к нему. Но и только… Проблемы продолжали накатывать одна за одной, подобно морскому прибою, не давая передохнуть. И чем лучше Кунсайт представлял, что их ждет впереди, тем сильнее становилось убеждение, что в одиночку ему никак не справиться. Как бы отчаянно он ни пытался делегировать полномочия своим подчиненным, ему крайне не хватало магических сил и способностей остальных Шитенно. Словно само Мироздание указывало на то, как важен их союз в этом мире. В любых мирах… Груз ответственности угнетал. Кунсайт мечтал о передышке. О чудесном моменте, когда все заработает, как должно, и его перестанут ежечасно терзать проблемами, о которых нужно было позаботиться еще вчера. И Гильдия Целителей, требующих в свое распоряжение Беренику, потому что без нее они не справляются. И скорейшее восстановление юмопитомников, чтобы покончить с бандами беспризорников, кошмарящих жителей трущоб. И укомплектованность боеспособных отрядов, чтобы вовремя защитить внешние границы от опасностей их сурового мира. И строительство защитных стен вокруг Столицы, чтобы не дать Пустоши захватить Низину и нижние ярусы города… И тогда, получив толику вожделенной свободы, Кунсайт сможет, наконец, погрузиться в свои собственные изыскания. Вникнуть в самую суть существования Темного Королевства. Чтобы четко понимать, как противостоять всем невзгодам, которые могут обрушиться на их головы в будущем. Ведь теперь… Теперь у него имелся ключ от этих тайн. Кунсайт вновь вернулся к письменному столу. К огромной рукописи, написанной странным незнакомцем, рыцарем Ордена Хранителей, о котором ему только предстояло узнать. Он аккуратно перевернул следующую страницу и прочитал: «Не всякая рыжеволосая женщина — Гелиада. Но всякая Гелиада рыжеволосая. Солнце есть суть и душа Гелиады».

***

— И все же мне кажется, что вы невероятно торопитесь, Амано-сан! Кардиохирург, оперировавший Амано, в который уже раз перебирал данные последних обследований в карте пациента, тщательно выискивая хотя бы малейшую причину, чтобы ткнуть в нее своего нерадивого пациента, рвущегося на волю. Но, видимо, не находил. — Вас что-то тревожит в моем состоянии? — спокойно отозвался пациент, всем своим видом показывая, что отступать не намерен. — О нет, нет… — замахал рукой врач. — Если бы что-то было, я не пошел бы у вас на поводу. Но это и впрямь… чудо. Гемодинамика стабильна, не придраться. С таким сердцем можно марафоны бегать. — И чудо это сотворили вы, сэнсэй! — произнес Амано, с искренней благодарностью глядя в глаза врачу. — Вы волшебник! Я бесконечно благодарен вам за спасение моей никчемной жизни. — Волшебник? Скажете тоже, — скромно потупил взор кардиохирург. — Я просто делал свою работу. Нам просто повезло, что ваш организм отреагировал на рутинную операцию столь необычным образом. Ведь ваше состояние при поступлении внушало серьезные опасения… И все же для обоюдного спокойствия я бы понаблюдал… Хотя бы сутки. Амано понимал, что чувствует этот человек. Когда что-то идет вразрез с твоим жизненным опытом и когда нечто, что должно было пойти по самому отвратительному сценарию, мрачных ожиданий не оправдало, впору и впрямь уверовать в чудо. Одновременно не веря собственным глазам… — Хотя бы сутки, — произнес Амано задумчиво. — В ваших устах, сэнсэй, это звучит как нечто, во что можно не уложиться. А для пациента каждая лишняя минута, проведенная в стенах больницы — дополнительный стресс. Не вы ли только что сказали, что стрессы мне категорически противопоказаны и их нужно избегать? — Не избегать, — улыбнулся врач. — Это как-то чересчур… Я говорил о контроле. Стрессом нужно учиться управлять. — Вооот! — протянул Амано, соглашаясь с врачом. — Беспокоиться не о чем. У меня есть человек, который все проконтролирует. — Та молоденькая девочка, которая посетила вас накануне? — скептически приподнял бровь хирург. Амано постарался скрыть улыбку. Он сам когда-то точно так же скептически относился к Беренике. Во всяком случае, до тех пор, пока не узнал ее поближе. И потому осмелился поправить собеседника. — Не девочка, а наш корпоративный медик. — Амано, как человек, поднаторевший в ведении переговоров, интонационно выделил два последних слова. — Между прочим, изучала клиническую медицину в Оксфордском университете. О! А вот и она! Легка на помине! Кардиохирург оторвал взгляд от своих бумаг. В дверях палаты, одетая в строгий бежевый костюм, появилась Береника. Вежливым поклоном она поприветствовала присутствующих. — Машина ждет, Амано-сама, — тихонько произнесла она и замерла в ожидании. Врач вежливо кивнул ей и, захлопнув папку с документами, произнес: — Ну, если вы так решили, задерживать не смею. Выписной эпикриз получите у медсестры на ресепшене. Берегите себя, Амано-сан. Надеюсь вас увидеть через месяц на плановом осмотре. От больницы добирались молча. Амано, чувствуя необыкновенный прилив сил, попросил водителя остановиться у небольшого парка рядом со своим домом, чтобы прогуляться. Береника вышла вместе с ним, и они медленно побрели по безлюдному парку, вдыхая прохладный осенний воздух. — Я видел его, — прервал молчание Амано. Пояснять, о ком именно он говорит, не требовалось. — Невероятно, что все это время он был практически у нас под носом. Невероятно… Рука сама собой потянулась к внутреннему карману пиджака. Амано извлек оттуда пачку с сигаретами и тупо на нее уставился. Курить не хотелось. Точнее, он не мог понять, почему ему прежде казалось, что этот странный ритуал с вдыханием вонючего дыма может хоть как-то успокоить. Во рту появился мерзкий металлический привкус, и Амано осознал, что если он срочно не избавится от этой гадости, его вывернет наизнанку прямо на эту песчаную дорожку. Поняв, что происходит, Береника ловким движением выхватила сигареты из рук Амано и спрятала в кармане собственного плаща. — Побочное действие моей магии, — виновато пояснила она. — Сигареты вредят сердцу. Вы, вероятно, больше не сможете курить. Мне жаль… Вновь между ними опустилась тишина. Прошагав еще с десяток метров, Амано все же решился прервать тягостное молчание. — С тобой все в порядке, девочка? — как ни старался, он так и не смог себя заставить не относиться к этой юме как к ребенку. Уж слишком молодо она выглядела. — Те господа, что отдают тебе приказы… Джедайт и Зойсайт. Мне кажется, ты их опасаешься. По-твоему, они представляют угрозу и для милорда? Береника неопределенно дернула плечом и упрямо мотнула головой: — Не стоит переживать за него, Амано-сан, — произнесла она. — Во всяком случае, сейчас опасность ему не угрожает. — А тебе? — не унимался Амано. — Я с этим разберусь, — сухо отозвалась Береника, четко давая понять, что не намерена ни с кем обсуждать свои проблемы. Но все же почувствовала тепло, разлившееся под кожей в ответ на искренний вопрос Амано. Она так привыкла жить в полной уверенности, что до нее никому нет никакого дела, что всякий раз, встречаясь даже с самой минимальной заботой, удивлялась ей безмерно. И тотчас принималась искать подвох и объяснять самой себе, что подобные вещи вовсе не про нее. Вот и сейчас в добром участии Амано Береника вычленила нечто иное: переживал он, конечно же, не столько о ней, сколько о себе. О своей семье и своих близких. Она не обижалась. Это было понятно и естественно. Береника в последние дни чувствовала себя особенно одинокой. И от этого жутко уязвимой. Ей приходилось постоянно быть настороже. Балансировать, подобно канатоходцу над пропастью, чтобы удержать шаткое равновесие, сложившееся между ней и лордами. И при этом ничего не испортить. И, конечно же, все шло не так, как задумывалось. Потому что просчитать все нюансы никому не по силам. Иногда Береника впадала в отчаяние от невозможности контролировать в своей жизни хоть что-то. На время она даже отказалась от музыки, потому что кожей ощущала, как нервно реагирует Джедайт на малейшее ее движение в сторону музыкальных инструментов. Он и сам находился в каком-то напряжении и напоминал натянутую струну, способную лопнуть от легкого прикосновения. И все же Джедайт сейчас казался ей наименьшим из зол. По какой-то иронии судьбы они с ним оказались в одной прохудившейся лодке. А вот с Зойсайтом все стало намного сложнее. От мыслей о нем Береника поежилась. Вчерашний вечер выдался особенно напряженным. Всё началось с того, что Береника, забывшись на мгновение в разговоре с Джедайтом, назвала Нару Госпожой. Глупая оплошность, за которую она до сих пор корила себя. Зойсайт, услышав это, завелся не на шутку и весь вечер шпынял Беренику по поводу и без. Но настоящий портал в ад открылся в тот момент, когда Зойсайту доложили о Стражах Зодиака на руке Нару Осака. И тут уж от Зойсайта огреб Джедайт, который не счел нужным сообщить Повелителю Огня о такой «малозначительной детали», которая в корне меняла всё. Береника усмехнулась. Нару, сама того не подозревая, обрела в этом мире непробиваемую броню. Мощную защиту от любого поползновения жителей Темного Королевства… Строить козни против Нару теперь стало небезопасно. Несомненно, что рано или поздно Зойсайт провернул бы нечто, что могло бы навредить ей. Осознание того, что он мог попасть под негативное влияние артефакта, сам того не ведая, окончательно вывело его из себя. Он страшно ругался, называя Джедайта подлым предателем. Повелитель Иллюзий тоже не остался в долгу, припомнив Зойсайту все его грехи чуть ли не с самого Миллениума. Слово за слово, и их перебранка могла бы вылиться в серьезное противостояние, если бы Альмагест не разбросал их по разным комнатам, на несколько минут заблокировав возможности для телепортации. После такого юмы Нефрита старались не только не попадаться на глаза разъяренным господам, но, кажется, вообще забыли, как дышать. Береника благоразумно решила не заводить никаких разговоров на эту тему с Джедайтом. Чтобы не усугублять ситуацию. Но поговорить надо непременно. Повелитель Иллюзий, скорее всего, плохо понимает подоплеку ярости Зойсайта. Ведь то, что Стражи Зодиака нашлись и в данный момент принадлежат Нару с Нефритом, просто не могло не разъярить огненного демона. Береника догадывалась, почему Повелитель Огня так отчаянно пытался отыскать этот амулет. Возможности, которые таил в себе артефакт, связывая двух магов, были поистине сказочными. Зойсайт, скорее всего, представлял, как его Огонь позволит ослабить ледяную Длань Хаоса, терзающую душу Кунсайта. В то же время Хаос позволил бы его пламени развивать невероятную мощь. Благодаря Стражам Зодиака Зойсайт решил бы две фундаментальные задачи, мешающие спокойно существовать их паре. Сдерживание Хаоса в одиночку требовало от Кунсайта огромных душевных сил. Это делало ледяного лорда внешне отстраненным и равнодушным ко всему, что его окружало. Поэтому Зойсайт всегда сомневался в ответных чувствах Повелителя Хаоса. Никакие слова, не подкрепленные действиями, не могли убедить гиперактивного демона, внутри которого бурлил огонь. Сдерживать свою стихию он никогда не считал нужным. Юный, как весна, и совершенно безбашенный, он напоминал злого избалованного ребенка. Из-за этого мало кто воспринимал его всерьез. Данное обстоятельство Зойсайта страшно бесило, ведь, как ни крути, он — один из Шитенно! Стражи Зодиака, по его мнению, должны были в корне переломить ситуацию. Быть может, Повелитель Огня возлагал слишком большие надежды на этот браслет. Береника, тщательно изучив все, что связано с артефактом, в который раз убедилась, насколько никто и ничего не знает наверняка. И уж тем более никто ничего не контролирует. На Беренику то и дело накатывало отчаяние. Во всей этой валящейся на их головы белиберде отдохновение можно было найти лишь в музыке. Но и музыку она себе запретила… — И все же кое-что меня беспокоит… Береника очнулась, услышав голос Амано, и пристально посмотрела на него. — У вас что-то болит, Амано-сан? — участливо поинтересовалась она, хотя прекрасно поняла, что он говорил не о своем здоровье. — Нет, нет, — улыбнулся он. — Все, что вы сделали для того, чтобы вытащить меня из лап врачей, поистине чудесно. Меня беспокоит то, что член семьи моих друзей по странному стечению обстоятельств оказался рядом с демонами. Я бы не хотел… — Вы про девушку, с которой сейчас живет милорд? — Да, про Нару-тян. Я ужасно переживаю за неё. Сама того не осознавая, она оказалась в… эпицентре событий. «Да ей это не впервой», — горько подумала Береника. Но вслух произнесла: — Ничего. Как только милорд все вспомнит, вряд ли этот союз будет иметь продолжение. — Но… Нару… Она же не пострадает? В глазах Амано Береника узрела мольбу, что жутко её разозлило. Словно он возлагал на нее какие-то надежды. Словно именно она должна была решить все проблемы и сделать так, чтобы никто не пострадал! Да как можно требовать подобное от никчемной юмы? Даже у Амано влияния на Великих Лордов больше, чем у нее! Береника приложила все свои силы, чтобы отчаянная злость, копившаяся в ней последние дни, не вырвалась сейчас наружу, похоронив под собой хрупкое доверие, возникшее между ней и этим человеком. Нет, нельзя, нельзя… Так нельзя! — Не стоит переживать за Нару, Амано-сама, — произнесла она. — Вы даже не представляете, какие силы охраняют ее. Вряд ли ее слова показались Амано достаточно убедительными. Скорее всего, он просто почувствовал, что больше, чем уже сказано, вытянуть из нее не получится. Поэтому весь остаток пути к его дому они провели в полнейшем молчании.

***

С улицы повеяло прохладой, и Нару решила закрыть окно в аудитории. Ее дипломная работа и не думала подходить к финалу. Всякий раз, когда она считала, что вот-вот окажется на свободе, тотчас же, словно по мановению чьей-то недоброй воли, на нее обрушивался шквал новых проблем. И приходилось разгребать еще и их. Да, такая она, неприглядная реальная жизнь. Барахтайся и выплывай самостоятельно. Как можешь. И все бы ничего, ограничивайся ее проблемы только учебой. Так нет! Проблемы личные тоже, как водится, не ждут своей очереди. И, кроме того, приходилось отчаянно бороться с ежегодной осенней хандрой. Каждую осень это состояние наваливалась на Нару тяжело и неотвратимо. Путало мысли, ослабляло тело, омрачало настроение. Делало и без того нелегкие времена совершенно невыносимыми. Свою зависимость от солнца Нару осознала довольно давно. Еще в раннем детстве. Зимние пасмурные дни давили на нее со страшной силой. В то время как ясная погода и яркое солнце способны были исцелить за несколько часов. В мае и июне жизнь в ней била ключом, а ноябрь и декабрь надо было перетерпеть. А лучше переспать… Сезонная депрессия — говорил их семейный врач и назначал фототерапию. Ей жутко не нравилось это состояние. И сама себе она не нравилась в такие моменты. Каждую осень она мечтала уехать далеко-далеко. Туда, где солнца всегда много. И никогда не страдать. Сегодня за окном солнца не было. Низкие свинцовые тучи затянули небо. Прогноз погоды не предвещал ничего хорошего. Нару время от времени с опаской косилась на телефон. Словно ждала чего-то. Чего-то нехорошего. Хосокава с момента их последней встречи так и не попытался выйти на связь. Не пробовал «прояснить отношения». Это было очень плохим, ужасным знаком. Невозможно предугадать, что еще родится в больном сознании этого человека. То, что он где-то затаился перед прыжком, сомнений не вызывало. Вероятность того, что он просто одумался и отвалил, приближалась к нулю. И больше всего Нару беспокоилась не за себя. За Сейтаро. Неприятное предчувствие, что следующий ход Хосокавы будет направлен именно на него, ее не покидало. Но и предпринять в этом плане она тоже ничего не могла. До того ли Сейтаро сейчас? С момента, когда на них обрушилась ошеломляющая информация об истинной личности Сейтаро, прошло больше трех дней. С тех пор с его стороны так ничего предпринято и не было. Оглушенный этими событиями, Сейтаро, кажется, прочно застрял на стадии отрицания. Нару не знала, чем она может помочь в подобной ситуации. И не могла придумать, как отвести беду… Дверь в аудиторию распахнулась и на пороге появилась Ая, с которой они были прочно связаны работой в волонтерском клубе. С недавнего времени она приняла на себя ответственность негласного секретаря Нару. Хоть здесь ей повезло. Глядя на задорную, энергичную второкурсницу, помогающую ей с макетом дипломной работы и с управлением клуба, Нару не сомневалась, кому вручит бразды правления после того, как покончит тут со всем. — Что-то вы грустная сегодня, Осака-семпай! Наверняка от того, что поесть забыли! Ая поставила на стол две коробочки о-бэнто и подставку с горячим капучино. Нару на мгновение отвернулась к окну, чтобы смахнуть непрошенные слезы, после чего лучезарно улыбнулась заботливой девушке. — Что бы я без тебя делала? Боги… Почему же нам в детстве не рассказывают, что взрослая жизнь такая сложная штука! Ая открыла одну коробочку и протянула ей. — Как же не рассказывают? Очень даже рассказывают. Постоянно этим надоедают… Но мы же никогда не верим. Что они понимают, эти взрослые? У нас-то все будет по-другому! — хохотнула она, озорно посмотрев на Нару. И от ее взгляда стало как-то очень светло на душе. — Не переживайте, Осака-семпай! — весело продолжила она. — Все будет хорошо. Я в этом даже не сомневаюсь. И вы не должны! Тяжелые капли дождя ударили в стекло. На Токио обрушился очередной шторм, который нужно было просто переждать…