Made from the Heartache

      Всю дорогу Эрен, попивая пиво на переднем сидении, жужжал над ухом, как муха, и раздражал барабанные перепонки Райнера своей какофонией:       — Сегодня Аккерман отчитал меня за то, что я пригласил тебя в беседу… Блять, ну не понимаю, какое ему дело? Ещё и Мика сразу прибежала, начала меня распрашивать — совершенно не возможно отдохнуть от неё! Даже с Кэт не даёт поболтать! Кстати! Я эту дуру зову бухать, а она всё не соглашается! Я ещё ей электронную сижку показал… Надеюсь, никому не расскажет! А, так о чём я… А! Аккерман! Он блять…       Обычный Райнер нашёл бы что ответить. Но этот Райнер сжимал сильнее руль и был готов заткнуть Эрена членом, лишь бы он перестал воспроизводить скрипучий тенор, которого было слишком много. Сколько раз Браун хотел выкинуть парня из машины и развернуться, чтобы проехать обратно в Марли через мост — он уже сбился со счёта.       Несмотря на резкое раздражение, Браун всё-таки довёз Йегера до дома его старшего брата. Но, не могши больше терпеть разговоры ни о чём, он сквозь зубы процедил:       — Всё, Йегер, бери алкашку, выходи, я домой поеду.       — В смысле?! — изумился друг, поперхнувшись пивом. — Ты просто так сюда гнал?! Издеваешься?! Да и я, получается, тоже просто так ехал… Райнер, ну я вообще-то хочу с тобой посидеть, поболтать! Ты что вообще какой молчаливый сегодня?       — За дорогой следил, — отрезал Райнер.       — Райнер, ну неужели ты не пойдёшь? — взмылил Эрен. — Ну Райнер! Я так хотел с тобой посидеть, ты не представляешь! Обсудить всех и каждого! Я тебе ещё про грёбаного Жана не рассказал!       Браун тяжело вздохнул. Его брови были сдвинуты к переносице, а губы скривились в недовольстве. Мужчина думал, как поступить… Однако внезапно раздался знакомый, спокойный, тихий писк в голове:       Ну, он же так просит…       «Просит он… Потому что хочет меня, блять. И всегда хотел лишь одного», — жёстко ответил он разуму. И тут же у этого голоса родилась идея: «А, может, и пойти ради этого? Доказать тебе, что ничего у этих эльдийцев, кроме ебли и своей собственной выгоды, нет в башке, а?»       Грязная ухмылка появилась на лице Райнера.       — Ладно. Пойдём, — как-то коварно изрёк он, повернув ключи в замке зажигания.       А радостный Эрен, так ничего и не поняв, весело помчался за ним…       Весь вечер Райнер был чересчур безмолвен, отвечая как-то кратко, с ехидной ухмылкой. Йегер, конечно, поначалу это замечал, недоумевая, что не так с Брауном. Однако сначала он списал немногословие друга на усталость, а потом и вовсе позабыл об этом, потеряв мысли в мутной воде алкоголя.       Зато Райнер казался стойким оловянным солдатиком, не пьянея ни капли, да ещё он умудрялся параллельно анализировать каждые слова и комментировать у себя в голове.       Сказал Кэтрин, что она заебала? Я бы ей так же сказал да и придумал бы формулировку похуже.       Так действительно, на кой чëрт ты меня затащил в эту беседу? Сам виноват, щенок.       Да давно пора послать эти неудачные эксперименты человечества — Микасу, Леви — на хуй.       Последнее, кстати, Райнер озвучил. Только без уточнения, какой путь прошли Аккерманы.       Браун хотел было продолжить просто язвительно комментировать всё в голове, как вдруг Эрен спросил:       — Райнер, а как у тебя рабочий день прошёл?       — Да, кстати, Райнер! Ты почему ничего не рассказываешь-то сегодня? — опомнился Зик.       Всяким предателям Родины по типу тебя ничего не хочу рассказывать, пёс смердящий.       Однако, вспомнив о том, что можно как-то проверить лояльность Эрена, Райнер на секунду ухмыльнулся, но тут же спрятал оскал и грубоватым тембром голоса заговорил:       — Да ничего особенного сегодня не было… Устал. О смерти, на удивление, не думал. — Он насмехался над самим собой... другим собой. — Правда, достали одни новые рядовые в роте. Вечно ходят чуть ли не за ручку, пропадают где-то в туалете. — Браун говорил медленно, останавливая свою речь, давая возможность зацепиться. — Как педики, ей-Богу — хоть донос на них пиши.       — А я их знаю? — удивился Зик.       — Не знаю, слышал ли… — наигранно нахмурился Райнер, сделав глоток виски. — Антонио Уоттс и Серджо Томпсон. Они уже три года на службе.       Райнер подметил, как взгляд Эрена вдруг задумчиво уполз вниз, нахмурившись: видимо, пытается запомнить, гадёныш.       — Не, не слышал о таких… — пожал плечами Йегер-старший и тут же с усмешкой добавил: — Не думал, кстати, что ты к этому плохо относишься.       — Да не то чтобы… — немного смутившись, опустил взгляд Райнер.       «Совершенно нет», — стыдливо добавилось в голове…       Он чертовски любил мужчин… Намного больше, чем женщин.       — Да… Райнер…? В… смысле…? — немного несвязно, видимо, от шока, проронил Эрен — пьян он был не настолько.       — Да просто в Марли это неправильно, Эрен, — как-то увиливая, пытался оправдаться Браун. — Поэтому лучше бы они оставляли это за закрытой дверью — так проще в нашей стране.       Неожиданно Йегер-младший ухмыльнулся и с потемневшим взглядом глянул на друга:       — И ты тоже оставляешь свои тайные желания за дверью?       Ну уж не о тебе, ëбаный эльдиец.       Хотя можно было бы помечтать…       Это заставило его ухмыльнулся, посмотреть таким же игривым взглядом на Эрена и проронить твёрдое:       — Именно.       Глаза Йегера тут же вспыхнули лукавым огнём, и он, пододвинувшись поближе, вдруг повернулся, аккуратно положил руку на бедро Райнера и невзначай бросил, всё ещё не отрывая игривый взор от него:       — А помнишь, как…       — Да, — перебил Райнер и ещё коварнее ухмыльнулся.       Конечно, помню, как я любил играть с твоими паршивыми, фальшивыми чувствами, шлюшка.       И сейчас ты так же быстро сдашься мне.       И в последнем предложении противный голос точно был прав…              — Зик, сорри, но сегодня в твоей комнате впервые произойдёт секс и, к сожалению, не у тебя! —задорно кинул Эрен с жадным предвкушением в глазах, идя за руку за Райнером.       — Секс у меня так-то уже там был и много раз! — пытался убедить Зик, крича вслед. — Поэтому мне не жалко комнаты!       Уже в спальне Райнер грубо заставил Эрена повалиться на постель, а затем Браун сразу оказался над парнем и резко вцепился в его губы. Голодные, ненасытные, дикие поцелуи накрыли Йегера, его волосы трепались Райнером, были схвачены большими пальцами одной руки, а от другой оставались грубые, но памятные прикосновения на теле. Это всё нагревало парня, кружило голову сильнее, чем алкоголь, а сердце трепыхалось в груди от того, что…       Наконец-то желанный аромат кедровых духов врезался в ноздри, тяжёлые рыки заласкали уши, а бархатистая кожа коснулась его.       Райнер же чувствовал себя животным, не сражавшимся с достойным противником уже много лет. Орган любви бился лишь от страсти, дикое желание вынуждало член проситься наружу, а руки — хвататься за всё выпуклое, что попадёт под них.       Конечно, невозможно не признаться, что этот Райнер кошмарно соскучился по мужскому теплу, по тяжёлым, а не приторным ароматам духов и сильным рукам, аккуратно блуждающим по телу.       Что уж говорить о поцелуях, которые были более яростные то ли от тоски, то ли от того, что они… мужские.       Этому Райнеру чертовски не хватало такого.       Если Эрен руководствовался чувствами, то Райнер — лишь похотью. Поэтому его резкие попытки снятия с Эрена толстовки заканчивались плавной помощью друга. И хоть Йегер тоже хотел быстрее снять рубашку с Брауна, но тот ещё резче стянул её с себя первым, будто готов был порвать её из-за охвата тела пылающим пламенем, и снова вернул губы к устам, к шее Эрена, дико кусая, как аппетитное блюдо.       А ведь Йегер был действительно хорош…       Хоть парень перестал следить за собой, постоянные тренировки, которыми их мучали в разведывательном корпусе, смогли помочь поддержать форму, несмотря на отвратительное питание, состоящее из снеков и алкоголя. Пресс всё ещё вырисовывался на теле, грудь была подкачена, и, трогая каждый бугор, Райнер словно ошпаривался сексуальностью. Желалось уже скорее проникнуть в его шикарную задницу, которую было так приятно сжимать, впиваться ногтями, а затем и слышать сладкий стон Эрена.       Тот сам неистово кайфовал, когда касался поистине идеального тела Брауна. Так хотелось им полюбоваться, но страсть, которой, казалось, одаривал мужчина в виде ненасытных, кружащих голову поцелуев, не давала спокойно увидеть, лишь только чувствовать кончиками пальцев каждый рельефный участок тела, вынуждая член наливаться кровью от неимоверного желания.       Райнер почти не изменился с последнего раза… — радостно заговорили бабочки в животе Эрена.       Он вообще был, кажется, впервые за долгое время, по-настоящему счастлив. Йегер не знал, алкоголь ли или старые чувства за него это говорили. Но ощущая каждое касание, каждый горячий выдох, каждый жаркий поцелуй, он всё больше улетал куда-то за пределы реальности, туда, где было всё в цвете, а не как обычно — серо и уныло. В какой-то свой прекрасный Рай, где блистал не только Райнер, но и пожар, так яро бушевавший между ними.       Райнер… Рай… Не зря его имя начинается с этих букв.       Эрен готов был подчиняться, делать всё что угодно, лишь бы это не заканчивалось. И хоть он привык доминировать, сегодня с лёгкостью, беспрекословно поддался резкому потягиванию за волосы к члену, когда Райнер стянул штаны.       Член был внушающих размеров, но Эрен желал его поглотить, чтобы не только доставить удовольствие Брауну, но и… доказать, что он, блять, лучше всяких Китти!       Поначалу Йегер лишь облизывал ствол, посасывал яйца, круговыми движениями ласкал головку языком, посылая импульсы по всему телу Райнера. Парень видел его закрывающиеся глаза, на лице читался кайф, что расслаблял тело, и Эрен сам наслаждался, даже не положив руку на свой член.       Однако неожиданно Браун схватился сильнее за длинные волосы, что давно выпали из пучка, и грубо приказал:       — Хватит дразнить меня. Заглатывай уже.       И Эрен, даже не удивившись резкости, тут же начал вбирать член в рот. С трудом, но пытался. Хоть и давился.       Поняв, что с непривычки не получится заглотить такое большое достоинство полностью, Эрен подключил руку к основанию и старался сделать всё возможное, чтобы партнёр почувствовал то же самое счастье, что ощущал и он.       Хоть горячий рот, что окутал член, посылал мурашки по спине Райнера, разгонял кровь по телу, всё равно чего-то не хватало…       Кэтрин делала лучше всех на свете.       Да какая, нахуй, Кэтрин!       Разозлившись на самого себя, Райнер грубо оттянул Эрена за волосы и попытался раствориться в зелёных глазах, где не хватало карего, сосредоточиться на приоткрытом рте, с которого стекали слюни по ухмыляющимся губам, коим так не хватало красного.       Да эльдийцы все одинаковы! Да даже он, блять, лучше!       И Браун, ещё больше разъярившись на себя, наклонился и снова впился в губы, на этот раз с языком, снова повалившись с партнёром на постель.       Вот поцелуи точно, чëрт возьми, с мужчинами круче. Разве нет?!       А Эрен и вправду был мастером поцелуев. То, как их языки сплетались, а, соприкасаясь, посылали электрические токи по телу Райнера, было явной заслугой Эрена. Он обожал поцелуи и всегда норовился исследовать чужой рот по максимуму, проводя ласково языком по чужому, по зубам, по небу, и каждое это прикосновение всегда будоражило партнёра.       Особенно Эрен хотел запомнить каждый уголок рта Райнера… Поэтому так ловко и точно получалось накалить мужчину.       Поэтому, не выдерживая возбуждения, Райнер вскоре перевернул Эрена, так покорно поддавшегося, заставив выгнуться, и, чуть наклонившись, засунул палец в рот парня, а затем проник им в анальное отверстие, услышав довольное:       — А-ах…       И это непременно заставило член содрогнуться.       Пока палец одной руки Брауна ласкал анус Эрена, свободная — бесстыдно лапала его, хватала за грудь, соски, чтобы ещё громче слышать стоны, а губы прислонялись сзади к шее, снова покусывая и вынуждая парня уже сейчас хвататься за одеяло и плыть в облаках от кайфа.       Ох, он даже не подозревал, что ждало его дальше…              Долгое, изнурительное проникновение уже членом (хоть Райнер и ненавидел эльдийцев, но не имел цели порвать их в буквальном смысле) наконец закончилось, радовало во время этого только одно — упругие ягодицы под пальцами. Но зато теперь можно было сильнее хвататься, шлёпать, а затем наклоняться, проводить бестактно рукой по телу, кусать шею и снова выпрямляться, чтобы вернуть грубую хватку на задницу.       Как же Райнер скучал не только по крепкому мужскому телу, но и по узкому отверстию, которое сжимало сильнее и позволяло члену полностью проникнуть без боязни того, что можно ранить. Он не помнил, когда последний раз ощущал себя в мужчине, однако это не только чертовски наслаждало разум, но ещё и разгоняло кровь по телу.       Кажется, этот блядски-прекрасный эльдиец и был последним.       Эрен был действительно шикарен, и не только внешне. Он сам себе помогал рукой, содействовал Райнеру, пытаясь двигать ягодицами, а, когда Браун вышел, и Йегер печально ощутил пустоту, он догадался перевернуться, поднять ноги и дать проникнуть партнёру ещё раз, перед этим взмывая войти снова, трахнуть сильнее. Это всё — и сексуально раздвинутые ноги, и отчаянные просьбы — зажигало в теле Райнера адское пламя, которое ярко вспыхивало в его ореховых глазах.       Эрен сам сгорал от страсти, но, когда Браун навис над ним, он не мог не выразить свою любовь: нежными поцелуями в шею, из-за чего стоны так и лились в уши Брауну, явно взбудораживая ещё больше; ласковыми прикосновениями к сильной спине, хоть ногти иногда от кайфа впивались в кожу, и Райнер рычал то ли от наслаждения, то ли от сердитости. Несмотря на огонь, что сковывал тело, на жару, что кружила голову, Эрен откинул к чёрту идею кончить и пытался всеми силами доказать, что он — лучший.       И факт, что Райнеру это доставляло чувство эйфории, подтвердился, когда он, пыхтя, довольно изрёк:       — Чëрт, забыл уже, какой ты такой нежный.       Эрен в бреду, сквозь свои стоны, еле выронил:       — Только с тобой…       Голова Райнера кружилась, совершенно вырубаясь, когда Йегер оказался на нём, двигаясь на его члене. Когда мужчина расслаблялся сильнее, возбуждение овладевало им, и он не мог остановиться разглядывать всю красоту Эрена, нежно водя пальцами по шикарному телу и иногда сжимая его ягодицы, когда тот чересчур быстро начинал вращать бёдрами. Слишком жарко, слишком приятно — мозг не варил, и Райнер, хотевший изначально просто удовлетворить свои потребности, начал мастурбировать не менее массивный и красивый член партнёра, доводя того до оргазма.       И Эрен, наконец-то почувствовав долгожданную ласку, не мог не накалиться до предела: руки сильнее стиснулись на теле Райнера, схватившись за его массивную грудь; ягодицы сжались, вынуждая и партнёра удовлетворённо закатить глаза; красивый вид и вовсе взрывал разум, и Эрен, окончательно опаленный огнём, видя вспышки перед глазами, кончил на тело Райнера, а затем резко опустился на локти, уставши, и нависнул над ним, заставив того подогнуть ноги.       Пока Эрен пытался отдышаться, Браун ждал, тихо двигался и, сам того не ожидая, гладил парня по волосам. Однако неожиданно, вся эта ласка пробудила нежность в Йегере, и тот растроганно начал целовать губы Райнера, шею, а затем, посмотрев милым взглядом, изрёк:       — Ты лучший…       Браун самодовольно ухмыльнулся:       — Я знаю.       После этих слов, будто послуживших спусковым рычагом, он снова задвигался в Эрене, заставляя того стонать под ухом и взбудораживать сильнее.       Эта нежность, что до сих пор проявлялась в поцелуях, зажгла новое пламя в Райнере. Он снова превращался в грубого зверя — одна рука сильнее зарывалась в волосах, другая — сжимала ягодицу. Движения становились резче, из-за чего электрические токи ударяли тело жёстче, и Райнер кончил, разливши сперму в Эрене и наполнив его отверстие.       Жаль, не видя, как сексуально стекала смазка оттуда…       Эрен устало прилёг рядом, сразу обняв Райнера и ожидая, когда тот отдышится после такого страстного секса. Йегер любовался в тишине его аристократичными чертами лица, параллельно думая о том, как же волшебно было буквально несколько минут назад.       Это был лучший секс для Эрена за последние несколько лет…       Как же он был счастлив снова испытать эти незабываемые эмоции… Снова очутиться в Раю с его владельцем — Райнером…       Но только грудь Брауна перестала тяжело вздыматься, он, вытерев постельным бельём Зика след спермы Эрена на прессе, вдруг резко проронил:       — Я думаю, тебе стоит сходить в душ, а то отрубишься ещё.       «Это первое, что он решил сказать?!» — ошалел Эрен и тут же шокированно выпалил:       — Эм… А тебе хоть понравилось?!       Тут Райнер не стал лукавить: он, ехидно ухмыльнувшись, повернулся.       — Ты ещё спрашиваешь? — усмехнулся он. — Это было просто охуенно.       Эрен довольно улыбнулся и всё-таки послушно направился в душ, напялив трусы и даже не заметив, с каким шоком на него посмотрел Зик, уже давно сидевший в наушниках.       Однако, когда Эрен вернулся из душа, выйдя в полотенце, которое Зик догадался подготовить, Райнера и след простыл…       — Где он?! — взволнованно спросил Йегер-младший, обыскивая сначала спальню, а потом и гостиную.       — Ушёл, — пожал плечами Зик, наконец сняв порядком надоевшие наушники.       — В смысле, блять, ушёл?! — разъярился Эрен. — Он совсем охуел?!       Брат снова пожал плечами.       — Ну сука… — прорычал младший и разъярённо поставил стопку на стол, налил себе водки и выпил её, даже не закусив. Перестав морщиться от высокоградусного напитка, он выронил: — Любитель испаряться, блять…       — А что ты ожидал? Что он с тобой ночевать останется? — усмехнулся Зик.       А что действительно Эрен ожидал? Это всего лишь секс для них обоих, разве нет? Дома Йегера ждёт Микаса, Райнера — вообще Марли, и они не смогли бы быть вместе.       Но так хотелось узнать, догнал ли он немного Китти…       Видимо, нет, если Браун так быстро смылся… А это было самым обидным.       Вместо того, чтобы ответить после долгого задумчивого молчания, Эрен, сверля стену напротив, резко попросил:       — Одолжи трусы.       — Я боюсь, они тебе будут велики… — сказал Зик.       — Кому ты пиздишь, у меня хуй явно больше, чем у тебя! — скрипел зубами Эрен, наконец обратив огненный взгляд на брата. — Дай грëбаные трусы, блять!       Испугавшись, Йегер-старший всë-таки послушался. Трусы оказались даже немного малы.       Но Эрену не удалось долго об этом подумать. Усталость и приятное наслаждение, что до сих пор лились по телу в смеси с алкоголем, всё-таки сделали своё, и парень провалился на диване в мир грёз, так и не вернувшись домой… несмотря на огромное количество пропущенных звонков от Микасы, которая, как оказалось, почему-то названивала больше всего именно в момент… измены. Будто чувствуя.       Но Йегеру и его мыслям, витающим до сих пор где-то в облаках и одновременно горящим в огне, было совершенно не до этого.       А Райнер… Райнер только на утро осознал, что натворил.

***

      Проснувшись, Эрен даже не мог вспомнить, что произошло вчера. Не потому, что был слишком пьян, а потому, что потерялся в пространстве и времени…       «Где я? Кто я?» — вопросы, которые появились сразу после пробуждения. — «Чëрт, я же даже не перебрал вроде — голова не болит…»       Спектр эмоций, испытанных вчера, отбил память и, кажется, выкинул из матрицы на пару мгновений.       Эрен, с размазанным взором, еле-еле нащупал телефон и обнаружил на экране более ста пропущенных звонков от Микасы и два сообщения в социальной сети от двух разных людей:       Леви: Ну что, что-то разнюхал, надеюсь? Есть информация?       Райнер: Доброе утро) Ты прости, что я вчера так быстро смотался, мне нужно было ехать… Но секс был правда прекрасным) Ты очень горяч! Как ты? Всё хорошо у тебя?       Глаза Эрена округлились, и стало возвращаться в память не только представление о том, кто он, но и картинки вчерашнего вечера.       Этот грубый, но такой страстный секс. Жёсткие прикосновения, горячее дыхание снова ощутились на коже, как и чувство заполненности… Нужности. От него.       В разум врезалась брошенная во время похоти фраза:       «— Чëрт, забыл уже, какой ты такой нежный.       — Только с тобой…»       Эрен задумался: и почему же он так сказал? А ведь… На самом деле, он никогда не проявлял ласку к Микасе, лишь должную, искусственную. А Райнера действительно желалось обнять, прижать, хотелось доставить удовольствие в первую очередь ему, а не себе. Почему именно он заставлял проснуться забытую… сентиментальность? Эмпатию?       Эрен мог хорошо поддержать, но это редко бывало искренне. Он лишь умел хорошо играть. Но с Райнером… даже не хотелось этого делать, всё шло именно из сердца.       Нет, это же не любовь. Чувства у него были к Микасе! Вроде…       «А что я чувствую даже сейчас, смотря на смс Райнера?» — недоумевал парень. — «Я слышу, как бьётся сердце, чувствую, как становится тяжело дышать, но почему? Из-за… пробуждения, может? Или до сих пор алкоголь переваривается?»       Кажется, он лишь пытался оправдаться.       Вскоре прилетело следующее сообщение из-за того, что Браун заметил прочтение, и Эрен с опаской посмотрел на экран.       Райнер: Но, надеюсь, это не дало тебе никакой надежды? Это был великолепный секс, но большего не получится, понимаешь?       «Конечно, блять, понимаю», — злостно подумал Йегер, сжал телефон в руках, а затем и грубо откинул его в сторону.       Серые тучи почему-то стали сгущаться в голове, а пелена дождя начала заслонять глаза.       К счастью, Эрену не удалось остаться наедине с злостью и грустью, ведь подошёл Зик и спросил:       — О, тоже проснулся! Завтракать будешь?       Это отвлекло Йегера, заставив вытереть чуть скопившиеся слёзы и натянуть улыбку… Он сам не знал, искусственна ли она, но из уст полилось радостное:       — Да, с удовольствием! Только не омлет, пожалуйста!       — Ну, — старший брат почесал затылок, — есть овсянка…       — Да, супер! — тут Эрен, кажется, обрадовался всерьёз.       Во время ожидания завтрака он задумался:       «Надо бы перезвонить Микасе… А, может, нахуй?..»       И так и забил.

***

      К счастью, добираясь до разведывательного корпуса в старом трамвае, Эрен не оставался один. В уши лился приятный рэпкор, текст которого сочетался с ощущениями:       «Lately I can't see you all clear       Acting different every time that you're around»

© From Fall to Spring — Barriers

      Райнер занял его мысли. К счастью, Эрен выключил Интернет, и Микаса не отвлекала его от размышлений.       Браун действительно был разным каждый раз. Вчера так грубо ушёл, даже нормально не ответив на вопрос, а сегодня — спрашивает, всё ли хорошо, и поистине хвалит секс.       «Но разве я не бываю разным?» — задумался Эрен и тут же поразился: «А какой я вообще?»       К счастью, от этих размышлений отвлёк текст:       «..Still addicted to your touch…»       Ох, Эрен ещё как зависим от прикосновений. Да и даже от, мать его, простого общения с Райнером. Ему уже не хватало его каждые выходные.       «Hard to remember       All the things that we had done in December…»       Только в июле. Звёздной ночью. За кадетским корпусом. Тогда было жарче, чем в грёбаной бане.       И Эрен-то всё помнил.       «I really thought that we would go on forever       All we ever did was build up a barrier       Had this really been our last goodbye?»       Да уж, каждая такая встреча воздвигала новый барьер между ними, несмотря на то, что всё, что они делали, должно было сблизить, а не наоборот… Парень надеялся, что в этот раз их молчаливое прощание точно не станет последним.       Мысли о Райнере съедали, и Эрен скорее переключил на следующую песню, чтобы хоть как-то попытаться отвлечься от мыслей.       К сожалению, он не дослушал до момента, где исполнитель признаётся, что его спас из этого состояния друг…       «..So long my friend       You came in and saved me…»       Жаль, что Эрен не доверял никому. Даже себе.

***

      Когда Эрен наконец добрался до разведывательного корпуса, его тут же встретила Микаса, мечущаяся из стороны в сторону, словно паникующий зверь, которого только что заперли в клетке.       Как только парень появился на пороге, она тут же накинулась на него, освободившись от оков нервозности и нацепив их на возлюбленного:       — Эрен! Где тебя носило?! Я обзвонилась тебе, да и все больницы, даже морги! Почему ты…       Меньше всего парню хотелось оправдываться. Поэтому, он, закатив глаза и скривив губы, молча скинул руки партнёрши, прошёл дальше, приложил пропуск к турникету, невзирая на возгласы:       — Эрен, ты меня вообще слышишь?! Эрен! Эрен!       «Лучше бы я не снимал наушники… Из-за неё начинаю ненавидеть своё имя!» — разъярился в голове он.       Вдруг она потянула его за руку, заставив остановиться и непонимающе крикнула:       — Эрен!       — Да, меня зовут Эрен, и что дальше, блять?! — рыкнул парень, не могши больше сдерживать себя.       Микаса шокированно ахнула и изумилась:       — Да что с тобой происходит…       Тяжело вздохнув, Йегер всё-таки попытался с пассивной агрессией объясниться:       — Слушай, мы вроде не муж и жена, чтобы я постоянно отчитывался перед тобой. Хочу — не ночую. Было поздно, как, по-твоему, я бы добрался до дома, а?       — Ты мог заказать такси… — тихо недоумевала Микаса.       — Откуда у меня чёртовы деньги?! — повышал тон Эрен.       — Ну, я могла тебе скинуть… — стыдливо опустила взгляд девушка.       — Куда? — нервно усмехнулся Йегер. — Я даже карту не могу завести, потому что мои расходы будут контролироваться не только государством, но и тобой! И меня это, блять, раздражает!       Только Микаса хотела возразить, как раздалось громкое мужское:       — Йегер! Где тебя носило, чëрт побери?!       Сразу поняв, что это Леви, Эрен закатил глаза, тяжело вздохнул и выругался про себя:       «Ëбаные Аккерманы… Даже вопрос тот же самый».       Подойдя, Леви скрестил руки, огрел его холодным взглядом и небрежно кинул приказ, подозревая, что Эрен так и не ответит на вопрос:       — Пройдём ко мне в кабинет.       — Зачем? — испугалась Микаса.       — Да какая тебе… — злостно начал Эрен, но Леви его перебил:       — Аккерман, если мне нужен зачем-то Йегер, то это не оспаривается, и я не обязан просвещать тебя во все разговоры с ним. — Он, развернувшись, поспешил в кабинет, предполагая, что Эрен пойдёт за ним.       «Хоть с Микасой помог — смог её заткнуть», — подумал тот, видя, как партнёрша растерянно следила за удаляющимися шагами Леви.       А затем и за ушедшим возлюбленным…       Капитан, заперев кабинет на замок (от назойливой Микасы), встал напротив Эрена, даже не дав ему присесть, и спросил:       — Ты почему на сообщение не ответил? Я и так из-за тебя потратил целую минуту, чтобы найти твою страницу, открыть, написать тебе семь злосчастных слов, поставить пять долбанных знаков препинания, а ты даже не удосужился хотя бы просмотреть?       «Я просто открыл сразу сообщение Райнера и забыл об Аккермане…» — вспомнил Эрен и тут же тревожно подумал: «Ой, я же Райнеру так и не ответил…»       — Йегер! — прикрикнул Леви, заметив, как глаза Эрена задумчиво уплыли от него.       — Да что? — хмуро вернул взор парень. — Утро и так выдалось сумбурным — я не ночевал дома.       — Это я уже понял, и меня не интересуют подробности твоей личной жизни. Меня волнует лишь одно: узнал ли ты хоть что-то?       — Нет, — отрезал Эрен.       Он не очень любил доносить. Да и было бы что рассказывать… Парень отчаянно перебирал в голове слова Райнера, пророненные вчерашним вечером, но тот и так был чересчур молчалив.       «Наверное, думал, как использовать меня в постели…» — печально подумал Йегер.       Хотя было кое-что вроде не совсем важное, но в то же время можно было бы вкинуть некоторую информацию, если Леви всё-таки надавит…       А пока… не очень-то хочется предавать, пускай, и потенциального врага, но и одновременно неплохого друга.       Несмотря на то, что Аккерман разрешил им общаться только в том случае, если Йегер будет приносить какую-то важную информацию, он всё равно не желал, как говорится, «крысить».       Это удел марлийцев, полюбивших систему доносов на своей родине.       — В смысле нет, Йегер? — брови Леви сильнее сдвинулись к переносице. — Я же сказал, что можешь с ним, как ты выражаешься, «бухать» только при таком условии.       Ехидная ухмылка залезла на лицо Эрена, который пожал плечами:       — Ну а что я могу сделать? Он был в этот вечер чересчур молчалив!       — Почему же? — недоверчиво вскинул бровь капитан.       Улыбка Эрена стала ещё коварнее, и теперь мысль о том, что Райнер хотел его трахнуть, казалась какой-то гордостью, достижением.       Но Эрен не норовился признаваться и снова пожал плечами:       — Не знаю я. Говорю же, он был чересчур молчалив.       Для проницательного Аккермана эмоции на лице Эрена говорили о многом. Загадочная, впервые не наигранная ухмылка появлялась слишком часто, глаза искренне блестели при упоминании вчерашнего вечера, да и лицо сияло, несмотря на то, что Йегер вчера пил. Тем более, тот так и не отправился домой, следовательно, можно было предполагать, что…       — Йегер, ты трахался с ним? — скривив лицо, спросил догадливый Аккерман.       Он посчитал, что «трахаться» было самым подходящим словом, несмотря на то, что он не любил это определение по отношению к сексу. Как они ещё могли сношаться с Райнером? О каких там чувствах может быть речь? Возможно, со стороны Эрена они допустимы, но вот со стороны Брауна… Леви считал это невозможным.       Предал однажды, предаст и дважды — Аккерман всегда так считал. И никогда не давал вторых шансов. Поэтому в Райнере он не видел ничего хорошего. Особенно отрицалось наличие чувств в противнике.       Эрен елозил. Было видно, как парень метался из одной стороны в другую: он и хотел рассказать, и вроде как считал, что его не примут. Но всё же, когда Леви хотел уже изречь, что всё и так понятно, Йегер довольно и горделиво заявил:       — Да, и ещё как, блять, трахались!       Два подзатыльника тут же прилетели по голове Эрена и успокоили его эго.       — Первый — за мат, второй — за то, что трахаешься с марлийцем. А… — Аккерман ударил ещё раз и сильнее. — А этот за измену Микасе. Йегер, ты совсем с катушек слетел, я не пойму? Крыша едет — дом стоит?       Ухмылка Йегера стала менее ехидной.       — Дом, мне кажется, тоже скоро поедет, — задорно признался он, пожав плечами.       Как же бесила самоуверенность этого глупого мальчугана… Пора бы его приструнить, и Леви знал только единственную управу на него…       Насилие.       Аккерман, будто озверев, схватился за лацканы формы Эрена и вжал его в стену, прожигая взглядом. Йегер удивлённо глядел на визави, ошалевши.       — Грёбаное отродье, это тебе не шуточки всё! Ты вообще хоть понимаешь что-нибудь в этой жизни? Ладно ещё трахнулся бы ты с ним, если бы не было у тебя Микасы, но, во-первых, она у тебя есть, а во-вторых, он грёбаный предатель! Ты уже забыл? У тебя память короче, чем у рыбы, я не пойму?!       — Вас так заботят наши отношения с Микасой? — насмешливо изрёк Эрен, и его сразу ещё раз впечатали в стену — улыбка тут же спала с лица.       — А тебя самого этого не заботит? Тебе вообще на всё насрать, что ли? Может, тебя Кирштайну скормить? От него хоть больше пользы будет!       — Я просто не понимаю, — начал рычать Эрен, — Вы, капитан, так говорите, будто знаете всю подноготную наших отношений с Микасой, но Вы даже представить себе не можете, как она меня заебала, и иногда единственный выход, чтобы почувствовать свободу — это трахнуться с тем, с кем это запрещено, хотя, честно, не понимаю, почему, если это всего лишь грёбаный секс — не более!       Йегер сам не понимал, как всё это вылилось из него — видимо, своим сверлящим взглядом Леви провёртывает и душу.       Но губы мужчины лишь дрогнули в слабой, злорадной ухмылке, и из уст полилось тихое, но жёсткое:       — Что ж тогда не бросишь-то её, раз тебя это раздражает? Ты стремишься к свободе, но я же вижу, как ты боишься одиночества.       Эти слова, будто молния, поразили Йегера. Он, почувствовав, как кровь вспыхнула в жилах, тут же скинул руки Леви и яростно выкрикнул:       — Не боюсь я грёбаного одиночества!       Леви, осознав, что надавил на рычаг, победно выпрямился, расслабился и, скрестив руки, спокойно сказал:       — Ну, тогда расстанься с Микасой и трахайся, с кем хочешь.       — С кем я трахаюсь вообще не должно касаться Вас! — шикнул Эрен и хотел удалиться, как вдруг Леви резко схватил его руку, заломил её, пронизав тело болью, и, как бы Йегер ни пытался вырваться, хватка Аккермана была сильнее — парню становилось лишь мучительнее.       — Поверь, мне, на самом деле, глубоко насрать, с кем ты там трахаешься. Просто нужна хоть какая-то информация от тебя, щенок ты паршивый.       Несмотря на своё состояние, Эрен умудрился съязвить:       — Могу рассказать в подробностях, как мы трахались… — Раздался хруст, и его ошарашила уже сильная резь в руке, а в глазах потемнело. — Ай! Блять!       Леви заломил его руку настолько сильно, что локтевая кость отошла от плечевой. Боль пульсировала и раздавалась по всему телу, становилось труднее дышать, а голова начинала кружиться.       — Всё равно можешь регенерировать, сука, — прорычал Аккерман и стальным голосом добавил: — Либо ты сейчас мне хоть что-то говоришь, кроме подробностей ваших сексуальных взаимоотношений с Брауном, либо ты лишаешься руки, а затем и всего, что у тебя есть — проведу разговор с Кирштайном. Думаю, он будет только рад сожрать тебя, нерадивого.       — Да блять, ну есть у меня что рассказать! — взмылил уже Эрен сломленным голосом. — Только не уверен, что это Вам как-то поможет!       Аккерман наконец отпустил Йегера, и тот повернулся к нему, не осмеливаясь поднять мокрые глаза.       Отдышавшись и всё ещё чувствуя заполняющую тело боль, Эрен не ощущал свою руку, она будто висела отдельно от него. Он потрогал её в надежде что-то ощутить, но лишь потом заметил, как пар начал исходить от конечности — регенерировались поломанные кости.       — Ну, и? — вскинул бровь Аккерман. — Что ты узнал?       — Вам повезло, что я запомнил имена… — заявил Эрен, но без былой самоуверенности. — В общем, есть у них два гея в рядовых — Антонио какой-то и Серджо Томпсон… Можете на них донос написать, не знаю… Марлийцы любят такое.       — Это всё, что рассказал тебе Райнер за вчера? — нахмурился Леви.       — Да… — всё ещё держа руку, висевшую, как тряпичная кукла, честно сказал Йегер. — Райнер реально вчера был молчалив и ничего не рассказывал. Я спросил, как у него дела на работе, так тот лишь про это рассказал. А потом мы…       — Ясно, — резко прервал Леви. — Ладно, хер с тобой. Живи пока. Но надеюсь, в следующий раз привезёшь хоть какую-то информацию. Иначе — тебе несдобровать.       — Постараюсь, — тяжело изрёк Эрен и собирался выйти из душного кабинета, но, когда потянул ручку, понял, что она заперта.       — Сейчас, погоди, отопру, — разочарованно вздохнул Леви.       Пока тот отпирал, Йегер спросил:       — Почему мы вообще работаем в эту субботу? Войны отдыхают спокойно, а я должен с похмелья чему-то обучаться, повышать эту квалификацию долбанную…       — Ты бы лучше так Брауном интересовался, — небрежно кинул Леви и толчком выкинул Эрена из кабинета.       Аккерман даже и не знал, что делать с информацией, которую предоставил неудачливый, разочарованный в жизни солдат. Действительно написать донос в Марли? Но на кой чёрт? Разведывательному корпусу это ничего не даст, лишь Леви получит медаль за противную кляузу и какой-никакой почёт от правительства Империи, но ему это к чертям не сдалось. Не грёбаный фискал же он.       Делать нечего. Леви сел за стол, чтобы продолжить работу и писать очередной отчёт, думая о том, что маленькая надежда хоть на какую-то ответственность никудышного Йегера есть — может, в следующий раз что-то полезное скажет.       А на кой черт писать очередной отчёт — Леви сам понятия не имел, поэтому мысли витали отдельно: «Йегер — глупый дурак, если предполагает, что он один потерял хоть какой-то смысл во всём», — злостно размышлял он, начав оформление документа. От руки, как мужчина и любил.

***

      Зато у Эрена были совершенно другие мысли после встречи с Леви. Во-первых, рука ужасно ныла, восстанавливаясь, во-вторых, парень, держась Кэтрин и Армина, пытался избегать Микасы, чтобы та не доставала вопросами, а в-третьих… в голове крутились слова капитана: «Ты стремишься к свободе, но я же вижу, как ты боишься одиночества» и не давали покоя.       В смысле он боится одиночества? Нет же! Просто приятнее держаться общества. Да и в общественном транспорте Эрен мог спокойно проехать, даже отключив Интернет. С какого чёрта он боится-то одиночества?       Однако почему-то, когда парень представлял, как он живёт один, без Микасы, сердце сжималось, его бросало в дрожь, и безумно пугало это.       Только когда прилетело очередное сообщение от Райнера в виде окрика, он отвлёкся.       Райнер: Ау!..       Райнер: Хей, ну прости(       Эрен погрузился в набор сообщения, идя с озадаченными учёбой Кэтрин и Армином.       Аарон: ВСЁ В ПОРЯДКЕ!!!       Аарон: ДА, КОНЕЧНО, Я ПОНИМАЮ, ЧТО ЭТО ПРОСТО СЕКС АХАХАХ       Аарон: ОН, КСТАТИ, РИЛ БЫЛ ОХУЕНЕН       Аарон: НО Я ВСЁ ПОНИМАЮ, ПРАВДА       Перечитывание сообщения о том, что для Райнера секс был несерьёзен, вызвало новую вспышку злости.       «Надеюсь, Аккерман хоть как-то отомстит, сдав этих чуваков, которые якобы бесят Райнера», — понадеялся Эрен, жаждавший хоть какой-то мести за… использование.       Но приятное использование, чёрт возьми.       А, может, оно повторится?.. — блеснула глупая надежда яркой звездой в голове парня.

***

      А Брауну с самого утра было неимоверно стыдно. «Что я наделал?.. Зачем я дал надежду Эрену?..» — думал он, вспомнив о вчерашнем…       И то, если бы Зик не написал ночью, что брат в итоге остался у него после их бурного секса, Райнер, может, даже и не вспомнил бы.       Потому что, блять, это был не он.       Как же стыдно, как печально, как хочется себя прикончить за то, что так поступил. Райнер не хотел! Видит Бог, он не хотел! Но та движущая сила топила за то, чтобы что-то доказать, чтобы… почувствовать забытое мужское тепло.       Только Брауну это не было нужно. Ему требовалась только Китти… чья страница до сих пор была закрыта для него... И новую не создать вместе.       Однако, когда приходишь на работу, стараешься отодвинуть свои личные проблемы на второй план и сосредоточиться на деле. Эрен даже и не знал, что Браун и в субботу на службе. Сегодня была задача — провести тренировку у рядовых. Мужчина ненавидел включать жёсткость, но, так как сегодня он, поникший, оказался на работе, на открытом стадионе с кучей солдат, пришлось командовать:       — Равняйсь!       — Смирно!       — На первый-второй расчитайсь!       Заметив, что двое отсутствуют, Райнер хмуро спросил:       — Где ещё двоих носит? — все молчали, и он попросил ответить первого стоящего: — Леон?       Он выступил на шаг вперед и с выпрямленной спиной заявил:       — Я не знаю, сэр.       — Ладно, вернись на место, — скривил губы Браун.       Вдруг возник самый говорливый парень:       — Да Серджо и Антонио с самого утра не было.       — Я тебя спрашивал?! — рассердился Райнер. — Так, из-за Макара сегодня бегаете не десять, а пятнадцать кругов!       Все промолчали, но было видно печаль в глазах рядовых.       — Что встали-то? Бегом — марш! — скомандовал Браун, и все тут же рванули по кругу.       Пока парни бегали, Райнер пытался понять, куда же делись два парня, всегда ходящие вместе. Может, просто решили пропустить?       Вдруг на стадионе появился Порко и с ядовитой ухмылкой произнёс что-то наподобие приветствия:       — О, Браун! Не думал застать тебя сегодня на работе! А то мало ли, опять забухал!       — Заткнись, — шикнул Райнер, даже не посмотрев на него. — Ты вообще почему не на рабочем месте?       — Да так, решил посмотреть, как у тебя дела продвигаются… — оглядев стадион, он с ухмылкой удивился: — О, что этих… Серджио и Антонио убрали что ли, всё-таки?       — А ты как заметил? — хмурился Браун.       — Да меня всегда бесили эти два петуха. Ходят, как педики, чуть ли не за ручку. И я видел, как их уводили отсюда, думал, просто так, а, видимо, на расстрел за гомосексуализм. А ну и правильно — нечего со своим же полом сношаться!       Райнер побелел, сердце сжалось в груди за парней, а паника грубо впилась, как клещ, в разум.       — Как?.. Расстрел?... — выронил он, ошалевши.       — Да я пока не знаю, — пожал плечами Галлиард и, увидев шок на лице сослуживца, ехидно спросил: — А ты что испугался-то? Боишься, что и тебя за этим уличат?       — Нет… — неуверенно говорил он. — Просто… Я уже к ним привык…       — Приглянулись? — издевался Порко.       Вдруг Райнер холодно взглянул на него, смятение пропало с лица, а голос огрубел:       — Сколько раз тебе повторить, чтобы ты наконец-то усвоил, что «нет»? Или ты решил поговорить о том, что болит у тебя, переадресовывая свои личные проблемы на меня?       Брауна будто подменили за секунду, и Порко уже без всякого интереса продолжил, скривив губы:       — Да мне, на самом деле, наплевать. Что ты сразу в штыки всё воспринял? Больной.       — Да пошёл ты, — прорычал Райнер и повернул взор к солдатам, давая понять, что дальнейший разговор ему не интересен. — Иди работай, а не лясы точи.       — Слов-то каких странных понабрался, — нервно усмехнулся Порко и удалился от Брауна.       Этот Райнер, злорадно ухмыльнувшись, задумался:       «Всё-таки та информация, которую я вчера рассказал Эрену, полетела от него сюда, в Марли. Ну сука! Что и требовалось доказать о нём — он та ещё тварь, как и все грёбаные эльдийцы».       «Да не может быть… Он не мог!» — волнительное сомнение тихо пронеслось в голове… у другой личности…       Но эта личность так не считала. Она была уверена в своей победе. Всё-таки Йегер оказался тем ещё предателем, и вести себя с ним нужно подобающе.       Браун и повёл себя пренебрежительно: более не отвечал на сообщения Эрена, несмотря на то, что сомнения иногда были слышны в голове. Но этому Райнеру было совершенно на это насрать.       Так он и не узнал, что донос на этих бедных парней прилетел правительству от Порко…