Сисëцу:«Новый источник»

Эти несколько дней были действительно невыносимо длинными. Еще недавно я думала, что через два года мои учебные дни закончатся, и необходимость зубрить отпадет навсегда, но моя внезапная вторая жизнь решила иначе. В наставники мне назначили старичка Изао. Насколько я поняла, этот человек помогает отцу Нэнэ с бумагами. Я видела его тогда с Харой, мужчина показался мне неприметным и затравленным, но сейчас он буквально светился от счастья и воодушевления. Мне сразу показалось это странным, поэтому я спросила напрямую, от чего он находится в столь благоприятном расположении духа. Старичок рассыпался в любезностях и, широко улыбнувшись, рассказал о том как благородно отказался от уважаемой и бесконечно важной работы ради обучения маленькой благородной госпожи - меня. «Угу. Ага. Спасибо. Все понятно. Он просто отлынивает от работы» Смотрела я на него уже без тени былого уважения, но он не заметил мою реакцию. Уж настолько старик был рад возможности лишний раз поспать, да поучить уму-разуму пятилетнего ребенка. Ничего сложного: дал ребенку листочек с примером «2+2», объяснил, как что делать, и потерялся в дебрях сознания, пока девчонка пыжится над простенькими упражнениями. Но на деле мужчина оказался куда более ответственным и прилежным учителем, чем я ожидала. С арифметикой у меня проблем не возникло, никогда не возникало. Мои оценки по любому предмету, хоть как-то связанному с математикой, всегда были хорошими. Брат сильно удивился, что я не пошла на профессию, связанную с цифрами. Да... Мое решение стать японистом оказалось сюрпризом для всех, даже для меня. Оно было быстрым и стремительным, как удар молнии. Искра. Буря. Экзамены. Абитуриентура. «Хах, как знала, что попаду в Японию. Я, конечно, знала о практике, НО НЕ ТАК СКОРО И НЕ В ТАКИХ УСЛОВИЯХ» Изао доходчиво объяснял мне принципы счета, сложения и вычитания. Он был приятным и внимательным наставником. Но слушать его бледный, размеренный голос оказалось тяжеловато. Меня укачивали его речи, и сосредоточиться не получалось. Когда старичок закончил объяснять, он выхватил пару листов из стопки, которую он принес с собой, и быстро начертил на нем пару примеров, предварительно спросив мое мнение о количестве заданий. Мне нравился его подход. Было приятно наблюдать, как он со спокойной улыбкой посматривал в мою сторону, ожидая, когда я закончу. Ему действительно в радость учить детей. По настоящему грустно и унизительно было бы не разобраться с его записульками. К слову сказать, почерк у него был отвратительным. Вроде секретарь, а почерк как у врача. Я быстренько, пробежавшись по заданиям глазами, решила и протянула мужчине ответы. Он выглядел удивленным и озадаченным. Забрав листок из моих рук, он внимательно проверил мои записи. Изао был все так же удивлен, но сейчас гордо улыбался. — О как! Госпожа Хара одарена недюжинным умом! Хе-хе, или я такой хороший учитель? — мужчина добродушно посмеивался, и в следующие несколько дней загружал меня знаниями по полной. А как он хвастался всем вокруг! Только глухой мог не узнать о том, как я хороша в арифметике. Хоть я и была немного смущена, но не могла не признать, что мне нравилось такое внимание. Первое время. Только потом я осознала насколько налажала, обнажив свой «гений». Каждый человек, мало-мальски имеющий ко мне доступ, просил меня что-то сосчитать, сложить или умножить. И что-то мне подсказывает, что здесь не обошлось без моего неугомонного наставника. Уже четвертую просьбу за день я проигнорировала. Очень тяжело не язвить, быть вежливой и обходительной на постоянной основе, особенно когда люди постоянно поблизости. Я и до этого относилась ко всей этой мнимой заботе с подозрением, но сейчас этот все походило на какую-то массовую истерию. «Пожалуйста, восхищайтесь мной, но на расстоянии и желательно молча» Я томно выдохнула, пряча лицо в ладонях. Поскорее бы мы начали проходить письменность. Вот здесь у меня есть явные проблемы. На слух я еще могу что-то разобрать, но эти закорючки всегда выглядели для меня как... Как хуйня, короче. На курсах я чувствовала себя абсолютно тупой. Ненавижу это состояние. Я всегда сравнивала себя с окружающими. Хоть внешне я казалась сильной и независимой от чужого мнения, но иногда... Жесткая критика сильно била по самооценке, но из-за гордости и желания сохранить лицо я всегда принимала ее, как есть. Меня растили в среде, где я была самой умной, самой красивой, самой талантливой, а потом меня привели в класс с такими же умными и талантливыми. Вот тогда ко мне пришло болезненное осознание: Я нифига не особенная. Совсем обычная, заурядная, как все. Как миллионы таких же детей. Конечно, мне была приятна похвала, но в глубине души я понимаю, что не достойна такого внимания. Я сидела в углу небольшого увядающего сада, сидела и плакала... От осознания собственной никчемности. У меня было предостаточно свободного времени после занятий. И так как я не умела читать, а идти знакомиться с местными детьми мне было не слишком интересно, я тратила это время на рефлексию. Чего я добилась? Какие итоги своей прошлой жизни я могу подвести? Не то чтобы я мечтала оставить след в истории, но было бы неплохо, если бы в мире осталось что-нибудь обо мне. Что-то уникальное, только мое. Но то единственное, что сохранилось – это аккаунт в Геншине, на который я давно не заходила, и история просмотра аниме, большинство из которых я так и не досмотрела. Действительно, жалко. Столько времени в пустую. «Ну хоть сессию сдавать не надо, а то я совершенно не хотела готовиться» Сейчас это казалось таким незначительным и пустым. Со мной такой бред произошел, а я радуюсь пропущенному экзамену. Глупо. Я сижу уже достаточно долго. Ветки неприятно впиваются в мою кожу сквозь яркое цветное кимоно. Наконец-то успокоившись, я встаю и отряхиваю грязь со своей филейной части. Не помогло, только сильнее пятно размазала. «А, пофиг. Я благородная госпожа, не мне же стирать» Все было, как в тумане. Ноги как будто сами понесли меня в мою опочивальню. Вечерний свет едва озарил помещение. На невысоком столике лежали бумага и письменные принадлежности. Время до купания еще оставалось, и я подумала, что будет хорошей идеей записать все, что про себя узнала, чтобы упорядочить мысли: Меня зовут Хара Нэо. Мне 6 лет. Сейчас 19 сентября 1897 год. Отец – Хара Такаси (странный и жутковатый, смотрит на меня скорее, как на объект исследования, чем как на дочь) Сузе – моя нянька и по совместительству воспитатель (хорошая женщина. Поддерживает где надо. И отстает в нужный момент. Если бабушка, то только такая) Изао – учитель и секретарь моего отца (крутой мужик, уважаю) Хара Асако- моя мать (...) И тут улыбка, которая возникла при написании краткой характеристики Изао и Сузе, угасла. Моя мать... Нет, мать Нэнэ. Что же я знаю про эту женщину? Да, в сущности ничего. Надо будет расспросить Сузе. °°° — Юная госпожа, немедленно спускайтесь с дерева! Нежной красавице не положено лазать по деревьям, как обезьяне! — Чиэса, она же приближенная ко мне служанка, уже тридцать минут старательно убеждала меня покинуть удобную ветку, — Ну что же вы так распереживались?! Хозяин просто хочет познакомить вас со сверстниками, чтобы вам было не так одиноко! «Угу, не на ту напала. Не буду я с вашими пиздюками возиться. И вообще, с чего вы взяли, что мне одиноко? Скажем "Нет" социализации!» Я наклонилась вперед. Слуги, стоявшие поблизости, мигом встрепенулись и приготовились ловить меня. Если вдруг упаду. Ухватившись за другую ветку для поддержания равновесия, я взглянула Чиэсе прямо в глаза: – Нет. Девушку тут же перекосило от раздражения и усталости. Не то, чтобы я любила трепать ей нервы, но я не обязана подстраиваться под ее хотелки и быть «удобным» ребенком. Пусть отрабатывает свою зарплату по полной, тем более ничего сверхъестественного не происходит. Я переключила внимание с крикливой девушки на маленькую птичку, поющую где-то в глубине листвы, и задумалась: «Хмм, что же делать? Если она сейчас своего не добьется, может и хозяину доложить. Не дай бог он лично припрется... Нет никакого желания разговаривать с этим стариком о моем некультурном поведении!» — Чиэса? — девушка, до этого переговаривающаяся с каким-то мужчиной, обратила на меня внимание, — Что там за дети? Служанка выдохнула с нескрываемым облегчением. Дело сдвинулось с места. Чиэса прокашлялась, и с достоинством протянула: — Двое замечательных и умнейших ребятишек. Миямото Тэтсуя – старший сын богатых торговцев, очень уважаемых в обществе людей. Араи Мари – нежная добрая девочка. Кстати, вы уже встречались однажды! «Маленькая девочка? Маленькая девочка... Ааа! Та крошка, что постоянно пряталась за Чиэсу, когда я подходила ближе» И вдруг меня поразила внезапная догадка. Слегка изогнув бровь, я высказала свое подозрение вслух: — Чиэса, а как твоя фамилия? — девушка смутилась, и потирая нос ярко улыбнулась, — Так вы заметили? Мари – моя младшая сестра. Она пока еще совсем маленькая, но потом Мари станет вам служить, как и все женщины в нашем роду. «Вот как. Высокородный господин Хара не чурается общества простолюдинов. Даже одну из них пророчит мне в подружки. Понятно почему его народ так любит. Несмотря на то, что сейчас подходит к концу эпоха Мэйдзи, она же эпоха реформ и стирания такого понятия, как сословия, некоторые бюрократы все ещё делят людей на первый и второй сорт» — Нахваливать свою корову каждый горазд, — с этими словами я легко соскользнула с дерева, и под возмущенные возгласы Чиэсы направилась в комнату. Насколько я помню, встреча назначена на время после обеда. Тэтсуя и Мари, значит... Если честно, в глубине души я надеялась, что услышу знакомые имена или фамилии. Хоть что-нибудь. Возможно, как-нибудь скрасить мое положение мог Тенген или Кëджиро... Кëджиро Ренгоку – моя несбывшаяся мечта, мое разбитое сердце. Если этот мир все-таки принадлежит вселенной клинка, я бы очень хотела взглянуть на него. Хотя бы издалека. Хотя бы на секунду. — Я имею право прогнать их, если они мне не понравятся? — Чиэса опешила от моего вопроса, но все же ответила — Только если они будут вести себя неподобающе, иначе ваш поступок омрачит репутацию рода Хара. Но смею заверить вас. Не знаю, как господину Миямото, но Мари вы очень нравитесь, и я уверена, что она не станет делать ничего, что опорочит вашу честь. — Я не сомневаюсь. Мое кимоно запачкалось от древесной смолы. Я вообще часто марала одежду за последнее время. Чаще, чем обычно. Я вообще дама чистоплотная, но те немногие труднодоступные для взрослых места чаще всего являются рассадником микробов и грязи. В детстве я не страдала брезгливостью, но, как говорится, меньше знаешь, крепче спишь, особенно это касается медицины. Паразиты, простуда, рак кожи от солнца, инвалидность из-за укуса клеща. Мир – безумно опасное место. Это я еще не учитывала свою фобию в отношении мужчин. Спасибо новостям и документалкам про маньяков. Не то чтобы я кричу и шарахаюсь с криками «ААААА, МУЖЧИНА», но спать с представителем противоположного пола в одной комнате я не смогу. Лучше перебдеть, чем недобдеть. — Чиэса, прекрати ворчать! Я тебе в бабки гожусь, и то меньше причитаю! Она – ребенок! Естественно она будет пачкаться и лазать по деревьям, — из смежной комнаты доносился голос Сузе, — прекрати поднимать шум и отнеси новый комплект одежды, скоро уже гость прибудет. Потом к сестре пойдешь, а я закуски малышам приготовлю. «Защитница моя. Какая же Сузе клевая. У меня не было бабушки в прошлой жизни, но если бы была, я бы хотела, чтобы это была Сузе» С теплотой подумала я, перебирая недавно сделанные записи. Два куцых, заляпанных от моих чернильных пальцев, листочка были спрятаны в трещине между полом и стеной. Ничего страшного, если Сузе или какая-нибудь служанка найдет их. Я сомневаюсь, что они в принципе читать умеют, что уж говорить о знании иностранных языков. Если и найдут, подумают, что я просто кисть расписывала, но если листки попадут к Харе или Изао... Насколько я помню, Хара был министром иностранных дел или что-то в этом роде. Знаю, что он хорошо говорил на французском, но насчет русского я не помню. Если это, конечно, тот самый Хара с курсов по истории. С приходом Чиэсы я запихала листки обратно и переоделась. Ну вот, сейчас я увижу сверстников, которых так старательно мне продавала Чиэса. Откровенно говоря, абсолютно ни на что не надеюсь. Дела мне нет, но по-другому никак. Просто побеседую с ними из вежливости, а там посмотрим. Двери на террасу разъехались, и предо мной предстала поражающая воображение картина, я даже потеряла дар речи от увиденного. «Эээ? Они что дерутся?!» Служанки, которые шли позади меня, быстро отошли от оцепенения и кинулись разнимать оппонентов. Выходило так себе. Девчонка лет шести крепко ухватилась за ворот хаори и отчаянно не желала отпускать. Мальчик в свою очередь одной рукой тянул ее в сторону за темную косичку, а другой старался отцепить ее руки от своей одежды. За этим было безмерно любопытно наблюдать. Хоть какое-то развлечение. Но тут, к моему разочарованию, вмешалась Чиэса: — Мари! Немедленно отпусти молодого господина! — драчуны тут же повернулись на разъяренный голос, — Какой же позор... Чиэса покраснела и отвернулась от моего взгляда. Мда, не хорошо получилось. Дети тут же отпустили друг друга и уселись за стол, стыдливо опустив взгляд. — Чиэса, оставьте нас. — Н-но.. — Если они вдруг нападут на меня, я всегда могу позвать на помощь, — мое лицо озарила добродушная улыбка. Тэтсуя и Мари покраснели еще сильнее. Возможно, тон был интерпретирован неверно, но пояснять нет желания, да и так намного интереснее. Вся прислуга вокруг нас торопливо удалилась. А я, под полную тишину, присела во главе стола и гостеприимно разлила принесенный с собой чай по чашкам. — Ну? Драчуны, чего молчим? Рассказывайте, что произошло, – Миямото тут же выпрямился и яростно посмотрел на Мари. — Хара-тян, она первая на меня накинулась! Араи не осталась в стороне: — Я схватила вас только из-за вашего длинного языка! На перебой голдя, они активно перекладывали вину друг на друга. — Все... Все! Тишина! — мой звонкий девичий голос прорезал воздух. Я заправила выбившуюся из прически челку и обратилась к Мари, — Что он тебе сказал? — Он спросил, почему такая, как я, при моем происхождении, сижу здесь, как равная.. — Я не так!.. — Цыц, — я оттянула мальчишку за рукав, — не перебивай. Сейчас не твоя очередь. Араи покраснела и продолжила говорить, путаясь в словах и запинаясь. Тэтсуя кипел от гнева и едва сдерживался. Когда Араи закончила говорить, Миямото осторожно спросил: — Можно? — Теперь да, — меня очень забавляет эта ситуация. Мальчик, чей рост вдвое выше моего, так послушно себя ведет. Миямото посмотрел на Араи и передразнил, нарочно не выговаривая некоторые буквы, чтобы подчеркнуть несуразность ее речи: — Тахая хах ты, дожна палы мит, та чай расливать, — коверкал он действительно смешно. Я даже немного улыбнулась, но быстро подавила этот порыв. —Хара-тян, разве я не прав?! Всегда так было! — слушая крики мальчишки, Мари с сомнением и надеждой взглянула на меня. «Бог мой, как все запущено» — Не знала, что мои гости настолько, — я надкусила клубничный моти и с наслаждением прожевала, — глупые люди. Мари выглядела пристыженной, а Тэтсуя – оскорбленным. Такого исхода никто из них не ожидал. — Во-первых, Миямото, Араи-тян, тоже моя гостья, и ты должен уважать ее. Положение в обществе не должно влиять на твое отношение. Тэтсуя... Ничего не понял. И все продолжал гнуть свою линию. «Ясно. Понятно. Действительно. А чего я хотела? Повлиять на его мировоззрение, которое до меня строили консервативные и более авторитетные родители» — Во-вторых, Араи, ты у меня дома, и должна уважать меня в первую очередь. Даже если Миямото-кун перешёл черту, рукоприкладство – это язык дураков. Но я уверена ты не со зла. Я подвинула тарелки с угощениями поближе к драчунам и заключила: — Может, начнем с чистого листа? Возможно, подружиться у нас все-таки получится, — мальчик странно посмотрел на меня: — Хара-тян, ты необычно разговариваешь. Совсем как мой наставник. Жуть какая, бррр.. — Да-да, я тоже заметила! Ой, Хара-тян, не поймите превратно! Вы очень по-взрослому осадили этого... Кхм, юного господина. — Эй, ты же совсем не это хотела сказать?! — Все-все, прекратите ради бога, — я отмахнулась в примирительном жесте и постаралась принять наигранно важный вид, — я повторяю за отцом. «Мда, как непривычно в этом глупом детском теле, особенно когда мозгов не хватает вовремя притвориться дурочкой» Я будто находилась меж молота и наковальни. Дети все еще напряженно сверлили друг друга взглядом. Я начала задавать вопросы про их семьи, про их интересы, в попытке хоть как-то разрядить обстановку. Тэтсуя оказался настоящим хвастуном, поэтому вытягивать информацию из него было проще простого. В своих рассказах он не раз подчеркивал, что те или иные обыденные для него вещи Мари просто не по карману. Араи же до последнего пыталась сохранить видимость спокойствия, чтобы не упасть сильнее в моих глазах. Как жаль, что она не знает, как я жду того, чтобы она набросилась на него с кулаками. Их перепалки заметно украсили мой день. — Хара-тян, а вы пойдете на Мацури? — А? Мацури? — Ой, а вы наверное не знаете... Скоро в городе будет фестиваль Мацури, — к разговору присоединился Миямото: — Неудивительно, что вы не знаете. Насколько я помню, господин Хара исповедует христианство. — Ками-но-мичи не запрещает состоять в других религиях... Да и господина Хара я видела в прошлом году на фестивале. — Да, Хара-тян, может вы пойдете? Я буду рад сопроводить, — Миямото просто игнорировал присутствие Мари. Ох, как ее это задевало. Но я как ни в чем не бывало продолжала диалог: — Ну не знаю... А что там будет? Почему мне стоит посетить его? — Обещают состязания в стрельбе из лука и борьбе сумо! В этом году приедут очень известные люди, — горящие глаза мальчика высказались вместо него. Араи тоже подала голос, не желая уступать неприятелю: — А если вам не нравится смотреть на состязания, то можно погадать или посмотреть на танцы с театральными постановками, — лицо девочки приобрело немного загадочный вид, — я, между прочим, недавно сама сделала палочки для гадания, и для меня будет большой честью, если вы первая вытянете предсказание. — Хара-тян, ты же в этот бред не веришь? Гадания – это пережиток прошлого! — Ага, прямо как твое мировоззрение? — слова девочки сочились сарказмом, и мое первое впечатление о ней рассыпалось окончательно. Так мала, но так остра на язык. Настоящая находка. «Идея неплохая. Не все же время дома сидеть» — Я спрошу разрешения у отца. °°° Хозяин поместья утомленно облокачивался на стол, заполненный разного рода важности бумагами. Этот месяц выдался действительно тяжелым. Казалось бы, после недавней победы над маньчжурской Империей Цин и заключением мирного договора в городе Синосеки, два года назад, жить должно было быть легче. Но все оказалось куда прозаичнее. Во-первых, переговоры осложнило нападение какого-то психа на цинского дипломата, что поставило под удар репутацию Японии, из-за чего пришлось ослабить хватку на шее врага. Во-вторых, императрица Цыси до последнего противилась передаче Тайваня во власть Японии, чем изрядно потрепала нервы своего посла – Ли Хунчжана. В глубине души, несмотря на привитую менталитетом ненависть к маньчжурцам, он не испытывал к бедному делегату ничего, кроме сострадания. Дипломат действительно натерпелся больше всех. После заключения мира, Япония, под давлением России, Франции и Германии, которые восприняли передачу Тайваня за ущерб собственным интересам, была вынуждена уступить Ляодунский полуостров взамен на 30 млн лян. Страна испытала настоящее унижение из-за этих событий, а Россия все не унималаст со своими железными дорогами. Ишь какие! Всю Восточную Маньчжурию им подавай! Неслыханная наглость! От мрачных мыслей его отвлек стук в дверь. — Господин Хара, это Изао, можно войти? — О-о, Изао? Можно, конечно. Мужчину озадачил поздний визит его доброго друга. Он думал, что его подчиненный вернется пораньше, но уточнять, где он все это время был, Хара не стал. — Ну что, как успехи у Нэо? — старик смущенно отвел глаза в сторону, — Изао-сан, в чем дело? Как прошло их знакомство? Пока Изао рассказывал, хозяин неторопливо потянулся к своему уже остывшему чаю, чтобы сделать глоток. И поперхнулся. — Что они сделали?! Ха-ха! Боже, что за бред?! — слова тонули в его истеричном смехе. Когда Хара чуть успокоился Изао продолжил говорить: — Кхм, подрались... — Господи, ну и ужас... Пфф.. — Пожалуйста, будьте посерьезнее, — лицо старика приобрело бледно-розовый оттенок, — произошел беспрецедентный случай! — Вот именно! Кто бы мог подумать, что отпрыск этого угодливого слизняка окажется таким характерным! Высокомерен, правда, до безобразия, но всяко лучше своего отца, — хозяин не переставал восхищенно улыбаться, поглядывая на Изао, — и эта... Как ее? — Мари. — Точно! Я завтра же отправлю уведомление о ее назначении. Будет хорошо, если рядом с моей дочерью будет такой смелый человек. — Или глупый. — Ну что же ты, Изао-сан? Девочка еще совсем юна и не опытна. — Или просто не воспитана. — Все-все, прекращай. Я бы на твоем месте больше беспокоился о присутствии Миямото-куна. — Хм, а что с ним не так? — Ты думаешь его папаша просто так заслал мальца к моей дочери? — Хара все еще улыбался, но сейчас его улыбка не сулила ничего хорошего, — Аккурат с прошением о пособничестве в налаживании международной торговли. На его лице не осталось и капли былой радости. — Жадный ястреб потеряет свои когти, — он небрежно запахнул ворот своего ночного хаори, — как же удачно я решил уйти с поста зама международных дел. Примечание: Поменяла оформление. Думаю, сейчас выглядит намного лучше)