Тайный фотограф

Четвёртый урок для Джуёна всегда ощущался как кошмар. Даже худые пальцы начинали казаться аппетитными, а вскоре уже покрывались красноватыми вмятинами от зубов, ведь чуткий нос Ли болезненно ощущал запах школьного обеда. Слюноотделение парня работало в два раза эффективнее во время фантазий о предстоящем приёме пищи. Звонок с урока никогда не был таким приятным, и Джуён уже чуть ли не бегом нёсся в столовую, улыбаясь в предвкушении. Пару раз он пересёкся взглядом с Джисоком, который шёл в паре метров от него, но Ли изо всех сил старался не обращать на него внимания. Наконец-то отстояв, по ощущениям, километровую очередь за порцией школьного обеда, Джуён сел за самый дальний стол, сделал пару изучающих вдохов и с довольным мычанием положил горячую ложку в рот. Казалось, будто он ел не стандартную школьную похлёбку, а шедевр высокой кухни из ресторана со звездой Мишлен. В экстазе он даже не заметил, как Джисок сел за стол напротив него. — Привет, — сказал он, смотря на собеседника, который мигом обернулся в его сторону, услышав знакомый голос. — Привет… А что ты здесь делаешь? — уточнил Ли скептически. — Я просто хочу поесть с тобой, как со своим другом. Ты против? Джуён задумался на пару секунд и, пустыми глазами смотря на Квака, отчётливо понял, что тот не видит в их общении никакой проблемы. — Извини, я сегодня не в настроении общаться. — Ладно… — пробубнил поникший парень и уже собирался встать, однако добавил: — Может, тогда встретимся позже, когда тебе станет лучше? — Давай, — спокойно согласился Джуён, будто его настрой интроверта сразу же сошёл на нет, — после школы? — Давай.

***

— Ты всегда носишь его с собой? — спросил Джисок, смотря на фотоаппарат, который Джуён только что достал из школьной сумки. — Да. Всегда может настать момент, когда он мне пригодится. Джуён взял в руки камеру, огляделся и увидел скучающего парня, одиноко сидящего на уличной лавке и пялящегося в телефон. Ли прицелился, чтобы поймать самый подходящий кадр, а после посмотрел на маленький экранчик и наблюдал только что сделанное фото. Не отводя взгляд от снимка, он продолжил: — Вот видишь. Если бы я не носил с собой камеру, то не смог бы поймать такой чудесный кадр. Джисок всё это время лишь молчаливо следил за происходящим и поразился тому, насколько равнодушно Джуён делает подобные вещи. Его расслабленное лицо, ухоженные волосы и сосредоточенней вид привлекали внимание парня, так и хотелось продолжить любоваться на особенности его необычной внешности. Квак даже представить не мог, как он бы делал скрытые фотографии людей, но для Ли это было обычным делом. — Неужели тебя не волнует правильность твоих действий? У тебя нет чувства вины или стыда? — Нет. Даже наоборот, — уверенно ответил Джуён. — Я счастлив знать, что на моих снимках люди настоящие. — Честно говоря я до сих пор не понимаю твою логику. — Встань, я сейчас сфотографирую тебя. Джисок в смятении сделал именно то, о чём его попросили, но в голове его не складывались версии, зачем Джуён сказал ему это. Но была уверенность, что фотограф имеет лишь добрые намерения. Всё же он внушал доверие, несмотря на всю его причудливость. Ли снова сделал снимок и показал его Кваку, прокомментировав: — Смотри, здесь твоя улыбка слишком натянута. Я не вижу искренней радости в твоих глазах, а выражение твоего лица совсем неестественное, — нажимая на малюсенькие кнопки камеры, Джуён показал фотографии Джисока, которые сделал без его ведома. — А здесь ты пусть и выглядишь грустным, но всё же гораздо привлекательнее, чем там, — фотограф передал камеру другу, который чуть не выронил её от неожиданности. — Сфотографируй кого-нибудь и сам поймёшь. Я уверен, к тебе придёт это осознание. Джисок огляделся и увидел привлекательную длинноволосую девушку, ждущую такси. Поколебавшись пару секунд, он всё же поднял объектив и нажал на выделяющуюся кнопку на скромном интерфейсе фотоаппарата. На снимке была прекрасно видна её природная красота, которая сочеталась с недовольством из-за того, что так долго приходится стоять в мартовском холоде. — Ну как? Нравится? — сказал Джуён, с хитрой улыбкой смотря на озадаченного Джисока. — Да, получилось красиво. — Вот видишь, — порадовался Ли своей победе. — Она в твоём вкусе? Это вопрос заставил парня задуматься на пару секунд и ответить с нотками неловкости: — Думаю, да. Хотя… Не знаю. — Не знаешь? Тогда как бы выглядела девушка твоей мечты? — Что за глупые вопросы… — недовольно проворчал Джисок. — Откуда мне знать? Я даже никогда не влюблялся, — судя по реакции Джисока, Джуён понял, что ему лучше не продолжать этот разговор. Видимо, он задел натянутую струну в сердце Квака. — Я знаю, что это звучит странно. — Джисок, ты далеко не самый странный человек, которого я встречал. Перестань говорить так о себе. — Ну это ведь адски странно, что мне семнадцать, а мне даже никто не нравился в романтическом плане. В наше время уже семиклассники партнёров меняют как перчатки. — И что? Значит ты найдёшь кого-то позже. Почему ты так сильно об этом переживаешь? — У меня есть ощущение, что я никогда не смогу влюбиться. В моей жизни было столько девушек, которым я нравился, но ни разу я не мог ответить на их чувства, — он испустил протяжный грустный вздох. — Честно говоря, я тебе немного завидую. Тебе так просто понимать, что ты чувствуешь и к кому. Да и я восхищён, насколько тебя не волнует твоя ориентация. Если бы я оказался геем, то умер бы со стыда перед моей семьёй. — Джисок, не накручивай себя. Всему своё время, а раз ты не гей, то и думать тебе о таком бессмысленно. Не создавай себе ненужные переживания. Почему тебя вообще это так волнует? — Потому что мне просто хочется понять, каково это — быть геем. Я не знаю почему, но меня не покидает эта мысль уже очень долго. — Оливки — исчадье ада, которые всегда остаются недоеденными, ведь их ненавидят. Одну попробуешь, в жизни не сможешь дальше их есть. А теперь представь, что ты любишь оливки, и именно их ты ждёшь на каждом праздничном столе. — Представил, но зачем? — Противники оливок будут называть тебя странным. Такие же бедолаги смогут разделить твою любовь к оливкам. Но неважно, любишь ли ты оливки, пиццу с ананасами или прочую гадость, ты останешься тем же человеком, даже если бы любил клубнику и пепперони. А теперь вместо твоей страсти к оливкам подставь любовь к своему полу. И именно так живётся геям. Какое-то время Джисок просто безмолвно пялился куда-то в пустоту, переваривая эту трагичную историю про оливки и геев. Но вскоре до него дошёл смысл этого рассказа. — Ладно, это имеет смысл. Как ни странно, Джуён искренне порадовался, что смог хоть немного утихомирить переживания друга. Пусть это было совсем несложно, но даже такое крошечное счастье Джисока уже заставляло Ли глупо улыбаться.

***

Джисок просто глядел в потолок опустошённым взглядом, пока в голове его гуляли тревожные размышления. Одним из них было то, что он такими темпами завтра не выспится, но эта мысль не являлась доминирующей. «Люди, которые любят оливки, просто имеют другие предпочтения, ведь так? Тогда что плохого в том, чтобы любить оливки? Но ведь оливки — это не парни… Если бы я сказал кому-то, что люблю оливки, то этот человек, возможно, посмеялся бы, но не посмотрел бы на меня так, будто я упал в его глазах. Как же я завидую Джуёну… Он не мучает себя бесполезными размышлениями о своей странности. А если бы я внезапно сказал своим родителям, что мне неожиданно нравятся парни? Хотя зачем, если это не так… Но я не могу избавиться от создания сценариев развития событий в такой ситуации. Джуён говорил, чтобы я не накручивал себя ненужными переживаниями, но я не могу… Почему-то у меня есть ощущение, что, когда я общаюсь с ним, он особенный, не похож на других. Никогда я ещё не чувствовал что-то подобное, и это для меня в новинку. Как будто он по-настоящему мог бы меня понять и выслушать, что он бы не отказался обнять меня и стать самым близким человеком. Видимо, это просто любопытство, потому что он правда удивителен в каком-то плане, но я не понимаю, в каком. Но даже если это не любопытство, то что?.. Ладно, зачем мне думать об этом…»

***

На следующий день Джисоку было тяжело держаться бодрым, а особенно пересекаться многозначительными взглядами с Джуёном. Правда Квак никак не догонял, почему Ли избегает его в школе, но за её пределами рад проводить с ним время. Однако во время последней перемены Джисок ощутил вибрацию телефона в кармане строгих брюк и увидел сообщение от Джуёна: «Слышал о контрольной по алгебре?»

«Да, а что?»

«Ты готов к ней?»

«Я хорошо понимаю математику, тем более я занимаюсь с репетитором».

«А можешь, пожалуйста, помочь мне подготовиться? Я очень редко готовлюсь к контрольным, но у меня средний балл сейчас на божьей помощи держится».

«Я помогу, но знай, что у меня не так много времени. Мне после школы на допы по корейскому».

«Супер, замётано».

***

— Так когда у тебя этот корейский? — спросил Джуён Джисока по дороге к ближайшей библиотеке. — В шесть, — ответил парень с оттенком напряжения. — То есть через два часа? — Ага. Честно говоря, я так его ненавижу, но учёба мой приоритет. — Я поражаюсь твоей силе воли… Уже в библиотеке, с картонными стаканчиками горячего кофе на деревянном столе, парни внимательно изучали учебные материалы. Джуён проворчал, непонимающе глядя на задания: — С какого перепугу тут так много букв? Мы изучаем латинский алфавит или математику? — Так даже удобнее, ведь тебе почти не надо ничего считать, только сокращать. Джисок придвинулся ближе, чтобы и самому заглянуть в учебник. Его плечо легонько коснулось плеча Джуёна, заставив парня невольно дрогнуть. — Ты чего? — спросил Ли, наблюдая столь странную реакцию. — Ничего… Так что там в шестом номере? — сразу же ответил Квак, переводя тему. Несмотря на то, что они лишь изучали алгебру, что редко бывает приятным, Джисок чувствовал себя счастливым, как никогда. Знал, что может рассказать Джуёну свои глупые шутки и тот его не осудит, знал, что его не будут раздражать его смех и болтливость. И каждый раз, когда их тела случайно соприкасались, по телу Квака пробегали волны мурашек, а сознание захватывали странные мысли, которые он стремился отогнать как можно быстрее. Вибрирующий телефон нарушал счастье Джисока сообщениями от родителей и репетитора, но парню невероятно хотелось провести ещё чуточку времени с Джуёном, поговорить с ним на самые глупые темы и видеть его безмятежную улыбку, а иногда трогать его густые, душистые волосы без причины. Когда на экране блокировки появилась цифра «18:26», Квак, пусть и осознавал масштабы последствий, не мог удержаться от искушения задержаться ещё дольше. И когда в семь вечера с алгеброй было покончено, Джуён предложил прогуляться. Из-за своей рассеянности он совсем забыл о делах Джисока, поэтому без какого-либо чувства опасности гулял с другом под тёмным небосводом и полурастаявшим сугробам. Последний раз перед весной они умудрились поиграть в снежки голыми руками, отчего ладони быстро покраснели на морозе, а повреждённая кожа болезненно покалывала. Ли предложил выход из данной ситуации: — Может, погреем руки? У меня есть ощущение, что они сейчас отвалятся. — Что ты имеешь ввиду? Джуён приблизился к другу и, прикоснувшись холодными ладонями, скрепил их пальцы, делясь крошечной долей тепла, которая осталась в нём. Джисок не ожидал такого развития событий, но с радостью согласился на предложение Ли. — Вот видишь, так гораздо теплее, не правда ли? — Джуён безмятежно улыбнулся, смотря в довольные глаза Джисока. — Это точно, — Квак сжал ладони друга посильнее, желал ощутить это взаимодействие ещё явнее. Пусть их тактильный контакт длился совсем недолго, Джисок действительно смог им насладиться. Смог прочувствовать тепло не только рук, но и натуры Джуёна, которая с каждым разом становилась всё более завораживающей для Квака. Он даже не думал, что когда-то этот чудак сможет стать его близким другом, человеком, с которым он может быть собой. Джисок растаял, растворился в этом удивительном парне. Он даже перестал думать о разрывающих его телефон звонках, который уже давным-давно находился в беззвучном режиме.

***

Дрожащими руками Джисок дёрнул ручку входной двери, и сразу же увидел разъярённую мать, которая всё это время ждала его в прихожей. Она, чуть ли не срываясь на крик, проговорила полным ярости голосом: — Джисок, какого чёрта? Сын застыл в ступоре и молчал, как рыба в воде, ведь его способность произносить любые звуки полностью пропала. — Где ты был всё это время? — продолжила женщина. Парень сглотнул и смог выдавить из себя хоть какие-то слова: — Я задержался в школе… — Да ну? Тогда почему ты не предупредил нас? Почему не отвечал на звонки и сообщения? Не ври и скажи честно. Джисок не мог. Не мог заставить себя сказать, что всё это время развлекался с другом. Не мог сказать, что ему Джуён важнее учёбы. — Если ты не сознаешься, то твоё наказание станет ещё более суровым. Наказание? Обычно его наказывали, запрещая выходить из дома за исключением школы и занятий, и для Джисока это не было уж слишком жестоко. Но если он не сможет долго видеться с Джуёном, он не сможет почувствовать то самое маленькое, еле заметное счастье и отсутствие тревоги. Взвешивая все за и против, Квак собрался с силами и ответил, периодически сжимая и разжимая кулаки: — Я гулял с другом. — То есть друзья тебе важнее учёбы и твоего будущего? Важнее. — Разумеется нет, просто в этот раз мы готовились к контрольной и я решил, что это будет важнее корейского. — Не тебе решать, что важнее, а что нет. Отдавай телефон, через две недели заберёшь. И никаких тебе прогулок, кроме школы и репетиторов. На занятия по гитаре ты тоже ходить это время не будешь. Джисок, сдерживая подступающие к глазам слёзы, протянул телефон в руки матери. После того как он резким движением снял верхнюю одежду, то быстрым шагом направился в свою комнату и прикрыл лицо рукавом, в попытках сдержать плач, ведь для мужчины плакать неприемлемо в этом доме. В своей комнате парень всё же позволил себе пустить слезу. Лишь одну, чтобы через неё вышло всё отчаяние и горе, что он испытывал в данный момент. Но одной капельки не хватило, и вскоре побежала и вторая, и третья, и десятая, и двадцатая, пока Джисок не выбился из сил окончательно. «Если бы Джуён был здесь… Он бы точно меня утешил и выслушал. Я бы написал ему, но у меня нет телефона… Я никогда не скучал по кому-то также сильно, как по нему, несмотря на то, что мы виделись час назад».

***

В Калифорнии март проходил гораздо теплее, поэтому, когда Чонсу перешёл порог квартиры Гониля, ему пришлось снимать кроссовки, а не валенки. Правда, думал он совсем не о погоде, а о том, что проведёт столько времени с Гонилем наедине, сможет любоваться его прекрасным телом и говорить с ним на самые разные темы. Пусть они и собирались изучать английский, Чонсу был настроен на изучение нового друга. — У тебя родители дома? — спросил Ким, когда обнаружил отсутствие каких-либо звуков во всей квартире. — Нет, на работе. «Получается, что мы здесь совершенно одни…» — мечтательно думал Чонсу, сочетая эти мысли с не самыми приличными фантазиями о том, чем они бы могли заняться в их отсутствие. Гониль продолжил: — Пойдём в мою комнату, я купил парочку учебников, чтобы нам было проще заниматься. Чонсу послушался и удивился тому, как же чисто и убрано было в комнате Гониля. Всё лежало на своих местах, полы явно недавно протёрты, также как и любая поверхность, а в воздухе будто было ни пылинки. После того как оба сели за скромный учебный стол, Гониль сказал: — Мне нужно примерно понять твой уровень, поэтому я задам тебе пару вопросов, ладно? — Угу, — кратко ответил Чонсу. — What's your name? — I am Kim Jungsu. — Good. How old are you? — I'm seventeen. — It would be better if you would speak full sentences instead of the shortest answers. Пару секунд повисла неловкая тишина, а Чонсу с заметным замешательством пялился на собеседника. — Чего?.. — Понятно… — проговорил Ку и вздохнул, понимая, что ему потребуется много времени, чтобы обучить Кима как минимум основам. Чонсу старался вникать, ведь понимал, что ему эти занятия необходимы. Но его непослушное сознание вечно уносило его не туда, куда надо. И пока Гониль объяснял ему материал, внимание Кима было совсем не на учёбе, а на том, как красиво звучит голос его нового друга и на том, как изящно двигаются его губы. Чонсу думал, что они наверняка очень мягкие. И каждое действие, каждое движение и каждое слово рисовали иной подтекст в его голове. — Ты знаешь это слово? — спросил Ку, показывая пальцем на слово в тексте. — Не думаю. — Hole — отверстие. Странно, что это слово в учебнике для начинающих… Мысли Чонсу контролировали его больше, чем он их, и от одного лишь упоминания слова «отверстие» его внимание захватила очередная фантазия. Спустя примерно час было видно, что Чонсу уже совсем тяжело концентрироваться. — Думаю, на сегодня всё. Молодец, — сказал Гониль с доброй улыбкой и легонько погладил Кима по тёмным волосам. Тот не мог не насладиться этими несколькими секундами их мимолётного контакта и не заулыбаться широко, даже прикрыв глаза, словно кот, которого почесали за ушком. Ку поймал себя на мысли, что Чонсу только что выглядел очень мило. Ему даже показалось, что он бы хотел коснуться его ещё раз, чтобы вновь наблюдать такую реакцию. — Спасибо тебе большое за помощь, — пару секунд парень собирался с мыслями и обдумывал, стоит ли предлагать: — Ты не против провести ещё немного времени вместе? — Конечно не против. Да и мне даже интересно узнать тебя лучше, — Гониль задумался, обязательно ли ему было произносить второе предложение и было ли это уместно в их взаимоотношениях, но Чонсу и правда показался ему очень привлекательным и необычным человеком. Сидя за тем же самым когда-то рабочим столом, за когда-то рабочим компьютером, парни с невероятным энтузиазмом рубились в Mortal Kombat против друг друга. — Так нечестно! — воскликнул Чонсу, когда Гониль зажал его в углу. Ку не ответил, а лишь снисходительно улыбнулся. И когда полоска здоровья одного из персонажей стала полностью прозрачной, Гониль нажал пару клавишей и тем самым активировал фаталити. Смотря на детально проработанную анимацию жестокого убийства, Чонсу проворчал недовольно своей неудаче: — Мне не очень нравится эта игра… — Ты просто не любишь проигрывать, так? — ехидно насмехался Ку. — Отстань, — реакции Чонсу на любой подкол так и разжигали желание продолжать безобидно подшучивать над ним. — Раз проиграл, значит отрабатывай поражение, — следующей фразой Гониль собирался сделать уже настоящее фаталити уравновешенности Кима: — Сядь ко мне на колени. Выражение лица Чонсу за долю секунды кардинально поменялось с недовольного на шокированное, ведь до него до сих пор не дошло, что это была шутка. Он проговорил уже гораздо тише, а голос его выдавал смущение: — Ладно… Если ты так хочешь. Такого ответа Гониль уж точно не ожидал, и с явным удивлением такой реакции проговорил: — Я же пошутил… — А, извини, — сразу же отмахнулся Чонсу и отвернулся. Именно эту ситуацию он будет вспоминать ближайшие десять лет перед сном. Уже вечером Чонсу вернулся домой и не мог перестать вспоминать каждый приятный момент этой встречи с широкой улыбкой. Разумеется, нельзя было не рассказать обо всём Джуёну по звонку на следующий день, который задыхался от смеха после того, как Ким пересказал ему тот самый неловкий случай. — Ты реально думал, что он предлагает тебе посидеть на нём? — голос Джуёна периодически прерывался на смешки, а Чонсу с негодованием слушал его, лежа на кровати в наушниках. — Ну, он сказал это так серьёзно… — Чонсу всё ещё слышал смех Ли. — Хватит ржать! — Знаешь, когда я увидел твою задницу, то тоже подумал, что был бы не против, если бы ты посидел на мне. Может его тоже посещали такие мысли? — Я же просил тебя не шутить про мою фигуру! — Хотя сейчас я серьёзно. Может, его тоже очень привлекает твоё тело, а? Мне кажется, что натурал в жизни не додумался бы сказать такое парню. — Скорее всего… Мне кажется, у меня есть все шансы. — Вот и я так думаю. Надеюсь, вы сойдётесь. — Спасибо… Кстати, а как там Джисок? — Да нормально вроде. Мы пару дней назад к алгебре готовились и гуляли даже, правда странно, что он перестал отвечать на сообщения. В школе я не хочу к нему подходить сам знаешь почему, а за её пределами его еле выловишь в последнее время. Да и он какой-то менее разговорчивый стал, не знаю, в чём дело. Возможно, он просто не в настроении эти дни. — Так подойди к нему в школе и спроси обо всём. Твои старания не разговаривать с ним в школе напрасны, просто выброси это из головы. — Ладно, я подумаю над этим… Вскоре друзья уже устали разговаривать третий час, поэтому приняли решение разойтись. Джуён размышлял, что же могло случиться с Джисоком, пока Чонсу мониторил соцсети Гониля, чтобы найти хоть крошечный намёк насчёт его ориентации.