Новобранцы

Джеймс — боец до мозга костей. Он представлял собой всё, чем я не был, и его неодобрительное покачивание головы говорило об этом. Я был слишком маленьким, слишком хрупким. Изгибы под моей одеждой не были мускулами, а предательское тело делало меня неловким и уязвимым. Джеймс направился к нам, его начищенные черные сапоги сверкали в магическом свете свечей. Он ухватил мою длинную косу за кончик и усмехнулся, глядя туда, где на уровне плеч теплый каштановый цвет тускнел и превращался в холодный металлический, серебряный. Потом отбросил её прочь. — Бледная кожа, бледные глаза, бледные волосы, — его взгляд словно высасывал мою уверенность, проникая глубоко в душу и тело, до самых костей. Но я продолжал притворяться, что в порядке, и поднял подбородок, чтобы смотреть ему в глаза. — Как будто это проклятое нападение украло все краски твоего тела вместе с твоей силой, — в его глазах мелькнула печаль, и он нахмурил брови. — Я говорил ему не держать тебя в библиотеке. Я не в первый раз слышал, как он проклинал то самое нападение, что чуть не убило меня, когда он был в баре, или библиотеку, которую крёстный отец сделал моим вторым домом, когда от семьи остались одни воспоминания и нас направили в Орден Феникса. Отца — как инструктора бойцов, а крёстного — в роли бойца. — Я люблю эту библиотеку, — ответил я, стараясь скрыть дрожь в голосе. Прошло уже больше года с тех пор, как крёстный был в боях, но Архивы всё ещё оставались единственным местом в этой гигантской крепости, где я чувствовал себя как дома, единственным местом, где я всё ещё ощущал его присутствие. — И говорит он словно сын Блэка, — тихо сказал Джеймс, и в этот момент я увидел его — того самого мужчину, каким он был, пока крёстный был рядом. Мягче. Добрее… по крайней мере, в отношении близких. — Я и есть сын Блэка, пусть и крёстный, — моя спина уже буквально вопила от боли. Дамблдор пытался отодвинуть Джеймса от меня, но тот сбросил руку своего наставника со своего плеча. — Не смей, Альбус, ты не мой руководитель в данный момент. Я разберусь с ним, хочешь ты того или нет, — гневно проговорил он, смотря прямо в глаза моего защитника. — Он, — показывая на меня, начал Дамблдор, — не твоя вещь, Джеймс. Он твой сын, и ты не должен так с ним обращаться, — твёрдо проговорил директор, пытаясь отстранить его от меня по-хорошему, но ему не удалось этого сделать. — То что ты его воспитывал с двух лет, не даёт тебе права вмешиваться в наши с ним отношения,— он говорил с таким призрением что мне хотелось закричать от обиды и я всё таки не выдержал. — Это у тебя нет права так отзываться обо мне! Ты не смог нас защитить именно из-за твоей халатности нас нашли в ту ночь пока ты развлекался в баре. Из-за того что ты вместо того что бы покинуть опасное место решил сражаться до конца Она погибла. Но ты привык во всём винить меня. — моя магия вышла из под контроля свечи мерцали от ветра который не понятно откуда взялся. Джеймс замер, его лицо исказилось от гнева и боли. Он сделал шаг ко мне, но Дамблдор встал между нами, его глаза сверкали решимостью. — Достаточно, — сказал он тихо, но твёрдо. — Гарольд, ты должен успокоиться. Джеймс, ты должен понять, что твой сын не виноват в том, что произошло. Я чувствовал, как слёзы подступают к глазам, но я не мог позволить себе плакать. Я должен был быть сильным, даже если это казалось невозможным. — Я не могу забыть, — прошептал я, глядя на Джеймса. — Я не могу простить его предательства. сперва он ушёл в этот бар, а после он стал винить меня полуторагодовалого ребёнка в смерти моей матери, а в два года он меня оставил тут в замке и теперь будет говорить что он имеет право так со мной обходится! в семилетнем возрасте я подвергся его империо он заставил меня произнести что это я виноват в том что воландеморт напал на нас. — голос мой охрип от слез и долгой речи я больше не мог слышать ничего что мне говорят, а перед глазами поплыло.

***

Альбус Дамблдор успел подхватить меня на руки, когда я начал терять сознание. Его сильные, но мягкие руки поддерживали меня, и я почувствовал, как его магическая аура окружает меня, успокаивая и защищая. Дамблдор быстро направился в больничное крыло, его мантия развевалась за ним, а шаги были уверенными и быстрыми. — Всё будет хорошо, Гарольд, — тихо сказал он, его голос был полон заботы и решимости. — Ты в безопасности. Я слышал его слова, но они казались далекими, как будто доносились сквозь густой туман. Мои веки становились всё тяжелее, и я не мог больше бороться с усталостью. Последнее, что я увидел, прежде чем погрузиться в темноту, были добрые глаза Дамблдора, полные беспокойства и решимости. Когда я очнулся, я лежал на мягкой кровати в больничном крыле. Вокруг меня были целители, их руки светились мягким золотым светом, когда они накладывали заклинания исцеления. Я почувствовал, как боль постепенно уходит, и моё тело наполняется теплом и силой. — Ты в безопасности, Гарольд, — повторил Дамблдор, сидя рядом с моей кроватью. — Мы позаботимся о тебе. Я кивнул, чувствуя, как слёзы благодарности подступают к глазам. Впервые за долгое время я почувствовал себя действительно защищённым и любимым.