my love is your prison

*месяц назад*

             На тюремных коридорных стенах танцевали ночные тени. Надзирательницы тащили за собой заключённую. Девушка пыталась сопротивляться, но крепкая хватка с обеих сторон не давала шанса высвободиться. Она даже не звала на помощь. Это было бесполезно.       Ей всё равно никто не поможет.              Дверь в просторную подсобку открылась и заключённую толкнули внутрь, где её ждали ещё две смотрительницы.              — Что вы делайте? Отпустите меня! — девушка испуганно озиралась по сторонам.       — Заключённая 1407, — усмехнулась Мина, вальяжно раскинувшись на стуле, — Можно тебя поздравить. Ты завтра выходишь, верно?       Девушка дрожала, обхватывая себя руками, и неуверенно кивнула.              Надзирательница Мёи шумно выдохнула и встала со стула. Она мгновенно сократила расстояние и пнула заключённую в живот. Удар получился очень болезненным, тяжелые берцовые сапоги на её ногах увеличили силу в два раза.              — За что… — прохрипела девушка, согнувшись пополам, держась за живот.       — Думаешь, мы ничего не знаем? — Мина нагнулась к заключённой и твёрдо произнесла, — Идиотка, не надо было делиться со всеми своими планами.       — Я всё расскажу прессе… — девушка смело посмотрела в глаза надзирательницы. Утром она выходит на свободу, бояться больше нечего, — Расскажу, как вы издеваетесь над заключёнными. Как продаёте наркотики и заставляете других устраивать бои ради собственного удовольствия и ставок. Вас всех арестуют.              Мина выпрямилась, пока слушала гневную речь, которую заключённая процеживала сквозь зубы. Она тихо рассмеялась, взглянув на других надзирательниц.              — Да кто тебе поверит, а? — потёрла переносицу Чжихё.       — Поверят! Я докажу, — девушка с трудом встала на ноги, — Все побои на моём теле говорят сами за себя.       — Строптивая овца, — улыбнулась Цзыюй, — Она так и не научилась манерам, пока сидела тут.       — Прекращай угрожать нам, — Чонён скрестила руки на груди, — Таковы правила. Ты сама виновата, что отказывалась подчиняться.       — Вы… — заключённая сжала руки в кулаки, с ненавистью глядя на девушек, — Злобные твари… Гореть вам всем в аду.       — Только, если с тобой, сука.              После этих слов Мёи взяла свою дубинку и со всей силы ударила заключённую по колену, отчего та вскрикнула и сразу же упала на пол.       Надзирательница не остановилась на этом и продолжила избивать девушку, попадая своим «оружием» по её рукам, ногам и голове.              — Ты не выйдешь отсюда, дрянь, — приговаривала Мина, пока наносила глухие удары, — Я убью тебя.       — Эй, всё, — вмешалась Пак, — Достаточно. Отпусти её.       — Не указывай мне, — зло ответила Мёи, — Эту суку надо проучить, как следует.       — Мы займёмся ей в другой раз, — Цзыюй подошла к Мине и прошептала на ухо, — Подкинем наркотики в её вещи. Когда за ней придут, то сразу обнаружат их, тогда свободы ей не видать.       — Надо вернуть её в камеру, — кивнула Чонён.              Под общие уговоры надзирательница Мёи, всё же, смогла немного успокоиться и откинула дубинку в сторону.              Девушки недоумённо посмотрели на заключённую, которая, в попытке встать, истерично рассмеялась, утирая катившиеся слёзы.       — Вам всем конец…       — Что ты сказала?.. — Мина гневно сверкнула глазами в сторону девушки.              Она схватила заключённую за волосы, заставляя ту быстрее встать на ноги. Японка подвела девушку к стене и несколько раз приложила её виском к холодному бетону, на котором остались красные пятна. После чего заключённая рухнула на пол.              Всё произошло так быстро, что другие надзирательницы не успели остановить свою напарницу. Они, с широко раскрытыми глазами смотрели на лежащую заключённую, под головой которой на полу образовалось липкое тёплое пятно.       Оно становилось всё больше и больше.              — Вот ведь шлюха… — Мина тяжело дышала, пытаясь усмирить бушующую ярость внутри, от которой у неё тряслись руки.       — Онни… — прошептала Чжихё, испуганно глядя на Мёи.       — Я убью эту стерву, — японка проигнорировала обращение к себе, продолжая ругаться.       — Мина-онни, — громче повторила Чонён.       — Что?! — раздражённо спросила Мина.       — Она, кажется… — промямлила Пак и пальцем указала на лежащую заключённую, — Она…       — Не дышит, — закончила фразу Чжоу.              Надзирательница Мёи нахмурилась и опустила голову вниз. Только сейчас она увидела лужу крови на полу. А затем, посмотрела на стену.       — Заключённая 1407, вставай, — Мина пихнула девушку, лежащую на боку, в плечо. Тело повернулось на спину.              Правая сторона лица была в крови. Волосы скомкано налипли на кожу. Глаза были закрыты.       Одинокая слеза в последний раз скатилась по щеке заключённой 1407.       На свободу она больше никогда не выйдет.              — Проверь её, — серьёзно произнесла Мёи, кивнув Цзыюй.              Младшая хотела возразить, мол, почему она, но вовремя остановила себя.       Чжоу присела на корточки и приложила пальцы к пульсу на шее. Все молча наблюдали, в надежде услышать тихие удары сердца.       Цзыюй нахмурилась и взглянула на девушек. Поджав губы, она отрицательно помотала головой.              Чжихё быстро подошла к бездыханному телу, обойдя кровавую лужу и присела, поднеся руку к носу и рту заключённой, дабы ощутить слабое дыхание.              Никому не хотелось верить, что девушка мертва.       Никто не хотел обращать внимание на заметную вмятину в черепе.              — Ты убила её… — тихо произнесла Чонён, глядя на старшую.       — Так будет лучше, — без каких-либо эмоций ответила Мина.       — Что ты несёшь? — Чжихё резко встала на ноги, схватившись за голову, — Ты убила человека!       — Мы, — усмехнулась японка, — Мы убили грязное животное.       — Мы? — испуганно повторила Цзыюй.       — На ней отпечатки всех нас, — пояснила Мина, пальцем указав на Пак и Ю, — Вы обе тащили её. А ты, — надзирательница указала на Чжоу, — Проверяла её пульс.              В подсобке повисла оглушающая тишина.              — Да ладно вам, боже… — улыбнулась Мёи, — Я сделала одолжение всем нам. Эта сука рассказала бы всё прессе. Мы в одной лодке, девочки. Если про убийство кто-то узнает, вы сядете следом за мной, как соучастницы. Хотите оказаться по ту сторону решётки?       — Мы просили тебя остановиться! — повысила голос Чонён, вплотную подойдя к надзирательнице, схватив её за ворот рубашки, — А ты не послушала!       — Пошла ты, Ю Чонён! — Мина грубо оттолкнула девушку, — Ещё раз тронешь меня…       — Сейчас нет времени для ругани, — вмешалась Цзыюй, — Что нам теперь делать?       — Я всё решу, — японка нервно поправила свою форму, — Возвращайтесь на свои места. И молчите обо всём.       — Мне надо покурить, — дрожащим голосом произнесла Пак, быстро выйдя из подсобки.       Остальные молча вышли следом.              Ситуация требовала срочных действий. Мина достала телефон и набрала своему отцу — начальнику тюрьмы.       Через полчаса мужчина уже стоял возле тела заключённой, пустым взглядом смотря на неё.              — Ты идиотка, — строго произнёс Господин Мёи, — Тупая сволочь…       — Она сама винов…       — Молчать! — мужчина перебил дочь, сильно ударив её по лицу, — Ты хоть представляешь, сколько работы ты мне подкинула!       — Ты же разберёшься, верно? — Мина вытерла кровь, выступившую на краю нижней губы.       — Пошла вон отсюда, — зло прошептал отец, набирая номер знакомых в полицейском участке.              Уже утром подсобка выглядела идеально чистой. За ночь её отмыли и убрали тело. Смерть заключённой 1407 в протоколе записали, как самоубийство.              Мёи Мину отстранили на месяц. С других надзирательниц взяли расписку о неразглашении. Начальнику тюрьмы пришлось весь день разгребать бардак, оставленный его дочерью.              Подкупленный полицейский отдел помог избавиться от улик. Криминалисты подделали отчёт и немедленно кремировали тело. На опознание вызывать было некого, у девушки не было семьи, что очень облегчило задачу.              Дальше тюремных стен эта новость никуда не вышла.       Дело было закрыто.       

*настоящее время*

             Наён чувствовала, как сердце бешено колотится. Но не понимала от страха это или какого-то иного чувства.              — Заключённая 2209, — Мёи медленно облизала губы, — Добро пожаловать в ад. Повеселимся?              Им ощутила волну мурашек от этих слов. Она боялась посмотреть на своих сокамерниц. Боялась взглянуть на смотрительниц.       Просто опустила голову вниз, не зная, что ответить, ощущая тошнотворное напряжение в воздухе.              — Отстань от неё, — первой нарушила тишину надзирательница Ю, — У неё первый день, и так стресса хватает.       — С каких пор ты стала такой заботливой, — усмехнулась Мёи, глядя на девушку, — Всегда жалеешь грязных шавок.       — Давайте выяснять отношения не здесь, — прошептала Чжихё, и обратилась к заключённым, — Расходитесь по своим рабочим местам. 2209, тебя определили на работу в прачечную. Будешь там вместе с 0911, она тебе всё объяснит.              Заключённые вышли из камеры, выстроившись в колонну по одному. Они дождались смотрительниц, которые отвели их по разным помещениям.              Мина хотела проводить новенькую лично, но ей нужно было поговорить кое с кем другим.

***

      Минатозаки Сана работала на кухне, ведя документацию и принимая поставки продуктов. Готовкой занимались другие, её же должность была чуть выше. Плюс иметь богатых родителей, спонсирующих исправительные учреждения.              Надзирательница Мёи прошла на кухню, осмотрев работающих там женщин, которые сжались от её присутствия. Все знали слух о том, что она кого-то убила.              Встретившись глазами с Саной, Мина кивнула в сторону склада. Обе девушки двинулись туда.       Во время таких разговоров они переходили на родной японский язык. Так больше шансов, что их никто не поймёт.              — Ну, что, 2912, — улыбнулась надзирательница, навалившись боком на полку с продуктами, — Как шли дела, пока меня тут не было?       — Всё нормально, — безразлично ответила Минатозаки, — Как видишь, я контролирую все поставки. С тобой или без тебя, работа продолжается.       — Как грубо, — фыркнула Мина, — Могла бы быть поласковее. Не боишься так разговаривать со мной?       — Не боюсь, — Сана скрестила руки на груди, — Ты не можешь мне ничего сделать.       — Верно, — разочарованно выдохнула старшая, и подошла к девушке вплотную. Их глаза были на одном уровне из-за одинакового роста.              Мина ничего не делала просто пристально смотрела вглубь шоколадных глаз.       Сана не отводила взгляд. Она была одной из немногих, кто был совершенно безразличен к надзирательнице Мёи. Она не дрожала от страха, как все остальные.              — Не будь ты неприкосновенна, — старшая начала говорить шёпотом, — Давно была бы моей.       — Я тебе не по зубам, — издевательски усмехнулась заключённая, — Даже ты со мной не справилась бы.       — Хочешь проверить? — ухмылка на губах Мины придала её лицу заигрывающий оттенок.              Сана усмехнулась, прикрыв глаза.       И показала девушке средний палец.              — Вот мой ответ, — Минатозаки отошла от надзирательницы, — Иди и развлекайся с кем-то другим. Мне надо работать.              Мёи хотела возразить, но услышала звук подъезжающего грузовика, который привёз продукты.              Младшая открыла дверь склада, с наслаждением вдохнув в себя утренний свежий воздух. Ещё один плюс её работы. Она бывает на улице чаще, чем её сокамерницы.       Пока грузчики заносили коробки с едой, Сана быстро заполнила накладную, проверив правильность товара.              Мина стояла на улице возле входа, медленно затягиваясь сигаретой. Она скучала по этому месту.       Скучала по чувству власти, вселяющему страх в заключённых.       Как ни странно, но эта тюрьма была для неё роднее собственного дома, в котором её никто не ждал.              Надзирательница задержалась, дабы убедиться в правильности завезённого товара.       Вместе с Саной они раскрыли несколько коробок, помеченных специальными знаками. Внутри них были далеко не продукты.              — Неплохо, — одобрительно кивнула Мина, держа в руке увесистый пакет с белым порошком, — Убери всё в тайник. Позже, мы разделим это.              Заключённая кивнула, доставая товар.              — 2912, — прежде чем уйти, старшая задержалась, чуть не забыв об одной вещи, — Это тебе за хорошую работу.              Мёи передала девушке небольшой предмет.       Сана нахмурилась, пряча электронную сигарету в карман тюремной формы.              — Что за щедрость?       — В честь моего возвращения, — усмехнулась Мина.              Она протянула руку к лицу младшей, с намерением погладить её по щеке, но Сана не позволила это сделать, слегка ударив по ладони смотрительницы.              — Не трогай меня, — строго произнесла заключённая.       — Какая ты злая… — Мина разочарованно поджала губы, — Но это ненадолго.       — Пошла ты.              Старшая хотела возразить. А точнее, ударить девушку.       Но вовремя себя сдержала.              Заключённая 2912 неприкосновенна даже для неё.       К тому же, именно она обеспечивает поставки наркотиков в тюрьму, с которых другие заключённые и надзирательницы имеют крупные суммы.              Мина ушла со склада ни с чем.

***

      Дахён и Чеён работали в паре в швейной мастерской по изготовлению дешёвых тканей.              У Ким всё валилось из рук. У неё резко испортилось настроение. Раздражение, вызванное очередным абстинентным синдромом.       Ещё и сокамерница где-то задерживалась.              Девушка отпросилась у другой надзирательницы в туалет. Чжихё вызвалась её сопроводить, оставив коллегу присматривать за заключёнными в мастерской.              Не успев переступить порог туалета, Дахён накинулась на Пак.              — Мне очень плохо, — шептала младшая в губы смотрительницы, жадно обхватывая их.       — Успокойся, — Чжихё упорно отворачивалась от настойчивых поцелуев, скручивая руки девушки, — Не лезь ко мне сейчас, нас могут увидеть.       — Да плевать мне! — повысила голос Ким.       — Идиотка! — Пак резко вытащила дубинку и замахнулась на Дахён.              Младшая тут же отпряла от неё, закрываясь руками.       Надзирательница шумно выдохнула и опустила руку.              — Заключённая 2805, — зло прошептала старшая, — Держи себя в руках.       — Прости, онни, — виновато опустила голову Ким, — Просто… Мне правда очень плохо. Неужели, всё ещё ничего нет? Я что угодно сделаю ради этого…       — Поставка пришла только сегодня. Мы ещё ничего не делили. Подожди немного.       — Пожалуйста, — Дахён упала на колени перед смотрительницей, сложив руки перед собой, — Что мне сделать? Хочешь меня? Или, может, мне сделать тебе приятно? Хотя бы немного…              Чжихё усмехнулась, глядя на девушку перед собой. Вид стоящей на коленях заключённой вызывал приятную тягу внизу живота. Но заниматься таким при свете дня было крайне глупо.              — Ладно, — выдохнула Пак, — Есть кое-что.       — Правда? — заключённая быстро встала на ноги, большими глазами глядя ну старшую, — Что мне сделать?              Надзирательница притянула девушку к себе и прошептала свою цену ей на ухо.       Дахён приподняла брови вверх от удивления, но согласно кивнула.              — Я сделаю. Я не обещаю, но постараюсь.       — Молодец, — улыбнулась Чжихё, демонстрируя идеально очерченные формы скул на лице.              Пак закрыла дверь на щеколду и притянула заключённую ближе, соединяя их губы в глубоком поцелуе, от которого у Дахён подкосились ноги.       Блаженство продлилось недолго. Нужно было возвращаться в мастерскую.       Зато у Ким настроение стало в разы лучше. Осталось только дождаться времени прогулки и тогда награда будет у неё.

***

      — Онни, мне надо идти, — Чеён пыталась оттолкнуть от себя надзирательницу, которая нагло прижимала её к стене в подсобке, — Эта дура всю работу испортит без меня.       — Ты точно не хочешь мне ничего рассказать? — шептала Цзыюй, наклоняясь ниже, покусывая шею заключённой.       — Я же сказала, ах… — тихо простонала Сон, когда ощутила горячий язык на месте очередного засоса, — Сказала же, что нет.       — Точно? — Чжоу отстранилась, внимательно посмотрев на девушку.       — Да, — большие умоляющие глаза смотрели снизу-вверх на смотрительницу.              Цзыюй прикоснулась рукой к щеке заключённой и стала поглаживать нежную кожу большим пальцем.       Другой рукой она взяла ладонь Чеён и направила себе в брюки, заранее расстегнув ремень.              Девушка знала, что от неё хотят, поэтому смело протолкнула пальцы дальше, отодвигая ткань трусиков.              — Видишь, как я соскучилась по тебе, малышка, — улыбнулась Чжоу с милыми ямочками на щеках.              Чеён не ответила. Она рассматривала лицо старшей, лаская её между ног в самом чувствительном влажном месте.       Она всегда задавалась вопросом, как такая красивая девушка может работать в таком ужасном жестоком месте.       Цзыюй могла бы стать моделью или актрисой. Или выступать на сцене. С такими визуальными данными ей был бы открыт любой путь.               — Достаточно, — медленно выдохнула надзирательница, грубо убрав руку девушки от себя, и стала застегивать ремень обратно.              Чеён всегда было интересно, почему они никогда не доводят дело до конца. У надзирательницы Чжоу странный фетиш. Находясь на пороге разрядки, она всегда прерывает любую близость.              Когда у них всё только начиналось, старшая дала странное объяснение. Мол, она никогда не опустится до того, чтобы кончить от рук животного, запертого в клетке.       Сон обижалась на такие слова, но сразу перестала, после того, как несколько раз была избита дубинкой Цзыюй.       После этого возражений никаких не было.              Хоть Цзыюй и красивая, и кажется доброй, но силы в ней предостаточно.       Силы и злости.              — Месяц прошёл, а ты так и молчишь. Это из-за того случая?       — По моей вине умер человек, — Чеён опустила голову вниз, — Если бы я не рассказала тебе тогда о планах своей соседки, она была бы на свободе… Была бы жива…       — Снова ты об этом, — усмехнулась Чжоу, — Сколько раз тебе повторять, что мы ничего с ней не делали. Она покончила с собой.       — Кто в здравом уме совершит такое ночью, если утром ему выходить на свободу? — не унималась Сон.       — Мы не можем знать, что происходит в головах у людей. Ты же помнишь, что она была чокнутой. И часто болела. Если ты ещё раз намекнёшь на то, что мы её убили…              Надзирательница не стала договаривать предложение. А Чеён было и не нужно. Она прекрасно понимала, что с ней могут сделать.       Отправить вслед за бывшей сокамерницей.              — Если будет что-то важное, обязательно рассказывай. Я всё равно узнаю, рано или поздно. Не скрывай ничего от меня, хорошо?              Заключённая согласно кивнула и чмокнула смотрительницу в губы.       Наконец, её отпустили из подсобки.

***

      Момо объяснила Наён суть работы в прачечной. Ничего сложного, нужно просто загружать грязные вещи в стиральные машины. Затем в сушилки, а после, аккуратно складывать и сортировать.              Хираи вышла из помещения, дабы забрать грязное белье, оставив девушку одну.       Было приятно посидеть в тишине, нарушаемой лишь шумом работающих машин. Им задумалась, погрузившись в свои мысли. Она думала о маме. О том, какого ей там, совершенно одной.              Наён вздрогнула, когда её плеча коснулась чья-то рука.              — Прости, не хотела напугать, — надзирательница Ю неловко улыбнулась, заправив за ухо светлые волосы до плеч.              Вообще, по правилам, смотрительницы должны убирать волосы в хвост или пучок ради собственной безопасности и удобства. Но Чонён пренебрегала этим.       Она была в отличной физической форме с быстрой реакцией. Даже, если на неё накинется кто-то из заключённых, она успеет среагировать и скрутить обидчицу.              — Всё хорошо, — кивнула Наён, — Я просто задумалась.       — Поначалу будет тяжело. Но потом ты привыкнешь, как бы грустно это ни звучало, — выдохнула надзирательница и достала из кармана маленькую шоколадку, протянув её девушке, — Это тебе, небольшой подарок.       — Мне? — удивилась заключённая, — Но… Зачем? Разве, это не запрещено?       — Здесь много что запрещено. Пронести шоколад — это самое безобидное, что можно сделать, — улыбнулась Чонён, пристально глядя на девушку, — Для поднятия настроения и боевого духа, так сказать. А он тебе понадобится. Тем более, в таком месте.              Наён сама не поняла, как засмотрелась на прекрасную улыбку блондинки. Она неуверенно протянула руку и забрала подарок себе.       И улыбнулась в ответ.              Им думала, что улыбаться в таком месте будет невозможно.       Но это не так.              — Спасибо, — вежливо кивнула заключённая, — Мне сказали, что за всё здесь надо платить… Сколько я должна? Или… что должна?       — Мне ничего не надо, — пожала плечами Чонён, — Не всё покупается или продаётся. Тем более, от чистого сердца.              Наён усмехнулась. Она почувствовала приятное тепло на своих щеках и смущённо опустила голову, рассматривая шоколадку.              — Не буду тебя отвлекать, работай, — Ю развернулась в сторону выхода, но задержалась, оглянувшись через плечо, — Старайся не попадать в неприятности. Здесь тебе мало кто поможет.              Наён слегка нахмурилась, обдумывая слова девушки. Она быстро съела шоколадку, дабы никто не заметил запрещённый продукт. А милая и добрая Им Наён не позволила бы себе нарушить правила.

***

      Выходя из прачечной Чонён встретила Момо, которая несла большую корзину с бельём.              — Давай помогу, — предложила помощь старшая.       — Не стоит, я справлюсь, — улыбнулась Хираи, смущённо опустив голову.       — Всё в порядке? Чего ты краснеешь? — надзирательница осторожно приподняла лицо девушки за подбородок.       — Будто ты не знаешь, онни…              Не то, чтобы Чонён забыла, просто, не особо придавала значение этому.              Неделю назад, когда Момо подралась с заключёнными из другого крыла и попала в лазарет, надзирательница Ю позаботилась о ней.       Врача на месте не оказалось, но Чонён заботливо обработала все её раны.              И также заботливо жёстко поимела её прямо на больничной койке.              Момо первая проявила инициативу, видимо, пребывая в адреналиновом состоянии после драки. Злость от проигрыша побудила её выплеснуть эмоции по-другому.              Мольбы Хираи о том, чтобы её трахали глубже и грубее, не смогли оставить надзирательницу Ю равнодушной. Она умело обработала её зад, сначала языком, а потом растягивая пальцами узкий проход.       Ну а Момо просто обожала стоять раком.              — Ах, да, — почесала подбородок Чонён, — Тот случай в лазарете. Не ввязывайся больше в потасовки, иначе, придётся снова вести тебя туда.       — Тогда есть смысл устроить новую драку, не так ли? — томным хриплым голосом произнесла японка, соблазнительно сверкнув глазками.              Надзирательница Ю ничего не ответила, только усмехнулась. Она молча прошла мимо девушки.              Лицо Момо тут же поменялось, став отстранённым и безразличным. Будто до этого на ней была маска, которую она наконец сняла.

***

      После обеда, когда рабочее время закончилось, заключённые вышли на каждодневную получасовую прогулку.       На улице была прекрасная погода. На небе ни одного облачка, и ярко светило солнце, лаская кожу теплыми лучами.              Это было прекрасное времяпрепровождение, как для заключённых, так и для надзирательниц, ведь каждая такая прогулка заканчивалась каким-нибудь шоу.              Наён сидела на деревянной лавочке с таким же столиком рядом со своими соседками. Она практически не слушала бестолковую болтовню Дахён, которая о чём-то спорила с Момо, пока та докуривала терпкую сигарету, взятую у Чеён. Потому что Цзыюй смогла достать только такие, перепутав названия, так как была единственная из их надзирательниц, кто не курил.              Сана расслабленно развалилась на траве, подставив лицо нежному солнцу, пока выдыхала большие объёмы сладкого пара от электронной сигареты.              Наён посмотрела в сторону смотрительниц. Чонён и Чжихё оживлённо болтали между собой, также зажав никотиновые отравы между своих губ.              Им подумала о том, как же много девушек и женщин здесь курят. Неужели, она тоже начнёт?       Нет. Точно нет.              Наён почувствовала на себе прожигающий взгляд надзирательницы Мёи. Она стояла чуть дальше от своих напарниц.       Японка курила медленно и вызывающе.       И смотрела на заключённую точно также.              Им пробрала мелкая дрожь от пристального задумчивого взгляда, и она отвернулась, только сейчас заметив, что Дахён уже не сидела рядом с ней.       Не успев спросить у сокамерниц где девушка, она услышала словесную перепалку.              — Смотри куда прёшь! — грубым басистым голосом произнесла заключённая из другого крыла.       — Сама смотри! Или, что, у такой коровы, как ты, жир на глаза заплыл, и не даёт видеть дальше своего носа? — вызывающе грубила Дахён, чем вызвала смех у девушек и женщин вокруг.       — Во даёт, — усмехнулась Чеён, — И ведь не боится.       — Эта женщина вдвое больше неё, уложит её на лопатки одной рукой. Зачем она нарывается? — задумалась Момо, потушив сигарету.              Наён вздрогнула, когда та самая «корова» съездила кулаком по лицу её соседки, но Ким не упала. Она сумела удержаться на ногах, продолжая сыпать оскорблениями в адрес обидчицы.              Им посмотрела в сторону надзирательниц, которые молча наблюдали за разворачивающейся картиной.              — Почему они не вмешиваются?       — Если они не вмешиваются, значит, так надо, — пожала плечами Сана, приняв сидячее положение, — Они выжидают момента, чтобы их остановить.              Наён упустила момент, когда Дахён уже лежала на земле, прижатая жирным телом другой заключённой, которая, то и дело, успевала бить девушку по лицу.              Чонён и Мина переглянулись, кивнув друг другу, подав знак о том, что пришло время вмешаться.       Надзирательницы подбежали к женщине и стали бить её дубинками, пока она не слезла с маленькой Ким. Даже после этого слышались глухие удары и выкрики заключённой.              Наён сразу же отвернулась, прикрыв руками уши. Она никогда не видела в живую, как избивают людей. Было страшно и неприятно.              С трудом подняв женщину, надзирательницы потащили её внутрь помещения.              — Теперь она неделю просидит в одиночной камере, — объяснила Момо, глядя на сжавшуюся новенькую, — Ты привыкнешь к такому. Все поначалу так реагируют.              Чжихё подбежала к Дахён, помогая ей встать.       — Заключённой 2805 нужно в лазарет, я провожу её, — сказала Пак, обращаясь к Цзыюй, на что та одобрительно кивнула.

***

      Девушки почти дошли до цели, но Пак резко свернула за угол, ведя девушку за собой.              — Сильно больно? — Чжихё нахмурилась, разглядывая синие кровоподтёки на бледной коже, — Я не думала, что она такая бешеная, прости меня.       — Всё нормально, — прищурилась Дахён, тяжело дыша, вытирая кровь на губе, — Я всё правильно сделала? Теперь ты дашь мне то, что я просила?       — Конечно, — надзирательница достала из кармана маленький мешочек и запустила руки под кофту заключённой, пряча его в спортивном топе, прикрывающем грудь девушки, — Ты точно будешь в порядке?       — Это что? Кокаин? — шмыгнула разбитым носом Ким, — Если он, то я буду в абсолютном порядке. Ты же говорила, что у тебя ничего не осталось. Онни, обманывать нехорошо!       — Это остатки. Я сохранила их на всякий случай.       — Зачем ты попросила меня спровоцировать драку с этой толстухой?       — Она портит жизнь своим сокамерницам, — начала пояснять Чжихё, — Смотрительницы того крыла не могут с ней справиться. Они обратились за помощью. Теперь, когда эта сука в одиночке, они смогут преподать ей хороший урок и научить манерам, посещая её по ночам. А теперь иди в лазарет. Я не могу остаться с тобой, мне нужно вернуться на улицу.              Дахён кивнула, пытаясь улыбнуться, но сморщилась от того, что губу защипало. Она тут же зашла в медицинский кабинет.              После того, как ей обработают раны, Ким вдохнёт небольшую порцию своего любимого обезболивающего и перестанет чувствовать боль.       Только радость и хорошее настроение.

***

      День постепенно подходил к концу.       Возвращаясь после вечерних занятий и секций, организованных в тюрьме для обеспечения досуга заключённых, Наён мечтала только о том, чтобы поскорее лечь и уснуть.       Слишком много потрясений.       Слишком длинный день.              Её мечте не суждено было сбыться, ведь девушку задержала надзирательница Мёи, потащив её в подсобку.       Им не сопротивлялась, так как боялась сделать только хуже.       Она, в принципе, была напугана от всего. А оказаться один на один с опасной смотрительницей не сулило ничего хорошего.              — Проходи, — улыбнулась Мина, приглашая девушку, открыв перед ней дверь.       Наён стояла неподвижно, нервно заламывая руки.              — Не бойся. Я просто хочу поговорить, — надзирательница настойчиво подтолкнула младшую вперёд, удерживая за талию.              Тусклый свет подсобки неприятно резал глаза.       Им остановилась у порога. Сердце бешено билось. Она не могла предугадать действий японки.              — Кто тебя ждёт на свободе? — спросила Мёи, присев на единственный стул.       — Мама, — тихо ответила девушка.       — Только мама?              Наён неуверенно кивнула, смотря в пол.              — Встретиться ты с ней сможешь только в следующем месяце, — Мина не отрывала изучающий взгляд от заключённой, — Она, должно быть, очень переживает за тебя… Хочешь позвонить ей?              Младшая удивлённо посмотрела на японку, которая вытащила простенький телефон из своего кармана.              — Держи. Это подарок.       — Но, ведь… Телефоны запрещены, — Наён потянулась за телефоном трясущимися руками. Её действия полностью противоречили сказанным словам.       — Ничего страшного, я никому не скажу, что ты им воспользовалась, — ухмыльнулась Мина, — Позвони ей.              У Им была одна единственная слабость ради которой она была готова абсолютно на всё.       Девушка, не задумываясь о последствиях, набрала родной номер. Руки вспотели от волнения, пока она слушала раздражающие гудки. Лишь бы мама ответила на незнакомый номер.       Наён вздрогнула, услышав тихое «алло».              — Мама! Это я — Наён! Как твои дела?              Голос предательски задрожал, когда она услышала любимый голос. Её мать плакала. Наён стоило огромных усилий не разрыдаться в ответ, но она не хотела расстраивать женщину.              — Мама, не плачь, у меня не так много времени… Да… Всё хорошо… Как твои дела? Ты хорошо питаешься?.. Мама, прошу, успокойся… Мне разрешили сделать один звонок… Нет, мама, меня не обижают, честно… Я… Я скучаю по тебе… Очень…              Мина закинула ногу на ногу, с интересом наблюдая, как заключённая сжимает руку в кулак, прикусывая губу, пытаясь сдержать подступившие слёзы. Наён нервно расхаживала из стороны в сторону, пытаясь перебить шквал вопросов от Госпожи Им.              — Мама, я люблю тебя… Да… Я в порядке… У меня хорошие соседки… Не забывай кушать и спать, заботься о себе. Не знаю, когда снова смогу с тобой связаться. Мы увидимся только через месяц… Хватит плакать, прошу тебя!.. У меня правда всё хорошо… И я тебя люблю, и очень скучаю… Пока, мама…              Наён быстро отключила звонок, не в силах больше сдерживаться. Она присела на корточки, обхватив колени руками и тихо заплакала.              — Всё нормально? — улыбаясь спросила надзирательница.       — Да… Спасибо… — девушка опустилась на колени, мокрыми глазами глядя на японку, — Спасибо огромное! Это очень важно для меня, даже не представляете насколько…              Если бы Наён не утопала в собственных слезах прямо сейчас, она бы смогла разглядеть издёвку на лице старшей.              Мёи довольно улыбалась. Даже, насмехалась над бедной девушкой. Хищный блеск её глаз отражал недобрые мотивы её щедрого поступка.              — Заключённая 2209, хватит благодарить меня. Просто я решила наградить тебя в первый день. Но… — Мина выдержала паузу, ожидая, когда младшая немного придёт в себя, — За всё надо платить, ты же понимаешь?       — Д-да… — слегка заикаясь ответила Наён.       Она только сейчас поняла суть происходящего.              Это был не жест доброй воли.       Это не тот случай, который произошёл в прачечной с надзирательницей Ю.              Им, будто, дали по голове.       Вылили на неё ведро ледяной воды.       Она ужаснулась, представив, какую цену должна будет заплатить за разговор с матерью.              — Что я должна буду сделать? — опустив голову, спросила Наён.       — Пока что — ничего. А там, посмотрим, — Мина лениво потянулась, вставая со стула, — Я что-нибудь придумаю и сообщу тебе. А теперь, отправляйся в свою камеру, заключённая 2209.              Наён еле встала на негнущихся ногах. Тело пробивала мелкая дрожь, пропитанная холодным потом. Было очень плохо от сильных эмоций, накрывших её за такой короткий промежуток времени.              — Ты же понимаешь, что теперь принадлежишь мне, верно? — нагло усмехнулась Мина, подойдя к девушке ближе.              Она провела рукой по её каштановым волосам.       Провела тонкими пальцами по изгибу скулы, остановившись на подбородке.       Прикоснулась большим пальцем к сухим губам.              — Какой у тебя хороший ротик, — прошептала надзирательница, медленно облизав собственные губы, — Интересно, рабочий ли он?              Наён отвернула лицо, не в силах больше слушать грязные фразы.       Она хотела отойти, но японка грубо схватила её за волосы на затылке, заставляя посмотреть на себя.              — Не смей отворачиваться, — угрожающе прошептала надзирательница и сразу же отпустила заключённую, невинно улыбнувшись, — Прости.              Наён чувствовала себя загнанной беспомощной добычей, которая попалась в лапы голодного хищника, готового в любую секунду разорвать её на части.              Девушку проводили до камеры, затолкнув внутрь, закрыв дверь на замок.              Сокамерницы сочувственно посмотрели на свою соседку. Они не стали ничего спрашивать, у старшей всё было написано на лице.              Мёи Мина выбрала её.       Хорошим это точно не кончится…